Текст книги "Герой не нашего времени 2"

Автор книги: Павел Зябкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 7

Осень вступила в свои права. Беспрерывно лили дожди. Снова такая знакомая липкая грязь. Все с нетерпением ждали зимних вещей. А их никак не давали. Даже теплое белье получили не все. Кто что нашел, тот то и носил. Вовке достался старый бушлатик от одного из уволенных ранее. Обжившийся во взводе полиции Василий обзавелся новеньким комплектом зимней и летней формы. Это произошло при поступлении новой партии контрактников.

В тот день подполковник Рыков придирчиво осматривал пополнение. Первым делом заставил всех поснимать вязаные шапочки и кроссовки и заменить их на уставную одежду. Затем последовал наркологический контроль. Один сильно неустойчивый контрактник был водворен в яму до следующей «вертушки» (вертолета), которая будет только через две недели. Так и не протрезвевший новобранец как куль свалился в яму. Василию с легкостью удалось убедить того выменять новую форму на стакан водки, так ему необходимой для преодоления тягот и невзгод военной службы. Переодетый в лохмотья несостоявшийся «солдат удачи» протрясся от холода оставшиеся две недели и был отправлен в Россию «вертушкой» с очередной партией уволенных.

Интересную карьеру сделал Олег Бредов, Вовкин напарник по бдениям на посту. Он стал при подполковнике Рыкова кем-то навроде денщика. Перед этим он успел побывать связистом в батальоне. Теперь Вовка с ним виделся ежедневно. От него он узнал, что Валера заболел желтухой, вскоре после того как Вовку забрали со взвода. Уезжая, Валерка сказал, что больше обратно не вернется. Наслужился. Обычное дело, те кто больше всех намеревался продержаться на службе, первыми же и оставляли ее. В тоже время Олег, от которого меньше всего ожидалось выносливости и терпения, продолжал тянуть лямку и в мыслях не имел досрочно расторгать контракт. Однако Олег долго не удержался на своем месте. Причиной тому было разглашение им военной тайны. Страшными секретами, разглашенными незадачливым денщиком были некоторые пикантные подробности интимной жизни подполковника Рыков с его любовницей – медсестрой Катей. Ну кто бы мог подумать, что грозный Рыков окажется мазохистом в постели!!!

Но если в сексе Рыков и был мягким и пушистым, то в отношении Олега все было совсем иначе.

– Чтобы сидел до моего возвращения! – приказал он, водворяя Олега в яму.

Сам Рыков лично возглавил ВМГ и убыл на неопределенное время, еще раз огрев сапогом по голове Мишку, не успевшего закрыть водительский люк.

Прожив с комфортом две недели в палатке полицейского взвода, Олег отдохнул от Рыкова и был отправлен обратно в батальон, где неплохо пристроился писарем. Нет худа без добра. Теперь Олег повсюду ходил с добытой где-то красной папкой, символизировавшей его высокое положение.

Наступившие холода подкинули проблему отопления. Дров не хватало. Каждое подразделение само добывало себе топливо. В моду вошла топка керосином и соляркой. Каких только хитроумных приспособлений для этого не делали. Самой ходовой была капельница. Да, обычная медицинская капельница, с которой в печку капал керосин. Как бы с ней не боролось командование, из-за пожароопасности такого устройства, но соображения быстрого тепла глушили всякую осторожность. Солярку добывали на кухне. Там стояла открытая бочка. За керосином надо было ходить на вертолетную площадку. Обслуживал площадку контрактник Слава.

Слава имел внешность Алеши Карамазова из фильма «Братья Карамазовы». Одевался этот невысокий тридцатилетний мужчина с кротким лицом инока, в черную длинную телогрейку, напоминавшую подрясник, из-под черной вязаной шапочки, напоминавшей скуфейку, выбивались черные засаленные волосы. Дополняла сходство с подвижником редкие усы и бородка. Под стать внешности были кроткие манеры и тихий голос Славы. Но внешность как всегда была обманчива.

