Текст книги "Луна.История, Люди, Техника."

Автор книги: Павел Шубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Первая искусственная планета

«Луна-4»

Первая советская станция отправляется к Луне.

ОТ АВТОРА

Начинать научно-популярную книгу – задача не из простых. Особенно посвящённую такой весьма непростой теме, как исследование Луны. Усложняет всё тот факт, что наибольшие экономические и технические усилия в этом направлении сосредоточились в очень узком периоде времени, ограниченном парой десятков лет. По сравнению с тысячелетиями, в течение которых люди смотрели на диск в небе, пытаясь разгадать его тайны, это мизерный срок. Но в него уместилось столько событий, что их не удалось разместить в одном томе.

Впрочем, и до этих прорывных в деле освоения Луны десятилетий человечество достигло немалых успехов в постижении небесных загадок. Автор очень надеется когда-нибудь написать об этом, ведь одна только история про открытие тайны движения естественного спутника Земли уже может потянуть на отдельную книгу. А многочисленные мифы и легенды? Этот яркий шар, светящийся в ночном небе, издревле притягивал к себе фантастов и мечтателей, которые придумывали самые разные способы до него добраться: птичьи крылья, ураганы, гипокрифы... Но всё это было слишком далеко от реальности.

Так откуда же начинать книгу? Может, за точку отсчёта взять роман Жюля Верна «С Земли на Луну», в котором была сделана первая попытка оценить, как может выглядеть полёт на Луну с высоты достижений науки середины XIX века? Конечно, что-то в романе сейчас выглядит весьма наивным, но ведь во многом писатель оказался прав! Главное, он заразил многих уверенностью, что достижение человеком Луны -дело возможное, пусть и непростое. Роман дал толчок научной мысли, и вот уже Циолковский предлагает взять за основу идеи книги, но использовать вместо пушки – ракеты. Пионеры космонавтики начинают искать пути реализации этой цели.

Изначально автор планировал начать повествование именно с романа «С Земли на Луну», затем перейти к работам Циолковского, Оберта, Годара, Королёва, Глушко, других инженеров и учёных, а также к их проектам двадцатых и тридцатых годов. Потом – война, затем первые послевоенные проекты... Увы, размер книги ограничен, и приходится чем-то жертвовать, особенно в том случае, когда речь идёт о такой глобальной истории, как изучение полётов на Луну. Даже программе «Аполлон» в книге уделено не так много места, она идёт «на заднем плане». Почему? Да потому, что это слишком объёмная, но, главное – отлично изученная тема, по ней легко найти подробную информацию, в том числе и на русском языке. А вот история многих других проектов лунных станций тех лет, как американских, так и советских, у нас практически неизвестна не только широкой публике, но даже и некоторым специалистам.

Первые американские лунные зонды порой удостаиваются всего пары строчек. Так, многие слышали, что «Рейнджеры» сделали кадры Луны при подлёте к ней, но очень удивляются, когда узнают, что изначально станции предназначались для мягкой посадки на наш естественный спутник.

Отечественная история освоения Луны страдает от других проблем. В последние годы вокруг тех событий сформировалось множество легенд, искажающих действительность. К сожалению, они оказались слишком живучими, и с каждым днём отделить правду от вымысла становится всё сложнее...

С учётом всего вышесказанного, основной фокус книги сосредоточился на первых межпланетных станциях. Осветить их историю как можно более подробно – вот основная задача автора. Тем более, что история была крайне интересная!

Свою книгу о Венере автор охарактеризовал, как хороший детектив. Как определить жанр книги о Луне? Пожалуй, это политико-экономическо-технический триллер с лихо закрученным сюжетом!

К сожалению, после оценки реального объёма материала и необходимого количества иллюстраций стало очевидно – вступлением, посвящённым роману Жюля Верна, придётся пожертвовать, для той истории нужна отдельная книга. Надо выбрать другой ключевой для развития космонавтики момент. И автор выбрал год, в котором отвлечённые рассуждения о полётах на Луну фантастов и мечтателей стали переходить в практическую, техническую область, и для решения этой задачи начали привлекать все достижения научно-технического прогресса.

