Текст книги "Отец её лучшей подруги (ЛП)"
Автор книги: Пенни Уайлдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
– Если бы твой босс выглядел как мой, ты бы тоже отправлял ему секс-фото.
– Думаю, я остановлюсь на своем секретаре.
Глава 4
Лия
Прошло пять недель с тех пор, как мы занимались сексом на диване на крыше. Пять недель с тех пор, как Бек подвез меня до дома в его рубашке, взамен испорченной блузки. Пять долгих недель я использовала его рубашку в качестве подушки и пыталась по нему не скучать. Пыталась – ключевое слово.
Я знала, что его отсутствие больше месяца будет похоже на вечность. Но я не ожидала, что компания не будет во мне нуждаться. В «Хантсворт Индастрис» не привыкли к тому, что у Бека есть секретарь, поэтому в его отсутствие у меня почти не было работы. Первую неделю я провела в одиночестве, вертясь в своем офисном кресле в ожидании звонка телефона. Во время перерывов я выходила из кабинета от скуки, чтобы встретиться с другими сотрудниками и попытаться завести друзей.
Когда наступила вторая неделя, я принесла блокнот для рисования и свои дизайнерские инструменты. Третью неделю я провела на телефоне, планируя устройство своей выставки. Чтобы организовать встречу с владельцем галереи я сослалась на тот факт, что являюсь личным помощником генерального директора «Хантсворт Индастрис». Но на самом деле сделку заключили благодаря моему искусству. Это все еще вызывает во мне удивительное ощущение, когда кто-то хочет не только посмотреть на мое искусство, но и заинтересовался проведением выставки. Последние две недели я мечтала о ней и работала над ее рекламой.
Учитывая огромное количество свободного времени в офисе, я помогала другой ассистентке высшего руководства. Она вдова, ей чуть за пятьдесят, и она очень милая, но немного невежественная, когда дело доходит до чего-то сложнее базовых знаний техники. Хотя это было не так уж и страшно, учитывая истории, которые я слышала от своих бывших одноклассников, обучающих своих родителей пользоваться компьютером. Без моих советов Донна вряд ли смогла бы самостоятельно научиться упрощать свою работу. У нее есть дочь на несколько лет старше меня, которая недавно прошла с ней фазу боязни техники, избавив меня от лишних проблем. Я показала Донне, как делать двусторонние копии, не перезагружая каждый раз бумагу, и как она может использовать рассылку для групп, которым часто отправляет электронные письма, а также как настроить онлайн-календарь для синхронизации с календарем, используемым компанией в нашей почтовой программе.
В благодарность за помощь, Донна впустую пыталась свести меня со своим сыном. Он на год младше меня, только что закончил колледж и сейчас заменяет в городе учителя. Если бы не Бек, то согласилась бы на это свидание, чтобы немного отвлечься. Милые фотографии, которые она мне показывала в течение нескольких недель, стали надоедать. Нехватку времени Донна не считала уважительной причиной не идти на свидание. Она все равно настаивала на нем. У нее были благие намерения, но на работе она стала надоедливой мамой. Чтобы избежать этих осложнений, я променяла обеденное время с Донной на тренировки в спортзале. К тому же, я решила заняться своей фигурой из-за всей удивительной еды из столовой.
Получив свою первую зарплату, я заметила, что деньги за питание не вычитаются. Посчитав это явной ошибкой, я позвонила на кухню, и мне сказали, что, сотрудники должны платить за закуски и любые дополнительные заказы, но основное меню входит в пакет услуг полного рабочего дня. Если я продолжу каждый вторник есть пирог с тамале, он отразится прямо на моих бедрах. Еще я пытаюсь сопротивляться десерт-бару в столовой с большим, чем в конфетах, количеством начинок, но он манит меня каждый раз, когда я прохожу мимо. С каждым днем моя тяга к сладкому становится все сильнее, а решимость – слабее.
В сегодняшнем меню моя нелюбимая жареная рыба, но я знаю, что жареного лосося любит Бек. Шеф-повар уже дважды проверил, вернулся ли Бек и должен ли он прислать еду. Бек должен был вернуться вчера и быть сегодня в офисе, но шторм задержал его самолет.
