Текст книги "Горький конец (ЛП)"
Автор книги: Пенн Кэссиди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Пенн Кэссиди
Горький конец
Темная вселенная – 5
Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распостраняйте его в сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.
Перевод выполнен группой: Delicate_rose_mur
Камера, в которую меня запихнули в окружной тюрьме, была совсем не похожа на комнату, в которой мой дядя Райан и Эстель держали меня все эти месяцы. Она не была пустой и холодной. Помещение не было стерильным, если не считать запаха свернувшейся крови, оставленной обитателем до меня.
Несмотря на это, мой мозг просто не мог осознать это. Каким-то образом он отказывался смириться с тем фактом, что это было технически, полностью законно и открыто. Это был не какой-то секретный испытательный центр, управляемый сумасшедшей ведьмой и ее политической марионеткой. Это было прямое преступление и наказание.
Только одна маленькая, крошечная гребаная проблема… Я не совершала этого ебанного преступления.
На самом деле эти сотрудники правоохранительных органов не пытались вводить мне наркотики или каким-либо образом изменять мой генетический код. Но я внимательно следила за каждым, кто входил в эту дверь и выходил из нее. Каждый офицер, помогавший очередному заключенному попасть в общую камеру, подвергался риску. По крайней мере, так говорил мне мой вечно разбитый разум.
Запах ржавых металлических прутьев, мочи и пота, а также низкий гул голосов вернули панику с неожиданной силой. Я никогда так не хотела поговорить с Сиренити, как в этот самый момент. Мне нужно было, чтобы она рассказала мне, как, черт возьми, она это сделала. Как она справилась с болью, чтобы нормально функционировать.
Это не было похоже на то, что я хожу в страхе перед каждой тенью. Я не раскачивалась взад-вперед как в какой-нибудь психиатрической больнице, крича на призраков. Но меня все еще преследовали. Осознание того, что я не в безопасности только потому, что Эстель не обладала магией, преследовало меня. Я не в безопасности только потому, что у меня было трое телохранителей-дарклингов. Внезапно меня снова запихнули в маленькую коробку, из которой я не могу выбраться, и темнота продолжала сгущаться вокруг меня.
– Мы придем за тобой, красотка. Сиди тихо и не говори ни слова. Мы придем. Последние слова Тэйна, обращенные ко мне, повторялись в моей голове миллион раз. Я хотела верить ему. Они придут за мной, точно так же, как Сиренити пришла за мной в прошлый раз. Пришла вся стая, и вампирский ковен тоже. Я была не так одинока, как пытался убедить меня мой разум.
– Не отвечай ни на один из их вопросов, Беатрикс. Делай, как они говорят, и не поднимай шума, поняла? От этого зависит твоя жизнь. Что он имел в виду? Я думала, что Тэйн и Уор должны быть на стороне правоохранительных органов. Уор был высокопоставленным офицером в армии, и Тэйн когда-то им был. Почему они хотели, чтобы я хранила молчание, когда меня не должно было здесь быть?
Я не убивала Саванну. Как бы сильно мне ни хотелось заявить, что я это сделала, я просто не убивала. Я хотела бы надрать ей задницу на следующей гребаной неделе, конечно, но убивать? Нет. Кто-то еще наблюдал за нашей дракой той ночью, и у них был заговор. Кто-то точно знал, как будет выглядеть, если эта предательская сука окажется мертвой после такой драки.
Голос знакомой ведущей новостей привлек мое внимание. Я подняла глаза от того места, где сидела, забившись в угол на полу камеры, и смотрела маленький телевизор, висевший на дальней стене. Громкость была слишком низкой, чтобы человек мог расслышать, но для меня это было кристально ясно. Женщина сообщила об обнаружении останков Саванны Кровавой Луны. Ее нашли растерзанной до смерти и оставили гнить в глухом переулке недалеко от неблагополучной части города.
