Текст книги "Посторонитесь! Лисица идет в Хокаге (СИ)"

Автор книги: Пера Адепт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Даже с зияющей раной в животе она была какой-то отстраненной. Да что с ней такое?! Нару смотрела на меня со смесью ненависти и презрения. Красный покров стал густым и плотным. Звериные черты стали четкими, как никогда ранее. Монстр. Багровая чакра начала залечивать ее рану. Наконец она сделала то, что я от нее ожидал. Это чудовище замахнулось на меня и ударило.

Я отлетел на пару метров. Странное дело. Думаю, я бы умер, если бы не цепи чакры, которые вырвались из земли в последний момент и ослабили удар. Нару смотрела на меня дикими глазами. Я читал в них жажду крови. Но она не могла сдвинуться с места, ее окутали собственные цепи. Она что, не хочет меня убивать?! Или хочет? Что это значит?..

Бой с Итачи начал сказываться. Я посмотрел на брата. Теперь я был в полной уверенности, что он умер. Нару его не спасла. Неужели я жалею об этом?.. Силы покидали меня. Глаза стали влажными. Странно, если я плачу по этим двоим.

Мне жалко Нару, сейчас ее даже человеком не назовешь. Скорее, монстр, который тянет ко мне свои лапы, и в тоже время сдерживает себя. Для нее будет лучше умереть.

– Успокойся, девятихвостый! – Рядом с Нару появился лидер Акацки – Пейн. Он дал мне наводку на Итачи. Вместе с ним была девушка. Она посмотрела на Итачи грустными глазами. Пейн подошел к Нару и прикрепил к ее лбу листок с печатью.

Агрессивная чакра тут же начала отступать. Вскоре она вся исчезла. Мужчина подобрал Нару. Я почувствовал на миг пристальный взгляд лидера Акацки. Наступило томительное молчание. Я едва сдерживался, чтобы не потерять сознание.

– Что будем делать с ним? – обратилась девушка к Пейну.

– Отнесем его к нему. Пусть разбирается с ним.

– А с ней?

– Она отправиться со мной в Амэгакурэ-но-Сато, – Пейн подошел к брату. Нагнулся над ним и сказал: – Печальный конец, даже для предателя.

Комментарий к Смерть

Бой между Саске и Итачи я не стал описывать, потому что он прошел по канону, конец POV Итачи

========== Откровения ==========

Джирайя бежал по коридорам. Удача повернулась к нему лицом. Ему удалось пробраться в Амегакуре незамеченным. Санин искал информацию о Акацки, но пока у него только возникло больше вопросов.

Он спускался на нижние уровни. Джирайя догадывался, что в подвалах держались враги деревни Дождя. Однако, вопреки его ожиданиям, камеры пустовали. Все, кроме одной. Пробежавшись беглым взглядом, санин сначала не заметил худую фигуру. Но подойдя ближе, он понял, кто перед ним.

За решеткой сидела дочь его ученика – Узумаки Нару. Предательница и сосуд девятихвостого лиса. Девушка, за которой охотились Коноха и Акацки. Он внимательно посмотрел на заключенную.

Выглядела та плачевно. Бледная и хмурая, она даже не отреагировала на появление санина. Ее вид ужасал своей худобой. 'Ее тут морят, что ли' – подумал Джирайя, но большее впечатление на него произвели глаза узницы. У нее был совершенно пустой взгляд, лишенный воли к жизни, полный грусти и отчаяния.

Он разломал решетки, вытащил девушку. Она не сопротивлялась, даже ничего не сказала. Молчала и сверлила глазами одну точку. Ее задумчиво-грустный вид сказался и на санине. Настроение Джирайи тоже упало. 'Я вытащу тебя отсюда' – серьезно обратился санин к Нару. Девушка демонстрировала безразличие.

Джирайя отправился к выходу. Когда он почти выбрался, его остановили.

– Приветствую вас, Джирайя-сенсей!

