Текст книги "Как все это начиналось"

Автор книги: Пенелопа Лайвли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Мне нравятся разные истории. Я читаю ради этого.

«Разумеется, – думает Шарлотта. – Многие из нас читают именно ради интересной истории, которую нам расскажут. Даже большинство. Так и дети учатся читать. Мы соблазняем их интересными историями».

«А вот несчастный Антон корпит над фразами „Сегодня прекрасный день“, „Я иду в магазин“», – думает Шарлотта, и у нее вдруг возникает идея.

Но время кончилось. Прошло гораздо больше положенного часа. Поворачивается ключ в замке. Боже мой, Роуз вернулась!

Входит дочь, нагруженная пакетами. Вид у нее измученный. Бродить по Брент-Кросс – это кого угодно доконает.

Антон вскакивает, а Шарлотта извиняется:

– Мы уже закончили. Антон уходит. Я совершенно забыла о времени. Это Антон, Роуз. Это моя дочь Роуз.

Антон официально протягивает руку. Роуз пожимает ее. Обоим неловко.

– Спасибо, что разрешили прийти в ваш дом, – произносит он.

– Все хорошо, – отвечает Роуз. – Не убегайте так быстро. Просто я умру, если не выпью чашку чаю.

Она направляется на кухню, но Шарлотта кивает на чайник, стоящий на столе:

– Еще горячий. Выпей чашечку. Не спешите, Антон, я хочу дать вам задание на следующую неделю.

Роуз возвращается и садится в кресло с чашкой чая, восстанавливающего силы.

Шарлотта подбирает Антону упражнения.

– Дайте еще, – просит он, потом кладет руку на «Обитель радости» и говорит: – Может, в конце я прочитаю это. – Он смотрит на книжный шкаф Роуз, а затем переводит взгляд на нее. – У вас много книг. Вы любите читать?

– Ну да, – говорит Роуз. – Разумеется, то есть я хотела сказать: как я могу не любить читать, имея таких родителей.

Антон несколько смущен, и Шарлотте приходится пояснить, что и она, и ее муж преподавали английскую литературу. Антон явно думал, что единственное ее дело – учить грамоте. Он под впечатлением.

– А-а! – говорит Антон. – A-а, я не знал. – Он встает. – Можно посмотреть? – спрашивает он у Роуз и подходит к книжному шкафу.

Роуз наблюдает за ним с интересом, потом бросает удивленный взгляд на Шарлотту.

Антон изучает книжные полки, берет одну из книг.

– Это имя я знаю. Я читал перевод. Р-рут… Ре… Ре…

– Рут Ренделл, – подсказывает Роуз.

Он с удовлетворением говорит Шарлотте:

– Я почти прочитал это. Я смотрю на имя и знаю, что видел его раньше.

– Должно быть, вам очень досадно, что читать не получается, – замечает Роуз. – Ведь говорите-то вы по-английски хорошо.

Шарлотта объясняет Роуз, что Антон – бухгалтер. Если он научится хорошо читать и писать по-английски, то сможет рассчитывать на хорошую работу.

– У вашей мамы учиться – это лучше, чем в классе, – говорит Антон. – Я учусь лучше. – Он сияет.

– Да и маме полезно чем-нибудь заняться, – бодро отвечает Роуз. – Она скучала без работы.

Шарлотта вежливо кивает.

Кажется, Роуз Антон понравился. Она спрашивает, где он живет.

Гость забавно описывает их общежитие:

– Мы живем как студенты. Они едят из консервных банок, я сержусь – противный дядя. Я слишком старый для этого. Скоро надо найти комнату.

Всплывают еще кое-какие подробности биографии Антона. У него восьмидесятилетняя мать, которой он посылает деньги и хотел бы отправить ей что-нибудь из одежды. Здесь она гораздо лучше. Мать была бы в восторге.

– Но мне трудно. Я захожу в магазины и не знаю, какой размер и что лучше.

За разговорами прошло еще полчаса. Роуз явно ожила после Брент-Кросс. Потом Антон собирается, аккуратно складывает тетрадки с домашним заданием в рюкзак, тепло благодарит Шарлотту и поворачивается к Роуз.

