Текст книги "Притяжение (ЛП)"
Автор книги: Пенни Рейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Глава 10
Свойства Растворов
И вот опять мы с Сэм ужинали в моей комнате.
Это случилось после того, как я вернулась с...
МОЙ САМЫЙ ПЕРВЫЙ ОРГАЗМ!!!
Вот как я думала об этом в уме.
МОЙ САМЫЙ ПЕРВЫЙ ОРГАЗМ!!!
Всё заглавными буквами и со смехотворным количеством восклицательных знаков. Ранее я пыталась доставить себе удовольствие бесчисленное количество раз, но у меня ничего не получалось, именно поэтому я проводила много исследований о половом акте. Я думала, что если достаточно прочитаю по этой теме, то я, в конечном счете, найду ключ к... подождите, к этому...
МОЕМУ ПЕРВОМУ ОРГАЗМУ!!!!!!!!!!
Я не ожидала, что потеряю дар речи, но так получилось, причем аж на несколько часов. К счастью, что удивительно, Мартину тоже, казалось, требуется время чтобы прийти в себя. Ни один из нас не говорил после этого, ни в бухте, не по дороге обратно к гольф-карам и не по пути к поместью.
Несмотря на это, некоторые барьеры между нами были разрушены, потому что он, как мне кажется, стал чувствовать себя свободнее, целуя меня, прикасаясь ко мне, как и когда ему хочется, а я позволяю ему, просто напросто, потому что мне необходима после-оргазменная уверенность и прикосновения. Это чувствовалось таким необходимым и естественным, и я жаждала этого.
Не говоря ни слова, он завязал веревочки на купальнике и окружил мою грудь и плечи горячими поцелуями – лаская мое тело, словно оно принадлежит ему, и с которым он может играть и исследовать, как ему нравится. Когда мы покинули бухту, он поднял меня на руки и целовал меня, пока я цеплялась за него, задыхаясь. Во время поездке на гольф-каре, он положил руку на мое бедро в собственническом жесте, а пока мы шли к дому, он жадно гладил мою задницу.
Оказавшись внутри, он поймал меня за руку и развернул меня вокруг, пока мы не были прижаты друг к другу от колен до груди, и снова поцеловал меня, его руки поглаживали мою шею, плечи, руки, талию и бедра.
Когда мы наконец-то разъединились, на его лице была самодовольная улыбка, а глаза сверкали так же, как и в бухте.
После чего он сказал.
– Иди приведи себя в порядок. И возьми это.
Я взглянула на корзинку, которую он держал. Это был пикник, а мы не ели. Я взяла ее и снова посмотрела на него.
– Тебе нужно что-нибудь поесть, – сказал он.
Я послушно кивнула.
Он широко улыбнулся.
– Ты когда-нибудь заговоришь снова?
Я моргнула, пожав плечами, как бы говоря: «Я не знаю».
Говорить? Говорить? Что это?
Он рассмеялся, освободив меня от объятий, и поцеловал в макушку. Его глаза светились счастьем, когда он бросил мне вдогонку:
– Увидимся за ужином.
Но я не видела его за ужином. Я ела в моей комнате с Сэм, потому что мой разум наконец-то понял, что произошло, пока я принимала душ. Я чувствовала боль между ног, и реальность обрушилась на меня, словно бурный водопад. Мир резко сфокусировался. Я оперлась о стенку душа, чтобы успокоиться.
Его пальцы не были нежными, отсюда и болезненность. И когда я размышляла о произошедшем в бухте, я узнала кое-что о нем: его прикосновения, его слова, его поцелуи были властные, сильные, доминирующие. Он возможно и подарил мне мой первый оргазм, но и забрал кое-что.
И он знал это. Он знал это до того, как все случилось.
Вдобавок к моему запутанному состоянию, я увидела в зеркале ванной, что он оставил следы от своих укусов и посасываний на моей коже – два на шее и один внизу на правой груди. Они выглядели как доказательства. Словно были сделаны целенаправленно.
Мне нужно время, чтобы хорошенько обдумать произошедшее, принять то, что произошло и решить, что это значило, чтобы понять, почему я позволила этому случиться и определить хорошо ли это или плохо.
Я не паниковала. Но я помнила, что кровь тысячи девственниц была принесена на алтарь его сексуального мастерства.
Холодный комок из путаницы и беспокойства, образовался в моем животе, пока я одевалась в спортивные штаны и широкую футболку.
Сэм пришла около часа назад – и нашла меня лежащей на моей огромной кровати, свернувшись в клубок и смотря через окно на море. Я знала, что она заметила фиолетовые следы на моей шее, она, казалось, поняла, что я не хочу говорить, и я была благодарна, когда она предложила поужинать в комнате, а потом позаниматься. Я принесла мои тетради специально для занятий, к которым у меня нездоровая привязанность.
