Текст книги "Не боги(СИ)"

Автор книги: Павел Бабичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– "Вам не терпится в палачи? Как начальник экспедиции напомню, что у нас, и у вас тоже полковник Васильев, нет права на террор аборигенов. За это на Земле будет трибунал".

Угрюмов пропечатал своим железным голосом.

– "Васильев, возьмите своих людей и проверьте наших поселенцев, и конфедератов -надо определить какими людскими ресурсами мы располагаем на любое решение. Как бы не развернулась эта похабщина – она коснется нас. Совет окончен"

Выйдя из здания совета вождь и Миллер сидели на лавке под солнышком.

Обычная маска вождя ничего не выражала. Но в тоне мелькали странные нотки.

– "Кто ваш вождь? Признанный людьми? Угрюм или Жеров? Жеров не вождь, даже не теке ре."

– "Что такое теке ре."

– "В лодку берется только прошедший испытание по ритуалу или реальному делу испытание – теке. Старшим в лодке быть на слово делать и руль весло держать – ре. Взяли в лодку – значит теке уверены, что взятый теке. Будет делать то, что должен делать. Значить не испугается делать то что нужно. Значит будет делать – то что всем жить.

Теке должен прыгать с копье, когда нужно. Теке ре знать – когда нужно. И прыгать первым если нужно."

– "А что у вас в племени шаман не уважаем? Он же в лодку не садится. Копье не держит."

– "Шаман дело знает. Шаман говорит дело – теке видеть и за слово он будет теке. А если сильно важный слово и теке ре. Но только если слово есть большое дело. Слово ветер -не слово шаман."

– "Понятно, а как у вас относятся к женщинам и детям?"

– "Детей и женщин надо любить. Но если сажать на руль весло, того кто его не держать – все, кто в лодка погибать. Теке не сезоны и не меж ног, теке -испытание.

Но мы говорить не про – дети, про ваха. Жеров ваха и те индейцы которых вы пустили ваха. Ваха хуже нака. Ваха плохо пахнет. Ваха опасно."

– "Что такое нака, я знаю, вы так зовете местных пьяниц и наркоманов, одним словом. Вот "ваха" не слышал – это что?"

– "Ваха, человек, который звать как маленький зверь. Такой зверь не иметь большой зубы. Любить сильно пахнуть. От его запах бежать даже крупный зверь. Этот зверь любить оставлять свой запах везде. Так он чувствовать себя большой сильный. Ему так нравиться. Его так пьянит.

Он не роет большой нора, не создавать большой стая, крепкий стая для охота. Он глуп, он не хитер. Но мочь делать безумный любой зверь, у который есть нос. Так ваха высокий, так ваха надутый, так он счастливый. Так он высокий голова."

– "Ты хотел сказать гордый"

– "Да, гордый"

– "Когда ваха много они собираться в стаи они делать пусто и плохо пахнуть много земля."

– "И вы называете своих и чужих людей по такому зверьку? Только за молодую глупость?"

– "Не молодой. Не всегда молодой. Не теке. Теке – гордый что сильный сердце. Теке уметь копье, теке голова понимать копье .Теке гордый что возить рыба.Тем что его среди теке.

Теке понимать копье. Он не ударить ни ребенка ни женщина. Мочь наказать – если обычай требовать. Но их всегда кормить. Он понимать обычай и их смысл. Он мочь оценить теке ре и не идти за плохой.

Ваха не мочь так или не хотеть. Ваха пахнуть. Особенно, когда мочь пахнуть слово. Пахнуть глупым делом. Порой плохо пахнуть. Особенно плохо пахнуть, когда ваха много сезонов и в руке копье.

Особенно плохо пахнуть если ваха сумеет стать теке ре. Так бывать. Хитрость. Случай.

Я чувствовать запах. Жеров – ваха."

Олег поморщился.

– "Мудро говоришь. Но может все– таки включишь автопереводчик? Легче же будет и не так кисло, слова подбирать по автословарю."

– "Здоровый не ходить на опора. Хотеть быть здоровый, хотеть быть сильный – ходить ноги".

– "С Жеровским вопрос будем решать сами. А тебя все– таки спрашивают есть ли мысли как решить проблему со смутой среди индейцев."

– "Ваха не мочь представить, как быть твердый сердце рука на сторона весло, не понимать ветер течение, не уметь рыба гарпун бить. Но при этом он хочет чувствовать себя Ди ли ре теке ат. И он видит себя им как нака."

