Текст книги "Перекресток"

Автор книги: Петр Хомяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Глава 2.

Ваня Сидоров был молодым человеком чуть ниже среднего роста. Ничего особо выдающегося или запоминающегося. Торчащие в разные стороны нечесаные волосы, отдельные пряди которых казались разноцветными, зеленовато-желтые глаза неопределенного выражения, нос картошкой, коротковатые кривые ноги и крупные сильные руки.

Доброжелатель сказал бы о нем – неладно скроен, да плотно сбит. Критик назвал бы его корявым. Но наиболее точно характеризовали в родной деревне. Таких парней и мужиков в русской глубинке зовут неувязными.

Но неувязные корявые русские мужики порой демонстрируют такие чудеса и в работе и в бою, что внешние наблюдатели только за голову хватаются. Было от чего хвататься и тем, кто мог общаться с Ваней.

Так случилось, что с самого раннего детства Ваня очень хотел читать. И первая книжка, которая ему попалась, была полуразодранным учебником химии для 7-х классов средней школы.

Остается загадкой, как ребенок из многодетной деревенской марийскойсемьи, сын полуграмотных родителей, в неполные 6 лет научился читать по этой книге. И его уже не интересовали ни сказки, ни приключения, ни детективы. Второй книгой в его жизни стал учебник химии для 8-х классов. И так далее.

Что мог понять шестилетний, не умеющий считать, ребенок, в этих книгах – задача для специалистов по детской психологии. Которую, вероятно, они бы так и не решили. Но факт остается фактом. К первому классу Ваня уже прилично считал, знал арифметику и начатки алгебры в объеме, необходимом для понимания его любимых книг. И, разумеется, запоем читал все книги по химии, которые мог достать в библиотеке сельской школы.

Колдовское очарование химии сопровождало Ваню все время отрочества и юности. Химия стала становым хребтом его интеллекта. Остальные науки, даи вообщевсе отрасли знания и культуры осваивались им постольку, поскольку это было нужно для понимания химии.

Но громадный объем теоретических знаний по любимому предмету не находил своего применения в деревенской жизни. Все возможные пиротехнические опыты (а именно таким образом реализуются химические знания у любого мальчишки) были проделаны уже к 12 годам, поразив сверстников и изрядно напугав взрослых. Для большего в деревне не было соответствующих реактивов и условий.

Оставались только теоретические фантазии на химические темы, которые и сформировали совершенно необычный для деревни абстрактный склад ума.

Впрочем, в остальном Ваня оставался типичным деревенским прагматиком, эмпириком и практиком до мозга костей, глубоко чуждым всему, что иной городской житель, склонен называть культурой.

Приемная комиссия Московского института тонкой химической технологии была изрядно озадачена, решая вопрос о зачислении Ивана Сидорова. Экзамен по химии Ваня сдал блестяще, попутно развернув настоящую научную дискуссию с экзаменаторами по вопросам, могущим составить темы нескольких полноценных кандидатских диссертаций.

Математику и физику Ваня сдал на твердые четверки. А вот сочинение было просто ужасным. И мало того, помимо массы грамматических и стилистических ошибок, из Ваниного текста сквозило неприкрытое презрение ко всем вопросам, которые он должен был рассмотреть в сочинении.

Тем не менее, Ваню приняли, натянув, скрепя сердце, тройку по русскому языку. Ксчастью, в российских технических ВУЗах еще остались в руководстве люди, умеющие оценить ситуацию по существу.

К учебе Ваня приступил с прямо-таки сладострастным упоением. Наконец-то в его распоряжении великолепные лаборатории и обширная специальная библиотека. Кому-то может показаться курьезным, но, осознавая свою незаурядность, Ваня ничего иного и не хотел от московской жизни. Не получение вполне обычных мирских благ, а только удовлетворение своей страсти познания химии. Не для того он вырвался из деревни, чтобы стать богатеньким московским обывателем через химическую лабораторию. Он вырвался из деревни именно в химическую лабораторию. Ничего другого ему было не нужно.

