Текст книги "Не время Людей (СИ)"

Автор книги: Павел Меджеви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Отскочив от авто, кренинг перешел в атаку. Недостаточно быстро, как теперь казалось Олегу. От первых нескольких ударов он легко уклонился, потом попробовал, для интереса, их просто блокировать. И недостаточно сильно, удары ощущаются слишком терпимо, спокойно констатировал рассудок. У кренинга не осталось преимуществ перед землянином. Подныривая вниз и вбок под удар левой, и, на всякий случай, блокируя возможный удар правой, Олег своей правой рукой нанес удар точно в скулу противника. Пробил! Враг отшатнулся, потерял координацию. Олег добавил серией в нос и в ухо, отбросил врага назад. Теперь он старался бить наверняка, только в незащищенные бронежилетом части тела – то есть в лицо. Кренинг прижался спиной к борту автомобиля, закрываясь руками. И тогда Олег решил поэкспериментировать. Мозг сгенерировал логичную мысль, что не все тело противника закрыто бронежилетом. Удар босой стопы пришелся точно в голень кренингу, моментально осевшему на одно колено, руки врага машинально открыли лицо, потянувшись к новому очагу боли. А Олег ударил, со всей силы, разбивая нос, вбивая зубы в глотку, и явно не рассчитав удар. Силы у него теперь было в избытке, и он, похоже, сломал кренингу череп.

Олег склонился над нелепо осевшим на асфальт телом гориллы. Кренинг не дышал. Такой ловкий, подвижный и опасный при жизни, теперь, он казался грузным и неповоротливым. В карманах не было ничего интересного, рядом, на асфальте, валялся бесполезный без патронов пистолет. Только этот факт во всем происшествии вызывал у Олега чувство досады. Последний патрон, похоже, все-таки угодил в мотоциклиста, также теперь лежащего рядом мертвым. Олег стянул с ценирца мотоциклетный костюм и шлем. Под штанами у того оказались облегающие шорты – слишком интимная деталь, чтобы одевать еще и ее. Под курткой – черная майка, которую Олег также решил оставить трупу. Добытые куртка и штаны сидели на Олеге несколько мешковато, где-то оказавшись слишком тесными, а где-то, наоборот, топорщились. Да еще и оказались изрядно залиты кровью прежнего владельца. Зато шлем со слегка затемненным забралом отлично скрывал его земное происхождение. Именно то, что и требуется. Еще одной радостью оказались почти идеально сидящие на Олеге сапоги. Правда раньше Олег никогда не ездил на мотоцикле, но сейчас был уверен, что легко сможет держать равновесие и выполнять некоторые каскадерские трюки. Да и выглядеть подобный костюм без мотоцикла для его обладателя будет слишком нелепо. В конце концов, мотоцикл – не так уж и плох. По крайней мере, действительно отличная маневренность даже при отсутствии дорог. Кроме того, это сейчас единственный уцелевший в аварии транспорт.

Олег запихнул мотоциклиста на свое место в салон седана, а кренинга обратно в салон красного авто. Последнее оказалось намного тяжелее из-за деформации салона и больших размеров водителя. Возможно даже, запихивая труп, Олег умудрился сломать ему пару костей. Для полиции теперь картина происшествия вполне могла бы уложиться в схему обычного ДТП, пусть и со стрельбой. Но Олег не знал как работает местная полиция, и не начнет ли она снимать опечатки пальцев. А посему решил немного усложнить ей работу.

Парой ударов он доломал практически разрушенную столкновением с его авто арку при въезде, поднапрягся, и, немного прокатив по мосту, столкнул седан в речку. Машина уходила под воду неспешно и неохотно, хотя все подушки безопасности уже давно спустили воздух, стекла салона не уцелели, да и сам салон был изрядно деформирован. Но через минуту прозрачно-зеленая вода все же сомкнулась над крышей авто, полностью поглотив его. Проделать то же самое с красным автомобилем оказалось намного сложнее. Сильный лобовой удар значительно нарушил геометрию кузова, сделав толкание автомобиля очень тяжелым занятием. Но Олег справился, и теперь о происшествии на дороге напоминали только осколки стекла и пока еще алая лужица. Через час она станет бордовой, потом черной, а далее могла бы позеленеть и побелеть, но, к тому времени, уже наверняка будет засыпана пылью и размазана по асфальту.