Перед глазами всплыли кадры места преступления: желтая предупреждающая лента перегораживает вход в переулок, полицейские суетятся повсюду, ничего не предпринимая. Я никогда раньше не была в этой части города, не говоря уже о том, чтобы выслеживать Саванну, каким-то образом подкрадываться к ней и убивать у всех на виду. Сол-Сити был оживленным местом. Если бы я собралась кого-то убить, это не было бы сделано вот так публично.
Я с трудом сглотнула, когда на экране появилось мое собственное изображение. Со мной в камере было несколько человек, и все они смотрели на меня, один за другим, так, как будто я собираюсь одичать и напасть на них прямо здесь. Далее ведущий рассказал о суде над Эстель и о том, что именно его характер, возможно, подтолкнул меня к тому, чтобы переступить через край и впасть в безумие убийства. Они спорили о том, разумно ли было отпускать дарклингов, над которыми проводились эксперименты, на свободу, утверждая, что, возможно, в конце концов мы все одичаем.
Если этого было недостаточно, были показаны зернистые кадры ночного боя. Мы с Саванной кружили друг вокруг друга в человеческом обличье. Затем, как волки, мы столкнулись. Брызнула кровь, и толпа зааплодировала, когда мы безжалостно вгрызались друг в друга. Я все еще ощущала резкий вкус ее крови, и часть меня жаждала этого.
Следующие несколько часов я смотрела новости на повторе. Та же гребаная история. Выражение моего лица, драка и место преступления. Это была самая громкая новость в Сол-Сити с тех пор, как было объявлено о суде над Эстель, и, вероятно, то же самое было и в Нок.
От холодного цементного пола у меня болело все тело, и я проголодалась. Нас накормили раннее, но я не могу им доверять. В последний раз, когда меня держали в плену, в мою еду подсыпали столько наркотиков, что я была слабой и не могла защищаться. Логически я понимаю, что это не одно и то же, но моему мозгу и желудку было все равно.
Прошло почти восемь часов моего пребывания в тюрьме, когда меня вытащили из камеры и повели по коридору. На этот раз я была на ногах, а не безжизненно болталась между двумя охранниками. Вместо невзрачных металлических дверей, из-за которых доносились крики, в коридорах тянулся ряд кабинетов с маленькими табличками.
Они поместили меня в комнату для допросов. Такого типа, как в криминальных сериалах. Мне дали стакан воды, который я проигнорировала, хотя это было насмешкой надо мной. У меня чертовски пересохло во рту, и я чувствовала, что вот-вот упаду в обморок, но не позволю им морочить мне голову. Только не снова. Никогда больше.
Я уже бывала в этой комнате раньше. Однажды, когда меня впервые арестовали. Хороший коп заходил неторопливо и предлагал мне кофе или воду, от которых я каждый раз отказывалась, и задавал несколько обыденных вопросов о моем местонахождении после драки с Саванной. Когда Хорошему Полицейскому не нравился мой ответ, Плохой Полицейский занимал его место. Плохой Коп угрожал мне, сидя так близко, что мне пришлось сморгнуть жгучие слезы, когда в глаза ударил запах его лукового дыхания.
После нескольких часов безрезультатных допросов меня снова отправили обратно в общую камеру предварительного заключения, разозлившись на то, что единственными полезными словами, которые я произнесла в конце, были:
– Мне нужен мой адвокат.
Это были слова, которые ни один полицейский никогда не хочет слышать.
Я снова отказалась съесть хоть кусочек из того, что давали ночью. Даже при том, что у меня кружилась голова и пересохло во рту, я не позволю им контролировать меня. Я не верю, что кто-нибудь из этих ублюдков не подсыпет мне в еду чего-нибудь особенного, чтобы сделать мои ответы немного более приятными.
