Текст книги "Горький конец (ЛП)"

Автор книги: Пенн Кэссиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Хижина оказалась не такой, как я ожидала. Возможно, мне следовало немного больше прислушиваться к словам Тэйна, принимая их близко к сердцу. Снаружи она напоминала любую старую хижину в лесу. Совершенно непримечательная. Но внутри все было по-другому.

Здесь было просторно и уютно. Приглушенный свет исходил от камина в дальнем конце комнаты и открытой кухни с островом из брусчатки посередине. Вся внутренняя часть представляла собой одну гигантскую комнату с единственной дверью в дальней стене. Комната была разделена на жилое и спальное помещения. Два глубоких кресла и диван перед камином, телевизор, прикрепленный к стене, а затем кровать размера king-size напротив, в отдельной половине комнаты. Это было похоже на деревенскую квартиру-студию в лучшем смысле этого слова.

«Деревенский», возможно, даже неподходящее слово для этого. Все было чисто и ухожено, а вдоль стен тянулись книжные полки от пола до потолка, заставленные не только книгами в мягких обложках, но и случайными безделушками и предметами коллекционирования. В гостиной пол был покрыт толстым пушистым ковром, а на кухне – чем-то вроде насыпи из мелкой гальки.

Руки мягко легли мне на плечи, дыхание защекотало ухо, когда Тэйн прошептал:

– Что я тебе говорил, любимая?

Я рассмеялась, когда наклонилась навстречу его прикосновениям. Я ничего не могла с собой поделать. Между нами существовало своего рода магнетическое притяжение, которое можно ощутить физически, как жужжащий барьер, который пробегал по моей коже везде, где он соприкасался. Да, мы собирались серьезно поговорить, как только я устроюсь.

От неясного движения мое сердце подпрыгнуло к горлу. Оно появилось из ниоткуда, откинув волосы с моих плеч. В мгновение ока Уоррик навис надо мной, без рубашки, одетый в старые, потрепанные синие джинсы и потертые рабочие ботинки. Я судорожно сглотнула при виде него. Такой вязкий и аппетитный и… Блядь, я уже намокла.

Он притянул меня к себе, обхватив огромными ручищами, и прижал к своей груди.

– Никогда, блядь, больше так со мной не делай, – настойчиво прошептал он мне в волосы. Он глубоко вдохнул, содрогнувшись всем телом.

– Не забегай слишком далеко, приятель, – проворчал Тэйн, проходя мимо нас обоих и направляясь прямиком на кухню.

Хватка Уора была крепкой, но я волк и могу легко вырваться, даже после стольких часов без еды и воды. Я медленно оттолкнулась от его груди, чтобы посмотреть ему в глаза. Они почернели, на коже вокруг них проступили маленькие вены. Я называла это «голодный вампир». Это случалось с Сиренити всякий раз, когда она злилась или возбуждалась, и я бесконечно дразнила ее за это.

– В следующий раз я просто попрошу офицеров, производивших арест, любезно отпустить меня. – Я ухмыльнулась, положив ладонь на его вздымающуюся грудь.

Мускул на его челюсти напрягся, как и его пальцы, все еще сжимающие мою поясницу.

– Следующего раза не будет. – Он выдержал мой взгляд, такой серьезный, каким я его никогда не видела с тех пор, как мы встретились. – Я серьезно, Трикс. Они не заберут тебя снова. Я убью их всех, прежде чем они дотронутся до тебя. Я должен был это сделать. Я должен был…

Я покачала головой.

– Они бы убили тебя, если бы ты попытался, Уор. – Это чувство заставило меня сглотнуть от волнения. – Мы должны сделать это правильно. Я не сделала того, в чем они меня обвиняют. Мне просто нужно найти способ доказать это.

Тэйн усмехнулся из кухни, и я выглянула из-за плеча Уора, чтобы увидеть, как он наливает три бокала вина.

