Текст книги "Семейное воспитание ребенка и его значение"

Автор книги: Петр Лесгафт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Нравственные правила, усвоенные памятью, а не основанные на понятиях о правде, очень нестойки и обыкновенно не ложатся в основание наших действий, как вообще всякие знания, не усвоенные путем анализа и соответственных проверок в виде отвлеченных мыслей или понятий. Обыкновенно очень трудно устанавливается критерий для определения разумности действий. Самым верным будет, по-видимому, уменьшение имитационных явлений и преобладание отвлеченного мышления и действия, соответствующих выработанным идеям и понятиям.

Деревенский житель хорошо знает и понимает, что значит «жить по правде». Обыкновенно 8—9-летний деревенский мальчик уже имеет ясное понятие о «правде»; понятие это он вынес из соответствия слова с делом, 'из сравнения между полученным им впечатлением и выказанной деятельностью. То, что ему известно) он не выучил и не усвоил только памятью, это – плод его наблюдений и рассуждений. В хорошем доме, где «живут по правде» при хороших, добрых и простых отношениях родителей к детям, ребенок является непосредственным участником в деятельности взрослых. К десятилетнему возрасту он уже познакомился со всякой производимой здесь работой) хорошо понимает весь расчет несложного хозяйства и зорко следит за всякими происходящими здесь явлениями. В деревне, как уже сказано, редко наблюдается мягко-забитый тип, но там редко встречается и добродушный тип; он тут обыкновенно является в виде угнетенного типа, у которого односторонний физический труд препятствует умственному развитию, преобладающему в добродушном типе. В деревне встречается злостно-забитый тип, а также лицемеры и честолюбцы; угнетенный тип является только, при лучших условиях крестьянской жизни, при любви и согласии членов семьи и добром, мягком и правдивом отношении к детям. Такие дети всегда отличаются своей скромностью и очень хорошим отношением к требованиям и нуждам окружающих. Они привыкли рассуждать над получаемыми впечатлениями и действиями. Однообразие получаемых ими впечатлений не содействует, однако же, постепенности их развития, а усиленное физическое развитие нарушает гармонию отправлений. Но и у этих детей ясно видна связь между умственным и нравственным их развитием; по мере усиления умственного их развития у них складываются и понятия о правде; они с большой мягкостью и вниманием относятся к окружающим и отдают себе отчет в своих отношениях к ним. При изучении добродушного типа можно заметить связь, существующую между умственным и нравственным развитием, и убедиться, что при нормальных условиях связь эта неразрывна «...»

Из всего сказанного о типе можно вывести такие заключения:

1. Тип ребенка находится в зависимости от степени умственного и нравственного его развития.

2. Развитие нормального типа ребенка возможно только при условиях, содействующих развитию умственных и физических его способностей.

3. Только постепенно и последовательно увеличивающееся умственное и физическое развитие может привести к гармоническому нормальному развитию.

4. Ничем не стесняемая личная инициатива ребенка в размышлениях и действиях, возможность проверить у близкого и любящего лица свой сомнения и недоразумения и стремление преодолевать препятствия собственными силами, как умственными, так и физическими, должны составлять основные моменты для развития нормального типа.

5. Правдивость, искренность и постоянная деятельность бодрствующего ребенка и по возможности такие же проявления в окружающих его лицах должны быть необходимыми условиями при нормальном развитии ребенка. .

6. Для правильного развития ребенка необходимы еще гигиенические условия, отсутствие всяких понудительных мер, внешних ласк и внешних заученных приемов, не вытекающих из понимания условий развития ребенка; простое и прямое отношение к окружающим, поддерживаемое только словом.

7. Развитие отвлеченной умственной деятельности и в соответствии с ней и нравственных проявлений, основанных на понимании истины и умении ею руководствоваться при своих действиях, должно составлять главное основание умственного образования ребенка. .

8. Умение действовать соответственно своему умственному развитию и исполнять простейшим способом все необходимое под влиянием внутренней потребности, новизны и интереса к делу должно составлять главное основание физического образования ребенка.

