Текст книги "Рождество в Куинси (ЛП)"

Автор книги: Перри Девни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

4. Клео

Кто-то бил в барабан в соседнем номере. Очень громкий, очень болезненный барабан.

Нет. Подождите. Это был всего лишь мой пульс.

– Иди нахуй, шампанское, – простонала я, зажмурив глаза и надеясь, что головная боль исчезнет.

Я ограничивалась одной бутылкой. Всегда. Одной бутылкой, а потом переходила на воду. Я придерживалась этого правила с тех пор, как моя лучшая подруга из колледжа вышла замуж, и я пила шампанское на свадебном приёме, как будто это обязанность подружки невесты – проверять, все ли бутылки газированные.

Правило одной бутылки даже не пришло мне в голову прошлой ночью, спасибо Остину, но если я переживу сегодняшний день, то никогда больше не забуду об нём снова.

Я бью ногами по одеялу, отчаянно пытаясь размотать простыни, обмотанные вокруг моих ног. Когда они наконец касаются воздуха, я перекидываю их через край кровати и...

Так вот почему мои ноги так горели. Я спала в тапочках.

Когда я села, мой живот свело, глаза всё ещё были закрыты. Я глубоко вдохнула и заставила себя встать на дрожащие ноги.

Хорошо. Неплохо. Голова кружилась, но рвоты не было. Если я смогу победить эту головную боль, то, возможно, выживу.

Я сделала один шаг и не пошатнулась. Победа. Вот только на втором шаге всё разлетелось на куски. Мир закружился, перевернулся с ног на голову, когда моя нога зацепилась за что-то на полу.

На полу спал очень большой, очень злой мужчина.

Сейчас будет больно. Я напряглась, готовясь к удару, но не столкнулась с ковром. Нет, я ударилась о стену из мышц. Стену, принадлежавшую очень большому, очень сердитому мужчине, который спал на полу.

– Что блять происходит? – Остин прижал меня к своей груди, обхватив меня руками, чтобы замедлить моё падение.

– Шшш.

Я погладила его по груди, продвигаясь вверх, пока не почувствовала мягкость его губ. Затем я прижалась к нему, втягивая воздух, пока сидела, растянувшись на его коленях.

Мои глаза, которые каким-то образом оставались закрытыми во время фиаско, открылись. Тусклый свет, пробивающийся сквозь щель в шторах, мог бы сойти за фары дальнего света, так как он атаковал мои радужные оболочки и усилил агонию в моём черепе. Было так больно, что мои руки поднеслись к вискам.

– Клео.

– Шшш, – шипела я, на этот раз громче.

В любой нормальный день я бы оценила тот факт, что сидела на коленях у Остина. Что я только что коснулась его губ. Я бы запомнила объем его бёдер и ощущение его сильных рук. Но сегодня я была в нескольких секундах от смерти, и единственное, о чём я думала, было выживание. Я вырвалась из его объятий и, вместо того чтобы попытаться встать, поползла в ванную.

Счастливого кануна Рождества, Клео.

Это был самый унизительный момент в моей жизни, и у меня не было сил на то, чтобы переживать из-за этого.

Когда мои ладони коснулись кафеля, я застонала, когда прохладный мрамор успокоил мою слишком горячую кожу. Когда мои колени переступили порог, я сдалась и свернулась в позу эмбриона, впитывая прохладу.

– Что ты делаешь?

– Шшш. – я поморщилась и заткнула уши.

Сколько раз женщина должна сказать мужчине тише, чтобы он послушался?

– Сейчас четыре часа утра.

Остин нахмурился. Мне не нужно было видеть это, потому что я услышала это в его голосе.

– В Калифорнии сейчас три.

Моё горло горело, пока я говорила. Почему он вообще спрашивает? Остин знал моё расписание. Я приезжала в пекарню к пяти, чтобы подготовиться к открытию окна в шесть. И будь проклято похмелье, будильник моего тела уже пищал.

Хорошо. Встаём с пола.

Я вдохнула немного кислорода, затем разогнулась, решив, что, возможно, мой желудок не так устойчив, как я сначала подозревала. Я сумела заставить себя сесть и прислониться к стене.

– Ты в порядке?

– Нет, – я покачала головой, затем подняла руку, чтобы отмахнуться от него.