– Как будто этим ублюдкам насрать на невинность. Они просто хотят кого-то обвинить.

Я высвободилась из объятий Уора, и, к моему удивлению, он позволил мне это. Его глаза все еще были черными, поэтому, чтобы попытаться немного приручить его, я сжала его руку, прежде чем переплести наши пальцы вместе. Мы присоединились к Тэйну на кухне, втроем столпившись вокруг шкафа, пока он пододвинул к нам стаканы. Я сделала робкий глоток, и от резкого вкуса на языке после стольких часов сухости у меня чуть не закатились глаза.

Я села на барный стул, придвинув свой пустой стакан Тэйну, который снова наполнил его без моей просьбы.

– Копы, которые допрашивали меня, были людьми, – сказала я после очередной паузы усталого молчания. Уор и Тэйн посмотрели на меня, а затем друг на друга. – Они были гребаными мудаками. Они использовали оскорбления и прочее дерьмо, потому что я оборотень. Это нормально? Я думала, что Сол должен быть прогрессивным убежищем или что-то в этом роде?

Тэйн рассмеялся.

– Какой пропагандой они кормят вас, жителей Нок-Сити? – Он покачал головой. – Каждый город-убежище ничем не отличается от следующего, черт возьми. Копы ничем не отличаются. Людям нравится притворяться, что они на нашей стороне, но многие из них занимаются этим только ради значка, он же «лицензия на охоту на дарклингов без последствий».

Я взглянула на Уора, но он только кивнул, сделав глоток из своего бокала. Темная жидкость покрыла его губы чуть гуще, чем вино. Мгновение спустя он дочиста вылизал ее.

– Я думала, вы теперь на стороне закона, мистер Палач?

Он закатил глаза, когда Тэйн поперхнулся вином.

– Она тебя раскусила, брат.

Уор проигнорировал его.

– Я достаточно взрослый, чтобы придерживаться линии, не переступая ее; в отличие от Тэйна, я стараюсь не валять дурака.

Тэйн усмехнулся.

– Ты хочешь сказать, что ты скучный и предсказуемый?

– Нет, я умный. – парировал Уор приподняв густую темную бровь в сторону колдуна. – Полиция и армия – это две разные организации, Трикс. Это не похоже на старые времена до появления убежищ. Армия защищает людей, но полиция правит улицами. Коррупция буквально встроена в каждый аспект подготовки полицейских. По крайней мере, для людей. Они обучены не доверять дарклингам из-за того, насколько мы могущественны по сравнению с ними.

Я вздохнула, поставив локти на деревянную столешницу и закрыв лицо руками. Мои веки отяжелели от потребности во сне, и в любую минуту я могла рухнуть.

– Я никогда не пойму, почему здесь вообще должно быть разделение. – Я посмотрела на двух братьев. – Возможно, Эстель в чём-то права. – Между нами троими повисла тяжелая тишина, когда вес того, что я только что сказала, улегся. – Я, конечно, не говорю, что согласна с ее методами, но, возможно, иметь больше гибридов было бы не так уж плохо.

В конце концов, это и было целью Эстель. Создать основной вид взяв самые сильные черты от каждого вида и объединив их в одном человеке. Сиренити была доказательством того, что это может сработать.

– Не обращайте на меня внимания, – сказала я со стоном, поднимаясь с барного стула. – Где Гарет? Мне нужно увидеть его. – Я понюхала воздух, но дыма от костра было слишком много и он скрывал все остальное.

– Он был там весь день, – сказал Уор. Он подошел к дальнему окну и выглянул в темнеющий лес. – Мы уговорим его вернуться в хижину завтра, но пока давайте позволим ему разобраться во всем самостоятельно.

– С ним все в порядке? – Осторожно спросила я. За окном почти ничего не было видно, кроме темной линии высоких сосен, которая открывалась в бесконечное море зелени и теней.

Брови Уора нахмурились, и он потер затылок ладонью, когда снова повернулся ко мне.

