Текст книги "Не время Людей (СИ)"

Автор книги: Павел Меджеви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– И так со всеми великими учеными?

– Ну, еще были великие финансисты, мореплаватели, писатели, художники. Каждый находил то, что хотел. По деньгам и интересам. Я, например, очень много проиграл на пари Янгу, когда мы поспорили, смогут ли земляне с текущим уровнем техники достичь Луны. Я же не знал, что он возьмет отпуск и лично возьмется за дело. Но большинство туристов – небогатые бездельники, поэтому довольствуются ролью статистов в каких-нибудь массовых мероприятиях. Так что не комплексуйте, большую часть времени вы развивались сами. Просто более агрессивно, чем нормальные цивилизации, но это затем, что нам так было интереснее. К сожалению, сейчас интерес совсем угас, и проект свернулся.

– А почему? – Олег точно знал, что запоминает каждое слово, но воспринимал и анализировал сейчас далеко не все. Но на это будет время, потом, отлежится-обдумается.

– Технологический тупик. Большая война невозможна, локальные конфликты приелись. Да и кому интересно – идешь ты с автоматом по джунглям, а тебе точно на голову падает ракета. И все. А управлять ракетой тоже никакого интереса. Так что ваша встреча с кренингом – действительно трагическая случайность, сейчас мы практически не вмешиваемся в ваше развитие. И вы, как минимум, должны быть нам благодарны, как создателям, – Симвила улыбнулся, облегченно и трогательно, выдохнул, и поднялся с кровати.

– Возможно, мы во всем виноваты, сделав ваш мозг упрощенным, но без нас, вас бы вообще не было. Зато появилось много уникальных и интересных для нас возможностей, – Симвила, похоже, увлекся, – вот ваш обычный зеленый чай, например, из-за чудовищных аллергий уничтожит любой ценирский организм. А наш лучший жаропонижающий и противовоспалительный антибиотик «Пантеон», продающийся в любой аптеке без рецепта, сделает из вас супермена! Но ненадолго, потом, перенапрягшись, организм быстро умрет.

– И вы, значит, экспериментируете?

– Олег, ну подумайте, какой соблазн попробовать новый вкус, новое ощущение, совершенно безопасно. Отдохните, подумайте. Мазь оставьте, просто чудодейственный препарат для вашего организма. Один наш гениальный медик научную карьеру на ней сделал, – Симвила направился к выходу, – в конце концов, вы же всегда возмущались нравами как в своей стране, так и за ее пределами!

– Да, но теперь у меня появилась надежда, что всем плохим мы обязаны вам! – Олег встал из кресла вычислителя, в два шага прошел свою камеру, и плюхнулся на кровать. Организму требовалось отдохнуть, а мозгу хорошенько все обдумать.

Только что Олег выяснил одну из величайших загадок человечества. И встретил богов. И даже разговаривал с ними. Для полного счастья оставалось только найти смысл жизни. Олег не знал, что боги обманули его, рассказав далеко не всю правду. Последние несколько земных лет проект не только не приносил денег, но, наоборот, требовал вложения приличных средств на предотвращение на земле глобальной атомной войны. И именно поэтому сейчас он свертывался. По подсчетам аналитиков, самостоятельно, без вмешательства в ключевых моментах, земная цивилизация просуществует менее года. Впрочем, сейчас, Олег уже не смог бы воспринять какую-либо новую информацию адекватно. Мозг просто отключился, и он немедленно заснул.

Этой ночью, здесь, ему впервые приснился сон. Олег шел по Большой Садовой – главной улице Ростова, выложенной точно так же, как и главные улицы Хабаровска, искусственным тротуарным камнем. Из-за этого он даже сначала не понял, где находится. Впереди показалась площадь, очень похожая на Хабаровскую Комсомольскую, но потом Олег рассмотрел памятник Ленину и понял, что идет все же по Садовой. И подходит к главному входу в парк Горького. Идти было неудобно, черные джинсы на ногах не вызывали нареканий, но одетый сверху черный, крупной вязки, свитер, почему-то слишком плотно обтягивал горб на спине. Впрочем, это оказался не горб, а ангельские крылья. Перья терлись и цеплялись за нити свитера, пух вылезал наружу сквозь дырки в вязке.