Так с чего же всё началось?

С уважением, Павел Шубин

ВЕЛИЧАЙШАЯ ПОБЕДА СОВЕТСКОЙ НАУКИ И ТЕХНИКИ»

Художник Викторов В. П.,

Плакат. М., 1957

ОТ БОМБЫ ДО ОРБИТЫ

^Согда в 1952 году молодой студент Всеволод Егоров ждал приёма у одного из руководителей математического института АН СССР Мстислава Келдыша (рис. 1), его терзал мандраж. Казалось бы, почему? Он был на хорошем счёту. У него за плечами – мехмат МГУ, несколько успешно решённых математических задач, работа по паре «закрытых» тем, он без проблем мог получить место в аспирантуре. Так почему же? Проблема крылась как раз в задаче, которую он намеревался решить. В любое время находились люди, болеющие космосом и искренне желающие сделать хоть что-то, чтобы он стал немного ближе. Так и в данном случае: Всеволод мечтал решить задачу, связанную с оптимизацией выведения ракеты на орбиту спутника Земли. Время для подобных проектов выглядело не самым удачным. По многим воспоминаниям (в том числе и Егорова), в начале 50-х достаточно напряжённо относились к подобным людям, часто называя их «кос-матиками». Мол, нам враги грозят атомным нападением, а эти люди предлагают тратить средства на свои несбыточные мечты! Нехорошо.

Перед тем как прийти к Келдышу, он уже обратился с подобной просьбой к своему научному руководителю в МГУ. Но тот с подобным материалом иметь дело отказался и посоветовал изменить тему работы на «Оптимизация управления зенитными ракетами».

Теперь студент Егоров стоял перед кабинетом руководителя отдела механики математического института и опасался примерно такого же ответа. Это был смелый шаг, Егорова активно отговаривали даже его знакомые математики, уже работающие у Келдыша. Дескать, он просто не отнесётся к молодому студенту, предлагающему такие задачи, серьёзно.

На самом деле, хотя бы частично вопрос к тому моменту был уже решён. В 1951 году данный институт уже завершил весьма подробный отчёт «Баллистические возможности составных ракет». Эта работа, в числе прочих, привела к созданию компоновки будущей Р-7. Собственно спутник здесь даже не упоминался, несмотря на то, что подобные данные были бы вполне в духе названия отчёта. Можно было найти лишь несколько осторожных упоминаний, что при некоторых условиях скорость может быть «круговой». Для боевых ракет это был даже минус – снижалась точность. Но, видимо, тот факт, что круговой скорости можно достигнуть, причём на базе разрабатываемой ракеты, уже успешно овладел умами всех причастных к этому отчёту.

Вопреки опасениям, Келдыш не стал критиковать Егорова, а принял в аспирантуру и пообещал ему вскоре дать интересную задачу, связанную с космосом. И слово своё сдержал. Впрочем, произошло это позже, пока же молодого студента подключили к оптимизации характеристик дальних крылатых ракет.

Однако настал 1953 год, и отношение к спутнику стало меняться. По воспоминаниям видно, что со второй половины 1953 года обсуждение идеи выведения спутника на орбиту стало куда более свободным, это уже не казалось чем-то несбыточным или бесполезным. Конечно, пока всё ограничивалось только обсуждениями, без поддержки. Но это было только начало.

Если посмотреть на картину в целом, то 1953 год можно считать ключевым. Именно в этом году произошло очень много событий, на первый взгляд не связанных друг с другом, но благодаря которым через несколько лет был не только выведен спутник, не только ракеты полетели к Луне, Марсу и Венере, но и человек вышел в космос.

Некоторые из этих событий попали на первые полосы газет, некоторые на вторые, ну а большая часть тогда была известна только непосредственным участникам.

В июле 1953 года в Брюсселе прошло первое совещание по вопросам объявления Международного геофизического года. Идея родилась из

опыта проведения Международного полярного года, предназначенного для изучения Арктического и Антарктического регионов (такое случалось дважды, в 1882-1883 и 1932-1933 годах). Совместные усилия учёных из многих стран позволили получить куда более качественную информацию. Подошла пора провести ещё один такой год, тем более что часть информации, собранной ранее, была потеряна из-за войны.