– Я не знаю. – Я была рада, что он не утруждал себя тем, чтобы успокаивать меня пустыми словами.

– Ванная прямо там, – сказал Тэйн, подходя ко мне сзади и подталкивая к единственной двери в комнате. – Я взял на себя смелость собрать твои вещи. Надеюсь, ты не возражаешь. Тебя ждет свежая пижама, если ты захочешь привести себя в порядок.

Я уставилась на него, мои губы изогнулись в ухмылке, когда я приподняла бровь.

– Пижама? – Его ярко-голубые глаза сузились, и он слегка игриво коснулся моего живота, отчего я взвизгнула и отскочила в сторону. Я рассмеялась, подняла руки и попятилась. – Ладно, пижама так и пижама.

Ребята предоставили кровать в мое распоряжение. В комнате было тепло, но не душно. Я то и дело засыпала на час или два, но в конце концов шорох или лязг, доносившиеся из леса за окном, будили меня в холодном поту.

На этот раз это был не шум, который вырвал меня из моих кошмаров. Это было мягкое прикосновение густого меха к моим голым ногам. Я моргнула, прогоняя сон с глаз, пытаясь собраться с мыслями и точно вспомнить, где нахожусь и почему. Комната была пуста, единственным источником света, проникающим из окна, были лучи лунного света, заливающее комнату голубым сиянием. В камине почти догорели угли.

Горячее дыхание коснулось моего бедра, и все мое тело замерло. Но это длилось всего мгновение, прежде чем до меня донесся знакомый запах.

Гарет.

Я оглядела свое тело, отметив, как небрежно сбросила с себя тяжелое одеяло где-то ночью. Его заменил огромный красновато-коричневый волк размером с гребаную лошадь. Да, это был Гарет, все в порядке. Он прижался ко мне, как комнатная собачка, его дыхание было медленным и глубоким.

Несмотря на то, что он был таким тяжелым, что не могу пошевелиться, не разбудив его, я сумела улыбнуться ему сверху вниз. Протянув руку, я провела пальцами по его густой шерсти. Медленно. Осторожно. Я остановилась, когда он заворчал во сне. Затаив дыхание, я ждала, что он резко проснется и, возможно, зарычит или щелкнет зубами мне в лицо за то, что я прикоснулась к нему. Но этого так и не произошло. Медленное мурлыканье наполнило комнату и заставило мое тело завибрировать.

Я продолжала гладить его, мой взгляд вернулся к окну. Я посмотрела на луну, гадая, присматривает ли за ним сегодня вечером сама Селена. Если бы она каким-то образом вернула его сюда, зная, что я сделаю все возможное, чтобы убедиться, что он в безопасности. Это было обещание, которое я дала себе тогда. Этот волк. Этот телохранитель. Эта боль в моей гребаной заднице никогда больше не испытает боли от моих рук.

– Это первый раз, когда он перестал двигаться с тех пор, как тебя похитили, – прошептал Тэйн. Он и Уор сидели в отдельных креслах в темноте. Тэйн взмахнул рукой в воздухе, голубая магия заискрилась на кончиках его пальцев, прежде чем прыгнуть к камину. Поленья загорелись, залив комнату тусклым сиянием.

Уор провел ладонью по своему усталому лицу. У него были темные круги под глазами, что заставило меня задуматься, отдохнул ли кто-нибудь из них.

– За последние двадцать четыре часа он, должно быть, тысячу раз обошел периметр. Может, это и к лучшему.

– Мне нужно поговорить с кузеном, – прошептала я, зная, что они оба меня слышат. Гарет слегка пошевелился, но только теснее прижался ко мне. Мои пальцы мягко перебирали его мех, пытаясь успокоить и расслабить его.

– Она должна… – начал говорить Тэйн, но я покачала головой, обрывая его.