– "Что такое Дили ре теке ат?"

– "Великий Дух. Он породил нас. Он учит нас. Он истинно знает мироздание. Его дух силен как у величайших героев. Он прошел сотни испытаний во плоти. Он испытан в мужестве, хитрости, уме .Он любит нас как породивший. Мы любим его, как породителя. Он наш. Мы его.

Мы его теке и его дети. Мы воздаем ему почет ритуалами. Он порой одаривает нас просимым и не просимым. Разным. Здоровьем, удачей, мудростью – он дарит."

– "Вы так зовете бога?"

– "Значит вы то же знаете, что это."

– "Немного по-другому, но знаем. Твои слова мудры, но я все-таки еще раз переспрошу, что ты предлагаешь делать с ваха этих племен?"

Вождь не торопясь залез в карман на поясе, вынул несколько кусочков, предложил Миллеру. Потом сунул в рот. Задумчиво прожевал.

– "В моем сердце большая гордость. Дети богов доверять моя мудрость. Я иметь в ум дело для предлагать. Но больше хорошо предлагать сперва шаман говорить. Есть время до закат ждать? И звать теке ре Васильев и теке ре Морозов?"

Олег задумчиво потеребил ухо.

– "Да, они придут. Встретимся в твоем доме."

Солнце упало за горизонт. Полуземлянка освещалась электролампочкой от простой мини ГЭС. Кожи и меха создавали странный но весьма уютный колорит.

На коврах сидели люди с пиалами странного местного напитка из местной растительности.

Васильев оглядел давящим взглядом присутствующих и отчеканил.

– "Так все в сборе. Кто будет говорить?"

Шаман ответил приглашающим жестом руки, поправил авто словарь и начал

– "Когда ходить на зверя сперва – говорить о свойства зверя. Ваха не понимает обычаев и всегда ищет что бы спина прямой."

– "Вы имеете ввиду "чувствовать гордость" – Уточнил Миллер.

– "Не только, чувствовать гордость, сила, победа. Чувствовать – хозяин угодий, добытчик, вкусно есть добыча.

Ваха не может или не хочет уметь, понимать мочь – не теке, не добытчик. А хотеть почувствовать себя теке ре -сильнее любого другого.

Не может. Не представлять – а хотеть.

Оттого плохо делом любить. Людей не любить, себя не любить. Не уметь быть– си теке... Мужественным. Ни теке ре... Благородным.

Ваха снаружи это плохое дело, но что бы его делать сначала надо решать другое. Как говорится– Ни теке, ти теке ми си теке ваха ти, ти эр."

Вождь уточнил

– "Это поговорка, примерно значит -капитан который не умеет вести себя как капитан в сложной ситуации – это не капитан", потом скривился и всё-таки включил автопереводчик.

– "а молодой содомит, и эта ситуация плохо кончится, для тех, кто пойдет в его команду. Для точного понимания сложных вещей лучше использовать сейчас переводчик".

Кибернетика сотворила своё повседневное чудо. Только что сбивчивая, с длительными паузами речь стала размеренной звучной и выразительной.

– "Шаман имеет ввиду то что кто-то должен определить "когда метать копья" иначе не имеет смысла и собираться, не то что начинать."

Васильев резко поднял голову.

– "Да понял я его. Очень хорошо понял. Он хочет, чтобы кто-то взял на себя ответственность и организацию на себя. Иначе – в лучшем случае дело ограничится пустой болтовней, в худшем подставит всех участников.

Я могу взять на себя слово перед Угрюмовым. Если он даст добро на выработанный план – будем действовать."

– "Через голову Жеровского? Это возможно?" Вождь пробежал взглядом по лицам землян."

– "Да, если Угрюмов решит".

Вождь задумчиво затянул.

– "Понять, что и почему происходит просто. Как и то что будет дальше.

Ваха не умеют быть благородными. Не умеют быть сильными. Они лишь хотят утолять желания и опьяняться. Раз возвыситься как мужчины они не могут и добывать еду они не могут, по неумению или не желанию – они неизбежно будут пытаться делать это за чужой счет.

Это значит, что в любой ситуации где требуется твердое сердце, где требуется цепкий ум добытчика– ваха пойдут пакостить, грабить, топтать и гадить сверху на тех, кто не сумеет защититься. Терзать с дурной фантазией– тоже наверняка. Так они себе делают твердое сердце и радостный дух.