– Ты скоро вернешься? – пишу я Беку. Мы переписывались большую часть его поездки и даже несколько раз созванивались ночью. Последнее сообщение я получила от него сегодня утром – короткое извинение, пока они ожидали разрешения на взлет. Я перенесла для него встречи на сегодняшний день, но теперь маловероятно, что они состоятся. Самолет, конечно, прилетит сегодня, но сомневаюсь, что у него появится возможность еще и приехать в галерею.
У меня звонит телефон, и я отвечаю на него, уже улыбаясь, увидев номер на экране.
– Привет, Бек.
– Мы сейчас в воздухе, поэтому связь может быть не очень хорошей, но я хотел, чтобы ты знала, что я в целости и сохранности. Извини, что не написал тебе раньше. Мне очень нужно было немного поспать, чтобы у меня появилась возможность вечером попасть в галерею, – он заканчивает предложение зевком, и я чувствую себя виноватой за то, что прошу от него так много.
Для меня нереалистично надеяться, чтобы он присутствовал на моей художественной выставке, но именно его уговоры убедили меня попробовать еще раз. Когда Бек верит в меня, в мое увлечение, я снова чувствую надежду. Пока он отсутствовал, я направила свою страстную тягу к нему и пустоту после его отъезда в свое искусство. Не хочется признавать, что он меня вдохновляет; у художника никогда не должно быть кого-то в качестве музы, но моя любовь к нему была источником вдохновения.
Я хочу впечатлить Бека своим искусством, показать ему, что могу реализовать тот потенциал, который он во мне видит. Но сделать это оказалось дорого. Все мои сбережения пошли на оплату счетов и эту выставку. Краска, глина, металлообрабатывающие станки и новый воздушный компрессор были недешевыми, но деньги, которые я зарабатываю в «Хантсворт», открыли для меня новые возможности, о которых я уже и не мечтала.
Когда я стала зарабатывать деньги, Джина стала доброжелательнее. Я стала помогать с продуктами, взяла на себя некоторые дела по дому, которыми обычно занимается Джина, и даже заплатила немного больше за аренду, несмотря на протесты отца. Я понимаю, что ее поведение, вероятно, связано с тем, что ей нравится Бек и она надеется, что я расскажу о нем что-нибудь. Это главная причина, по которой уже долгое время я не осмеливаюсь отправлять ему обнаженные или дразнящие фото. Я не могу позволить Джине узнать о нас.
Бывали дни, когда мы отправляли друг другу обычное: «Как прошел твой день?». Все зависело от степени усталости. Когда мой отец и Джина гуляли допоздна на вечеринке, Бек закончил свою ночную работу и позвонил мне. В тот вечер мы часами разговаривали по видеосвязи и закончили разговор только после того, как оба кончили по крайней мере дважды. Однако дело было не только в наслаждении. Наше поведение было похоже на поведение пары во время длительного расставания. Мне бы очень хотелось, чтобы для одиноких ночей у меня на телефоне были фотографии Бека, но я не хочу рисковать быть пойманной.
– Лия, ты мокрая для меня? От одной мысли о том, что снова увижу тебя, я становлюсь твердым, – зевок Бека сменился на хриплый шепот. – Я смогу показать тебе, как сильно по тебе соскучился?
Я смеюсь в трубку.
– Да, я тоже и может быть. Папа и Таша будут в галерее. Не представляю, как это будет выглядеть, если я пропаду со своей выставки, Бек.
– Может, я мог бы показать тебе сейчас. Лия, иди в мой кабинет и запри дверь.
До меня сначала не доходит, что он задумал, но звук раскрывающейся молнии заставляет меня замолчать.
– Бля, Лия, – стонет он, заставляя меня бежать от своего стола к его. – Моя рука не ощущается так же хорошо, как твоя киска. Ты уже в моем кабинете?
– Да, – его кожаное кресло покачивается, пока я раздвигаю ноги.
