Текст книги "Правда или борода"
Автор книги: Пенни Рид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Глава 4
Дорога длиной в тысячу миль начинается с одного шага.
Лао-цзы
~ Джессика ~
Я никогда не была лгуньей – слишком уж я ленивая, да и воображение у меня не слишком богатое. Я даже себе не очень хорошо лгу. Поэтому сейчас меня не оставляло ощущение, что мое сознание будто раздвоилось.
Меня возмущало, что я хочу Дуэйна Уинстона, но дела обстояли именно так. Он что-то сделал со мной, разбудил дремавшую во мне хищницу, и теперь я превратилась в жалкое, зацикленное на нем существо. Я не просто жаждала его поцелуев, прикосновений, его тела и даже язвительных ответных реплик; я думала о самом Дуэйне и о несчетных часах, которые в юности мы провели в компании друг друга, но так и не поладили.
Словно чтобы окончательно запутать дело, произошедшее за кулисами чудесным образом избавило меня от чар Бо – по крайней мере на этот вечер. Я еще не поняла, хорошо это или плохо. С одной стороны, я всегда понимала, что моя влюбленность в Бо основана на нездоровых иллюзиях.
С другой стороны, Бо хотя бы держался со мной любезно – никаких едких комментариев, только дружеские улыбки, честность и доброта. Вот почему я столько лет таяла при виде Бо.
Но теперь… почти ничего. Когда Бо нашел меня в темноте и сказал мне, кто он, я испытала разочарование. Никакой музыки, слышной только мне, никакого лепета на невнятном суахили – только разочарование.
Как такое вообще возможно спустя двенадцать лет форменной одержимости? Оставалось только гадать – и сомневаться в моем психическом здоровье (хотя последнее подводило уже давно).
Постепенно я перешла на шаг, предположив, что озеро совсем рядом, и ругая себя за то, что не взяла фонарик. Короткая пробежка была приятной, но – на нее ушла лишь малая часть переполнявшей меня беспокойной энергии, выматывавшей до предела.
Я словно металась между двух огней: мои чувства к Дуэйну упорно спорили между собой.
Разве мне хотелось превращаться в ревнивую бешеную ведьму, когда Дуэйн целовал мою сексуальную пчелку-кузину, по совместительству свою бывшую девушку и красотку стриптизершу?
Вовсе не хотелось. Я вообще не хотела на это реагировать. Однако самообладание мгновенно испарилось – Дуэйн будто запустил руку мне под ребра, нащупал сердце и медленно его сжал. А еще у меня руки чесались оборвать Тине… пчелиные крылышки.
Он ее целовал. Он целовал ее так же, как целовал меня! Видимо, у Дуэйна привычка целовать девушек до потери пульса. Всех без разбору. Вот почему он так хорошо целуется: практика.
Эта мысль билась в голове, как муха о стекло: я представляла их обоих, и то, как губы Дуэйна касались губ Тины, отпечаталось в памяти, как ожог. От этого зрелища холодело все внутри и наступало помрачение рассудка.
Первым желанием было подойти к ним и растащить за носы. Я однажды видела, как мама развела таким образом моих дерущихся кузин – сунула указательные пальцы в ноздрю каждой и заставила отойти друг от друга. Больше они в нашем доме не дрались – маме достаточно было подвигать указательными пальцами в воздухе. Стоило мне показать этот жест, и Тина сразу поняла бы намек.
Я пошла тише, пытаясь понять, хлюпает под ногами холодная влага или это еще земля. Шага через три я поняла – хлюпает. Я дошла до озера. Я повернулась, выставив руки, добралась до первого попавшегося дерева и привалилась к стволу в ожидании Дуэйна.
Вскоре послышался его топот. У меня внутри все напряглось наиприятнейшим и одновременно беспокоящим образом. Я стиснула кулаки и зажмурилась, мысленно себя отчитав. Хотя на улице было не больше пяти градусов, я не озябла – больше того, кожа, легкие и живот горели огнем. Вот что делают с человеком гнев, крайнее раздражение и бешеная страсть.
Мне требовалось время и расстояние.