Моей волчице не терпелось вырваться на свободу. Она хотела убежать. Вырваться из этой клетки и исчезнуть среди деревьев, пока не доберется до территории Кровавой Луны, за много миль отсюда. Мои мышцы болели от желания перекинуться. Я только в прошлом году обрела контроль над ними, но никогда не расширяла свои границы. Дикий зверь рыскал под моей кожей, и с каждым прошедшим часом она медленно поднималась на поверхность.
Это случилось ближе к утру следующего дня.
Слова промелькнули на маленьком экране, и мир словно остановился. Все в камере, за пределами камеры и на экране, казалось, уставились на меня. Они смотрели на меня с жалостью. В ужасе.
– Мы получаем сообщения о том, что известная лидер клана Эстель Найтингейл сбежала из-под стражи и сейчас находится в бегах. Хотя на данный момент она лишена своей магии, она считается вооруженной и опасной.
Ведущие новостей стремились первыми сообщить об этом, по-разному повторяя одни и те же слова. На их лицах было что-то вроде ликования, от которого меня чуть не вырвало. Для них все это было просто игрой. Кто был прав, а кто нет, не имело значения. Все, что имело значение, – это зрелище.
Раньше Сиренити жаловалась на выступления Райана и на то, что все, что он когда-либо делал – это потворствовал тому, что было популярно. Что принесло ему голоса. Он искажал эмоции людей и использовал их против масс, чтобы сеять страх и ненависть. Давным-давно я поняла, что ненависть – гораздо более простой инструмент, чем логика. Ненависть может заставить даже самых праведных из нас совершать отвратительные поступки.
– Ты уходишь, волк, – раздался глубокий, насмешливый голос, заставивший меня моргнуть, прогоняя сон, угрожающий поглотить меня. Я медленно подняла голову со скрещенных рук, моя спина болезненно заныла, когда я выпрямилась на твердом цементном полу у дальней стены.
Две фигуры стояли по другую сторону металлической решетки. Дверь была открыта, и Плохой Коп стоял там, придерживая ее открытой, сердито глядя на меня сверху вниз.
– Какой-то богатый мудак внес за тебя залог. Полагаю, ты свободна, пока тебя не доставят в суд.
Его глаза горели ненавистью. У меня было чувство, что это не имело никакого отношения к Саванне, а скорее к тому факту, что он был человеком, который ненавидел дарклингов. Я чуяла сторонника Райана Харкера за гребаную милю. Но что он делал в Сол-Сити?
Я решила держать рот на замке, когда меня вывели из камеры в переднюю часть тюрьмы, где женщина за стойкой регистрации попросила меня расписаться на выходе, прежде чем передать мои вещи. У меня почти ничего не было, кроме нескольких украшений, которые были на мне в момент ареста, а также мобильного телефона и кошелька.
Я вышла из главного входа, охранник открыл дверь для меня, позволив солнечному свету проникнуть в вестибюль. Я прикрыла глаза от света, позволив ожогу покалывать все мое тело после долгих часов в холодной, темной камере.
На улице, прямо у подножия лестницы, ведущей в тюрьму, была припаркована машина. Тэйн прислонился к ней, положив руку на открытую дверцу. На нем были солнцезащитные очки, черная рубашка, обтягивающая жесткие линии его торса, и пара черных брюк и ботинок, которые делали его похожим на героя боевика, в котором ничего хорошего нет. Все мое тело обмякло при виде чернокнижника, и я испустила самый большой в мире вздох облегчения.
– Привет, волчонок, – тихо сказал он, когда я подошла к нему. – Ты в порядке?
– Определи в чем именно? – вздохнула я, падая в его объятия. Его руки заключили меня в медвежьи объятия, прижимая мое лицо к своей твердой груди. Я вдохнула аромат свежих трав и чего-то пряного. Чего-то исключительно Тэйна, и смаковала это. – Вытащи меня из этой адской дыры, Тэйн, – пробормотала я ему в грудь.
Его грудь заурчала от низкого смеха, когда он нежно погладил мои кудри.
