355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Пьер Дебри » Коварная Барбара » Текст книги (страница 1)
Коварная Барбара
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 17:56

Текст книги "Коварная Барбара"


Автор книги: Пьер Дебри



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Пьер Дебри
Коварная Барбара

– Как вы меня напугали! Мне показалось, что вы умерли. Вы так стонали. Что с вами случилось, мсье?!

Я с трудом открыл глаза и увидел симпатичное детское лицо. Сознание постепенно возвращалось ко мне.

Наконец я сообразил, что лежу, вытянувшись на влажной земле, а надо мной склонился какой-то паренек. Я приподнялся и тут же почувствовал нестерпимую боль в висках. Ощупав голову, обнаружил на ней шишку величиной с голубиное яйцо.

– Где я?

– Во дворе, недалеко от улицы Катакомб, – ответил ребенок.

– А ты кто?

– Меня зовут Жан Дюверне, но все меня знают как Ритону. Мне уже двенадцать лет. Что же произошло с вами, мсье?

– Не сомневаюсь, что меня кто-то оглушил.

– Кто?

– Если бы я это знал.

– Вы полицейский агент?

– Нет.

– А... Тогда я уверен, что вы из секретной службы или из ФБР.

– Нет, я коммерсант.

По крайней мере, я еще помнил, где работаю. Следовательно, меня не совсем лишили памяти.

– Я думаю, что вы должны проверить ваш бумажник. Могу поспорить, что вас из-за него оглушили, мсье.

Мой бумажник оказался нетронутым. Я удивился, когда обнаружил, что в нем больше денег, чем было, когда я выходил из дома. Посмотрел, здесь ли часы. Они были на месте.

Ритона мгновенно сообразил:

– Должно быть, кто-то помешал. Я бы на вашем месте поскорей убрался отсюда. В этом районе драчливый народ, полно бродяг. Правда, не все такие. Но хватает.

Я с трудом поднялся и мне пришлось опереться на стену, чтобы снова не упасть. Несмотря на то, что на мне было пальто, я дрожал.

– Как ты меня обнаружил?

– Я шел к товарищам. Вдруг вижу, что два моих приятеля бегут отсюда, как будто они чего-то испугались. Я пошел посмотреть, что случилось, и увидел вас, лежащего у каменной стены. Они, должно быть, подумали, что вы покойник, и удрали.

– Возможно, твои товарищи сами спугнули тех, кто напал на меня. Ты можешь порасспросить своих ребят?

– Конечно, могу.

– Где мне тебя найти?

– Я живу на улице Фройдевью, четырнадцать.

Я протянул ему десять новых франков, желая отблагодарить его за такое благородное поведение. Мальчик искренне отказывался от денег. Но я засунул купюру в карман его заштопанной курточки.

– Огромное спасибо, мсье. Но вы должны покинуть этот район. Вам просто повезло. Вы можете встретить кого-нибудь, кто вас и вправду убьет или обчистит с головы до ног.

Это был приятный мальчуган, который уже имел горький жизненный опыт и успел столкнуться со всяческим отребьем. Пошатываясь и все еще опираясь рукой о стену, я вышел из двора.

Мне было абсолютно неизвестно, откуда я пришел и как попал сюда. Я выбрался на узкую и грустную улочку и на первой попавшейся мне на глаза мраморной дощечке прочитал, что нахожусь в своем родном Париже, в четырнадцатом округе, на улице Денфер-Роше. Улочка была забита закрытыми лавчонками. Мне показалось невероятным, что в моем Париже есть такие дикие, грязные, неприглядные места, где ютятся бедняки. Прохожих на моем пути не встретилось.

Я шел нетвердым шагом, как пьяный, по дороге опираясь то на стену, то на металлические двери закрытых магазинов, чтобы как-то удержаться в вертикальном положении. И говорил вслух громким голосом:

– Тебя зовут Симон Лефранж. Тебе двадцать восемь лет. Ты продаешь различные сигнальные устройства, механизмы, аппараты для безопасности квартир и тому подобное. Ты изобрел специальный замыкатель и систему блокировки для сейфов «Лефранж», на которые имеешь патент. Твою невесту зовут Соланж. Ей двадцать три года.

Я мельком посмотрел на часы. Уже начало девятого.