***

Меня оторвали от миссии и велели явиться на собрание джоунинов. Дело экстренной важности... интересно, что же могло так взбудоражить Цунаде. Я шел по коридорам и размышлял о последних фактах. Учиха Саске убил Орочимару и Итачи. Я знал, что мой бывший ученик не обделен талантом, но и представить себе не мог, что он достигнет таких высот. Страшно подумать, что случится, если последний Учиха пойдет против Конохи.

Я прибыл на собрание. В комнате царила серьезная атмосфера. Особенно это было заметно по лицу Хокаге. Похоже, произошло что-то серьезное.

– Какаши, опаздываешь! Начнем, – проворчала Цунаде. Мне показалось, что за деланым недовольством скрываются горестные нотки. За столом собрались почти все джоунины. Похоже, я должен был поторопиться. Неужели у деревни серьезные проблемы?!

– Хокаге-сама, я позову его? – обратился к Цунаде Эбису.

– Да.

Джоунин удалился, но быстро вернулся, неся в руках жабу. Он поставил ее на центр стола. Цунаде обратилась к нам:

– Сегодня мы узнали, что Джирайя был убит в Амегакуре-но-Сато. Фукасаку-сан расскажет вам.

– Джирайя умер в бою с лидером Акацки, перед смертью он оставил предсмертное послание и попросил меня передать кое-что.

Жабий отшельник замолчал, тишина воцарилась в комнате. Похоже, все пытались переварить тот факт, что столь могучего шиноби смогли одолеть. Я спросил у Фукасаку:

– Что за послание? – В ответ жаб повернулся мне ко мне спиной и откинул плащ. На голой спине был набор цифр.

– Я не знаю, что это значит, у нас не получилось расшифровать это, но вы знаете Джирайю гораздо лучше.

– Хорошо, мы займемся этим, что насчет второго? Что хотел передать нам Джирайя? – спросила Цунаде.

Фукасаку начал складывать печати, а затем использовал призыв. Рядом с отшельником появилась огромная жаба. Под ее тяжестью ножки стола проломились.

– Эй, что за шутки? – недовольно спросил Генма.

– Простите меня, я такая неуклюжая.

– Не извиняйся, Гамакирики-тян, лучше покажи им ее, – жаба послушно кивнула, открыла рот и выплюнула человека. Это была девушка. Высокая и худая, она не могла не вызывать жалости своим видом. Куноичи была без сознания. Похоже, многих поразил ее истощенный и больной вид. – Джирайя сказал, чтобы вы позаботились о ней.

– Это же чертова лиса! – яростно вскрикнул Эбису.

– Успокойся, Эбису. Что ж, пока мы только можем отправить ее в камеру, – сказала Цунаде.

– Не забывайте, у нее на лбу печать. Она не может избавиться от нее без

посторонней помощи, вам лучше ее не трогать.

– Почему?

– Эта печать сдерживает лиса и блокирует ее силы.

***

Я заинтересовался нашим пленником. Для меня этот человек не был пустым местом. Она столько раз обхитрила меня, коварная дочка моего учителя. О ней ходила дурная слава. Руки по локоть в крови, кровожадность и безжалостная натура – все это про нее. Но при этом Нару оказалась полезной деревне.

Мне приходилось слышать о том, как организация Акацки истреблялась Учихой-предателем и сбежавшей ученицей Орочимару. У них это неплохо выходило, до недавнего времени. Я направлялся в подземные камеры. Слышал, что пленница ничего не ест. На все вопросы отвечает молчанием. Ни пытки, ни методы Яманака не помогали. В плане ментальной защиты у дознавателей возникли одни вопросы. Им редко приходилось сталкиваться с непреодолимой стеной. А пленница демонстрировала полную невосприимчивость к техникам Яманака.

Неразговорчивость захваченной девушки раздражала Цунаде, внезапно она предложила мне поговорить с ней. При этом намекнула, чтобы я любой ценой разобрался с молчанием Нару и выудил из нее что-нибудь.

Сложная задачка, или даже невыполнимая. Но стоило попробовать, к тому же я хотел пообщаться с ней.

– Какаши-сан, вы пришли, мы вас ждали, – обратился ко мне один из дознавателей.