Олег осмотрел мотоцикл, двигатель которого все это время продолжал работать. Уж слишком стремительно двухколесная лошадка лишилась своего наездника. Ключ зажигания так и торчал в положенном ему месте. Непривычные, стремительные обводы, яркий, блестящий лак, отливающие светлым стальным блеском металлические детали, дорожная сумка, прикрепленная держателями сзади. Что ж, помарадерствуем. Попавшиеся первыми полотенце и мыло Олег посчитал удачной добычей. Теперь он смог быстро обмыться в реке, застирать куртку и штаны от крови, а после, ожидая, пока те немного обсохнут, сидел завернутым в полотенце и уплетал печенье с шоколадным батончиком, запивая все это колой. Пикник на обочине. Затем Олег вспомнил о замечательных свойствах земной колы по оттиранию пятен, в том числе и кровавых, и с сожалением оставил недопитой примерно треть бутылки. Результат превзошел все ожидания – кола, вступив во взаимодействие с кровью на асфальте, образовала незнакомое, однако великолепно и без следов смывающееся водой химическое соединение. Теперь на дороге больше не наблюдалось следов драки и убийства, и можно было отправляться в путь.

Вообще-то ценирский Накопитель информационных носителей являлся режимным учреждением. Но кому он может понадобиться, особенно теперь, когда интерес к Земле практически угас? Тесты остаточных информационных носителей и переобучение их в управляющие программы обычно происходит автоматически, передача самих программ – по сети. Тем более, сейчас, когда из-за переполнения новые информационные носители в накопитель не поступают. Поэтому посетители здесь редки и представляют из себя либо техников, занимающихся ремонтом и обслуживанием оборудования, либо сумасшедших ученых, пишущих очередную диссертацию на тему истории Земли.

Линк Срунзи нес свою службу – сутки на работе, трое следующих дома – в маленькой прозрачной будке, возле ворот ажурного металлического забора, огораживающего здание Накопителя, к которому от ворот, через парк, вела ровная заасфальтированная аллея. Из будки, сквозь деревья и кусты, виднелся только угол здания Накопителя. От ближайшей автомагистрали будку, если по прямой, также отделяло около четырехсот метров столь редкого для столицы парка, состоящего из вечнозеленых деревьев унферции. Но дорога к воротам накопителя от трассы шла не по прямой, а петляя, огибая стволы особенно старых деревьев, что придавало ей особый колорит, а рабочему месту Линка – прекрасную шумоизоляцию. Здесь у него был свой мирок – прозрачные стены позволяли любоваться на деревья и кустарники, а открытые окна – слушать пение птиц, уже несколько поколений которых родилось и свило гнезда в кронах деревьев этого парка.

Иногда Линк слушал радио, и то, что передавали там сейчас, ему совсем не нравилось:

Вчерашним вечером посетители известного ресторана «Трасса», равно как и случайные водители, проезжавшие в этот час по дороге Т24, стали свидетелями возмутительного происшествия. Посетивший нашу планету в составе экспедиции мести кренинг по имени Лиш Кванг, вооруженный пистолетом, произвел на автостоянке перед заведением несколько выстрелов в одного из посетителей ресторана, жителя нашей планеты, респектабельного бизнесмена.

После того, как наш соотечественник все же сумел скрыться, распоясавшийся кренинг выскочил на автодорогу, и, угрожая пистолетом, завладел транспортным средством другого нашего соотечественника, имени которого мы пока не называем в интересах следствия.