9.Типы детей могут быть различаемы между собой только по умственному и нравственному их развитию. Поэтому всего удобнее, по-видимому, различать: тип опытно-рефлекторный, или лицемерный,– отсутствие правды; тип рассудочный, знающий, или честолюбивый, возбуждаемый определенными сильно развитыми чувствованиями, и условно-правдивый; тип разумный, понимающий, или добродушный, правдивый, но с не соответствующим умственному физическим развитием. Угнетенные типы: малосознательный и малоправдивый, или мягко-забитый; более сознательный и условно-правдивый, или злостно-забитый, угнетенный произволом и несправедливыми отношениями; сознательный и правдивый, или угнетенный, тип – физический труд превышает умственный, мало отвлечения. Нормальный тип – разумный и идеально-правдивый; умственное и физическое развитие в полной гармонии между собой.

10. Умственное развитие возможно только при достаточном разъединении по времени отдельных моментов сознательного акта.

11. Нравственные проявления находятся в полной зависимости от умственного развития, а именно от развития отвлеченного мышления. Чем более развито отвлеченное мышление, тем менее подражательных (имитационных) действий, и наоборот.

Различные видоизменения каждого из приведенных типов находятся непременно под влиянием темперамента. Впечатлительность (возбудимость) ребенка находится в прямой зависимости от питания, потому что основные свойства элемента каждой ткани и органов человеческого тела составляют: явления питания, движения и чувствительности; они находятся в такой связи и зависимости друг от друга, что изменение в одном явлении непременно должно вызвать изменение в остальных. Ими руководствуются при определении жизнедеятельности у человека: повышение или понижение одного из них непременно указывает на повышение или понижение жизнедеятельности лица. Но повышение или понижении чувствительности связано с соответственной степенью возбудимости, и этим объясняется связь, существующая между темпераментом и типом. Лицемер-флегматик и лицемер-сангвиник резко различаются между собой; их можно хорошо различить, припоминая, что быстрота и сила возбудимости всегда находятся в зависимости от темперамента. При выяснении характера еще придется остановиться над распознаванием всех этих видоизменений.

Характер

Кант в своей «Антропологии» определяет характер человека следующим образом: «Характером обозначается то качество воли, по которому человек обязуется держаться определенных практических принципов (оснований), предписываемых ему ненарушимо его собственным разумом». Будут ли эти основания справедливы, истинны или ложны, это в общем смысле не имеет отношения к определению характера. Кант говорит, что люди, действующие по твердо установленным основаниям, настолько редко встречаются, что составляют всегда нечто ценное и достойное удивления. Характером проявляется не то, что дано человеку природой, а то, что он сам из себя сделал, так как влияние его природы выражается пассивно его темпераментом. Все хорошие и полезные качества человека имеют, как полагает Кант, свою внешнюю цену, характер же составляет внутреннее достоинство человека, стоящее выше всякой цены.

Всякое повторение, или имитация, даже нравственных качеств исключает характер, ибо последний состоит, как полагает Кант, в оригинальности мышления и зависит от внутренних качеств человека. Мягкость, или так называемая доброта (природная слабость) темперамента без характера, хуже расположения к резкости (быстрое и сильное проявление темперамента) и даже злости, так как при развитии характера последнее предрасположение темперамента может быть сглажено. Косность и неподвижность в предпринятом решении составляют очень выгодное предрасположение к развитию характера со стороны темперамента, но не будут еще проявлениями характера лица, потому что для последнего необходимы принципы, выработанные разумом и имеющие нравственно-практические основания. Поэтому Кант не допускает, чтобы злобность была проявлением характера, так как человек никогда не одобряет в себе злое, и поэтому, говорит он, не может быть злобы по принципу, но только вследствие отступления от последнего, как бессознательное проявление темперамента. Здесь Кант смешивает явление темперамента с типом; первому может принадлежать только резкость (быстрота и сила) действия, а проявление злобы или злостности будет уже явление типичное, которое, без сомнения, может только задерживаться характером. Действительно, нельзя допустить злостности по принципу, выработанному разумом. При злобе всегда будут участвовать чувствования, которые возбуждаются известными условиями и степень быстроты и силы проявления которых будет зависев только от темперамента.

