Текст книги "Его банан (ЛП)"

Автор книги: Пенелопа Блум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Разбив машину и убив нас, ты уйдешь с работы, технически не уходя. Но я не думаю, что это хорошая идея.

– Если бы я не знала тебя лучше, то сказала бы, что ты только что пошутил, мистер Робот.

Он бросил на меня острый взгляд.

– Как насчет того, чтобы вести машину, а не пытаться меня понять?

– Ты думаешь, я этим занимаюсь? Пытаюсь тебя понять? – я издала «пффф» фыркающий звук. – Не надо льстить себе.

– Отлично. Я боялся, что ты начнешь расспрашивать о травме моего детства или о том ужасном несчастном случае, который привел меня к моему мелочному характеру.

– Я на это не куплюсь.

Он пожал плечами.

– Как хочешь.

– Ты все это выдумал, верно? – спросила я несколько секунд спустя, ненавидя, что не могу удержаться от заглатывания его приманки.

Раздражающе, он просто продолжал держать голову опущенной, когда печатал что-то на своем телефоне. Мне показалось, я даже заметила намек на улыбку на его губах. Я тихо дымилась остаток пути до офиса и чуть не оставила еще одну вмятину на машине, когда заехала на бордюр и едва не снесла дорожный знак передним крылом. Прошло много времени с тех пор, как я водила машину, и, несмотря на то, что люди, казалось, в это верили, это совсем не похоже на езду на велосипеде. Опять же, у меня была долгая история с велосипедными авариями, так что, возможно, они не были полностью неправы.

Первая половина рабочего дня прошла примерно так же, как и предыдущая, но без машины. Я приносила кофе, без сливок и сахара для мистера Секси-Робота. Мне пришлось обойти три продуктовых магазина, чтобы найти один банан, который не имел никаких намеков на зеленые и коричневые пятна. Не думаю, что когда-либо видела Брюса таким серьезным, каким он был, когда описывал требования к банану. По крайней мере, десять дюймов. Фирменный. Не отбитый. Не зеленый. Он даже заставил меня сложить руки вместе, чтобы я могла измерить длину и убедиться, что она достаточно большая, но не слишком большая. Было похоже, что он рассказывал мне, как обезвредить бомбу в подвале детского сада.

Я вернулась как раз перед обедом с бананом в руке и положила его на стол. Брюс поднял его, повертел и сделал из изучения банана нелепое шоу. Наконец, он кивнул.

– Хм. Неплохо, – затем он выбросил его в мусорное ведро и встал из-за стола.

Я указала на мусорное ведро, открыв рот от шока.

– Ты хоть представляешь, сколько магазинов мне пришлось обойти из-за этой дурацкой штуки?

– Могу себе представить. Тебя не было час и десять минут. Предполагая, что ты шла быстро, за это время ты смогла зайти в три магазина, может быть, четыре, если ты быстро находила секции продуктов.

Я закатила глаза.

– Ты не помогаешь делу со своим этим робото-тоном. «Три магазина, может быть четыре, если...» — сказала я в своем лучшем исполнении тона робота, но замолчала, когда увидела выражение его лица.

– Я точен, – сказал он с оттенком оборонительности, что было чем-то новым.

– Ну, я просто пытаюсь понять, как ты живешь в том же мире, что и я, где не все идет идеально и по плану. Что случается, если твой поезд опаздывает, или если ты просыпаешься заболевшим в один прекрасный день?

– Я нахожу способ решить эту проблему. Если я не могу, то делаю изменения, чтобы быть уверенным, что готов и что эта ошибка больше не повториться.

Он заставил меня почувствовать себя подростком, как будто я должна бороться с желанием закатить глаза на все, что он говорит. Но я также чувствовала себя жертвой бушующих гормонов, которые заставляли меня замечать места, где его рубашка обтягивала его твердое тело, и то, как его ноги выглядели в этих брюках. «Сексуальный робот», – напомнила я себе. С таким же успехом меня может завести спортивная машина. Да, было приятно смотреть, но под капотом ничего не было. Кроме, вероятно, скульптурного пресса и того, о чем я не могла не думать, – функционального, восхитительного… банана.