– И спасибо вам за ваш прекрасный дом.

Он уходит.

Роуз несет поднос с чайными чашками на кухню.

Шарлотта идет за ней:

– Извини, что так получилось. Мы перезанимались. Я рассчитывала, что Антон уйдет до того, как ты вернешься.

– Кажется, он славный малый, – говорит Роуз. – Глаза необычные.

«Значит, она тоже разглядела там дремучие леса, – думает Шарлотта. – Замки. Другую жизнь».

На Шарлотту Рейнсфорд напали четырнадцатого апреля. То, что с ней произошло, затронуло семь человек, даже девять – если считать девочек Далтонов, которые пока не понимают, что их родители на грани развода. Шарлотта, Роуз и Джерри вынуждены существовать в непривычной тесноте. Шарлотта при этом расстроена и не находит себе места. Генри Питерс – его светлость – публично унижен и теперь жаждет восстановить свою репутацию. Стелла Далтон принимает пять видов таблеток, звонит сестре дважды в день, консультируется у адвоката. Джереми Далтон пишет примирительные письма Стелле, нервно просматривает счета и лихорадочно пытается раздобыть каминный экран, чтобы продать его за непомерную сумму. Мэрион Кларк успокаивает Джереми, подумывая о том, нужны ли ей вообще эти отношения. На следующей неделе она встречается с Джорджем Харрингтоном, чтобы вместе пообедать. Потенциальный деловой партнер сейчас вызывает у нее больший интерес, чем романтическая связь. Она тоже весьма озабочена состоянием своих счетов.

Столкнулись, как автомобили на дороге, жизни очень разных людей, а напроказивший белый фургончик, который, собственно, во всем виноват, уже в нескольких милях отсюда, совершенно неуязвимый, и хозяин его лакомится сосисками на очередной заправке. Вот и наш грабитель не появится в этой истории – по крайней мере пока. Он (она) сделал свое дело, причинил ущерб и больше нам не нужен.

4

Стелла Далтон в смятении, нет, скорее в прострации. Сестра беспокоится за ее психическое состояние, но в то же время она, как ни парадоксально, очень собранна и сосредоточенна. Где-то в самой глубине Стелла чувствует странное спокойствие и решимость. Теперь, когда катастрофа, которую она всегда ожидала, случилась и ее природа стала ясна, появилась возможность схватиться за спасательный круг и плыть к берегу. Джереми предал ее, он лжец и изменник, но девочки не попали под машину, а дом не обрушился. Между приступами рыданий, горстями таблеток и истерическими тирадами, обращенными к сестре, она чувствовала себя почти спокойной. Надо взглянуть правде в глаза. Да, развод, да, страшно, невероятно. Всегда, даже в мыслях, уход от мужа был табу, но это именно ее инициатива. Она сама запустила процесс, хоть ее и вынудили к этому. А что еще Стелла могла сделать после того, что случилось?

Сейчас ее поддерживает мистер Ньюсом. Пол Ньюсом. Он сидит за столом в своем прохладном офисе, с полками на стенах, застекленными книжными шкафами, и сочувственно кивает. Он делает это весьма красноречиво и говорит спокойно, здраво и разумно. Пола Ньюсома рекомендовала подруга подруги сестры Стеллы, у которой был зверюга, а не муж, он пытался ее просто слить, оставить без гроша, но Пол Ньюсом все великолепно уладил. Поэтому Стелла сделала этот нервный панический звонок. Адвокат ответил очень любезно, и вот она приходит в его офис, раз за разом. Пол протянул ей руку помощи, подставил плечо, и она на него оперлась.

Пол Ньюсом не из тех адвокатов, которые сначала направляют клиентов на консультацию к семейному психологу, дают им время остыть и успокоиться. Он не новичок в своем деле, он этим зарабатывает себе на жизнь. Развод есть развод. Надо браться и делать свою работу, то есть добиваться, чтобы твоего клиента не обделили. Если попадется состоятельная пара, сорвешь куш, но чаще приходится ввязываться в тяжбу за три комнаты в доме на две семьи и часть не слишком впечатляющей зарплаты. Далтон против Далтона – кажется, как раз такой случай. Нервная, возмущенная жена, дом стоимостью в полмиллиона фунтов, алименты, муж утилизирует старые вещи, и, разумеется, будет очень трудно выбить из него справку о доходах. Ну вот, новый день – новый развод. На кусок хлеба с маслом он заработает, а если повезет, то и с джемом.