– Нет, не Сиренити. – Я встретилась с ним взглядом. – Я хочу поговорить с Шоном. Возможно, он знает что-то, что может помочь Гарету. После того, как нас спасли из изолятора, Шону тоже было трудно оставаться в своем человеческом обличье. Ему потребовались месяцы, чтобы продержаться в нем достаточно долго, чтобы вспомнить, как функционировать.

Вспоминать моего кузена таким образом все еще было физически больно. Бывали ночи, когда вся стая замолкала, когда воздух наполняли вопли боли и мучения Шона. Доктор стаи и его удивительная подруга Кейт пытались помочь ему. Они работали с Шоном днем и ночью почти год, и он все еще иногда сопротивлялся.

Теперь все было лучше. Не идеально, но управляемо. У Шона был собственный маленький домик на землях стаи, но его почти никто не видел. Ушел общительный, жизнерадостный кузен, с которым я росла. На его месте был закаленный, измученный мужчина, который видел худшее в человеке и сумел пережить последствия. Если кто-то и мог помочь Гарету пройти через это – это был Шон.

Уор кивнул с задумчивым выражением на волевом, красивом лице. Его борода стала гуще за те дни, что я его не видела, как будто он перестал за ней ухаживать.

– У нас есть спутниковый телефон, который невозможно отследить. Ты можешь позвонить Шону утром, если хочешь, но это должно быть кратко. Мы не можем рисковать, пока Эстель на свободе.

От одной этой мысли у меня внутри все перевернулось.

– У нее же нет причин преследовать меня, верно? Я имею в виду, я всего лишь одна из сотен похищенных дарклингов. – Даже когда слова вырвались наружу, я уже предвидела реакцию.

Тэйн вздохнул, проводя рукой по своим светлым волосам.

– Хотел бы я, чтобы для тебя все было так просто, любимая. К сожалению, ты, Сиренити, Шон и Локсли принадлежите к двум очень могущественным семьям. Трем, если считать стаю Кровавой Луны сейчас. Если она собирается трахнуться с кем-нибудь из своих жертв, то это будет один из вас. Насколько я знаю эту ведьму, она захочет устроить из этого спектакль.

Это привлекло мое внимание.

– Ты знал ее лично? – Спросила я Тэйна.

Он серьезно кивнул.

– Когда-то я был ее телохранителем. В те первые дни, когда я был солдатом, – его глаза были расфокусированы, как будто он вспоминал всю свою жизнь. Вероятно, так оно и было. Беспокойство поселилось внутри меня при мысли о том, что он был так близко к этому монстру. – Пожалуйста, пойми, девочка Трикси; она повлияла на весь мир. Еще до того, как стать политическим соперником твоего дяди, она была номинальной главой сообщества дарклингов. Очень уважаемая древняя ведьма.

Мой взгляд метнулся к Уору, окутанному тенью, если не считать мерцающего света костра.

– А ты? Ты тоже ее знал?

Он кивнул.

– Издалека, да. – И все. Коротко. По существу.

– И никто из вас ничего не подозревал?

Тэйн рассмеялся.

– Подозревал что? Что она могла затаить ненависть к людям, которые столетиями преследовали наш вид? Нет, никогда, – он отмахнулся от меня, покачав головой. Между нами повисла тишина, пока он смотрел в огонь, а я смотрела на него. Затем он сказал: – Я не думаю, что кто-то начинает планировать гибель целого вида. – Его взгляд метнулся к моему. Затравленный и усталый. – Это медленный процесс. Слишком много несправедливости, которая накапливается все больше и больше, пока, в конце концов, блядь, не лопнет. Так создаются злодеи. Именно тогда те, кто совершил эту несправедливость, оборачиваются, указывают на тебя пальцами и называют чудовищем.

Я судорожно сглотнула, моя рука замерла на голове Гарета. Должна признать, эта мысль приходила мне в голову не в первый раз. Была небольшая часть меня, которая злилась на людей. Даже на тех, кто не пытался активно оттеснить мой вид на задворки общества. Часть меня ненавидела их, и именно эта часть меня иногда пугала меня.