В Брюсе Чемберсоне были какие-то намеки. Я задавалась вопросом, сколько личности, которую он показывал мне, была защитным механизмом, и сколько в этом было на самом деле настоящего его. И почему он прячется? Что он скрывает? Думаю, меня не должно удивлять, что моим естественным побуждением из чистого любопытства было пробиться сквозь стены, за которыми он прятался. У меня также была работа. Может, он прятал за этими стенами злой мозг коррумпированного бизнесмена?

– Значит... ты не совершаешь одних и тех же ошибок дважды? Поэтому у тебя характер стиральной машины? Ты обжегся на том, что был когда-то милым?

Он остановился на середине шага, бросив на меня взгляд, который я бы назвала пораженным, а затем быстро вернул обратно нейтральное выражение лица.

– Я родился таким.

– Верно, – пробормотала я, следуя за ним, когда он направился в комнату отдыха. – Так почему же ты выбросил банан? Боишься, что я его отравила? Потому что я думала об этом, но решила надеяться на то, что ты подавишься и задохнешься.

Брюс остановился, наполовину повернул голову, чтобы посмотреть на меня, и если бы я не знала лучше, я бы могла поклясться, что он едва сдерживает улыбку.

– Я выбросил его, потому что у меня уже есть банан с моим именем, который ждет в комнате отдыха. Если, конечно, какой-нибудь невежественный стажер не съел его.

– Это у тебя постоянная проблема? – спросила я.

– Ты единственная, кто не увидел моего имени, написанного большими буквами на банане. Так что нет. Это не постоянная проблема.

Когда мы вошли в комнату отдыха, все застыли при виде Брюса. Было легко забыть, почему я на самом деле здесь, но в этот момент репортер во мне, наконец, начал немного просыпаться. Мне нужно было приложить усилия, чтобы провести какое-то время вдали от Брюса, чтобы я могла попытаться выжать информацию из его сотрудников.

– Мистер Чемберсон, – сказала женщина лет тридцати, с великолепным телом и красивым лицом. В ее голосе звучало нетерпение, а на лице написано отчаяние. Я сложила руки на груди и с весельем смотрела на все это с порога. «Вот глупая женщина. С таким же успехом можно броситься на мешок с картошкой».

Он уделил ей половину своего внимания, потянувшись за бананом, на котором, как я заметила, теперь было написано его имя большими буквами на всей поверхности так, чтобы никто больше не смог пропустить это. Он действительно избегал повторения одних и тех же ошибок дважды.

– Подожди секунду, – попросила я, прерывая женщину, которая пыталась объяснить какой-то сбой в системе, который замедлял ее отдел. В любом случае, это звучало как фальшивая история, предназначенная для того, чтобы заставить его лично прийти к ней в офис. – Ты отправил меня на охоту за диким бананом, когда у тебя был все это время свой?

Брюс очистил банан и откусил кусочек, что, я была почти уверена, не должно было выглядеть так соблазнительно, но это заставило тепло разлиться и пузыриться под моей кожей еще быстрее. «У него такие красивые зубы. Ах, а эти губы…»

– Я должен был убедиться, что ты сможешь достать мне что-нибудь съедобнее, чем огурец, который ты принесла мне вчера.

– Он был еле зеленоватым. Если ты подумал, что это огурец, тебе нужно проверить зрение.

Я чувствовала, что все в комнате смотрят на нас с шокирующим удивлением. Единственным исключением была красивая женщина, которая определенно посылала мне предупреждающий, собственнический взгляд в его сторону, на совершенствование которого женщины потратили столетия. Это был взгляд, который говорил: «ты погружаешь свои когти в мой когтеточный столб, сучка, и если ты не отступишь, я выцарапаю тебе глаза».

С усилием я проигнорировала внимание на нас и сосредоточилась на Брюсе. Как бы я ни устала от его отношения, было что-то забавное и захватывающее в попытке идти в ногу с ним. Каждое слово с ним было частью какого-то словесного спарринга, который я не совсем понимала, но обнаружила, что хочу понять.