Справа от входа в парк, возле стендов с работами местных фотографов, крутилась группа «свидетелей Иеговы», или чего-то такого, Олег плохо разбирался в подобных вещах. Одеты они были по-разному, но их объединяло идиотски-счастливое, баранье выражение во взгляде. А поскольку именно глаза, их выражение, во многом определяют отношение к человеку, Олег не мог воспринимать их серьезно. Зато они воспринимали мир слишком серьезно, а свою миссию – слишком ответственно. И спешили поделиться со всеми своим счастьем. И поэтому приставали ко всем прохожим. Двое мужчин засекли Олега и решительно направились к нему. Одеты они были в темные костюмы с белой рубашкой и пренепременным галстуком, отчего очень походили на представителей «канадских фирм», втюхивающих на улицах втридорога залежалый товар. Впрочем, большая часть «офис-менеджеров» так и начинала. За спинами у них висели рюкзаки, а в руках – книжки с пестрыми божественными картинками в мягких глянцевых переплетах, которые они величественно, как иконы, несли лицевой стороной обложки к Олегу.

– Что Вы знаете о боге? – торжественно, без предисловий, начал старший, седой лысеющий мужчина лет пятидесяти.

– Даже и не знаю, чего бы такого, интересного, вам о нем рассказать… – Олег как раз выдернул особенно мешавшее ему, практически вылезшее сквозь свитер наружу перо. Полуобернулся… и тут «свидетели» заметили крылья. В выражении их лиц, в эту секунду, от удивления, ставших похожими на нормальные, человеческие, явственно читались смущение, недоумение. А Олег, с легкой загадочной улыбкой, медленно провел выдернутым перышком себе по щеке. Прикосновение получалось приятным, нежным, чуть-чуть щекочущим. И тут он проснулся. По щеке полз паук.

Предотвратив первое, рефлекторное, желание прихлопнуть, Олег аккуратно сбросил существо себе на грудь. В детстве он не рос жестоким мальчиком, но любил возиться с муравьями. Ему нравилась высокая организация их жизни сложный и сбалансированный механизм существования муравейника, в который он постоянно вносил элементы стихийных бедствий. То забивал отдельные выходы на поверхность камнями и наблюдал, как прямо на глазах появлялись обходные пути. То заливал эти ходы водой, но муравьи справлялись и с подобной неожиданностью, спасая в первую очередь яйца, затем запасы пищи. Бывало, он отлавливал большие группы муравьев из одного муравейника, подбрасывал их в другой, и перед его взором разворачивались локальные битвы. Позднее, прочитав «Гиперболоид инженера Гарина», даже жег муравьев мини-лазером из увеличительного стекла. Дети жестоки, намного больше, чем средний взрослый, даже не понимая этого. Сейчас, в обычной жизни, он старался без причины не задавить и букашку. Если какой-нибудь муравей заползал ему на ногу, он просто сдувал его за землю, даже не касаясь руками. И, уж конечно, не наступал на муравейники, десятки которых разрушил в детстве.

Существо, сидевшее сейчас у него на груди, выглядело достаточно крупным, на восьми лапах, и удивительно напоминало мохнатика в миниатюре. Обычный паук, ничем не отличающийся от земного, на взгляд неспециалиста. Сначала он замер, Олег тоже не шевелился и тогда, осмелев, шустро перебирая всеми ногами, паучок немного приблизился к лицу Олега, как бы рассматривая его. Олег осторожно, плавно, набрал в легкие немного воздуха, и выдохнул на паучка. Примерно сантиметров пять тот пролетел в воздухе, а затем, приземлившись, на предельной скорости умчался прочь, куда-то под кровать.