Служил Слава в полку на месяц меньше Вовки. Поначалу он был водителем в роте материального обеспечения. Попадал в переделки, когда колонны обстреливали «чехи». Был даже представлен к медали. А потом попал на вертолетную площадку. Именовался он авиадиспетчером. Над ним был только один начальник – авианаводчик. Списанный с летной работы по возрасту капитан. К Славе многие ходили за керосином. Перед его палаткой выстроилась батарея пустых трехлитровых банок. Когда «вертушка» садилась на площадку, Слава начинал доить «корову», так он называл сливание керосина с одноименного вертолета. Слава был весьма гостеприимен. Вовка часто просиживал с ним в палатке в ожидании «дойной коровы». Перед ним развернулась необычайная биография этого человека с монашеской внешностью. А жизнь у того была отнюдь не монашеская.

Давно еще Слава служил в милиции во вневедомственной охране. И был он старшим лейтенантом. В некотором роде был он «оборотень в погонах». Воровал почем зря с охраняемых объектов все, что там плохо лежало. И был пойман коллегами с поличным. И получил срок – пять лет. Отсидел он их на ментовской зоне в Нижнем Тагиле. Как там ему сиделось, Слава не распространялся. Чем потом занимался, толком не говорил. Да наверное, как и Вовка, всем понемногу. Чем сейчас многие и занимаются. Но был у Славы «Москвич», не новый уже, но и не старый еще. Вот этот «Москвич» и азарт и привели его к нынешнему положению. Попал он на «Москвиче» в аварию. Как в анекдоте прям, въехал в крутую иномарку. Сам виноват был на все сто. «Москвич» полностью разбил, уже не восстановить, а иномарке ущерб причинил на пятьдесят тысяч рубликов. Не ясно, какими уж трудами, но Слава умудрился назанимать эти пятьдесят тысяч и понес их потерпевшим отдавать.

– И вот, Вова, – кротким голосом рассказывал Слава свою эпопею. – Иду я с этими деньгами по городу. И прохожу я значит, мимо казино. Подумал, вот ведь люди выигрывают тут. Дай я тоже сыграю. И долг верну, и сам еще с прибылью останусь. Ну и стал играть. Когда везло, когда нет, в общем, все деньги в том казино и остались. Вот теперь я за машину пятьдесят штук должен, тем, у кого занимал – пятьдесят штук, ну а про свою машину я уж молчу.

– Да, Слава, повезло тебе, – только и осталось сказать Вовке. – В рулетку то еще будешь играть?

– Конечно буду, – как ни в чем не бывало ответил Слава, наливая керосин в железную коробку – цинк из-под патронов.

Топился Слава самым радикальным способом. Наливал в цинк керосин, ставил его в печку и поджигал. Через минуту в палатке была баня. Из трубы раскаленной до красна печки, валил густой черный дым как из трубы паровоза.

– А, вон земляк твой пришел. – Слава кивнул на вошедшего в палатку патрульного по площадке, худого контрактника их лет, в грязном бушлате и стоптанных сапогах.

– Да мы земляки? – радостно сказал Вовка, приветствуя патрульного. – Я же тоже с М-ска.

– Я не с города самого, я с области, с Белогривки, – сказал Андрей, так звали нового знакомого. – Ты тут давно?

– Пять месяцев, скоро все. Домой. А тебе скоро?

– Да тоже мало осталось. Два с небольшим. Но думаю тут еще послужить.

Завязался обычный в таких случаях разговор. Оказалось что Андрей, как и Вовка тут не впервые. Тоже в первой побывал.

– Слушай, а ты в первую где служил? Может мы в одной части были? Я в Грозном, в Северном был. – Поинтересовался Андрей.

– Не, Андрюх, я в Шалях в основном в NNN-ской бригаде. Год почти.

– Во, прям как я. Я сейчас думаю в комендантскую роту тут перевестись. Они мне отношение сделают. Там «боевые» все дни закрывают.

Вовка, слышавший разговор офицеров от том как «хорошо», еще «лучше» чем в полку закрывают «боевые» в комендатуре, только подивился детской наивности своих однополчан. Недавно с комендатуры приезжали офицеры, те, что приказ о «боевых» на подпись возят в группировку. Так они говорили, что в комендатуре даже офицерам больше десяти дней в месяц не закрывают, а солдатам так вообще – два, три дня, не больше. Но почему-то считается, что там хорошо, где нас нет.