– Тебе нужно поспать, – сказал Уор, его мягкий, но глубокий и резонирующий голос вырвал меня из моих мыслей. Когда мои глаза сфокусировались, я поняла, что он возвышался надо мной, двигаясь с невероятной скоростью и скрытностью для человека его габаритов. Вампир или нет, это было впечатляюще.

Я откинулась на подушку позади себя, снова проводя пальцами по шерсти Гарета. Его дыхание стало более поверхностным, но глаза все еще были закрыты. Я подумала, может быть, он на самом деле не спит и слушает прямо сейчас, только притворяясь спящим.

Уор наклонился и положил свои большие ладони на обе щеки, нежно обхватив мое лицо. Его глаза все еще были темными, но сейчас они были нормального цвета, один серый, другой зеленый, и в них отражалось мое собственное лицо.

– Спи, пока можешь. Мы с Тэйном не позволим, чтобы с тобой что-нибудь случилось. И я подозреваю, что он тоже. – Он кивнул на Гарета, который продолжал мягко мурлыкать, прижимаясь ко мне.

Губы Уора накрыли мои в сладком, мягком поцелуе, и я наклонилась навстречу. Мы растаяли вместе, как будто это была самая естественная вещь в мире. Как будто я ждала именно этого, чтобы позволить себе успокоиться. Мое тело расслабилось, начиная с головы и продвигаясь к пальцам ног. Я не осознавала, насколько сильно все еще была взвинчена после всего. Когда он отстранился, я не была готова. Я хотела задержаться в этом поцелуе еще немного.

Тэйн наблюдал за нами со своего места в кресле, на его скрытом тенью лице застыло задумчивое выражение. Когда он заметил, что я пялюсь, он подмигнул, а затем махнул рукой в сторону дальнего окна, голубая магия танцевала на его пальцах. Стекло засветилось голубым и серебряным, колыхаясь, как северное сияние.

– Поспи немного, любимая. Это место защищено, я обещаю.

Я улыбнулась, глубже погружаясь в постель, позволяя теплу трех моих защитников окутать меня, размышляя, медленно погружаясь в столь необходимый сон, как, черт возьми, я оказалась в этой ситуации. Это дерьмо было компетенцией Сиренити, а не моей. Но, увы, когда меня сморил сон, я не смогла стереть усмешку со своих губ.

После трех дней, проведенных взаперти в хижине, я начала беспокоиться. Я несколько раз пыталась дозвониться Шону и Сиренити, но мне не удавалось. Уор заверил меня, что, вероятно, это была проблема с логистикой с их стороны и что все силы были направлены на то, чтобы убедиться, что Луна стаи Кровавой Луны в безопасности. Зная вампиров Ноктюрн, они были безжалостны, когда дело касалось безопасности моей кузины.

У меня в животе образовалась неприятная пустота, когда я подумала о своих кузенах. Шон и так находился в уязвимом состоянии, а осознание того, что ведьма, сделавшая с ним все это, снова на свободе, должно было подействовать на него. Я просто хотела услышать его голос и знать, что с ним все в порядке.

Гарет исчезал каждое утро, как только вставало солнце, а затем возвращался, пока я спала. Я несколько раз пыталась поймать его, прежде чем он убежит, но он был слишком быстр и хитер. Честно говоря, я теряю терпение, и во всем этом нужно разобраться, пока мы не предупредили Августа, что его кузен может одичать.

Иногда такое случалось. Когда с оборотнем случалось что-то травматичное, его разум мог отторгнуть это. Животное, живущее внутри нас, может не знать, как справиться с определенными эмоциями так, как это умеет наша человеческая половина. Ходили истории о диких оборотнях, которые убегали, не сказав ни слова, и никогда не возвращались в свои стаи или общество. Они жили как волки, не обращая внимания на боль, которую причиняли.

