Текст книги "Танго фрезерных станков (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Мне требуется несколько секунд, чтобы переключиться и вспомнить, о чём речь. Устал я что-то.

– А, ты про «холодное хранение»?

– Холодное?

– Это не про температуру, просто термин. Представь себе, что кто-то ренданулся в какой-то специфический сет, отмотал половину десятки или больше, а потом раз – и этот сет стал не нужен.

– А так разве бывает?

– Редко, планирование в ренд-индустрии отличное, но всё же случается. Допустим, это конвейерный сборщик под специфическую технологическую операцию, а производство закрыли за нерентабельностью. Или перепрофилировали на другое изделие. Узкоспециальный сет перешивать на другую задачу оказалось невыгодно, набор имплов неподходящий, или просто до конца ренда так мало, что нет смысла тратиться.

– Безработный рендовый? – удивилась Костлявая. – Никогда о таком не слышала!

– Разумеется, не слышала, потому что их не бывает. По закону о ренде всякий рендованный должен быть обеспечен гарантированной работой и гарантированной оплатой. Дерендить их можно, но в этом случае придётся выплатить не только за весь неотработанный контракт, но и неустойку. И это только рендовому, а ведь ещё и ренд-центру: плата за процедуру, за нерф, лицензионные, штрафные… Ты сама узнавала, сколько это стоит.

– Да, охренеть вообще.

– Вот тут и приходит на помощь «холодное хранение». Рендового переводят в специальный сервисный режим, подключают ЖКТ к системам ввода-вывода и хранят на складе. Там стерильно, стабильная влажность и комфортная температура. Тела всё так же под внешним управлением, их периодически «встряхивают», то есть задают минимальные нагрузки на имплы, чтобы не застаивалось кровообращение и не образовались пролежни. Такое хранение тоже чего-то стоит, но несравнимо с досрочным дерендом, тратится только питательная расходка, и то по самому минимуму.

– И такое место можно как-то организовать?

– Теоретически?

– Исключительно теоретически. Гипотетически даже.

– Ну, потребуется некоторое специфическое оборудование, но его можно найти. На Окраинах наверняка остались укомплектованные центры передержки.

– Отлично, – обрадовалась Костлявая, – что ещё?

Ну да, основной бизнес кланов – демонтаж оборудования на Окраинах, это им ничего стоить не будет. Но дальше я её обломаю.

– Нужен будет локальный сервер и надёжная сеть. Достаточно мощный, чтобы имитировать управляющий гейт ренд-центра.

– Хорошего железа на Окраинах полно, – кивает клановая.

– А ещё для него понадобится тот же набор софта, который стоит на центральном. Фактически полная копия со всеми сетевыми сервисами, актуальными программами, валидными лицензиями, корректными паролями и так далее. Чтобы прошивки рендовых обменивались с ним информацией на прописанных в них сетевых адресах, не подозревая, что они в локалке. Иначе включатся аварийные протоколы, и мало никому не покажется.

– И где такое берут?

– Ну, можешь сходить в башню Креона и попросить сделать для тебя дамп.

– А если серьёзно?

– Тогда нигде. Сервер существует в одном экземпляре, он стоит в башне, все рендовые прошивки завязаны на него. Любой, кто захочет туда попасть, будет иметь дело даже не с безами, а сразу с гвардией.

То, что сильно урезанная копия самого ценного владетельского актива стоит в дешёвом борделе в паре километров отсюда, Костлявой знать совершено незачем. Конечно, мощностей у меня и на один процент от центрального не наберётся, ну так у меня и оборудования всего тридцать поинтов, причём однотипного. Мне не нужна поддержка прошивок на все сеты города, достаточно одной мапской, так что развернул я это на железе вполне скромном. И нет, я не брал штурмом башню Креона, а всего лишь выборочно скачал ежедневный бэкап системы, убрал из него всё лишнее, раскатал у себя и прописал конфигурацию сетки. Не скажу, что это было просто, но и ничего сверхъестественного. Второй раз справился бы вообще без проблем, теперь даже доступ к бэкапам не нужен, сделал бы копию со своего, но нафига мне это?