– Хочешь, чтобы я закрыл дверь?

Я кивнула и подтянула ноги к груди, чтобы они не мешали ему. Затем он закрыл дверь, оставив меня в кромешной тьме ванной.

За дверью Остин шаркал по комнате, и было похоже, что он плюхнулся в кровать. Если было только четыре, это означало, что он проспал чуть больше трёх часов.

На. Полу.

И он назвал меня предсказуемой.

Я не была уверена, куда он исчез прошлой ночью. После часа ожидания, пока он вернётся после разведки территории, я задремала. Но поскольку я очень плохо сплю, я проснулась, когда он вернулся в номер после полуночи. Я не поняла и не заметила, когда он взял ключ от номера, но щелчок замка вывел меня из пьяной дрёмы. Остин исчез в ванной, и я потеряла сознание, прежде чем он появился.

Во рту было сухо. Моё тело болело. Я подавила стон. Мне нужны были вода, таблетка Advil, кофеин и калории – именно в таком порядке.

Первые два пункта было достаточно легко найти в ванной, даже при выключенном свете. Запив обезболивающего тремя крошечными стаканами воды, я стала шарить вокруг, пока не нашла свою зубную щётку. Теперь мне оставалось только найти кофеин и калории.

Вздохнув полной грудью, я на цыпочках вышла из ванной. Остин лежал на кровати лицом вниз, полностью одетый и спал поверх одеяла. Я молча подошла к ящикам, открыла один и достала лифчик, свитер и пару джинсов.

– Что ты делаешь? – спросил Остин, не двигаясь, пока говорил.

– Мне нужен кофе.

Он что-то пробормотал в подушку, затем поднялся с матраса.

– Дай мне минутку.

– Нет! – ай. Слишком громко, Клео. – Продолжай. Спать.

Чудесным образом, мужчина не стал спорить. Он просто зарылся лицом в подушку.

Во время вчерашней разведки он, должно быть, счёл Куинси безопасным местом. Шок.

Я вернулась в блаженно тёмную ванную и быстро оделась, затем нашла свою обувь и взяла её вместе с наличными из сумочки и карточкой от номера из комода. Хотя я знала, что Остин не спит, я выскользнула из номера, не сказав ни слова.

Воздух в коридоре был тёплым и пах Рождеством.

К счастью, от этого запаха мне не хотелось блевать. Я направилась к лифту, моя голова билась в ритм с каждым шагом, и когда я нажала на кнопку, в ушах звон стоял. Когда я вошла в вестибюль, в нос ударил аромат кофе, и я практически бегом направилась к стойке регистрации.

Молодой человек, сидевший за ней, при виде моего появления заторможено взглянул на меня, затем сверил часы.

– Доброе утро.

– Мне нужен кофе.

Он, должно быть, почувствовал моё отчаяние, потому что спрыгнул со своего табурета и махнул мне рукой, чтобы я следовала за ним. Он также не заговорил – благослови Господь жителей Монтаны.

Стойка регистрации была островком в большом вестибюле, а за ней были две двери. Одна из них, как я предполагала, вела в офис. Другая дверь, которую он придержал для меня, открывалась в огромную кухню.

Свет был ярким и отражался от стола и приборов из нержавеющей стали, но я прищурилась, ориентируясь на свой нос. В углу комнаты манила кофеварка.

Парень взял белую керамическую кружку с подноса на чистой стороне посудомоечной машины – у нас была такая же марка в пекарне – затем подошёл к промышленному кофейнику и наполнил мою кружку почти до краёв.

– Кубик льда?

Я кивнула, когда он подошёл к автомату для льда и с помощью металлического совочка опустил два кубика льда в кружку.

– Вы уже делали это раньше.

Он усмехнулся и протянул мне кружку.

– Похмелье – та ещё сука.

– Спасибо.

Первый глоток был горячим, но кубики льда помогли.

– Ибупрофен?

Я покачала головой и сделала ещё глоток.

– Я уже приняла немного.

– Я оставлю вас здесь и вернусь на свой пост. Пейте, сколько хотите.

– Спасибо.

Он подмигнул и вышел, оставив меня в тихой кухне.

После двух кружек боль утихла. Я наполнила свою кружку ещё раз и вернулась в холл.