Наверное, я могу понять, откуда они взялись. Бывали ночи, когда кошмары о том, что случилось со мной в изоляторе Эстель, были просто невыносимы. Иногда я просыпалась в холодном поту, с трудом дыша, чувствуя, как вокруг меня смыкаются стены. Иногда я чувствовала горячую вспышку огня, впивающуюся в кожу, и на долю секунды мысленно возвращалась в ту маленькую операционную, пристегнутая к холодному металлическому столу, пока лицо очаровательного доктора вводило мне синюю жидкость.

Тэйн пододвинул ко мне тарелку с яичницей-болтуньей, пока Уор был в гостиной, щелкая между новостными каналами. Я уже выпила чашку кофе, съела бублик и банан, но Тэйн продолжал приносить еду. Еще немного, и я лопну. Я сморщила нос, пытаясь оттолкнуть его.

– Ты хочешь, чтобы меня стошнило прямо на тебя?

Он закатил глаза, переводя их обратно на меня.

– Ешь. Если ты этого не сделаешь, то сгоришь в первый же час. Поверь мне, ты еще поблагодаришь меня позже.

Я с презрением посмотрела на яйца в кашице. Сегодня мы собирались на пробежку. Они собирались показать мне периметр участка и указать возможные пути эвакуации, если случится худшее. Не стала с ними спорить, потому что после нескольких дней подавленности все, чего мне хотелось, – это убежать. Мне удалось убедить Уора позволить мне побегать в волчьем обличье, хотя он и сказал, что это рискованно и, возможно, может спровоцировать Гарета.

Он был там, в том лесу, предположительно, держался поближе к хижине, но мы редко его видели. Иногда, когда я с тоской смотрела в окно, замечала проблески коричневого меха среди деревьев или пару горящих глаз в кустах на закате. Он был там. Всегда рядом. Всегда наблюдая.

Я проглотила яичницу, зная, что он прав, и я не собиралась выходить на улицу и падать в обморок у них на глазах. Пока я ела, ёрзала на стуле, наблюдая, как Уоррик переключает каналы. Картинка на старом телевизоре была нечеткой, но ему удалось поймать несколько местных станций.

Казалось, что каждая сенсационная история была либо обо мне, либо об Эстель. Моя фотография была повсюду, и я не могла не съеживаться каждый раз, когда видела собственное потрясенное выражение лица. В тот день все произошло так быстро, что я едва успела осознать происходящее, пока уже не оказался за решеткой.

– Они могли бы, по крайней мере, отредактировать фотографию, – проворчала я, отправляя в рот последний кусочек яичницы и сосредоточенно пережевывая. – Я не настолько бледная, не так ли? – Держа руку перед лицом, я осмотрела бескровную бледность.

Тэйн фыркнул.

– Но бледность тебе так идет. Особенно когда ты краснеешь. – Я бросила на него взгляд, сузив глаза. Он ухмыльнулся. – Смотри, вот так. Вкусно…

Несмотря на мой свирепый взгляд, я почувствовала, как мои щеки запылали. Хлопнув по ним ладонями, чтобы скрыть любое доказательство того, что он был прав, я спрыгнула со стула, схватила свою тарелку и отнесла ее в раковину, держась спиной к дерзкому колдуну.

– Итак, когда мы отправляемся? – Спросила я, возможно, немного пискляво.

Я напряглась, когда теплые, сильные руки обхватили мою талию сзади, а горячее дыхание защекотало ухо.

– О, как мне нравится, когда ты извиваешься для меня. Ты не сможешь скрыть эти розовые щечки. – Он прикусил мочку моего уха, и это было все, что я могла сделать, чтобы сдержать стон. – Я не могу дождаться, чтобы увидеть, какие еще части тебя покраснеют под моими прикосновениями.