Затем, устроив на трассе Т24 погоню в лучших традициях высокобюджетных боевиков, и постоянно провоцируя мелкие ДТП, кренинг загнал автомобиль бизнесмена на второстепенную дорогу, где продолжил огонь из пистолета, видимо, и ставший причиной страшной аварии. В результате погибли как сам виновник происшествия, так и два наших гражданина. Уничтожены два автомобиля, серьезно поврежден мост. Ведется следствие. Лидер общественной организации «Гражданская сознательность» Ун Филч уже высказал мнение, что, возможно, уничтоживший двух кренингов и недавно трагически погибший гражданин Земли Олег Еремеев, возможно, был не так уж и неправ в своих действиях.

Линк выключил радио. В годы его молодости кренинги не посмели бы вести себя так нагло на Ценире. Тогда у нас еще были собственные, а не наемные вооруженные силы, состоящие из крепких и прекрасно обученных ценирцев. И от гнева и нахлынувших воспоминаний теперь не избавиться, наверное, до конца дежурства. Настроение испорчено, и зачем он только слушал радио вместо успокаивающего нервы пения птиц.

Другим развлечением Линка стало угадывание рода деятельности посетителей Накопителя, и в последнее время он достиг в этом занятии совершенства. Как уже говорилось, они делились на две категории – ученых и техников. Причем первые обычно выглядели совершенно безумно: всклокоченные волосы, небрежность в стиле одежды и ее носке, рыхлые, либо слишком тощие фигуры, неуверенная, немного вихляющая походка. В последнее время, практически на глазах Линка, подросло какое-то новое поколение техников. Те, прежние, разительно отличались от ученых, и выглядели как какая-то интеллектуальная элита, буквально источая гордость за свое ремесло. Таким не страшно доверить хоть собственный автомобиль, хоть большой андронный коллайдер. Новые техники все меньше отличались от ученых: те же спутанные, давно нечесаные волосы, одежда свободного покроя, никогда не знавшая глажки, никаких лишних мышц – только те, которые необходимы для перемещения тела и выполнения простейших сопутствующих функций. И какой-то замкнутый, ограниченный взгляд, в котором не светится интеллект. Может поэтому, в последнее время, поломки оборудования Накопителя стали такими частыми. А может это просто старость и брюзжание Линка, да и техника, как известно, не вечна. Тем не менее, Линк по-прежнему безошибочно отделял ученых от техников. Может быть, как раз, по взгляду.

Именно поэтому ему так хотелось сейчас заглянуть в глаза посетителя, который направлялся к его будке, и лицо которого было скрыто забралом мотоциклетного шлема. Парень лихо подлетел к воротам на своем спортивном мотоцикле – кажется, это «Инжекцион-750», затормозив прямо перед ними, но видно, что прекрасно контролируя нужный момент. Защитный, и потому сидящий немного мешковато мотоциклетный костюм, не мог скрыть великолепных пропорций тела и прекрасно развитой мускулатуры. А когда парень слез с мотоцикла и направился к будке Линка хищной пружинящей походкой, на душе как-то даже потеплело, и появилась гордость за расу, в которой, пусть время от времени, но рождается такая великолепная молодежь. Интересно, техник или ученый? Первый раз за свою долгую карьеру охранника Накопителя Линк пребывал в затруднении.

– Ваш пропуск, гражданин! – Линк попытался придать голосу суровость, хотя, в действительности, в нем звучали нотки доброжелательности и любопытства.

Незнакомец уже вплотную подошел к окошку в прозрачной пуленепробиваемой стене будки, куда обычно протягивали пропуск. Отверстие было небольшое, ребенок мог бы просунуть туда голову, но не Линк. Однако, когда незнакомец не протянул в окошко пропуск, как делали все, а сделал манящее движение рукой, Линк машинально, поддаваясь очарованию посетителя, приблизил голову к окну. Уже упираясь в стекло лбом, он попытался рассмотреть удостоверение, которое только доставал из кармана незнакомец. И, конечно, пропустил стремительное движение, которым прибывший просунул в окно обе руки, охватил голову Линка, еще плотнее прижимая ее к стеклу, и сломал шею охраннику.