Мы целовались меньше пяти часов назад, и предъявлять какие-то права на Дуэйна Уинстона просто бессмысленно. Я в Грин-Вэллей ненадолго – выплатить кредит за обучение и приобрести немного учительского опыта, а потом я отправлюсь путешествовать.
Человек не принимает судьбоносных решений после одной бурной «закулисной» встречи, тем более что я целовала Дуэйна, думая, что передо мной Бо.
Может, рассуждала я, Дуэйн не так уж хорошо целуется? Может, я преувеличила, потому что целовалась под ложным впечатлением о нем?
Я сказала себе, что эти странные желания исчезнут так же быстро, как и возникли. Я убеждала себя, что завтра все будет по-прежнему. Дуэйн вредный и сложный, Бо белый и пушистый. Даже если моя всепоглощающая влюбленность в Бо уже не вернется, странный всплеск чувств к Дуэйну, скорее всего, окажется мимолетным.
У меня свои планы, и я не стану размениваться. Тут и думать нечего.
– Джесс…
Я замерла от этого шепота, удивившись тому, как близко оказался Дуэйн, и немного повернула голову, предоставив ему любоваться моим профилем. Должно быть, я так увлеклась своими мыслями, что не слышала, как он подошел.
– Ну? – прошептала я в ответ, но тут же покосилась на него: – Чего это ты шепчешь?
Дуэйн, не отвечая, медленно двинулся вперед, сокращая расстояние между нами. По смутным очертаниям в темноте я догадалась, что он без рубашки. От увиденного во мне родился стон, который я еле успела подавить, потому что, черт бы все побрал, я хотела трогать Дуэйна!
Я повернулась, когда он остановился в двух футах от меня и выпалил:
– Джесс, может, мы… Может, я…
Я слушала, как он замолчал и медленно, огорченно выдохнул. Лица было не разглядеть, и я не могла угадать ход его мыслей. Я ждала, пока Дуэйн закончит. Пять секунд превратились в двадцать, но тишину нарушало только далекое уханье сов, шум ветра и маленькие волночки, плескавшиеся о берег.
В темноте я заметила какое-то движение, и спустя мгновенье его рука задела мою. И без того на взводе от нервов и продолжающегося внутреннего поединка по боксу, я отпрянула – в основном от неожиданности.
При виде моей реакции Дуэйн отступил и провел руками по волосам. Не знаю почему, но мне стало неловко. Может, оттого, что я хотела взять его за руку, а не отстраняться. Но каким ничтожеством я бы тогда оказалась?
Каких-то десять минут назад Дуэйн в моем присутствии целовал другую девушку – причем ту, с которой его связывали длительные отношения. Возможно, до сих пор связывают.
Меньше пяти часов назад он притворился братом, а я держала в руке его член. Блин, да я его поглаживала, находясь под ложным впечатлением! Мне бы бежать куда глаза глядят, а я стою, как дурочка, перед парнем, который обозвал меня нахалкой.
Конечно, он прав, я иногда бываю дерзкой. Но я не хотела, чтобы он считал меня нахалкой!
Я кашлянула, нащупала за спиной ствол канадской ели и сказала:
– Давай-ка уже с этим покончим.
Я взялась за подол платья и стянула его через голову, зачем-то свернула и положила на корни дерева. Затем расстегнула лифчик, мгновенье поколебалась и бросила его на платье.
При звуке расстегнутой молнии Дуэйна мой живот словно наполнился лавой – раскаленной жидкой лавой. Тело напряглось и приготовилось – я даже не сразу поняла, что задержала дыхание. Напрягая слух, я следила за каждым движением Дуэйна, пока тот снимал штаны.
Теперь он голый.
Сунув большие пальцы под резинку трусов, я превратилась в замерзшую лаву. Я засомневалась, смогу ли шевельнуться, пока Дуэйн голый. Это казалось… рискованным.
Он кашлянул, и я разглядела, что он поставил руки на бедра.
– Трусы можешь оставить, если хочешь.
Признаюсь, пока Дуэйн не заговорил, я пялилась на его… ну вы поняли, в тщетной надежде пробудить свою дремлющую сверхспособность видеть в темноте. Увы, ночь была безлунная, и нас окружал непроглядный мрак.
Теперь я всматривалась в лицо Дуэйна – можно было смутно различить, как в его глазах отражаются звезды, – засопела и покачала головой. Предложенное послабление лишь подстегнуло мою решимость.