Но на сей раз было решено сделать следующий шаг и изучить таким образом всю нашу планету. Небывалый научный проект за всю историю Земли! Международный геофизический год постановили объявить уже через четыре года, в 1957-1958 годах. Четырёхлетний срок сочли вполне достаточным для подготовки учёных и станций.

Следующее событие было не таким мирным. 12 августа 1953 года СССР провёл успешное испытание своей первой водородной бомбы РДС-бс (рис. 2). Она же была первой термоядерной бомбой, пригодной для практического применения. Её масса была порядка пяти с половиной тонн, и её могли взять на борт стратегические бомбардировщики.

Вскоре после испытания министр среднего машиностроения Малышев посетил ОКБ Королёва (см. прил. 1) с простым вопросом: возможно ли создать баллистическую ракету, способную доставить эту бомбу до территории США? Вопрос был сложным. На тот момент Королёв уже разрабатывал баллистическую ракету схожей дальности, но её грузоподъёмность была три тонны. Здесь же требовался в два раза больший носитель. Получить его из текущих наработок оказалось невозможно, всё надо было начинать «с нуля». А ведь первоначальный проект был утверждён соответствующим постановлением правительства, и работа шла не только в ОКБ Королёва, но и у смежников, многие из которых к августу 1953 года успели значительно продвинуться. Например, Глушко уже приступил к испытаниям двигателей РД-105/106, предназначенных для данной ракеты. Согласие Королёва означало, что, не доведя до ума текущий «слабый» вариант, нужно браться за более мощный. Причём все приложенные на сей момент усилия – как финансовые, так и технические – оказались бы потрачены практически впустую. Да и задержка относительно первоначальных сроков должна была составить порядка полутра-двух лет.

Тем не менее, Королёв согласился. Возможно, не последней причиной этого поступка явилось то, что большая по энергетике ракета могла бы вывести на орбиту и искусственный спутник, который всё плотнее овладевал умами специалистов как в его КБ, так и в профильных НИИ.

В результате, в феврале 1954 года были согласованы основные этапы работы, 20 мая было принято постановление по разработке двухступенчатой баллистической ракеты P-7 (8К71), а летом 1954 года эскизный проект нового носителя был утверждён экспертной комиссией под руководством Келдыша.

Так и началось рождение ракеты, которую мы теперь знаем под именем «семёрка» – ракеты, которой будет суждено изменить мир (рис. 4).

Интересно смотреть на неё сейчас, с высоты полувековой истории проектирования и разработки ракет-носителей. По некоторым параметрам она кажется натуральным пришельцем из прошлого, по другим выглядит даже совершеннее современных ракет. Причём даже полувековые модификации не изменили многое из того, что было заложено ещё в 50-х. Сейчас на ней абсолютно спокойно уживаются, например, аэродинамические рули и цифровая система управления, современные двигатели закрытой схемы на последних ступенях и перекись водорода для двигателей первых ступеней.

Любое техническое устройство – это дитя компромисса, причём зачастую компромисс в одной задаче очень помогает при решении другой. Так случилось и с «семёркой». Она – чистое дитя компромиссов начала 50-х годов, и решения, которые применили для достижения оных, оказались столь эффективны, что её модификации летают до сих пор.

Компоновка самой ракеты и конструкция стартового комплекса оказались поистине гениальными – и это при, казалось бы, достаточно слабой материально-технической базе. Что и говорить – ещё недавно в модификациях «семёрки» использовалось дерево (фанерные перегородки в приборном отсеке)! И не стоит понапрасну иронизировать: это позволяло неплохо снизить массу, и перегородки успешно эксплуатировались в течение десятков лет.

А взять пакетную схему? Первая и вторая ступень включаются вовсе не последовательно одна за другой, хотя это выглядело очевидным решением. Нет, они расположены рядом и включаются одновременно, ещё на старте. Тогда не последним доводом в пользу такой схемы был контроль за двигателями – надёжнее включать их ещё на Земле, а не где-то на высоте нескольких десятков километров. Кроме того, данная схема очень удачна с точки зрения энергетики.