– Спрошу прямо, – Костлявая поставила стакан на стол. – Ты можешь это сделать? Теоретически, практически, хренастически – как угодно?

– Отвечу хренастически, – пожал плечами я. – А мне это зачем? Будь у тебя куча токов, ты бы их выкупила, а не искала ломщика.

– Хорошо, давай сформулируем иначе. Сколько может стоить такая услуга?

– Услуга, которую некому оказать?

– Если бы нашёлся ломщик, которому такое по силам, сколько бы он запросил?

– А сколько стоит жизнь, Костлявая? Частичный денерф прошивки послерендового – тяжёлый крайм. За такое, если поймают, то жопу оторвут по самую шею. Но, клянусь мудями Креона, спереть владетельские ключи от всевластия – за это оторвут вообще всё.

– Креона больше нет, – напомнила клановая. – Рулит его дочка, Калидия. Та ещё безумная сука, по слухам. Отрубила папаше башку – фигак!

– Да, точно. Тогда, клянусь мандой Калидии, это всё равно что спросить: «Эй, дро, за сколько токов ты вниз башкой со Средки спрыгнешь?»

– И за сколько?

– И нахрен мне тогда токи?

– А если не токи? Если найдётся, что предложить поинтереснее?

– Предложи.

– Я подумаю, Гарт. Это тебе, – она подвинула по столу карточку. – Неактивированная.

– За что? – я даже глазом в ту сторону не повёл.

– За то, что потратил на меня своё время. Бери, это ни к чему не обязывает. Просто компенсация.

– Всего лишь?

– Может быть, когда я захочу ещё раз с тобой пообщаться, ты вспомнишь про эту карточку и не откажешься.

– Ладно, это можно, – я смёл карту в карман. – Свяжись через Механа, как надумаешь.

Когда Костлявая укатила на своём мотоцикле, я достал карточку, снял защитную плёнку и активировал. На крошечном экранчике высветилась сумма.

Ого, а ей, похоже, сильно припёрло!

Глава 9

Программная бомба

Утро встретил за терминалом в своей подсобке. В том файловом мусоре, который я скачал из памяти Седьмой, нашёлся чудом уцелевший локальный лог-файл, который продолжал писаться ещё некоторое время после обрыва сетевого соединения. Он более полный, чем тот, что был у меня на сервере, но содержит больше вопросов, чем ответов. Логирование низкоуровневое, в него попало в основном состояние имплогруппы, но кое-что любопытное выудить получилось.

После того, как какой-то странный софт запустил форматирование памяти и об него же самоубился, сет пребывал в состоянии полуотключения. Собственно говоря, никаких других вариантов и быть не могло – не осталось ни операционки, способной отдать команду, ни драйверов, которые должны её интерпретировать в конкретные миоимпульсы. Побилось всё капитально. Если бы не подпрограммы, жёстко вшитые в чипы микроконтроллеров самих имплов, мапа не смогла бы задействовать мускулатуру груди и диафрагмы, перестала бы дышать и пришла в окончательную негодность. К счастью, эту часть никаким форматированием не убить, чипы не перепрограммируемые и стоят прямо в деталях сета. После ренда именно они обеспечивают большую часть взаимодействия между вернувшим себе руль мозгом и оставшимися в теле имплантами. Очнувшемуся после ренда человеку понадобится краткий курс реабилитации, в ходе которого его мозг привыкнет к новым взаимодействиям, но затем он будет просто ходить и двигать руками, не испытывая никакого дискомфорта. В это время программная часть уходит в гибернацию, хотя и никуда не девается. При повторном ренде происходит обратное переключение, мозг отключается нейровентилем и засыпает, операционка подхватывает имплы своими драйверами, которые гораздо более эффективны, потому что не требуют прекомпиляции. Это, кстати, ещё одна причина того, что неправильно называют «нерфом прошивки» – вне ренда работает другая сигнальная система. Поэтому среди тех, кто в теме, денерф считается технически невозможным, и верят в него только непуганые обыватели. Это позволяет мне не очень сильно бояться, что меня спалят с моими мелкими шалостями. Любой донос в конце концов дойдёт до технически грамотного человека из нерендных безов, и тот скажет: «Что? Ломщик, умеющий в денерф? Какая чушь, это абсолютно невозможно. Очередная низовая сказка для дурачков, или какой-то жулик их разводит. Не тратьте больше моё время на эти глупости!» Во всяком случае, я надеюсь, что так будет. Но лучше бы обо мне просто никто не узнал.