– У тебя привычка возвращаться домой в шесть часов с минутами. А сейчас Соланж, должно быть, вся издергалась от беспокойства. А может быть, и нет. Любит ли она тебя? Вы часто ссорились из-за этого и еще по очень многим пустякам.

Я пошел наугад по этой неизвестной и туманной улочке, пытаясь разобраться в происшедшем со мной.

Как всегда, в половине девятого утра я вышел из дома. Поцелуй Соланж был на этот раз каким-то холодным. Потом я пришел в офис. Ознакомился с корреспонденцией и продиктовал своей секретарше Норме Орлеак письма.

У нее был день рождения, и я подарил ей цветы, а также восхитительную авторучку «Паркер». Девочка была очень довольна. И вообще она превосходная секретарша.

Конечно, все мои осложнения с Соланж начались в тот день, когда она вошла в мой кабинет и увидела меня, обнимающего Норму. Секретарша вместе с парнем-посыльным украшала кабинет к Рождеству и по традиции прикрепляла к потолку ветки омелы. Случайно мы с Нормой столкнулись, когда, поднимая ветку, выпавшую у нее из руки, я как-то естественно обнял ее. Это было сделано просто так, по-дружески. К несчастью, Соланж вошла именно в этот момент и увидела меня, когда я первый раз в жизни обнял свою секретаршу.

Я выкинул сейчас этот факт из головы и продолжал вспоминать сегодняшний рабочий день. После диктовки писем у меня состоялась длинная беседа с моим компаньоном Феликсом Принсом. Мы говорили о предстоящих торгах. Потом зазвонил телефон. Оказалось, что по поводу налета на филиал «Западного банка» предыдущим вечером.

Преступники попытались вскрыть сейф, но безуспешно. Это был специальный сейф Лефранжа. Взрыв, который они устроили, повредил цифровой замок, и директор банка очень просил меня, чтобы я приехал и ознакомился с повреждением на месте.

У меня был талант. Я умел открывать самые крепкие, неприступные сейфы. Все свои способности я посвятил изготовлению таких сейфов, и по роду своей деятельности мне приходилось встречаться со всякими именитыми людьми, которым было что в них хранить.

Я вспомнил, что обещал директору банка починить сломанный механизм. Для этого мне пришлось поработать несколько часов. Когда я освободился в половине второго, то, выйдя из банка, направился в свой излюбленный ресторан. Но дальше... Что я ел на завтрак? Не помню. Как я оттуда вышел и где был до половины девятого вечера, когда меня обнаружил Ритона, все было покрыто каким-то беспросветным мраком.

Наконец улица преобразилась. Стало больше яркого света, появились обжитые, пригодные для нормального существования дома, на углу оказалось небольшое кафе. И я начал что-то узнавать. Это место было вблизи знаменитого Монпарнаса. Что я мог здесь делать? Так далеко от квартала, где расположен «Западный банк». Двойной коньяк, который я выпил в кафе, окончательно привел меня в чувство. Но несмотря на это, я абсолютно ничего не мог вспомнить, что же произошло со мной с середины дня до вечера.

Недалеко отсюда находилась станция метро. Все еще нетвердой походкой я направился к ней...

Как меня встретит Соланж? Мы уже два года как обручены. Думаю, что мы любим друг друга, но у нас разные характеры и вкусы. Мне нравится классическая музыка, она же предпочитает грохот современных модных ансамблей. Она обожает танцевать, я же терпеть не могу трястись и дергаться, как эпилептик. Она любит кино и театр. Я же – домосед, люблю лежать на диване с книгой или смотреть телевизор.

Я открыл входную дверь. Почти половину площади у нас занимает кухня. Соланж вышла мне навстречу.

Она с тревогой посмотрела на меня своими прелестными глазами, в которых всегда таилось какое-то колдовство. Не только потому, что она была очень красива. В ее лукавом личике была необъяснимая загадочность. У нее был чувственный выразительный рот, большие серые глаза, бездонные, как волшебные озера, и прелестная фигура. В общем, Соланж Маркофф быстро покорила меня, и я обожал ее до безумия.

Увидев меня, она остановилась как вкопанная. Ее рука потянулась к губам, голос, всегда страстный, низкий и красивый, прозвучал хрипло:

– Посмотрите-ка, мсье наконец дома. Он даже не опаздывает, как обычно.