Тем временем Брюс откусил еще один кусочек банана, тщательно пережевывая его, наблюдая за мной и не обращая внимания на то, что вся комната отдыха смотрела на нас. На самом деле это было мило, насколько он, казалось, наслаждался своим перекусом. В его глазах появился блеск, пока он жевал. Это был взгляд большинства людей, когда они откусывали роскошный, калорийный десерт.

– Мы обедаем с парой важных клиентов. Подгони машину через десять минут, – он доел последний кусок и бросил кожуру в мусорное ведро, не глядя.

– Ты промахнулся, – сказала я, когда кожура зацепилась за край мусорной корзины и упала на пол.

– Хорошо, что у меня есть стажер, – сказал он через плечо.

Я опустилась на колени, чтобы поднять кожуру перед всеми, кто смотрел на меня со смесью жалости и жестокого веселья. Именно в этот момент я решила, что это не будет односторонней битвой. Он хотел сделать мою жизнь несчастной? Он хотел заставить меня уйти? Тогда я надеялась, что он готов к войне, потому что я собиралась показать ему, что не боюсь ответить.

***

РЕСТОРАН БЫЛ ШИКАРНЫЙ. Я выросла довольно близко к бедным кварталам, поэтому моя линия различия между модным рестораном и нормальным всегда заключалась в том, требовались ли рубашка и приличная обувь. К сожалению, это место было, по крайней мере, на несколько ступенек выше, потому что даже моя деловая одежда казалась слишком простой и дешевой.

Все выглядели богатыми или важными. Богатство практически капало с них, прямо со сверкающих белых зубов, из-за которых мне нужны были солнцезащитные очки, чтобы смотреть прямо на них, – я всегда чувствовала, что у богатых людей что-то в их коже. Вы – то, что вы едите, и я думаю, богатые люди ели так много дорогой пищи, что даже их кожа начала выглядеть по-другому.

Я заметила, что у Брюса тоже была хорошая кожа. Хорошая, для робота. Наверное, мне не стоило удивляться. Он был так четко организован, что, вероятно, никогда раньше не касался лица немытыми руками. Мне захотелось швырнуть в него картошкой фри во время этого обеда, но что-то подсказывало мне, что в этом месте не подают картошку фри. Я, вероятно, собиралась в конечном итоге гонять по всей тарелке самую маленькую порцию утиной печени в мире, пытаясь не блевануть в течение часа.

Нас усадили за столик в углу, немного в стороне от остальной обеденной толпы. Место не было полностью заполнено, но каждый сотрудник суетился по залу с кажущейся срочностью, как будто весь ресторан был переполнен.

– Может быть, твои важные деловые партнеры тебя подвели? – сказала я, когда мы сели.

– Мы приехали рано. На пятнадцать минут.

– Точно, – сказала я, как будто знала каково это. Один эффект, который Брюс уже оказал на меня, – он заставлял меня в некотором подобии структурировать свою жизнь. Я все еще была ходячей катастрофой, но он был как страховочный ремень. Несмотря на то, что Брюс мог душить и неприятно мешаться, было все-таки немного приятно чувствовать, что он мог удерживать меня от худшего во мне.

Я все еще хотела, чтобы он понял, что совершил ошибку, когда решил запугать меня. Он не собирался меня увольнять? Хорошо. Это означало, что у меня была лицензия на свободу делать все, что я хочу, не беспокоясь, что поставлю свою настоящую работу на карту. И на данный момент, то, что я хотела, было небольшой расплатой.

Его важные клиенты появились всего через несколько минут.

Это были муж и жена, которые пытались создать какой-то дорогой маркетинговый план для новой отрасли своего технологического бизнеса, – это из того, что я узнала из их речи. Я провела всю свою профессиональную жизнь, пытаясь собрать внутреннюю информацию о предстоящих статьях из журналов и подержанных источников, поэтому сидеть за столом и получать информацию непосредственно от источника, для меня было редким удовольствием.