Был бы менталитетВани более аристократичен, к нему вполне были бы применимы строки средневекового поэта:

 
Мудрец Раймонд в подвале запер дверь.
Он не страшится риска и потерь.
Ушли поместья дымом золотым,
Вторая колба лопнула пред ним
Но если третье выдержит горно,
Заблещет чистым золотом оно.
 

В конце концов, настоящие алхимики искали в первую очередь истину, и только потом золото.

Разумеется, химические дисциплины Ваня сдавал на одни пятерки, вызывая после каждого экзамена легкий шок в преподавательских кругах.

Математику, физику и общеинженерные предметы Иван штудировал достаточно добросовестно и имел по ним твердые четверки. Он, скрепя сердце, понимал, что эти знания нужны ему для освоения предмета своей страсти. Хотя иногда бестактно не скрывал раздражения по поводу необходимости отрывать время от любимой химии. В эти минуты он походил на нечесаного, раздраженного уличного пса, глухо рычащего на случайно задевшего прохожего.

Дисциплины же общественно-политического цикла Ваня сдавал лишь со второго-третьего раза. И не более чем на тройку. О его хамских препирательствах с преподавателями соответствующих предметов на экзаменах ходили такие же легенды, как и о его блестящих экспромтах на экзаменах по химическим дисциплинам.

Жизнь в столице требовала денег. Стипендию Ваня получал нерегулярно. Но даже если бы он ее получал, прожить на нее все равно было нельзя даже предельно неприхотливому человеку. И Ваня сделал весьма нетривиальный, тем более для деревенского парня, ход. Он даже не пытался разгружать вагоны или мести улицы.

На кухне в общежитии он сварил тротил. Любой соответствующий учебник докажет вам, что при комнатной температуре и без термостата это невозможно. Но… Ваня сделал это. И стал варить взрывчатые вещества собственного изготовления килограммами.

Неясно, что было более удивительным. То, что он смог решить сложнейшие химико-технические проблемы в домашних условиях? То, что эти килограммы сильнейших взрывчатых веществ не рванули в его комнате из-за неизбежных в бардаке общежития случайностей? Или то, что он легко нашел оптовых покупателей в криминальной среде, не имея до того никаких связей с этим миром?

Однако гениям и детям покровительствуют Боги. Ваня стал зарабатывать,и немало, на жизнь любимым делом. Но уже через полтора года ему стало скучно варить взрывчатку. Он открыл для себя новую страницу в химии – биохимию и фармакинетику. Нет, эти предметы еще не преподавались на втором курсе. Но уже к концу первого курса Ваня освоил весь объем химических дисциплин родного ВУЗа и начал осваивать смежные отрасли, имеющие отношение к химии.

Так же на кухне, без термостатов и другого сложного оборудования он синтезировал свой первый наркотик. Доходы возросли многократно. Ваня жил теперь в отдельном блоке общежития и не отказывал себе ни в чем. Хотя его личные потребности оставались весьма скромными. И то сказать, с такими доходами он давно мог бы снять приличную квартиру. Но ему как-то не приходило в голову, что можно жить вне общаги. Неувязный парень, да и только.

И тут его подстерегла неожиданная любовь. Надо сказать, что до этого у Вани не было не только полноценной любовной связи, но даже легкой влюбленности. Своих сверстниц в деревне он просто отпугивал одержимостью в учебе и странностями поведения. Деревенские девушки не любят таких типов.

В Москве же Ване было просто не до женщин. Первые два года он не мог думать ни о чем, кроме открывшихся перед ним возможностей заниматься любимой наукой. Да это ведь была и не наука. Это была страсть, это было колдовство, это был образ жизни.

Но природа всегда возьмет свое. И чем дольше затягивать отдание ей должного, тем с большими процентами она взыщет. Ваня влюбилсякак-то вдруг и отдался свой страсти с фанатизмом.