Рис. 3. Официальный логотип Международного геофизического года. В разных странах отличался только язык Как можно заметить, запуску спутника придавалось такое большое значение, что он был вынесен на центральную часть логотипа

Также, в отличие от всех известных ракет-носителей, Р-7 не стоит на стартовом столе: она подвешена над ним. Изначально это было сделано для компенсации ветровой нагрузки. Но такое решение позволило снизить её массу, перенеся часть нагрузки на стартовый комплекс, а также проводить её модификацию, не изменяя силовую схему как первой ступени, так и части второй.

Двигатели первой и второй ступеней РД-107/РД-108 были очень сильно унифицированы. По сути, речь идёт о двух модификациях одного двигателя, что положительно сказывалось и на надёжности, и на цене. Глушко удалось получить достаточно высокие параметры этих двигателей. Позднее он с гордостью писал, что даже более поздний двигатель США Н-1 обладал худшими удельными показателями.

Весь комплекс решений оказался так хорош, что модификации «семёрки» при весьма архаичной

конструкции двигателя РД-107/РД-108 летают до сих пор; более того -Р-7 стала официальной ракетой не только России, но и Европейского Союза, который для неё построил стартовый комплекс на экваторе. Нет даже намёка на то, когда будет прекращена её эксплуатация. С большой степенью вероятности, «семёрка» успешно встретит и столетний юбилей штурма космоса.

Но до этого ещё далеко, а в рамках повествования необходимо упомянуть про ещё одно событие 1953 года, которое, впрочем, тогда вряд ли кто заметил, кроме действующих лиц.

В конце 1953 года Келдыш вызвал к себе Егорова и, помня об обещании, поручил ему работу, связанную с космической тематикой. Он попросил его тщательно проанализировать траектории полёта к Луне, найти все их особенности и «подводные камни». На вопрос Егорова о сроках выполнения расчётов Келдыш ответил: «Пораньше. Они нужны уже сегодня». И выделил ему для ускорения процесса новую электронно-вычислительную машину СЦМ (специализированная цифровая машина).

В чём же была целесообразность этой работы? Ведь, казалось бы, полёты к Луне математики анализировали ещё со времён «С Земли на Луну» Жюля Верна?

Дело в том, что до этого момента по-настоящему серьёзно к данной задаче никто не подходил. Если открыть практически любую раннюю работу, посвящённую такому полёту, она будет начинаться со слов: «Предположим для простоты, что Земля и Луна неподвижны друг относительно друга». Оценить в первом приближении энергетику пуска это позволяло, а большего тогда и не требовалось. Вот только по тем траекториям к нашему естественному спутнику не долететь. Егоров должен был тщательно проанализировать все возможные траектории именно с учётом динамики системы Земля-Луна, отработать методики расчёта. Посмотреть, как будет отличаться энергетика пуска в разные дни месяца и года. Узнать, какие требования нужно будет предъявлять к системе управления для точного выведения. И многое, многое другое. Это была первая фундаментальная работа, посвящённая полётам с Земли на Луну.

Тем временем работа над вопросами запуска спутника становилась всё более и более активной. Согласно дневнику Тихонравова, 7 февраля 1954 года ему позвонил Королёв. Как оказалось, он недавно обсудил спутник с министром оборонной промышленности Дмитрием Фёдоровичем Устиновым. В этом телефоном разговоре Королёв попросил Тихонравова подготовить докладную записку, в которой на доступном уровне объяснить, что такое спутник, для чего его можно применить. Докладная предназначалась для отправки в правительство.