– Веди меня к ней, – мы вошли в небольшую комнату. Сопровождающий

удалился, я остался наедине с девушкой. Внимательно осмотрел ее. Как же давно я не видел Нару. Те встречи, где она скрывала лицо или свою личность, не считались. То была фальшь. Сейчас же мы могли искренне поговорить. Помню, как наблюдал за мелкой дочуркой Четвертого. Тогда меня совершенно не волновало это маленькое проблемное создание. К тому же она казалась мне полной противоположностью отца. Замкнутая и молчаливая, бездарная и беспомощная Нару тогда виделась мне лишь тенью Минато.

Я заметил перед ней нетронутую тарелку с едой. Она свернулась калачиком и смотрела пустым взглядом перед собой. Причем ее зрение не фокусировалось на чем-либо. Слабоумный и жалкий взгляд, который подсказывал, что сознание девушки вне этой комнаты.

– Смотрю, ты из неразговорчивых, – в ответ получил молчание. Она никак не отреагировала. Единственным признаком того, что Нару живой человек, а не кукла, было редкое моргание ее глаз.

'Знаешь, я был учеником твоего отца' – очередная попытка завести диалог провалилась. Я пытался снова и снова. Беседовал с ней, отвечал за нее. Время шло, но наши бесплодные попытки не вызывали у меня раздражения. Напротив, я испытывал теплые чувства к лежащей рядом со мной девушке. В моей жизни был подобный период. Я переживал его, но не так остро. Однако потери близких в жизни всерьез отразились на моем поведении. Родство, что я почувствовал между нами, лишь подзадорило на искренний рассказ о себе. Я говорил о детстве, учителе и деревне. Мне казалось, что временами в ее глазах проскальзывал огонек интереса.

– Какаши-сан, вы закончили? – прервал мой монолог вошедший дознаватель.

– Да, – я поднялся, попрощался и вышел.

– Что? Ничего не вышло? – спросили меня на выходе.

– Пока не знаю. Приду завтра, – мои слова удивили дознавателей, – кстати, как вы кормите ее?

– Через трубку. Она даже еду не прожевывает, – равнодушно сказал один из парней.

– Ясно. Ладно, до завтра.

***

Я приходил каждый день. Мой голос не умолкал, ненавязчиво я пытался втянуть девушку в диалог. Хотя иногда мы просто молчали и сидели рядом. Меня начали терзать сомнения насчет того, имеет ли смысл мое общение с Нару. Но через неделю наших встреч случилось маленькое чудо. Когда я в очередной раз пришел к Нару, один из охранников радостно сообщил, что девушка позавтракала. Никто не видел, как девушка ела, но когда утром к ней зашли поменять еду, то, к удивлению вошедших, нашли непривычно пустую тарелку. Дознаватели тут же заинтересовались, однако Нару была в своей привычной позе эмбриона и закрылась непробиваемым коконом.

В тот день я заметил необычное оживление на лице девушки. Бледность немного сошла, а ещё ее глаза... в них я стал замечать проблески разума. Это только подбило меня посещать ее чаще и чаще. Девушка стала нормально питаться, только делала это в одиночестве. Она никогда ничего не делала при других. Но результат, которого мы смогли достичь, уже был большим прогрессом.

В ее истощенное тело стремительно возвращалась жизнь. Худоба исчезала с каждым днем. Ее аппетит рос, как и разум в глазах. Охранники уже смотрели на нее другими глазами. Я долго время не мог понять причину их перемены, но затем догадался – красота. Нару заметно похорошела с того дня, как начала есть. Думаю, она двигалась и тренировала ослабшее тело, когда никто не видел.

– Ну что? Как настроение? – Снова молчание. Неудивительно и обыденно, но меня это не остановило. Я начал свой марафон-монолог. Несколько часов без умолку говорил и говорил. Затем остановился. Наступил час молчания. Мы всегда к этому приходили. Это было время, где я ждал и надеялся поймать от нее хоть какой-нибудь звук. Однако час вновь прошел в тишине, я собрался уходить, но вдруг услышал:

– У вас есть дети? – Впервые я слышал ее голос и был ошеломлен внезапным вопросом. Я растерялся, не знал, что отвечать, боялся глупым ответом отпугнуть ее неожиданную откровенность.