Самый интересный момент в логе – когда активность имплов вдруг возвращается. В тот момент мапа очнулась, села, заозиралась и так далее. Когда я смотрел запись с камеры, то предположил, что, возможно, какая-то часть установщика не самоубилась и криво активировалась, воткнув первый попавшийся драйвер-пак. Версия выглядела логичной, хотя и не без натяжек. Неподходящие драйвера от другого сета в каком-то крайне маловероятном, но все же возможном случае могли привести к спонтанной мышечной активности и даже попыткам форсажа блоков, в которых он не предусмотрен конструктивно. Положа руку на сердце, это не было бы похоже на то, что я наблюдал в видео. Скорее всего, мапа просто билась бы в беспорядочных судорогах. Сомнительная гипотеза лучше, чем никакой, но она не подтвердилась логами – никаких драйверов в этот момент установлено не было. Отбрасывая все невозможные варианты, оставляю единственный – управление сетом шло через встроенные чипы-компиляторы, потому что больше ничего не работало. Это означает только одно – мозг мапы взял контроль на себя.

Нет, это, конечно, не мифический «выход из ренда». Скорее всего, активировалась премоторная и первичная моторная кора мозга. Потенциал действия от нейронов первичной моторной коры по аксонам нисходящих путей достиг спинного мозга, α-мотонейроны дали импульсы на нервные линии, чипы имплосета его приняли – и понеслось. Этого не должно было произойти, потому что всю церебральную активность в ренде отсекает нейровентиль, и переключить его состояние прошивка, хоть целая, хоть повреждённая, не может никак. Это отдельная изолированная командная цепочка, активируемая строго извне, поэтому Костлявая зря надеется, что какой-нибудь ломщик выведет её людей из ренда вручную. Техническая возможность для этого отсутствует. Это вам любой грамотный техн скажет.

Однако же есть вариант, при котором включение натурной моторики в ренде из невероятной ситуации превращается в маловероятную.

Обычный неройвентиль, который ставится абсолютно всем рендовым, строго бинарный: ноль/единица. Включено/выключено. Однако есть как минимум одно известное мне исключение – эксклюзивные заказные «натурные» эскорт-мапы. Поскольку они «естественного управления», то есть моторика тела под контролем мозга, а под контролем прошивки сам мозг, то нейровентиль у них другой, с регулируемым пропусканием. Что и как проходит от мозга к телу, в его случае контролируется на более высоком уровне специальным аппаратно-программным модулем в прошивке. Это позволяет эксклюзивной эскорт-мапе с одной стороны быть совершенно натуральной женщиной с естественными физиологическими реакциями, с другой – сохранить главное преимущество мапы, то есть адаптивную обратную связь с партнёром. Причём, в случае эксклюзива локально, а не через сервер, потому что те, кто готов отвалить несусветные деньги за штучную работу, не хотят, чтобы его дико дорогую игрушку контролировали удалённо. Технически локальность обеспечивается мощным быстродействующим вычислительным блоком с большим объёмом высокоскоростной памяти, а также тем, что настраивается мапа под одного конкретного человека. Это на три порядка меньший объём датасета, чем тот, что используется для серийных мап, которые должны уметь угодить любому. В нашем скромном заведении мапы подключены к моему локальному серверу, но управляющий интерфейс в нём тот же, что и в центральном, копия, на которую я регулярно накатываю обновления.