Мои тетради успокаивали меня. Просто посмотрев на написанные моей рукой заметки, я как бы возвращалась в день лекции. Это придавало мне уверенность, заставляя чувствовать себя так, словно я смогу без труда получить высшую оценку по тесту. Они были для меня мозгом, как шпинат для моряка Попая.
На самом деле, я просто не хотела, чтобы товарищи по команде Мартина увидели засосы, очевидное свидетельство того, что мы делали. Я не сожалела или стеснялась, но для меня это было личным, неприкосновенным. Я не хотела делиться тем, что произошло, в комнате полной незнакомцев, особенно с взглядом Бэна, словно холодный душ.
Поэтому, Сэм и я сидели на балконе и жевали запеченный лосось с листьями салата и со спаржей, среди глав и записей по векторным исчислениям и европейской истории. На закате мы пошли погулять по пляжу. Она рассказала мне, как провела день, как плавала с Эриком, после чего убедила его сыграть в теннис.
Конечно же, она надрала ему задницу.
Я не спрашивала ее, нравится ли он ей, а она не спрашивала, что произошло с Мартином. Во многих отношениях мы с Сэм были похожи. Когда дело касалось реальных чувств, мы обе не могли сформулировать свои мысли в слова. Я думала, что требуется время, чтобы понять собственную ерунду, прежде чем делиться с кем-то об этом.
Во время нашей прогулки мы решили снова спать вместе, поэтому она пошла искать свою пижаму, пока я взяла лоток с нашими грязными тарелками и бродила по дому в поисках кухни. Мне был необходим чай, не говоря уже о печенье.
На кухне я столкнулась с шеф-поваром, краснощекой, рыжей, с красным носом в свои шестьдесят, по имени Ирма и с ее помощницей Тамрой, такой же краснощекой, рыжей и с красным носом, лет сорока. Как я подозревала, она была дочерью Ирмы. Они мягко уверили меня, что сами помоют мои тарелки и принесут чай, молоко и печенье. Я попросила показать мне дорогу к моей комнате, и Тамра предложила помочь.
По моей просьбе она показала мне самый короткий путь, и внезапно мне захотелось сделать несколько тайных вылазок на кухню во время моего пребывания здесь. Я расспрашивала ее о доме, пока мы шли и узнала, что он был приобретен мистером Сандеки старшим – отцом Мартина – десять или около того лет назад. Персонал перешел с домом. Я также узнала, что Тамра была разведена и бездетна, и начала работать со своей матерью около четырех лет назад.
Они жили в доме для персонала почти круглый год и обеспечивались всем необходимым, как и остальной персонал – большинство из них тоже работали весь год. Впрочем, мистер Томпсон и миссис Гринстоун были также ответственны за другую недвижимость в Англии, Италии, Швейцарии, Таиланде, Японии, Новой Зеландии и США. Они путешествовали с семьей и всегда готовили дома для Мартина и его родителей, куда бы они ни поехали.
Мы повернули в длинный коридор, который вел к моей комнате, когда Тамра остановилась – замолчала – внезапно сделав шаг назад.
– Ох! Мистер Сандеки, – Тамра повернулась ко мне, послав напряженную улыбку, после чего развернулась и ушла, не сказав ни слова.
Я смотрела ей вслед, немного озадаченно, чего это вдруг она сбежала от своего работодателя.
Когда я повернулась к моей двери, то поняла почему. Глаза Мартина были как глубокие синие водоемы, в которых плескалась буря, а его челюсть была крепко сжата в мрачную линию.
– Где ты была?
Мои брови взлетели вверх – потому что от его требовательного вопроса мне захотелось врезать ему – но потом я вспомнила, что у нас с ним была интимная близость и я не пришла на ужин, как мы договорились.
Кроме того, несмотря на его сварливый тон и лицо, мое тело, видимо, хотело, чтобы он снова грубо обратился ко мне, потому что оно растаяло и словно пело под его угрюмым, недовольным взглядом.
Я выпрямила спину, давая себе мысленно пощечину, чтобы здраво мыслить и подняла подбородок.
Потом постаралась, чтобы мой голос звучал любезно и спокойно.
– Я развлекалась с прислугой.
– Развлекалась, – повторил он безэмоционально. Но я видела, как его словно гранит, напряженная челюсть расслабляется, а глаза теряют сердитый блеск.