– Нет, голышом так голышом. Вдруг ты потом разорешься.
– Не разорусь.
Я не ответила.
– Джессика, я не разорусь, – повторил он.
– Я тебе не верю, – буркнула я, повернувшись спиной и стягивая трусы, которые тоже полетели на платье.
Кожу на затылке закололо невидимыми иголочками. Я плохо ориентировалась в темноте, но подозревала, что Дуэйн все прекрасно видит. При этой мысли я быстро направилась к воде, прикрывая грудь руками. Зайдя по пояс, я остановилась отдышаться – дыхание перехватило от резкого погружения в ледяную воду. Она оказалась холоднее, чем я думала, и я мгновенно окоченела. Тело дрожало, а мозг кричал: «Что ты вытворяешь? Или тебе невдомек, что озеро почти замерзло? Последний разум потеряла?»
Раскаленная лава замешательства и смятения уступила место инстинкту выживания и отвращению к ледяной воде. Правду все-таки говорят о холодном душе!
Громкий всплеск и витиеватая ругань обозначили вход Дуэйна в воду. Я пыталась заставить себя шагнуть вперед, но ноги не слушались. Я страшно замерзла – зубы выбивали дробь, плечи тряслись.
И тут я почувствовала Дуэйна сзади – он так близко подошел со спины, что я ощутила исходившее от него тепло. Вода будто стала на градус теплее, хотя мы стояли, не касаясь друг друга.
– Ну что, д-д-достаточно глубоко? – поинтересовалась я, раздраженная собственной трусостью, которая мешала зайти дальше.
– Джессика, я должен тебе кое-что сказать.
Я судорожно обхватила плечи. Горячее дыхание Дуэйна на моей шее в сочетании с аристократическими модуляциями в голосе заставило меня вздрогнуть.
– Валяй. Нам пятнадцать минут убить надо…
Вода на уровне живота колыхнулась – Дуэйн преодолел разделявшие нас дюймы, и его грудь уткнулась мне в лопатки, а пах – в мой зад. Я окаменела и попыталась отодвинуться, но одна его рука обняла меня за плечи, а другая – поперек груди над самой водой, удержав меня на месте.
– Джесс, озеро холодное, как не знаю что. Дай я тебя обниму.
– М-м-между прочим, ты это сам предложил!
– В курсе, и не жалею, но помолчи, пожалуйста, минутку, и я тебе кое-что скажу.
Я возмутилась:
– Не надо мне указывать!
– Прости, прости, ты права. Я неудачно выразился. Просто мне так холодно, что мозги отмерзают.
Если бы у меня не стучали зубы, я бы, наверное, улыбнулась.
– П-п-прекрасно, валяй, что ты там хотел.
– Джесс… – Его пальцы впились мне в кожу, руки напряглись. – Мы с Тиной больше не вместе. Я с ней порвал несколько месяцев назад.
Я безразлично кивнула, не желая сознаваться, что мне приятно это слышать.
Он продолжал:
– А ты и я… Мы с тобой знакомы с самого детства…
Я прижалась к нему, признавшись себе – я очень рада, что Дуэйн решил меня обнять.
Он заговорил снова, и слова из него вылетали быстро и четко, как отрепетированные:
– Ты никогда меня особо не любила, и я понимаю почему, правда, понимаю! Но мы уже не дети. Ты уезжала на четыре года в колледж, а теперь вернулась и работаешь в школе. Ты стала другой. Ты изменилась. Я тоже изменился, у меня теперь свой бизнес… Мне кажется, пора нам заключить мир и начать все заново.
Я нервно заморгала, стараясь осмыслить его слова, и вдруг заметила – теперь, когда мы стояли неподвижно, – как красиво звезды отражаются в водной глади. Мы будто превратились в центр мироздания – звезды над нами, звезды под нами… Я, не подумав, откинула голову назад, попав точно на плечо Дуэйна, и так и стояла, глядя в небо.
Полминуты он будто собирался с духом, а потом нагнул голову и прижался щекой к моей щеке.
– Я рад, что ты согласна, – прошептал он в тишине, по-своему истолковав мой жест. Я чувствовала, как двигаются его губы, борода щекотала мне шею.