Если Седьмая в прошлом «натурный эксклюзив», это объясняет очень многое, хотя и не всё. У неё избыточно мощный чипсет с огромным объёмом памяти – это раз. Большая часть её зашифрована и недоступна, там, скорее всего, хранится индивидуальный профиль заказчика и дистрибутив управляющей системы – это два. Третье, и главное, – в этом случае у неё стоит программно управляемый нейровентиль с динамической полосой пропускания. А значит, когда система скрэшилась, он вполне мог частично открыться, передав ассоциативное управление моторикой задней теменной коры. В этом случае неудивительно, что Седьмая заметалась, как напуганная пегля, и самотравмировалась, поломав кровать. Непонятно, почему именно кровать, но мало ли что там в полувключившейся башке перемкнуло, может, она под ней спрятаться хотела.

Напрашивается рабочая версия: кто-то из топовых вершков с огромными деньжищами заказал себе эксклюзивную любовницу экзотической внешности: очень светлые длинные волосы, большие голубые глаза, маленький аккуратный носик, молочно-белая кожа с веснушками, крупная грудь, ну и так далее. В таких контрактах оговаривается всё, вплоть до формы наружных половых губ и длины пальцев ног. Исполняются заказы не моментально – сначала надо найти среди соискательниц мап-ренда девушку, максимально подходящую по физическим параметрам. Светловолосых и настолько белокожих у нас не бывает, девчонки города темноволосые или рыжие, но это как раз легко корректируется через введение пигментов, так что требуется прежде всего нужная структура тела – рост, плотность фигуры и всё такое. Скелет править сложно и долго, а вот мягкие части можно подогнать без проблем. Отобрали несколько подходящих, сделали им черновую корректировку – высветлили кожу и волосы, расширили глаза и поменяли цвет радужки, добавили или убавили в груди и бёдрах и так далее. Показали заказчику. Тот походил, посмотрел, пощупал и ткнул пальцем: эту допиливаем!

Остальных девчонок вернули обратно в ренд-центр и зарендили в серийные мапы, докинув компенсацию за изменение внешности, это дешевле, чем менять её обратно. А выбранную отправили на спецпрограмму, где влупили ей эксклюзивный управляемый нейровентиль, накатили спецпрошивку, работающую над, а не под мозгом, и параллельно довели до совершенства детальный тюнинг тела, от точной формы всего, как снаружи, так и в доступных клиенту полостях (точно под размер), до коррекции феромонного букета, чтобы от её запаха у него сразу выброс тестостерона случался. Параллельно вёлся сбор датасета и обучение модели. Для этого заказчику дают временный тестовый заменитель – более-менее визуально схожую мапу со стандартным контроллером, но усиленным набором сенсоров. В процессе её использования строится индивидуальный интимный профиль заказчика и собирается массив данных, на которых обучается нейромодель, которую потом инсталлируют в эксклюзивочку. Самая сложная часть – настройка поведенческих паттернов, это реальное шаманство, чисто ручная работа, где каждый коэффициент по сто раз корректируется, пока не получится точнейшая имитация бесконечно влюблённой женщины с абсолютно натуральным, естественным, неподдельным, но при том идеальным с точки зрения заказчика поведением. Таланту тех, кто этим занимается, я могу только позавидовать, настоящая магия. В среднем подготовка эксклюзивки от заказа до финала занимает, в зависимости от сложности задачи, от трёх месяцев до года. Такой ренд бывает дольше стандартной «первой десятки», обычно пятнадцать-восемнадцать лет, до потери визуальной молодости. Повторный ренд у того же клиента большая редкость, но всё же случается – бывает, что заказчик привыкает к своей мапе и готов мириться с возрастным ухудшением экстерьера. Гораздо чаще, впрочем, случается досрочный разрыв ренда – клиенту хочется чего-нибудь новенького. Тогда мапу либо дерендят (для заказчиков такого уровня расходы несущественны), либо отправляют на передержку до конца контракта. Выключают и на склад, лежать со шлангами во рту и заднице. Ренд-центру всё равно, это за счёт клиента: просто некоторые не хотят, чтобы их эксклюзивом пользовался кто-то ещё. А некоторые проплачивают утилизацию надоевших мап. Отчасти из соображений престижа, отчасти из опасений, что из её памяти вытащат какую-нибудь конфиденциальную инфу. Да, утилизовать рендовых незаконно, но топовые промы на закон плевать хотели.

