Текст книги "Жизнь есть сон (другой перевод)"

Автор книги: Педро Кальдерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Действие I, сц. 2-я по изданию Кейли, т. 4-й, с. 373, столб. 2-ой.

7 Трусость и грубое остроумие составляют отличительные признаки характера Кларина; ср. ниже, в этой же сцене далее, в д. III, сц. 12-я и т. д.

8 Как в древней басне, по которой гиганты стали громоздить горы на горы, чтобы добраться до небес и убить Зевса.

9 В духовных драмах того времени (autos sacramentales) постоянно действуют аллегорические изображения гордости, смирения, идолопоклонства, сладострастия и других отвлеченных понятий. Понятно, что от искусства в их изображении зависел успех или неуспех известной драмы, на что и намекает Кларин.

10 Ср. выше, примеч. 7.

11 Первый намек, что в жизни нет резкой разницы между мечтой и действительностью.

12 Верность государю, забота о чести и любовь, из-за столкновения которых так часто возникает в испанских драмах трагическое положение героя, ярко отражаются в речи Клотальдо.

13 Птицы.

14 Рожки или трубы.

15 Это напыщенное приветствие Астольфа для современного читателя является совершенно безвкусным, но у Кальдерона довольно много примеров такой речи.

16 Т. е. мне легко показать, что ваше пышное приветствие только ложь, и вашим истинным чувствам не соответствует.

17 Т. е., вероятно, моя любовь даст вам власть над моей душою.

18 Подобные разговоры двух лиц, постоянно прерывающих друг друга, не редкость в поэзии Кальдерона.

19 Одним словом, Василий занимается астрологией.

20 Прозаическое, но чрезвычайно смелое сравнение.

21 Ср. след. место из Montesquieu, Lettres persanes (письмо XXXIX): Il me semble, ben Josue, qu'il у a tonjours des signes eclatants, qui preparent a la naissance des hommes extraordinaires; comme si la nature souffrait une espece de crise et que la puissance celeste ne produisit qu' avec effort.

22 В древности и в Средние века полагали, что рождение ехидны влекло за собой неминуемую смерть ее матери. Ср. у Пруденция, Hamartigenia, ст. 580-606, и многие места в пьесах Кальдерона.

23 Ср. Евангелие от Матфея, гл. 27, с. 45-52, рассказ о знамениях, бывших при смерти Иисуса Христа.

24 Убеждение в силе и свободе человеческого духа, сближающее Кальдерона с Софоклом; ср. знаменитый хор из Антигоны, начинающийся словами: "Много могучего в свете, но что человека могучей?"

25 Под этими атлантами Василий подразумевает Астольфа и Эстреллу, надежду и опору польского трона.

26 В подлиннике непереводимая игра слов: _Ros_. tus pies beso; _Clar_. у yo los piso. T. e. целую твои ноги, а я попираю следы их, ставлю свои ноги на след твоих.

27 Мы говорили в предисловии, как ревниво оберегали испанцы свою честь от малейшего оскорбления; человек оскорбленный, по их мнению, не имел права жить, пока не смывал кровью своего оскорбления.

28 Король – особа священная, и никоим образом не может оскорбить своего подданного.

29 Любовь и уважение к отцу, основываясь на голосе крови, невольно возникают в детях; на этой мысли основана драма Кальдерона "Las tres justicias en una".

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Зал во дворце Василия.

СЦЕНА 1-я

Василий и Клотальдо.

Клотальдо

Все я исполнил, государь,

Как ты приказывал.

Василий

Клотальдо,

Как было дело, расскажи.

Клотальдо

Происходило дело так.

С успокоительным питьем,

По приказанью твоему,

Составленным из трав различных,

Смешав еще такие травы,

Которые имеют силу,

Упорно, хоть и незаметно,

Рассудок мощный человека

И ослаблять, и оглушать,

И делать, чувства убивая,

Из человека труп живой...

(Зачем доказывать, что это

Возможно, если столько раз

Доказывал возможность опыт?

И, несомненно, медицина

Полна природных, чудных тайн,

И нет растенья, камня, зверя,

Чтобы таинственного свойства

В нем не было хоть одного!

И если злоба человека

Уж тысячи открыла ядов

Смертельных, надо ль удивляться,

Что усыпляющий есть яд,

Который действует слабее,

Есть и губительный состав,

Смерть приносящий без пощады?

Давно доказано все это

И опытом и размышленьем.)

Мое питье составил я

Из опия и белены,

К нему дурмана сок прибавив;

И с чашей к Сигизмунду я

Спустился в мрачную темницу.

Здесь повели мы разговор

О человеческих науках;

Хотя немного он учился

И красноречье изучал

В пустыне у зверей и птиц,

Однако многое открыла

Его широкому уму

Безмолвная природа скал,

Небес безмолвная природа!