– Коснись себя для меня. Я хочу почувствовать твой запах в своем кабинете, когда приеду. Где ты находишься? – его шепот разогревает меня еще больше, и я пытаюсь представить, как он прячет свой великолепный член от посторонних глаз.
– На твоем кресле.¶ Его ответный стон для меня все.
– Бля, это горячо. Если бы я был там, Лия, то встал бы на колени под своим столом и лизал твою киску. Тебе бы этого хотелось?
Я киваю, во рту пересыхает.
– Ага, – ограничиваюсь всхлипом. Телефон зажат между ухом и плечом, когда я протягиваю руки вниз. – Я такая мокрая для тебя, Бек.
– Представь, что твои пальцы – это мои. Я хочу, чтобы ты положила свой телефон на мой стол, включила громкую связь и откинулась в кресле. Трахни себя, Лия. Положи ноги на стол. Я хочу слышать, какая ты мокрая, когда трахаешь себя. Как будто мои пальцы делают это. Ты меня слышишь? – он не ждет ответа. – Именно так. Вводи их немного быстрее. Вот так.
Я такая мокрая, что входят три пальца, и меня пронизывает удовольствие. И когда он говорит начать щипать клитор, я не знаю, как долго смогу продержаться.
– Бек!
– Пока не кончай, Лия. Покрути для меня свой клитор, как если бы это был сосок. Вот что я хочу с тобой сделать. Мммм… – его голос затихает, становится мягче, чем свистящее движение его руки и брызг лосьона. – Я слышу, как ты трахаешь себя вместо меня, подготавливаешься для того, чтобы я трахнул тебя, Лия. Я представляю тебя в своем кресле, раскрытую и готовую к моему языку, руке и члену. Я хочу дать тебе все это.
Я не могу удержаться и выгибаюсь вверх, еле сдерживаясь, чтобы не кончить.
– Пожалуйста!
Он смеется темным, похотливым смехом.
– Если бы ты была здесь со мной, Лия… – его рука ускоряется. Я стараюсь соответствовать его темпу. – Я хочу все это отдать тебе.
Я балансирую на грани, напряженная и расслабленная одновременно. Мои пальцы не остановливаются, и я не знаю, смогла бы остановиться сейчас, даже если кто-то застукает меня.
– Все для тебя, Лия. Все… для… тебя, – хрипит он. – Кончай со мной, Лия.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не выкрикнуть его имя.
Он не сдерживается.
– О, Лия! О, блядь! – Бек кончает громко, хриплый стон перемешивается с влажными скользящими движениями его пальцев по члену.
Мое тело снова содрогается, когда я дрожу от второго мини-оргазма.
Откуда-то на другой стороне трубки раздается звонок, и Бек возится со своим телефоном.
– Лия, мне нужно идти. Пилот зажег лампочку «Выключить электронику», и мне нужно привести себя в порядок. Скоро увидимся.
Перед завершением вызова на линии появляются помехи.
В ближайшее время его все равно не будет. Секс с Беком был самым волшебным опытом в моей жизни. Сомневаюсь, что что-то может превзойти его. Нам было хорошо вместе, лучше, чем я мечтала, а я много мечтала о нем за эти годы. Единственная проблема, кроме того, что он отец Таши, в том, что это был мой первый рабочий день, а я уже трахнулась с боссом! Как после этого он может относиться ко мне серьезно? Бек признался, что давно не занимается сексом; несмотря на его заявление, что он хотел меня, наш секс и секс по телефону могли быть для него просто облегчением. Я действительно не хочу так думать, но очень трудно удержаться. Я переживаю, что он думает, будто мы совершили ошибку, несмотря на нежность и флирт во время его поездки.
Я не переживу, если сейчас он отвергнет меня, поэтому думаю, будет проще вообще избежать этого вопроса. Если я буду вести себя, как будто ничего не было, мы можем продолжать работать бок о бок и наслаждаться воспоминаниями о том, как нам было хорошо вместе. Эта компания слишком важна для Бека, чтобы он поставил под угрозу свою репутацию перед советом директоров, переспав с сотрудницей. После сегодняшней выставки я попробую поговорить с ним об этом.