Никогда она не говорила со мной таким тоном. Даже тогда, когда застала меня, обнимающего Норму Орлеак.

– Не надо так, милая. Я вижу, что опоздал на три часа.

– Три часа, бессовестный! Если это шутка, то очень глупая.

– Но я не шучу. Вместо шести я пришел в девять, а? Всего каких-то три часа.

– Ты хочешь сказать три недели, не так ли, дорогой? Теперь настала моя очередь застыть от удивления. Я продолжал настаивать:

– Три часа, дорогая. Какой-то бродяга оглушил меня и...

– Я обзвонила все больницы города. Ни в одной тебя не было.

– Конечно, меня не было ни в одной из больниц. Мое состояние не было так серьезно, чтобы обращаться в больницу.

– Но тогда, где же ты провел эти три недели?

– Погоди, погоди... Что за чертовщину ты несешь?

– С момента твоего ухода из дому прошло три недели, ты не давал о себе знать все это время и пришел сегодня вечером как ни в чем не бывало, как будто ничего и не произошло!

Я так и сел. Сделав знак, чтобы она помолчала, я спросил:

– Какой сегодня день?

– А ты знаешь, какой сегодня день?

– Первое ноября.

– Да, сейчас ноябрь, это верно, но только двадцать второе.

– Сол! Побойся Бога!

Когда меня что-то раздражает, я машинально называю ее Сол. Когда меня переполняют к ней нежные чувства, я зову ее Анжела. Не очень изобретательно, конечно, но это так.

– Ты говоришь «побойся Бога»... Что случилось, Сим?!

– Вот ты сейчас шутишь, а я чувствую себя прескверно. Меня ранили...

– И я тоже, Симон, чувствую себя раненой. Морально. Скажи сейчас честно, кто она? Только не надо мне врать! На сей раз это не Норма. Я проверяла. Речь идет о другой.

– Нет никакой другой, у меня только ты, дорогая. Я люблю тебя и буду любить до конца своих дней. Дай же мне сосредоточиться... если это, конечно, возможно. Я попытаюсь сообразить... Как всегда в половине девятого я ушел этим утром...

– Три недели назад!

Я пропустил ее реплику мимо ушей.

– ... Пришел в кабинет, продиктовал письма и поехал в филиал «Западного банка», чтобы осмотреть повреждения у сейфа. После я вышел из банка, чтобы пойти поесть в «Роксану», но я не помню, как выходил из «Роксаны».

– Тебя там не было. Полиция обошла все злачные места, где ты бываешь.

– Полиция? Ты обращалась в полицию?

– Естественно! Я думала, что ты уже мертв. Но полиция не обнаружила ни единого твоего следа. Тогда я пошла в частное сыскное агентство. Там меня принял такой странный тип, бывший полицейский по фамилии Брессон.

Я встал, вышел из гостиной и направился на кухню, потом вошел в спальню Соланж. Она, как всегда, была тщательно прибрана. На журнальном столике аккуратно лежала объемистая кипа газет и журналов за текущий месяц. На полке тоже лежала разная корреспонденция за ноябрь. Там лежали...

Начиная с первого дня ноября до... я посмотрел на дату: двадцать второе ноября.

Не могла же Соланж сама отпечатать «Фигаро» только для того, чтобы разыграть меня. Я машинально сел на стоящий рядом диван. И оперся локтем о колено, подперев голову кулаком. Надо было успокоиться.

Нарочито ласковым голоском Соланж произнесла:

– Ты сейчас удивительно похож на роденовского «Мыслителя». Какого актера потерял мир!

– Это невероятно, невероятно! – все, что я мог сказать.

– Что невероятно, так это то, что у тебя нет более или менее удачной отговорки. Ты что, не можешь выдумать фамилию и адрес этой вульгарной девицы, под юбкой у которой ты провел эти три недели?

– Ну, пожалуйста, прекрати, черт возьми! Но... что, ты разве все еще не понимаешь, что я потерял память?!

Деланный смешок, который вырвался у Соланж, говорил, что она ничему не верит.

– Это старый прием – ссылаться на потерю памяти. Может быть, ты все же припомнишь? Или как? – ехидствовала она.

– Я клянусь тебе, что это правда! Я ничего не могу вспомнить с тех пор, как вышел из банка, а потом очнулся с больной головой в неизвестном дворе четырнадцатого округа. Поверь мне, Соланж, я умоляю тебя. У меня нет другой женщины...