Тело бедняги еще только оседало на пол, а незнакомец уже в каком-то невероятном для двуногого прыжке, оттолкнувшись от одного из ребер жесткости ворот, перемахнул их, вошел изнутри территории в открытую дверь будки охранника и поддержал его тело. Мертвый Линк занял свое место в кресле, и издали снова мог показаться прилежно исполняющим обязанности. Нажатие большой красной кнопки привело ворота в движение, а пистолет охранника перекочевал к мотоциклисту. К сожалению, поверхностный осмотр мертвого тела не выявил наличия дополнительных обойм с патронами или еще чего-нибудь полезного. Крайняя расхлябанность в исполнении служебных обязанностей!

Олег закатил мотоцикл внутрь, снова посетил будку охранника, чтобы закрыть ворота, и только после этого, неспешно, поехал по аллее к главному входу Накопителя. Честно говоря, он все время опасался сирены или еще какого-нибудь шума, возвещающего всеобщую тревогу, но ничего, кроме треска высокооборотистого двигателя его мотоцикла не нарушало тишины парка. Когда мотоцикл миновал последний поворот, Олег увидел, что возле открытого входа, на ступенях, его встречает только один охранник весьма безмятежного вида. И он выстрелил в ценирца еще издали, метров с тридцати, не закончив движения, прямо в голову. Причем, практически не целясь, навскидку, только достав пистолет из-за пазухи. Раньше, даже со своей специальной подготовкой, Олег бы поостерегся стрелять с мотоцикла, в движении, да еще из пистолета. И уж конечно стрелял бы в туловище, куда проще попасть, хотя такой выстрел совсем не гарантирует смерть противника. Но теперь мозг просчитывал траекторию движения мотоцикла, отмечал, что впереди дорога гладкая, без ям и бугров, а и были бы – наверняка смог бы высчитать необходимые поправки. Так же, как сейчас учитывалась даже поправка на ветер. И все это мгновенно, без видимых усилий, но с видимым конечным результатом.

Олег оставил мотоцикл перед ступенями, взлетел по ним в холл, подобрал пистолет второго охранника, и тут в холл ворвались еще двое. Оказалось, что для обновленного мозга задача одновременного стреляния пистолетами из обеих рук тоже не является сложной, и Накопитель лишился еще двух охранников. Причем ранее левой рукой Олег вообще никогда не стрелял, а теперь смог поразить охранника снова в голову с первого же выстрела. Олег немного подождал, оценивая холл, возможные позиции для обороны и направления появления противников, но никто больше не появился. Тревога тоже так и не поднялась. И тогда он приступил к осмотру тел и сортировке добычи. Раз теперь можно метко стрелять одновременно из двух пистолетов, то и можно осуществить детскую мечту – стать ковбоем. Олег выбрал самый симпатичный на его взгляд, почти новый, пояс охранника, прикрепил к нему еще одну кобуру от другого пояса, под левую руку, и нацепил всю конструкцию себе. Получилось стильно, почти как в вестернах. Конечно, в кобурах прятались не массивные кавалерийские кольты с удлиненным стволом, а более технологичные, легкие, пистолеты, но раз стреляет Олег из них не хуже, чем Клинт Иствуд, то пусть враг трепещет. Олег до предела заполнил обоймы, оказалось, двадцатизарядных пистолетов, сформировал еще две запасных, и приступил к изучению плана помещений Накопителя, обнаруженному на стене.

Поскольку красочно оформленный план предназначался для посетителей, то центр управления должен скрываться где-то в конце левого коридора второго этажа, за надписями «служебные помещения». Туда Олег и направился, решив воспользоваться величественной главной лестницей, а не кабинкой одного из четырех лифтов, двери которых выходили в холл. Только перед тем, как подняться, он самым варварским способом уничтожил пульт охраны, вырвал кнопки, порвал проводку, чтобы никто не смог воспользоваться ими и объявить тревогу. Не хотелось портить только мониторы, на которые передавалось видео с установленных повсюду в здании и снаружи камер, но они погасли сами собой, символизируя качественно выполненную работу. Теперь только небольшие искровые разряды нарушали тишину отделанного серым мрамором помещения.