Рука совершенно не болела, порез почти затянулся, все тело наполняла энергия, казалось, требующая немедленного выхода. Мазь показала себя как лучшее лекарство, которое он только мог себе представить. Тем разительнее чувствовался контраст между телом, жаждущим жизни и движения, и полной пустотой, серостью и депрессией в голове. За ночь вновь приобретенные знания устоялись и, удивительное дело, уже не вызывали отторжения. Олег даже не злился на ценирцев – в конце концов, дело творца – как использовать созданные им объекты. Даже, если у объектов есть душа. Хотя… есть ли у них душа? Есть ли для них жизнь после смерти? Кажется, у него появилась уникальная возможность точно это узнать.

– Здравствуйте, творец, – язвительным полупоклоном приветствовал Олег зашедшего к нему утром, как обычно, Симвилу.

– Я вижу, сегодня ваше настроение почти пришло в обычную норму, да и здоровье в порядке.

– Да, благодаря вашей мази. Но я хотел спросить вас о другом.

– Может не стоит? И, по поводу вчерашнего, знаете, Олег, – Симвила, сидящий, как и вчера, на краю постели Олега, даже опустил глаза к полу, – мы ведь и не представляли, к чему приведет, в итоге, наш проект. Никто так далеко ничего не просчитывал. Была относительно близко расположенная планета, пригодная для жизни, с разумными животными. И для превращения ее в центр развлечений требовалось приложить минимум усилий и затрат.

– Ну а что, собственно, произошло? Если бы я сюда случайно не попал, вам бы даже и не пришлось перед кем-то извиняться.

– А я и не извиняюсь, просто хочу, чтобы вы нас поняли.

– Ладно, проехали. Мне не давал спокойно спать другой вопрос. После того, как я узнал, что нас создал не бог, осталось только прояснить есть ли у меня душа, и что ждет меня после смерти.

– Душа… – Симвила, казалось, намеренно взял паузу, – понимаете, Олег, мы ведь создавали не биороботов. И большую часть жизни вы проживаете, руководствуясь собственными соображениями, принципами и желаниями. Поэтому, не знаю, можно ли это считать душою в том смысле, которое вы вкладываете в это слово, но остаточный информационный носитель у вас присутствует. Как и у нас, между прочим.

– И что с ним происходит после смерти физического тела?

– Это сложный теологический вопрос, тут мы с вами можем долго рассуждать… В настоящее время, в глобальном смысле, мы разработали две концепции мироздания, и, в общем-то, ни в одной из них не остается места ни для бога, ни для загробной жизни.

– Любопытно.

– Смотрите, ваши ученые сейчас тоже пришли к пониманию, что вселенная расширяется из первоначальной точки. Как вы думаете, что будет, когда она закончит расширение?

– Не знаю, сужаться, наверное, начнет.

– Правильно, и до какого состояния?

– Ну, наверное, снова до точки.

– Снова правильно! Как вы думаете, после того, как она сузится до точки, жизнь в ней все еще будет существовать?

– Не знаю.

– Нет, с точки зрения физики это невозможно. Сами подумайте – сближение материи, звезды, расположенные все ближе друг к другу… Чудовищные излучения, температуры, давление! Всякое живое существо умрет еще задолго до того, как вселенная уменьшится до размеров точки. А теперь подумайте, уменьшившись до размеров точки, вселенная снова станет расширяться. Возникнет ли в ней жизнь снова?

– Не знаю, – Олег сидел немного ошарашенный полученными сведениями. Все сказанное Симвилой он знал и раньше, но как-то не объединял это в систему.

– Вот и мы не знаем, но ученые разработали два возможных сценария и теперь спорят между собой. По первому все повторится в точности, то есть где-то существует генетическая что ли, не знаю, как правильно ее назвать, информация о развитии вселенной. И тогда все повторится абсолютно в точности – те же звезды, созвездия, Ценира, мы с вами, ведущие этот разговор, каждый раз, в очередном цикле развития вселенной.

– Как-то маловероятно.