Основания, которыми обусловливается характер, Кант определяет только отрицательным путем; он приводит следующие положения:

1. Не говорить умышленно неправду; вообще выражаться осторожно, чтобы не приходилось потом со срамом сознаваться в своих несообразных действиях.

2. Не лицемерить: казаться наружно в хороших отношениях и действовать враждебно за спиной.

3. Не изменять данному обещанию, а также уважать бывшую дружбу и не злоупотреблять впоследствии бывшей доверенностью и искренностью другого лица.

4. Избегать близкого обхождения с лицами злонамеренными и ограничиваться разве только одним деловым к ним отношением.

5. Не стесняться поверхностными и злостными суждениями других людей, ибо противоположное действие указывало бы на слабость; точно так же следует умерять свой страх погрешности против моды, отличающейся большой легкостью и изменчивостью, и ни в каком случае не распространять ее влияния на нравственность.

Единственным доказательством сознания человеком своего характера, говорит Кант, может служить правдивость в своем самосознании и в своих отношениях к другим, принятая им в основание всех его размышлений и действий.

Гербарт в своих педагогических сочинениях говорит, что характером называется способ решимости человека, т. е. то, что человек хочет, в сравнении с тем, чего он не хочет. Гербарт обращает уже внимание и на то, что от волевых отправлений, связанных с характером, необходимо отличать желания и хотения, не имеющие ничего общего с характером. Чтобы узнать человека, говорит Гербарт, за ним наблюдают и стараются остановиться на нем как на объекте. То же самое замечается и у отдельного человека: чтобы он понимал других, он должен быть в состоянии понимать себя, т. е. должен быть в состоянии следить за собой как за объектом. Поэтому Гербарт различает объективную и субъективную части характера .человека. Человек наблюдает за .собой, направляет свои действия, выясняет их себе, удовлетворяется ими или нет, относится, следовательно, объективно к различным– проявлениям сознательной своей деятельности. При воспитании, полагает Гербарт, возможно влиять только на объективную часть характера, потому что человек с большим трудом вырабатывает свои основания после того, как у него уже установились известные наклонности и стремления.

Бенеке говорит, что в строгом смысле никакое ощущение и душевное волнение ребенка не остается без влияния на развитие его характера и что этот последний слагается из всех тех временных впечатлений, которым не привыкли придавать какое-либо значение. Педагогика, по его мнению, подвергается таким же переворотам, как химия, в которой в свое время оставляли без внимания все летучее и газообразное. Точно так же впоследствии научатся признавать и при воспитании незначительные, по-видимому, преходящие, а потому малозначащие влияния за истинный зачаток и основание (субстрат) для развития характера.

В древности уже хорошо подметили условия, имеющие влияние на развитие характера человека. Тогда уже было хорошо известно, какое значение имеет на развитие характера умение воздерживаться от удовлетворения различных своих потребностей, связанных с ощущениями и чувствованиями. При воспитании требовалось стойко переносить голод, жажду, жар, холод и различные лишения. В древней Персии признавали обильные выделения тела за признак праздной и бездеятельной жизни. Там считалось в высшей степени неприличным . не только сморкаться или плевать в обществе, но также иметь большой живот или удаляться из общества для удовлетворения какой-либо растительной потребности. Известно суровое воспитание спартанцев, направленное главным образом на развитие характера молодого человека. Так называемый спартанский суп должен был содержать возможно больше питательных веществ, чтобы небольшим количеством его только восстановить трату организма, но не содействовать развитию в нем чувственных проявлений, в особенности чувства насыщения. Во всех мерах, принимаемых для содействия развитию характера, руководствовались всегда отношением волевых отправлений к ощущениям и чувствованиям; эти отношения признавались всегда за самые существенные моменты для развития характера лица.