– Откуда ты знаешь, ведь у тебя амнезия?

– Потому что... Потому что я никого не могу любить, кроме тебя.

В этот самый момент зазвонил телефон. Так как он был совсем близко от меня, я машинально взял трубку и также машинально пробормотал:

– Да? Кто это?

– Привет, дорогой. Это я, Барбара.

Это был приятный женский голос: низкий, пленительный, но абсолютно мне незнакомый.

– Барбара?

– Симон, дорогой, узнаю твой голос, но... что с тобой?

– Вы ошиблись номером. И я повесил трубку. Посмотрев на Соланж, я повторил:

– Ошиблись номером.

Слышала ли она? Она сидела рядом со мной, но не могла слышать, ведь в трубке говорили очень тихо. Да, очень тихо. Я опять подпер рукой подбородок.

– Я понимаю, что ты не можешь хорошо себя чувствовать. Ты плохо выглядишь, ты страшно бледен. Наверное, исполнял ночные серенады своей новой любовнице.

– Черт возьми! Посмотри сюда!

Я наклонил голову и показал на шишку за ухом.

– Это я тоже выдумал?

Она посмотрела и, вздохнув, признала:

– Похоже, что тебя и вправду ударили. Это ты не выдумываешь. Но шишка свежая. Тебе ее поставили не три недели назад. Я позвоню Мишелю. Но сначала дай я займусь твоей контузией.

Мишель Мерсье мой кузен, а также врач-травматолог.

– Не утруждай себя звонить ему, дорогая. Он же считает, что члены его семьи никогда не могут заболеть.

Соланж вышла из спальни и быстро вернулась с тазиком горячей воды, а также с подносом, на котором лежали вата, бинт и тому подобное. Она занялась моей головой. При этом приговаривала:

– Я много претерпела во время твоего отсутствия, Сим. Ничего не говори!

Ее рука сжала мое плечо.

– Когда же мы с тобой стали отдаляться друг от друга, Сим?

– Никогда мы не отдалялись и...

Опять зазвонил телефон. На этот раз мы с Соланж одновременно потянулись к трубке. Она взяла раньше. На ее голос никто не ответил, потом раздался щелчок аппарата, прежде чем Соланж повесила трубку. Она пристально посмотрела на меня и промурлыкала:

– Полагаю, это опять звонила твоя Барбара.

– Я не знаю никакой Барбары!

– Конечно, она повесила трубку, услышав мой голос. Я хочу сообщить тебе, раз мы все-таки встретились... я ждала этого, чтобы хоть что-то узнать о тебе. А теперь я соберу свои вещи и уеду в другое место. В гостиницу или куда-нибудь еще. И быстро.

Опять надоедливо зазвонил телефон. Она указала на аппарат:

– Иди, ответь ей. Не надо ничего скрывать. Если это та самая Барбара, попроси ее, чтобы пришла сюда. Мы посмотрим друг на друга, и все встанет на свои места.

Я отрицательно покачал головой. Тогда она подошла к аппарату и взяла трубку, но не стала прижимать ее к уху, чтобы я мог услышать разговор. Гулкий мужественный голос нежно спросил:

– Это ты, Соланж?

– Привет, Феликс. Подожди минутку...

Она прикрыла микрофон рукой. Я приблизился к ней:

– На этот раз тебе придется сказать правду! Что это за сладкий Феликс с таким медовым голосом?!

– Это твой компаньон, Феликс Принс. Он каждый день звонил, нет ли каких-нибудь новостей о тебе. Хочешь с ним поговорить?

– Хочу ли я говорить?! – И, вырвав у Соланж трубку, я произнес:

– Привет, Феликс. Я вернулся.

Пауза была красноречивей слов. И наконец его сочный баритон строго произнес:

– Ну, где тебя черти носили? Откуда ты вернулся?

– Ничего не могу сказать по этому поводу. Ты хочешь поговорить с человеком без памяти? Это я.

– Очень остроумно. Ну, а теперь говори правду.

– Послушай, я даже не знаю, как все это объяснить... У меня нет даже малейшей зацепки в памяти. Этим вечером я возвратился и не знаю, где я находился в течение трех недель, и меня еще не осенила никакая мысль по этому поводу. Приходи утром.

– Приду, если, конечно, мозги у тебя будут в порядке.