Широкая, почти закрывающая ступени, красная, мягкая ковровая дорожка с рисунком, казавшаяся вполне земной, а, возможно, таковой и являвшаяся, хорошо заглушая шаги, вывела Олега на второй этаж. Он оказался в помещении, примерно раз в десять больше холла снизу, уставленном рядами однотипных, но удобных столов с офисными креслами, на каждом из которых располагался вычислитель. Помещение, по задумке, могло вместить одновременно около двух тысяч клиентов, но сейчас здесь не было никого. Повсюду наблюдались явные следы запустения, появившиеся благодаря разгильдяйству уборщиц. Налево и направо отсюда вели длинные коридоры, частично просматривавшиеся через прозрачные раздвижные двери. Левая дверь отказалась раздвигаться при приближении Олега, и он вынес ее с помощью ближайшего стола с вычислителем. На шум из двух ближайших кабинетов, двери которых открывались в коридор и имели таблички «технический персонал», выскочили четыре ценирца и Олег, не вступая в дискуссии, снова продемонстрировал мастерство стрельбы.

Вот теперь в здании началась настоящая паника. Сначала в коридор, на звуки выстрелов, выглянуло еще несколько сотрудников, но Олег не промахивался. Краем глаза он следил за холлом у себя за спиной и дверью в правый коридор. Но там было безлюдно. Согласно схеме в той стороне располагались «помещения для инсталляции и обучения управляющих программ», но, видимо в связи с общим кризисом, управляющие программы сейчас никуда не требовались. Здесь же, в левом коридоре, тоже становилось тихо. Больше никто не выскакивал наружу, в коридоре, в нелепых позах, лежало десять тел, в основном убитых с первого выстрела, в голову, и Олег приступил к обходу помещений. Таким способом ему удалось обнаружить еще четверых, видимо, самых умных. Трое пополнили коллекцию жертв безумного маньяка-землянина, четвертым оказался директор заведения, если верить надписи на двери кабинета. В живых он оказался неслучайно. Во-первых, его дверь располагалась дальше всех в коридоре, а во-вторых, убивать его не входило в план.

Пока Олег обходил кабинеты, кровь жертв заполнила почти весь пол коридора, частично впитываясь в ковровую дорожку, частично смешиваясь.

– Зачем вы это со мной делаете! Отпустите меня! Что вам нужно? – кричал директор самые распространенные фразы в любом голливудском ужастике, пока Олег волочил его за ногу по коридору к центральному залу второго этажа, стараясь попутно посильнее запачкать в крови. На взгляд Олега ответы на эти вопросы, как и в каждом ужастике, достаточно очевидны, но зато он начал подозревать, что нашел главного сценариста Голливуда.

– Садись, – Олег поместил измазанное в крови собственных сотрудников тело в кресло за одним из столов. – А теперь объясни мне, как лучше всего уничтожить все это хранилище информации.

– Я не знаю! Правда! Я всего лишь директор. Неужели вы думаете, что если я здесь руковожу, то сразу все знаю?

– Именно так я и думаю.

– Что за глупость, надо было оставить в живых кого-нибудь из техников. Я просто директор, меня сюда по знакомству назначили! – тело ценирца била мелкая дрожь, голос ломался, налицо имелись все признаки истерики. Все смотрелось настолько натурально, что Олег бы обязательно поверил, если бы точно не знал, кто перед ним.

– Хватит выделываться, вы – Инк Занга – по всеобщему признанию самый лучший директор Накопителя за последние пятьсот лет. Начинали с простого техника, прошли все ступени карьерной лестницы, не ваша вина, что на время вашего директорства пришелся кризис. Последние годы все в накопителе держится на вашем энтузиазме.

– Я вижу, вы навели справки, – дрожь тут же прекратилась, перед Олегом сидел почти спокойный, властный, уверенный в себе ценирец.

– Ну вы же тоже наверняка знаете, кто я?