В конечном счете, они не говорили ни о чем действительно заслуживающем печати. Нам подали напитки, и я налила себе вина, несмотря на предупреждающий взгляд Брюса, которым он стрелял в меня. Казалось, он не хотел наказывать меня перед своими клиентами, и я планировала воспользоваться этим. Я ела хрустящий хлеб с крабовым соусом, пока они говорили о датах, когда они впервые дадут большой рекламный толчок. Я запила бутерброд бокалом вина.

В наших тарелках была какая-то зеленая кашица из гороха с посыпанными съедобными цветами. Это выглядело красиво, и я была удивленна, обнаружив, что на вкус тоже замечательно. Брюс почти не прикасался к еде и сделал всего несколько глотков вина. Он, казался, был более сосредоточен на том, чтобы клиенты понимали бизнес-план.

– ...это будет семнадцатого числа, – сказал Брюс. – Мы проведем несколько кампаний с низким бюджетом, чтобы показать копию рекламы до двадцать восьмого числа следующего месяца. Как только у нас будут наиболее высокие показатели, мы сможем начать активно инвестировать в кампанию. Просто убедитесь, что вы готовы иметь дело с увеличением трафика также на всей существующей инфраструктуре. Ваш новый веб-сайт не будет единственной частью вашего бизнеса, которая выиграет от этого. Помните, мы продаем Ваш бренд.

Пара обменялась взглядами, нервно улыбаясь. Им нравилось то, что он говорил. Им нравилось, как он говорил. Я не винила их за это. Переговоры с Брюсом показали, как он может обработать любого из самых влиятельных и важных клиентов. Он говорил с такой страстью и уверенностью в маркетинговом плане, что сомневаться в нем было невозможно. Он выглядел как человек, который разобрался в этом мире и, возможно, так и было.

Но, как мне показалось, с озорным волнением, я была тем маленьким кусочком мира, который он не понял.

– Хм, – сказала я, делая еще один глоток вина, чтобы выглядеть непринужденно. Наверное, это была ошибка, потому что у меня уже кружилась голова. – Это означает, что ваша основная рекламная кампания начинается примерно за две недели до запуска компании WeConnect, – я ждала, когда мои слова дойдут до всех. Брюсу было легко думать обо мне как о какой-то неуклюжей глупышке, но я не могла дождаться, когда увижу выражение его лица, когда он поймет, что у меня на плечах есть голова.

Брюс выглядел так, будто использовал каждую каплю своего САМОКОНТРОЛЯ, чтобы не оторвать мне голову. Это был не совсем тот взгляд, на который я надеялась, но он по-своему удовлетворял.

– WeConnect? – переспросила женщина, спасая меня от Брюса в данный момент.

Мужчина кивнул, задумчиво разглядывая стол.

– Это стартап (прим. новая компания). Я слышал это название, но не помню деталей.

– Все указывает на то, что это будет огромная компания, – сказала я. – Они полностью финансируются толпой, и их Kickstarter (прим. сайт для привлечения денежных средств на реализацию творческих, научных и производственных проектов по схеме краудфандинга (то есть добровольных пожертвований)) уже собрал более тридцати пяти миллионов. В принципе, они думают, что WeConnect возьмет на себя Facebook, Instagram и Twitter, и он возьмет все это и даже больше. И вы говорите о столкновении с ними лицом к лицу?

Они оба перевели взгляд на Брюса, который смотрел на меня. Я старалась не морщиться от неизбежного взрыва его характера. Вместо этого он, казалось, действительно обдумывал то, что я сказала. Наконец, он кивнул, сначала медленно, а затем с большим энтузиазмом.

– Она права. Черт. Не знаю, как мы это упустили.

Я слушала в течение получаса, как Брюс придумывал план, чтобы преодолеть угрозу WeConnect. Я продолжала пытаться подавить головокружительное чувство гордости и то, как «она права» продолжало воспроизводиться в моей голове. Когда я ничего не заработала, кроме яростных и недоверчивых взглядов от Брюса с момента начала моей стажировки, похвала была монументальной. Только с профессиональной точки зрения, конечно. Если я надеялась получить какую-то секретную информацию, мне нужно было, чтобы он мне доверял.