– Нет, но у меня были ученики. Думаю, в какой-то мере я заменил им семью.

– У меня тоже начала появляться семья, но он убил его.

– Ты о Итачи?

– Нет. Итачи умер от болезни. Я говорю о другом человеке.

Мое спокойствие и хладнокровный тон кануло в лету. Я спрашивал взволнованно, но очень заинтересованно.

– Что это за человек?

– Нерожденный. Он уже никогда не увидит свет.

– Ты... ты была беременна?

– Да, – девушка замолчала, я уже подумал, что разговор окончен, но она продолжила, – печать ослабла. Я не могла понять почему, меня иногда тошнило и самочувствие ухудшилось. Когда осознала, что это все значит я... я была так счастлива. Итачи умирал, но у меня должна была остаться память о нем. Даже большее. Его кровь и наследник.

Давно чужие слова не вводили меня в ступор. Неужели Итачи так порочно поступил с этим ребенком! Конечно, он предатель и безжалостный убийца, но подобное?.. Я был лучшего мнения о нем.

– Это ведь был Саске?

– Да. Он хотел убить меня, но промахнулся.

– Ты... ты собираешься отомстить? – Мой голос дрожал. Сейчас она казалась безобидной, но я знал, что это впечатление обманчиво. Хоть мой непутевый ученик и сбежал, но я волновался за его будущее.

– Нет. Это не вернет их. Я... я не знаю, что мне делать, – девушка замолчала и повернулась на другой бок.

Я понял, что диалог окончен и начал собираться, на выходе услышал брошенное вслед 'спасибо'. Думаю, ей это было необходимо, выговориться кому-то, выплеснуть своё горе.

Я вышел в коридор и тихо закрыл дверь.

Прошел месяц с того дня, как в деревню вернули джинчурики. О будущем Нару регулярно вели разговоры люди высокого ранга. Руководство деревни разделилось на тех, кто хотел избавиться от девушки, и тех, кто хотел ее спрятать. Слухи об активности Акацки будоражили старые умы, совет боялся столкновения с этой организацией.

Никто не задумывался о том, как будет лучше для дочки Четвертого. Это ситуация меня раздражала, но я ничего не мог сделать. Страх перед внешними врагами был небезоснователен. Можно было понять тех, кто думал о том, чтобы избавиться от Нару. Наши встречи стали редкими. Меня все чаще отправляли на миссии.

Однако девушка не замкнулась, напротив, стала более открытой, а главное, начала активно сотрудничать с дознавателями. Нару рассказывала о слабостях Акацки, организации Орочимару, давала советы. Делала она это без хитростей, по крайней мере, мне казалось, что в ней загорелось искреннее желание помочь нам. Даже несмотря на то, что ее личное мнение никто не учитывал – руководство нуждалось только в ее знаниях. Пару раз ее даже навестила Цунаде. Встречей Хокаге осталась довольна. Цунаде сказала мне, что Нару решила следовать по стопам отца и помогать деревне. Причины столь резкой перемены мне были не ясны, однако такое не могло не радовать.

Девушка вела себя с жителями деревни дружелюбно и любезно. Никогда бы не подумал, что она могла подавать себя подобным образом. Прекрасная внешность и кроткий нрав начисто отбивал разум у молодых парней. Охранники повсеместно влюблялись в нее, проникались доверием.

Что-то было за внешностью, мне казалось, что она могла прочесть человека с одного взгляда. Подобрать нужные слова, сказать то, что он хочет услышать. В ее красивых глазах вселенская грусть сменилась искренней добротой. Эта доброта, в ней трудно было усомниться, казалось, будто бы ты проникаешься ее искренностью. Она знает – ты говоришь от чистого сердца, ты знаешь, что Нару ответит тебе тем же. Милые очи пугали своей силой, которая сминала волю людей и проникала в самую глубь, располагая к себе.

После очередной миссии я хотел сходить на встречу с Нару, но случилось то, чего так боялись все – на деревню напали.