– Знаю, мы даже несколько раз готовили оборудование на арене, чтобы принять ваш остаточный информационный носитель. Вы интересный объект, Олег, идеально подходите как ресурс для управляющей программы дальнего автоматизированного космического разведчика – узкий кругозор, упертость, не удивляетесь тому, чего не знаете, не паникуете…

– Вот и не надо меня недооценивать, тем более что сейчас мой кругозор немного расширился. Мне приятны ваши комплименты, но я подозреваю, что вы тянете время, которого у меня нет. А я должен быстро узнать, как очистить все ваши накопители информации от наших остаточных информационных носителей. Я правильно выражаюсь?

– Да, но это невозможно – система надежна, дублированием защищена от стирания и переполнения.

– Мы теряем время, Инк!

Движением руки Олег сбросил на пол с соседнего стола вычислитель, распластал и шнурами привязал к столу тело Инка. Оторвал от одного из шнуров разъем для подключения к системному блоку вычислителя. Теперь у Олега в руках был провод, один конец которого надежно с помощью вилки подключался к розетке, зато с другого конца болтались два оголенных провода. Олег разорвал на груди Инка остатки окровавленной рубахи, и медленно приблизил к голому телу металл провода.

– Начнем с простого, без затей. Посмотрим, как вы воспримете 220 вольт!

Директор продержался всего три секунды, в течение которых он стиснул зубы, забился всем телом, сжал ладонями края стола, после чего зал огласил первый вопль. Многократно отраженный эхом, он наполнил все помещение и затерялся в его углах только спустя пару секунд после того, как Олег убрал провод от груди Инка. Тело директора еще некоторое время содрогалось, дышал он неровно, на лбу появились капельки пота, на груди образовалось покраснение. Неплохая реакция, а ведь Олег планировал в случае необходимости применить намного более жестокие пытки.

Для закрепления успеха Олег повторил процедуру еще трижды. Теперь директор уже не пытался сдерживаться, а кричал сразу, извивался, пытаясь отсрочить прикосновение к телу провода, и на Олега теперь, сквозь слезы, смотрел уже не тот горделивый и уверенный в себе начальственный взгляд. Теперь в глазах читалась угодливость, покорность. Все это время, пока продолжался крик, Олег по-черному завидовал Инку. Это какую же надо прожить длинную, безбедную и счастливую жизнь, чтобы в конце ее так орать из-за такого пустяка! Наверное, у него никогда не болела душа, разрывающаяся сейчас у Олега внутри в сотню раз более сильным криком. Еще бы, он планировал уничтожить миллиарды душ, среди которых великие ученые, полководцы, художники, музыканты – весь цвет того, что создала за тысячи лет земля. И крик Инка, казалось, ненадолго способен был заглушить этот крик души. Или, хотя бы, сделать его не таким заметным. Вот почему он повторил процедуру еще дважды, даже после того, как в ней отпал смысл. Самым страшным в его решении было отсутствие возможности посоветоваться с кем-либо, переложить часть ответственности на того, в ком уверен, кто подтвердит правильность твоего пусть обновленного и гениального, но принявшего такое решение самостоятельно, мозга. Хотя почему, когда-то был человек, в мнении которого Олег никогда не сомневался. Правда, было это уже давно, и был это совсем другой Олег.

– Стоп, передышка, – Олег убрал провод, – учимся пользоваться возможностями вычислителей Накопителя.

– Здравствуй дед!

– Олежка? – голос деда в наушниках звучал именно так, как сохранила его память. – Слава богу, «скорая» успела! Я тебя не вижу, что-то с глазами, я вообще ничего не вижу. Странное чувство. Как будто погрузился в сумерки, в немую тишину и в неописуемое согласие. Нет ни тела, ни боли, ни чувств.

– Нет, дед, «скорая» не успела.

– А я не умер? Я помню удушье, сильную боль.

– Ты умер, дед.

– Плохая шутка, внук. И что это, тот свет? Загробное царство? Где апостолы Петр и Павел? Где ворота рая, или уж там геенна огненная? Я – материалист, но здесь нет ничего! Полная пустота, в которой сейчас слышится только твой голос. Простейшее начало, молчащая пустота.