– Да. Развлекалась за печенье. Я блуждала по коридорам, пока не наткнулась на кухню, – сказала я, небрежно подходя к нему, после чего открыла дверь в комнату, оставив ее открытой в безмолвном приглашении.
Он принял приглашение и закрыл дверь, последовав за мной. Я слышала, как он вздохнул, прежде чем потребовал:
– Почему ты не пришла на ужин?
– Мы с Сэм решили немного позаниматься. И я устала, – я подошла к зоне отдыха у большого окна и плюхнулась в кресло, улыбнувшись ему дружелюбно. – Как парни? Оправились от опасного путешествия на частном самолете, лимузине и яхте, и после утренней тренировки?
Некоторая резкость вновь появилась в его взгляде и он скрестил руки на груди.
– Ты предпочитаешь летать коммерческими рейсами?
– Конечно, нет. Я предпочитаю вообще не летать. Я бы предпочла, чтобы ты телепортировал меня в следующий раз, когда мы возьмем отпуск в рай.
Наконец он немного улыбнулся и подошел к месту, где я сидела. Мгновение он смотрел на меня в тишине, после чего занял кресло рядом со мной. Он развалился в нем, привлекательно вытянув длинные конечности.
– В следующий раз? – спросил он и я была рада услышать в его голосе намек на поддразнивание.
– Конечно. Я решила, что мы с тобой будем лучшими друзьями так долго, сколько ты сможешь поставлять мне запеченный лосось.
– И печенье.
– Да. И печенье, – я наклонилась, облокотившись о мягкий подлокотник кресла, рассматривая его красивые черты, и увидев, что он тоже смотрит на меня пристально.
Его рот скривился в усмешке, что полностью отразилось в его взгляде.
– И уроки танцев?
Я поднялась выше, мои глаза встретились с его, потому что под уроками танцев он подразумевал оргазм. Возможно взаимные оргазмы. И их подразумевалось много.
Я сглотнула, тепло окутало мою грудь и шею. Холодная глыба в моем желудке, казалось, раздувалась и давила на мои легкие. Я думала об отметинах на моей коже и боли между ног, которая напоминала о том, насколько физическая близость с Мартином была волнительна и доставляла удовольствие, хоть и была вместе с тем чрезмерно интенсивна и немного пугающе. Возможно, слишком интенсивна.
Он потянулся к моей руке, которой я подпирала щеку и я напряглась, выпрямившись, а затем отодвинулась, вместо этого скрутив пальцы вместе на коленях. Я отвела взгляд, уставившись в пол.
Молчание затянулось, пока я придумывала, что сказать, как ответить. Это было проблематично, потому что я не знала, что сказать.
– Посмотри на меня.
Я попыталась опять сглотнуть, но безрезультатно, и лишь судорожно вздохнула.
– Мартин... – закрыла лицо руками. Щеки горели и я покачала головой.
– Кэйтлин, если ты скажешь мне, что сожалеешь о том, что случилось... – его голос был низким, жестким и едва контролируемым.
– Я не сожалею, – сболтнула я, потому что это была правда. Я не сожалела об этом. Мне понравилось, очень. И я бы хотела сделать это снова.
Я посмотрела на него сквозь пальцы и увидела, что он смотрел на меня: челюсть напряжена, в глазах ярость. Когда я заговорила, мой голос был приглушенным из-за ладоней, прижатых ко рту:
– Я не сожалею об этом. Но я не знаю, как себя чувствовать после этого, потому что это было немного страшновато.
Его взгляд сдал задумчивым, как будто он копался в своей памяти, и я заметила, как его лоб покрылся морщинками беспокойства.
– Страшновато? Как что?
Я попыталась отстраниться от разговора и подойти к этому с прагматичным анализом.
– Ну, я думаю, что первый настоящий "сексуальный опыт" для девушки всегда немного страшновато, и это так. Но еще... ну... немного больно. И ты оставил синяки на бедре и укусы на шее. Ты был очень настойчивым, и мне очень понравилось, но ты был не очень... нежным.
Он быстро моргнул и что-то вроде тревоги омрачило его лицо. Он рассматривал меня с задумчивым недовольством. Затем его голова упала обратно на подушку кресла, и грудь поднялась в глубоком вздохе.
– Черт побери.
Он выглядел злым.
–Ты... злишься? – спросила я, мои руки сжимали колени, пока я рассматривала его лицо, ища подсказку. Я не верила в то, что он злился. Ради всего святого, я была новичком в этом, во всем этом.
Он закрыл глаза почти на пять секунд, после чего сказал:
– Я не хотел обидеть тебя, никогда. Я не хотел сделать тебе больно.
Я осмотрела его, каким он был расстроенным и поняла, что его раздражение было направлено на себя.