Характером можно назвать проявление воли человека, основанное на истинах, выясненных и твердо установленных разумом. С точки зрения нормальных проявлений человека другого определения нормального характера дать нельзя. Во всех враждебных, злостных или внешне– эстетических проявлениях всегда можно заметить влияние чувствований, препятствующее чистому проявлению волевых отправлений под влиянием разума. Точно так же действия с честолюбивой или вообще личной, эгоистической целью или даже для соблюдения материальных выгод известной среды или общества связаны с чувствованиями – все это не допускает проявления того, что у нормального человека можно назвать характером. Это будет стремление, желание или хотение, но не волевое проявление, как это выяснится на основании следующих научных данных.

Изучая организм человека, обыкновенно разделяют его на отдельные системы, состоящие из однородных органов; эти последние состоят из известных тканей, которые в свою очередь составляются из определенных частиц, или элементов. Каждая частица, отдельно взятая, в состоянии при известных условиях продолжать свою жизнедеятельность. Жизнедеятельность в каждом элементе выражается основными качествами, а именно явлениями питания, движения и чувствительности; только при сосуществовании этих явлений проявляется жизнь, ни одно из этих явлений не может обнаружиться без остальных; они все связаны между собой по силе и быстроте своего проявления. Процесс питания состоит главным образом в усвоении (ассимиляции) вводимого питательного вещества, причем освобождаются живые силы, которые содействуют поддержанию элемента в известном напряжении и делают его способным как воспринимать внешние раздражения, т. е. содействуют проявлению чувствительности44
  Чувствительностью называется способность организма воспринимать возбуждение и раздражение извне, для элемента ткани – со стороны окружающих его частей.


[Закрыть], так и обнаруживать движением происходящую в нем деятельность. Всякое возбуждение, или раздражение, ткани усиливает и ускоряет ее деятельность, которая, суммируясь из отдельных моментов, передается по нервным проводникам и вызывает таким образом рефлекторную деятельность (мышечную или железистую) либо доходит до сознательных центров и здесь проявляется в виде ощущения. Возбуждения, передаваемые центрам, имеющим отношение к сердцу и сосудистой системе, передаются сознательным центрам в виде чувствований и душевных волнений. Во всех этих случаях главным возбудителем являются тепловые силы, связанные с усилением деятельности тех органов, где раздражение действовало. Сила и быстрота деятельности в отдельных элементах, отдельных частях всего организма совместно с индивидуальными особенностями в строении сосудистой системы обусловливают, как сказано выше, темперамент. Всякие проявления, зависящие исключительно от темперамента, будут выражаться в виде растительных или животных проявлений; они обнаруживаются в виде глухих, или так называемых инстинктивных, стремлений. Несколько задержанные или направленные опытом или рассудком, они проявляются в виде хотений или желаний, но это все же исключительно животные отправления. При нормальных условиях они не должны господствовать над человеком, а должны служить возбудителями деятельности разума и вызывать на основании этой деятельности волевые отправления; эти последние будут уже явления, не наблюдаемые у животных, а потому собственно принадлежащие к чисто человеческим отправлениям. Волевые проявления человека, направляемые истиной при всех его действиях и отношениях, всегда высоко ценились людьми. Кант говорит: «Воспитание, пример и поучение не могут постепенно возбудить стойкость и постоянство оснований, необходимых для проявления характера; эти последние вырабатываются редко раньше тридцатилетнего возраста и обыкновенно являются вследствие какого-то вдруг прорывающегося взрыва, когда человек, так сказать, пресытился постоянно изменчивым состоянием своего инстинкта». Утверждается же характер, по его мнению, редко раньше сорокалетнего возраста. С этим нельзя вполне согласиться. У ребенка, конечно, не может быть проявления характера; для этого необходимо развитие его самосознания, без чего и характер немыслим. Ребенок еще не отделяет себя от своего тела, по его понятию: «Я семь тело». Необходимо, чтобы человек привык к отвлеченному мышлению, чтобы он понял изречение Сократа: «Мое тело – только мое, но не я сам», чтобы это «я» приучилось управлять своим телом. Можно, понятно, и весь свой век прожить без того, чтобы дойти до такого отвлеченного мышления и самосознания; но чем раньше человек приучается к рассуждению, к выяснению себе правды и к соответственным действиям, тем скорее он может и без резких взрывов научиться направлять свои волевые отправления соответственно установленным им основаниям или принципам.