Много ваха и мало теке, при отсутствии сильного теке ре – это всегда то что мы сейчас видим. Если ситуация лишает ваха уверенности в себе, если становится мало теке– будут гадить и терзать. Особенно малые племена и детей духов.

Потом пойдут туда где есть еда."

Андрей поднял руку.

– "Дети духов? Это, наверное, шаманы?"

– "Дети духов. Отмеченные духами. Всегда странные. Иногда готовы умереть за обычаи. Иногда не могут провести дня, не нарушив пару тройку. Иногда видят сквозь пространство и время. Иногда не видят дерева перед носом. Иногда красивые, иногда отмечены уродством. Иногда умны, как не люди. Иногда лишены разума совсем. Всегда выделяются. Обычно плохие войны. Не могут защититься. Хотя и из них бывают великие воины.

Обычай племени велит их беречь. Духи делают свою волю через них. Порой от них приходят великие дела племени."

– "Вы их сильно уважаете?"

– "Уважать можно того, кто кем-то стал сам. Стал теке, теке ре, вождем, шаманом. Детей духов надо оберегать. Иногда от них же самих. Осторожно и аккуратно -не все духи добрые."

Васильев протянул бесцветным тоном.

– "Значит, будут грабить и портить до чего дотянутся. В первую очередь рвать иноплеменников и чудил всех мастей. А когда собьются в толпу достаточного размера пойдут к нам за тем же? И вы это предполагали?"

– "Мы не советовали всех пускать, уважаемый теке ре Васильев. Мы советовали другое.

Если мало теке и теке ре, если слаб обычай и некому его поддержать, если ситуация лишает людей уверенности и сытости начинается – ваха та. Люди прорываются если они ваха, иные словно заражаются как наркоманией.

Как и болезнь иногда можно излечить, иногда проходит сама. Как наркомания может и не лечится, а быть выбором, выедающим душу. Есть вообще рожденные ваха – и другими они не будут. Они всегда пытаются возвести повадки ваха в обычай. От таких часто и начинается ваха та.

Не будет достаточно теке и теке ре что бы поддерживать порядок и обычай силой – будет ваха та.

А применять силу, против людей многих сезонов, с копьями – это кровь".

Вождь посмотрел на шамана, тот кивнул взял переводчик, закрепил его на голове и продолжил.

– "Мы слышали о ваших обычаях, запрещающих вам проливать кровь в определённых ситуациях. И за нарушение этих обычаев у вас строго карают.

Но раз вы спрашиваете нас, то вероятно хотите, чтобы мы сделали то что запрещено вам? Хотя и с вашей помощью.

Мы можем выбрать один из двух путей...

Можно дождаться пока придет волна и перебить её. Поставить посты и убивать мелкие шайки и одиночек, которые будут приходить набегами. Так живут многие племена, даже среди ваали. Но это постоянное беспокойство. А нас мало. Да и стоило ли их пускать что бы убивать здесь?

Путь другой -собрать войско и пройти, собирая всех под один обычай. Так делают ваали. Пусть ваш обычай будет другой, но нужен обычай. Тогда надо организовывать еду и создавать организацию. Тогда надо делать много оружия и подбирать много теке и теке ре.

Часть можно набрать из тех же племен. Испытать на умение нести теке...ответственность. За едой и честью придет достаточно воинов. Особенно если пустить весть по земле. А кое кто и за спасением от ваха та.

Доверяют ли дети богов словам старика? "

Шаман внимательно посмотрел на Васильева испод густых старческих бровей.

Тот, не меняясь в лице кивнул.

– "Тогда скажу еще очень важное. Ваха отсеивается и лечится, делается в теке, через теке -то, в рабочей команде и через дело и испытание. Через умение понимать обычаи, а не просто говорить их слова, через труд, через умение выносить страх и опасность. Так что создавать команды с испытанием– будет самым трудным. Да и потом за людьми будет надо присматривать– бывших наркоманов не бывает. Хотя иные алкоголики в завязке -самые злые трезвенники

Хеке та кота та вака та. Сустав можно вывернуть, однажды вывернутый сустав вывернуть проще, а уже сломанный и выворачивать не надо.".

Миллер вскинулся

– "Это вроде власть развращает и власть абсолютная развращает абсолютно?"