ОднокурсницаНаталья Бродовская была родом из Приднестровья. В Москве обосновалась у своей бездетной тетки. Друзьям и знакомым говорила, что является представительницей графского рода. Курьезно, но при этом она не знала, что графский дом Бродовских действительно существовал и владели они обширными землями в районе западно-украинского города Броды.

Можно было подшучивать над этой легендой, но искушенномучеловеку с первого взгляда была видна породистость девушки. Чуть выше среднего роста, с идеальной фигурой и удивительно свежей кожей, напоминающей дорогой шелк. Ее каштановые волосы были густы и слегка волнисты. Глаза отличались поразительной живостью и яркостью.

Впрочем, девушек с такими данными довольно много на улицах Москвы. Несомненное наличие породы проявляется тогда, когда все это дополняется природной грацией и пластикой, сочетанием изящества со скрытой внутренней силой. Как много может сказать о генофонде неожиданно сильная кисть с длинными, тонкими, на первый взгляд, хрупкими пальцами. Или стройная, несколько может быть и крупноватая нога с непомерно маленькой стопой с высоким подъемом, когда кажется, что такая женщина всегда стоит на высоких каблуках. Даже тогда, когда на ней тапки без задников.

Давно замечено, что таких, как Ваня Сидоров всегда влечет к таким как Наталья. Но первая любовь редко бывает взаимной. Ваня осыпал свою избранницу подарками и знаками внимания. Он был готов и мог и искупать ее в шампанском, и засыпать розами.

Однако Наталью подобная страсть элементарно испугала. Тогда Ваня пошел ва-банк. Он сказал, что покончит жизнь самоубийством, если не добьется взаимности. Наталья в ужасе спряталась у тетки и неделю не ходила на занятия.

А Ваня вколол себе двойную дозу своего самого сильнодействующего изделия и действительно едва не умер. Его спасли с большим трудом. Но врачи вынуждены были сообщить в милицию о подобном случае. Бизнес и Иванова дальнейшая судьба висели на волоске.

Дальнейшие события очевидцы склонны трактовать по-разному. Согласно одной версии дело закрыл искушенный опытом сотрудник милиции. Он здраво рассудил, что попади Ваня на зону, паханы так используют его таланты, что мало не покажется никому. Так что лучше все оставить как есть.

Другая версия гласит, что отмазали Ивана всемогущие заказчики его продукции, у которых вся московская милиция на содержании. Так или иначе, после выздоровления Ваня не имел проблем с органами .Но личная драма надломила его. Он пустился во все тяжкие, пилнеделями, хамил всем подряд и заказывал себе довольно дорогих проституток.

В итоге же завалил сессию и вылетел из института. Но в нынешней Москве деньги делают все. А они у Вани были. По странной прихоти он остался жить в общежитии, откупился от армии, и в итоге восстановился в институте.

Наталья к тому времени учебу бросила. Не выдержала графиня Бродовская нищеты студенческой жизни, окончательно обосновалась у тетки и стала работать официанткой в дорогом ресторане. Разумеется, девушку с такими формами охотно взяли на работу, где она по сей день использует свою природную грацию и отсвет внутреннего благородства на ниве получения все более крупных чаевых.

На том и заканчивается присутствие сей дщери графского дома Бродовских в нашем повествовании. Для нас же важно то, что Ваня Сидоров ее больше не видел и окончательно забыл. Но след эта неудачная любовь в его судьбе оставила. После перенесенных испытаний он стал молчаливым и еще более замкнутым.

Он впервые задумался сначала о перспективах,а потом и о смысле своей жизни. Надо прямо сказать, что Ваня к таким раздумьям не был готов. Ибо это занятие только на первый взгляд кажется простым. На самом деле, если человек почувствовал потребность разобраться с такими вопросами, то ему придется потратить изрядное время и душевные силы. А далеко не все, даже весьма умные и волевые люди склонны к подобнымтратам энергии. Ведь всегда найдутся текущие дела и поважнее.