– "Я мыслю, значит я существую", да? А сейчас я умираю от усталости. До завтра, Феликс.

Я пошел разобрать себе диван в углу. Соланж произнесла:

– Я постепенно начинаю верить тебе, Симон. У тебя, что, даже нет никаких предположений, где ты находился? А ты смотрел у себя в карманах?

Я осмотрел бумажник. Там оказалось двести франков купюрами по десятке. А когда я выходил из дому, у меня было только пятьдесят. Тоже по десять франков.

Я начал выворачивать карманы своего пиджака, потом карманы брюк. Вдруг на пол выпала визитная карточка. Я поднял ее и прочитал:

«АЛЬФРЕД БРЕССОН Сыскные услуги любого класса. Гарантирована полная секретность. 190, Лафайет. Тел. ЛАФ – 131014. ПАРИЖ – 9» Я задумчиво посмотрел на Соланж.

– Кажется, ты что-то говорила о каком-то бывшем полицейском, который сейчас частный детектив. Тоже Брессон, не так ли?

– Да, а что?

– Эту визитную карточку я обнаружил у себя в кармане. Следовательно, он должен был со мной встречаться. Однако я не знаю никакого Брессона.

– Тогда откуда его визитная карточка?

– Это очень просто узнать.

– Как?

– Достаточно набрать номер телефона и спросить у него самого.

– Не утруждай себя, у тебя все равно ничего не получится.

– Почему?

– Потому что три дня назад был обнаружен его труп. Она сделала легкое движение рукой. Я же мизинцем поковырял в ухе.

– Повтори, пожалуйста. Я кажется, что-то услышал о трупе. Это Брессон?

– Он найден с кинжалом в сердце. А обнаружили труп в пустынном дворе Денфер-Роше, четырнадцатый округ.

На лице Соланж отразились ужас и подозрение. Она строго смотрела на меня. Этот проницательный взгляд и тишина вдруг взволновали меня.

– Погоди, погоди, девочка... Ты что, думаешь, что это я убил твоего сыщика?

– Ты можешь поклясться, что это не ты?

– Нет, я ничего, ничего не знаю. Она встала.

– Пойду, позвоню Мишелю.

Тот был дома и приехал с завидной скоростью. Он был одет в плотный лыжный костюм, его брюки были все в сальных пятнах, на губах играла саркастическая улыбка. Он сказал с иронией:

– Вот так одеваются врачи на вызов. Ты же не рассчитывал, что я приеду к тебе в белоснежной рубашке и черных лакированных ботинках? Откуда ты прибыл, и что с тобой приключилось?

– Я как будто очнулся от летаргического сна. У меня, кажется, была амнезия.

– Что у тебя было, это я определю, когда тебя осмотрю. Где ты пропадал? В игорном доме или в постели какой-нибудь...?

– Я был во дворе в Денфере!

– Соланж, дорогая, успокойся и оставь нас на минутку. Я хочу послушать, что он мне расскажет.

Соланж покинула комнату. Мишель сказал с угрозой:

– А сейчас вперед! Говори правду. Никаких недомолвок и путаницы. Ты никогда не обманывал меня.

Я рассказал ему все, опустив только, что касалось частного детектива Брессона. Между тем он пощупал мой пульс, посмотрел белки глаз, осмотрел мой череп и изучил место удара с такой нежностью, что это никак не сочеталось с его звероподобным видом.

– Во всяком случае, переломов у тебя нет, хотя возможно легкое сотрясение мозга. Ты должен отлежаться в постели.

– Лечить потерю памяти сном?

– Я в этом не специалист, но от такого удара амнезия вообще-то может случиться. Шоковое состояние может привести к тому, что ты захочешь что-нибудь забыть или сознательно отрицать то, что ты мог наблюдать. У тебя были какие-нибудь неприятности? Может быть, серьезные размолвки с Соланж?

– Ты ведь знаешь, у нас с Соланж достаточно разные характеры.

– Я знаком со многими парами, у которых даже несовместимые характеры, и они счастливы. Но прошло три недели, как ты ушел из дому. Перед этим ты ссорился с Соланж?

– Да, но это не имеет значения, мы ссоримся часто.

– Но ты действительно сильно любишь ее?

– Я люблю ее до безумия.