Шаман улыбнулся.

– "Ваша поговорка? Похоже, но скорее сладкие возможности могут испортить человека, подгнившего испортят вероятнее, а гнилого наверняка проявят.

Вот два пути– если выбирать первый, то надо готовить ограду, если второй– армию причем начиная с обычаев и теке, с учебно -рабочих команд".

Кабинет совета на планете. Отделка пластиком и металлом – это одно из помещений собственно станции. Помещение заливает яркий свет из окна.

Васильев стоит у экрана и докладывает зло и резко.

– "Смута и межплеменные столкновения распространяются по всем территориям переселенцев. Творятся грабежи, насилия и дикие убийства, по различны поводам, а то и без них. Нет какой-то внятной идеи, есть общее невразумительное безумие и поиск виновных, без реальной вины. Все это ширится как волна или эпидемия.

Не трудно предсказать что выплеск всего этого на нас – это лишь вопрос времени. Но вот в какой форме – это прогнозируется хуже.

Бандитский набег? Смута среди наших индейцев? Одиночные нападения? Массовая волна?

Любая защита потребует расходов, энергии людей и человеко часов. И при всей теоретической эффективности может дать сбой. По крайней мере по началу.

А это значит потери. Среди аборигенов или среди экипажа.

Пассивная защита, как и невмешательство будет означать потери, причем непредсказуемые. Возможно -смерти.

Возможна и активная защита. Это значит так или иначе поставить под контроль все расселившееся население. Но для этого нужно многое чем мы в настоящее время не располагаем. В первую очередь информация. Что происходит? Причины".

Угрюмов.

– "У вас есть более конкретные идеи, чем "так или иначе"?"

– "Да, это создать смешанную армию и провести силовое подчинение и наведение порядка."

Затем распределить полученный человеческий материал по рабочим бригадам. Так мы выиграем дополнительные рабочие руки. Это даст нам дополнительные материалы и ресурсы.

Жеровскй

– "То есть вы хотите обратить в рабство всех, кому мы дали убежище? Порабощать, убивать, пытать?

Вы, чем вы после этого будете отличаться от ваали или дикарей? До сих пор мы были моральным авторитетом, за который Земле не пришлось бы стыдится. Гуманитарная помощь помогла сотням людей. Мы кормили и лечили, учили и просвещали.

Мы действительно были как боги для этих несчастных.

А теперь вы предлагаете, из-за своих домыслов, нам всем в грязь и говно."

На слове «боги» Васильев словно получил пощечину. Каменное выражение лица затвердело до гранитного состояния. А голубые глаза заледенели. Голос звучал глухо и негромко, но в нем чувствовалось дикое напряжение.

– "Вы вообще себе представляете Жеровский что значит быть мужчиной? Отвечать за тех, с кем связан одним делом? Каждое ваше слово говорит о том, что не представляете. Мы несем ответственность и за себя, и за людей."

– "И вот этими красивыми словами вы намерены оправдать порабощение этих людей, лишение их человеческих прав, свободы, возможности развиться в лучшее общество. Ну и разумеется поубивать вволю? Бремя белого человека свербит?"

– "А что предлагаете вы? Хотите и дальше изображать языческого божка? Напялить все побрякушки, созданные из технологий нашей цивилизации и гулять гоголем? Этакий кумирчик, поднятый над простыми смертными, к которым он милостиво снисходит. Юпитер с лампочками на жопе. Вероучитель пустых слов, с силовой защитой от креста.

Вас лично, эти технические хитрости может и защитят. А остальных? Хотя может и вас не защитят. Любые преимущества иногда дают сбой.

А свобода...Свобода -это жить своим пониманием вещей. Жить своей волей. Жить своим хлебом.

Человек, который не умеет распоряжаться своей волей, не понимает мир и вещи, не способен себя прокормить – свободным быть не может. Младенец, которому сиська нужна, свободен быть не может. Подросток, который дуркует, пытаясь найти свое место в жизни несвободен.

Ваша гуманитарка и поучения свыше, с упором в сверхавторитет – это в чем-то порабощение хуже казарменной муштры."

Миллер поднял руку и дождавшись внимания вступил в разговор.

– "Вот насчет прав, свобод и возможного насилия...Есть во всем этом рациональное, разумное зерно. Пожалуй, я внесу свои предложения.