Ваня, тем не менее, был не таков. Он стал запоем читать соответствующие книги. Но ясности в его мировоззрение они не внесли. Разве что оценки по общественно-политическим дисциплинам резко повысились. И теперь о дискуссиях Вани с экзаменаторами говорили не только химики, но и философы и политологи.

Впрочем, до великого философа ему было еще далеко. Да и вряд ли он бы прошел этот путь. Бизнес все глубже затягивал гениального химика. После конфликта с правоохранительной машиной заказчики стали вести себя жестче, периодически давая понять, что он у них на крючке. Объемы заказов увеличивались, а гонорары не росли.

На жизнь, тем не менее, вполне хватало. Но впереди все отчетливее маячила участь вульгарного мафиози.

И тут судьба снова сделала крутой поворот.

Светлана Дерябина отдаленно походила на Наталью Бродовскую. Скорее всего, фигурой. Правда была сантиметра на три повыше и на пару размеров крупнее. Рядом с ней Ваня казался мальчиком.

Разумеется, при таких размерах, Светлана не могла быть грациозной, как графиня Бродовская, но, тем не менее, была вполне гармонично сложена и на иной вкус даже более привлекательна. Типичная поморка, натуральная блондинка со светло-серыми глазами и поразительно нежным цветом лица. Она часто краснела по пустякам, и тогда щеки ее напоминали чайную розу. Родом она была из небольшого поселка Архангельской области с необычным названием Коряжма.

Идущая все последние годы комплексная деградация страны наиболее резко проявлялась в Москве. Именно в Москве, вопреки обывательскому мнению, юное поколение глупело опережающими темпами. Поэтому в технические ВУЗы, где для поступления требовались добротные знания по математике, физике, химии, где учеба была трудна, а перспективы шального заработка по окончании института минимальны, довольно легко поступали добросовестные ребята из провинции.

Света была одной из таких студенток. Она стала первокурсницей, когда Иван после восстановления учился на четвертом курсе и был одной из легенд института. В отличие от графини Бродовской Света своей простой щедрой русской душой сразу почувствовала в нем личность незаурядную и, можно даже сказать, великую. Так настоящие русские женщины, которых, к сожалению, остается все меньше, способны почувствовать вдохновенную натуру, и полюбить даже не человека, а воплощаемую имнекую идею.

Увы, очень часто потенциальный носитель вдохновенного дара не адекватен оказывается своему таланту. Такие люди напоминают автомобиль со сверхмощным двигателем и обычной подвеской. И двигатель, то бишь, талант, просто разносит автомобиль, пардон, человека, по колдобинам нашего неустроенного быта со скоростью скорее самолета, а не авто.

Но если такому человеку попадется на пути другой человек, который самоотверженно начинает служить таланту, неподъемному для носителя, то можно ожидать весьма больших результатов.

Именно такой оказалась пара Светы и Вани. Робкая поначалу первокурсница проявила незаурядную волю и смекалку, чтобы обратить на себя Ванино внимание. А потом Ваня и сам увлекся чистой, молодой, красивой и доброй девушкой, отдаваясь страсти с увлечением и фанатизмом.

Света, став близким для Вани человеком, сразу поняла всю тупиковость продолжения его опасного бизнеса. Но не стала требовать немедленно отказаться от домашнего производства синтетической наркоты. Это только дуры самбициями, считающие себя королевами, первым делом начинают давить на близкого человека, якобы для его же блага.

Умная и тактичная женщина сначала придумает альтернативный вариант жизнеобеспечения, попытается по мере сил начать его осуществление своими скромными силами, и только потом, не давлением, а любовью и ласкою подвигнет любимого человека свернуть с неверного пути.

Так поступила и Света. Несмотря на то, что деньги в их гражданской студенческой семье были, она пошла работать. Она не устроилась официанткой или продавщицей, а стала подрабатывать санитаркой в больнице. В сущности, по характеру ей следовало бы поступать в медицинский институт. Но хорошо известно, что у скромных ребят из провинции для этого мало возможностей. Потому– то Света и выбрала химию, возможно внутренне надеясь со временем стать ближе к медицине. Например, занявшись фармакологией.