– Лучше? – спросил он, повернувшись, когда я входила в дверь.

– Намного. Добавьте немного еды, и вы спасёте мне жизнь.

Он усмехнулся и протянул руку.

– Я Матео.

– Клео.

– Приятно познакомиться.

– Взаимно, – я улыбнулась. – Вчера менеджер...

– Элоиза. Моя сестра.

Конечно, он был одним из Иденов. Раньше я не замечала этого сходства, но теперь сходство их глаз и классической формы носов стало очевидным. Улыбка Матео не была сладкой, как у Элоизы, но она была молодой и красивой. Подозреваю, что он использует эту очаровательную улыбку по выходным для девушек моложе меня.

– Элоиза говорила что-то о кофейне. Ей управляет другая сестра.

– Лайла. Она владеет кофейней, но...

– Не говори этого вслух.

Он посмотрел на часы на экране своего компьютера.

– Она не открывается до шести тридцати.

– Твою мать.

У меня тряслись руки, а из-за того, что в желудке было столько кофе, к пяти часам я бы превратилась в дёрганный кошмар.

Что мне действительно было нужно, так это тесто. Что-то, что можно замесить, сделать и использовать, чтобы сжечь это похмелье. Если бы я была дома, я бы испекла что-то вроде теста с начинкой из желе. Или булочки с корицей. Мой желудок заурчал.

– Ты был здесь всю ночь? – спросила я Матео, скрестив два пальца за спиной в надежде, что это сработает.

– Э... да.

– Без перерыва?

Он кивнул.

– И что?

– А то, что... Держу пари, ты проголодался.

– Мне двадцать два. Я всегда голоден.

Попался. Я улыбнулась.

– Как ты смотришь на то, чтобы заключить сделку?

* * *

– Какого чёрта ты делаешь?

Я подняла глаза от мучного месива на столе, когда в кухню ворвался сердитый мужчина.

Злой, но красивый. Матео красивый. Это должно быть другой Иден.

Я сморщила нос, изо всех сил стараясь выглядеть извиняющейся. То есть, мне не было жаль, но я всё равно притворилась.

– Делаю булочки.

– Булочки, – он скрестил руки на широкой груди, и его глаза вспыхнули. – Почему?

Дверь позади него распахнулась, и Матео ворвался внутрь.

– Извини. Блин.

– Что происходит, Матео? – спросил другой мужчина.

– Нокс, это Клео. Она кондитер в Лос-Анджелесе. Она была голодна, а Лайла ещё не открылась, поэтому мы... она сделала булочки с корицей. Они офигеть какие удивительные. Лучше, чем у мамы.

– Спасибо, Матео.

Моя грудь вздымалась от гордости. И я была права – они братья.

– Какого хрена? Ты позволил незнакомке пользоваться моей кухней. – Нокс надулся. – И я скажу маме, что ты это сказал.

– Она не незнакомка, – сказал Матео. – Она гостья.

– Гости не приходят на кухню, – Нокс переключил своё внимание на меня и ткнул большим пальцем через плечо. – Сейчас шесть тридцать, и у Лайлы открыт магазин. Не сочтите за грубость, но убирайтесь.

– Точно, – я подняла палец, покрытый мукой. – По поводу этого. Я... не могу.

Я никак не могла уйти из этой кухни. Я наконец-то почувствовала себя самой собой благодаря готовке, булочке с корицей и двум дополнительным чашкам кофе, которые я выпила во время работы. Кроме того, за пределами этой комнаты меня ждал только ворчливый телохранитель, который планировал сегодня же утащить мою задницу в Калифорнию.

– Почему? – Нокс приподнял бровь.

Его точёная челюсть была покрыта щетиной, а подтянутое телосложение просвечивало даже сквозь поварской халат. Жаль, что я не встретила такого, как он, в кулинарной школе. Я могла бы покорить его своими кексами с темным шоколадом и глазурью из арахисового масла.

В отличие от Остина, Нокс казался парнем, который оценит мои самые продаваемые кексы. Независимо от того, какой вкус я ему давала, Остин встречал мои кексы с гримасой. Даже в тот день, когда я приготовила для него специальный набор – двенадцать разных видов, уложенных в фирменную сиреневую коробку. Я вручила ему подарок, он усмехнулся, а затем сообщил мне, что его команде они понравятся.