Его желая приготовить

К тому, что замышляешь ты,

И гордость духа возбудить,

Как бы случайно указал я

Ему на горного орла,

Который, ветер презирая,

Как грозной молнии стрела

Или свободная комета

Вздымался в верхние пределы.

И Сигизмунду я сказал,

Полет свободный восхваляя:

"Орел могучий – царь пернатых,

И потому под облаками

Над всеми гордо он вознесся".

Довольно было этих слов:

За мысль мою схватился он,

И о величии царей

Высокомерно рассуждать

Он начал; нам понять не трудно,

Что в самом деле кровь его

К великим подвигам зовет,

Волнуясь и играя в нем.

Он говорил: "Смотри, Клотальдо,

И в беспокойном царстве птиц

Слабейшие могучим птицам

В повиновении клянутся.

Утешен я в своем несчастьи,

Когда подумаю об этом:

Я подчинен, но только силой

Меня принудили к тому,

А добровольно человеку

Не сдался бы я ни за что!"

Из этих слов увидел я,

Что в нем проснулся гнев обычный

На горький плен и заключенье;

Тогда ему я подал кубок

С успокоительным питьем,

И лишь из чаши в грудь его

Проник напиток, Сигизмунд

Глубокому предался сну,

И пот холодный у него

По членам разлился и жилам...

И если б не было известно,

Что это мнимая лишь смерть,

Легко бы всякий мог подумать,

Что в самом деле умер принц.

Приходят в это время люди,

Которым ты доверил дело,

Берут его с собой в карету

И во дворец к тебе везут,

Где приготовлены тобою

Ему величие и блеск,

Вполне достойные его.

И здесь его в твоей постели

Они кладут, чтобы потом,

Когда минует летаргия,

Ему служить, как ты велишь.

И если я повиновеньем

Себе награду заслужил,

(Прости мою неосторожность!)

Скажи, зачем ты во дворец

Так удивительно и странно

Велел доставить Сигизмунда?

Василий

Твое сомненье справедливо,

Клотальдо, и тебе охотно

Я дело разъясню теперь.

Ты знаешь сам, что Сигизмунду

Влияние звезды враждебной

Несчастиями угрожает

И множеством страданий тяжких.

И вот узнать я захотел,

Правдиво ль неба предсказанье?

Дало немало указаний

Оно суровости своей;

Но, может быть, оно смягчится,

Свою жестокость уменьшит

И, доблестью благоразумья

Побеждено, изменит жребий?

Ведь человек сильнее звезд!

Все это я хочу узнать.

Кто он, скажу я Сигизмунду.

И пусть тогда покажет он

Свои наклонности и разум.

И если он звезды влиянье

Великодушьем победит,

Он будет царствовать; но если

Тираном будет и злодеем,

Его верну к цепям обратно.

Теперь я знаю, спросишь ты:

Чтобы проделать этот опыт,

Зачем сюда он привезен

В забвении глубоком сна?

И это разъясню тебе,

Поймешь из моего ответа.

Когда сегодня он узнает,

Что он мой сын, а завтра утром

Себя в темнице вновь увидит

Конечно, жалкий жребий свой

В отчаяньи проклянет он!

Чем, как себя тогда утешит

И что в замену прав получит,

Прав на корону и престол?

Оставить надо дверь открытой

На случай горькой неудачи!

Ему ты скажешь: "Сигизмунд,

Все, что ты видел в эту ночь,

Лишь сновидение и греза".

Мы двух вещей достигнем так.

Во-первых, ближе мы узнаем

Его наклонности и чувства:

Проснувшись, будет поступать он,

Как вздумает и как захочет;

А во-вторых, его утешим:

Сегодня, правда, во дворце

Все повинуются ему,

Но завтра он в своей темнице,

Припоминая день минувший,

Поймет, что только грезил он;

И хорошо, когда поймет:

Ведь в этом мире все, Клотальдо,

Все, кто живет, лишь спят и грезят {1}.

Клотальдо

Легко бы мог я доказать,

Что не годится этот план;

Но поздно, дела не поправишь:

Насколько можем мы судить,

Проснулся он и к нам идет.

Василий

Теперь я должен удалиться.

Ты принца воспитал, Клотальдо,

И потому останься с ним

И среди стольких затруднений,

Что окружили мысль его,

Ему ты истину откроешь.

Клотальдо

Ты позволенье мне даешь

Все рассказать ему?

Василий

Конечно;

Когда опасность знаем мы,

Нам легче победить ее. (Уходит.)

СЦЕНА 2-я

Клотальдо и Кларин.

Кларин (в сторону)

Четыре палочных удара!

Я заплатил за право входа!

Какой-то рыжий гренадер,

Уж больно важный, алебардой

Мне отсчитал удары эти.