***

Темные времена в моей жизни прошли. Я стала возвращаться в норму. Мне не приходилось страдать в одиночестве, теперь для меня это стало очевидным. Дни, когда я была потеряна прошли. Впервые лис успокоился. Меня перестали мучить кошмары и видения, я получила то, что нужно было для душевного покоя. Время и место. У меня была возможность обдумать весь свой жизненный путь, свои принципы и последствия моих действий.

Я следовала пути Итачи, потому что он хотел этого. Его поступки становились моими, идеалы переходили ко мне. Но идти за кем-то не значит быть им. Мне всегда было интересно узнать, что же в голове у старшего Учихи. Его душа до конца оставалась искренней и доброй. Не могу сказать, что чистой, скорее, испещренной шрамами от вынужденного зла. Он жертвовал собой и отгонял эгоизм. Жил не для себя. Это было для меня в новинку, но следуя его пути, я переняла некоторые его взгляды.

Мне никогда не нравились люди, но жизнь с Итачи изменила мою неприязнь. Поддерживая его заботу о судьбах других, незаметно для себя я действительно начала волноваться о этом. Такое заложено в каждом человеке. Доброта. Но не каждый находит силы подавить в себе ненависть и обиды. Некоторые делают хорошие дела лишь потому, что ищут искупления. Но ведь добро с мотивами перестает быть добром. То, что рождается из такого 'добра', всего лишь откупная монета, дань совести, чтобы заглушить ее.

Эта жизненна установка помогла мне поладить с людьми, окружавшими меня. Снятая маска безразличия и искренние слова стали располагать сильнее, чем угрозы и страх. Мой дар читать эмоции других помогал в создании хорошего впечатления. В этом плане я достигла пика своих сил, каждый человек для меня становился прозрачным и предсказуемым. Иногда ради забавы я заканчивала фразы других людей, вначале это вводило их в смятение, но затем вызывало симпатии. Им казалось, что я их понимаю. Такое нередко пугает, но в то же время радует.

Моё времяпровождение в камере последние дни наполнилось встречами и стало насыщенным. Ко мне приходили Какаши-сан, иногда сама Хокаге и дознаватели Ибики и Иноичи. Воля Итачи заключалась в защите Конохи, то же желание горело в моих родителях, и, чтобы их жизнь не стала напрасной, я переняла этот путь. Поэтому рассказывала все, что могло помочь деревне. Жители перестали казаться мне озлобленными и несправедливыми. Наверное, потому что я не попадалась им на глаза, а лишь наблюдала из своей камеры. Сидеть и ничего не делать было скучно, поэтому я прочесывала даром окрестности деревни.

Это помогло мне понять их, в чем-то даже простить. Думаю, перемена во взглядах отразилась на моей личной харизме, потому что окружающие стали гореть меньшей неприязнью ко мне.

***

Очередной день не предвещал ничего нового. Я должна была просто сидеть и ждать решения руководства деревни. Иногда со мной разговаривали охранники, делали они это с охотой, только опасались начальства, которое не одобряло такого общения.

Сегодня было необычно тихо. Никто не пришел – ни охранники, ни Какаши. У меня возникли неприятные предчувствия. Я использовала свой дар и прочесала местность в небольшом радиусе. Этого хватило, чтобы понять – деревне угрожает опасность. Я сконцентрировалась, выкладываясь по полной. Мой радар мог охватить область радиусом чуть более семи километров, но если рядом было много людей, это расстояние существенно уменьшалось. Зато чакру хорошо знакомого мне человека я могла найти практически на любом расстоянии.

Окунувшись в мир душевных и эмоциональных переживаний, я начала искать знакомых мне селян. Ненароком обнаружила Ируку-сенсея и своих одноклассников. Люди были напуганы, в панике искали укрытия, но среди всего бедлама были те, кто сопротивлялся и умирал. В их числе оказался Какаши-сан. Он дрался с неведомым мне врагом. Я не могла прочитать ни духовного состояния, ни намерений неизвестного. Обычно анализируя своим даром вектор, скорость и эмоции мне удавалось предсказать атаки противника. Но тут была тишина. Ощущение, будто бы джоунин сражался с пустотой или куклой.