Я потеряла счет тому, сколько бокалов вина я выпила до основного блюда, которое было омаром в самом простом, но невероятном масляном соусе, который я когда-либо пробовала. Я прокладывала себе путь от «навеселе» и далее, на пьяную территорию. Изначально это был мой план, когда Брюс заставил меня ехать с ним на обед. Я подумала, что если смущу его, он перестанет принуждать меня быть его спутницей.

Я собиралась остановиться и сделать все возможное, чтобы сидеть тихо, пока алкоголь кружился в моей голове. Я хотела произвести на него впечатление своими мозгами, вместо того, чтобы разозлить его, но я не могу просто щелкнуть пальцами и выветрить весь алкоголь из себя.

Официант подошел, чтобы наполнить мой бокал, но Брюс поднял руку, остановив его легким жестом. Я собиралась остановить его сама. Пьяная я обиделась, что Брюсу хватило наглости сказать мне, когда пора остановиться. Пьяная я также была идиоткой.

– Давай, – сказала я, невнятно произнося слова. Я зашла дальше, чем думала. Я дошла до того, что слова, которые я произносила, были для меня таким же сюрпризом, как и для всех остальных.

Официант выглядел так, будто предпочел бы быть где угодно в этот момент. Брюс по-прежнему старался не устраивать сцен…, пытаясь сохранить свой драгоценный порядок во всем.

– Давай, большой мальчик, – сказала я. Где-то, трезвая я свернулась в клубок глубоко внутри моего мозга, съеживаясь, потому что я знала, что эта конкретная я не была той, которую было легко забыть. Пьяная я подумала, что это смешно.

– Ей достаточно, – сказал он, заставляя официанта уйти.

Я откинулась на спинку стула, вызывающе глядя на пару, которая теперь переминалась и изо всех сил старалась смотреть куда угодно, только не на меня. Я больше ничего не могла понять. Все, что я действительно хотела сделать, это лечь и заснуть, но потом я мельком увидела Брюса, которому не нужен был алкоголь, чтобы выглядеть потрясающе. С большей частью бутылки вина во мне, он выглядел как какой-то мерцающий ангел. Я почувствовала, как во мне закипает что-то глупое и неуместное, и поняла, что не в силах это остановить.

Наступила долгая, неловкая пауза, когда все, казалось, чего-то ждали. У меня закружилась голова, и я даже близко не подошла к пониманию того, чего они ожидали. Конечно, это не помешало мне открыть рот и сказать первое, что пришло мне в голову.

– Итак, Брюси, – сказала я. – Ты собираешься подвести итоги? Потому что я не думаю, что смогу и дальше делить тебя с этими двумя.

Глава 6

Брюс

Я извинился в пятый раз, пока провожал Донну и Грегори к камердинеру (прим. прислуживающий, также: лакей, мажордом, дворецкий). Наташа упала мне на плечо, и я чуть ли не вынес ее из ресторана.

– Все в порядке, правда. Когда-то мы тоже были молодыми, – сказала Донна.

Грегори только улыбнулся, пошутив, что Наташа нанесла значительный ущерб моей репутации и мне придется приложить дополнительные усилия, чтобы исправить это.

Как только они ушли, Наташа немного выпрямилась и впилась в меня полузакрытыми глазами.

– Ну. Это было здорово. Хочешь, я отвезу тебя к тебе домой или в офис? – ее слова были невнятными, и она не могла смотреть в одну точку больше нескольких секунд. Она была пьяна.

Это была катастрофа. Я по глупости думал, что смогу держать ее под контролем, если она будет рядом. Очевидно, я недооценил ее способность разрушать мои планы.