За них я кой-что здесь увижу;

Нет, правда, лучшего окошка,

Как то, которое с собою,

Без разрешения кассира,

Повсюду носит человек;

Когда его со всех празднеств

Прочь гонят, все же он садится

У своего окошка смело {2}.

Клотальдо (в сторону)

А это, кажется, Кларин,

Слуга той женщины несчастной,

Которая, торгуя горем,

Сюда позор мой привезла.

(Кларину)

Кларин, что нового?

Кларин

Синьор,

А вот что нового; во-первых,

Как милосердный человек,

Вчера вы помощь обещали

Моей синьоре Розауре

И дали ей совет одеться,

Как подобает... в женском платье.

Клотальдо

Я думаю, что сохранить

Стыдливость в женском платье легче.

Кларин

Затем, по вашему совету,

Племянницей назвавшись вашей,

Она переменила имя

И так возвысилась теперь,

Что во дворце живет она,

Как дама ближняя Эстреллы.

Клотальдо

Да, мне весьма приятно сразу

Взять под защиту честь ее.

Кларин

Она полна одной надеждой.

Что, если час придет удобный,

Ты вступишься за честь ее.

Клотальдо

Надежда эта не обманет:

В конце концов наступит время

И кончит трудные дела.

Кларин

Она теперь живет в почете,

Все, как царице, служат ей

За то, что ей Клотальдо – дядя.

А я приехал вместе с нею

И вот от голода чуть жив!

И обо мне никто не вспомнит,

Забыв, что я, Кларин – рожок {3};

Когда ж такой рожок затрубит,

Он все сумеет рассказать

Царю, Астольфу и Эстрелле.

Кларин – рожок, Кларин – слуга!

Сознайся сам: ведь тут все вещи,

Что плохо берегут секрет.

И если я молчать не стану,

Петь будут песню обо мне:

Рожок, зарю нам возвестивший,

Не лучше пел.

Клотальдо

Сознаюсь, жалобы твои

Довольно правильны; охотно

Могу тебе я пособить,

А ты во всем мне повинуйся.

Кларин

Смотрите, Сигизмунд идет.

СЦЕНА 3-я

Музыка и пение. Слуги стараются одеть Сигизмунда,

который выходит в большом волнении. Клотальдо

и Кларин.

Сигизмунд

О, боже, боже, что я вижу?

На что смотрю? Что предо мною?

Всему без страха удивляюсь,

И все ж душа полна сомненья!

Я во дворце великолепном!

В одежде шелковой, в парче!

Вокруг меня толпятся слуги,

И как одеты, как ловки!

На ложе пышном и богатом

От сна я пробудился здесь!

Едва проснулся я, как слуги

Бегут помочь мне одеваться.

Сказать, что этот сон – неправда?

Но знаю я, что я не сплю.

И разве я не Сигизмунд?

Открой, о небо, мне обман!

Скажи мне, что во время сна

С моей фантазией случилось?

Но для чего я рассуждаю?

Пусть будет то, что быть должно,

И что бы ни было со мною,

Пускай мне служит все равно {4}!

1-й придворный

О, как задумчив Сигизмунд!

2-й придворный

Найдет на всякого сомненье,

Когда случится то же с ним.

Кларин

А я не стал бы сомневаться!

2-й придворный

Поди и с ним поговори.

1-й придворный (Сигизмунду)

Возобновить прикажешь пенье?

Сигизмунд

Я больше пенья не хочу.

1-й придворный

Ты так задумчив; я хотел

Тебя развлечь.

Сигизмунд

Но этим пеньем

Не разогнать моей тоски.

Одна музыка боевая

Приятна слуху моему.

Клотальдо

Великий государь, позвольте

Поцеловать мне вашу руку.

Вам первый повинуюсь я.

Сигизмунд (в сторону)

Клотальдо?! Он. Но почему

Он так жесток со мной в темнице,

А здесь почтителен и вежлив?

Что происходит здесь со мною?

Клотальдо

Я вижу, новость положенья

Тебя в смущенье повергает,

И тысячи сомнений разных

Дорогу в разум твой проложат;

А я хочу тебя от них

Освободить, когда возможно.

Узнай, о государь, что ты

Великой Польши принц наследный.

А если жил ты до сих пор

В уединении печальном,

Такой жестокости причина

Страх пред враждебною фортуной.

Она грозила государству

Жестокой гибелью, когда

Твой лоб высокий увенчает

Венец достойный, гордый лавр.

Но полагая, что ты можешь

Свою печальную судьбу

Великодушьем одолеть,

И, правда, муж великодушный

Сумеет звезды победить,

Из башни той, в которой жил ты,

Сюда в отцовские палаты

Тебя вчера мы привезли

В то время, как был предан сну

Твой дух. Отец твой, мой король,

Придет сюда, и от него

Побольше, верно, ты узнаешь.