– Андрюх, а вообще, чего ты собрался с деньгами то делать? Машину брать или чего?

– Ну Володь, надоело на чужого дядю спину гнуть. Хочу свое дело начать.

– О, – поразился Вовка, – и какое же, если не секрет?

– Да сам пока не знаю. «Бабки» сначала нужны. А с «бабками» там видно будет.

– Андрей, ну а в первую, ты же тоже заработал. Чего же дело не завел. Куда все подевал-то? Так и не поумнел ты ни хрена. Какой из тебя, да и из меня тоже, бизнесмен. Лохи мы, понимаешь, лохи. Андрей, ни ты, ни я, ни первые и не последние кто до ума ничего не довел.

– Ну Вов, – Андрей упорно не желал сдавать позиции и отказываться от своей пусть бредовой, но мечты. – Тогда, в Северном, нам деньги на руки давали, сам знаешь, все тут же и тратили. А теперь все будет пучком. Брось, Володя, мы еще с тобой дома в ресторане или баре встретимся, посидим.

– Да, встретимся, не сомневайся, – парировал Вова. – Я там буду охранником на дверях стоять и тебя пьяного выводить, когда ты там бутылки собирать будешь. Или наоборот. Вот, в таком именно виде мы с тобой и встретимся только. Вот в это я и могу поверить.

Слава, вполуха слушавший их разговор, выкладывал в это время на лежанку содержимое своих карманов. Обращала на себя внимание стопка визитных карточек с голыми девушками.

– Слав, а это что такое, дай гляну хоть на баб, – спросил Андрей.

– На, гляди, только штаны не испачкай, – Слава протянул карточки. – Это с наших Бр-ских эскорт – услуг визитки. Они как приезжают, так их и оставляют на память. Вот я и собрал немного.

На лике Славы появилась мечтательная сластолюбивая улыбка.

– Блин, Слава, е мое, – восхитился Вовка. – Ты оказывается не только игрок, ты еще у нас и эротоман, извращенец! Ай, молодец! Ай, мужик настоящий!

– Ну, было немного дело, – скромно потупив глаза в землю, сказал Слава, пряча улыбку в бородке.

– Вот пацаны, – торжественно закончил Вовка, – вот тут и вся наша суть. Вот туда и уйдут наши денежки. А то строим тут планы, как умные ребята. А умные они сюда и не едут. Так что, братва, давайте лучше не планы банковские строить, а о бабах побазарим. Ты Слава, я смотрю, тут преуспел, хоть и выглядишь как монах.

– А ты чем лучше? – медовым голосом произнес Слава. – То-то от тебя и жена ушла. Сам говорил, как ее к извращениям принуждал.

Пошел типичный мужской треп об амурных похождениях, по большей части явно преувеличенных или вымышленных. Наконец прилетела «вертушка» и Слава, подхватив банки, потопал к ней, чавкая стоптанными сапогами по липкой, никак не замерзающей глине.

Постояв минут тридцать на площадке, «вертушка» приняла в свое чрево несколько раненых и больных, а также пару уволенных солдат. С непонятным чувством Вовка провожал, улетающий в Россию вертолет. Он сам не мог понять, стремиться ли он поскорее покинуть эти края. Можно и продлить контракт. Только надо ли? Все кончалось. Полк все больше переходил на мирные рельсы. Уже во многих подразделениях проводились зарядки, различные занятия, строевые смотры, физ. подготовка. Денег в то же время, платили меньше. Да, пока в штабе это все мало волнует. Но дальше, сколько не продляй контракт, все равно полк выведут. Это ясно. Уже ведь выводят войска. Остаться служить в 42 мотострелковой дивизии, которая тут будет, как обещают вечно. Но про нее он был наслышан от переведшихся с большими трудами оттуда контрактников. Там рассказывали, гоняют почем зря. Сплошной УСТАВ. Даже уставной с точки зрения солдат полка, стоящий по соседству артиллерийский полк был счастьем по сравнению с 42-ой. А у артиллеристов говорили тоже гайки закручены о-го-го. По крайней мере, утром и вечером с песней ходят. Их пение в полку слышно. Однажды партия новая прибыла контрактников, да как узнали, что в соседний артполк, так трое прямо тут же обратно в «вертушку» убежали. И улетели. А 42-ая ведь говорят куда хуже. В комендатурах солдаты были тоже не в восторге от своей службы. Завидовали мотострелкам. Мол посвободнее живут. Вот они и все варианты. Эх, были бы звездочки, тогда бы можно серьезно думать, как дальше служить, а без них так, скотинка серая, кончится жизнь штабная, и будешь на плацу ногу тянуть. Вон и для плаца уже плиты привозить начали. Пытался Вовка и прапорщика получить, пользуясь моментом. Но увы, «звездных личностей» было хоть отбавляй, все укомплектовано, готовых девать некуда, чего новых то еще плодить, а солдат вот контрактников нехватка вечная. Вот солдатом, пожалуйста, в любое место на любую должность.