Не ему. Его команде.

Потому что не дай бог Остин упустит возможность показать мне, как сильно его раздражает само моё существование.

Нокс прочистил горло. Матео уставился на меня, подняв брови.

– Что? А, – Нокс задал мне вопрос. Точно. – Извините, у меня похмелье. Я не могу уйти, потому что я в середине готовки булочек. И черничных маффинов. Они в духовке.

Глаза Нокса метнулись к духовке, потом обратно к булочкам, которые я только что раскатала.

– Мы не можем их подать.

– Отлично, – Матео усмехнулся. – Мне больше достанется. Можно я заберу лишнее домой, Клео?

– Конечно.

Матео зевнул, затем хлопнул брата по плечу, подмигнул мне и вышел из кухни.

– Полагаю, у тебя нет клубники? – спросила я Нокса. – Я делаю потрясающую клубнично-гранатовую галету с цедрой лайма, и сегодня утром она была бы как нельзя кстати.

Нокс моргнул. Дважды.

Остин делал то же самое, когда я задавала ему вопросы. Странно.

– Это значит нет клубнике? Или...

Это стоило мне ещё одного моргания, но вместо хмурого взгляда, который обычно появлялся, когда Остин смотрел на меня, Нокс усмехнулся.

– Я не избавлюсь от тебя этим утром, не так ли?

Я улыбнулась.

– Нет.

* * *

– Где ты, блять, была? – рявкнул Остин. – Я везде тебя искал.

Мои плечи опустились.

– Ты нашёл меня.

Моя поездка в Монтану была почти закончена.

Остин провёл рукой по заросшей щетиной челюсти, оглядывая кухню отеля, и покачал головой. Редко можно было увидеть его растрёпанным. Но это был хороший вид, немного беспорядочный и очень сексуальный.

– Ты была здесь всё утро? – спросил он.

– Да.

Пекла. Пряталась. Одно и тоже.

На часах на стене было десять тридцать. Если бы в моей охране был не Остин, а кто-нибудь другой, я, возможно, продержалась бы до полудня, но я полагала, что в конце концов он вспомнит о предсказуемой Клео, которая наверняка по локоть в муке, дрожжах и сахаре.

– Господи, – Остин покачал головой. – Я волновался.

Упс. Я сморщилась, ненавидя чувство вины, пробирающееся по позвоночнику.

– Прости. Я не хотела заставлять тебя волноваться. Я просто была голодной.

Остин махнул рукой в сторону кухни.

– И вместо того, чтобы найти утренний перекус в торговом автомате, ты решила испечь столько кексов, чтобы накормить весь гребаный город.

– Не весь город, – пробормотала я. – Только гостей.

И сотрудников.

Ладно, возможно, я немного увлеклась. Приготовительный стол был завален булочками с корицей и морковными кексами. Галета остывала рядом с шоколадными круассанами. А я только что достала из духовки горячий противень с апельсиновыми булочками.

– Ты, наверное, проголодался, – я взяла тарелку с полки позади себя и протянула Остину тёплую булочку. Он был крупным парнем, поэтому я добавила ещё маффин и булочку с корицей. Возможно, причина, по которой он никогда не ел мою еду, заключалась в том, что он не был голоден. Но у Остина на его великолепном лице был написан голод, и если и был момент, когда он должен был принять всю мою выпечку, то это был именно этот момент. – Вот.

Он хмуро посмотрел на тарелку, но взял её из моих рук, затем откусил булочку, жевал её примерно наносекунду, прежде чем проглотить и отложить тарелку в сторону.

– Кофе. Чтобы запить это.

Серьёзно? Мою еду не нужно было запивать. Мои булочки были далеко не сухими. Мудак. Я вспыхнула. Возможно, это было последствие шампанского, но я смахнула полотенце со стола и бросила его ему в голову.

Он поймал его прежде, чем оно попало ему в лицо.

– Какого хрена?

– Всем нравится моя еда, – огрызнулась я. – Всем. Матео уже ушёл домой, потому что его смена закончилась, но просто спроси Нокса. Люди. Любят. Мою. Еду.

Почему ты нет?

Тело Остина напряглось.

– Кто такие Матео и Нокс?

Как по команде, дверь, ведущая из кухни в столовую, открылась, и вошёл Нокс с пустым подносом.