Я была в смятении, Какаши проигрывал, в нем смешались самые разные чувства и эмоции. Долг и желание спасти деревню противились боли. Несмотря на раны, он трезво оценивал ситуацию, его рассудок не казался мне замутненным. Последним, что мне удалось распознать из его чувств, было самопожертвование. Он знал, что умрет, но делал то, что должен был, исходя из желания спасти других.

Это была не единственная жертва, жители умирали, отчаяние людей передалось мне. Я закрыла глаза. Их боль, предсмертные муки, мне всегда было неприятно убивать других из-за этого. Но я никогда бы не подумала, что захочу помочь тем, кто меня всегда презирал. Впервые мной двигало искреннее желание помочь. Я начала звать охранников. Чтобы помочь, нужен кто-нибудь, кто снимет печать с моего лба.

Никого не было. Я кричала, но на мой зов никто не откликнулся. Это стало волновать меня все больше и больше. Предсмертная агония Конохи передалась мне, вся боль, что царила там, наверху в полной мере ощущалась мной здесь внизу.

Хуже быть не может, так я думала. Но неизвестная напасть стала только страшнее. Земля задрожала, на меня посыпалась штукатурка. Я не видела, что случилось там, наверху, но судя по реакции жителей, что-то ужасное.

Чертова печать, из-за нее я даже не могу выйти из камеры. Она висела на мне с тех пор, как Пейн установил ее на меня. Жители Конохи и подумать не могли о том, чтобы меня освободить. Но я не могу их в этом винить. Что же делать? Как им помочь? От чувства беспомощности я начала стенать. Мои крики разносились по подвалу, но никто их не слышал. Все умирали там, наверху. Из-за меня.

– Неужели ты хочешь помочь им? – Насмешливо пробасил внутренний голос.

– Ты? – Я закрыла глаза, отправляясь в глубины своего подсознания. Передо мной тут же возникла знакомая клетка. Давно я к ней не подходила.

– Я думал, ты ненавидишь их.

– Многое изменилось.

– Смотрю, ты все не успокоишься.

– Ты хотел поговорить? Сейчас не самое лучшее время.

– Да, говорить гораздо лучше, чем кричать и плакать как маленькая девчонка.

– Чего ты хочешь?

– Мне это не нравится.

– О чем ты? – Я с удивлением смотрела на лиса. Свой дар мне не хотелось использовать на нем. Слишком негативная у него аура. Но то, что я увидела, заставило меня поменять взгляды – он смутился.

– Ну... я о том, что раньше тебя не волновало подобное. Ты, ты была э-э-э сильной, что ли, а сейчас плачешься тут.

– И это все?

– Нет, э-э-э ну, я хотел бы, ну, это...

– Не тяни, у меня нет времени.

– Я хоте... нет, я могу помочь.

Неожиданный поворот. Наши отношения с этой лисой всегда были колкими. Но были времена, когда мы враждовали не так сильно, к примеру, когда не было второй его половины, я могла без опасений использовать покров лиса. Но со временем его амбиции сильно возросли. Он хотел захватить мое тело, мне, по понятным причинам, этого не хотелось. Естественно, между нами был негласный конфликт. Особенно я возненавидела его, когда забеременела. Печать начала стремительно ослабевать. Объединение Инь и Янь чакры девятихвостого лишь усугубило ситуацию. Мне приходилось использовать цепи, чтобы сдерживать лису в клетке. Почуяв слабину, он начал мучить меня всеми доступными ему способами. Первое время я даже винила его в смерти Итачи, но после долгих раздумий поняла, что бессмысленно кого-то считать крайним.

– Интересно, как ты можешь помочь?

– Печать, я могу снять ее. Но тебе придется не вмешиваться.

– Чтобы завладеть моим телом?

– Если бы я захотел, то запросто завладел бы тобой, когда ты была в отчаянии. Тогда ты ничего бы не предприняла, горевала бы по своему Учихе, а мне не стоило больших усилий снять печать, а затем...

– Что мешает тебе сейчас?

– Твои цепи. Не используй их, когда наружу начнет выходить моя чакра.

– Печать того парня с риненганом исчезнет. Ты сможешь драться. Ты согласна?