Я мог бы позвонить кому-нибудь, чтобы ее забрали. Уильям сделал бы это, но я не мог доверять этому мудаку, чтобы он держал свои дурацкие мысли при себе. Он бы никогда не воспользовался ею, пока она была пьяна, но я не стал бы убирать со счетов, что он позволит ей спать на его диване, а затем сделает свой ход, как только она протрезвеет утром.

Я отрицал это, даже самому себе, но я знал. Я не просто хотел удержать брата от Наташи. Я хотел держать всех остальных подальше от нее. Она была моей проблемой. Я не собирался звонить кому-либо из офиса, чтобы ее отвезли домой, потому что, даже когда она была пьяна до потери сознания, она была из тех женщин, в которых мужчины не могли не влюбиться. Большинство мужчин, по крайней мере. Мне нужно было только подумать о Валери, чтобы точно вспомнить, почему я и близко не подходил к отношениям, не говоря уже о любви.

Я прижал Наташу к себе и повел в машину, когда камердинер остановил ее перед рестораном. Я положил девушку сзади и накрыл ее ноги курткой, чтобы она не сверкала мне в зеркала заднего вида, и сел на сиденье водителя. Мне пришлось позвонить в офис, чтобы узнать ее адрес.

Я съежился, когда увидел, где она живет.

Она жила в покрытом плесенью кирпичном здании, которое, казалось, находилось в постоянной тени больших зданий вокруг него. Я был бы удивлен, если хотя бы капля солнечного света попадает в ее окна в любой момент дня. Это было мрачное напоминание о том, как далеко я зашел и какой бы Наташа ни была занозой в моем гребаном боку, мне не нравилось видеть ее здесь.

К тому времени, как я нашел место для парковки, мне пришлось буквально нести ее два квартала, чтобы добраться до ее квартиры. Это был показатель того, в каком районе она жила, что никто не моргнул глазом, увидев, как я несу бессознательное тело с моей курткой, накинутой на ее ноги. Девушка ощущалась такой маленькой и хрупкой в моих руках, и я не мог не чувствовать укол тоски в том, как хорошо чувствовался этот контакт. Прошло два года с тех пор, как Валери ушла, но боль все еще оставалась достаточно свежей, чтобы держать меня крепко привязанному к обещанию, которое я дал себе после того, как все закончилось.

Больше никаких отношений. Никаких обязательств. Больше не надо доверять никому.

Мне пришлось неловко рыться в сумочке Наташи одной рукой, пытаясь удержать ее поднятым коленом и свободной рукой. В конце концов, я отыскал ключи, а затем нашел ее номер квартиры, который она по глупости написала на своих ключах несмывающимся маркером. Она не понимает, что если потеряет их, то любой кретин, нашедший ее ключи, может проникнуть в ее квартиру?

Конечно, она этого не понимала. Если бы Наташа понимала что-то подобное, она не была бы ходячей катастрофой.

Женщина, которая не могла быть выше пяти футов и определенно не была моложе семидесяти лет, выскочила из двери напротив Наташиной квартиры, прежде чем я смог войти внутрь.

– Хм, – сказала она, выпячивая челюсть и оценивая меня. – У нее есть деньги, чтобы напиться, но нет, чтобы заплатить аренду?

– Сколько она вам должна? – спросил я. С такими людьми лучше сразу перейти к делу. Я знал это по собственному опыту.

Я увидел что-то в глазах женщины, что сказало мне, что она почувствовала деньги и теперь быстро строила план, чтобы получить как можно больше.

– Арендная плата за четыре месяца. Это... – она нахмурилась, пытаясь мысленно посчитать.

– Оставьте записку с информацией под ее дверью в течение десяти минут. Убедитесь, что я смогу прочитать. Завтра я выпишу вам чек, чтобы покрыть ее долги.

Женщина выглядела так, будто собиралась потребовать от Наташи еще больше денег, но я уже зашел в квартиру Наташи, прежде чем у нее появился шанс. Без сомнения, бабуля придумает завышенную цену, но это было безвредно. Вот в чем роскошь иметь чрезмерную сумму денег – ты ценишь свое время больше денег. Если пара тысяч долларов помогут мне не общаться с этой женщиной хотя бы несколько минут, это была небольшая цена.