Через неделю, 14 февраля 1954 года Келдыш провёл в своём кабинете совещание, посвящённое аналогичной цели. Это был своеобразный мозговой штурм с весьма звёздным составом участников. Для того, чтобы понять, чем может быть полезен спутник, пригласили всех, кому он мог пригодиться. Кроме Королёва на том совещании присутствовали сотрудники Келдыша: Д. Е. Охоцимский, Т. М. Энеев, В. А. Егоров и В. А. Сарычев. От академической науки – академик Капица, член-корреспонденты И. А. Кибель и Л. И. Седов, доктора физико-математических наук С. Н. Бернов и С. Э. Хайкин. Также из артиллерийского института НИИ-4 были М. К. Тихонравов, Г. Ю. Максимов и И. М. Яцунский (см. прил. 1).

Средиидей,высказанныхнамозговомштурме,наиболееинтересной оказалась идея Капицы. Понятно, что ориентируемый спутник будет куда полезнее для науки, чем неориентированный, и вопрос активной ориентации спутника разбирался ещё пионерами космонавтики. Но было ясно также, что данная система получится невероятно сложной. Капица же во время обсуждения вспомнил о нашем естественном спутнике – Луне. Кроме всего прочего, Луна была постоянно обращена к Земле одной стороной, причём явно без каких-либо сложных механических конструкций. Объяснение данной стабилизации дал ещё Ньютон, но было непонятно, свойственна ли она лишь очень большим объектам? Или применить подобную систему реально и на искусственном спутнике Земли? При её реализации можно было бы сильно упростить себе жизнь. Идея понравилась, и Охоцимский пообещал разобраться с этим вопросом. Сейчас подобная система называется гравитационной стабилизацией.

Также Капица сделал весьма интересное замечание, полностью подтвердившееся впоследствии. Он заметил, что данное совещание, конечно, важно, однако, с большой степенью вероятности, присутствующие даже не представляют, что даст запуск спутника для науки. Это слишком новая и неизученная область, и как следствие – гарантированно будут открытия в областях, о которых сейчас никто и не подозревает.

30 марта 1954 года докладная записка, посвящённая искусственному спутнику Земли, была сдана в печать. В этой записке, помимо описания применения спутников, были отмечены теоретические направления развития ИСЗ в будущем. Также в записке показывалась возможность запуска пилотируемого спутника, создание орбитальной станции и отправка контейнера к Луне.

24 апреля Келдыш обсудил её с президентом АН СССР А. Н. Несмеяновым и получил его резолюцию, а 8 мая встретился с Тихонравовым и пообещал ускорить дело. 13 мая у Королёва встретились Тихонравов,

Энеев и Егоров, которые доработали текст записки по замечаниям Королёва. 24 мая Президиум АН СССР одобрил основные положения докладной записки и, наконец, 25 мая 1954 года Королёв отправил записку Устинову, снабдив своим комментарием. После чего в вопросе создания ИСЗ наступило определённое затишье. Но работы по связанным с ним тематикам тем временем успешно продолжались.

9 июня 1954 года Совет министров СССР принял решение об участии Советского Союза в МГГ (Международный геофизический год) и постановил создать при Президиуме АН СССР специальный комитет по этому вопросу.

Шли работы и по «семёрке». Межведомственная комиссия в период с апреля по декабрь 1954 года изучила несколько площадок на территории Советского Союза и выбрала пустынный район в Казахской ССР в качестве нового полигона Министерства Обороны для ракеты Р-7. Ближайшей железнодорожной станцией к данному полигону был разъезд Тюратам.

12 февраля 1955 года решение по полигону было принято, а 29 апреля был утверждён план строительства. Началом лётных испытаний 8К71 тогда был обозначен 1956 год, и за оставшееся время нужно было успеть построить самые необходимые сооружения.

«ОРБИТЕР » И «АВАНГАРД»

ОБЪЕКТ «Д»

ПРОЕКТЫ RAND CORP И FAR SIDE

ОКТЯБРЬ 1957. ПАНИКА

ЛАЙКА

«ОРБИТЕР » И «АВАНГАРД»

В это же время идея ИСЗ раскручивалась и на Западе. В США начало практической работы над выведением спутника на орбиту Земли относят к июню 1954 года. Тогда состоялся телефонный разговор между Вернером фон Брауном и его другом Фредериком Дюрантом, в прошлом – президентом Американского ракетного общества, а в 1954 году – президентом Международной астрономической федерации. С него-то всё и началось!