– Вот, скоро и мы так полетим, – с завистью сказал Андрей.

– Да, к сожалению, – ответил Вовка.

И подхватив две банки с керосином, попрощавшись пошел в палатку. Дойдя туда, он встретил Олега, спину которого украшала рация.

– Здорово был, чего это хвост отрастил? – спросил Вовка, показывая рукой на длинную антенну, качавшуюся над головой Олега.

– Да у комбата сегодня «пейджером». Он на совещание пришел.

«Пейджером» называли солдата, носившего рацию при командире. Он был действительно своего рода пейджером, принимал и передавал сообщения командира.

– Как там, в батальоне то дела? – поинтересовался Вовка. – У вас же комбат теперь новый.

– Ох, Вова, не говори, такого дурака прислали, – горестно вздохнул Олег. – Уставник отмороженный. Вообще в батальоне мрак. Яму там свою выкопал, чуть что не так, туда сажает. У прежнего комбата ни то, что ямы, охраны своей не было. А еще начальник штаба теперь, командир пятой роты. Тоже отморозок под стать ему. Песни утром и вечером поем, строевой ходим. А недавно вот, ВМГ было, блокпост выставили на дороге, ну все как обычно. Так комбат новый с утра заставил пробежки делать. Без оружия налегке бегали по дороге. А комбат еще кто что не так по морде. «Чехи» смотрят и х. еют, думают наверное, если уж русские своих так мордуют, так им вообще п. ц придет. Вот Вова, дела какие творятся. Ох, добить бы контракт и ноги отсюда, из дурдома этого.

– Да, Олег, времена тяжелые настали, – согласился Владимир. – Ну ничего, нам чуть-чуть осталось.

Тут к Вовке подошли двое ребят с комендантского взвода. Просьба стандартна, напечатать им характеристики да покрасивей. Их командир взвода, бывший конвойный прапорщик особым красноречием не отличался. Они оба завтра должны были улетать. Контракт их окончился.

На следующий день, вертолет что увез «комендачей» к дому, привез одновременно и исполнительный лист на одного из них. Бедолага имел долг в триста тысяч рублей!!!

Глава 8

Календарная осень закончилась, а зима никак не желала наступать. Снега не выпадало. Если на ночь земля замерзала и покрывалась ледком, то днем, под солнцем вновь представляла из себя жидкую грязь. Владимир в очередной раз сменил место жительства. Теперь его перевели в зенитную батарею. Не то чтобы он что-то понимал в зенитках, просто она находилась вблизи штаба, удобно было. Хотя иногда, когда совсем не хватало людей, его ставили в состав расчета зенитки. Туда перевели еще одного парня со строевой части. Взвод военной полиции весь поменяли. Сменились и многие офицеры. Сменился начальник штаба. Новый начальник штаба, уже не молодой подполковник с боевым прошлым, никак не мог ужиться с Рыковым. Часто между ними происходили ссоры. Никто не хотел уступать друг другу. Война амбиций. А гайки закручивались все сильнее и сильнее.