На трясущихся ногах, я иду в ванную Бека, чтобы вымыть руки. Спрятать на его кресле мокрые следы нет возможности, и я разрываюсь между тем, чтобы вытереть их или оставить Беку. Решаю оставить их; все равно не смогу скрыть сладкий мускусный запах.
Когда я возвращаюсь в свой офис, начинает звонить рабочий телефон. Когда вижу, что это добавочный номер моей мачехи, я улыбаюсь. Я все еще нахожусь под воздействием эндорфина из-за импровизированного секса с Беком по телефону, а поскольку мой долг отцу почти выплачен, Джина стала доставать меня гораздо меньше. В прошлое воскресенье мы даже вместе позавтракали, пока папа играл в гольф с друзьями.
– «Хантсворт Индастрис», исполнительный офис. Говорит Лия. Чем могу вам помочь? – отвечаю я. Практика не повредит, даже когда я знаю, кто находится на другом конце линии.
– Лия, это Джина. Твой отец пригласил меня на обед в итальянский ресторан, который тебе нравится. Не хочешь присоединиться к нам? Мы угощаем.
Несмотря на то, что в прошлом месяце мы с Джиной хорошо ладили, я осторожно отношусь к изменению отношений между нами. Кроме того, я не знаю, смогу ли скрыть от них свое посторгазменное состояние.
– Нет, спасибо. Сегодня утром финансовый отдел прислал Беку бумаги, и я хочу привести их в порядок. Он должен вернуться сегодня или завтра. Но все равно, спасибо. Благодарю за приглашение.
Мысль о чем-нибудь с красным соусом скрутила мой желудок.
– Хочешь, чтобы мы принесли тебе что-нибудь? – голос Джины слишком милый. Я знаю, что отчасти она ищет повод, чтобы оказаться здесь, но мне нравится, как они готовят пиццу.
Я стараюсь соответствовать ее голосу, если не ради нее, то ради отца.
– Джина, если тебе не трудно, я бы не отказалась от их восхитительной пиццы Альфредо. Но, если что, я могу перехватить что-нибудь внизу или заказать наверх.
Она обещает привезти их эксклюзивную пиццу и занести ее мне по дороге в офис.
– Может, еще итальянскую содовую? Тебе нравится грейпфрутовая, правильно?
Я соглашаюсь и благодарю ее перед тем, как положить трубку. Так странно быть с ней милой и не называть ее Мачехой-Чудовищем. Я захожу в зону отдыха для гостей и звоню Таше, чтобы рассказать о планах на обед. Положив ноги на стеклянный журнальный столик, я откидываюсь назад, чтобы посмотреть в окно и немного понежиться на солнышке. Прошло слишком много дней с тех пор, как я видела солнце в последний раз.
– Лия, привет. Как дела? – Таша находится за рулем, но уверяет меня, что пользуется гарнитурой. Она смеется, когда я рассказываю ей о Джине, и мы шутим о научно-исследовательском отделе, который тайно работает над изменением личности. – Я должна рассказать об этом отцу, – обещает Таша, и я слышу повторяющийся гудок машины. – Придурок! Этот дебил пытался меня подрезать, и я чуть не пропустила свой съезд
Она ругается, как дальнобойщик за рулем. В старшей школе мой отец обвинял Ташу за мое частое сквернословие.
– Скоро приземлится папин самолет. Он сказал, что позвонит и сообщит тебе.
У Таши и Бека есть ритуал: она забирает его из аэропорта, и они вместе проводят время, чтобы наверстать пропущеные недели. Сначала для меня было удивительно, когда я узнала, что он не платит за то, чтобы оставить там машину или не просит кого-нибудь из водителей компании забрать его. Он всегда был замечательным отцом.