– Ладно, отбросим лишнее. Ты, конечно, педант. Ты слишком остро переживаешь потрясение от какого-нибудь конфликта, и на этой почве может возникнуть психопатическая амнезия. В течение двух дней я отвезу тебя на консультацию к специалисту. А пока я тебе прописываю полное спокойствие, диету и отдых. Думаю, что память должна вернуться.

– Это и мое страстное желание.

– Только не надейся, что это произойдет быстро. Амнезия это редкое и сложное явление. Иногда мы определяем ее как бегство от себя, бессознательную попытку сменить окружение.

Он пошел звать Соланж, попросил ее приготовить постель, чтобы я как следует отдохнул, а также назначил мне легкую питательную диету. И велел мне все время лежать. Потом он сказал:

– Не знаю, порадует ли это тебя, Соланж, но я все же думаю, что он не врет.

– Насчет потери памяти?

– И насчет ее тоже. Это так же верно, как то, что он тебя очень любит, – веско добавил Мишель, попрощался и ушел.

– Ты меня очень любишь, да? – спросила невеста.

– Я уже тебе сказал.

– А что будет с Барбарой?

– Я не знаю никакой Барбары.

– Но она же тебя знает, это более чем очевидно. Ты видел ее и осязал. А Норма? Здесь тебя уже не оправдает никакая амнезия. Похоже, она твоя любовница. Нет, не объясняй мне эту историю с омелой еще раз! Ты мне начнешь рассказывать «Тысячу и одну ночь». Что ты хочешь на ужин? Яйца всмятку и кофе с молоком?

– Бифштекс с жареной картошкой и яичницу с ветчиной. Все вместе.

– Мишель сказал, что ты должен соблюдать диету. Помимо того, что он твой кузен, он еще выдающийся врач.

– Сейчас решаю я.

Пока она готовила ужин, я вышел через заднюю дверь и спустился к себе в гараж. Соланж поинтересовалась, что я хочу там обнаружить после трех недель отсутствия? В гараже стояла моя любимая подружка, неизменная спутница по субботам и воскресеньям, когда я выезжаю за город, моя «симка».

Она была в лучшем состоянии, чем то, в котором я оставил ее. Вычищенная, опрятная, сверкающая, ни пыли, ни пятнышка.

– Иди на кухню, – послышался голос Соланж.

– Кто вымыл мою «симку»?

– Я. Кто же еще мог это сделать?

– Зачем ты это сделала, Анжела?

– Я же знала, как ты обрадуешься, увидев ее такой, когда вернешься.

Я заключил девушку в крепкие объятия. Она ловко выскользнула.

– Ты болен, у тебя потеря памяти, слабость, и... Ты знаешь, что я хочу сказать, принимая во внимание твою амнезию.

Ужин состоял из бифштекса с картошкой, яиц и ветчины. Когда потом я ушел в свою просторную спальню и снял рубашку, вошедшая за мной Соланж вдруг дико закричала:

– Сим! Что это?

Я взглянул туда, куда смотрели ее широко открытые глаза. Моя грудь и спина были покрыты следами ударов, которые уже из синих переходили в желтые и черные. До сих пор я ничего не чувствовал, но когда я пальцами ощупал кровоподтеки, то ощутил скрытую боль.

– Ты, наверное, пережил какой-то кошмар, Сим. Почему ты ничего мне не сказал?

– Должно быть, это старые ушибы. Они не болели, пока я до них не дотронулся. А сейчас не спрашивай меня ни о чем, так как я все равно ничего не знаю.

Неизвестный мне детектив Брессон снова занял мои мысли. Были ли на его трупе следы ушибов? И не было ли все это классическим случаем типа: «Я ничего не помню, я плохо себя чувствую?..»

А вдруг мы с Брессоном поссорились и подрались? Конечно, нет, потому что его обнаружили мертвым в пустом дворе Денфер-Роше тремя днями раньше, прежде чем меня нашел этот мальчуган. Я осторожно скользнул пальцами по синякам. Соланж церемонным жестом протянула мне пижаму и тапочки. Себе она приготовила рядом кресло-кровать и сказала:

– Я буду дежурить у твоей постели, если ты хочешь.

– Да, мои кошмары надо охранять, – пошутил я.

– Спи, ковбой.