Сигизмунд

И что еще мне нужно знать,

Презренный, низкий ты изменник,

Когда я знаю, кто такой я?

Могу сегодня показать

Свое могущество и силу!

Как смел отечеству так дерзко

Ты изменять, меня скрывая,

И, нарушая все законы,

В противность разуму и праву,

Меня лишать того, что было

Всегда моим?

Клотальдо

О, горе мне!

Сигизмунд

Ты был изменником закону,

Ты государя обманул,

Со мною же ты был жесток!

Итак, закон, король и я

За столько тяжких преступлений

Тебя на смерть мы осуждаем:

От рук моих умрешь!

2-й придворный

Ах, принц!

Сигизмунд

Никто мне не мешай. Напрасно!

Клянусь Творцом, что если вы

Вперед тут будете соваться,

Вас за окошко брошу я.

2-й придворный

Беги, Клотальдо!

Клотальдо

Принц несчастный!

Ты гордости сдержать не хочешь,

Не зная, что, быть может, спишь!

(Уходит.)

2-й придворный

Послушай!

Сигизмунд

Прочь отсюда!

2-й придворный

Он

Повиновался государю.

Сигизмунд

Но в том, что правду нарушает,

Царю нельзя повиноваться.

Да кроме этого, и я

Был государем для Клотальдо.

2-й придворный

Не мог Клотальдо рассуждать,

То было хорошо иль дурно!

Сигизмунд

А вы все спорите со мною;

Куда как вежливо! смотрите!

Кларин

Принц превосходно говорит,

А вы все дурно поступали.

2-й придворный

Но кто вам право дал судить?

Кларин

Да сам я взял его.

Сигизмунд

Ты кто?

Кларин

Я в это дело нос свой сунул,

И в нем легко я стал судьей;

Я величайшее ничто,

Какое только было в мире!

Сигизмунд

Ты только в этом новом мире

Приятное мне сделал.

Кларин

Я,

О государь, большой поклонник

Всех Сигизмундов; верьте мне.

СЦЕНА 4-я

Те же и Астольф. Музыка.

Астольф

Трикраты счастлив этот день:

Сегодня вы явились Польше,

Как солнце ясное, мой принц,

И блеском радости и счастья,

Как пурпурным зари сияньем,

Вы осветили наше небо:

Ведь вы, как ласковое солнце,

Из лона гор сюда явились.

Привет вам, принц; и если поздно

Лавр ваше увенчал чело,

То пусть он поздно и завянет.

Сигизмунд

Храни вас Бог.

Астольф

Одно незнанье,

Кто я такой, вас извиняет

За недостаточный привет.

Я – князь Московский; я – Астольф,

А вам – двоюродный я брат.

И должно нам хранить равенство!

Сигизмунд

Я вам сказал: храни вас Бог!

Вам этого привета мало?

Вы славою своей гордитесь?

Пеняйте сами на себя;

Когда мы вновь сойдемся с вами,

Я вам скажу: пусть не хранит

Вас Бог!

2-й придворный (Астольфу)

Вы, государь, поймете,

Что он, воспитанный в горах,

Так обращается со всеми,

(Сигизмунду)

Но преимущество Астольфа...

Сигизмунд

Мне было неприятно слышать

Такие пышные слова,

И далее – надел он шляпу,

Как только подошел ко мне.

2-й придворный

Он гранд.

Сигизмунд

А я важней его {5}.

2-й придворный

Должны вы оба относиться

Друг к другу с большим уваженьем,

Чем к остальным.

Сигизмунд

Скажите мне,

Чего суетесь вы сюда?

СЦЕНА 5-я

Те же и Эстрелла.

Эстрелла

Благословляю ваш приход,

О, благородный принц, под сень,

Где с радостью вас принимают

И все вам шлют привет любви.

И здесь в кругу друзей, не зная

Несчастий, принц, живите вы,

Блистая славой и величьем,

И пусть считается веками,

А не годами ваша жизнь.

Сигизмунд (Кларину)

Скажи ты мне теперь, кто эта

Великолепная краса?

Она не смертная – богиня,

К ногам которой небеса

Свой блеск склоняют. Кто она?

Кларин

Она твоя сестра Эстрелла.

Сигизмунд

Ты лучше бы сказал, что солнце {6}.

(Эстрелле)

Желаете вы счастья мне;

Похвально это пожеланье!

Но счастье в том лишь для меня,

Что вижу вас: и вот, имея

То незаслуженное счастье,

Я за благое пожеланье

Благодарю вас; вы одна,

Как день, сияете, и в силах

Блистанье радостное дать

И так прекрасному светилу.

Зачем же солнце в небе светит,

Когда с зарею встали вы?

О, дайте вашу руку мне!

Хочу ее поцеловать;

Из этой чаши белоснежной

Пьет воздух белизну свою {7}.