Смех Уора прогремел по комнате, когда он выключил телевизор и встал, скрестив руки на груди.

– Ну, кто теперь добивается преимущества, младший брат?

Глаза Тэйна загорелись возбуждением и вызовом.

– Поверь мне, во мне нет ничего мелочного. И в отличие от тебя, Уорик, я действительно могу подтвердить свои слова.

Моя голова крутилась между ними. Я не сомневалась, что каждый из них может подтвердить свои слова. Оба мужчины были способны поставить на колени любую женщину.

– Кажется, я помню другое… – Уор встретился со мной взглядом, осматривая мое тело. – Разве это не так, Трикс?

Я покачала головой.

– Вы, ребята, просто смешны. Можете сейчас же убрать свои гребаные члены; я бы хотела отправиться на пробежку где-нибудь до начала следующего года. – Я направилась в ванную, чувствуя обе пары глаз на своей спине. Я остановилась в дверях и повернулась лицом к братьям. – Мы что, по-настоящему делимся? – жестом указав на нас троих. – Если бы Гарет был здесь, я бы включила и его.

Они смотрели друг на друга, между ними, казалось, состоялся какой-то бессловесный разговор. Тэйн ответил первым.

– Я думал, мы уже чертовски ясно изложили наши намерения. Или ты думаешь, мы повсюду похищаем каждую хорошенькую волчицу, которая смотрит на нас своими красивыми глазками?

Ворча, Уор провел рукой по своим темным волосам, хотя в растрепанном состоянии их было не так уж много.

– Что он пытается сказать, но не может объяснить, так это то, что да, мы делимся. Я прожил слишком долго, чтобы позволить своему брату встать между мной и тем, кого я хочу, даже если мне придется каждый день смотреть на его надоедливую физиономию. – Тэйн усмехнулся, но спорить не стал.

Мое сердце бешено колотилось, и не сомневаюсь, что Уор слышит это. Он, вероятно, чувствует каждую каплю крови, которая с огромной скоростью текла по моим венам. У нас никогда не было настоящего разговора о том, что, черт возьми, на самом деле происходило здесь между нами четырьмя или о том, что произошло той ночью.

Все происходит так быстро. Я была начинающей девушкой-оборотнем в незнакомом городе, следовавшей за своей знаменитой кузиной повсюду, как ее тень, когда внезапно трое невероятно разных темных мужчин начали защищать, целовать, трахаться и ухаживать за мной.

Я думала что Сиренити сошла с ума, беря сразу нескольких партнеров, но это не было чем-то неслыханным. Было несколько пар, которые позже обнаружили, что их связывает не одна связь. Мне доводилось наблюдать подобное только в телевизионных драмах. Между мной и моей кузиной было много-много разговоров об этом. У нее было так много лазеек…

Я прочистила горло, когда поняла, что они оба молча наблюдают за мной, ожидая, что я что-нибудь скажу – хоть что-нибудь. Но у меня не нашлось слов. Что, черт возьми, я должна ответить на подобное заявление? Добро пожаловать в отряд? В команду? Черт…

Поэтому я поступила наоборот. Я поджала хвост и стыдливо прокралась в ванную, закрыв за собой дверь. Могу поклясться, что услышала два тихих смешка с другой стороны.

Прошлой ночью снег налип на землю вместо того, чтобы растаять в середине дня. Воздух пах свежестью, мое дыхание вырывалось горячими облачками, когда я тяжело дышала, а мышцы растягивались от приятной боли. Прошло слишком много времени с тех пор, как я выпускала свою волчицу на волю.

Уор бежал впереди меня, чуть больше, чем размытое пятно на фоне снега. Как волк, я могу выслеживать его и следовать за ним, когда он вел меня по периметру участка. Прежде чем мы ушли, я наблюдала, как он выпил маленький пузырек с дневным зельем, и смеялась, когда он безуспешно пытался сдержать рвотный позыв. Я ценю то дерьмо, через которое ему пришлось пройти, чтобы передвигаться в дневное время, но смотреть на это все равно было чертовски забавно.

