Текст книги "Танго фрезерных станков (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Вряд ли он будет ждать тебя десять лет.

– Ну, другой какой-нибудь.

– А потом снова в ренд?

– Нет уж! Хватит и первой десятки! Я же не дурак всю жизнь туда всаживать.

– Понятно. Не дурак, значит. Молодец, что не дурак. Но всё же подзаработать немного до ренда тоже неплохо, согласись?

– Само собой, боз. Я всё понял, спешить не буду, время пока терпит. Побежал, пока, спасибо за кофе, на низах он чисто помои.

Хлось умчался, а я подумал, что все они не дураки и понимают, что повторный ренд не так хорош, как первый. Имплосет уже есть, возраст не детский, износ как натуры, так и имплов растёт, а выплаты те же. Повторный ренд выгоден в первую очередь, ренд-центру, удваивая окупаемость сетов, но не самому рендуемому. Но всё же статистика неумолима: девяносто два процента рендуются снова. И происходит это исключительно благодаря Средке.

Почему Хлось и его малолетки постоянно выпрашивают у меня то кофе, то еду? Потому что бесплатная, будучи точно такой же по питательности и полезности, совсем невкусная. Её делают на тех же фабриках и даже на одних линиях, отличие только в двух процедурах. Первая – внесение вкусовых добавок, вторая – упаковка. Витаминный батончик в автомате на низах бесплатен, но имеет вкус слегка подслащённого пенопласта и одноцветную упаковку, либо серую, либо вырвиглазного колера. Тот же самый батончик в автомате на Средке можно сожрать, урча и капая слюной, настолько он хорош, а его упаковка, пусть и не шедевр дизайна, но вполне привлекательна. Он стоит несколько токов, сущая ерунда по меркам пострендника, но в низах токи можно только накраймить, рискуя всем, в том числе и хорошим рендом. Себестоимость обеих версий батончика одинакова, так что разделение искусственное. Зато попробовавший лакомство на Средке пацан будет пихать в себя бесплатный с отвращением и пониманием, чего он лишился. Отчасти поэтому на Средке не особо усердствуют в пресечении мелкого крайма, который в основном как раз и сводится к воровству сладостей. Пусть детишки распробуют вкус здешней жизни и знают, к чему им стремиться.

После первого ренда низовой получает достаточно токов, чтобы иметь на Средке всё, что пожелает. Откажется ли он? Конечно же, нет, ведь ради этого он продал десять лет жизни. Каждый из них думает: «Я только попробую! У меня до чёрта токов, потрачу немного, на остальное буду жить как раньше, изредка позволяя себе что-то средочное». Но, возвращаясь от огней Средки в туман низов, он уже не может грызть бесплатную еду, пить бесплатное питьё, носить бесплатную одежду и так далее. Еда безвкусная, питьё противное, одежда некрасивая и неприятная на ощупь, игры тупые, видео неинтересное, музыка убогая, жизнь скучная. И, разумеется, секс с подружкой даже близко не похож на сеанс обслуживания мапой. Мы об этом позаботились наилучшим образом, не сомневайтесь.

Пострендник поднимается на Средку снова и снова, каждое возвращение в низы всё унылее, период пребывания там всё короче, Средка манит всё сильнее. В конце концов, все они срываются в бесконечный кутёж, прожигают токи в вихре шикарных удовольствий, а потом, сидя без денег в тесном грязном кондоминиуме, понимают, что не могут выносить это убожество. По закрытой статистике ренд-центра, средний период между первым и вторым рендами – четыре с половиной месяца, причём в последние две недели горожанин потратит большую часть денег, потому что уже понял, что от судьбы не уйти. По той же статистике, восемьдесят восемь процентов второго ренда «половинка», то есть на пять лет. Самообман, позволяющий решиться: «Пять не десять, ерунда, в этот раз я буду умнее и не просру все денежки так быстро». Между вторым и третьим рендом выбывших уже почти нет, и срок всего полтора месяца. Хвост прищемило – всей пегле пропасть.