Эстрелла

Повежливее будьте, принц.

Астольф (в сторону)

Когда ее он руку схватит,

Погиб я...

2-й придворный (в сторону)

Знаю, неприятен

Астольфу будет поцелуй.

Не допущу я Сигизмунда.

(Сигизмунду)

Подумай, государь, едва ли

Прилично это, и Астольф...

Сигизмунд

Я вам уже сказал: отстаньте.

Какое дело вам, сеньор?

2-й придворный

Я вам заметил справедливо.

Сигизмунд

Но это все противно мне,

А если что противно мне,

То уж никак не справедливо.

2-и придворный

Однако слышал, государь,

Я от тебя, что справедливо

Повиноваться и служить.

Сигизмунд

Вы также слышали, конечно:

Кто будет мне надоедать,

Того я выброшу в окошко.

2-й придворный

Со мной нельзя так поступать!

Сигизмунд

Нельзя? Клянусь Творцом, сейчас же

Обратное я докажу.

(Схватывает придворного и уходит; все спешат

за ним, но он немедленно возвращается.)

Астольф

Что вижу я?

Эстрелла

Скорей на помощь!

Освободите вы его.

Сигизмунд

Он в море вылетел с балкона;

Хвала Творцу, что удалось!

Астольф

Обдумывать бы не мешало

Побольше вам свои поступки;

Далеко зверю до людей,

И до дворца горе далеко.

Сигизмунд

Как вы горды, высокомерны!

Но лучше бы умолкнуть вам,

А то, пожалуй, не сыскать

Вам головы своей, покрытой

Столь изукрашенною шляпой.

(Астольф уходит.)

СЦЕНА 6-я

Те же и Василий.

Василий

Что здесь случилось?

Сигизмунд

Ничего.

Мне тут один надоедал,

И я его с балкона сбросил.

Кларин (Сигизмунду)

Заметь, что это сам король.

Василий

Едва пришел ты к нам, и вот

Ты уж убийца человека!..

Сигизмунд

Он мне сказал, что невозможно,

А я... я выиграл пари.

Василий

Мне тяжело в тебе увидеть

Жестокий и строптивый нрав.

Я думал, что найду тебя.

Преодолевшим звезд влиянье,

Владыкою судьбы своей

И поступающим разумно!

И что же? Первый твой поступок

Убийство злое человека.

Могу ль тебя обнять с любовью,

Когда я знаю, что сейчас

Ты руки кровью обагрил?

Когда мы видим меч блестящий,

Смертельную нанесший рану,

Ужель бесстрашно и спокойно

Смотреть мы станем на него?

И кто из нас не содрогнется,

Увидев место, на котором

Сейчас убили человека?

Мы, люди, все страшимся смерти,

И самый смелый человек

Предел наш общий не преступит.

В твоих руках орудье смерти

Я вижу, кровь я вижу здесь

И отступаю от тебя,

Хотя желал тебя с любовью,

Как сына милого, обнять.

Теперь же должен уходить

Без этого: тебя боюсь я!..

Сигизмунд

Твои объятья мне не нужны,

Я обходился и без них:

Отец, который так жестоко

Мог с сыном поступать своим,

Его воспитывать, как зверя,

И, как чудовище, держать

И замышлять на жизнь его,

В объятьях сыну отказал!..

Объятия отца такого

Кому нужны? Кому приятны?

Меня не хочешь ты обнять?

Как мало в этом мне обиды!

И я не удивляюсь даже:

Кто самый образ человека

У сына мог отнять, легко

Ему откажет и в объятьях!

Василий

О, если б образа людского

Тебе я не дал! Горе мне!

Тогда бы дерзких слов не слышал

И оскорблений от тебя!

Сигизмунд

Когда бы ты его мне не дал,

Не слышал бы моих упреков!

Ты дал; тебя я упрекаю

За то, что отнял ты его.

Давать – прекрасно, благородно;

Но отнимать, что раз дано,

Какая низость и позор!

Василий

Вчера бедняк и жалкий пленник,

Царевичем ты стал сегодня

По приказанью моему;

И так меня благодаришь!

Сигизмунд

Тебя благодарить за это?

Тиран души моей свободной,

Уж близок час твоей кончины,

И, умирая, что ты можешь

Мне дать? Не более того,

Что мне и так принадлежит!

Ты мой отец, ты мой король,

И потому твой сан и власть

Ко мне по праву перейдут.

Тебе ничем я не обязан.

Могу лишь требовать расплаты

За то, что долго ты лишал

Меня свободы, чести, жизни.

Но я не требую ее,

И мне приятнее сознанье,

Что ты должник мой.

Василий

Дерзкий варвар!

Ты предо всеми доказал,

Что небо правду говорило:

Высокомерен ты и горд.