Несмотря на жуткий холод, я засмеялась, по достоинству оценив странность ситуации: стою в ледяном озере с Дуэйном Уинстоном – и рада этому. В последний раз мы были одни в воде тем летом, когда мне исполнилось четырнадцать: я тогда сдернула с Дуэйна плавки и забросила на дерево. А теперь мы оба замерзаем без штанов.
Происходящее не имело смысла, а мне хотелось, чтобы имело, поэтому я попросила Дуэйна кое-что растолковать.
– Дуэйн, а ты помнишь, как в детстве мы спорили обо всем подряд? Если бы я сказала, что небо голубое, ты бы заявил, что фиолетовое!
– Иногда небо и в самом деле фиолетовое. Вот сейчас оно темно-синее, почти черное. Нельзя сказать, что небо всегда голубое, это будет неверно.
– Видишь, видишь? Вот я о чем. Не представляю, как бы мы поладили. Мы с тобой умеем только спорить.
– Ты так говоришь, будто это плохо!
– А разве нет?
– Джессика, – прошептал Дуэйн, – спорить с тобой – одно из моих любимейших занятий.
Сердце у меня бешено стучало, а дыхание остановилось, и причиной тому стали не столько его слова, сколько то, как Дуэйн их произнес – мягко и искренне. Я энергично заморгала, чтобы не растаять там же и прямо на нем (как можно таять, если с трех сторон меня окружает ледяная вода, оставалось загадкой, но что с меня взять).
Я кашлянула и собрала волю в кулак.
– Одним из твоих излюбленных занятий было меня разыгрывать, и нечего переписывать прошлое!
И снова я щекой ощутила, как он улыбается:
– Ты тоже хорошо меня разводила, не отрицай.
Я спохватилась, что слишком широко ухмыляюсь, вспоминая былые подвиги.
– А ты всякий раз велся! Помнишь, как я подменила кусок клубничного торта на губку, а ты откусил?
– А помнишь, как ты заставила меня поверить, будто глотаешь мух?
Я хихикнула.
– О, а я и забыла! Это был изюм. У тебя был такой вид – я думала, тебя там же и вывернет.
Некоторое время мы молчали, бродя в воспоминаниях. Мне пришло в голову, что Дуэйн, пожалуй, не пытается переписать историю. Он хочет, чтобы я посмотрела на нее под другим углом.
Я сказала, не подумав:
– Мне очень нравилось, как ты злился и обещал мне отомстить.
– Ага. И всегда сдерживал обещания.
– О да!
Мы снова замолчали. Тишину нарушал только тихий плеск воды о берег. Но тут руки Дуэйна скользнули вниз, задев мои бедра, и я мгновенно очнулась.
Я тряхнула головой, чуть наклонилась вперед, осторожно кашлянула и спросила:
– Если все начать заново, зачем тебе со мной дружить? Ты же назвал меня нахалкой!
Дуэйн кивнул и снова положил руки так, чтобы это уже напоминало объятья.
– Назвал, потому что ты так себя вела.
Я раздраженно фыркнула.
– Врала-то не я! У меня было полное право рассердиться. Не знаю… – Я сглотнула, обдумывая следующие слова. – Не знаю, готова ли я тебя простить.
– А я и не прошу прощенья. Я ни о чем не жалею.
– Не жалеешь? – Это вышло громко и визгливо. Несмотря на ледяную воду, у меня подскочило давление.
– Не-а. О том, что мы целовались, – нисколько.
Я снова засмеялась – теперь раздраженно.
– То есть тебе не стыдно, что ты обманом внушил мне, будто ты – Бо?
Дуэйн пожал плечами, уткнувшись носом мне в шею и согревая меня дыханием. Мозг требовал призвать его к порядку, но тело орало: «К чертям гордость, я замерзаю!»
Наконец Дуэйн сказал:
– Я ни разу не сказал, что я Бо. А ты не спрашивала.
Я открыла рот, откуда вырвался слабый недоверчивый писк.
– Это неслыханно!
Дуэйн проигнорировал мое заявление.
– И я не желаю быть твоим другом.
– Как не желаешь? Тогда о чем же мы говорим?
– Мы говорим о том, чтобы все начать заново.