Поэтому рендовую систему иногда сравнивают с промышленной мясорубкой, в которой нет другого пути, кроме как к финальному ножу в центре утилизации. И это правда. Но, как я говорил недавно Костлявой, даже навязанный выбор остаётся выбором. На каждом этапе этого пути горожанин принимает все решения сам, осознавая последствия, без принуждения. Это, как по мне, тот максимум свободы, который можно получить от общества в реальности, а не в сладких, как конфеты на Средке, мечтах.

* * *

Мне нравится Средка, и моя симпатия бескорыстна. Сам я её благами почти не пользуюсь. Приличный синтокофе, нормальная еда, одежда чуть получше липнущей к коже бесплатной синтетики – вот и всё. Да, ещё возможность, сидя в кафе, любоваться потоком счастливых людей. Так наблюдают за порхающими в луче солнца бабочками-однодневками. Их счастье преходяще, но разве не любое счастье таково? И это просто красиво.

Средка у каждого своя. Моя – это подсобка в борделе, верстак, экраны терминалов, серверная стойка из железа, добытого клановыми на Окраине. Выглядит безобидно, но на самом деле моё скромное хобби в разы краймовее подпольных боёв без правил, тайных борделей для садистов-извращенцев и даже нелегальных разборок на имплы и органы. Все эти мелкие шалости системны, их существование неизбежно, прогнозируемо и не выходит за рамки предоставленной им экономической ниши. Я же замахиваюсь на святое – на ренд. Совсем чуть-чуть, краешком, тщательно избегая задевать большие интересы серьёзных игроков. Выгрыз себе, как пегля, крошечную норку в огромной структуре. Просто небольшой дешёвый бордель на три десятка мап, говорить не о чём. Не одни мы имеем дело с бракованным оборудованием, каждый интик в низах мечтает стать крайм-техном, а не чинить трубы и кабели для муниципальных служб. На что-то годных среди них мало, учат их отвратительно, но талантливые самоучки встречаются, и крайм-корпы их не упускают. Это тоже системно и даже легально, не считая умеренного жульничества с фискалкой. На него смотрят сквозь пальцы, потому что задействованная даже в обход правил бракованная мапа для ренд-центра выгоднее, чем лежащая на «холодном хранении».

А вот то, что сейчас делаю я, абсолютно недопустимо.

На экране чёрное окно терминала командной строки. Даже лучшие из рекрутированных корпами технов не то что не знают синтаксиса команд, но и о существовании самого терминала не догадываются. Работают с визуальным сетевым интерфейсом, где есть пункты меню, чекбоксы и ползунки настроек. Они позволяют частично модифицировать управление мапами, в том числе выводя в ручное управление те функции, которые забаговались в бракованных. Это не нарушает правил, потому что идёт через центральный сервер и полностью подконтрольно ренд-центру. Работа технов у наших конкурентов в первую очередь заключается в том, что они сидят на сетевом подключении и управляют оборудованием вручную.

Кстати, Киралик с Грушей уверены, что я занимаюсь тем же самым.

Над Средкой разгорается утро, но я его не вижу, занят. С полуночи вожусь с Седьмой и добился первого серьёзного успеха – оживил сетевую карту. Для этого пришлось написать с нуля целую микросистему. Умеет она немного, всего лишь работать с файловой структурой и устанавливать сетевое соединение с локалкой, но покажите мне того, кто сделает хотя бы это? Все только в чекбоксы тычут. Теперь у меня есть дистанционный доступ к её железу и не надо сидеть над телом с подключённым тестером.

То, что я сделал, – лютый крайм. Любое вмешательство в работу рендового оборудования, выходящее за пределы ползунков тонкой настройки в сетевом интерфейсе, категорически запрещено. Хотя официально считается невозможным. Вот такой парадокс. Если этого не хватает для приведения рендового в рабочее состояние, его следует немедленно вернуть в ренд-центр. Потеряли деньги? Не волнует. Скупка бракованного оборудования всегда лотерея. Больше половины багованных мап, взятых нашими конкурентами, приходится возвращать, потому что техны не тянут их эксплуатацию даже в полуручном режиме. Мы – исключение, поэтому умеренно процветаем со своим демпингом.