Мой мозг лихорадочно работал, я обдумывал все то, что сказал мне Мишель. Его вопросы были мне понятны. Но кто же так отделал мое тело, что оно походило на географическую карту? Кто убил сыщика и оставил его визитную карточку у меня в кармане? Кто эта Барбара? И где же я находился эти три недели?

Я пытался прогнать от себя мысль, что я – убийца Брессона. Здесь я был спокоен. Все знали меня как интеллигентного человека и добропорядочного гражданина. Я никогда не смог бы стать убийцей.

Почему убили Брессона? Как меня нашли? Или убил его я и не хотел, чтобы меня обнаружили? Сплошные загадки.

Необходимо все вспомнить. Быстро, немедленно... Все вспомнить. Вдруг я услышал громкий зуммер. Звон пропал, потом возник снова с тревожной силой. Я рывком приподнялся. Сердце сильно билось. Удары отдавались в голове. Соланж была уже на ногах и надевала тапочки.

– Симон... Я боюсь. Кто-то хочет войти.

Перезвон продолжал раздаваться по комнатам. Я отыскал длинную трость со свинцовым набалдашником и сжал ее в руке.

– Не спускайся, – прошептала она. – Вдруг у них оружие.

Я осторожно дрожащей рукой зажег бра у двери и услышал отдаленный звук шагов на дорожке в саду. Я бросился к окну и, отодвинув занавеску, увидел каких-то двух субъектов, которые перелезли через низкий бордюр и скрылись из поля зрения.

Когда тревога наконец улеглась, я услышал отъезжающий автомобиль. Спустившись вниз, где находился гараж, мастерская и зимний сад, я заметил, что дверь зимнего сада повреждена возле щеколды, отчего и сработала сигнализация. Трезвон, видимо, напугал преступников. Эта система тревоги была изобретена мной и четко сработала.

В центре Парижа, в спокойном квартале Ванв, на проспекте Вольтера расположились комфортабельные домики буржуа, окруженные красивыми садиками. Один из таких домиков и принадлежал мне. И вдруг такой шум и трезвон. Это наверняка оскорбило и возмутило бы моих покойных родителей. Может быть, и хорошо, что и я и Соланж – сироты.

Я поднялся наверх. Соланж была мертвенно-бледной, но голос ее прозвучал спокойно:

– Ну, что там?

– Все в порядке, просто в зимнем саду отлетел кусок стекла и сработала сигнализация. Ведь она у нас безотказная.

Но Соланж поняла, что так просто стекло не отлетело.

– Послушай, они наверняка знали, кто хозяин дома, в который хотели проникнуть.

– Похоже, что так. Слишком уж невероятное совпадение, что за два года, как я смонтировал сигнализацию, к нам бы полезли какие-то случайные бандиты именно в тот день, когда я вернулся после моего трехнедельного исчезновения.

– Да, но что они искали?

– Они искали меня. Я мог быть свидетелем убийства Брессона.

– Позвонить в полицию?

– Попытка проникнуть в дом незаметно им не удалась, и они ушли. Нет, не надо звонить в полицию. Я не хочу привлекать к себе ее внимание, пока не выясню, где я находился эти три недели.

– Ты чего-то боишься?

– Конечно. Вообрази, я являюсь домой избитый, в кармане у меня визитная карточка человека, убитого в то самое время, когда он занимается моими розысками. А я ничего не помню.

– Да, это, конечно, ужасно. Ну и что ты собираешься делать?

– Немного подождать. Посмотрим, может, ко мне вернется память. Мишель сказал, что это возможно.

Я погасил свет. Темнота, окружавшая меня, была также и в моем мозгу. Я чувствовал себя ослабшим и расстроенным. В трех шагах от меня лежала Соланж, притворяясь, что спит. Но вскоре она не выдержала и сказала:

– Я чувствую себя, как ребенок из баллады Вийона... Ребенок, который кричит в ночи, ребенок, просящий света, его бросили в страшном лесу, он боится...

Я услышал шорох одежды. Она приблизилась, и ее голос задрожал от волнения:

– Ты не один, Сим... Я твоя жена навсегда, дорогой мой.

Милые радости, ради них стоило жить...

Я погрузился в глубокий сон и проснулся наутро полный бодрости. Пришел Мишель и обследовал мои синяки и кровоподтеки. Он определил, что эти синяки минимум пятнадцатидневной давности, переломов никаких нет. Он нашел меня вполне здоровым, но приказал оставаться в постели до его следующего визита. Кузен сказал, что так будет лучше. После того как он ушел, появилась Соланж. Ее лицо было ласковым, и я любил ее все больше и больше.