– Может быть, я имею в виду, ты можешь быть не таким грубым?
Он поднял голову, открыв глаза и я увидела его решимость, прежде чем он заговорил.
– Да. Даю тебе слово. Этого больше не повторится.
У меня такое чувство, будто он разочарован в себе... очень любопытно.
– Я не совсем так выразилась. Я имею в виду, – я прочистила горло, пытаясь успокоить нервы, потому что было странно проводить послеоргазменый анализ с Мартином Сандеки, – так, чтобы было все ясно, это было хорошо. Это было очень хорошо. Мне понравилось все, что произошло... ранее. Моим трусикам тоже. Но так же сильно, как мои трусики хотят продолжать это, я новичок во всем этом, – акцентировала внимание, размахивая руками вокруг моего таза, после чего жестикулируя в сторону его тела.
Его тревога сменилась весельем.
– Я знаю.
– Я не говорю, что грубо было плохо, я не хочу исключать эти эпизоды в будущем – если они вообще будут, эти эпизоды – но пока я хочу, чтобы грубости было не слишком много.
Его взгляд внезапно стал горячим, глаза сузились. Я проигнорировала это, потому что сама мысль о грубости Мартина была... возбуждающей. Я стремилась продолжить:
– Я предлагаю, что если это произойдет снова...
– Когда это произойдет снова.
– ...ты не будешь торопиться, пока я не узнаю, как это сделать.
Он кивнул и я была рада увидеть, как он немного расслабился.
Мы не отрывали друг от друга взгляда, а воздух становился все густым и тяжелым. Он смотрел на меня, будто представляя будущие эпизоды, планирование и подготовку к ним.
– Я просто хочу...
– Чего ты хочешь?
Внезапно одна идея пришла мне на ум и я приняла ее, прежде чем успела подумать о последствиях. Я предполагала, что он сразу же отвергнет ее, поэтому сразу же выпалила.
– Черт возьми, давай. Если мы собираемся дать этому шанс, нужно на самом деле это попробовать. Я думаю, нам нужно отбросить осторожность и назваться, наконец, парнем и девушкой. Ола, ты встречалась с Мартином? Он мой парень. Я Паркер, его девушка. Мы будем вместе в библейском смысле этого слова, без клятв.
Он смотрел на меня в течение пяти секунд, очевидно, застигнутый врасплох моим предложением, но потом удивил меня, подавшись вперед, и уверенным, плавным движением поднял меня к себе на колени. Я оступилась и упала на него. Руками он обхватил мое лицо, большими пальцами поглаживая линию челюсти, его глаза почти благоговейно смотрели за продвижением его пальцев к моим губам.
– Паркер, – его голос звучал ворчливым шепотом, сдобренный предупреждением, – не говори, если не имеешь этого в виду.
Вот дерьмо. Блеф называется.
Я облизнула губы – нервная привычка – у которой был побочный эффект, от этого его глаза цвета морской волны становились темнее. Он выглядел... ненасытным.
– Мартин, ты сошел с ума. Тебе не нужна девушка.
– Я хочу тебя.
Гах! Правильные ощущения!
Он чувствовал себя комфортно, касаясь меня, многое стало понятно. Но я не решалась коснуться его. Я не хотела, прикасаться к нему, когда он на самом деле не был моим, потому что, когда все это закончится, я больше не позволю себе прикоснуться к нему. Тогда я кое-что потеряю.
Поэтому, я скрестила руки на груди и покачала головой.
– Давай поговорим о том, какие мы разные, – сказала я, надеясь, что обоснованная аргументация заставит его отказаться от этой навязчивой идеи.
Опять он сжал зубы, его руки оторвались от моего лица и обернулись вокруг меня, будто удерживая от побега.
– Вернемся обратно в лимузин, – сказала я, укрепляясь в своей решимости, – и потом в лодке и когда мы покинули пристань, ты кидал на парней странные взгляды, чтобы они не разговаривали со мной.
Мартин уставился на меня, ничем не выдавая своих мыслей.
– Я точно уверена, что ты... ну, заинтересован во мне и это не платонически. Поэтому, твое поведение говорит о том, будто ты метишь свою территорию. У меня не было парня до этого, но, возможно, я неправильно понимаю ситуацию...?
Он прочистил горло снова.
– Ты – нет.
– Мне не нравится это.
– Тебе это не нравится?
– Нет. Не нравится. Заставляет меня чувствовать себя, будто китайские объедки, и ты не хочешь, чтобы кто-то попробовал меня.
– Я не хочу, чтобы тебя кто-то пробовал.
– Но я не еда. Я сама могу решить, кто может, а кто нет.