– Ну почему же, – Симвила улыбнулся, – в эту систему хорошо укладываются различные предсказания будущего, дежа вю, и прочие феномены. Тогда – это просто генетическая память того, что уже происходило. И произойдет еще не раз. В этой системе поклонение богу не имеет смысла.

– Почему? – хотя, кажется, Олег уже сам начинал понимать.

– Потому, что от него ничего не зависит. И вообще, что это тогда за бог, который, получается, ничего не создал. Стоит ли ему поклоняться?

– Ну а вторая концепция?

– По ней получается, что в следующий раз вселенная будет развиваться по другим законам. Не будет ни Цениры, ни нас с вами. Будут, возможно, осьминоги с восемью щупальцами и двумя хоботами. И тогда, получается, для нас с вами существует только вот эта жизнь, которую мы с вами и проживаем. В этой концепции бог может быть всемогущим, каждый раз создавая новые вселенные, возможно, по собственной воле.

– Тогда, возможно, нам стоит воскуривать ему благовония и строить идолов?

– Возможно, но для нас, в общем-то, это ничего не изменит. Следующая вселенная будет другой. И даже если для наших душ существует загробный мир, то он не вечен, а только до тех пор, пока существует наша вселенная.

Вот теперь Олег почувствовал, что новые сведения следует хорошенько обдумать. Вернее новых сведений, в чистом виде, он действительно не услышал, но никогда не задумывался о таких глобальных вещах и не пытался выстраивать из них систему.

– Ладно, я простой милиционер, лучше я пойду читать электродинамику. Я как раз сейчас остановился на интересном месте, где диполь попал в ловушку коварного электростатического поля, а его друзья – плотность тока и интеграл по поверхности, спасают его.

– Вот и славно, я зайду, как обычно, вечером. И Симвила поспешно удалился.

На самом деле Олег соврал, сегодня он втайне начал изучать курс управления местными транспортными средствами. Но и боги, точнее, получалось, не боги, а так, творцы местечкового масштаба, соврали во второй раз – Земля, как проект, требовала большого количества финансовых и технических средств, и они не могли позволить пропадать хоть чему-нибудь из получаемых ресурсов. Поэтому почти сразу на Луне был установлен поглотитель высвобождаемых остаточных информационных носителей, которые затем передавались ретранслятором в хранилище на Ценире. Мозг землян специально упростили и конструировали для подобной возможности.

Здесь производилась оценка носителей, после которой многим из них, в зависимости от накопленной информации, находилось дело – в качестве управляющих модулей различных механизмов, или в сфере развлечений – как персонажей виртуальной реальности в играх и постановках. Но в настоящее время хранилище уже переполнилось, мощности не наращивались, происходило только вытеснение более перспективными носителями менее перспективных. Во многом поэтому проект и свертывали именно сейчас.

Информационные компьютеризованные сети – великая вещь, и через два дня Олег узнал об «остаточных информационных носителях» все. А к вечеру того же дня, через своего наблюдателя, об этом его новом знании узнал Янг. Судьба Олега была решена. Во всяком случае, так полагали Янг и Симвила.

Следующий противник подозрительно напоминал существо из так любимых Олегом фильмов о «чужих». В жизни он выглядел практически так же внушительно. Конечно, по организму его, в качестве крови, циркулировала не прожигающая бронедоспехи кислота, а какая-то более биологическая жидкость, но мускулы, хвост и челюсти присутствовали. Впрочем, кислота тоже имелась в специальных железах, и существо, называемое, к слову, керунианским ящером, могло ей плеваться. Олег прекрасно помнил сцены из фильма, где с «чужими» сталкивались хорошо вооруженные и обученные спецназовцы будущего. И знал, чем для них эти столкновения заканчивались. Ему же разрешалась только защита типа бронежилета и холодное оружие. Олег просто не находил у ящера слабых сторон – сильнее, быстрее, больше конечностей, лучше реакции. В целом конечности может и короче, но в наличии длинный и полнофункциональный хвост. Из слабозащищенных мест – большая голова. На первый взгляд оставалось только умереть, на второй – если выбрать длинное оружие, то сначала немного помучиться.