– Для чего?
После секундного колебания он ответил:
– Чтобы чаще видеться. Мне кажется, мы подходим друг другу.
Я не удивилась.
Я была ошеломлена.
Я не сомневалась, что ослышалась.
Тут я поняла, что рот у меня широко разинут.
И еще поняла, что стою молча целую минуту.
Я заморгала, уставившись на звезды.
– Прости, мне что-то послышалось… Что ты имел в виду?
– То, что я сказал. Мы подходим друг другу.
– Ты так считаешь?
– Да.
– Для чего подходим-то? Для того, чтобы цвет неба обсуждать? Или строить друг другу каверзы?
– Ну, можно и это, если тебе захочется. А вообще-то я собираюсь тебя вывести…
– Из себя?
– Вывести в ресторан, в кино, на природу, в кафе поесть мороженого – короче, на свидание.
– На свидание?
– Можем поехать к Джини или на дискотеку.
– Ты танцуешь?!
– Танцую, если музыка хорошая и есть настроение.
– И ты будешь танцевать со мной?
– Черт, еще как! Я бы потанцевал с тобой хоть сейчас, если бы не отморозил яйца в этом озере…
Смеясь, я только головой покрутила, потому что разговор пошел в неожиданном направлении. Мне не верилось, что Дуэйн Уинстон считает, будто мы подходим друг другу.
В какой это вселенной мы друг другу подходим?
И почему его слова не кажутся полным бредом? Почему его слова наполняют мое сердце приятным волнением?
– Я не… Я не могу… – Я не знала, что сказать и что думать.
Вечер выдался на редкость насыщенным, я не успевала переварить происходящее. Мне требовалось время и расстояние. Я не собиралась оставаться в Грин-Вэллей больше года-двух, а предполагаемая совместимость с Дуэйном Уинстоном грозила превратиться в здоровенный якорь. Я старалась не терять из виду главный приз – уехать отсюда без долгов, без сожалений и причин остаться.
Кашлянув, я прошептала:
– По-моему, пятнадцать минут уже истекли.
Я отстранилась, и Дуэйн меня отпустил. Холодная вода сразу остудила мои бедра – плохая замена теплому и надежному телу Дуэйна. Обхватив себя руками, я развернулась к лесу и через силу двинула закоченевшими ногами. Получилось не очень – я споткнулась, оступилась и плюхнулась в воду.
От холода скрюченные ноги сразу же выпрямились, вытолкнув голову на поверхность. Я жадно втянула воздух, и тут руки Дуэйна подхватили меня и подняли над водой. Я оказалась прижатой к его груди – одна рука придерживала меня за спину, вторая под колени.
Обретя голос, я проговорила, стуча зубами:
– Поставь меня!
Дуэйн не ответил, двигаясь к берегу.
– Дуэйн Уинстон, поставь меня, – задыхаясь, повторила я.
Мы прижимались друг к другу, и без ледяной воды, не дававшей потерять голову, мое тело согревалось о тело Дуэйна. Наша кожа была мокрой и скользкой, мои груди прижались к его рельефным мышцам, его сильные руки обнимали меня. Сил возбуждаться у меня не осталось, зато беспокоило ощущение неуместности происходящего.
Неуместности? Правда? Это ты сейчас о приличиях вспомнила?
Я променяла безумие на здравый смысл.
– Я тебя поставлю, но не хочу, чтобы ты убежала, забросив мои трусы на дерево.
– Ты это заслужил. – Я знала, на какую проделку он намекает, и невольно улыбнулась.
– Заслужил, – кивнул он и передвинул меня повыше, будто я мешок картошки и сползаю.
Мы уже были на берегу и даже вошли в лес; я хотела снова пожаловаться, когда Дуэйн осторожно опустил меня на землю, но не убрал своей лапищи с моего локтя.
– У меня там одежда. – Я без энтузиазма дернулась в сторону – тело слишком замерзло и устало, чтобы затевать сопротивление. Я покрылась мурашками и сильно дрожала.
Дуэйн наклонился и что-то поднял. Отпустив мою руку, он расправил большое одеяло и накинул себе на плечи. Затем он дернул меня к себе и укрыл мягкой тканью.