– Черничные кексы закончились. Как и первая партия булочек с корицей.

– Кто ты, чёрт возьми, такой? – огрызнулся Остин.

– Ты на моей кухне, – Нокс отнёс поднос к посудомоечной машине, опустил его в раковину, не теряя ни секунды. Затем он повернулся и прислонился к краю, скрестив руки на груди. – Кто ты?

Мужчины уставились друг на друга, и, прежде чем начались удары или возня с маффинами, я вскочила, чтобы представить их друг другу.

– Нокс Иден, познакомься с Остином Майлзом, главной занозой в моей заднице и всеобщим ненавистником выпечки.

5. Остин

– Дашь нам минутку? – спросил я Нокса, изо всех сил стараясь не замечать, как его глаза слишком долго задерживаются на фигуре Клео.

Это была великолепная фигура, с формами и подтянутая, загорелая и пышная – я не мог упрекнуть парня в хорошем вкусе. Но мне всё равно хотелось заехать ему кулаком в нос. Пинок под зад этому парню только добавил бы ещё одну задержку к нашему отъезду – если мы вообще сможем улететь. Один рейс мы уже пропустили.

Нокс кивнул.

– Без проблем.

Мои руки сжались в кулаки, и я вдохнул, пытаясь успокоиться, пока он выходил из комнаты, его улыбка была прикована к Клео. Я охренеть как устал для этого. Всё, чего я хотел, – это сесть в самолёт и дремать, пока не окажусь в Калифорнии.

Прошлая ночь была невыносимой. Когда Клео вышла из ванной, свежая и пахнущая мёдом, я понял, что спать рядом с ней – не вариант. Поэтому я отправился осмотреть отель.

Здание тут не очень большое, совсем не похожее на шикарные курорты, которые я видел, когда несколько раз путешествовал с Рэем. Весь осмотр занял меньше часа.

Я провёл его дважды.

Затем я вышел на улицу, решив немного осмотреть город, но когда ледяной холод коснулся моей кожи, я вернулся внутрь. Я провёл несколько часов в холле, сидя перед камином, глядя на пламя и надеясь, что если я буду ждать достаточно долго, то Клео уснёт. Когда мои веки стали слишком тяжёлыми, чтобы бороться с ними, я решил завязать с этим и вернулся в номер.

Клео лежала лицом в подушке, её идеальные розовые губы были раздвинуты настолько, что позволяли ей слегка похрапывать. Она и глазом не моргнула, когда я вошёл и удобно устроился на полу. По крайней мере, в отеле был плюшевый ковёр, а не промышленные ковры, как в большинстве мест.

Я заснул под храп Клео. Проснулся я от удара в живот.

Я не собирался засыпать после того, как она споткнулась об меня. Я планировал позволить ей пойти поискать кофе, думая, что она принесёт немного для нас обоих. Спустя несколько часов, когда я понял, сколько времени прошло с тех пор, как я заснул на её подушке, я впал в панику.

Вот почему мне было небезопасно наблюдать за ней. Я терял бдительность всякий раз, когда находил её с мукой в шоколадных волосах, как сейчас. Она всегда оставляла полоску возле левого уха.

– Мне жаль, что так вышло утром, – сказала она. – Если тебе станет легче, Нокс тоже не слишком обрадовался, обнаружив меня здесь.

Я хмыкнул.

Не слишком обрадовался? Ага, конечно. Этот парень пускал по ней слюни, и они, похоже, довольно быстро стали друзьями. И она была увлечена поварами.

В прошлом году Клео встречалась с одним из них, он работал в ресторане в нескольких кварталах от «Крошки». Их отношения были короткими, но болезненными. Каждый день я получал отчёт от того, кто её охранял, о том, что она и шеф-повар Джон делали. Ужин. Кино. Целовались в его машине.

Это были мучительные три недели и шесть дней.

Клео улыбнулась мне.

– Счастливого сочельника.

– Счастливого сочельника.

– Ты уверен, что не голоден?

Я кивнул.

– Я в порядке.

– Вот, – она положила один из маффинов на тарелку и протянула его. – Попробуй.

– Всё в порядке, – я поднял руку. – Я не голоден.

Беспокойство о ней завязало узел в моём желудке, который ещё не распутался.