Что мне приходит в голову в этой связи? Вряд ли кто-то из промов будет лично контролировать, что утилизация его игрушки действительно произведена. Тем более, что это всё-таки серьёзный крайм. А значит, исполнитель этой работы мог решить подзаработать дополнительно, получив не только анонимные токи за незаконную утилизацию, но и продав в ренд ненужную мапу. Это сложно, но на определённом уровне доступа вполне реализуемо – залочить в ней эксклюзив-прошивку и профиль заказчика, накатить на оставшееся место стандартную систему, написать простейшую программную затычку нейровентиля, которая будет держать его всегда закрытым, засунуть обычный мап-сет – и готово. Самое сложное здесь – подменить номер лицензии и создать фиктивный контракт, чтобы вывести денежки. Однако, и это возможно, просто сильно сужает круг лиц, которые могут такое провернуть. Настолько сужает, что я могу сказать себе: «Хоба! А ведь я знаю этого парня!» В общем, запросто можно провернуть. Однако в данном случае предприимчивому техну не повезло – Седьмая забаговалась и ушла по дешёвке в распродажу брака. Тот, на кого я подумал, скорее хитрый, чем умный. Задачка нерядовая, а с системным программированием у него всегда было хреновенько.

* * *

Когда явился интик, некая картина случившегося у меня нарисовалась. Скорее всего, в прошивке Седьмой была закладка, на случай если что-то пойдёт не так. При попытке переустановить систему она сработала, подорвав программную бомбу, которая привела к полному разрушению всего содержимого памяти, чтобы никто не мог до него добраться. Но из-за того, что я переразметил носитель и часть обозначил как «только для чтения», закладка сработала криво и грохнула не всё. Программа-затычка, державшая нейровентиль в состоянии «Выключено полностью», оказалась в числе фоновых процессов, закрытых установщиком, у мапы частично посыпался рендный блок, она чуть не угробила себя панической активностью, вырубилась от перегруза, блокирующий процесс перезапустился, и Седьмая статуйнулась окончательно.

– Боз Гарт, – спросил интик, – сегодня откроемся?

– Нет, я узнавал у Груши, только завтра. Но ты не расслабляйся, надо пройтись по всем боксам и проверить расходку. Сервис-режимы всё равно отработали.

– Да, боз.

– Потом подойдёшь, сходим к Седьмой вместе, надо её опять залить-помыть, и будешь свободен. Но первым делом сгоняй мне за едой.

– Да, боз, уже бегу!

Вернулся практически сразу.

– Что, уже принёс?

– Нет, там вас ждут. Просили позвать.

На улице подпирает заднюю глухую стену борделя Хлось, рядом стоит Скеша.

– Боз Гарт, – сказал он тихо, – мы всё сделали. Пошарились по кондоминиумам, перетёрли с местными, узнали, где ходят чужаки. Теперь знаем дверь. Она закрыта, но, если вы, боз, дадите нам ту штуку, которой открыли склад…

– Нет никакой штуки.

– Ах, да, дверь сама же открылась. Совпадение. Как с Рохи.

– Именно. Поэтому я дам вам другую штуку, подожди.

Сходил в подсобку, вернулся с коробочкой.

– Похожа на стандартный неоновый фонарь, – сказал Хлось. – Их везде валом.

– Именно. Но это сетевая камера. Её надо повесить вместо любого из светильников возле той двери. Но так, чтобы казалось, что она там всегда висела. Справитесь?

– Сделаем, боз. Это всё?

– Пока да.