– Сперва нужно высохнуть и согреться, – заявил он, вытирая мою спину. Только тут я спохватилась, что Дуэйн и сам замерз: его тоже трясло.
Не раздумывая, я безбоязненно прильнула к нему, инстинктивно желая его согреть. Я обняла Дуэйна и принялась растирать широкую мускулистую спину, уткнувшись лицом ему в шею. Да, мы были обнаженными, но прежде всего мы были закоченевшими телами, искавшими тепла.
Практичность вытеснила ханжество.
Одеяло было огромное, оно закрывало нас от шеи Дуэйна и кончиков моих ушей до самой земли, создавая своеобразный кокон. Я очень порадовалась, что Дуэйн такой предусмотрительный, а то ж я кинулась в лес сломя голову, понадеявшись, что злость и необъяснимая ревность меня согреют.
Воспоминания о причинах утихшей ярости вновь подняли свои безобразные головы: я снова видела, как Дуэйн целовал свою бывшую. Он по-прежнему придерживал обернутое вокруг нас одеяло и прижимал меня к себе, возвращая чувствительность моим плечам и спине. Руки у него были волшебные – большие и сильные. Щекой я чувствовала биение его сердца. Прикосновения к гладкой коже, твердому, как камень, животу и мускулистым плечам разбудили во мне какой-то сумбур.
Мысли опять начали путаться, и во мне вновь зазвучала музыка – на этот раз «Коснись меня» «Дорс»[8]8
The Doors – Touch Me (Прим. ред.).
[Закрыть].
Неожиданно я согрелась – мы оба согрелись, причем быстрее, чем я ожидала. Естественное физиологическое онемение проходило, и от прикосновений Дуэйна во мне разгорался странный огонь. Вскоре общее тепло сменилось с необходимого для выживания на нечто другое, выразительное и переполненное восхитительным напряжением. Дуэйн растирал меня уже медленнее, и я поняла, что дышу подозрительно часто. Это не было чисто физическим возбуждением, как в клубе. Я… попалась. На этот раз участвовало и мое сердце, а не только одурманенная часть моего мозга.
Я подняла взгляд на Дуэйна и увидела, что он на меня смотрит. В его глазах отражались звезды, и я отлично видела, что смотрит он на мои губы.
– Джессика, – прошептал он. Его руки замерли у меня на талии.
Я слегка покачала головой – движение скорее было призвано прогнать упоительное ощущение, что Дуэйн здесь, со мной. Это следовало побыстрее прекратить.
И я выпалила:
– Я не буду тебя целовать.
Его взгляд метнулся от моих губ к глазам. Я почувствовала, как Дуэйн напрягся.
– Почему?
Я фыркнула:
– Потому что ты мне наврал и притворился Бо…
Он перебил меня, откинув назад голову:
– А тебе нужен только он.
Это прозвучало холодно и неожиданно неприятно.
Я вцепилась ему в руку, не давая отодвинуться.
– Нет, дело не в этом. Просто эта ложь и моя сексуальная пчела-кузина…
– Кто?
– Тина Паттерсон, дочь папиной сестры! Не забыл еще? Ты ее целовал! Ты целовал ее сразу после того, как ты и я…
Я не договорила, окончательно растерявшись. Я постоянно целовала мальчишек и никогда не придавала этому значения, однако первый поцелуй Дуэйна, пусть и обманный, как оказалось, что-то для меня значил.
Дуэйн облизал губы и спросил, будто прочитав мои мысли:
– Наш поцелуй что-то значил для тебя? Не тот, – он кивнул в сторону, – когда ты думала, что я – Бо, а другой, когда ты узнала, что я – это я?
Я ответила искренне – слова вылетели сами:
– Не знаю. Честно, не знаю. И я не понимаю, почему ты решил это сейчас выяснить. Получается, я вообще тебя не знаю. То ты Дуэйн Уинстон, который бросает камнями в моего кота, целуется с другой девушкой, доводит меня до бешенства и спорит о том, какого цвета небо, а через минуту ты заявляешь, что мы подходим друг другу. Я тебе не доверяю.
– Джессика, мы стоим голые посреди леса. Говори что хочешь, но ты мне доверяешь.