Теперь ты знаешь, чей ты сын;

Открыта истина тебе.

Себя ты видишь во дворце,

Среди всеобщего почтенья;

Но я прошу тебя, послушай

Мои слова предупрежденья

И будь душой смирен и скромен!

Ведь, может быть, ты спишь и грезишь,

Хотя и кажется тебе.

Что это все не сон, а правда.

(Уходит.)

Сигизмунд

Мне кажется, что это правда,

А между тем я сплю и грежу?!

О нет! Не сплю, конечно, я;

Я понимаю, что я был

И что теперь! Я знаю, кто я.

Напрасны все твои старанья:

Уж невозможно уничтожить

Прав Сигизмунда на престол.

И если ты до этих пор

Меня держал в темнице мрачной,

То потому лишь, что не знал я,

Какие я права имею!

Теперь открылся твой обман;

Теперь я знаю, что во мне

Слилися зверь и человек {8}.

СЦЕНА 7-я

Те же и Розаура (в женской одежде).

Розаура (в сторону)

Эстреллу здесь я думала найти,

Но встретиться с Астольфом я боюсь:

Астольф меня не должен узнавать.

Так, по словам Клотальдо, будет лучше

И так скорее честь восстановлю я.

Клотальдо доверяюсь я вполне:

Он под защиту взял и жизнь мою и честь.

Кларин (Сигизмунду)

Конечно, удивлялись вы

Здесь многому и многим поражались,

Но что же вам понравилося больше?

Сигизмунд

Я ничему не удивился здесь:

Все это предугадывал я раньше.

Один предмет достоин изумленья,

Лишь пред одним склониться можно в мире:

И тот предмет есть женщин красота!

Мужчина малый мир, и потому

Творцу обязан более служить,

Чем женщина, – так в книгах я прочел.

Но мнится мне, что это дело женщин:

Их красота есть маленькое небо!

Далеко до небес земле ничтожной!

Пред женщиной какая в нас краса?

Они прелестны, но прелестней всех

Красавица, которая пред нами.

Розаура (в сторону)

Здесь принц; мне лучше будет удалиться.

Сигизмунд

Постой, красавица; меня послушай!

Зачем восток соединять с закатом,

Зачем бежишь ты сразу от меня?

Ведь если мы соединим восток

С закатом солнца, свет с холодным мраком,

То сократится день; в том нет сомненья.

(В сторону.) Но что я вижу?

Розаура (в сторону)

Я полна сомненья,

Но верить я должна тому, что вижу.

Сигизмунд (в сторону)

Красавицу я эту где-то видел.

Розаура (в сторону)

Мне кажется, что в мрачном заключеньи,

Без пышности и блеска Сигизмунда

Я видела.

Сигизмунд (в сторону)

Нашел я жизнь свою!

(Розауре)

О, женщина! Ты знаешь: это имя

В устах мужчины лучшая хвала {9}

Душа моя стремится обожать

Твою красу, не ведая, кто ты?

С тобою мы встречались, я уверен,

И я твои черты отлично знаю.

Откройся мне.

Розаура (в сторону)

Придется Сигизмунда

Уловкою невинной обмануть.

(Сигизмунду)

Я фрейлина несчастная Эстреллы.

Сигизмунд

Себя ты лучше солнцем назови,

А та звезда живет в твоем сияньи,

И блеск ее твои лучи рождают.

Среди цветов, в их царстве ароматном

Царицей божество прекрасной розы

Над всеми возносилось: там она,

Как лучшая, была императрицей.

Где драгоценные блистают камни,

В собрании ученом их богатств,

Алмаз был императором над всеми.

В прекрасном хоре беспокойных звезд

Звезда Венеры ярче всех сияла.

И там, где солнце, в сферах совершенства,

Вокруг себя планеты собирает,

Царит оно, великий дня оракул.

Среди цветов и камней драгоценных,

Планет и звезд и знаков зодиака

Владычествует то, что лучше всех;

Так почему же меньшей красоте

Лишь ты покорствуешь, хотя ты лучше,

Прекрасней всех, ты солнце и алмаз,

Звезда Венеры, розы аромат.

СЦЕНА 8-я

Те же и Клотальдо, незаметно для других.

Клотальдо (в сторону)

Хочу я образумить Сигизмунда:

Ведь все же я воспитывал его.

Но что я вижу тут?

Pозауpа

Благодарю

Вас, Государь, за ласковые речи;

Пусть риторически мое молчанье

Ответит вам: ведь если разум слаб,

То лучше, без сомненья, отвечает

Тот, кто молчит искуснее.

Сигизмунд

Останься!

Ты, значит, мне загадку разгадать

Не хочешь {10}?

Розауpа

Я прошу вас, Государь,

Позвольте мне уйти.

Сигизмунд

Зачем ты просишь?

Без просьбы позволенье ты берешь:

Решительно ты хочешь удалиться.