– Твое желание для меня закон, детка. Мы отвезем тебя в безопасное место, пока не разберемся, что, черт возьми, на самом деле произошло. У Уора есть хижина, которую мы можем использовать как временную конспиративную квартиру. Мне неудобно возвращать тебя в консульство, пока Эстель не будет найдена.
– Хижина? – Скептически переспросила я.
Отстранившись, Тэйн положил руку мне на поясницу, приглашая сесть на пассажирское сиденье автомобиля.
– Это роскошнее, чем кажется. Мой брат ничего не делает наполовину. – Он наклонился ко мне, пока я ворчала себе под нос, пристегивая меня. – Это долгая поездка, так что устраивайся поудобнее.
Он захлопнул дверцу прежде, чем я успела что-либо сказать, скользнул на водительское сиденье и нажал на газ, пока мы не начали врываться в оживленное городское движение. Я оглядела незнакомый интерьер.
– Чья это машина? – Это точно была не сексуальная спортивная машина Тэйна.
Он постукивал по рулю пальцами, унизанными кольцами, с накрашенными глянцево-черным лаком ногтями.
– Я одолжил ее у своего друга. В моей машине установлено программное обеспечение для слежения, установленное военными, и я не хочу, чтобы за мной следили.
– Когда ты говоришь, что одолжил ее у друга, это звучит ужасно похоже на «Я украл ее у какого-то бедняги с улицы за пять минут до того, как подобрал тебя».
Бросив взгляд в мою сторону, он дьявольски ухмыльнулся.
– О, малышка, ты уже слишком хорошо меня знаешь.
После этого я замолчала, истощение окутало меня плотным коконом. Тэйн сделал вращательное движение рукой, ярко-синяя магия заискрилась на кончиках его пальцев. Заиграла музыка. Мягкий, плавный джаз, который каким-то образом заставил меня удобно устроиться на своем месте и подпевать ему.
Тэйн не подталкивал меня к разговору ни о чем, и я была благодарна за это. Все, чего я хотела, это добраться до безопасного места, позвонить Сиренити, услышать, как она скажет мне, что с ней все в порядке и что она в безопасном месте, а затем заснуть так надолго, как никогда в истории мира. У него действительно была бутылка холодной воды, ожидавшая меня в подстаканнике, которую я жадно выпила, осознав, насколько сильно меня мучала жажда. Затем он передал мне плитку шоколада. Я могла бы прямо здесь и сейчас броситься на него.
Выезд из города был намного более легкой задачей, чем выезд из Нок-Сити. Все еще были контрольно-пропускные пункты, через которые мы должны были проезжать, но никто не просил предъявить документы. Мы ехали по извилистым предгорьям с золотистой и зеленой травой, заполненным пасущимся скотом и полями с посевами. Примерно через час пейзаж стал гористым и зеленым, с небольшими участками снега, усеивающими землю, который становился все гуще по мере того, как мы поднимались выше. Я задумалась, где, черт возьми, Уор и Гарет. Они встретятся с нами здесь позже?
Но опять же, были ли у них вообще какие-то реальные обязательства приходить сюда? Гарет не был моей парой; он был невольным телохранителем, который только что пережил одно из самых травмирующих переживаний, через которые только может пройти оборотень. А Уор? Что ж, я знала, что Уор что-то испытывает ко мне, но это не означало, что он был готов бросить свои обязанности в консульстве только для того, чтобы присматривать за мной.
Беспокойство закружилось у меня внутри. Во что я ввязалась с Гаретом? Неужели он думал, что я убила ее? Ненавидел ли он меня за это? Между ним и Саванной не было любви, но я знала, насколько сильной может быть физическая связь с твоей парой. В прошлом они спали вместе, даже если эта связь на самом деле никогда не была скреплена. Я ненавидела ревность, которая вскипала при мысли о том, что она была с ним. Даже от одной мысли об этом меня тошнило.
Нежная рука на моем бедре прервала ход моих мыслей. Я подняла глаза, встретившись с электрическим взглядом Тэйна.