– О, он звонил, – отвечаю я. Это был чудесный звонок…
Я бы солгала, если бы сказала, что осознание того факта, что он рядом, не заставляет мое сердце биться чаще. Неважно, что я собираюсь держать себя в руках, я все равно хочу Бека. Мысли о том, чтобы увидеть его, о том, каким будет наше воссоединение, наполняют меня бабочками. Меня начинает подташнивать, но не так, как во время его отсутствия. Я не настолько больна, чтобы меня вырвало, но я чувствую себя плохо. Эмоции ‒ суки. Возможно, все из-за изменения пищевого рациона. Столовая на работе заботится, чтобы я обедала и ужинала, если задерживаюсь и не могу поехать домой с Джиной. Джесс надоедливо стоит в дверях до тех пор, пока не видит, что я открыла обед и начала есть. Как будто Бек сделал так, чтобы они заботились обо мне в его отсутствие. Впрочем, в этом все равно никто не признается…
Стресс из-за выставки тоже ужасно действует на меня. Какое облегчение, что сегодня вечером все закончится. Галерея великолепно продвигала мою выставку ‒ даже заставила меня пообщаться с местной радиостанцией о том, каково быть местным художником, который вернулся домой, чтобы заниматься искусством. Меня тогда стошнило из-за нервов. Я пообещала отцу, что на следующей неделе пойду к врачу, если не стану лучше спать и не почуствую себя лучше. Он пригрозил пожаловаться Беку, что я слишком много работаю, думая, что два отца смогут меня контролировать.
– Ты все еще планируешь приехать сегодня вечером, верно? – спрашиваю я Ташу. Несмотря на то, что за последний месяц я часто оставалась с ней ночевать, ей все равно нужно постоянно напоминать о приглашении в галерею. – Крис тоже желанный гость.
Я встречалась с ним несколько раз. Он хороший парень. Но Таша была права, когда говорила, что Крис не тот тип парня, с кем ее отец хотел бы, чтобы она встречалась. Но я уверена, что Бек даст ему шанс. Он хочет, чтобы его дочь была счастлива, а всем видно, что Крис хорошо к ней относится.
– Обязательно. Когда двери откроются, я буду там, чтобы убедиться, что ты не спрячешься в дальнем углу, пока все не закончится. Вон мой папа! Мне нужно помочь ему загрузить багаж в багажник. До вечера. Люблю тебя! – линия обрывается прежде, чем я успеваю ответить.
Я пролистываю свои сообщения и отправляю Беку короткое сообщение: «с возвращением домой», а потом возвращаюсь к столу и пытаюсь сосредоточиться на своей работе. Ее не так много, но я хочу, чтобы к его возвращению все было идеально. Все, о чем я могу думать ‒ как чувствовала себя в его руках, а не о тех копиях, которые должны быть сделаны, и протоколах совещаний, которые необходимо разложить для Бека в соответствующие папки. Мой собственный список того, что нужно сделать на этой неделе насмехается надо мной с угла стола. До десяти я все отметила, и теперь, когда часы приближаются к часу дня, я пытаюсь убедить себя, что для выставки сделала все, что могла.
Я так не волновалась на своей первой публичной выставке в своей галерее, и даже на своей выпускной выставке. Те я организовывала с пониманием цели и волнением: «Посмотрите, что я умею!» Эта же доказывала, что я не зря потратила впустую годы своей жизни: доказательство для себя, для моего папы и Джины, и для Бека. Он верит в меня, и я хочу доказать ему, что его вера оправдана.
Звучит тихий перезвон, когда дальше по коридору открываются двери лифта, и я осознаю, насколько тихо во время обеда, когда на этаже никого нет. Я прислушиваюсь к шагам и слышу стук каблуков по полу, приближающиеся к моей двери. Я открываю дверь для Джины, когда она грациозно входит в вестибюль с рисованным оскалом. Для завершения образа ей не хватает лишь меховой шубы и мундштука.
– Лия, вот твоя пицца, – она ставит коробку на стол, слегка сморщив нос. Чеснок пахнет потрясающе. – У них закончились стаканы для твоей содовой, извини. Твой отец передает тебе привет и обещает вернутся с работы вовремя, чтобы присутствовать на выставке сегодня вечером, – судя по ее словам, это невысказанное заявление о том, что ее там не будет. Я не против; на самом деле, я рада, что у нее не будет возможности омрачать мой вечер. Это еще один шаг к совершенству.