Возможно, Пол Ньюсом и думает что-то такое, но виду не подает, держится корректно и с пониманием. Он всецело на ее стороне, но никогда откровенно не осуждает Джереми. Вернее, не делает этого вслух, но ты чувствуешь, что твой адвокат считает Джереми крысой и предателем. То, что нужно. Он очень заботится об интересах девочек. По всему видать, понимает, что чувствует Стелла, и сделает все возможное, чтобы этот тяжелый процесс – какое ужасное слово! – прошел по возможности безболезненно и Стелла получила все, на что имеет право.

Надо было Стелле выйти замуж за кого-нибудь вроде Пола Ньюсома. Джереми всегда был немножко «с приветом» – этот его ненадежный заработок, склонность к рискованным проектам, таким, как, например, открыть реставрационную мастерскую для приработка. Ничего не срослось, потому что реставратор оказался ненадежным иммигрантом, а за полуразрушенный старый дом сильно переплатили и потом его никак нельзя было продать. Когда-то давно род занятий мужа казался Стелле эффектным и нестандартным. Ее подруги выходили за чиновников или бизнесменов – какая скука! К тому же Джереми выглядел таким надежным, а Стелла весьма нуждалась в поддержке. А еще он был очень настойчив. Влюбился всерьез и не смирился бы с отказом. Не то чтобы она хотела отказать ему. Джереми был такой обаятельный и симпатичный! Все ее подружки так говорили. Интересно, а самому Джереми они тоже это заявляли? На других он тоже западал, как и на нее? Эта Мэрион Кларк – просто одна из многих?

Стелла отдает себе отчет в зависимости от мужа. Да, она эмоционально неустойчивый человек, способна в любой момент сорваться, просто не сможет сдержаться, не сможет контролировать свои слова и действия. Джилл говорит, что Стелла была такой с самого детства. Мать иногда не могла с ней справиться, бабушки и тетушки ворчали, что девочка избалована, но, разумеется, дело было не в этом. Просто Стелла ничего не могла с собой поделать, да и сейчас на это не способна. Что-то с ней не так, Джилл всегда это говорила. Она постоянно была рядом, держала руку на пульсе. Когда несколько лет назад Стелла впала в ужасное состояние, сестра нашла ей психоаналитика. Но Стелле он не понравился. Доктор вел себя так бесстрастно и отстраненно, что было незаметно, что он на твоей стороне, сочувствует тебе. Он просто задавал вопрос и выслушивал твой ответ, даже не кивал – не то что Пол Ньюсом.

Лучше бы ее психоаналитиком был Ньюсом, но он адвокат, а это, конечно, совсем другое дело. Но, как бы то ни было, Стелла получала от него большую моральную поддержку. С разводом они пока не слишком продвинулись, но он говорит, что так почти всегда бывает вначале. Джереми не желает нанимать адвоката, чтобы тот вступил в переговоры с представителем интересов Стеллы. На письма Пола Ньюсома муж отвечает коротко. Мол, он не хочет развода, ему нужно лишь поговорить со Стеллой и все уладить. Когда Пол в ответ сообщает, что его клиентка не хочет ничего обсуждать, Джереми присылает раздраженное письмо, в котором обвиняет адвоката в том, что тот вбивает клин между мужем и женой. Пол передает это Стелле, и лицо его выражает мучительное сожаление. Звучит слово «несправедливый», и Стелла чувствует себя хотя бы отчасти отмщенной. Пол Ньюсом никогда не видел Джереми, но очень хорошо может представить себе этого человека, не желающего смотреть в лицо фактам, изворотливого, уклончивого. Все эти качества и нашли проявление в его неверности семье. Теперь Стелла не одна так думает. Кто-то есть рядом с ней в этот ужасный, такой травмирующий период жизни.