Комментарий к Откровения

Со следующей главой вам будет ждать небольшой сюрприз)

========== Сражение с Пейном ==========

Я успела в последний момент. Цунаде едва не погибла от рук Пейна. Только сейчас я поняла, что за противник напал на Коноху. Пятая Хокаге использовала необычную технику, чтобы защитить жителей деревни. Селян спасли слизни Кацуи.

– Вам лучше отдохнуть, – обратилась я к Цунаде-сама.

– Но, – она посмотрела на меня с удивлением, моя легкая победа над одной из кукол была неожиданной, но больше всего присутствующих поразил сам факт моего вмешательства.

– Я не позволю уничтожить то, что защищал мой отец. Не волнуйтесь о нем, – я указала на Пейна.

– Возьми Кацую, она поможет тебе.

Хокаге подала мне огромного слизняка. Преодолев отвращение, я посадила его себе на спину. Куклы лидера Акацки встали в боевую стойку.

– Нару-сама, я расскажу о способностях врага, выслушайте меня.

– Хорошо.

Пока Кацуя говорила о слабостях противника, я использовала талисманы ветра и пламени. Перед боем мне удалось призвать свой арсенал, который я использовала еще когда носила белую маску. Враг не заставил себя ждать. Стремительные атаки кукол были сильными и быстрыми. Для простых наблюдателей увидеть удары не представлялось возможным, но не для меня. Волновало другое, я не могла определить эмоции врага. Это было невероятно непривычное ощущение, сначала такое обстоятельство ввело в ступор. К тому же я растеряла форму, пока была в заключении. Не было повседневных тренировок, все это тут же сказалось – рефлексы затупились, движения потеряли свой автоматизм.

Но даже несмотря на долгое отсутствие практики, в скорости я превосходила кукол. К тому же у меня было несколько припрятанных козырей. Я использовала техники ветра, чтобы создать песчаную бурю. Пыль, земля и песок смешались в полете, создавая плотную непроницаемую пелену. Пока противник растерялся, я создала призыв. Призванная змея послушно заглотила меня и марионетку пути Ада.

Кацуя не рассказала мне чего-то нового. Я знала, как сражаться с Пейном. Наверное, для этого меня держал при себе Орочимару, к тому же я знала о некоторых особенностях Акацки от Итачи. Наверное, на земле нет людей, которые лучше других знали о слабостях Пейна. Орочимару питал к нему давнюю ненависть и по крупицам собирал информацию о риннегане. Итачи присоединился к Акацки, чтобы следить и шпионить за ними. Их труды не пропали даром. Я знала, что все куклы контролировал седьмой, настоящий Пейн. Но бросить людей здесь я не могла. Нужно было разобраться с марионетками.

Отделенный от союзников путь Ада оказался легкой добычей, призвав клинки Кусанаги, я нашинковала врага яростными ударами.

Когда змея выпустила меня, напротив стояли огромные звери: трехголовая собака, бык и носорог. Пыль улеглась на землю, обзор врагов был открыт. Я стояла напротив трех колоссов. Они тронулись с места одновременно.

– Тройные врата Рашамона! – Выросший передо мной барьер принял удар разогнавшегося носорога. От столкновения тот нелепо осел и некоторое время не двигался. Но бык и собака оббежали преграду и стремительно понеслись в мою сторону.

Перед боем я создала трех клонов, чтобы они собирали природную чакру, это был мой последний козырь в борьбе с Пейном. Я научилась преодолевать побочные эффекты создаваемых амулетов, но когда совмещала сендзюцу и талисманы, откат возвращался. Слабость и парализованные мышцы становились платой за невероятную скорость и силу. Слишком большой была нагрузка на тело. Две минуты мощи, несравнимой даже с каге, затем немощь, делающая меня настолько уязвимой, что даже ребенок мог бы справиться со мной.

Клоны остались под землей и в спокойной обстановке собирали чакру. 'Первый пошел' – прошептала я себе под нос. Один из клонов исчез. В тело хлынул поток природной чакры, мышцы налились силой, а дар усилился в несколько раз, я поняла, где прятался седьмой, главный противник. Он был не один, рядом с ним была девушка.