Михаил, Вовкин земляк уже полным ходом готовился к увольнению. Он горел желанием быстрее начать торговлю мясом. Непонятно правда было, как он реально все это представляет. От его делового партнера не было ни слуху, ни духу. Вовка благоразумно решил уволиться после Нового года. Пускай и переслужит маленько, но зато избежит предновогодней неразберихи в полку. Правда, говорили офицеры, что замену ему найти надо. С грамотеями и вправду было напряженно. Желающие были, но А от Б не отличали. Но однажды, Саня, писарь со строевой части извлек в прямом смысле из-под земли Вовкину замену.

Заменой оказался высокий, худой парень по имени Влад. Он был земляк Сани, из роты связи. Последнее время местом его обитания была яма, куда его посадил за какие-то провинности командир роты. А перед тем, он лечился в мед. роте от чесотки. Чесотку ему вроде вылечили, хотя по инерции он продолжал иногда почесываться и до конца не избавился от сыпи. Влад был готов схватиться за любую возможность, чтобы вырваться из-под крылышка любимого командира. Теперь возможность эта подвернулась. Командир роты с радостью избавился от нерадивого бойца и тем же днем Влад уже осваивал штабные премудрости, которые заключались для него в обязанностях истопника, на первое время. Время он даром не терял и тут же стал налаживать связи с нужными, по его мнению, людьми. Вот тут и стало ясно, что не такой уж ротный Влада и п…с был. В яму своего воина он водворил явно за дело. Постоянно тот исчезал куда-то. А потом увлекся еще и собиранием всяких боеприпасов. Сумка его буквально ломилась от патронов, тротиловых шашек, осветительных и сигнальных ракет и даже патронов для какого-то чудо – оружия, какого ни Вовка, ни Сашка отродясь не видели.

Как и большинство контрактников Влад был человек интересной судьбы. Первый раз он попал в эти края еще в 1999 году. Прослужил около трех месяцев и уволился с выводом полка. А деньги куда дел? А деньги проиграл в казино.

– Понимаешь, Вова, – рассказывал он. – Это так затягивает. Вот, например, я на свидание пришел, осталось еще полчаса до встречи. В кармане у меня сотня. Рядом казино. Я с сотней могу зайти и через полчаса с тысячей выйти. Баба пришла на встречу, а я уже при деньгах.

– Ну а потом? – Спросил Владимир.

– А так вот и потом. Выигрываешь, потом проигрываешь. И так вот пока все не проиграл.

Ох, не все было у Влада в порядке в душе. Виделось по нему, что что-то не так. Закрадывалось предчувствие, что человек этот явно плохо кончит, и сам к этому стремится. Все разговоры его сводились к криминальным темам. Нет, не был он судим и явно не якшался с блатными. Но тянуло его к этому миру. Какие-то странные идеи витали в его голове. В минуту откровенности Влад рассказал, что жена от него ушла. А новый сожитель – «крутой». И разогнал он Влада как щенка. Подробно то он не рассказал, как и что произошло. Но такая обида на него накатывала в это время.

– Я козлов их завалю дома! – Говорил он. – Я не зря тротил набрал. Я взорву козла этого и кодлу его!

– Да брось ты, – пытался Вовка вразумить его. – Еще неизвестно кто там кого завалит. Это раз. А второе, ты не уголовник, тебе скрыться где? Тех братва их иногда прикроет, а тебя кто? Кому ты нужен то?

– Нет, Вова, я их один хрен достану. Ты лучше вот, как следователь бывший скажи, можно ли бабу изнасиловать и чтобы не посадили?

– Ну ты спросил! Если удастся скрыться и тебя она не знает, то можно конечно. Хотя случай может все дело погубить.

– Нет, а вот если знает, например она меня. – Не унимался Влад, – вот смогут доказать, что я изнасиловал ее или нет?

– Ну, тут надо насилие доказать. – Владимир сел на своего любимого конька – юриспруденцию. – Сам факт насилия. Было ли оно вообще, физическое или психическое. Понимаешь? Ну, например, ты запугал ее, хоть и не бил.