– Ты рассказал ему о ночном происшествии, Сим?

– Нет, дорогая, он же врач, а не стекольщик.

– Что ты делаешь?

– Что видишь. Поднимаюсь.

– Мишель же тебе это запретил.

– У врачей просто какая-то мания, им бы весь белый свет уложить в постель. Я себя превосходно чувствую.

Она не стала спорить и отправилась готовить завтрак. Когда я вошел на кухню, радио передавало песенку чувствительного Сальваторе Адамо:

"В первый раз я тебя обнимаю

И думаю, ты – мой кумир.

И только тогда понимаю,

Что наше будущее – как розы цветок".

Мне стало неприятно от этого слащавого пустословия.

– Не успел я подняться, как ты заставляешь меня слушать эту пошлость. Я уже ее наслушался.

Соланж выключила транзистор.

– Где ты это слышал раньше?

– Не знаю. У меня эта мелодия сидит в башке, я даже сегодня насвистывал ее, когда брился. Как она называется?

– "В первый раз..." Она вышла в эфир всего десять дней назад.

– Ты хочешь сказать, что ее еще не существовало первого ноября?

– Нет. Пластинка только что вышла.

– Ну и ну... Я пропадаю, а тут выходят модные диски. Мы сели завтракать. После чего Соланж спросила меня:

– О чем ты думаешь?

– Прежде всего о том, что мы живы. Хотя, может быть, кого-то это не очень устраивает, вызов брошен...

Я никогда не любил самодеятельный театр, но один приятель как-то затащил меня на представление «Ребекки», поставленное непрофессиональной труппой.

Соланж Маркофф исполняла главную роль. Во время представления я все время смотрел на нее. Приятель, который был с ней знаком, представил потом нас друг другу. Вот так все и началось.

Соланж продолжала выступать в театральной труппе. Мои размышления прервал ее голос:

– Сегодня вечером у меня спектакль, но если ты хочешь, я могу отпроситься.

– Нет, нет, отправляйся в театр. Я в полном порядке.

– Не вздумай пойти в свою контору.

– Но я же обещал Феликсу все объяснить. Это не займет много времени.

Несмотря на мое волнение, было все-таки восхитительно снова сесть за руль. У здания, в котором разместился мой офис, был подземный гараж. Там, как всегда, уже стоял мощный и шумный «альпин» Феликса Принса.

С Феликсом мы были знакомы уже много лет. Вместе воевали в Алжире. На деньги Феликса позднее мы основали и развили наше дело. Он как торговый советник, а я отвечал за техническую сторону вопроса. Он был занят финансами, на мне лежала вся техника и электроника. Благодаря своему покладистому характеру, Феликс очень устраивал меня как компаньон.

В Алжире он был парашютистом, два раза неудачно приземлился, был ранен, дважды его представляли к награде. Он никак не мог позабыть обо всем этом.

Норма Орлеак была первой, кто меня увидел. Она стремительно встала и чуть не столкнула пишущую машинку.

– О мсье Лефранж! Как я рада снова видеть вас! Мы уж думали... Как вы себя чувствуете?

– Очень хорошо, Норма. Спасибо.

Норма, очаровательная брюнетка с голубыми глазами, была одной из самых добросовестных и способных секретарш, каких я знал. Фирмин, молодой человек для поручений, как всегда витал в облаках, ковыряя в носу и слоняясь, протирая подошвы, по офису. Иногда он доставал из почтового ящика корреспонденцию. Увидев меня, он быстро отложил какую-то книгу, и на его губах расплылась приветливая улыбка.

– Мсье Принс в своем кабинете, – сказала мне Норма. И действительно, Феликс был у себя. Лучше, если я скажу, что он заполнял кабинет своими девяноста пятью килограммами. Он вытащил бутылку «шерри». Он хранил ее в сейфе, как некую драгоценность. Там же зачем-то у него лежал большой пистолет.

– Я вижу, ты вернулся в свое стойло, братец? Ну как поживает твоя память?

Я снабдил его всей информацией, какой только смог, но не упомянул об убийстве Брессона и о ночных визитерах. Мне хотелось сначала разобраться самому.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю