Текст книги "Любит ли Бог котят? (СИ)"

Автор книги: Павел Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Ну, Тох, ты прям глубоко копнул. Я не знаю... я нашей "нормальностью", когда ты сегодня солдат и герой, а завтра тебя уже к духам в зиндан как мародёра и преступника отдать готовы, объелся. Или, когда ты своих с десяток положил, чтобы высоту какую-нибудь сраную занять, а утром тебе приказ отступать... да что я тебе рассказываю. Нет, я понимаю, воинское братство, настоящая жизнь... У меня таких друзей, как там никогда не было и не будет. Но, знаешь, в очередной раз, когда, меня этой "нормальностью" нашей по рылу повозили, как кота усами в собственной луже, во мне сломалось что-то. Меня Жонкин давно звал на место зампотылу. И я согласился, и не жалею. По ночам воюю, конечно, ещё... не без этого. Но я свой выбор сделал... А так... был бы характер, и в тылу себе найти дело можно...

– Да я уж нашёл, – невесело усмехнулся Харитон. – Ходил тут по совету контролёром устраивался в троллейбусный парк. Взяли. С понедельника на работу. А больше, извини-подвинься... никуда не берут. Инвалид, говорят. Конечно, не работа мечты для военного разведчика, но на шее у жены сидеть не хочу. Ей и так тяжело...

– Может не надо спешить, – неуверенно протянул Веселов. – К чему форсировать, взял бы паузу, чтобы влиться, так сказать. Если надо я всегда помогу, чем смогу. Опять же ты говоришь Марина на новую работу выходит, всё полегче станет. Я просто помню себя после Чечни– несколько первых месяцев даже если просто кто-то со спины походил, напрягался, как Рэмбо в дунглях Вьетнама, мог и упороть, если подбегал кто неожиданно, а тут с утра до вечера в толпе толкаться...

– Я это всё знаю, Серёж. Но не по мне это – сидеть, ждать с моря погоды. Будем бить врага лицом к лицу, в режиме разведки боем. Всё нормально будет. А насчёт Маринки ты прав, она, если честно, сильно изменилась и, мне кажется, в лучшую сторону. Загорелась прям от этой работы, какие-то у неё новые интересы, цели, как из клетки вырвалась. Я её прям даже не узнаю немного. Да и то верно, что там она в гарнизоне видела – одно и то же целый день. А тут прям глаза сияют.

– У меня, помнится, у первой жены глаза сияли, когда на работу вышла, хе-хе. А потом выяснилось, что там не у одной неё, у начальника тоже глаза сияли.

– Ты считаешь, что она способна мне изменить?

– Да, я к слову просто, – смутился Веселов. – Маринка у тебя святая. Но я вообще просто. Мы все люди, ты же знаешь, как это бывает – сердцу не прикажешь.

– Ну, понять-то я её пойму, если что, – сказал Сородичев медленно, словно взвешивая каждое слово. – Она молодая, красивая, у неё всё впереди, а тут муж безработный калека с поехавшей крышей и, как говорит мой персональный мозгоправ, посттравматическим синдромом... Но предательство простить не смог бы. Если ты с кем-то по жизни, то умри, но верность храни. А любовь – не любовь. Вон, ты, когда мы с Маринкой познакомились, тоже сох по ней, если помнишь, но друзьями это нам не помешало остаться...

– Так, товарищ капитан, что-то ты совсем себя в землю зарыл, и крестик сверху прилаживаешь, – возмущённо махнул рукой Веселов. – Насколько я знаю, ты – легендарный командир разведки Харитон Петрович Сородичев, гроза духов и смазливый сукин сын, по которому медсёстры всех госпиталей юга России сохнут, хотя и исключительно безответно! Тебя по кускам сшивали. Когда я врачам в госпитале сказал, что ты своим ходом в часть пришёл в таком состоянии, они меня чуть самого в психушку не укатали. Говорят, "с такими ранениями человек и ста метров пройти не сможет". А я им говорю, это не человек, это командир группы Ночных Демонов, сам Бог Войны, то есть, ну или полубог, как минимум! А ты тут мне что-то рассказываешь... Не хочу даже слышать!

– Ты прав, Серёг, извини. Что-то сдал я мальца. Ребята мои из головы не выходят. Недавно, вдруг, как громом по башке шарахнуло, вспомнил, как каждый из них погиб. Прям в деталях, как в цветном кино... Маринку напугал. Она на меня, иногда, смотрит, как на психа...

– Брось, Тош. Нет твоей вины в их смерти. Ты сделал всё что мог и всё что должен, я в этом уверен. А насчёт психа... я не хотел спрашивать, но раз ты сам эту тему поднял. Там тётка у вас на комиссии была в лечебнице. Я её немного знаю, так получилось, что сына её из плена спас. Ну, как бы приложила руку к твоей выписке немного. О чём я не хотел тебе рассказывать, но она говорит, что ты там ей работу не облегчал. По её словам, ты особо сам своё здоровье не веришь. Я ей сказал, что бред полный, конечно, но всё-таки у тебя хотел этот момент уточнить. А то не нравится мне твое настроение, да еще и таблетки эти, что ты просил...

– С таблетками покончено, – сказал Харитон. – Это была слабость, а не помощь, я уже понял. А насчёт здоровья психического... Я, Серёг, тебе не говорил. Но помню, как Степарина убил. Гибель группы – это его рук дело. И не в абстрактном смысле. Было что-то конкретное, не могу вспомнить, что именно. Но помню, момент, когда я на него бросился, я себя уже не контролировал. Реально какой-то сдвиг по фазе был, музыка заиграла в голове, трясти всего начало...как припадок, блин... И я не уверен, что он не повторится...

– Харитон, в тебе осколков было, как в арбузе семечек! Плюс контузия! Хорошо, что весь хор архангелов с трубами и Аллахом во главе не привиделся! Музыка... это ни о чём не говорит. Нормальнее всех нормальных ты, а про здоровье я вообще молчу, любых молодых уделаешь. По поводу Степарина там ничего сказать не могу, гнида он, конечно, редкостная, но по тому рейду ничего неизвестно. О нём вообще информация засекречена, слухи были, что за какой-то крупной дичью вас послали... про подкрепление от вас, вроде, запроса не было... а потом ты пришёл. Но то, что Степарин, как тебя увидел, бледнее мела стал, это все видели. Кто-то почувствовал, говорят, пытались остановить тебя, но куда им... свернул ты ему шею, как курице, пока они чухались...

– Не ради меня, Серёг, но ради памяти ребят моих, надо узнать, что случилось там... если я сам вспомню, лучше всего будет, но хорошо бы, если бы ребята наши покопали, поразнюхивали бы у особистов.

– Это без вопросов. Я сразу пообщался на этот счёт. Да и ребята сами не бросят это дело. Там полфронта тебе жизнью обязаны. Ты для них не кто-то там... за Сородичева всегда зубами рвать будут... да ты знаешь сам...

– Спасибо, Серёг. Мне это очень важно, – Харитон с благодарностью сжал руку Веселова здоровой рукой.

Разговор их был прерван подбежавшим Мишкой, с ног до головы забрызганном грязью.

– Пап, дядь Серёж, а мы на карусели пойдём? – лицо его разрумянилось и светилось неподдельным счастьем.

– Нее, Михаил Харитоныч, дяде Серёже уже на работу надо, – Веселов потрепал мальчишку по голове и поднялся со скамейки. – Ладно, Харитош, я побегу, а то у меня комиссия завтра приезжает, инвентаризацию учинять. А ты давай держись, всё будет у нас архи-классно, как говаривал дедушка Ленин.

– Давай, Серёг! Всё нормально будет, – они коротко обнялись, и Веселов, подмигнув Мишке, зашагал к выходу из парка.

– Пап, а мы на карусель пойдём? -задергал его за руку сын. – А мороженное купим?

– На карусель пойдем, если она работает сегодня, а вот для мороженного холодновато уже, да и обедать скоро, аппетит перебьёшь.

– А дядя Серёжа мне всегда покупает, – разочарованно протянул Мишка.

– И часто вы с дядей Серёжей на карусели ходили, пока меня не было? – спросил Сородичев. – Да. Часто. Всё время! – ответил Мишка.