Все сказанное относится к проявлению характера в истинном, идеальном его виде в нормальном организме. На практике же встречаются люди, которым приписывают обладание характером, но которые его развивали только под влиянием одних внешних условий. Собственно говоря, волевым проявлением может быть только действие по внутреннему, собственному начинанию человека, т. е. действие не по знаниям, удержанным памятью, а на основании усвоенных понятий и идей. Нельзя говорить о проявлении воли, если стойко и последовательно исполняется внешним способом привитое действие; это будет уже исполнение чужой воли или действие для удовлетворения своих чувствований, стало быть, с эгоистической целью, а такие действия могут быть проявлением разве только внешнего, или физического, характера. Условием для развития такого явления будет какой-либо извне действующий угнетающий момент и физический труд, производимый не по слову, а по показанным приемам, а также какое-либо сильно развитое чувствование. Так называемое спартанское воспитание, военная дисциплина, физические меры и, наконец, даже психические или нравственные меры могут являться тормозом инстинктивных стремлений темперамента и приучить человека строго и даже последовательно исполнять известные действия. Во всех этих случаях не только нет личной (самостоятельной) инициативы, т. е. воли лица, а напротив того, она подавлена, и есть только исполнительность чужой воли. Воля есть активное субъективное проявление, или проявление данного лица; будет логической ошибкой, если допустить пассивную волю. В последнем случае можно говорить только о «хотении» и «желании» как о выражении потребностей, связанных с удовлетворением чувственных отправлений лица, быстрота и сила проявления которых будет зависеть от его темперамента.

Различие между истинным характером, обусловленным волей, и физическим, или внешним, характером огромное: в первом главным моментом проявления будут выработанные самим человеком условия, а именно его нравственные качества, во втором же – внешние условия,: или сильно развитые чувствования, при устранении или неудовлетворении которых уже нельзя ожидать дальнейшего совершенствования человека, а напротив того, наступает даже ослабление той деятельности, которую он был вынужден проявлять или которую он вообще проявлял. Какие, спрашивается, существуют научные данные для выяснения проявления характера лица? Известны следующие55
  См.: Вундт В. Исследование деятельности нервов и нервных центров. Ч. 2. Штутгарт, 1876. С. 133—138.


[Закрыть]:

1. Всякое возбуждение, идущее извне или от какой-либо части человеческого тела, будет передаваться по существующим проводникам (нервам) только к мозговым центрам. Элементы, которым оно здесь может передаваться, называются чувствительными (сензитивными) элементами. В центрах это возбуждение может по промежуточным (центральным) проводникам передаваться соседним чувствительным элементам и доходить до элементов, находящихся на поверхности полушарий большого мозга, где сосредоточены центры, с которыми связана сознательная деятельность. От элементов этих центров возбуждение может передаваться как другим подобным центрам, так и элементам, от которых идут проводники к двигательным аппаратам тела. Последние элементы называются двигательными (моторными) элементами.

2. Два единовременно действующих возбуждения могут оказать двоякий эффект: либо возбуждения встречаются в чувствительных элементах и здесь понижают друг друга, или взаимно ослабляются, т. е. производят задерживающее влияние, или задерживающий эффект; либо они встречаются в двигательных элементах н тогда могут слагаться, или суммироваться, т. е. произвести эффект усиленного движения или действия.