Так или иначе, на работе Света уставала, ибо нелегко одновременно работать и учиться. Но вместе с тем работа ее не тяготила морально. Девушка из Коряжмы была отнюдь не избалована жизнью.

Света была вполне счастлива, добра и приветлива. Колючий, ершистый Ваня рядом с ней начал оттаивать душой. Он впервые в жизни узнал, что значит быть любимым и обласканным. Света дала ему то, что ни затурканные убогой жизнью родители, ни его многочисленные наемные подруги дать не смогли.

Ваня впервые стал задумывать, как конвертировать свои таланты в вещи вполне земные. Но приземление было лишено примитивного шкурничества. Оно было освящено теплотой любви.

Теперь он отвечал за судьбу любимого человека.

А Света исподволь копила резервы и напряженно думала, как вычеркнуть из их жизни криминальное производство. Она мягко, но твердо отвергала неоднократные предложения Вани бросить работу санитаркии ненавязчиво намекала, что лучше бы ему самому подумать об отказе от сомнительного бизнеса.

Глава 3.

Долгий нудный конец московской зимы способен свести с ума кого угодно. Кажется, ну вот, наконец-то весна. На календаре март. Светит солнце, снег тает, текут ручьи. В черной кожаной куртке на солнце даже жарко. Еще пару таких дней и снег окончательно сойдет, земля за ночь перестанет так сильно остывать, а днем станет вообще благодать. Рванут к солнцу первые ростки из только что оттаявшей земли, деревья буквально за пару-тройку дней покроются еще даже не листвой, а неким легким зеленовато-золотистым туманом.

И на ум приходит Киплинг. Весенний бег Маугли. Можно по утрам на пробежке накручивать круг за кругом и не уставать, а бежать и бежать. Восемь, десять, двенадцать, даже четырнадцать километров. К черту все встречи, обязанности. Это мечта моих предков, это славянский рай, Страна Вечного Лета спустилась на грязную мерзлую землю. И в этом раю нет усталости, а есть только светлая радость движения и познания.

Но… рая на земле нет. С неба снова сыпется холодная белая грязь. Термометр падает ниже нуля. По утрам только идиот решится пробежать по бугристому грязному льду, покрывающему московские улицы. Не весенний бег Маугли, а сломанные лодыжки сулит такая, с позволения сказать, весна.

Мерзлая грязь и слякоть на земле, холодный туман в воздухе и этот мокрый, осточертевший снег, снег, снег…

Для чего, черт возьми, придумали водородную бомбу. Рвануть бы сейчас 20 мегатонн на высоте 12 километров. Говорят, когда на Новой Земле испытывали заряд в 10 мегатонн, то вся западная часть Ледовитого океана освободилась ото льда. Если не врут, то такого заряда вполне хватило, чтобы очистить от снега всю Центральную Россию. А дабы не повредить слишком многое на земле, можно рвануть повыше. Скажем, на высоте 15 километров. Или 30-ти.

В конце концов, есть же специалисты, которым по силе все это грамотно просчитать. Пусть рвут что угодно и где угодно, лишь быиспарился этот поганый снег, разлетелись проклятые тучи, стало тепло душе. Пусть она при этом хоть сгорит. Не страшно. Сгореть – не сгнить.

А уж в этом мокром снегу сгниешь наверняка.

Если такие мысли могут прийти на ум коренному москвичу, то что же творится в душе южанина на первый месяц недоделанной московской весны.

Но вот издевательства природы позади. Очередное тепло не прервано очередным гадостным снегопадом. Ненавистный снег тает окончательно, оставляя после себя кучи зимней грязи. Но грязь не снег, ее можно убрать. А земля все-таки оттаяла. И трава проклюнулась, и покрыл деревья одуряющий золотой туман.