– Вова, вот смотри, – глаза Влада загорелись. – Я, например жену бывшую в лес уведу, там то мы один на один. Свяжу ну и…

Влад так красноречиво стал излагать, что может случиться с его неверной супругой и так детально описал лес и все подробности, что у Владимира закралось сомнение, а не было ли этого на самом деле. Какая то маниакальная тяга к садизму и издевательству над женщинами постоянно сквозила у него. Хотя не сказать, чтобы Влад был грозен в реальной повседневной жизни.

– Влад, ну его на хрен. – Однажды посоветовал Вова. – Ты, мне кажется, плохо кончишь. Ты сам себя загоняешь куда-то. Я так вижу, что что-то у тебя неладное было дома. Ну было, да было. А сейчас, вот чего ты патроны да тротил собираешь? Знаешь ведь, как шмонают теперь. Тебе что Галкина мало? Так того хоть не пытали, а тебя по полной программе прокрутят на тапике (полевой телефон ТА-57, применяют для пыток электротоком). Да меня еще заодно, за компанию крутанут, и Сашке достанется. Так ты за свою дурь пострадаешь, а мы за что?

С Галкиным произошла нелепейшая история, но тем более поучительная. Был Галкин разведчиком. Хорошим разведчиком. И вот однажды, началась в полку компания по изъятию лишних боеприпасов. И нашли у Галкина под нарами целую сумку гранат. Казалось бы, забрали бы ее и черт с ней. Ведь не дома же они у него. Он же не крал их, тем более разведчик. Но его решили примерно наказать и возбудили уголовное дело, за незаконное хранение оружия. Нонсенс конечно, и перспектив судебных практически не было, Вовка то это понимал и успокоил Галкина. Но все равно сидел тот в яме и дожидался решения своей участи. Сидел понятно с комфортом. Солдаты, да и офицеры хорошо к нему относились, понимали ведь, что просто ни за что человек сидит, чтобы другим неповадно было. Улетающих тоже шмонали сильно. Командир сказал, что дела за оружие будут заводить не раздумывая.

Но сколько веревочке не виться, а кончик будет. Так и тут. Попался Влад самым жалчайшим образом. Сначала он обнаружил у себя на причинном месте огромную язву. Помимо того заметил, что сыпь его чесоточная как-то никак не проходит. И пошел он снова в медицинскую роту. На его счастье попал на прием к новому врачу, тот раньше на зоне работал и был в первую очередь врач, а не офицер. Вот и увидел он у Влада все признаки сифилиса. С ближайшей «вертушкой» его должны были отправить в Ханкалу (пригород Грозного, где расположена ставка группировки войск) в госпиталь. Заболел столь неприличной болезнью Влад еще дома, перед самой отправкой. А в мед. роте приняли ее за чесотку. Нет слов, чтобы выразить радость его сослуживцев, узнавших о недуге. Ведь ели, спали и мылись все сообща. А что поделаешь то? Погоревали, повозмущались и понадеялись на русский авось. А все одно, в мед. роте лаборатории не было. А внешних признаков ни на ком не выскочило.

Сам больной активно готовился к лечению. Из предварительно выпотрошенного бронежилета он сделал хитроумную разгрузку со множеством карманов и кармашков. Туда он упаковал весь свой арсенал, который усиленно пополнял, не теряя впустую времени. И вот настал день отлета.

Больной надел свою разгрузку, под бушлат, надеясь, что офицер – авианаводчик, с которым он успел завести знакомство, не станет его обыскивать. А иной угрозы для его замысла не предвиделось. Но все произошло по известной поговорке: «вчера кент, а сегодня мент». Капитану перед этим, накрутил хвоста командир полка за пьянство. И он дабы показать раскаяние, ретиво кинулся исполнять свои обязанности. Первым попал под это Слава, он был острижен. А второй жертвой твердо ставшего на путь исправления офицера пал Влад. Первым делом были пресечены его попытки панибратского обращения. Еще вчера либеральный, как большинство летчиков, авианаводчик позволял обращение к себе со стороны солдат по имени, сегодня требовал не иначе как по званию, с присовокуплением слова «товарищ». А Влад, едва зайдя в палатку, сразу наступил на больной мозоль:

– Привет, Игорек, – поприветствовал он капитана. – Как голова после вчерашнего?

– Я вам товарищ солдат не Игорек, а капитан российской армии, – хмуро ответил авианаводчик. – А теперь давай, снимай все и предъявляй для досмотра.