Но сейчас на первом месте для меня была другая проблема: ко мне на всех порах приближался огромный бык. Он вырвался вперед собаки. Я приготовилась и, когда колосс подбежал вплотную, схватила его за рог и швырнула что есть силы. Корова улетела далеко, но на этом мои беды не заканчивались. Собака была осторожнее. Она подошла вплотную, три злобные головы оскалили пасти, готовясь схватить меня.

Против нее я использовала призыв. Это был скромный, но сильный змей – Аода. В отличие от Манды он был послушен, и когда я указала на собаку, он без вопросов бросился в бой.

Разобравшись с животными, я переключила внимание на марионеток. Путь Животных уже собрался призвать еще одного помощника. Когда я устремилась к кукле, то почувствовала, как мышцы начали разрываться от непомерных нагрузок. Мощным ударом зацепила проблемную девчонку и бросилась на остальные куклы. Я рубила и кромсала их, против моей скорости у них не было шанса, остался последний, главный. Когда до него оставалось несколько метров, он использовал Шинра Тенсей. Меня отбросило на добрую сотню метров.

– Простите меня, Нару-сама, – отчаянно прокричал Аода и исчез. Я оглянулась, трехголовый пес остался без противника, я заметила, ей помог бык. Видимо, пока я сражалась с марионетками, корова вернулась на поле боя и зацепила мою змею. Плохо, все очень плохо, Манда вряд ли придет на мой зов, а даже если и придет, то не станет помогать, других исполинских змей, готовых или способных помочь мне, я не знала. Хотя постойте-ка, оглянувшись на марионеток, я заметила, что путь животных не погибла от моего удара. Пострадала, но не умерла. А ведь если она погибнет, то исполины исчезнут. Я вновь устремилась к девушке.

Меня снова окатила странная волна силы, я почти достала девушку-призывателя. Мощный гравитационный поток отбросил меня дальше, чем в предыдущий раз.

– Эта кукла может использовать свою технику только через пять секунд, – взволнованно сообщила мне Кацуя.

– Знаю.

Я слишком долго приходила в себя. Удар был сильным, но время оставалось, на меня неслись сразу три гигантских твари. Но все они были слишком медленными. На этот раз я вложила в рывок всю свою силу. Миллисекунда, краткий миг, и я уже рядом с Путем Животных, заношу клинки Кусанаги для удара.

После того, как я разобралась с девушкой-призывателем, устремилась к главной марионетке. У меня все хорошо, еще три секунды он не сможет использовать свою чертову технику. Три секунды – до Пути Богов пятьдесят метров. Две – до него осталось меньше метра, уже заношу меч для удара. Одна – стою перед врагом и не могу сдвинуться с места. Противник бесстрастно посмотрел на меня. Хотя в куклах нет живых эмоций, в его глазах мне показался насмешливый блеск.

– Неужели это твой предел?..

Снова Шинра Тенсей, я в третий раз отправляюсь в болезненный полет, на последних метрах ударяюсь о землю. Как же все плохо. С большим трудом встаю на ноги. Чертово Сендзюцу, непредсказуемая техника, я осталась без природной чакры и это сделало меня беспомощной девочкой для битья.

Второй клон из моего резерва исчез, боль в мышцах тут же прошла, возвращая боевой азарт. Я создала клонов, они должны были помочь мне в одной технике. Ветер вновь поднял пыль и песок. Вокруг меня начал образовываться маленький вихрь.

– Футон: Расенсюрикен! – Мой голос дрожал. Откат скоро возьмет свою дань.

– Что это? – с удивлением спросила марионетка.

Я проигнорировала вопрос и метнула плотный сгусток чакры. Неподвижный и удивленный противник принял удар, а я беспомощно рухнула на землю. Мои две минуты прошли, даже сендзюцу не поможет сейчас сдвинуться с места. В такие моменты я становлюсь уязвимой, и это долго. Огромная практика ирьендзюцу сделала меня мастером в самовосстановлении. Сконцентрировавшись на лечении, я выпускала из рук потоки чакры. Поврежденные мышцы сращивались, а раны затягивались.