Розауpа

Когда не дашь ты позволенья мне,

Надеюсь, что сама его возьму.

Сигизмунд

Дождешься ты, что стану грубияном

С тобою я, хоть вежлив был покуда;

Пойми: мое терпение не вечно,

И для него жестокий яд – упорство.

Розауpа

И если яд, который пробуждает

Безумство, гнев и злобу в человеке,

Твое терпенье сможет одолеть,

Другая есть защита у меня:

Ты женщину не можешь оскорбить.

Сигизмунд

Вот, чтобы увидать, могу ли я,

Твою красу подвергну испытаньям.

Препятствия люблю я побеждать;

То, что другим казалось невозможным,

Сегодня сделал я, с балкона сбросив

В морские волны человека; он

Мне с гордостью пред всеми говорил,

Что этого с ним сделать не придется.

Теперь хочу другое я узнать:

Смогу ль твою невинность за окошко

Я выбросить!

Клотальдо (в сторону)

Как он разгорячился!

Но что мне делать, если честь свою

В опасности вторично вижу я?

Розауpа

Да, не напрасно было предсказанье

Стране несчастной этой, что с тобою

Придут грехи, измена, гнев и смерть.

Но правда, что и делать человеку,

Имеющему только это имя,

Бесчувственному, дерзкому и злому,

Тирану, варвару и гордецу,

Среди зверей воспитанному!

Сигизмунд

Право,

С тобою вежлив, кажется, я был;

Мне оскорблений слушать не хотелось,

И думал я, что вежливою речью

На вежливость тебя я вызывал.

Но ты меня злодеем называешь;

Клянусь Творцом! За это мне ответишь.

Гей! слуги! Нас одних оставить здесь.

Заприте дверь, и пусть никто не входит.

(Слуги и Кларин уходят.)

Розаура (в сторону)

Погибла я! (Сигизмунду)

Послушай...

Сигизмунд

Я тиран,

Меня напрасно убеждать ты хочешь.

Клотальдо (в сторону)

Какой ужасный случай!

Должен я

Безумное желанье удержать,

Хотя бы это стоило мне жизни.

(Сигизмунду)

Подумай, государь!

Сигизмунд

Опять ты здесь?

Ты снова хочешь рассердить меня,

Старик, безумный, дряхлый? Неужели

Так мало гнева моего страшишься,

Что вновь сюда осмелился войти?

Клотальдо

Я подошел, услышав крики здесь,

Сказать тебе: смиряй жестокий нрав,

Когда ты хочешь царствовать над нами,

И, повелителем себя увидев,

Не будь жесток; ведь это все, быть может,

Лишь сон и греза.

Сигизмунд

Ах, как мне досадно,

Когда ты начинаешь говорить,

Что это сон, обман и заблужденье.

Убив тебя, узнаю я наверно,

Действительность ли это или сон?

(Хочет вынуть шпагу из ножен; Клотальдо

удерживает его, становясь на колени.)

Клотальдо

Я так надеюсь жизнь свою спасти.

Сигизмунд

Прочь руку дерзкую с меча!

Клотальдо

Пока сюда не прибежит народ

Сдержать твой гнев и дикую досаду,

Я твоего меча не отпущу.

Розауpа

О, боже!

Сигизмунд

Отпусти сейчас, старик,

Безумный, дряхлый, варвар, враг мой, или

Тебя я задушу. (Борются.)

Розауpа

Сюда скорее!

На помощь! Хочет он убить Клотальдо!

(Убегает. Клотальдо падает; входит Астольф

и становится между дерущимися.)

СЦЕНА 9-я

Сигизмунд, Клотальдо и Астольф.

Астольф

Что здесь случилось, благородный принц?

Ужели шпага ваша оросится

Холодной кровью старика? Вложите

Свой славный меч в ножны.

Сигизмунд

Да, я вложу,

Когда он этой кровью обагрится.

Астольф

Но жизнь его прибежище свое

Нашла у ног моих, и послужу

Я кое в чем ему.

Сигизмунд

С ним умереть

Готовься ты. Убив тебя, отмщу

За оскорбление твое.

Астольф

Я защищаю жизнь свою и, значит,

Величества не оскорбляю.

(Астольф обнажает шпагу, и они дерутся.)

Клотальдо

Не оскорбляй его, о, государь!

СЦЕНА 10-я

Те же. Василий. Эстрелла и свита.

Василий

Зачем обнажены здесь шпаги?

Эстрелла

Ах!

О, горе мне! Астольфа вижу здесь!

Василий

Что здесь случилось?

Астольф

Ничего, когда

Сюда пришел ты, государь.

Сигизмунд

Конечно,

Здесь не случилось ничего, хотя

Ты и пришел сюда; убить хотел я

Клотальдо.