– Да ладно, ну ты меня же не первый день знаешь, – не унимался Влад, так и не увидавший угрозу. – Я же в госпиталь лечу. Чего раздеваться то, вон «вертушка» уже стоит.

Но капитан был неумолим. Едва Влад снял бушлат, как взору предстали все его заначки. Попытки Влада полюбовно уладить неприятную ситуацию ни к чему не привели. Ставший суровым и строгим поборником буквы закона капитан задержал «контрабандиста». И посажен был несчастный Влад в яму к разведчикам. Тут надо бы заметить, что место это пользовалось особо дурной репутацией.

В разведроте, как впрочем и в ФСБ были свои отдельные ямы. Использовались они по большей части для содержания пленных и солдат, которых требовалось допросить с пристрастием. Нередко по вечерам оттуда раздавались душераздирающие вопли допрашиваемых. Ни для кого в полку не являлось секретом, чем чревато попадание в яму к разведчикам. Прекрасно это понимал и Влад. Положение его усугубилось еще и тем, что командир полка возбудил на него уголовное дело за хищение боеприпасов. Как и следовало ожидать, обращение с Владом в яме было не столь гуманное, как с Галкиным. Уже вечером его крики оглашали округу.

Вовка побаивался и не без оснований, что может тоже загреметь в яму за компанию. Перспектива допроса с пристрастием не могла радовать. На следующий день в яму загремел Саня. Никакой вины за ним не было, но что-то там Влад видимо про него сказал. Правда, Сашка провел две ночи в условиях почти санаторных, под аккомпанемент воплей Влада. Но сгустившиеся тучи благополучно миновали Вовку. Его даже никто не спрашивал про незадачливого заменщика.

На третий день Сашка вернулся в строевую часть. А Влад пилил дрова разведчикам. У тех вообще был какой-то рабовладельческий строй. Всю черную и тяжелую работу выполняли такие как Влад арестанты, попавшие к ним в яму для следствия. Бедолага в одиночку разделывал бревна, не зная сна и отдыха топил печку. О прежних днях вспоминал как о потерянном рае. Тем временем хитроумный Александр решил перенять опыт разведчиков.

– Вова, – с возмущением говорил он, распиливая бревно, – да что же это такое? Наш боец там на разведку работает, а мы тут ишачить должны!

– Ну, так уж жизнь устроена, – перекладывая на козлах бревно, вздохнул Володя. – А вообще то Саш, мы тут тоже особо не перетруждаемся.

– Нет, надо нашего бойца к нам забрать. Пускай на нас работает. Нечего ему там чужим дядям помогать.

Александр был недоучившимся курсантом военного училища, и как подобает офицеру, смотрел на вещи стратегически. Влада он рассматривал как утраченную несправедливо дармовую силу. И тем же днем стал плести интригу по возвращению незаконно удерживаемой в чужих руках собственности. А топка печей действительно занимала много времени и сил. Владимир был в принципе не против мысли коллеги, единственно он сомневался в успехе предприятия. Но Александр был упорен и предприимчив. Какими путями он нашел подход к сердцу командира разведроты неведомо, но к вечеру он и Владимир уже сбрасывали в мешок консервы – выкуп за раба. Уйдя с полным мешком, Саша вернулся с Владом. Да, сцена привычная в античном мире, но несколько диковатая в конце XX-го века. Тем не менее, теперь у них был свой раб.

– Ух, ребята, спасибо! Выручили. – Радовался Влад. – У разведчиков так погано было. Ну их на хрен. Ни дня, ни ночи покою не знал. Чуть что, так сразу говорят, мол на тапик захотел снова. Спасибо пацаны, в беде не оставили.

Произнеся свой монолог, Влад бесцеремонно улегся на длинный ящик, стоявший в закутке строевой части и блаженно растянувшись, закрыл глаза. Похоже, он собирался впервые выспаться за все время своих злоключений.

– Эй, ты че? Спать собрался? А дрова кто колоть будет? Печку топить? – Возмутился Сашка. – Ты че сам то говорил? «Ах, мне бы только от разведчиков вырваться, да я тут как пчелка трудиться буду». А теперь что спать собрался? Давай вон печь топи, нам работать надо.