Первая часть второго положения согласна с наблюдениями, что два болевых ощущения) вызванные единовременно, ослабляют друг друга или даже совершенно уничтожаются. То же самое замечается и в отношении волевых отправлений: возбудитель, действующий извне или исходящий из самого тела, может быть понижен, или заторможен, единовременно q ним возбужденными волевыми отправлениями, и этим понизится, или затормозится, могущий быть эффект возбуждения. Такой же может быть результат, если возбудителем пробуждаются следы (память) различных мер, которые применялись, или проявлений известных ощущений или чувствований или следы различных вынужденных хотений и желаний. В первом случае, следовательно, необходимо, чтобы были следы волевых отправлений и чтобы они всегда пробуждались с возбуждением каких-либо ощущений и чувствований. Эти же последние поэтому не должны вызывать отраженных, или рефлекторных, движений, а, напротив, возбуждать деятельность разума, и соответственно этой деятельности волевые проявления, и, как результат– действия, строго распределенные по времени.

Такие следы воли, или, по Гербарту, память волн, оставляются только упражнением, т. е. работой, постепенно и последовательно приучающей человека владеть своими ощущениями и чувствованиями, а также направлять свою деятельность к известной, определенной цели. Поэтому целесообразная, разумная деятельность, не дающая развиваться чувственным проявлениям, труд и работа составляют, по-видимому, главные моменты для развития характера человека, т. е. для развития привычки самостоятельно и с энергией проявлять свою деятельность, как умственную, так и физическую, видоизменяя свои действия на основании усвоенных истин и сознательного знакомства с элементами физического труда. Главной целью работы человека над самим собой должно быть возможно большее проявление индивидуальных творческих сил и нравственное самосовершенствование.

Выше уже было сказано, что воля может быть выработана только деятельностью разума и не может состоять в повторении (имитации) знаний, собранных памятью, воспроизводимых по их ассоциации, не усвоенных анализом и не проверенных опытом. Ясно, что для этого необходимо развитие разума, а это возможно только при строгом разъединении получаемых впечатлений по времени и постепенном и последовательном усилении умственной деятельности, как аналитической, так и синтетической, что будет в зависимости от развития типа человека. В самом деле, невозможно допустить проявление нравственного характера у человека лицемерного типа: ложь, обнаруживаемая им во всех его действиях, не согласима с прямо противоположными истинами, необходимо.. лежащими в основании характера. Точно так же нельзя ожидать проявления характера у лиц заласканного типа: им недостает собственного опыта и инициативы, действия их мало проверены и проявляются по преимуществу под влиянием случайно действующих причин. Проявление характера может быть у лиц честолюбивого и злостно-забитого типов: один дисциплинируется своим желанием первенствовать, другой – внешними унижающими и оскорбляющими его мерами, вследствие чего у него является стремление (вернее, хотение) не отставать от других и защитить недостаточно, по его мнению, признаваемое за ним личное достоинство (самолюбие). Но это будет физический (реальный) характер: свои желания или хотения люди обоих этих типов могут высказывать в очень сильной степени, если для этого у них будут личные основания; без них же они могут проявлять лишь полную бесхарактерность и действовать только соответственно своим чувствованиям. Если, следовательно,

внешние стимулы для проявления желаний или хотений у них существуют, то они в состоянии настойчиво и энергично действовать, хотя деятельность их будет более рассудочная, чем разумная. Они более повторяют заученное и вообще все усвоенное памятью и отличаются небольшой аналитической деятельностью, соответственно своим типичным проявлениям. Лица добродушного типа с развитой деятельностью разума обыкновенно отличаются недостатком своего физического образования; они мало привыкли к настойчивому труду и так же мало привыкли владеть своими чувствованиями, а потому они не в состоянии достаточно проявить свой нравственный характер. Этот последний сильно проявляется, но имеет более личное, менее широкое (в особенности общественное) применение у лиц угнетенного типа.