Незадолго до этого разговора к Дюранту с вопросом о возможности запуска спутника обратились из Управления военно-морских исследований, и он решил предложить эту работу фон Брауну.

Вернер фон Браун, немецкий конструктор ракетно-космической техники, создавший для Германии первую баллистическую ракету «Фау-2», обстреливавшую Лондон, после войны стал работать в Америке и добился определённых успехов. 20 августа 1953 года совершила первый полёт его новая ракета «Редстоун» (рис. 5), названная в честь Редстоунского арсенала (Редстоунский арсенал – военная база американской армии). Эта ракета многое унаследовала от «Фау-2»: графитовые рули для управления, топливо на базе спирта и жидкого кислорода и многое другое. Она была куда больше «Фау-2» (стартовая масса 31 тонн против 13), на момент первого полёта являлась самой тяжёлой ракетой США и в качестве основы для новых, составных ракет выглядела очень перспективно.

25 июня 1954 года в Вашингтоне состоялась встреча специалистов, организованная Фредериком Дюрантом. На ней присутствовали сам Дюрант, капитан первого ранга Джордж Гувер от военно-морского флота, бывший инициатором встречи, Александр Сатин, инженер из Управления военно-морских исследований, Фред Сингер, физик из университета Мэриленда, Фред Уиппл, астроном Гарвардского университета, Дэвид Янг из «Аэроджет-Дженерал корпорэйшн» и Вернер фон Браун. Основной темой обсуждения стало предложение Гувера о запуске спутника на орбиту Земли.

Достаточно быстро набросали схему орбитальной ракеты. В качестве первой ступени Браун предложил свой «Редстоун» – возможно, в модифицированном варианте. В качестве остальных – кластер

Ш'

из тридцати одной твердотопливной ракеты «Локи». Тринадцатикилограммовая ракета «Локи» была разработана компанией «Бен-дикс» совместно с Лабораторией реактивного движения (JPL) на базе немецкого проекта «Тайфун» времён войны. По оценке Брауна, подобная ракета могла доставить пятифунтовый (2,3 кг) спутник на двухсотмильную (320 км) орбиту. Проект получил название «Орби-тер». 15 сентября 1954 года фон Браун выпустил секретный отчёт, посвящённый этому проекту. В дальнейшем, по совету JPL, 31 ракету «Локи» заменили на 15 ракет «Бэби-Сержант» разработки JPL: одиннадцать – на второй ступени, три – на третьей и одна – на четвёртой. Однако в результате проект носителя изменился мало, даже оценка массы полезной нагрузки составила всё те же 5 фунтов. В качестве спутника предложили полированную сферу диаметром 20 дюймов (50 см) без какой-либо полезной нагрузки. Основным достоинством своего носителя Вернер фон Браун считал его низкую цену, ведь все ступени набирались из уже готовых ракет. Общие затраты он оценил в 100 000 долларов.

Вскоре у «Орбитера» появился конкурент. Научно-исследовательская лаборатория ВМС совместно с фирмой GLM провела свою оценку носителя, пригодного для выведения спутника на орбиту Земли. В качестве первой ступени планировали применить ракету «Викинг» разработки GLM, первую американскую жидкостную ракету, разработанную после войны. Нужно отметить, что для того времени она отличалась очень высоким массовым совершенством. Для наглядности её можно сравнить с «Фау-2», использующей аналогичное топливо (спирт и жидкий кислород). Заправленный «Викинг» вместе с полезной нагрузкой обладал массой более чем в два раза меньшей, чем «Фау-2»: 5,2 тонны против 12,9. Собственно, его полная масса была сравнима с сухой массой «Фау-2». При этом «Викинг» мог поднять 900 кг полезной нагрузки на высоту 136 км, «Фау-2» же доставляла 1 тонну на высоту в 186 км – довольно небольшой перевес для заметно более тяжёлой ракеты.