– Да, тут с тобой не поспорить.

– Подожди, а ты, получается, тоже умер?

– Пока нет, дед, но скоро ожидаюсь. Это все научные штучки. Впрочем, одна хорошая новость у меня для тебя есть – душа все же существует. А теперь об остальном, – и Олег вкратце попытался рассказать о ставшем ему известным устройстве мира.

– Да, дела, внук. Вроде получается, что и душа у меня есть, а не рай, не ад ее не ждет?

– Да, дед, в лучшем случае, учитывая твою специализацию, управление какой-нибудь автоматической чертежной машиной. Но вряд ли после программирования твоя душа это осознает.

– И долго я здесь жду своей очереди?

– Да уж двенадцать лет.

– Странно, а для меня здесь времени вообще не было. Наиширочайшая пустыня, гладкая и неизмеримая. Как будто только что с бабкой «скорую» вызывали.

– Уже радует, дед, что не мучаешься. Только, скорее всего, ты своей очереди на чертежную машину вообще не дождешься. Как я отключусь, так для тебя время снова и остановится.

– А ты, значит, до всего этого дорвался? Спасибо, что не забыл, навестил, если это можно так назвать.

– Да, получается, что на какое-то время я тут главный. Правда по всему выходит, что скоро пополню местную коллекцию экспонатов, может, будем с тобой в соседних ячейках обитать. Кто знает, возможно, это и есть бессмертие?

– Каким-то не таким я представлял себе смысл собственного существования. Если уж нет души, так и ладно, пожил. А если есть – то и предназначение у нее должно бы быть более возвышенным, что ли.

– Вот затем я тебя и навестил. Хочу посоветоваться. Понимаешь, пока я еще не расстался с собственным телом, у меня имеются некоторые возможности. И я задумал раздолбать здесь все к чертовой матери.

– Смело, и ты решил спросить у меня, как я себя при этом буду чувствовать?

– Примерно. Понимаешь, здесь ведь хранилище на несколько десятков миллиардов ячеек. Здесь все наши гении, таланты.

– Сомневаюсь, наверняка здесь только посредственности, вроде меня. А гении и таланты сидят в музыкальных шкатулках и давно утратили индивидуальность.

– Может и так, но убить несколько миллиардов душ мне тяжело. Я не уверен, что это для них будет лучше.

– Почему убить, Олежка? Вот скажи, а у этих ценирцев есть душа? Куда она направляется после смерти?

– Понимаешь, тяжело это объяснить, но у них две концепции, по которым получается, что ни бога, ни того света не существует. Так что с вопросом души у них полная непонятность.

– Но ведь мы с тобой теперь точно знаем, что душа у нас есть?

– Это да.

– Тогда, может, и остальное, вроде того света, существует, просто наши души туда попасть не могут, перехватываются по дороге.

– А может и нет, дед, может вообще ничего нет. Улетучится душа, да и разложится на какие-то свои составляющие.

– Может и так, да только мы, получается, ничего не теряем. Для меня здесь итак ничего не было. И перспектив никаких.

– Ну как же, вот я заглянул.

– Приятно, но если кто и заглянет, то, скорее всего, ценирцы. И вряд ли просто поболтать. Внук, в такой ситуации нам абсолютно нечего терять! Даже и не сомневайся. Делай то, что задумал.

– Спасибо, дед. Знаешь, как рад я был тебя услышать. Ты так рано умер, мне столько раз тебя не хватало…

– Ничего, рад был поговорить, а может, даст бог, еще и увидимся. На самом деле, если сейчас кто и может для нас что-то сделать, так это ты сначала, а Бог – потом. Прощай.

– Прощай, дед, – Олег отключился, снял виртуальный шлем. По щекам его обильно текли слезы. Рядом, на столе, ждал своей участи Инк Занга. Сжавшийся и жалкий, едва посмотрев на Олега, он, казалось, пытался стать еще более жалким и незаметным. Сейчас, в первую минуту, Олег готов был убить его одним быстрым движением руки. Но сдержался.