Моя идея заключается в том, чтобы накатить Седьмой альтернативную операционку. Полного набора функций с ней не получить, но, как минимум, сервисный режим будет работать автоматически. Тянуть с этим нельзя, на диете из глюкозы и витаминов мапа окончательно утратит функциональность не позже, чем завтра. Органическая часть уже израсходовала все резервы, и даже имплы стали прощупываться, хотя маскировочный мягкий слой у этого сета отличный. Будь у меня настоящие питательные растворы, как в центре холодного хранения, можно было держать её в отключке долго, но в расходниках борделя только полутвёрдые концентраты, а их в желудок не пропихнёшь.

Операционку, к счастью, писать не надо. Сейчас уже мало кто вспомнит, но до того, как Владетель Креон (ныне покойный) волевым решением перевёл всю импл-индустрию на заимствованные программные решения, наняв приглашённых специалистов, в городе были собственные наработки. Например, система «кибукс». Я понимаю резоны Владетеля, экстренный перевод экономики города на ренд-систему из-за кризиса Чёрного Тумана требовал быстрых решений, ждать, пока «кибукс» допилят до необходимой универсальности времени не было, потому внедрили чужой, но готовый, а главное, совместимый с нашими технологиями имплосетов клиент-серверный комплекс с самообучаемым бионейропроцессингом. Свои разработки забросили, не до того было, все специалисты занялись срочным внедрением ренда, развёртыванием сети, созданием и обучением брейнфреймов и так далее. Только единичные энтузиасты пытались развивать «кибукс», и мой учитель был последним из них. Дистрибутив ещё общедоступен, но инсталлировать его не сможет уже, наверное, никто. Кроме меня.

Главный недостаток ренд-системы – деградация компетенций. Большая часть населения уходит в ренд, в школах учатся единицы. Какой дурак будет годами сушить мозги, имея среди сверстников репутацию «позорного говнючья», чтобы потом работать на подхвате у рендных техников, получая сущую ерунду и не имея никаких перспектив, кроме как в крайме? В крайм куда проще попасть после ренда, с силовыми сетами. Преподают же им те, кого и на это не хватило, бесталанные и безынициативные, не сумевшие устроиться нигде, кроме как в школе. Нормальное образование получают только дети вершков, но они не особо мотивированы, у них и так всё есть. В результате город критически зависим от заимствованных технологий и приглашённых спецов, своего нет ни фига, и однажды это нам ещё икнётся.

* * *

Если отбросить философию, то приходится признать, что «кибукс» так и остался сложной, контринтуитивной и очень недружественной к пользователю системой. Зато ручная конфигурация при установке позволяет, например, проигнорировать конфликты оборудования. Теперь, когда у меня есть сетевой доступ, я спокойно раскатал самый свежий (десятилетней примерно давности) дистрибутив, и он встал как родной. Оборудование, кроме сетевой карты, не подхватилось, на всех устройствах красные значки «не поддерживается», но я и не ожидал, что будет легко. Придётся делать адаптацию драйверов. Муторно, но преодолимо, потому что программная основа всё равно танцует от железа, а командная таблица основных имплов не менялась никогда. Поверх неё накручивали всякое, да, но основа та же. Скажем, базовые драйвера ножного имплокомплекта в «кибуксе» есть. Мапский от базового ушёл довольно далеко, но глубоко в программной основе ноги всегда ноги. В практическом смысле это значит, что танцевать так, чтобы у клиента от одного взгляда на ширинке пуговицы отлетали, мапа не сможет, но встать с кровати и дойти до унитаза – запросто. А больше мне пока ничего и не надо.

Первым делом запустил утилиту опроса оборудования, чтобы снять спецификации сета. Зная, к какой серии относятся имплы, можно посмотреть, с какой основы они эволюционировали, подобрать наиболее близкий драйвер от устаревшего комплекта «кибукса», чтобы потом допилить его вручную. И вот уже на этой стадии я забуксовал.

Утилита отработала штатно, таблицу оборудования я получил, но вот беда – спецификаций к нему нет нигде. Кажется, я понимаю, почему не завёлся инсталлятор стандартной мап-операционки: этого железа нет в списках совместимости, а драйверов к нему в драйвер-паках. Приходится признать, что на Седьмой инсталлирован не стандартный мап-сет, а какой-то штучный эксклюзивный набор вне серий. Это разрушает мою стройную гипотезу «не довезли до крайм-разборки эксклюзивку без имплов, запихали имплы, перепрошили и продали, подменив контракт на левый». В этом случае сет был бы обычный, самый дешёвый, если вообще не вторичный, потому что зачем ставить что-то ещё? Она ведь была обречена не дослужить ренд и отправиться в утилизацию, принеся выплаты тому, кто всё это провернул.

Кстати, пора уже помахать ему рукой. Напомнить, что не он один любит деньги.

Глава 11

Рабочие моменты

Перед началом рабочего вечера поспал буквально несколько часов, но главную задачу в первом приближении решил – ориентируясь на первые цифры серийных номеров, вычислил если не группы, то хотя бы базовые семейства имплантов Седьмой и подобрал буквально методом тыка минимально функционирующий набор драйверов. Штатная система от такого варварства упала бы в даун, но «кибукс» даже не поморщился. Мапа ковыляет и перекашивается на ходу, синхронизация миоблоков ни к чёрту, из сенсорики завёлся почему-то только левый глаз, что-то там с сопряжением интерфейса зрительного нерва, но разбираться уже нет сил – видит, и ладно. Сервисный цикл прошла не без ошибок, но питательный концентрат в себя запихала, метаболиты вывела, даже помылась вполне удовлетворительно. До рабочего функционала как до Окраины пешком, но хотя бы на утилизацию везти не надо. Я её теперь хрен отдам, у меня появились свои планы.

Интик приволокся вовремя, мы с ним проверили оборудование, которому предстояло, наконец, отработать три дня простоя. На удивление, глюкнула только двенадцатая, опять зависшая в сервисном режиме, но после перезапуска завершила цикл и тоже готова к открытию.

Пришёл Груша, по которому я ничуть не соскучился, привычно занудел насчёт Седьмой, я так же привычно отрапортовал, что работы ведутся, прогресс есть. И вообще, чего он ко мне пристал, всё равно и половинной загрузки сегодня не соберём. Три дня у дверей полис маячил, теперь нескоро клиенты вернутся, будем в потолок плевать.

Насчёт нагрузки оказался прав, насчёт потолка – нет. Хотя поток был слабенький, но оборудование как будто проклял кто. Вторая зафризилась прямо в витрине: застыла посреди танца, постояла на одной ноге и медленно повалилась вперёд, на стекло, напугав какого-то нервного клиента до потери настроения. Витрина из-за лежащей мапы не закрылась, пришлось бежать, оттаскивать её за ногу. После перезапуска пошла плясать как ни в чём не бывало, но это оказалось только началом. Буквально через полчаса Тринадцатая вырубилась под клиентом. Она изначально была барахляная, самый дешёвый имплосет из возможных, я был против покупки, но жадность Киралика превозмогла. Однако раньше её неожиданно не рубило, я видел накопление ошибок через телеметрию и периодически их сбрасывал. Видимо, три дня стендбай-режима не пошли ей на пользу. К счастью, клиент оказался настолько непритязательный, что фриза даже не заметил. Закончил свои дела и ушёл. С Восьмой повезло меньше, у неё есть блуждающий глючок – сводит иногда произвольные миогруппы. Я так и не смог устранить проблему полностью, она аппаратная, но небольшой программный костылик помог минимизировать последствия. С ним мапа ловит клин миоблока изредка и ненадолго, на пару-тройку секунд, потом скрипт отрубает блоку питание, синтомышца расслабляется и после переподключения работает нормально. Если не на ноге и не в танце, то клиент даже и не замечает. Однако в этот раз свело миокольца рабочей полости тазового импланта, и в самый, как назло, неудачный момент. В общем, клиент был очень недоволен услугой, а Груша – мной. Снова посрались с ним, окончательно испортив друг другу и так паршивое настроение.

Добила Девятая, которой я, можно сказать, горжусь – мапа с топ-сетом и соответствующим экстерьером, премиум для дорогих борделей центральной Средки, нам такие не по бюджету даже бракованные, но её отдавали с большим дисконтом, потому что отчаялись впарить хоть кому-нибудь. Брать же её не хотели, потому что при всех своих выдающихся достоинствах она была бревно-бревном, исполняя только базовые движения. Киралик взял чисто за внешность: «Поставим в наружной витрине, пусть думают, что у нас все такие». Однако я нашёл, в чём причина, – кто-то жадный и не очень умный тупо скопировал лицензионные ключи её топовой прошивки, видимо, надеясь воткнуть их на дешёвых мап и проапдейтить себе оборудование на халяву. Самые крутые трюки они бы не потянули, для них нужен продвинутый сет, но даже часть премиум-обслуживания дала бы кому-то новых клиентов. В принципе, этот фокус реализуем – купить для борделя серию дешёвых мап и одну топовую, обновить всех с её лицензии, получить заведение пусть и не премиум, но на пару ступеней выше обычного. Но, чтобы провернуть такой трюк, надо уметь маскировать реальные серийники мап в запросе и вообще понимать, как выглядит структура пакета. Если бы задача решалась простым копированием контрольного файла лицензии с мапы на мапу, все бордели бы так делали, а лицензиары премиальных датасетов разорились бы. В общем, лицензионный ключ заблокировали за подозрительную активность, и Девятая потеряла связь с управляющим сервером, оставшись с локальным демо-пакетом из двух десятков простейших движений. Признаваться в мухлеже с ключами рендовладельцы не стали (штраф за это космический), дали на лапу проверяющим, те накатали заключение о «неизвестной неисправности», и мапу вернули как брак. Моему локальному серверу на валидность лицензионного ключа, разумеется, плевать, так что Девятая получила обратно весь свой премиум-датасет «для клиентов, ценящих особую изысканность и не ограниченных в фантазиях», который я просто скачал с центрального и поднял у себя. Скорость реакции в локалке даже выше, так что мапа исполняет желания клиента раньше, чем он их сам осознаёт. К ней вечно очередь стояла, хотя ценник полуторный, так что с внешней витриной Киралик обломался, некогда ей там танцевать было. В общем, уж от Девятой я подлянки не ждал, по факту это единственная у нас совершенно исправная, не глючная и не багованная мапа.

– Чем он не доволен, мудила гладкий? – мрачно спросил я, глядя через односторонне прозрачную дверь на клиента.

Свежий пострендник, смазливый и ухоженный, накачанный или корректированный, скрытый имплосет, недешёвая одежда. Зачем его к нам понесло? Явно может себе позволить заведение классом повыше.

– Сам с ним разговаривай! – бросил зло Груша. – Сколько можно мне за твою косорукость отдуваться?

Я толкнул дверь и вошёл.

– Здравствуйте. В чём проблема?

– Вы ещё спрашиваете! – мужчина аж подскочил на стуле, скривился, сел обратно. – За кого вы меня принимаете! Я не извращенец какой-нибудь!

– Разумеется, нет, – ответил я спокойно. – Давайте разберёмся, что пошло не так…

Выслушав сбивчивую возмущённую речь клиента, я покивал, посочувствовал, пообещал разобраться и вышел.

– Что там стряслось? – спросил успокоившийся Груша. – Что-то серьёзное?

– Минуту, сейчас проверю одну версию. Я его айдишник отсканил, типа, для юристов…

– Каких ещё юристов?

– Никаких, просто хочу пробить по ренд-базе.

Я сходил в подсобку и вернулся если и не через минуту, то скоро. Базы завершённых рендов открыты, просто мало кто знает, где их искать.

– Ну, что? – Груша нетерпеливо перетаптывается ножными имплантами. – Выяснил что-нибудь? А то у клиента уже терпение кончается. Скоро дым из пострадавшей части тела пойдёт.