– Боз Гарт, – сказала Скеша застенчиво, – а давайте, мы интика вашего проводим? Последим, чтобы никто не обидел, и всё такое?

– Пожрать хотите?

– Не без того, – признала девушка. – Там еда офигенная. Но без вашего разрешения…

– Можно.

– Спасибо, боз! За это, ну и… за то… совпадение.

– Не за что. Как закончите с камерой, сообщите.

– Боз, – спросил Хлось, – это вот такие скрытые камеры в борделях стоят?

– В борделях запрещено видеонаблюдение за клиентами, если ты не знал.

– Значит, не такие?

– Такие. Бегите за интиком, пока он сам всё не сожрал.

* * *

Интик принёс мне обед, и я, поедая острую лапшу, мотаю длинный и нудный текст стандартного ренд-договора. Он составлен так нарочито запутанно, что я, возможно, буду первым человеком, прочитавшим его до конца. Если не усну. Вдохнул стим и продолжил.

В конце концов нашёл то, что искал, – далеко запрятанный пункт «Обязательство по переуступке, признанию ничтожными и наследованию обязательств». В электронном документе он свёрнут под незаметной галочкой «Прочее», и там, помимо того самого «прочего» есть и указание на то, кто получит выплаты в случае, если рендовый не доживёт до конца ренда. То есть, как изящно сформулировано в документе, «утратит жизненный потенциал в силу внешних обстоятельств, не связанных с несоблюдением лицензионного договора». Например, сдохнет от заложенной в прошивке программной бомбы.

Обычно там стоит прочерк, потому что абсолютному большинству рендовых наследовать некому. До тринадцати они росли в интернате, затем взрослели на низах, потом рендовались и всё. Кроме того, они еле-еле грамотны, тыкать носом их в этот пункт никто не станет, а сами подростки считают, что бессмертны. В случае, если наследник не указан, ренд-центр никому ничего не выплачивает, профит. Но у Седьмой вместо прочерка указан айди-счёт некоей Миракиты. Скорее всего, это левый айдишник, за которым стоит всё тот же человек, который засунул бомбу ей в голову. Он не из тех, кто откажется от денег, если для этого всего лишь надо сломать чужое оборудование. Продать краденую с краймовой утилизации мапу и дополнительно заработать на том, что она не доживёт до конца ренда – очень в его духе. Предприимчивый парень. Думаю, даже если бы я не полез переставлять систему, однажды закладка всё равно бы сработала, – ему совсем не надо, чтобы девчонка, которую он должен был тихо утилизовать, вышла из ренда. Если она подписалась на дорогой эксклюзив без имплов, а очнувшись, узнает, что отмотала рядовой дешёвый мап-контракт с сетом, то устроит скандал. Внешность у неё необычная, заказчик узнает, будут неприятности. А так, как говорят в низах: «И концы в туман, и токи на карман».

Вместе с интиком обслужили Седьмую – помыли, сменили памперс, я сделал новый раствор и залил его в желудок, но долго она на этом не протянет. Надо запустить хотя бы в объёме сервисных функций. Стандартная мап-система не ставится из-за конфликта оборудования, причём не очень понятно, что именно мешает. Возможно, какие-то особенности работы процессорного модуля эксклюзивок, железо-то другое. Например, нужны особые драйвера матплаты, а может, система там вообще в виртуалке крутилась, мощность позволяет. Я бы так и сделал, например.

В общем, хоть садись и сам минимальную систему под неё пиши. Я, конечно, не стану, нет у меня столько свободного времени, но кое-какой перспективный вариант в голову пришёл.

Пока интик прибирал в боксе, я обдумывал идею, и, чем дальше, тем больше она мне нравилась. Да, вполне реально и даже не слишком трудно. Для меня.

– Боз Гарт, – спросил интик, когда мы оттащили мапу из сервисного отсека обратно на кровать и уложили ровно. – А почему она такая красивая?

– Красивая? – удивился я. – Мапа?

– Да, – вздохнул он, – очень! Вы разве не видите?