– А сейчас мы поговорим о том, что происходит, когда необходимо освободить ячейку, например, для другого информационного носителя! – и Олег с силой хлопнул кулаком по столешнице.

Теперь операцией по поимке землянина Янг решил руководить лично. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он еще раз вырвался на свободу. В крайнем случае, Янг был вполне готов его уничтожить. Только не еще один прокол, жертвы, беспорядки. Когда труп Олега не был обнаружен в прошлый раз, Янг приказал обыскать не только место катастрофы, но и все дно в русле реки на удалении до двухсот метров от утонувшего авто. Ничего так и не было найдено, но кто же мог выжить, находясь за рулем машины, которая изрешечена пулями, подожжена, взорвана, да еще и утоплена в реке! Тем более, что все спутники, направленные на место операции, после падения машины в реку, живого землянина больше не зафиксировали. Не фиксировали они его, что удивительно, и сейчас, хотя сканировали здание Накопителя на всех доступных приборам диапазонах. И это сильно затрудняло операцию.

Но сейчас Янг никуда не спешил. Он оцепил здание парка полицией, усилив каждую двойку полицейским роботом, в парке, среди деревьев и кустов, занимали оборонительные позиции армейские подразделения общей численностью около батальона, сейчас сооружавшие повсюду заграждения, чтобы не допустить прорыва землянина на каком-либо виде транспорта. Вокруг самого здания Накопителя располагался спецназ, имелись даже две группы, тренировавшиеся исключительно на Земле, и потому прекрасно знакомые с методами земных спецназовцев. Все эти силы сверху прикрывались штурмовыми вертолетами, а для первого прорыва только что прибыли штурмовые роботы. На всякий случай Янг имел даже план подземных коммуникаций – из Накопителя под землей не прокладывалось ни одной трубы диаметром более двадцати сантиметров. Янг привлек лучших командиров, и даже сформировал резерв численностью около батальона, оснащенный быстрыми боевыми машинами. На штурм пойдут только роботы и спецназ, остальные – на подстраховке. Землянину просто некуда деться. Впрочем, как некуда было ему деваться и в прошлые разы. Вот почему душу Янга грызли сомнения и предчувствия, он в очередной раз томил руководителей подразделений перепроверками плана и медлил отдавать команду на штурм. Он даже хотел поговорить с Олегом, предложив ему сдаться, но это стало бы окончательным подрывом собственного авторитета в глазах военных и полицейских начальников, итак тяжело переживавших позор провалов предыдущих операций и захват Накопителя. Но время нельзя тянуть до бесконечности, через пару часов наступит вечер, а потом – обычная для Цениры темная летняя ночь. Она может увеличить шансы землянина, и Янг решился.

Первыми сработали пушки, направленные каждая на свое окно здания Накопителя. Никто не знал, где точно находится землянин, поэтому не рисковали. Персонал учреждения, в этом все руководители операции сходились, уже давно мертв. Поэтому в каждое окно залетали усиленные комбинаторные гранаты ослепляющего, оглушающего и удушающего действия. Свет, пробившийся из окон здания, несмотря на царившее вокруг царство солнца, оказался так ярок, что на секунду озарил все вокруг мертвенно белым сиянием фотовспышки гигантского фотоаппарата, ослепив глаза Янга несмотря на защитный шлем. Визг, на этот раз четко оптимизированный под привычный землянину диапазон частот, заставил Янга и ближайших руководителей, которых он видел, скрючиться, охватывая руками шлем в бессмысленной рефлекторной попытке таким образом заткнуть уши. Все здание заволокло красиво клубящимся молочного цвета дымом, как будто ненадолго спустившихся с небес облаков, и тут же ко входу рванули три тяжелых штурмовых робота, обвешанные броней. Первый из них имел спереди таран и клиновидное приспособление, похожее на ковш бульдозера, на втором имелся огнемет, а третий, оснащенный скорострельной пушкой и двумя пулеметами крупного калибра, прекрасно различая все сквозь дым, начал стрельбу еще издали, держа под огнем фойе главного входа все время, пока группа приближалась к нему.