– Ничего она не пострадала, пусть не врёт, это импл. Угадаешь, в каком ренде он был?

– Такой холёный? И гадать нечего. В борделе делал бабам хорошо. Угадал?

– Угу. Наполовину.

– На какую?

– Про бордель. Он в «Лиловом кролике» рендился.

– Это же для…

– Именно. Откинулся буквально сегодня утром и сразу пошёл развлекаться. Сам-то он, разумеется, по нулям, а вот тело помнит. Девятка у нас топовая, сенсокомплекс премиальный, прочитала привычную моторику с тушки как желание клиента. Исполнила, чем смогла. Всяких весёлых игрушек у неё в боксе хватает, премиум же.

– Фига, – рассмеялся Груша, – во парень удивился-то! Хотел вон чего, а вышло вона как… Но что теперь с ним делать?

– Извинись, дай два бесплатных талона, посоветуй недельку воздержаться, потом натура перевесит.

– Блин, опять расходы…

– Да не пойдёт он к нам снова, успокойся. Ассоциации не те…

* * *

Даже самые неудачные дни в конце концов заканчиваются. Худо-бедно, но справились. Под конец ночи клиенты пошли плотнее, «танцевальных пауз» почти не было, мапы работали конвейером, глюки случались, но мелкие, и я быстро их купировал. Даже Груша приободрился, считая выручку, и временно перестал клевать мне мозг насчёт Седьмой.

Седьмая у меня на контроле. Встала-поела-облегчилась-помылась-легла. Цикл работает, это главное, а что она в дверь не с первого раза попадает – фигня. Починим. Либо её, либо дверь.

Интик рвался её обслуживать, и когда я сказал, что больше не надо, искренне расстроился. Запал на беленькую, надо же. Я ему, конечно, объяснил, что это предельно тупо, но, разумеется, не помогло. Он даже спросил, сколько стоит выкуп контракта. Я сказал, он загрустил. Досрочный деренд даже целый клан не тянет, а у интика токов и на пожрать нет, он чужой долг отрабатывает. Приходится давать сверху, когда за кофе гоняю, чтобы не совсем уж голодным сидел. Потом начал выспрашивать, когда у Седьмой ренд кончится, и, узнав, что он в самом начале, загрустил ещё больше. Десять лет ждать – никакой романтики не хватит.

– Найди себе кого-нибудь уже, – сказал я ему. – На низах полно симпатичных девчонок и нравы свободные.

– Только не для интиков, – ответил он мрачно. – В школе одни пацаны, а обычные низовые нас терпеть не могут. Если к девчонкам из корп подкатывать, только по шее от парней выхватишь.

Он потёр шею, наверное, имеет опыт. Впрочем, меня не особо волнуют его половые трудности. Сгонял пацана за едой, которая для кого-то была бы завтраком, но для меня – ужин, а потом отправил домой.

Прежде чем лечь спать, приступил к первому этапу реализации своей новой идеи относительно Седьмой. Взял видеоролик, на котором она кровать ломает, удалил оттуда всю техническую информацию – где, когда и каким устройством писалось, – а затем нарезал и перемонтировал так, чтобы действия мапы казались максимально осмысленными. Кровать, разумеется, не вошла, но и без неё прилично, минуты три, в течение которых Седьмая ходит, изучает помещение, пытается открыть дверь и вообще выглядит так, словно полностью дерендилась. Затем тщательно проглядел получившееся и убедился, что никакие детали не указывают на наш бордель. Боксы стандартные, а борделей на Средке полно, найти по картинке нереально.

Видео выложил на анонимный сетевой поинт, созданный специально для этого случая, приложил к нему краткий текст: «Если видео вас заинтересовало, нам есть что обсудить». Ссылку отправил тому человеку, на которого указывали все косвенные следы в этой истории. Тому, кто одновременно имел дело с эксклюзивками, обладал достаточной квалификацией для установки левой системы, доступом к базе для подмены лицензии и не чурался коммерческих связей с серьёзным краймом. Возможно, необходимым набором характеристик обладает кто-то ещё, но его я не знаю, а этого – да. Если промах – ну что ж, просто ответа не будет. Но если попал…

* * *

Поспал мало, но для меня это режим привычный. До того, как оказался на Средке, бывало, по трое суток сидел за терминалом, пробавляясь стимом и концентратами. Работа в борделе на этом фоне, можно сказать, курорт.