Парень смотрит на Седьмую с таким выражением лица, что хочется его стукнуть.

– Это просто мапа.

– То есть она вам не нравится?

– У неё интересное железо, но она сломана, и от неё куча проблем. Пожалуй, что нет. Если бы не некоторые обязательства перед нанимателем, я бы её списал.

– Вы что, боз! Такую красоту!

– Это мапа, – терпеливо повторил я. – Технологическое оборудование. Остальные у тебя такого восторга не вызывают?

– Ну… Они обычные. Симпатичные, да, но ничего особенного. А эта…

– Нестандарт, – согласился я. – Но, как показывает статистика борделей, у нестандарта проходимость меньше. Клиенты ищут в мапах знакомые черты, они должны подсознательно ассоциироваться с женщинами из бытового окружения, которые сами по себе недоступны. Поэтому в мап-ренд предпочитают брать не ослепительных красавиц и не сверхсексапильных – эти, наоборот, подавляют совершенством, – а усреднённо-привлекательных. Всё давно посчитано и оптимизировано, это же главный бизнес Средки.

– И всё равно, – упрямо сказал интик, – если бы у меня были токи, я бы выбрал только Седьмую. Она идеальна. Вы же почините её, боз Гарт?

– Как минимум, попытаюсь.

Глава 10

Альтернативная прошивка

Отоспавшись, проверил, что все мапы (кроме Седьмой) в режиме ожидания, а её состояние пока стабильно. Груша оставил сообщение, что Киралик всё, наконец, порешал с властями, и завтра мы откроемся. Сегодня уже половина ночи прошла, смысла дёргаться нет. Таким образом, у меня осталось не так много свободного времени и стоило употребить его с пользой. Но для начала кофе.

Интика я отправил домой прежде, чем лёг спать, посоветовав найти себе девчонку в низах и хорошо провести время вместо того, чтоб мастурбировать на сломанную мапу. Он дико покраснел и стал отпираться, чем только усилил мои подозрения. Впрочем, плевать, лишь бы убирал за собой. Однако за кофе пришлось идти в кафе.

Время чуть за полночь, то есть по меркам Средки разгар работы. Я привык жить в её режиме, и мне даже нравится. Днём здесь скучно и не слишком красиво – солнце ей не к лицу. С утра до вечера Средка принадлежит ренду: суетятся уборщики, доставщики, грузчики, повара, техники. Рекламы погашены или засвечены солнцем, неон не горит, клиенты и владельцы бизнесов отсыпаются. Заведения готовятся к вечернему старту. Когда темнеет, Средку заливают переливы огней, взлетает гармония цвета и музыки, оживает анимация голореклам, пряный ветерок из пустошей сдувает жару и напитывается запахами вкусной еды, приятных напитков и лёгких стимуляторов. На променад высыпают красиво одетые (или красиво раздетые) молодые и весёлые люди с огнём нетерпеливого ожидания удовольствий в глазах. Атмосфера вечного праздника, приятно посмотреть.

И я смотрю.

Я уже достаточно давно живу на Средке, в Средке и Средкой. Один из тех, кто стоит за сценой этого вечного спектакля похоти, азарта и жадности. Работник кулис. И знаете что? Мне тут нравится.

Я не по одному разу слышал все проклятия «воздушной аллее порока», знаю все аргументы её ненавистников: от пафосных видеороликов «Кибернуля», проклинающего ренд-систему, до пьяных спичей в баре о «развращении молодёжи». Я никогда с ними не спорю. С одной стороны, все споры бессмысленны, с другой – они правы. Все вместе и каждый по отдельности. Да, Средка есть фокус и вершина рендовой системы. Мощный насос, откачивающий деньги из карманов пострендовых горожан обратно в экономику города. Механизм, не дающий им стать рантье и жить на рендовую премию годами. Гарантия повторного ренда, на которой держится окупаемость имплосетов. Не было бы Средки, быстро и весело вытягивающей токи с айди-счетов клиентов, система ренда забуксовала бы, парализуя городскую экономику.