– Просто попробуй.

Она обошла стол и принесла мне тарелку.

– Я не хочу маффин.

– Но если ты попробуешь, тебе может понравиться.

– Я не хочу его, Клео.

– Но если ты попробуешь...

– Я не хочу чёртов маффин, – огрызнулся я и тут же пожалел об этом, когда её лицо опустилось. – Блять. Мне жаль.

Она отбросила тарелку в сторону, керамика подпрыгнула, и маффин скатился с тарелки, упав через край стола на пол.

– Ладно.

Её пальцы метнулись к завязкам фартука, рвали и дёргали, пока они не развязались. Затем она стянула его через голову, свернула в клубок и бросила.

В моё лицо.

Белая ткань и облако муки ударили мне в нос, прежде чем я успел их заблокировать. Когда я отложил фартук в сторону, Клео уже шла к двери.

– Твою мать! – я покачал головой, давая ей фору, прежде чем выбежать из кухни вслед за ней. Я поймал её в холле по дороге к лифту.

– Слушай, мне жаль...

Зазвонил мой телефон. Я вытащил его из кармана, на экране высветилось имя Рэя. Сука.

– Клео, подожди.

Она не слушала. Она нажала на стрелку вверх, и как только двери открылись, она исчезла внутри.

Я не был уверен, с каким Хиллкрестом разбираться в первую очередь. Я решил выбрать менее пугающего из двух и ответил на звонок.

– Рэй.

– Остин, я так понимаю, ты вчера отправил пилота домой вместе с самолётом. Пустым самолётом.

– Да, я отправил его домой. Клео не хотела уезжать, поэтому я согласился остаться на одну ночь.

– Вместе?

– Да, сэр, – не было смысла избегать подробностей. – Отель был забит. Я спал на полу.

Его молчание было достаточной реакцией.

– Мы скоро поедем в аэропорт, – сказал я.

– Она не отвечает на мои звонки. Скажи ей, что я жду её прямо здесь, когда вы прилетите.

Рэй не стал дожидаться моего подтверждения, прежде чем закончить разговор. Ему не нужно было согласие. Он отдал приказ, и я должен был довести его до конца.

Ещё один год. Я должен был продержаться ещё один год, работая с Рэем, потом я соглашусь на понижение зарплаты и освобожусь от него. Но я должен продержаться ещё год. Два было бы идеально, но один – минимум.

Ченнингу оставалось два года до окончания колледжа, и я не хотел позволить брату влезать в долги, пока он получает высшее образование. Я также не хотел, чтобы моя мама влезала в долги, оплачивая его образование.

Мама уже достаточно пожертвовала ради нас обоих. Всё, чего я хотел, – это чтобы она могла уйти на пенсию и наслаждаться более лёгким темпом жизни.

Она неустанно работала всю мою жизнь, чтобы обеспечить хорошую жизнь нам с Ченнингом. Рождество никогда не было таким пышным праздником, как у Хиллкрестов, но мама баловала нас по-своему, одним большим подарком, на который она копила и который тщательно выбирала. На наши дни рождения она пекла нам особый торт.

Меня никогда не волновало, что мои джинсы были подержанными, а обувь – не фирменной. Долгое время мы были только мамой и мной, командой Майлзов.

Отец погиб в результате несчастного случая на работе, когда мне было три года, и, хотя у них было немного денег, она использовала их, чтобы заплатить за наш дом, чтобы нам никогда не пришлось переезжать. Она дала мне эту стабильность. Потом, когда я учился в средней школе, она познакомила меня с почтальоном, который стал больше, чем просто почтальоном.

Эдди был хорошим человеком. Хорошим отцом и отчимом. Хорошим мужем.

Он умер до второго дня рождения Ченнинга. Рак.

Я на тринадцать лет старше Ченнинга и после смерти Эдди сделал всё возможное, чтобы помочь маме вырастить его. Она не нуждалась в моей помощи – что касается людей, моя мама была самой сильной на земле. Но я всё равно помогал. Она достаточно натерпелась.

Мы с мамой настаивали на том, чтобы Ченнинг получил высшее образование. У него были мозги для этого, а я получал приличную прибыль каждый год, чтобы оплачивать учёбу.

Но мне нужен был Рэй.

Даже несмотря на то, что я хотел Клео.