– Я думал, что большинству девушек нравится, когда парень собственник.
– Правда? – спросила я, потому что я правда так не думала, после чего покачала головой. – Нет. По крайней мере... ну, по крайней мере, я так не думаю, не так. Это как, почему я хочу быть с кем-то, кто не доверяет моей преданности? Я не буфет. Парни не могут попробовать меня, только потому, что я стою здесь. Я выбираю тех, кто будет есть мою лапшу.
– Я доверяю тебе, – сказал он быстро, его взгляд метнулся ко мне и обратно. – После вечера пятницы, то, что ты сделала, думаю, я доверяю тебе больше чем кому-либо.
Ох, гхм! Он говорил так... искренне. Это причиняло боль, потому что я верила ему и от этого становилось так грустно. Как такое возможно, что я самый надежный человек в его жизни? Насколько это надрывает сердце?
Неспособность сдержаться, вызванная внезапным желанием прикоснуться к нему, заставило меня положить руки ему на плечи.
– Мартин, просто у меня мало опыта в знакомствах или общении с парнями. У меня был один, но он был... ну, в общем, не в счет. Я на самом деле не уверена, как это работает...
– У меня еще меньше опыта, чем у тебя.
Я уставилась на него.
– Это ложь.
– Нет. Это не так. Я никогда... – он прочистил горло, – ...ты первая девушка, которую я хочу... вот так. – Это звучало так, будто он разочарован, и его пальцы впились в мое бедро и ребра, где он обнимал меня. Когда он заговорил, это был как сквозь стиснутые губы. – Я бы хотел, чтобы ты была не такая упрямая.
– Не всегда будет только по-твоему.
– Я знаю это. Если бы я делал все по-своему, мы бы уже были голыми в океане или... черт, делали кое-что другое, а не обсуждали причины, почему ты не думаешь, что это сработает.
Мне инстинктивно хотелось успокоить его, подавшись вперед облегчить его плохое настроение, пообещав, что я не буду такой упрямой и просто представлю, что все это моя реальность. Но я не могу игнорировать разум и логику, даже если я польщена его замашками пещерного человека, собственнической раздражительностью и очевидно навязчивой идеей.
Но также... образ плавающего нагишом Мартина был равен лучшему образу перед сном.
Тепло пробежало по моей шее и щекам, и я зажмурила глаза, сделав глубокий вздох. Я надеялась собраться с мыслями, потому что прямо сейчас я думала о купании голышом с Мартином в нескольких сотен ярдов в Карибском море.
– А теперь ты покраснела, – это прозвучало безрадостно. Он говорил разочарованно и обиженно.
– Чего ты ожидал? – спросила я и открыла глаза. – Я не привыкла к такому. Займет некоторое время, чтобы привыкнуть к мысли, что ты заинтересован во мне. Черт побери, прошло всего сорок восемь часов, а мы даже не встречаемся...
– Мы встречаемся. Запомни, мы будем есть такос и у нас будет много уроков танцев, – его глаза рассматривали проявления любви на моей шее, и он ухмыльнулся. Это была удовлетворенная, довольная ухмылка.
Дурацкая ухмылка.
– Ну, будущие такос, несмотря на то что, – я стратегически и упорно проигнорировала его замечание по поводу уроков танцев, – я знаю, что я не твоя девушка, и даже если бы я ею была, я не хотела бы, чтобы на меня мочились.
Мартин поперхнулся воздухом, уставившись на меня «ты ненормальная» взглядом.
– Мочились?
– Ну, знаешь в переносном и буквальном смысле. Если мы дошли до того места, где мы должны быть "связанны", – я показала в воздухе кавычки, чтобы подчеркнуть, что слово связанны, странное, но подходит данной ситуации. – Я не думаю, что буду счастлива с тобой, метящим свою территорию, если какой-то парень ведет себя неподобающим образом со мной, я сразу пошлю своему бойфренду знак.
Он уставился на меня изучающим взглядом. После кивнул:
– Хорошо. Если я проведу завтра весь день не... помочившись на тебя, – его губы дрогнули, но он быстро убрал это выражение, – если я сделаю это, ты пойдешь со мной на вечеринку завтра вечером.
То, что должно быть просьбой или вопросом прозвучало как заявление. Я смотрела на него. И ненавидела эту его часть.
Но он выглядел... как ни странно, надеющимся.
Надеющийся Мартин Сандеки заставлял мое сердце плавится. Его выражение плюс ощущение его вокруг меня означало, что у меня нет выбора.
– Отлично, – я вздохнула, стараясь не походить на недовольного подростка, что по большей части получилось. – Я пойду.