– Я не знаю, что это значит, но… – Он сделал паузу, запустив другую руку в свои светло-серебристые волосы, прежде чем глубоко вздохнуть. – Я чувствую, какие мысли крутятся в твоей голове. Ты чем-то расстроена.
Я замерла, все мое тело напряглось, я быстро заморгала, пытаясь осмыслить услышанное.
– Ты можешь читать мои мысли? – В ужасе спросила я.
Он рассмеялся, нежно сжимая мое бедро.
– Нет, не могу. Это больше похоже на чувство. Такое ощущение, что моя магия посылает отголоски чего-то по моему телу, но ощущения не мои. Это звучит безумно, но… – Это действительно звучало чертовски безумно. Это звучало выдуманно. Это звучало ошеломляюще неправдиво. Но в этом нет ничего необычного.
Я повернулась к нему лицом.
– Тэйн, мы пара?
Машина дернулась, когда его нога соскользнула с педали. Тэйн убрал руку с моего бедра и снова выровнял машину, когда мы обогнули крутой горный поворот.
– Ах, прости за это, любимая. – Его голос был встревоженным. Потрясенным. Взглянув на меня, он снова вздохнул, словно пытаясь потянуть время, чтобы подобрать нужные слова.
Я избавила его от лишних хлопот.
– Если я ошибаюсь, просто скажи мне. Но ты говоришь с кем-то, кто раньше был одержим знаниями дарклингов. Я знаю, что у ведьм и колдунов есть партнеры, как и у нас, оборотней. У вас есть душевные узы – кто-то, с кем связана ваша магия. Я читала об этом раньше, но не думаю, что когда-либо задумывалась о том, каково это было бы в реальной жизни, и все же я начинаю думать… – Теперь я говорила бессвязно, постукивая пальцем по своему бедру. – Я сумасшедшая, да? Знаешь что, извини, что вообще спросила, давай притворимся…
– Да, – отрезал он, и моя безумная болтовня прекратилась. Его пальцы сжались на руле, костяшки побелели, когда он сжал мышцы челюсти. На мгновение между нами повисла тяжелая тишина. – Я ломал голову, как бы просто сказать тебе, черт возьми, но, думаю, сейчас в этом нет необходимости.
– Подожди, ты серьезно? – Спросила я, затаив дыхание, мое сердце начало трепетать.
Его взгляд метнулся ко мне.
– Это так плохо? – Он казался взволнованным. Это было совсем не похоже на Тэйна. Не тот самоуверенный харизматичный плейбой.
– Я…Я, э-э… – Слова не хотели выходить. Неужели это было бы так плохо? Была ли я против этого маленького откровения? Не то чтобы у меня обязательно был выбор в этом вопросе. Но это был Тэйн. Один из трех мужчин, с которыми я впервые почувствовала себя в безопасности. Мужчина, от которого по моим венам пробежал огонь, и потекли слюнки от одного прикосновения. Это был мужчина, чья магия взывала ко мне на глубинном уровне. Даже глубоко в душе.
– Мы на месте, – сказал он, прежде чем я успела собраться с мыслями. Он кивнул головой, приглашая меня посмотреть.
Мы свернули на грунтовую подъездную дорожку, которую было трудно разглядеть с главной дороги. В конце ее среди высоких сосен стоял изолированный деревянный коттедж. Это был деревянный домик, но нижняя его половина выглядела так, будто была сложена из камня, с крыльцом и лестницей, ведущей к входной двери. В отличие от домика, он был одноуровневым. Надо признать, что для домика в лесу он был причудливым и милым.
– Уоррику нравится приезжать сюда каждые несколько десятилетий, когда ему надоедает целовать сапоги, – сказал Тэйн, объезжая дом сзади припарковавшись. Я посмотрела на него, и он только усмехнулся. – Я имею в виду, когда ему нужен отпуск.