Джереми думал, что у него есть покупатели на украшение над камином – очень понимающая пара. Они обещали прийти завтра со своим архитектором, и с тех пор ни слуху ни духу. Не то чтобы пять тысяч зеленых решили его финансовые проблемы, но, безусловно, были бы не лишние. Еще он чувствовал бы, что все нормально, дела идут. У Джереми были планы насчет зоны ресепшн и стоянки для автомобилей, но банк по-прежнему дышал в затылок. А ему-то уже виделись новые великолепные интерьеры и удвоение товарооборота. Он вынужден вкалывать один, потому что парень, нанятый помогать и дежурить в магазине, пока Джереми разыскивает вещи, явно не справляется. Все признают, что он недотепа – приятный, но вялый молодой ирландец, готовый работать за минимальную плату. Возможно, следовало бы найти кого-нибудь получше и платить ему побольше, но с условием, что все затраты сразу же окупятся.

Джереми лежит ночами без сна и считает в уме или сочиняет ответы на писульки адвоката, нанятого Стеллой. В объятиях Мэрион он бывает не так часто, как хотелось бы. В последнее время она какая-то рассеянная и часто жалуется на усталость. Говорит, что тоже переживает финансовые затруднения. Банк ее пока не прижимает, но печалит недостаток клиентов и заказов. Нет, она по-прежнему проявляет понимание и сочувствие в том, что касается этой истории со Стеллой, и Джереми считает, что это естественно. В конце концов, именно из-за ее эсэмэски заварилась вся эта каша. При этом из их отношений куда-то исчезли прежние живость и пикантность. Да, он очень хочет урегулировать отношения со Стеллой, но ему нужна и Мэрион, такая спокойная и надежная.

Джереми не хочет развода. Точка. Ни в коем случае. Это не нужно. Да, он прелюбодействовал – что за дурацкое, библейское слово! – и был так глуп, что сознался в этом, но ему тогда показалось, что сказать честно лучше всего. Солгав, он стал бы все больше запутываться. Джереми понимал, что Стелла ударится в истерику, но не предполагал, что она пойдет на такие крутые меры. Это проклятая сестрица ее накачала! А теперь адвокат Стеллы требует от Джереми предъявить ему своего защитника, чтобы эта парочка договорилась и получила свои гонорары – суммы, между прочим, немалые.

Нет, в такие игры он не играет. Джереми не согласен на развод. Посмотрим, удастся ли Стелле развестись с ним, если он будет сидеть на стуле, ничего не предпринимая. Он должен прорваться к жене, поговорить с ней, объяснить, что все это получилось случайно, что виноват, виноват, виноват, что ее взял в оборот этот кровосос-адвокат, а ее сестра – подлая стерва. Но к Стелле ему не пробиться: телефон всегда на автоответчике, на его письма не реагируют, если ему удается дозвониться до девочек, то они отвечают односложно. Однажды ему позволили прийти домой, чтобы забрать свои вещи. Стеллы не было дома, в записке она просила его оставить ключи на столике в холле.

Джереми надеется, что сможет выплыть. Он по натуре оптимист. Когда жизнь подсовывает ему какую-нибудь подлянку, он не позволяет себе впадать в панику. Всегда найдется выход. Посмотри опасности в лицо, и вы с ней уж как-нибудь договоритесь. Его кинул этот лживый полячишка с реставрационным проектом, но в конце концов Джереми разрулил ситуацию, отказавшись от аренды и избавившись от этого парня из Клэпхема. Кому сейчас придет в голову ездить в Клэпхем что-то реставрировать? Еще один удар: невозможность найти арендаторов на Брикстон-Мэнор после того, как оттуда убрали лестницу времен короля Якова и кое-что еще. Ему-то казалось, что всегда найдутся люди, которым будет интересно обставить дом с нуля. Здание, когда он набрел на него, представляло собой руину, можно было только расчистить место, предложить кому-то tabula rasa. Людям нравится проявлять фантазию. В итоге он вынужден был договориться за смешную сумму с компанией, занимающейся сносом, – жуть, если подумать, какие возможности упущены, но что делать. Да и лестница принесла гораздо меньше, чем он рассчитывал. А сколько раз банк наезжал на него! Но Джереми не дал им себя съесть. Он ставил на самые ненадежные, очень рискованные сделки и держался уверенно. Вот и в последний раз Джереми повел себя так же, и нескольких недель не прошло, как удача улыбнулась ему в виде свалки в Сомерсете. Там обитал сумасшедший старик, даже не подозревавший, что сидит на сокровище. Джереми скупил у него все оптом, заплатив кругленькую сумму, и поставил ему пива в местном пабе. Моргановская плитка под слоем грязи и мешковиной, фантастические кованые ворота – просто клад. У старика все равно уже мозги отшибло, ему пора было сворачивать свой бизнес, так что можно считать, что Джереми оказал ему услугу.