Я подошёл к лифту и нажал на кнопку, не зная, что найду, когда поднимусь на четвёртый этаж. Надеюсь, Клео, стоящую рядом с собранным чемоданом. Вместо этого я шагнул в номер, и на меня обрушилось облако медового пара, вырывающегося из-под двери ванной. Душ работал.

Эта женщина действительно ненавидела меня.

Как я мог сидеть здесь, когда она была обнажена в 6 метрах от меня? Я бросился к двери, чтобы покинуть номер и этот приторный запах. Неважно, насколько холодно было на улице, я должен был убраться из этого здания.

Лифт был слишком медленным, поэтому я нашёл лестницу, устремился на первый этаж и свернул в ближайшую дверь с надписью «выход».

Холодный воздух был сукиным сыном, вгрызаясь в мою плоть, но я стиснул зубы, проклиная это жалкое состояние с каждым шагом к кофейне. Когда я вошёл внутрь, все посетители уставились на меня. Наверное, потому что я был идиотом-калифорнийцем в Монтане без проклятого пальто.

Я протопал к стойке, достал бумажник и шлёпнул его на стойку.

– Чёрный кофе. Горячий, насколько это только возможно. Потом маффин и булочку. Пожалуйста.

Бариста кивнул и оставил меня готовить мой заказ.

С едой и напитками в руках я нашёл свободный столик как можно дальше от двери. Я вдохнул маффин, прежде чем откусить кусочек. Он был вкусным, не невероятным, но я умирал от голода. Клео была права.

Покупка чужой выпечки превратилась в ненормальную игру. Ничто никогда не было так хорошо, как еда, которой Клео пыталась накормить меня насильно, еда, с которой я притворялся, будто бы она была в лучшем случае второсортной. Вместо того чтобы восхищаться кулинарными творениями женщины, которую я не мог иметь, я ел у других пекарей.

Потому что в мире были и другие пекари. Так же, как и другие женщины.

Я вдохнул маффин и булочку, ошпарив язык о кофе, затем посмотрел на часы. Обычно Клео требовался час, чтобы подготовиться к дню.

Я провёл достаточно утренних часов в своей машине до рассвета, наблюдая, как она зажигает огни по всему дому, прежде чем выехать из гаража почти ровно через шестьдесят минут и отправиться на работу. Теперь, когда она знала о своей охране, не было смысла продолжать притворяться. Для неё было бы разумно время от времени менять привычный распорядок дня.

Моя команда была обучена и чертовски хорошо умела скрываться в тени, но и преступники тоже. Если с ней что-то случится...

Я отогнал эту мысль и глотнул обжигающий глоток кофе. С Клео ничего не должно случиться. С ней всё будет в порядке. Даже когда я перестану работать на Рэя, он найдёт кого-нибудь столь же способного обеспечить её безопасность.

Кроме того, сегодняшнее утро было хорошим примером того, как исчезает мой профессионализм, когда она рядом.

После двадцати минут ожидания Клео должна была успеть выйти из душа и одеться, поэтому я отнёс обёртку от маффина в мусорное ведро, молча поблагодарил баристу и отправился в Арктику.

Мои зубы стучали, пока я добирался до гостиницы. У меня мурашки бегали по коже. Почему я не взял с собой гребаное пальто? Точно. Потому что план состоял в том, чтобы приехать и уехать.

В холле отеля было тихо, пока я шёл к лестнице, надеясь, что четыре пролёта согреют меня. Когда я добрался до номера и вставил ключ-карту в дверь, запах Клео снова поразил меня и вызвал прилив крови к паху.

У меня возникло искушение заткнуть нос. Вместо этого я решил дышать через рот.

Дверь в ванную распахнулась, и оттуда вышла Клео, её мокрые волосы были скручены в пучок. Её лицо было чистым и раскрасневшимся после душа, но, по крайней мере, она была одета. Её дизайнерские джинсы с потёртостями сидели на ней как вторая кожа, а чёрная майка не оставляла никаких изгибов моему воображению.

Блять, она выглядела прекрасно. Потрясающе, на самом деле. Не было ни одной восходящей голливудской звезды, которая могла бы посоперничать с Клео по красоте. Моё сердце заколотилось, а в горле пересохло.

Я опустил глаза в пол.