– Спасибо, Джина. Благодарю за заботу, – я зову ее присесть, но она уже направляется к двери. – И, Джина, спасибо, что нашла мне эту работу.
Меня нанял Бек, который попросил устроить меня, но мне не помешает оставаться на менее плохой стороне мачехи. Потому что я все еще не верю, что у нее есть хорошая сторона.
– В любое время, Лия. И, может быть, как-нибудь на этой неделе мы вместе пообедаем. Я могу принести сюда свою еду, если нужно…
От притворной улыбки у меня болят щеки и, скорее всего, я выгляжу готовой блевануть, вместо того, чтобы согласиться, но я пытаюсь.
– Я дам тебе знать про свой график, когда мистер Хантсворт вернется в офис. Скорее всего, я буду очень занята, пока он не войдет в курс дела.
Стоило его упомянуть, как из ящика доносится звуковой сигнал сообщения от Бека. Приходится приложить усилие, чтобы тут же не потянуться к нему. Я дожидаюсь, когда Джина исчезнет в лифте, а потом беру свой телефон: «Можешь поприветствовать меня сегодня вечером». Его слова сопровождаются подмигивающим смайликом, живот сводит от похоти и волнения. Это совсем не неприятное ощущение, но я не знаю, смогу ли пережить свою художественную выставку, стараясь не сделать нас с Беком частью презентации. Я не отвечаю на его сообщение; не хватает слов для всего, что я чувствую. Он собирается сделать так, что мне будет трудно сохранять равнодушие.
***
При каждом шаге подол юбки щекочет заднюю часть колена, и только кофе в руке, удерживает меня от почесывания в седьмой раз с тех пор, как я вошла в комнату. Владелица галереи выполняет роль хостес так, как будто всю свою жизнь ждала этой выставки. Честно говоря, я не знала, что в городе так много людей захотят прийти в четверг вечером. В зале полно народу.
Было продано как минимум три произведения: две картины и мрачная скульптура из металла, предназначенная для участия в световом шоу. В стоимость ее покупки входила ее установка. Когда галерея снизит продажи, я получу достаточно денег, чтобы выплатить остаток отцовской ссуды. Через два месяца, скорее всего, я снова буду самостоятельной. А через шесть, возможно, соберу достаточно денег на аренду собственной студии. На этот раз мне не следует слишком сильно тратить свои сбережения. И не стоит ничего начинать, если у меня на счете в банке не будет денег на трехмесячную арендную плату за студию. Учитывая, как все обернулось в прошлый раз…
И еще, действительно ли я смогу уйти из «Хантсворт Индастрис»? Даже всего один день с Беком, за которым последовали пять недель переписки и поддержания порядка, оставили меня не только с приятным банковским счетом, но и ощущением, что я ‒ часть места, которое меняет мир, и мой в том числе, к лучшему. Бек создал компанию, которая действительно творит добро. Пока у меня получается заниматься искусством в свободное время, я могу оставаться его секретарем.
Ноги болят из-за высоких каблуков, когда я заканчиваю третий обход гостей с их вопросами. Таша стоит в углу с нахмуренным от беспокойства лицом и играет со своим телефоном. Каждый раз, когда я к ней приближаюсь, она находит с кем поговорить. Подруга говорит, что у нее много дел перед предстоящим турниром. Можно было обидеться, но нашей дружбе столько лет… я дам ей возможность объясниться позже. Сейчас я особо об этом не задумываюсь, так как мне есть на что отвлечься.
Завтра займусь Ташей. Несмотря на ее возражения, что все в порядке, я вижу, что ей нужно поговорить. И просто хочу, чтобы она мне открылась.
– Лия, все выглядит великолепно, – папа сжимает мое плечо, глядя на произведение в смешанной технике, которое простирается от пола до потолка. Я привезла его с собой из своей студии и собрала здесь в галерее. – Я знал, что ты хорошая художница, но, видимо, не слишком внимательно рассмотрел то, что хранилось вне дома. Я так горжусь тобой, милая, – я наклоняюсь в его неловкие объятия. – Твоя мама тоже гордилась бы тобой.
На глаза наворачиваются слезы, и я упрекаю его за то, что он заставил меня плакать.