– Сань, да ты что? – удивился Влад. – Я хоть посплю немного. Ну три ночи не спал.

– Ты наверное, Влад еще не понял, куда и зачем попал. – Менторским тоном произнес Саня. – Мы тебя у командира развед. роты выкупили за тушенку и сгущенку, чтобы ты штаб тут топил. А не хочешь, вон иди в разведку обратно. Они теперь сами дрова пилят, тебе обрадуются. У них ты блин, только крутиться успевал, как электровенник. А тут ишь ты, расслабился.

Влад просительно посмотрел на Вовку, надеясь от него найти поддержку. Но Вовке трудности несчастного больного были глубоко безразличны. Сам в конце концов виноват. Предупреждал же его, как дело окончится. Не надо тут было быть пророком. И вообще, в его положении он итак неплохо еще выкрутился. Не арестован, просто под наблюдением командования. Не сегодня – завтра, один хрен в госпиталь улетит. Подлечат, там суд. Ну, условно дадут в худшем случае. Деньги за время службы идут. Все лучше то чем на зоне. А он уж вообще в сказку захотел. Нет, за все в жизни надо платить. Потому не стал Вовка за него заступаться.

– Иди правда, печку топи, – сказал Вова, почувствовавший себя новым рабовладельцем. – Не захотел работать головой, работай руками.

Упавший духом новоиспеченный раб стал понуро разбирать поленицу, сваленную перед палаткой. Вскоре послышался стук топора. Новоиспеченные рабовладельцы засели за бумаги.

Удивительно, но на следующий день Влад принялся за старое. Опять стал собирать арсенал. Помощником избрал себе парня из саперной роты, с которым вместе сидел в яме. Сапер представлял собой вид неисправимого мечтателя. Прослужив около месяца в полку, он решил увольняться, за что и попал в яму. Послушать его, так теперь он дома будет деньги лопатой загребать. Прям тем же днем в киллеры пойдет. Все это говорилось на полном серьезе. Конечно, большинство смеялось над мечтателем, а командиры предпочли отделаться от него, изолировав в подземелье.

– Опять ты дурью маешься, – пытался Вовка образумить Влада. – Чего ты с этим придурком связался? Он день – два еще тут и все, махнет до дома. Пускай там с ума сходит. А тебе то еще следствие все впереди. Суд, может быть. Мало тебе досталось? Еще хочешь?

– Вов, а чего мне может быть? – Жалобно спросил Влад. – Посадят?

– Думаю нет. Ты же по первой ходке. Тем более участник. Может вообще до суда не дойдешь. Ты хоть теперь поумней. Что сделал, то сделал. Дальше не наворочай.

– Нет, ну его на хрен больше так попадать.

– Чего, не понравилось? – съехидничал Вовка.

– Вова, да ну их. Отморозки какие-то. На тапике меня крутили. Хорошо хоть к яйцам провода не приматывали. Только к пальцам. Все пытали, куда да зачем вез? Хорошо что только один день. На следующий «чеха» привезли. Вот тому досталось, да… Ему и к яйцам привязывали, он орал только: «О! Алла!». Ничего не говорил. Рычал как зверь. Потом ему ногти вырвали пассатижами. Тогда вот заговорил. Знаешь, мне его, хоть и боевик, жалко стало.

– Чего, всей ротой что ли крутили его? – Лениво поинтересовался Вовка.

Это ему было не в диковину. Часто по ночам слышал крики пленных. И в яме у них они сидели, пока в разведку не отдавали.

– Нет, Вов, – ответил Влад. – Не все. Там несколько отморозков есть. Говорят: «Нам все равно кого крутить, хоть «чеха», хоть нашего». А некоторые вообще против категорически. Ни кого не мучают. Твой кстати земляк там есть, вот он из таких. А меня вот мой же зема и крутил.

– Ладно Влад, все прошло. Не горюй. Жизнь такова. Жизнь отнюдь не добра. И добро побеждает зло только в фильмах, а в новостях наоборот. – Пофилософствовал Вовка.