Лётные испытания «Викинга» в 1949 году ожидаемо начались с больших проблем. В 1949-1951 гг. по разным причинам не выполнили лётную программу шесть первых ракет. Но 7 августа 1951 года «Викинг» № 7 достиг высоты в 219 км, поставив мировой рекорд. К 1954 году эта ракета уже считалась отработанной, её можно было применять в более сложных проектах, в частности – в качестве первой ступени новой ракеты.

По поводу верхних ступеней новой ракеты состоялась дискуссия. Предложили два варианта носителя. В варианте М10 две верхние ступени планировались твердотопливными, причём их нужно было разрабатывать с нуля, и на это могло уйти до двух лет. Полезная нагрузка варианта оценивалась в 18 кг на круговую орбиту высотой 340 км. Недостатком М10 являлся довольно большой объём работ по верхним ступеням.

Вариант Ml5 предполагал разработку второй ступени на базе ракеты «Aerobee-Hi» – модификации ракеты «Аэроби», использовавшейся с 1947 года. Новая модификация должна была отличаться повышенной энергетикой. Впрочем, на момент составления отчёта она ещё только разрабатывалась, первый полёт состоялся 2 мая 1956 года. Однако третью ступень в варианте Ml 5 всё равно пришлось бы делать «с нуля»: твёрдотопливную, небольшой массы. Полезную нагрузку данного варианта оценили в 9 кг на 300-километровой орбите.

Именно Ml 5 выбрали в качестве конкурента «Орбитеру» и дали проекту название «Авангард». На тот момент затраты оценили в 9,7 млн долларов на 9 первых ракет.

Цена каждого из проектов оказалась не так уж и велика, а вклад в политический и научный престиж обещался достаточно весомый. В США приняли решение взяться за реализацию запуска спутника и начали тщательно готовить почву.

4 октября 1954 года руководство МГГ по предложению Соединённых Штатов принимает в Риме резолюцию с призывом к странам, участвующим в программе, запустить в период МГГ искусственные спутники Земли.

14 марта 1955 года национальный комитет США выпускает доклад, в котором говорится, что США способны запустить спутник в МГГ.

Через месяц, 16 апреля, АН СССР объявляет о создании постоянной Межведомственной комиссии по межпланетным сообщениям под председательством академика Л. И. Седова, но это пока только комиссия внутри Академии Наук. Постановления правительства по вопросам создания спутника ещё не было.

29 июля 1955 года в США на официальном уровне озвучили готовность к запуску искусственного спутника Земли – пресс-секретарь президента Эйзенхауэра Джеймс Хагерти объявил, что Соединённые Штаты осуществят запуск в период Международного геофизического года (рис. 6).

Нужно сказать, что на тот момент ракету для запуска спутника ещё не определили. Для оценки разных проектов и окончательного выбора организовали «Особую группу по специальным средствам» («Ad Hoc Group of Special Capabilities»).

Кроме «Орбитера» от армии и «Авангарда» от ВМС рассматривался вариант от ВВС. Они предложили запустить 68-килограммовый спутник на ракете «Атлас». Однако ракета выходила на лётные испытания уже после начала МГГ, и, с учётом, возможных аварий, могла не успеть к запуску спутника во время его проведения. В результате этот вариант отвергли и обсуждали только первые два.

Решение о том, какой ракете отдать предпочтение, принималось голосованием 3 августа 1955 года. Пятью голосами против двух выбрали проект «Авангард». Председатель комитета Гомер Стюарт отдал голос за «Орбитер», что позволило провести повторное голосование, однако результат не изменился. Первый американский спутник должен был вывести «Авангард».

Впрочем, и армия смогла получить заказ на свою ракету. Она была предложена без четвёртой ступени под индексом «Юпитер-С» для новой баллистической ракеты «Юпитер», предназначенной для испытаний боеголовок. Предложение приняли и заказали 12 ракет. Конечно, руководство догадывалось, что испытательная ракета может стать орбитальной, если добавить на неё небольшую ракету «Бэби-Сержант», из-за чего руководитель Редстоунского арсенала генерал Джон Меда-рис получил прямой приказ проследить, чтобы данная ракета случайно не появилась там во время испытательных пусков.