– Папа! Ты испортишь мне макияж! – я сую свой кофе ему в руки и иду туда, где Таша охраняет мою сумочку. Несмотря на то, что ее глаза прикованы к экрану телефона, она уже протягивает мне салфетку.
– Спасибо, – бормочу я. Я вытираю следы от подводки. – Насколько все плохо?
Таша слегка улыбается.
– Ты великолепно выглядишь. И, Лия, если та розовая картина в другой комнате не продастся, я куплю ее для своей комнаты.
И она снова теряется в своем телефоне. На этот раз Таша отвечает на звонок. Подруга шепчет и отворачивается, и если бы не блеск в ее глазах, я бы подумала, что произошло что-то плохое. Таша фигово хранит секреты. И это единственная причина, по которой я знаю, что не будет неожиданной вечеринки-сюрприза по случаю празднования моей выставки.
Я возвращаюсь туда, где папа болтает с одним из своих друзей, и вижу, как по коридору движется огромный букет цветов из белых роз и лилий индиго, которые оттеняются самой темной зеленью. Я ни разу не видела, чтобы флористы использовали ее в композиции. Букет выглядит словно из сада мечты. Цветы опускаются, и над ними улыбается Бек.
– Поздравляю, Лия. Ты сделала это, – он вручает мне хрустальную вазу с цветами и наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. Поцелуй очень целомудренный, я не совсем понимаю, делает ли он это потому, что здесь мой отец или потому, что пытается создать между нами дистанцию. Его лицо ничего не выражающее, но любезное, такое же, как во время общения с любым коллегой. Бек так хорошо пахнет парфюмом, но с примесью своего аромата. У меня слюнки текут, когда я вдыхаю его, и разум воспроизводит ощущение его тела на мне, внутри меня, и я издаю стон.
Бек улыбается, и я знаю, что он меня слышал. Его образ для публики ломается; в его глазах появляется голод, и я чувствую потребность, тянущуюся между нами. Бек идет позади меня, его пальцы скользят по верхней части моей задницы, и мне не нужно смотреть на него, чтобы понять, что он ухмыляется, когда я откликаюсь на его прикосновение. Его маска возвращается, когда он плавным движением поворачивается, приветствуя моего отца и его товарищей. Так легко забыть, что на протяжении пятнадцати лет они были друзьями в силу сложившихся обстоятельств, благодаря мне с Ташей.
Я знаю, что улыбаюсь, как влюбленная идиотка… любовь? Я обдумываю это слово, пока несу цветы на пустое место, где лежат уже готовые и постоянно пополняющиеся легкие закуски. Когда я смотрю вверх, Таша пристально смотрит на меня. Щеки начинают пылать оттого, что меня поймали. Она слишком хорошо меня знает, чтобы списать мое легкомыслие на радость по поводу цветов. Я не хочу, чтобы она знала обо мне и Беке. Она не поймет. Я пообещала ей… Мое сердце болит от двуличности этого поступка, разрывается от осознания того, что я не должна делать это снова. Нет, если хочу иметь шанс сохранить свою лучшую подругу.
Цвета букета напоминают мне кое-о-чем. Я отрываю бархатный лепесток лилии, чтобы унести его индиго красоту с собой в помещение галереи. Там, вокруг кусков стекла и зеркал, образующих гигантский сложный глаз, ‒ те же оттенки ночного неба, что и цветы. Укладываю лепесток в зазор между шестерней и гвоздем. Если эта штука не продастся, я попытаюсь сохранить цветы и как-нибудь прикрепить их. Для меня эта фигура всегда будет той, что была свидетелем моего первого поцелуя с Беком.
– Интересно, – парень примерно моего возраста всматривается в зеркала и читает карточку, прикрепленную рядом с экспонатом. Если бы не Бек, я могла бы заинтересоваться этим парнем. Он высокий, хорошо сложенный, с линией подбородка и заспанными глазами, которые всегда привлекали мое внимание в колледже. Я комментирую ему записи и показываю, как работает экспонат. – Вы художница? – спрашивает он.