Не любите ренд? Понимаю. Никто не любит. В среднестатистической норме каждый житель низов рендуется в семнадцать на «первую десятку» и выходит из ренда в двадцать семь. На выходе он имеет нерфнутый, но всё равно повышающий его физические возможности сет, право деблокировать контрацептивный имплант, который в интернате всем ставят в тринадцать, а главное – очень приличную по меркам низов сумму на счёте. При этом он не теряет права на «соцминимум» – бесплатную еду, бесплатную одежду, бесплатное образование и бесплатное жильё, а если обзаведётся ребёнком, то получит ещё пакет бонусов за то, что немного разгрузил муниципальную программу промышленного воспроизводства кадров. Всё это даёт ему возможность жить скромно, но без особых забот до конца дней своих, жениться, завести и вырастить детей и больше никогда не работать. Разве это не стоит десяти лет жизни? Девятьсот восемьдесят три из тысячи низовых решают, что стоит, и выбирают ренд. Ведь для них этих десяти лет не существует, просто темнота между закрытыми и открытыми глазами на кровати в ренд-центре. Как моргнуть. Любой расчёт показывает, что, кроме случаев совсем уж паршивых рендов, это выгодная сделка, ведь при установке имплосетов организм проходит детальнейшее медицинское обследование и корректировку всех дефектов здоровья, что само по себе увеличивает длительность продуктивного возраста. Кроме того, во время ренда идёт постоянный контроль физического состояния. Мапы ежедневно имеют столько внимания, как через внутренний системный мониторинг, так и через периодические осмотры, сколько нерендовая бордель-девица в подпольном заведении в низах не увидит за весь свой срок службы. Кстати, десять лет она там, скорее всего, не протянет, а если её и не вышвырнут раньше за потерю внешнего вида, то по истечении этого срока окажется полной развалиной без единого тока на счёте. А рендовая вернётся здоровой, бодрой и состоятельной женщиной, как и предусмотрено лицензионным контрактом. Если, конечно, не забагуется, не попадёт на распродажу брака и не будет потом утилизована на подпольной крайм-разборке, потому что чей-то техн переоценил свои силы.

Что тут скажешь? Говно случается.

* * *

Хлось подсел к моему столику, когда я от праздных размышлений об экономике ренда перешёл к практическим, на тему «А не выпить ли ещё кофе». С одной стороны, я сегодня почти выспался, что в моём режиме жизни редкость. С другой, работы предстоит до чёрта, а синтокофе бодрит мягче, чем стим.

– Кофе! – заказал я официантке.

Здесь она не так экзотична, как в мотобаре, никаких колёс, недорогой открытый сет – плечевой пояс, шея, руки, в заднем вырезе платья видна поддержка спины. Ножной имплокомплект то ли отсутствует, то ли скрытый. Решили не портить девушке красивые ножки, наверное. Вон в какой экстремально короткой юбке гуляет, есть что показать. Так что не все симпатичные девчонки рендуются в мапы, есть и другие возможности.

– А можно мне тоже, боз?

– Два кофе, – я коснулся запястья официантки картой, она кивнула и пошла за заказом.

– Спасибо, боз. Мы повесили камеру. У нас там на районе есть один мелкий интик, школота, ссыкливый, как пегля, но во всяких электрических штуках нормально волочёт. Если не заработает, я ему зуб выбью.

– Зуб не обязательно, за камеру спасибо.

– Что дальше, боз? Они ходят по двое-трое, мы готовы их пощипать!

– Не надо. Вообще уберитесь оттуда пока. Я серьёзно. Спугнёте ещё. Пусть кто-нибудь из твоих крутится здесь, у борделя. Я маякну, когда понадобитесь.

– Как скажешь, боз. Вопрос можно?

– Давай.

– Ты говорил, чтобы я не спешил в ренд. Почему?

– А ты хочешь?

– Все хотят, боз. Если повезёт, буду с крутой имплухой, ну, и на Средке позажигаю, конечно. Весь твой бордель опробую!