Во-первых, нам ничто не мешает предложить покинуть наш мир всем желающим. И до начала операции и после. Желание остаться на нашей территории – это будет уже принятие подчинения нашим правилам.

В конце концов нам в самом деле не нужны рабы. Нравится нам это или нет, но творящуюся гнусь надо как-то прекращать – хотя бы потому, что она и самом деле может ударить по нам.

Толике "свободы по товарищу Васильеву" мы, пожалуй, сможем их научить. Наследственность, в том числе генетическую, конечно преодолеть нереально. Но мы же не собираемся учить собаку разговаривать?

А изменить их жизнь до более высокого уровня – для нас вопрос выживания. И привнести толику общественного развития мы вполне можем.

Возможно аборигены смогут поддерживать неплохой уровень цивилизации позднее и без нас. Возможно и нет.

Во-вторых, мы не можем продолжать действовать из положения "богов". Это малоэффективно. Да и опасно.

Достаточно сложиться прослойке посредников и нас разом сделают коллективным Христом. Причем независимо какого рода будет это прослойка. Будет ли это тайная агентура или это будут воины– благородные рыцари, жрецы книжники или бюрократия с блестящей столицей. Я уж не говорю про любых торгашей.

Нас в любом случае предадут. Однозначно."

"Вы это почему так считаете?" -Прищурился капитан.

– "Всем жрецам, знаете ли однажды начинают мешать настоящие боги. Чего-то требуют. Мешают удобству и вкусной жизни. Делают больно и неудобно.

А то и вовсе кнутом гоняют с выгодной торговой точки. Такой бизнес портят. Душу теребят, наказывать смеют.

А людям бы самим те почести хотелось, да и вкушать своим ртом все предназначенное для богов. Так как это принято у сект и культов разных кумиров.

Ну как за это не распять?"

Миллер вздохнул, оглядел лица свой публики и уточнил

– "Проще, проще, под богом ходить -лямку тянуть. Кумир пустышку создать значит– поиметь много вкусного с жертвенного потока. Мысль заменить требовательных богов на пустышку, вместо которой можно вкусно кушать, возникнет быстро."

– "Так что вы предлагаете?"

– "Что предлагаю? Те же рабочие общины с высокой степенью самоуправления. Сохранять их племенную самобытность нам без пользы – так что смешивать из кусков. Где силовики будут еще одной общиной. С общим управление делами советом представителей, как высшим управляющим органом.

Так что бы за пределами изначального организующего толчка в законодательстве и административном управлении система сама неплохо работала и даже могла развиваться. Тогда мы сможем обустроить этих людей и даже получить достаточный выхлоп необходимых нам ресурсов.

Так побарахтаемся.

Это в любом случае будет лучше той гнуси, что творится сейчас. Да и нам выгоднее. В конце концов мы прибыли сюда что бы двигать науку. Значит и заниматься должны наукой. Перспективы при увеличении объёмов работ выглядят увлекательнейше.

Итак, мы сохраним людям свободу. Они смогут уйти если захотят. Мы сохраним им права – их собственными руками. Суд по законам пусть и на основе их собственных обычаев – лучше хаоса желаний племенных вождей и безумия истерик маргиналов. Пусть сами выбирают себе старост, нам так даже лучше.

А разница в технологиях поможет нам за всем следить и оставаться эффективной верхушкой администрации убирая дурь и воровство. Нам это выгодно

Возможности к развитию мы их не лишим. Разве ребенок, которого учат грамоте, развивается хуже? Если конечно не перебарщивать. У них будет достаточно времени и возможностей к самостоятельному творчеству. И достаточно общественной нагрузки что бы обретать необходимый для развития опыт.

Что до смертей, то сейчас бессмысленно и люто гибнет намного больше, чем может погибнуть в такой операции. А если добавить фактор времени, то разница становится совсем несравнимой."

Миллер замолчал. Присутствующие глядели на капитана. Тот обвел яркими прищуренными глазами каждого из говоривших...Потом произнес.

– "Васильев возьмете для операции половину своих. Индейцев сколько сможете. Проведете необходимую организационную и разведывательную работу. Отчитаетесь по проделанной работе через три дня. Подробно отчитаетесь сколько и кого у вас выйдет собрать. Тогда и решим с планом действий.

Миллер я жду от вас все цифры по исходным данным, по расходам и перспективам."