При этом сосредоточиться на противнике мешало вновь обретенное знание. Хорошо, что по профессии он не философ, а обычный милиционер, не склонный к пространным рассуждениям. Однако знание многое меняло. Например, смысл жизни, получалось, состоял в самой жизни и получении от нее максимальных удовольствий. Подлость не наказывалась на небесах, благочестие тоже не поощрялось. В ключевые моменты жизни, если они покажутся кому-нибудь по-настоящему интересными, за небольшую плату, твоими действиями может управлять посторонний. Утешало, что ты вроде бы не должен этого заметить. Ну и венец всего – накопить нужный опыт и стать управляющей программой автоматизированной мусорной машины на восьми колесах. Видимо, навсегда, пока твое сознание на этом почетном посту не заменит более совершенное. Как-то это злило. Причем даже не за себя. Представить подобную участь применительно к себе сознание Олега отказывалось. В жизни для него был только один авторитет – дед. И с тех пор, как 20 апреля 1996 года его не стало, по-настоящему уважать кого-либо он не мог. Это был человек, о котором он просто не мог вспомнить ничего плохого, абсолютно ничего, за все годы их общения. Олегу было наплевать на все человечество, сознание милиционера не мыслило такими категориями. Но вот душа деда, которая после смерти попадала не в рай, где ей самое место, если быть верующим. И не в никуда, если атеистом, а в какой-нибудь шагающий экскаватор… вот за это он готов был перегрызть глотку кому угодно, даже «чужому». Даже тысяче ценирцев, и даже разрушить их цивилизацию. Но для этого, сначала, надо не дать убить себя на арене, так как выбраться на волю Олег пока не успевал, да и знаний о Ценире недоставало.

Обычной тактикой ящера было использование нижних конечностей для передвижения, верхних – для атаки. Хвостом он мог действовать так же ловко, как осьминог щупальцами. В случае, если встречал серьезное сопротивление, ящер плевался в жертву кислотой. Естественными врагами для него были только гигантские пауки типа мохнатика, если ящер запутывался в их паутине, то потом они травили его ядом и высасывали до состояния мумии. А вообще, идею с ядом требовалось обмозговать.

Через два дня Олег вышел на арену в бронежилете и с остро отточенной алебардой. Ящер, осматривавшийся в противоположном углу, выглядел необычайно красиво. «Чужим», несмотря на новейшие достижения земной компьютерной графики, недоставало реалистичности, пластичности, мощи и какой-то пугающе безобразной грации. Темно-зеленое, блестящее то ли от пота, то ли от слизи существо, повернуло голову в сторону Олега и сейчас же бросилось в атаку. Оно не рассуждало, не медлило, не боялось, а воспринимало его исключительно как пищу. Встав на все четыре лапы, «чужой», не петляя, побежал прямо к Олегу. Он именно бежал, не прыгал и не полз, вытянутый сзади хвост повторял небольшие повороты в траектории движения тела. И сразу стало понятно, почему, при внешней малопохожести, существо называют именно ящером.

Если бы на такой скорости ящер просто налетел на Олега, даже попав перед этим на алебарду, Олег и тогда погиб бы, сметенный инерцией большого сильного тела. Но алебардой во врага еще надо попасть, а с сумасшедшей реакцией существа тому ничего не стоит уклониться от опасной стали. И Олег, опасаясь прыжка, закрутил конец алебарды конусообразными движениями, стараясь, вращать заостренную часть как можно быстрее и прикрывать этим вращением как можно большую территорию. Наконечник алебарды в его руках вращался так быстро, что сталь, казалось, образовывала облако, и непонятно было, где в конкретное мгновение он находился. Через секунду облако стали соприкоснулось с темно-зеленой размазанной тенью, в которую превратился ящер в минуту броска. Рукам Олега передался удар, который чуть не вырвал алебарду, и сразу же резкий, громкий, непохожий ни на что земное вой потряс арену. Сталь оказалась крепче.