Сохраняй присутствие духа, когда дела идут паршиво, и в конечном счете всегда выиграешь. Но сейчас Джереми дрогнул. Мысль о разводе пугала его. Это ведь бесповоротно. Он не хочет терять Стеллу, он привязан к ней, как бы она ни утомляла его порой. Джереми не хочет лишиться привычной и прочной основы своей жизни: дома, девочек. Им тоже, кстати, развод родителей на пользу не пойдет. Да и для него это плохо во всех смыслах. Все имущество поделят пополам, не разбирая, кто за что платил. Стелла получит половину дома, денег, машины, нового телевизора «Бэнг & Олафсен» и электрокосилки, невзирая на то, что это он выплачивал ипотеку, да и за все остальное тоже, как правило, платил сам. Джереми слышал, что теперь дела решаются именно так. Удивительно, что при таких условиях число разводов все равно растет. Создается впечатление, что большинство мужчин в любую минуту готовы пожертвовать всем, что они имеют. Не будем брать в расчет случаи, когда как раз жена лучше обеспечена, так что мужчина от развода только выигрывает. Вот это они называют социальной справедливостью!

В данном конкретном случае все очень несправедливо. Джереми вынужден отбиваться от этого адвоката, с боем прорываться к Стелле. Развод будет крахом, даже если не вдаваться в подробности. Банк, дышащий ему в затылок, – уже плохо, а если прибавить еще и развод… Они его просто сметут. Можно будет сразу распрощаться с бизнесом, наняться куда-нибудь ассенизатором и переселиться в грязную квартирку над гаражом.

Джордж Харрингтон пригласил Мэрион на ланч. Ресторан он выбрал шикарный. Цены здесь были соответствующие.

Она просмотрела меню, пока он отвечал на телефонный звонок, за что потом долго извинялся:

– Никакого покоя. Куда человеку деваться? Везде найдут.

Мэрион попыталась навести справки о Джордже Харрингтоне. Фирму не нашла, а банк был маленький, но с хорошей репутацией. Что-то вроде «Бэрингс», но те, кажется, плохо кончили? Итак, этот Джордж Харрингтон – в каком-то смысле из тех, кто привел мир к финансовому краху, поставил его на колени. Он один из архитекторов кризиса, и, строго говоря, с ним не стоило бы преломлять хлеб. Да и самому-то Джорджу стыдно лакомиться эскалопами по-британски с фасолью, шалотом и соусом пармезан, цыпленком в горшочке с горчицей васаби и панчеттой с хрустящим картофелем, но вот он сидит за столиком в отличном, как увидела Мэрион наметанным глазом, костюме. Он явно в хорошем настроении, а метрдотель ему кланяется и всячески угождает.

За свиной лопаткой с хрустящей корочкой, пюре из сельдерея, яйцами-пашот, поджаренным на гриле филе «Джон Дори», салатом нисуаз и мандариновым муссом выяснилось, что он по-прежнему покупает собственность для того, чтобы потом сдать ее. Может, он забыл об экономическом кризисе, туповат или знает что-то такое, о чем не ведают другие. Допустим, министр финансов как раз сегодня утром сообщил ему лично, что в ближайшие месяцы положительных сдвигов в экономике не ожидается. Кажется, ни то, ни другое, ни третье. Джордж Харрингтон просто ведет себя логично. Курс упал по самое не могу – извините за такой не слишком элегантный термин, – а в этом случае целесообразно держаться именно так, как он. Полно возможностей вложить деньги, если вы уверены, что сможете извлечь из этого пользу, а Джордж в себе не сомневается. Слово «бонус» полетало над ними и упорхнуло. В конце концов, кто она такая, чтобы расспрашивать о его обстоятельствах, – потенциальный партнер по бизнесу?