Вышел через заднюю дверь, сощурился недовольно на солнце – нет, неон мне определённо нравится больше. Да и жарковато, ветер тянет горячий сухой воздух пустошей в залив, и рассекающая город Средка превращается в трубу перегревшегося пылесоса.

На ограждении сидит невзрачная девица в низовой дешёвке.

– Боз?

– А, это ты. Как там тебя?..

– Мешана, боз.

Девчонка из корпы Хлося, я её видел уже несколько раз.

– Дежуришь?

– Да, боз, всё тихо. Хлось просил узнать, не нужно ли чего.

– Нет пока, я сообщу если что.

– А, ну, мы тут. Я, или Скеша, или Логир. Меняемся.

– Хорошо.

– Боз, – девушка замялась, – ты не жрать случайно идёшь?

– А что?

– Типа, могу проводить, приглядеть. Вдруг кто следит, ну, понимаешь?

– Проголодалась?

– Не то слово, боз. С рассвета тут торчу. Жоревом средочным отовсюду тащит страсть, а у меня ни тока на айдишке. Скоро слюной захлебнусь.

– Пошли, ладно.

Ресторанчик закрыт, но это для обычных клиентов. Мы сели за один из выносных столиков сзади, у кухонной двери. С улицы нас не видно, это технический дворик. Вон, двое рендовых грузчиков таскают ящики с концентратами и бутыли с растворами. Сначала тут был один столик и один дневной клиент – я. Но сообразительный владелец заведения быстро смекнул, что тем, кто работает на Средке ночью, днём тоже надо чем-то питаться, и изобразил тут нечто вроде рабочей столовки. Меню не подают, приносят то, что есть на кухне. Уверен, что по большей части это недоеденные ночными клиентами блюда, но какая разница? Утром еда ещё свежая, а стоит совсем недорого. У меня ещё и скидка за хакнутый кухонный синтезатор, так что покормить голодную низовую девчонку не проблема. Лучше так, чем она с голодухи пойдёт тырить и попадётся.

– Вкусно, боз! Офигеть! Всегда бы так жрать! – Мешана лопает суп, аж брызги летят.

– Да не спеши ты, никто не отнимет. Ещё второе сейчас принесут.

– Воу, круто! Схожу в ренд, буду обжираться, как ненормальная.

– Разнесёт поперёк себя шире.

– Да похрен. В следующем ренде похудею.

– Ты сразу настроена на два?

– Два, три, пять – сколько смогу. Надеюсь, в ренде и сдохну, не хочу доживать сраной шлочкой.

– Я слышал, во второй ренд никто не хочет.

– Ну и дураки, – Мешана без смущения вылизала миску и стёрла остатки супа со щёк рукавом. – Смотри, боз, в мапы мне не рендоваться, так?

Я посмотрел на не особо красивую девчонку и подтверждающе кивнул. Не товарный экстерьер.

– И вообще приличный ренд мне с такой мордой не светит. Ни в служанки, ни в помощницы, ни в официантки. Даже в уборщицы поищут кого-нибудь на харю поприятнее.

Я снова кивнул. Симпатичных девчонок много, больше, чем таких вот, неказистых. На вакансии, где нужна хоть какая-то внешность, конкурс.