Я легонько пихнула Дуэйна в грудь и покачала головой, чувствуя себя одновременно сонной, и негодующей, и не желающей его отпускать. Это была страннейшая комбинация чувств.
– Нет, в этом смысле я тебе доверяю. Я знаю, что ты меня не убьешь и не поспешишь воспользоваться ситуацией, потому что когда я гладила твой член, а ты вытворял фантастические вещи с моими сосками… – сладкая дрожь пробежала по моей спине при этом воспоминании, – ты все равно остановил меня до того, как я…
– Джессика, пожалуйста, замолчи.
– Что? Почему?
– Потому что ты меня… зверски напрягаешь.
Долгую секунду мы стояли неподвижно, а потом до меня дошло. В его словах скрывался двойной смысл, и даже в полной темноте я чувствовала, как он борется с собой. Я колебалась между желанием, чтобы Дуэйн что-то сделал, и надеждой, что он ничего не станет делать. Наше дыхание стало единым. Его пальцы впились в мои ягодицы…
И тут Дуэйн закрыл глаза и отодвинулся. Не позволив одеялу соскользнуть, он вышел из нашей маленькой печи и плотно закутал меня, заправив край мне под подбородком.
Немного походив, Дуэйн отыскал свои штаны. Я смотрела, как черная фигура натягивает штаны, и двинулась к дереву, где оставила свои вещи. Дуэйн поднял их и протянул мне:
– На.
И сразу отвернулся.
Глядя на его затылок и шею – ну, на смутные очертания, угадывавшиеся в темноте, – я медленно начала одеваться, вспоминая сегодняшний вечер, время, проведенное с Дуэйном, и собственные действия. Я была слишком искренней. Рядом с ним я чувствовала себя наивной и безмозглой. Я не привыкла к ступору, вызванному физической близостью высочайшего уровня. Да и с Дуэйном мы знали друг друга давно – у нас, можно сказать, имелась история отношений.
Может, мои незрелые, нафантазированные чувства к Бо так резко прекратились, потому что я попробовала на вкус реальность?
Я чувствовала, как краска смущения ползет по шее к щекам. Одевшись, я подняла глаза на Дуэйна. Разглядеть удалось только очертания голой спины.
– Я готова.
Он обернулся, оглядел меня, все еще завернутую в одеяло, и кивнул:
– О’кей, пошли обратно.
Пройдя футов десять, он остановился. Я не двигалась, утопая в меланхолии. Допустим, он прав и мы подходим друг другу, и что? Максимум, что из этого получится, – парочка месяцев (в лучшем случае лет) вместе.
Привыкнув вечно забегать вперед, мой мозг мгновенно перемотал два следующих года и остановился в том времени, когда я буду готова уехать из Грин-Вэллей. А вдруг мы с Дуэйном действительно подходим друг другу? Вдруг у нас будет все серьезно? Что, если я не смогу уехать от него?
Я подняла глаза и увидела, как Дуэйн решительно направился ко мне. Инстинктивно я отступила, но он схватил меня за локти и остановился.
– Твоя кузина Тина… – начал он напряженным голосом.
– Да, Тина моя кузина.
– Она сама назначила такой фант – чтобы я ее поцеловал!
Я сжала губы, ощутив прилив раздражения.
– Но ты ее поцеловал, а она твоя бывшая девушка.
– Она никогда не была моей девушкой!
Мне не хотелось цепляться к словам.
– О’кей, ты встречался с Тиной, еще когда я в колледж не уехала, но твоей девушкой она не была. Так что там насчет Тины?
После паузы Дуэйн выдавил:
– Ты помнишь, с кем я встречался до того, как ты уехала в колледж?
Я процедила сквозь зубы:
– Дуэйн, ты начал что-то говорить о Тине.
Он с явным усилием собрался с мыслями.
– Тина… – Он кивнул и сделал еще шаг, нарушив мое личное пространство. – Когда я ее целовал, это ничего не значило.
– А мне вот иначе показалось.
– Нет. С ней – нет. Но с тобой… В городском клубе я сказал правду – я всегда тебя хотел. Извини, что я скрыл, кто я, но… – Его голос стал более хриплым, и Дуэйн закончил свое мучительное признание: – Я бы очень хотел, чтобы мы еще раз так встретились.