Но душа ,обманутая не один раз ,не спешит рвануться из груди. И сердце осторожничает. И застоявшиеся мышцы не спешат броситься в весенний бег.

Медленно, постепенно, осторожно и просыпаются чувства, и обостряются мысли. День, два, три, неделя, две. Ну, не бойся, зима уже точно ушла. А палящее солнце на чистом небе сулит жаркое, нет, не жаркое, но хотя бы нормальное, не холодное, лето.

И взрываются чувства, и бурлит кровь. И приходят на ум прорывные решения. Впрочем, это не у всех. Для того, чтобы что-то пришло на ум, надо иметь этот ум. Для некоторых весна начинается и заканчивается на… Впрочем, зачем уточнять то, что и так всем ясно.

Первым в этом году теплым, по-настоящему весенним вечером Света шла домой с работы. На работе вроде и не устала, учеба идет нормально, больших хвостов нет. Дома ждет любимый человек. Да, главное, и зима наконец-то позади. Странно, подумала Света, в родной Коряжме зима будет подлиннее, да и похолоднее. Но переносится как-то легче. Весна хоть и позднее, чем в Москве, но дружнее. Ну и, конечно, грязи поменьше. Хотя поселок около деревообрабатывающего комбината чистотой отнюдь не сияет. А поди ж ты. Почему же все-таки в Москве так грязно. Все-таки столица. Неужели нельзя с московскими-то возможностями, чтобы грязи было хотя бы как в Коряжме.

Ой, да что это я, – одернула себя Света. Все о грязи, да о грязи. Все хорошо, все просто отлично. Она подставила пунцовые щечки легкому теплу закатного солнца и вдруг поняла, что надо сделать, чтобы нехороший Иванов бизнес закончился…

Для четверых азербайджанцев, приехавших в чужой для них город «дэлать дэньги» рабочий день тоже закончился. Закончился удачно, и московская зима для них тоже закончилась. От солнца вскипала кровь и тяжесть копилась меж ног. На пустынной вечерней улице им встретилась одинокая красивая девушка. Желание стало решением. Они ее изнасиловали. А потом убили. Так получилось …

Нагрязном только что оттаявшем пустыре окраины микрорайона на юго-западе Москвы лежала мертвая русская девушка. Светлые глаза удивленно смотрели в темнеющее небо. И только щечки ,такие яркие при жизни, были бледны.

… По третьему каналу российского телевидения выступал начальник ГУВД Москвы. Глядя в телекамеру печальными умными глазами мудрой черепахи Тортиллы, он говорил, что 100% тяжких преступлений в городе совершается приезжими. Непонятно было, расписывается ли он подобным заявлением в собственном бессилии, или хочет кому-то на что-то намекнуть.

А по четвертому каналу показывали какое-то ток-шоу. Один из спорящих сослался на несомненный авторитет только что переизбранного президента, который заявил, что те, кто выдвигает лозунг «Россия для русских» – идиоты.

После смерти Светы Ваня периодически выпадал из действительности. Он вдруг осознавал себя то в одном, то в другом месте. А потом опять забывался, что-то делал, куда-то шел, но не помнил, что делал и куда шел.

Он вдруг осознал себя перед красивым холеным азербайджанцем в мундире милицейского подполковника. Гладкое смугловатое лицо обрамляла красивая седая, вроде даже слегка подсиненная, шевелюра. Ваня что-то пытался объяснить и даже потребовать. Но подполковник с легкой улыбкой парировал Ванины реплики и о чем-то, словно бы по-отечески, но с холодной угрозой в глазах предупреждал.

Уже потом Ваня вспомнит, что поначалу он попытался хотя бы отомстить. Причем в рамках закона. Но отделение милиции на той территории, где произошла трагедия, было на корню «выкуплено» азербайджанцами. Все начальство там было из натурализовавшихся в Москве кавказцев. Да и большая часть рядового состава тоже. Разумеется, в этой ситуации никого не нашли, а Ванину активность быстро пресекли.