Мгновение, и ящер уже находился вне досягаемости Олега. Руки от удара одеревенели, по наконечнику алебарды стекала зелено-белая пенистая жижа. Олег только на секунду отвлекся на ее созерцание, и уловил смазанное движение, финалом которого стал мощный удар хвоста в грудь. Если бы не бронежилет… Олег опрокинулся на землю, тут же перекатился назад, и только поэтому следующий хлесткий удар хвоста пришелся в песок на том месте, где он только что лежал. Движения противника оказались слишком быстры, и потому воспринимались смазанными, но если не отвлекаться, то уклоняться было возможно. Подсекающий удар в ноги Олег перепрыгнул, от еще одного, в грудь, уклонился приседанием, кувыркнулся, разрывая дистанцию атаки.

Ящер сделал полушаг вперед, и снова удар хвостом. Олег опустил лезвие алебарды вниз, стараясь, чтобы летящий к нему снизу хвост сам напоролся на сталь, однако ящер в процессе удара успел приподнять хвост чуть повыше, и тот ударил в древко, вышибая его у Олега. Следующего полушага вперед зверя Олег вообще не заметил, а через секунду хвост ящера захлестнул его, подтягивая к пасти. Лапа ящера впилась в правый бок, пасть раскрылась, готовясь откусить, показались знаменитые вторые челюсти, и тут Олег выплюнул прямо в пасть зверя катушек местного теста с патокой, по вкусу напоминавшей мед, который все это время держал во рту. Если верить справочной литературе, то из всех средств, безвредных для Олега, эта смесь являлась самой токсичной для ящера.

Зверь взвыл, Олег, в довершение, нанес ему удар обеими руками в нижнюю челюсть, закрывая пасть. Сейчас нужно постараться не дать врагу разомкнуть челюсти и выплюнуть отраву. Лапа ящера выпустила бок Олега, хвост больше не охватывал его, зверь выл и отступал, пытаясь отпихнуть человека, тряс мордой. Олег почти повис на противнике, ноги обвивали туловище, руки цеплялись за пасть. Сильный удар лапами в грудь – выдержим, конвульсивные удары хвоста – терпимо. Зверь завывал, мотал пастью, лапа когтями воткнулась в левую ногу Олега, отдирая ее от туловища ящера. Когти вошли глубоко в мясо, причиняя адскую боль, которую Олег не мог игнорировать. Медленно, с усилием, ящер оторвал ногу Олега от собственного туловища, какой-то невероятный выверт, и вот уже Олег болтается в воздухе, держась за чудовище только руками. Еще секунда, и он полетел прочь от соперника, через арену.

Приземлился почти удачно, в воздухе удалось сгруппироваться, но рана на ноге отозвалась резкой болью, и не позволила принять на себя вес тела. Олег упал, перекатился, в двух метрах правее лежала выбитая врагом алебарда. Через секунду, с оружием в руке, Олег смотрел на отплевывающегося ящера. В идеале нужно было бы прямо сейчас напасть, но острая боль в ноге не давала быстро передвигаться. Олег расслабил ногу, стараясь отвлечься и заглушить боль. Боль – всего лишь сигнал организма о том, что что-то не в порядке. Сигнал принят, учтен, утихни. Кровь течет слабо, рана не смертельна, чуть-чуть нарушена функциональность мышц, но жить можно. Главное – не пугаться и не обращать на это внимания.