Наташино жилье удручало: односпальная квартирка с тесной кухней в углу, единственным окном с прекрасным видом на грязное здание снаружи и ванной, которая была настолько мала, что дверь в нее не открывалась полностью.

Ее кровать была в нескольких шагах от двери. Там был полный беспорядок, и смехотворно пухлый французский бульдог бросился на меня, как только я вошел внутрь. Судя по всему, собака также взяла на себя смелость во всей квартире обозначить свою диарею. Судя по запаху, она была свежей.

Я осторожно положил Наташу на кровать, убедившись, что не наступил ни в какое дерьмо. Я опустился на колени, чтобы собака понюхала мою руку.

– Я хороший парень, не волнуйся. Твоя мама наверняка не согласна, но это может быть нашим маленьким секретом.

Собака осторожно понюхала мою руку. Через несколько секунд я прошел строгий собачий тест на одобрение и был вознагражден влажным облизыванием подбородка.

– Это был ты или она? – спросил я собаку, почувствовав отвратительный запах. – Говори правду.

Собака съежилась немного, пошла и села в угол.

– Я так и думал, – сказал я.

Я засучил рукава и следующие полчаса убирал дерьмо. К счастью, у Наташи был деревянный пол, так что мыла, воды и чертовски много туалетной бумаги было достаточно. Я попытался подпереть ее окно, когда закончил, чтобы выпустить воздух. На улице было жарко в это время года, но немного жары было лучше, чем разъедающий глаза запах фекалий. Я не удивился, обнаружив, что ее окно было закрыто.

За всем этим собачьим дерьмом я мог увидеть, что ее квартира была такой же грязной, как я и ожидал. У нее была куча белья, лежащее у входной двери, которое не было сложено, но, казалось, было чистым. Я предположил, что он, вероятно, впитало запах от несчастного случая с ее собакой и нуждалось в еще одной стирке.

Я посмотрел на часы. Было уже поздно, но я решил, что смогу пробежаться по нескольким магазинам до того, как Наташа проснется. Мне нужно было купить ей туалетную бумагу, чтобы заменить рулоны, которые я использовал, убирая за ее гигантским бульдогом, а также инструменты, чтобы починить ее окно, и я мог зайти к себе и постирать ее одежду.

Я стащил с Наташи туфли и накрыл ее легким одеялом. Я остановился на несколько секунд, чтобы поразиться, как невинно она выглядела, когда спала. Было легко забыть, что это была та же самая женщина, которая, я не сомневался, напилась специально, чтобы преподать мне какой-то урок. Пусть она продолжает использовать себя, как таран, чтобы добраться до меня. Она не была утонченным «цветком», и я неохотно должен был признаться, что восхищался ею. Может быть, потому, что ее личность была настолько далека от Валери, насколько это возможно. Может быть, это было просто потому, что она выглядела очаровательно, когда изо всех сил пыталась разозлить меня и только умудрялась вызвать мою симпатию к ней.

Я ожидал чего-то подобного, когда пригласил ее на ужин, но не ожидал, что она на самом деле докажет свою полезность во время встречи. Кто-то собирался завтра надрать всем задницу за то, что пропустили проблему с выпуском WeConnect, но я был удивлен, что Наташа знала деловой мир достаточно хорошо, чтобы понять проблему. Возможно, это была случайность, но я ее не ожидал. Даже если бы мы заметили это через несколько недель, когда сделали бы окончательный обзор рекламного плана, я был впечатлен.

Я осторожно перевернул ее на бок и положил кое-какие из ее подушек ей под спину, чтобы убедиться, что она не перевернется и ее не вырвет, пока она спит на спине.

– Присмотри за ней, хорошо? – сказал я собаке. – И выйди из этого проклятого угла. С тобой ничего не случится.

Собака радостно встала и побежала к кровати, чтобы запрыгнуть на нее и свернуться клубочком у ног Наташи. Он что-то проворчал мне.

– Что? – спросил я.