– Мы опоздали на утренний рейс, но есть ещё один в три часа.

Мы приедем в Калифорнию поздно, но, по крайней мере, будем дома и сможем разойтись по разные стороны. Это было самое длительное время, которое я проводил с Клео за последнее время, и это было слишком. Она была слишком совершенна. Слишком неотразима. Я не доверял себе, что не потеряю суровую и грубую маскировку.

А если бы она не служили барьером для моих истинных эмоций, она бы видела меня насквозь.

Это был не тот разговор, который я хотел бы вести в Рождество.

– Тебе помочь с чемоданом? – спросил я.

– Оу, я не еду.

– Что? – моё лицо побелело, когда она исчезла в ванной. Я последовал за ней. – А ну-ка повтори.

– Я не еду, – сказала она мне через зеркало, развязывая волосы и беря расчёску, тщательно проводя ею по своим длинным локонам. – Я взяла себе этот отпуск. Я его использую.

– Господи Боже, как же с тобой трудно.

– Трудно? – её кисти двигались быстрее. – Почему это я трудная? Я не хочу уезжать. Мне не должна уезжать.

– Нет, ты должна.

– Я позвоню отцу и всё объясню. Если ты беспокоишься о своей работе, не стоит.

– Если я не привезу тебя домой, мы с тобой оба знаем, что Рэй уволит меня до Нового года.

– Нет, не уволит. Я сделаю так, чтобы он понял, что это было моё решение, и что если он уволит тебя, я никогда больше не буду с ним разговаривать.

Я верю ей.

Она будет бороться за мою работу. Она будет бороться против своего отца.

Даже если она ненавидит меня.

Потому что Клео Хиллкрест была самым лучшим человеком, которого я когда-либо встречал. Было бы несправедливо со стороны Рэя уволить меня, и она это знала. Она боролась за то, что было правильно. У Клео было чистое сердце и добрая душа. Она ставила других выше себя, поэтому эта поездка в Монтану была такой странной. Она могла ненавидеть рождественское фиаско у Хиллкрестов, но в течение многих лет я наблюдал, как она терпела его, потому что отец просил её об этом.

Я не виню её за то, что ей нужен был побег, но я не стану рисковать её безопасностью ради этого.

– Я не могу оставить тебя здесь, – сказал я.

Я не мог оставить её, и точка.

Возможно, истинная причина, по которой я не хотел разрывать отношения с Рэем, заключалась в том, что это означало потерю связи с Клео. Даже в те дни, когда она была закреплена за кем-то другим, у меня была эта связь. Перерезать её было, наверное, к лучшему. Мой рассудок и так был на грани. Но я не мог её бросить.

Клео отложила расчёску и со вздохом повернулась ко мне.

– Я собираюсь расслабиться и насладиться этим номером. Я буду бродить по городу и много есть. Потом вернусь домой после Рождества и снова возьмусь за работу. Мне хорошо одной.

Она шагнула ближе, и комната уменьшилась. Моё сердце бешено забилось, когда она посмотрела на меня своими яркими ореховыми глазами, и в этот момент я бы пообещал ей весь мир за один поцелуй этих мягких губ.

– Поезжай домой, Остин. Пожалуйста. Поезжай домой.

Мольба в её голосе не оставила меня равнодушным. Это был один из немногих случаев, когда я был свидетелем того, как Клео послала к чёрту всё, чего хотят остальные, и пошла своим путём. Она хотела этого отпуска, и я не буду тем человеком, который украдёт его у неё.

– Хорошо.

– Хорошо?

Я кивнул.

– Хорошо.

Улыбка натянула её рот.

– Спасибо.

Я тяжело сглотнул, не в силах оторвать взгляд. Её губы были мягкими и розовыми. Нижняя была полнее верхней, но не намного. Достаточно для сексуального, естественного надувания.

Что случится, если я поцелую её? Что будет, если я поддамся искушению?

Клео ударит меня коленом по яйцам.

Я потеряю контракт с Рэем, и он уничтожит мою репутацию.

Мои сотрудники останутся без работы, а я разорю свою компанию.

Поцеловать её... это почти стоило того.

– Остин, – прошептала она, заставив меня посмотреть ей в глаза.

Клео склонила голову набок. Её брови сошлись.

И я сделал шаг в сторону.