Тем временем ящер отплевался, но сделал из происшествия выводы, все-таки он не только силен и быстр, но и потрясающе разумен. Он не стал слепо кидаться на Олега, а решил зайти со стороны раненной левой ноги. Первый удачный удар Олеговой алебарды пришелся ему в грудь, хорошая такая рассекающая рана, кровоточащая, если можно так выразиться, зеленой жижей. К сожалению, она никак не сказалась на его подвижности. Однако и Олег уже сумел усмирить боль, притворяясь хромоногим, он делал вид, что с трудом и достаточно неуклюже поворачивается к заходящему сбоку противнику. Прыжок… все-таки яд, видимо, всасывается в организм, его действие становится заметным. Движение зверя на этот раз уже не казалось таким быстрым и смазанным. Олег четко уловил его начало, ушел с линии атаки, и даже успел вдогонку ткнуть врага алебардой. Зверь почти уклонился, лезвие, вместо туловища, вошло в ногу, оставляя неглубокую рану. Еще прыжок, – нет, зверь определенно стал медленнее, Олег снова удачно уклонился и успел нанести рассекающий удар в зеленый бок. Теперь атаковал уже он, алебарда порхала в воздухе как бабочка, казалось, без его участия. Дуговые, колющие, рубящие, скользящие удары. Примерно треть из них достигала цели, ящер эффективно оборонялся, став на четыре лапы, прыгая и бегая, временами выбрасывая вперед хвост.

Вообще Олег предполагал, что яд свалит зверя. Или заклеит ему дыхательные пути. Тесто он специально смазал патокой чересчур обильно, зная, что часть растворится еще у него во рту. И теперь он опасался, что концентрация все же оказалась недостаточной. Ящер уже весь был покрыт ранами, многие из которых, на взгляд Олега, были очень серьезны, нормальное существо, да еще отравленное, уже бы давно умерло. Но перед ним, на арене, потрясающе живучий организм. В какой-то момент Олег уловил, что его атаки уже почти не достигают цели, противник снова двигался слишком быстро, и все ускорялся, прямо на глазах. Возможно организм выработал противоядие, возможно доза оказалась просто недостаточной и уже отработала свое. Даже с учетом полученных врагом ран, сказывающихся на его подвижности, у Олега, с такими тенденциями, оставалось секунд тридцать, а потом… и никаких домашних заготовок больше не было.

Ящер тоже чувствовал изменения, он встал на задние лапы, похоже готовясь к атаке. Олег собрал все оставшиеся силы и стремительность, и нырнул вперед, далеко выбрасывая во врага алебарду. Зверь не успел уклониться, и брошенное оружие на пол лезвия вошло ему в грудь. Подбегающий через полсекунды Олег собирался схватиться за древко и вогнать оружие вглубь тела врага, но не успел. Разум его намного опережал движения тела. Он видел себя, несущегося к врагу, свои вытянутые вперед руки, почти дотронувшиеся до древка, и древко, уходящее из рук, вместе с выскакивающим из груди ящера лезвием, выбитым ударом лапы и движением тела вбок. По инерции он налетел на чудовище, сбивая его, нанося выставленным вперед коленом удар в брюхо, принимая бронежилетом ответный удар так же выставленных вперед лап. Хвост снова охватил тело Олега, прижимая его к сопернику.