Пес заворчал еще громче, садясь и суя свой мокрый нос мне в лицо. Я погладил его по спинке, сглаживая складки лишней кожи.

– Она тебя балует, не так ли? Чего ты ждешь, угощения? Может, поэтому у тебя проблемы с пищеварением, здоровяк? Знаешь что, я принесу тебе морковку из магазина, – я наклонился и почесал его под мордой. – Хочешь морковку?

Он в замешательстве завилял хвостом и лизнул мои руки. Я похлопал его по голове.

– Убедись, что она не умрет. Технически, она моя сотрудница, и я не хочу, чтобы меня в этом обвинили. Я приду за тобой со своими лучшими адвокатами, если с ней что-нибудь случится.

Глава 7

Наташа

Я проснулась с такой ужасной головной болью, которая заставляет пожалеть, что у тебя вообще есть голова. Я не просто хотела умереть, я хотела вернуться назад во времени и не дать моим родителям вообще меня зачать.

Мой приступ мелодрамы утих, как только я получила чашку кофе в свой организм и съела большую порцию омлета. Все время, пока я готовила, я стояла над кухонным столом в каком-то умственном тумане, а Чарли не переставал тявкать мне в лодыжки.

– Я не могу поиграть с тобой сегодня утром, детка, – сказала я ему. – Прости меня. У мамы похмелье.

А потом постепенно неприятными отрывками нахлынули воспоминания. «Давай, большой мальчик». Я ведь сказала это, не так ли?

Потом у меня случился приступ паники, когда я попыталась припомнить, как попала домой. Я вспомнила, как Брюс проводил меня из ресторана, и – О Боже... – я помню, как цеплялась за него, словно отчаянная пьяница. Кажется, я даже сжала его задницу. Мои щеки горели от воспоминаний.

Я заметила, что Чарли вообще никуда не накакал, что было большим облегчением. У меня никогда не было возможности вернуться домой и не убирать за ним, поэтому я собиралась прогуляться с ним, – вряд ли он сможет и дальше удерживать свой маленький мочевой пузырь, и я определенно не выгуляла его, когда вернулась вчера домой.

– Прости, приятель, – сказала я, опустившись на колени, чтобы почесать ему щечки. – Позволь мне просто положить это обратно, и я вытащу тебя наружу. Ты, должно быть, сейчас лопнешь, – я заметила что-то краем глаза и повернулась, чтобы посмотреть на его собачью подстилку, где на видном месте лежала полноразмерная морковка. Она выглядела настоящей. Где, черт возьми, он достал морковку?

Я взяла коробку яиц и открыла холодильник. Поставила яйца рядом с курицей и овощами, а затем закрыла холодильник. Курица и овощи?

Я хорошенько заглянула в холодильник в первый раз с тех пор, как проснулась, и увидела, что он был заполнен достаточным количеством еды, чтобы продержать меня в течение недели. Морозильник был также полон мяса и нескольких буханок хлеба. Я просто стояла и в замешательстве смотрела на то, что должно было стоить пару сотен долларов.

Затем я заметила, как аккуратно все было организовано, включая запасные контейнеры для приправ, которые у меня, вероятно, были в течение нескольких лет, потому что вы никогда не знаете, когда вам понадобится соус для буйвола. Каждый контейнер для приправы был организован в цветовой системе и от самого высокого до самого маленького. Быстрый взгляд по моей квартире подтвердил, что кто-то рылся в моих вещах и все организовал. Включая кучу чистой одежды, которая лежала на полу, теперь была аккуратно сложена в стопку возле моего шкафа. Я заметила, что мое нижнее белье тоже было в аккуратно сложенной стопке.

Брюс.

Это был Брюс. Должно быть, он привез меня домой прошлой ночью, а потом из-за состояния моей квартиры в его мозгу загорелся провод ОКР (прим. Обсесси́вно-компульси́вное расстро́йство (ОКР, невро́з навя́зчивых состоя́ний)). Но почему он купил мне продукты? И судя по удивительному запаху одежды, которую он сложил, он постирал ее каким-то модным моющим средством.