Хорошо хотя бы, что на самого не повесили убийство его Светы. Это произошло просто потому, что у Вани было железное алиби. Всю вторую половину дня до позднего вечера в день убийства он провел на другом конце Москвы в доме весьма уважаемых и состоятельных людей, готовя их отпрыска к вступительным экзаменам по химии. Началу репетиторской карьеры Вани положила Света. И у Вани вдруг стало весьма неплохо ладиться это ремесло.

Ах, Света, Света, зачем ты пошла этой улицей. Света, родная… Опять провал. Опять он что-то говорит. И угрюмый старый человек с внимательными глазами пристально смотрит на него.

Ах да, Ваня уже не надеется на закон. Но, в конце концов, он ведь почти что член мафии. Однако его покровители из криминального мира, бывшие этническими русскими, как оказалось, сами ходили «под черными». И на просьбы Вани о возмездии ответили отказом.

В ярости кричал он своим контрагентам, что уж если они отказываются помогать в его деле, он отказывается дальше сотрудничать с ними. Надо сказать, что такие заявления в соответствующих кругах не проходят даром. Но среди криминала находятся иногда люди весьма искушенные. Старый пахан смотрел в пустые Ванины глаза, безумным пламенем горевшие на странно меняющемся, каком-то механическом, лице, и понимал, что перед ним не совсем человек. То ли Боги пытались что-то сказать Ваниными устами, то ли бесы взяли под покровительство нового агента на земле.

Так или иначе, нечто сверхъестественное было видно в этом одержимом горем парне. И искушенным людям это было совершенно ясно. Конечно не ахти какие жрецы эти старые паханы. Однако не надо быть жрецом, чтобы понять – человека, подобного Ване лучше оставить в покое. Его, конечно, можно убить. Но зачем брать на себя лишний труд. Впрочем, куда он денется, этот полуколхозный интеллектуал .Побесится и все равно придет к нам. Возможно, именно так подумал мудрый стратег криминального мира.

Ваню оставили в покое.

И продолжился его долгий сон наяву.

– Вячеслав Иванович, можно вопрос, – спросил профессора невысокий подвижный парень с пронзительным взглядом светлых глаз.

– Разумеется, – ответил профессор. Очередная лекция подходила к концу, и по сложившейся традиции завершающая часть была посвящена вопросам и ответам.

– Почему вы нам до сих пор не говорите о национальном и расовом аспекте тех проблем, которые затрагиваете.

– А вы считаете, они имеются?

– Ну, разумеется. Парень даже немного обиделся. Да собственно мы из ваших же собственных книг знаем об этом. Зачем же считать нас столь наивными. Или вы чего-то опасаетесь?

– Коллега, мне нечего опасаться в этой ситуации. Я был в той группе, из которой потом выросла известная всем «Память». А тогда, как вы помните, было еще всесильное КГБ под руководством еврея Андропова, очевидно не пылавшего любовью к русским националистам. Потом я могу припомнить свое участие в защите Белого дома в 1993, и свое сотрудничество с генералом Рохлиным, который, в отличие от многих нынешних трепачей готовился реально силовым методом свергнуть этот ублюдский российский режим. Так что не мне бояться сказать вам о чисто теоретических аспектах проблемы соотношения расово-этнического и цивилизационного компонентов эволюции.

Черт, опять распетушился. Сто раз говорил себе не упоминать о своих довольно скромных заслугах. Но, они же есть, черт возьми. Они есть. Заслуги, пусть и скромные, но реальные. А у этих-то новых националистов вообще одни намерения и пока никаких дел. Но все-таки надо быть скромнее. Подобными репликами никого ни в чем не убедишь. Сто раз говорил себе, что бесполезно ввязываться в подобные споры. Профессор вдруг разозлился на себя, и как всегда в таких случаях, смутился.