Олег оказался плотно прижат к ящеру, головы обоих находились на плечах друг у друга, настолько близко, что ящер не мог развернуть свой большой череп. Рука Олега случайно погрузилась в одну из ран ящера, вызвав вой, расширяя рану и шаря там, он нащупал какое-то образование, ухватился, сжал в кулак, изо всех сил рванул на себя, наружу, и выбросил кусок мяса на песок арены. Ящер выл, Олег схватил его за шею руками и принялся душить, напрягая мускулы. Из раны, обливая его, лилась зеленая жижа, перемежаемая белой пеной. Передние лапы ящера, почти как человеческие, схватили руки Олега, пытаясь разорвать хватку. Но он уже касался кончиками пальцев одной руки ногтей другой и душил, изо всех сил, снова охватив ногами торс противника и повиснув на нем. Ящер завалился на песок, выл, катался, хвост его, обвивавший тело Олега, тоже пытался душить, сжимая легкие, выдавливая из них так нужный Олегу воздух. Два тела, измазанные в крови друг друга и облепленные песком, катались по арене, ребра Олега трещали, пот заливал глаза, которыми он, от напряжения, вместо зеленого тела врага видел какие-то красные пятна. Он оглох от воя из пасти над правым ухом, вонь забивала нос, легкие, сжатые хвостом чудовища, не расширялись, чтобы сделать хотя бы один так нужный вдох, пальцы начали медленно разжиматься, раздираемые хваткой чужого. Он чувствовал, что это конец, нельзя, нельзя разрывать хватку. И, выдавливая из мышц последние возможности, Олег еще чуть-чуть, на миллиметр, сжал охват, еще чуть-чуть, хотя бы секунду, продержаться! Еще секунду… почти теряя сознание, он почувствовал, что хватка хвоста вокруг легких вроде бы немного ослабла. Напрягаясь, он сумел сделать вдох, в глазах немного прояснилось, кровь, насыщенная кислородом, ударила в мускулы. Еще немного… он услышал хруст. Сначала Олег подумал, что это его ребра, сжатые чудовищным хвостом, не выдержали больше этого сумасшедшего напряжения. Легкие, совершенно свободно, сделали еще один вдох, и только тогда он понял, что хвост ящера больше не сдавливает его. Передние конечности тоже больше не боролись с ним, голова безвольно обвисла, больше не удерживаемая мускулами и волей существа. Олег свернул шею ящеру.

Он сумел только откатиться от чужого в сторону и сесть на песке арены. Руки и ноги дрожали, ослабшие после сильнейшего перенапряжения, в глазах все еще плавали красные пятна, легкие болели. Рядом с Олегом, в песке, валялся кусок, вырванный им из тела ящера. Это был не кусок мяса, а железа с той самой кислотой внутри, значит, он с самого начала проник в горло врагу, вырвал железу, ящер просто должен был захлебнуться собственной кровью. Невероятно живучий организм.

Олег исследовал повреждения собственного тела – ничего смертельного или слишком существенного, как не странно, когда в его камеру ворвался Симвила.

– Знаете, это было просто великолепно! Победить такое чудовище! Этого никто не ждал! – по пульсирующим ложноножкам Олег видел, что Симвила возбужден гораздо больше обычного. И хотя он говорил восторженные вещи, в голосе не было обычного энтузиазма.

– Правда, следующий соперник у нас тоже очень серьезный! В принципе ничего особенного, но он водоплавающий. Просто, знаете ли, зрители хотят разнообразия. Поэтому я хочу спросить, как вы плаваете?

– Плаваю я неплохо, в детстве занимался. А что за соперник?

– Да не переживайте, это даже не животное, а рыба. Называется канефра. И, кроме того, мы снабдим вас хорошим гидрокостюмом.

– Ладно, посмотрим, что там у нас за рыба. Когда мне с ней нырять?

– Через три дня. А я пока подумаю, как бы под вас получше гидрокостюм и снаряжение подогнать.

Симвила удалился как-то поспешно, и у Олега от его визита осталось ощущение неловкости. Как только он включил вычислитель и подключился к нему, то понял, чем было вызвано возбуждение в разговоре и поспешность ухода, скорее похожего на бегство. Канефра была не просто рыба, а что-то скорее похожее на акулу – большая, стремительная, маневренная и непобедимая. С твердой, как наждак шкурой, огромной пастью и острыми зубами. Пора было уходить. Янг и Симвила, со всей очевидностью, собирались убить Олега в этом поединке.

Рана на ноге кровоточила, сильно ныл ушибленный бок, саднили царапины, и до сих пор болела грудь, а знаний о планете явно было недостаточно. Достаточно было только накопившейся злости и четкого понимания того, что уходить сейчас рано, еще бы недельку, но времени уже не оставалось. Олег смазал раны чудо-мазью из тюбика, и решил позволить телу пару часов полного покоя. Сейчас раны еще свежие, и, даже несмотря на своевременное медикаментозное вмешательство, этот вечер, ночь, и даже следующий день боль будет еще только увеличиваться, а рана воспаляться. Настоящее заживление ран начнется только послезавтра. Рано, рано все же сейчас уходить, но деваться некуда.