– Я же нормарождённая за каким-то хреном, – пояснила она. – От папки с мамкой, чтоб их жопой сжевало. Вот и страшная уродилась, не то что инкубаторские. Родителям-то что, повеселились, потрахались, родили, сдали в интер и ушли в ренд. Один раз их видела, когда мне было десять. Даже на день не взяли, прикинь! Попырились в приёмной интера, сказали: «Ну, типа, привет, дочурка… Экая ты…» – и всё, усвистали дальше на Средку гудеть. Обидно было страсть! Неделю ревела потом, чуть не выпилилась, с крыши спрыгнув. Хлось со Скешей оттащили зачем-то. Сказали, подрастём, свалим с интера, будем корпа, типа как семья, и на хрен нам никто не нужен. Не натрындели, кстати, так и вышло. Мы друг за друга всегда, даже за Крикса вписались, хоть он и дебил. О, и правда второе несут! Охренеть тут кормёжка! И вкусное всё, не то, что низовое говно в сиропе!

Я не очень голоден, пью кофе и смотрю, как уплетает свою порцию Мешана. Нормарождённых сейчас совсем мало, никто не хочет тратить драгоценный межрендовый срок на беременность, когда вместо этого можно веселиться на Средке. Остаются редкие носители рудиментарных родительских инстинктов. Чаще всего дети выходят вот такие – не слишком умные, не особо симпатичные, не очень здоровые. И тем не менее, город стимулирует нормародок, отчасти компенсируя им неудобство естественного вынашивания. Ради генетического разнообразия, как я понимаю. Программа планового воспроизводства трудовых ресурсов, обеспечивающая детьми в необходимом количестве, идёт с отбором наилучшего геноматериала, поэтому вокруг столько правильных лиц и хороших фигур. Но это же приводит и к сужению генетического спектра, что не только уменьшает вариативность фенотипов, но и создаёт опасность вырождения. Такие, как Мешана, дают не только нестандартные (по большей части неудачные) вариации внешности, но и новые генетические линии, которые могут быть добавлены к основным.

– Боз, а боз, – отвлекла меня от размышлений девчонка. – Ты свою жратву доедать будешь?

– Нет, ешь, если хочешь, – подвинул ей свою порцию.

И куда только лезет? Мелкая совсем. Пожалуй, помладше Хлося и Скеши, шестнадцати нет, наверное. До ренда ещё больше года, но мысленно она уже за ним, предвкушает, как оторвётся и оттянется.

– Ну вот! – налопавшись, Мешана отвалилась на спинку стула. – Ради этого стоит жить, боз! А ты говоришь: «Не ходите в ренд».

– Я говорю?

– Ну, да, а разве не так? Скеша вообще решила, что ты стопудово главный «Кибернуль», поэтому шхеришься, но Хлось сомневается.

– Я всего лишь попросил их не спешить. Не ломиться в ренд-центр сразу, как семнадцать стукнет.

– А чего ждать-то? Жить надо быстро!

– Ты понимаешь, что между первым и последним рендом ты проживёшь два-два с половиной года?

Мешана задумалась, загибая пальцы, потом рассмеялась:

– Это ты по полгода на междуренд мне отсчитал? Из расчёта пяти десяток? Да ты охренеть оптимист, боз! С моими данными мне светит что? Либо в носилки, если пройду по здоровью, либо в мусорки, если не пройду. В мусорки-то всех берут. Всё остальное – тупо везение, а это не про меня. Ни там, ни там пять рендов никто не затащит, много если три, а чаще два. С моими данными уж точно. Токов за мусорку дают сущие слёзы, так что какие там полгода между рендами! За два месяца всё прожру и обратно. За носилочность, правда, получше платят, может, и на четыре хватит, но в носилки, если девки не врут, надо бёдра широкие, а у меня жопа уже плеч.

«Носилки» – самый массовый после мап женский ренд. Их набирают в Центры Воспроизводства. Каких-то особых требований нет, только по медицинскому состоянию репродуктивной системы. Думаю, даже про ширину бёдер девчонки выдумывают, но я с этим типом ренда не сталкивался, могу чего-то не знать. Знаю только, что он безимпловый, кажется, кроме нейровентиля не ставят вообще ничего. Для того, чтобы выносить результат искусственного оплодотворения, прошивка не нужна.

– Боз, а боз, можно мне тоже попить чего?

– Кофе?

– Не, лучше сладенького, если можно.

– Сейчас закажу синтосок.