– Конечно, ты… – Я пыталась говорить небрежно и расслабленно, но почему-то мой голос прозвучал скрипуче. Прочистив горло, я отстегнулась, но не сделала ни малейшего движения, чтобы выйти из машины. Тяжесть повисла между нами. Так много вещей осталось невысказанными. Было так много вещей, которые не имели никакого смысла.
– Мы не обязаны обсуждать это прямо сейчас, – сказал он, не глядя на меня. Он просто смотрел в лобовое стекло, его руки все еще крепко сжимали руль. – Я просто подумал, что ты заслуживаешь знать. Я не ожидаю, что ты бросишь все и свяжешь свою душу с моей только потому, что мы пара.
Я перестала дышать, услышав, как слово сорвалось с его губ. Пара… Нравилось ли мне, как это звучит? Мне так много нужно было переварить. Казалось, моя жизнь выходит из-под контроля быстрее, чем я успеваю за ней угнаться. Поэтому я просто кивнула. Он был прав. Нам не нужно было обсуждать все прямо сейчас, не тогда, когда происходило так много других вещей.
– Есть еще кое-что, что тебе нужно знать, прежде чем мы войдем внутрь, – сказал он, его голос звучал тише, чем раньше. Я встретилась с ним глазами, когда он повернулся ко мне лицом. Он вгляделся в мое лицо, и его пальцы дернулись, как будто он хотел дотянуться. Как будто он мог почувствовать, как у меня свело живот.
– Просто выложи это мне, пожалуйста. На данный момент меня уже ничто не может по-настоящему удивить. Ты мог бы честно сказать мне, что Нок-Сити просто поглотила черная дыра, и это была бы просто еще одна среда.
Он ухмыльнулся, покачав головой, и напряжение между нами отчасти рассеялось. Не все, но, по крайней мере, часть. Он глубоко вздохнул, выглядя так, словно боялся того, что собирался сказать дальше. Я собралась с духом.
– Это насчет Гарета. Сейчас он не совсем в порядке.
– Уточни. – Я выпрямилась на сиденье, мои глаза уже метались, как будто Гарет собирался выбежать из леса в любую секунду.
– После того, как тебя арестовали и смерть Саванны оборвала его связь с ее душой, он потерял самообладание. Он перекинулся и убежал. Уор пошел за ним и сумел уговорить его сесть в машину. Он привез его сюда, чтобы остудить, но он еще не превратился обратно.
– Ты говорил об этом с Августом? – Спросила я, и мой желудок скрутило в узел. Это именно то, чего я боялась. Гарету было больно, а я, черт возьми, беспокоюсь о себе.
Тэйн кивнул.
– Он забрал Сиренити обратно в дом стаи, где она может быть защищена на случай, если Эстель попытается прийти за ней. Я связывался с ними, Атласом и Бастианом. Вообще-то, именно из-за Бастиана тебя сегодня освободили, так что, возможно, ты захочешь отправить ему сообщение с благодарностью, когда в следующий раз у тебя будет сотовая связь. – Когда я моргнула, он просто сказал: – Он старый колдун. Старше меня. У него есть диплом юриста и докторская степень, и я почти уверен, что у него также есть рыцарское звание.
Я сделала мысленную пометку поблагодарить Бастиана. Я испытала огромное облегчение, снова оказавшись вне этой камеры посреди бескрайней дикой природы. В каком-то смысле это место напомнило мне дом в стае. Со всеми этими высокими деревьями, заслоняющими все направление, я больше не чувствую, что сотни глаз следят за мной, за каждым моим движением.
Сделав глубокий вдох, я уставилась на заднюю дверь, ведущую в хижину. С другой стороны был Уорик и, возможно, волк Гарет. По другую сторону этой двери было еще одно помещение, предназначенное для моего заключения. Не тюрьма, я это знаю. Не камера с цементными стенами. Ни цепей, ни успокоительных, ни вооруженной охраны. Ничто из этого не скрывалось по ту сторону двери. Только они. Только они.