Я чувствовала запах, где заканчивалась территория, который говорил мне оставаться в строгих границах. Также было слышно очень слабое потрескивание магии, действующей как щит вокруг всей территории. Это не помешает человеку проникнуть, но Тэйн сразу узнает как только кто-то вторгнется.

Тэйн решил остаться в хижине, чтобы попытаться связаться с кем-нибудь из моей стаи. Надеюсь, он, по крайней мере, сможет связаться с Августом, чтобы мы могли получить какие-то новости о моих кузенах. Возможно, у них было больше информации о местонахождении Эстель и о том, кто, черт возьми, помог ей сбежать. Я знаю, что еще предстоит сразиться со всем кланом Найтингейл. Ведьмы и колдуны, которые столетиями следовали за Эстель и которые, несмотря на ее преступления, возможно, были преданы ей больше, чем людям.

Мы, должно быть, два часа обходили территорию по периметру, прежде чем я уловила запах Гарета. Не тот затяжной запах, который петлял между деревьями по всему лесу, оставшийся позади после нескольких дней бесцельных блужданий, а свежий запах волка-оборотня, быстро приближающегося.

Я не сбавила темп, крошащийся снег взметался под моими быстрыми лапами. Темная фигура выпрыгнула из-за деревьев рядом со мной, и секундой позже рядом со мной бежал рыжевато-коричневый волк. Гарет был намного крупнее меня – на самом деле, почти вдвое больше. Сиренити однажды сказала мне, что технически Гарет был Альфой. Они с Августом родились с одинаковым уровнем доминирования друг над другом, но Гарет, будучи немного младше, всегда позволял своему кузену брать бразды правления в свои руки и никогда не хотел возглавлять собственную стаю.

Я понимаю, почему он так себя чувствовал, и если бы я родилась Альфой, возможно, сделала бы точно такой же выбор. Не могу взять на себя ответственность за такое количество жизней. Август делал это веками, и у него это хорошо получалось. Это была роль, для которой он буквально родился, но требовался особый тип личности, чтобы продолжать так долго. Я распознала эту способность в Гарете, но некоторые шрамы были слишком глубокими. Шрамы, которые меняют человека и заставляют его пересмотреть свои приоритеты.

Мы углубились в лес, огибая небольшое озеро, которое служило северной границей владения. По ту сторону воды я едва могла разглядеть несколько разбросанных домиков. Больше похоже на домики у озера, с выступающими причалами и привязанными к ним лодками. Там было тихо. Даже тише, чем на землях Стаи Кровавой Луны. Мы были выше в горах, чем я когда-либо бывала прежде. Даже воздух казался разреженным и свежим. Я легко могла бы остаться в этом месте навсегда и быть совершенно довольна.

Я рассмеялась, и в облике волка это прозвучало больше как чихание. Мысль о том, что год назад Трикс собиралась покинуть общество и жить в глухом лесу, была смехотворной. Я привыкла жить и дышать городской жизнью. Наслаждаться шумом и суетой. Я посвятила так много своего времени гражданским правам, протестам и борьбе за равные права. В моих активистских группах были друзья, которые были мне как семья. У меня была совершенно идиотская жизнь в Нок-Сити, от которой я отказалась.

Не уверена, должна ли чувствовать вину за то, что поджала хвост и ушла. Просто не смогла вернуться к тому, кем была раньше. Я больше не была той девушкой. Веселой, беззаботной девчонкой, которая ходила по клубам одна и спала с кем хотела. Не была девушкой с мегафоном, марширующей по улицам, требуя, чтобы с дарклингами обращались справедливо. Эта вспыльчивая женщина исчезла, и на ее месте осталась разбитая оболочка личности, которая пыталась склеить себя воедино, но некоторые кусочки уже никогда не будут склеить так, как раньше.