– Впрочем, извините за нескромность, коллеги, – закончил он поток своих невысказанных мыслей. И, позвольте предположить, что ваш вопрос задан неспроста. Готовитесь к очередному празднованию 20 апреля? До него ведь осталось не так много времени. Но к чему этот риторический вопрос. Конечно же, готовитесь. И опять дадите повод враждебным нам СМИ изобразить вас фашистами. И опять кто-то из вас влипнет в крупные неприятности…

– Но борьбы без потерь не бывает, – подал реплику плотный парень, проявивший активность еще на первой лекции. Парня, как теперь знал профессор, зовут Вадим. Вадим, по-видимому, действительно серьезно занимался боксом. Профессор, угадывающий своих, про себя называл его полутяжем.

– Это не борьба! – профессор, что называется, завелся. Это, как вы, Вадим, наверняка слышали на тренировках, называется подставкой головы. Юмор этой реплики заключался в том, что в боксе, чтобы защитить голову подставляют плечо, предплечье, перчатку. Подставить голову, которую требуется защищать от ударов, значит сделать глупость.

– И потом, – продолжал профессор. Что это за тупая мода на немецкий фашизм. Да, мы должны признать право немецкого народа на защиту своих национальных интересов. Можно даже сказать, что Гитлер в свое время решил немало проблем немецкого народа в рамках своего политического курса. Хотя и это довольно спорно. Цыплят по осени считают. А Гитлер в итоге привел свой народ к поражению.

Но это их немецкие проблемы. Любой националист – это, прежде всего, национальный эгоист. Настоящий русский националист не может любить Гитлера, который хотел уничтожить наш народ. Можно на уровне теории рассматривать отдельные удачные моменты тактики и стратегии Гитлера по защите национальных интересов немцев. И извлекать из этого опыт. Но испытывать любовь к тому, кто хотел убить твоего отца или деда и сделать рабыней мать или бабку – это просто кретинизм.

Более того. Именно такая иррациональная любовь к угнетателям и мучителям свойственна не националисту, а представителю денационализированного быдла.

Не будем играть в прятки, коллеги. Я знаю, откуда идет культ немецкого нацизма в нашей среде. Очень долго лидером среди русских национальных организаций было Русское единство Баркаша. Но я утверждаю, что РЕ – это провокационный проект. Возьмите любую масштабную акцию РЕ, и вы увидите, что она была оптимальна с точки зрения наших противников.

Да та же оборона Белого дома в 1993 году… Вы, наверное, плохо осведомлены о тех событиях, ибо тогда были еще молоды. А я был их участником. Долгое время Ельцин опасался применять силу. Боялся реакции Запада. Но тут Баркаш под телекамеры проводит этакийпарад вокруг Белого дома с фашистскими приветствиями и символикой. Этот парад попал во все вечерние новости на всех телеканалах Европы и Америки. И буквально через час-полтора после показа новостей западные лидеры телефонируют Ельцину, что в борьбе с фашизмом все средства хороши.

И через пару дней следует расстрел парламента.

Да, Господи, кроме участия в защите Белого дома у РЕ вообще не было ни одного действительно масштабного проекта.

– А у других были? – спросил Вадим.

– В том то и дело, что были. И все познается в сравнении. Русский легион Национально-республиканской партии реально сражался в Абхазии, Приднестровье, Южной Осетии, Сербии. Были наши ребята и в Белом доме. Кстати, пришли туда гораздо раньше баркашовцев. Но Русский легион и НРПР не имели такой негласно поощряемой рекламы в ельцинских СМИ, как Баркаш.

Вот и сравнивайте. Участие в четырех национально-освободительных войнах и в обороне того же Белого дома против только одной белодомовской эпопеи. И запомните, РЕ больше ни в одной, я повторяю, ни в одной акции подобного масштаба участия не принимало. Более того, была даже инструкция, спущенная региональным организациям, запрещающая членам РЕ участие в национально-освободительных войнах. Зато баркашовцы много и удачно демонстрировали заинтересованным лицам наличие угрозы «русского фашизма».