Ланч прошел вполне удовлетворительно. Последнее приобретение Джорджа Харрингтона – квартира в Хэмпстеде: «Старое здание после капитального ремонта, много комнат, отличное местоположение, дом из тех, которые норовят ухватить иностранные представительства на годик-другой. Вы взялись бы обставить такое помещение?»

Мэрион задала несколько беглых вопросов, предложила разные стили – модерн, традиционный или ее собственный, фирменный стиль. Она сказала, что неплохо бы ему было посетить ее демонстрационный зал, чтобы понять, что именно она делает. Джордж достал ежедневник.

Наконец за кофе были предложены условия, которые Мэрион нашла в общем приемлемыми, хотя и не без пары поправок. Всегда надо оставаться деловым человеком и не позволять вертеть собой.

Джордж слушал ее и кивал.

– Совершенно согласен. Да… Эта идея мне нравится. – Он отодвинул пустую чашку. – Ну что ж, Мэрион, я считаю, что мы договорились. Боже, какое это будет облегчение – забыть о портьерах и кухонной обстановке. Созвонитесь с моей помощницей насчет того, когда вам приехать и осмотреть там все, а насчет даты моего визита к вам мы уже решили.

В квартире заканчивался капитальный ремонт, она представляла собой пустую скорлупку, как раз то, что всегда любила Мэрион. Она привлечет всех своих мастеров. Теперь Джорджу оставалось только выбрать стиль, который мог бы понравиться какому-нибудь американскому инвестиционному менеджеру или немецкому дипломату. Окончательную сумму Харрингтон назовет, когда примет решение. Комиссионные, которые получит Мэрион, станут существенной подпиткой ее пересыхающего источника доходов. Она с удовольствием размышляла об этом, пока мыла руки в роскошной дамской комнате ресторана. Мэрион помимо своей воли устало отметила, как прекрасно оборудовано это заведение.

Джордж опять говорил по телефону, но, как только она вернулась, тут же закончил разговор и заявил:

– Так хочется поскорее посмотреть, что вы сделаете из этой квартиры. Не думаю, что для Хэмпстеда подойдет минимализм, как вы считаете? Может быть, что-то вроде кантри, но при этом достаточно современное? Мы обсудим, конечно, но решать, безусловно, вам. Я уезжаю в Грецию на неделю, а потом поговорим.

Они попрощались у входа в ресторан. Мэрион видела, как он ловит такси. Она из соображений экономии решила поехать автобусом. Мэрион теперь частенько жалела денег на такси, да и не только на него. В этом году никаких каникул и обновок, кроме самого необходимого. Но деньги – такая неясная, постоянно ускользающая субстанция. С одной стороны, это нечто конкретное вроде такси, кашемирового свитера, поездки на Корфу, с другой – столбики, целая куча цифр на листке бумаги или на экране компьютера. Все они кричат о глобальном кризисе, разрушившем миллионы жизней. Джордж Харрингтон – из мира цифр и, вероятно, думает о деньгах иначе, чем она. Деньги для него – не такси и не новые ботинки – то и другое само собой разумеется, – даже не дом в Греции, не квартира в Хэмпстеде, не студия в Клеркенвилле и не пентхаус с видом на Темзу. Что до недвижимости, то это его хобби и, как ему кажется, возможность заняться творчеством. Но настоящие, серьезные деньги для него – это бесплотные значки на экране. Мэрион никогда не понять, что он думает при виде этих значков. Сама она, глядя на столбики цифр, видит, что да, чего-то не хватает или нет вообще ничего, но ясно, что у Джорджа Харрингтона и ему подобных совсем другие отношения с деньгами. У нее весьма туманные представления о том, что там творится, в этих сферах. Деньги все время перемещаются, каждую секунду, по-настоящему огромные. Эти странные, чисто умозрительные перемещения определяют мировую экономику, и если там что-то пойдет неправильно, то это заденет жизни конкретных людей.