Василий

Оскорбить его седины?!

Клотальдо

Не забывайте, государь, они мои,

И это все не значит ничего.

Сигизмунд

Желать безумно, чтобы уважал

Я седины! Быть может, и твои

Когда-нибудь у ног своих увижу;

Ведь я еще не отплатил тебе

За воспитание мое. (Уходит.)

Василий

Но прежде,

Чем ты увидишь это, ты заснешь

И, пробудясь от сна, поймешь, что все,

С тобой случившееся здесь сегодня,

Как в мире бывшее, есть только сон!

(Василий, Клотальдо и свита уходят.)

СЦЕНА 11-я

Эстрелла и Астольф.

Астольф

Как редко, редко лжет судьба,

Когда предсказывает горе,

И, как сомнительна для счастья,

Так для несчастия верна.

Каким искусным астрологом

Она была бы, если б ей

Всегда предсказывать несчастья!

В том нет сомненья, что они

Всегда бы так и исполнялись.

На Сигизмунде и на мне

Легко проверить вам, Эстрелла,

Правдивость слов моих; различно

Судьба относится к обоим.

Ему предсказывала гордость,

Несчастья, ужасы, убийства,

И истину во всем сказала

Все это так и происходит;

А мне, синьора, посулила

Она блестящие лучи,

(В сравненьи с ними солнце – тень,

И небо-маленькая туча.)

Затем удачи и трофеи,

Рукоплескания и блага,

И вместе хорошо и худо

Она предсказывала мне.

Но, впрочем, правда, лишь тогда

Судьба надежною бывает,

Когда нескоро исполненье

За обещанием идет!

Эстрелла

Не сомневаюсь я, что эти

Любезности вполне правдивы,

Но все назначены они

Другой, портрет которой вы,

Астольф, имели на груди

В день вашего приезда в Польшу.

И если так, то лишь она

Одна достойна похвалы.

Ступайте к ней – она заплатит.

Бездоказательны, ничтожны

В делах любви, перед судом,

Любезности и уверенья,

Назначенные для других

Красавиц, для других царей.

СЦЕНА 12-я

Те же и Розаура, незаметно для других.

Розаура (в сторону).

Хвала Творцу! Мои несчастья

Достигли своего предела;

Кто видит это, ничего

Тому не должно уж бояться {11}.

Астольф

С груди моей портрет сниму,

Он должен место уступить

Твоей красе: куда – Эстрелла,

Оттуда прочь уходит тьма;

Где солнце, там погасли звезды.

Сейчас иду. (В сторону.) О, Розаура!

Прости мне это оскорбленье;

В разлуке вряд ли кто сумеет

Обеты верности хранить!

(Уходит; Розаура приближается.)

Pозауpа (в сторону)

Я не слыхала ничего,

Боясь, что он меня увидит.

Эстрелла

Астрея!

Pозауpа

Я, синьора.

Эстрелла

Мне

Приятно здесь тебя увидеть.

дной тебе доверю я

Секрет.

Розауpа

Тебе повиноваться,

Синьора, лестно и приятно.

Эстрелла

Недолго ты живешь со мною,

Но завладеть уже сумела

Ключами от моей души.

И я тебе доверю то,

Что от самой себя скрывала.

Розауpа

Тебе во всем я повинуюсь.

Эстрелла

Не буду медлить. Князь Московский,

Астольф, двоюродный мой брат,

(Сказать довольно, что он брат;

Ты знаешь, есть такие вещи,

Которые мы только мыслим,

Не смея их произнести.)

Со мною хочет сочетаться

Союзом брачным навсегда,

Когда Фортуна пожелает

За столько горестей и бед

Единым счастьем расплатиться.

И потому я огорчилась,

Увидев на груди Астольфа

В тот день, когда приехал он,

Какой-то женщины портрет;

И я заметила ему;

Он вежлив, тотчас согласился

Мне передать портрет изящный.

Теперь ушел он за портретом;

Но стыдно мне принять его;

Прошу тебя, останься здесь

И жди, когда он возвратится.

Тогда ты примешь от него

Портрет и мне без замедленья

В мои покои принесешь.

Тебе не объясняю больше:

Красива ты, умна и знаешь,

Что есть для женщины Любовь! (Уходит.)

СЦЕНА 13-я

Pозауpа

О если бы не знала я!

Какая женщина, о боже!

Так осмотрительна, умна,

Чтобы помочь себе сумела

В таком ужасном положеньи?

И есть ли в мире человек,

Которому Творец жестокий

Несчастий больше посылает

И больше горестей, чем мне?

Что делать в этом затрудненьи,

Когда я вижу, невозможно

Ничем себя мне облегчить,

Ничем нельзя себя утешить!

Случилось первое несчастье,

И все, что следует за ним,

С собой несчастия приносит;

Вслед за одним идет другое,