Так как проявление истинного характера связано с известной степенью умственного и нравственного развития, то понятно, что тип лица составляет некоторое предрасположение к развитию характера; но так как последний складывается главным образом из отношения волевых отправлений к чувствованиям, из умения действовать на основании понятных общих положений и усвоенных элементов физического труда, чем и оттеняется преобладающий у данного лица способ его размышления и действия, то, хотя бы и существовало предрасположение, характер все же не установится, если не будет умения владеть своими чувствованиями, если действия не будут проявляться с энергией и с индивидуальной особенностью. Поэтому необходимо строго отличать тип от характера, как проявления, резко между собой отличающиеся. Понятно, что наибольшее предрасположение к развитию нормального характера должен представлять нормальный темперамент g нормальным типом. Насколько существует приближение к этому темпераменту и типу, настолько вероятно предрасположение к развитию нормального нравственного характера.

Для развития характера в Древней Греции обращали внимание главным образом на умение владеть своими ощущениями и чувствованиями. Для этого приучали стойко переносить все те чувствования, которые связаны с отправлениями органов растительной жизни, приучали переносить холод, жару и болевые ощущения. Все эти условия имеют особенное значение при воспитании в семье, и на них нельзя не обращать внимания и не выяснить себе истинного их значения.

(...) Чувствования, связанные с отправлениями органов растительной жизни, имеют несомненное отношение к развитию физического характера человека: чем менее они развиты, тем легче человек может с ними справляться и покорять их своей воле; приучившись же справляться с ними непосредственно, он вместе с тем приучается справляться со всеми являющимися у него аналогичными ощущениями и чувствованиями. Что касается полового чувствования, то можно сказать, что чем позже оно возбуждается, тем легче с ним справиться, в особенности если молодой человек уже приучился хоть не сколько проявлять свои волевые отправления. Все эти чувствования, или растительные ощущения, не должны, следовательно, появляться у ребенка в такой степени, чтобы в виде прибавочных раздражений задерживать или затруднять волевые проявления. Каким же образом следует предупреждать их развитие и появление?

Что касается пищи, то необходимо, чтобы в ней отсутствовало все, что может усиливать раздражение, всякие пряные вещества и вообще излишние вкусовые возбудители. Пища должна служить только материалом, необходимым для развития и роста ребенка и восстановления всех его трат, следовательно, должна отличаться своей питательностью и не содержать веществ, не перевариваемых организмом в известный период его развития и вызывающих своим качеством или количеством прибавочные ощущения. После, в частном отделе, будет разбираться вопрос о более выгодном способе питания ребенка, и поэтому теперь не будем входить в подробности. То же можно сказать и в отношении питья, воздуха, одежды и т. п. При выяснении значения всех этих условий необходимо, кроме того, помнить, что чем более ребенок привязан к известному лицу и чем более его ценит, тем более имитирует его действия, в особенности если он не привык еще рассуждать над получаемыми впечатлениями.

Кроме чувствований, соединенных с отправлениями органов растительной жизни, на развитие физического характера ребенка влияют еще и многие другие, условия, как, например, различные развлечения, рассчитанные на сильное впечатление для взрослого, в которых часто принимают участие и дети (балы, вечера, театры и другие публичные развлечения); они сильным своим впечатлением являются опять же прибавочными раздражителями, с которыми трудно бороться ребенку. Справиться с ними, отнестись сознательно и овладеть возбужденным ими чувствованием он может только тогда, когда уже приучился управлять собой. Точно такое же значение имеет привычка постоянно находиться в возвышенной температуре, причем последняя является также прибавочным раздражителем относительно средней температуры помещения (около 14°С). Постепенно и последовательно приучая ребенка к деятельности как при пониженной, так и при возвышенной температуре, можно приучить его справляться с температурными влияниями, что невозможно при постоянно однообразной возвышенной температуре. Все эти условия имеют, без сомнения, огромное значение при развитии характера ребенка, и ими, как уже выше было указано, пользовались в древности и достигали несомненных результатов.