Она села в автобус, расплатилась с помощью смарткарты «Остер», проехала несколько остановок, вышла на углу у магазина, где расплатилась уже наличными, пришла домой. Никаких звонков и сообщений от перспективных клиентов. Дама, чей незначительный заказ Мэрион выполняла, сообщает, что ее не устраивает ни один из образцов штор. Мэрион мечтательно подумала, что Джордж Харрингтон, вероятно, просто послал бы эту клиентку подальше. Женщины в качестве заказчиков часто бывают невыносимы. Мэрион временами просто ненавидела женщин.

Еще было письмо от Джереми, причем с упреком: она получила его эсэмэску или у нее телефон не в порядке? Это сообщение действительно пришло еще в автобусе, но Мэрион не ответила. Он хотел зайти сегодня вечером. Мэрион же планировала поужинать супом и салатом перед телевизором. Если придет Джереми, придется готовить что-то более существенное, и пропал вечер уединения и отдыха.

Если ты предпочитаешь суп и телевизор нескольким часам с любовником, что-то тут не так. Мэрион поняла это, раздумывая, что ответить Джереми. Да, для нее эта связь потеряла былую привлекательность. Он ей все еще нравился, Мэрион было приятно в его обществе, секс тоже оказался очень кстати, но появилось некоторое безразличие. Она чуть больше допустимого устала от разговоров о том, что надо бы добиться наконец встречи с женой, что доконали наезды ее адвоката… Когда же Джереми начинал жаловаться на финансовые проблемы, ее уже подмывало напомнить ему, что у нее дела обстоят немногим лучше, хотя пока она от этого удерживалась. В семье Мэрион считалось дурным тоном говорить о деньгах. Правда, и беспокоиться по этому поводу не приходилось почти никогда. Ее мать просто считала, что, когда тебе нужны деньги, ты идешь в банк и берешь их. Она так и не поняла до конца жизни, что Мэрион занимается бизнесом для того, чтобы заработать. Мать просто думала, вот какая молодец Мэрион – нашла себе приятное занятие.

Пожалуй, Мэрион тоже находила скучным и неприличным слишком долго обсуждать финансовые проблемы. Ей больше не хотелось слушать о разборках Джереми с банком, несмотря даже на то, что он иногда это очень остроумно подавал. И уж совершенно точно она больше не хотела его унылых рассуждений о том, что такое развод, который разрушит его жизнь. У него отнимут половину дома, половину машины, половину того и сего. К тому же тут он даже не пытался быть занятным.

Она чувствовала себя втянутой в его семейные дела. Подразумевалось, что Мэрион должна выслушивать любовника потому, что это отчасти ее вина. Но, в конце концов, Джереми взрослый человек и знал, что делает. Конечно, жена ведет себя невозможно, но при чем здесь Мэрион? Пусть все сами разбираются со своими женами! Джереми должен был знать, на что она способна. Выступать с ним в тандеме против его сумасшедшей супруги – нет, на это Мэрион не согласна. Выслушивать иногда, выражать сочувствие, может быть, даже что-нибудь посоветовать – вот все, на что она готова, но не более.

Итак, Мэрион не спешила отвечать Джереми.

В итоге она позвонила ему, все еще колеблясь, но ее сопротивление тут же было сломлено его трепетными возгласами:

– Наконец-то! Слава богу! Ты мне так нужна!

У него был совсем плохой день. Большое зеркало в новой партии товара треснуло вдоль. Женщина, собиравшаяся купить мраморный камин, позвонила и сказала, что передумала. Пришло еще одно письмо от адвоката Стеллы.

– Я так мечтал о тебе, умолял Господа сделать так, чтобы увидеться сегодня вечером! Мы можем встретиться?

Это был прежний Джереми, из первых дней их знакомства, живой и привлекательный. Он еще иногда бывал прежним, возвращал ее в тот день, когда она однажды утром вошла в его магазин.

– Хорошо, – сказала Мэрион. – Буду рада повидаться.