– Да, это она, – Бек внезапно оказывается рядом со мной, тенью за моим плечом. – Лия очень талантлива, – он исчезает так же быстро, но я еще долго продолжаю чувствовать его запах после того, как поклонник ушел выпить и поболтать с сотрудником галереи примерно моего возраста. Похоже, Бек его отпугнул. Чувства к нему и преданность Таше отвлекают меня. Мне трудно сосредоточиться на том, чтобы по-настоящему присутствовать на выставке.
Возвращаясь к скульптуре, я вглядываюсь в зеркала и поправляю блузку и юбку. Поигрывая с длинным завитком, выпавшим из прически, я мысленно рисую на своем лице улыбку, а потом в соответствии с мысленным образом заставляю двигаться свои мышцы. Притворяйся, пока сама не поверишь…
Я больше не замечаю Бека на выставке. Я занята обходами, чтобы поговорить с потенциальными покупателями. Отец ведет меня к журналисту, который делает для газеты обзор моих работ. Прошли месяцы с тех пор, как я ощущала проблеск надежды на успех своего искусства, и теперь я чувствую себя гребаной рок-звездой. Ожившая и радостная, я перехожу от группы к группе, пока не уходит последний человек, и владелица галереи не начинает выключать свет. Я разочарована, что Бек не нашел меня, чтобы попрощаться перед отъездом, но я знаю, что он устал после путешествия. По крайней мере, завтра я увижу его на работе.
– Лия, что ты думаешь о выставке? – спрашивает хозяйка.
– Думаю, все прошло отлично. Я знаю, что продано по крайней мере несколько вещей.
Женщина смеется и показывает мне пачку чеков.
– Лия, у меня здесь семнадцать чеков. Сегодня вечером ты просто разгромила их. Как считаешь, у тебя хватит новых экспонатов для новой выставки? У нас есть несколько свободных мест на выходных выставках. Если хочешь приходи в понедельник, мы соотнесем графики и рассчитаемся за твои работы.
Соглашаясь, я танцую мимо своих портретов и скульптур по пути к двери. Таша ждет меня снаружи и первой узнает отличные новости.
– Они хотят, чтобы я вернулась через четыре месяца с другой выставкой! Я продала все, кроме четырех экспонатов!
Радуясь за меня, Таша решает, что нам нужно отпраздновать. По крайней мере, такое ее оправдание того, что она еще не уехала домой. Крис на вечеринке, и, убедившись, что все благополучно, мы направляемся на север. Как бы ни было приятно просто откинуться на сиденье с подогревом и позволить Таше вести машину, мне не хватает собственной машины. Я соскучилась по временам, когда не нужно брать машину или волноваться как добраться. Больше всего я скучаю по ощущению ночного воздуха, струящегося сквозь волосы.
– Лия, если не прекратишь, ты будешь похожа на игрушечного тролля или как будто возвращаешься после бурной ночки. Я успела забыть, что ты наполовину собака с желанием высунуть голову из окна на шоссе, – дразнит Таша. По ее голосу я слышу, что она закатывает глаза. Мне плевать. Это такая великолепная ночь, и мое сердце светится от того, насколько хорошо все складывается.
Пальцами убираю волосы обратно в заколку и подпеваю с Ташей радио. Когда я рядом с ней, легко забыть о своих заботах.
Мы обе смеемся и больше похожи на прежних нас до того, как я пошла в художественную школу. Войдя бедром к бедру в незнакомый дом, я не чувствую ничего, кроме радости, даже когда Таша бросает меня, чтобы найти Криса. На стене висят фотографии и множество символик. Проходит некоторое время, когда я понимаю, что мы находимся в братстве. Я избегала их во время учебы в колледже, и не в восторге быть в одном из них сейчас, но, видя Ташу такой счастливой, я могу справиться практически с чем угодно. Я сажусь на подлокотник дивана рядом с ними, а подруга сидит на коленях у Криса. Мы болтаем о выставке, о жизни… Это почти идеальное окончание дня.
Музыка сменяется от техно к чему-то более подходящему для танцев, Таша встает и хватает меня за руки, прежде чем я даже узнаю песню.