Морозов с отсутствующим видом смотрел в настольный экран. Миллер одобрительно на капитана. Васильев с каменным лицом поверх капитанского плеча. Пирогов добродушно мазал взглядом то по капитану, то по академику. Уважаемый доктор не произнес ни одного слова за весь совет и казалось, что весь этот спор его не интересует совсем. Словно чем-то отвлеченный, он был здесь и не здесь.

Жеровский начал

–"Я.."

Но подавился под давящим взглядом.

– "Уважаемый товарищ академик несомненно займется дальнейшими поисками вариантов решения и анализом прецедентов по библиотеке Дежнева. Это несомненно необходимо, тем более, что у нас великолепная база данных. В которой может что-то найтись по нашему случаю. Это несомненно поспособствует принятию наилучшего решения".

Жеровский побледнел, помассировал сердце и промолчал.

Через несколько дней, на каменистой террасе– саде административной пирамиды.

Дмитрий Морозов щурился на солнышко и задумчиво жевал жучиную палочку. Подошедший Юрий сделал ставший уже традиционным жест, означавший «дай закурить».

– "Смешно, мы уже давно не имеем сигарет, но все равно для этого баловства выходим на свежий воздух."

Дмитрий криво ухмыльнулся и отдал всю пачку.

– "Что тебя беспокоит Юра? Ты просмотрел ролик по решению о создании смешанной армии? И что там увидел?"

– "Просмотрел, думаю, что двое членов совета нажили себе смертного врага. Это может выйти боком, причем нам всем."

– "Двое? А как же капитан? "

– "А он уже. И давно".

Через три дня, кабинет капитана. Административная пирамида.

– "Что у вас Васильев?"

– "Вот отчет. Данные как от аппаратуры Миллера, так и по моим агентурным сведениям.

Всего население мира составляет порядка 15 тыс. человек. Три поселения, указанные на карте и полукочевые племена и группы, занимающиеся собирательством, рыболовством и охотой на морского зверя.

Основной источник смуты как раз два поселения. Это может показаться странным ведь именно поселения вобрали более "цивилизованных" аборигенов со знанием сложного ремесла и растениеводства.

Но тем не менее именно в них распространяется "охота на ведьм" смешанная с дикой межклановой резней. Причем война идет как межплеменная, так и внутриплеменная.

Если бы все это происходило где-то далеко, то я лично рекомендовал бы держаться от всего этого подальше. И признал бы невмешательство лучшим вариантом. Но как уже было сказано это обязательно коснется нас и необходимо прекратить это до того, как, оно выплеснется.

Подробно расчеты изложены письменно. Вкратце, я предлагаю быстро занять поселения нашей вновь созданной армией и провозглашение нашего устава. В сочетании с понятными обещаниями это может дать неплохую подчиняемость.

Затем определим размер сборов и создание регулярно силового корпуса -за их счет. Я планирую примерно тысячу единиц. Брать будем из всей смеси племен.

Какие силы вы предполагаете для операции?

Всего 159 аборигенов и 17 землян в тяжелых скафандрах. Это то что мы можем снять, не сильно ослабив безопасность лагеря. Кроме того, мы располагаем пятью "стрекозами" и двумя десятками лодок.

– "Вы считаете это достаточным?"

– "Да, более чем. При правильно выбранном времени и грамотной пропаганде большая часть населения не окажет сопротивления. А немалая доля попытается примкнуть к нам.

Кроме того, группы, живущие вне селений, не обладают ни организацией, ни запасами для ведения затяжной войны. А климат и местность плохо подходят для войны партизанской.

Основной план по сути прост. Быстрый марш. Появление у стен. Предложение сдачи под наше управление. При отказе штурм. Занятие всех трех селений и установка в них нашей администрации, как из местных, так и поставленных для соблюдения устава наших.

Распределение работ и податей на сладкое. После этого местная администрация, усиленная нашим регулярным отрядом должна уже сама давить мелкие случаи разбоя и кровавого культизма."

– "А вы учли такую головную боль как снабжение? Это ведь хозяйство на 15 тыс."

– "Учел. Мы не собираемся никого кормить нахаляву. Никакой гуманитарки более не будет. Пусть кормятся сами. В случае серьезного голода мы организуем общественные работы, например, нам нужны руки на шахтах.

Наша задача обеспечить единую систему правил и хозяйства, а не проявлять некую отвлечённую от реальности доброту.

Но и паразитами рабовладельцами мы тоже не будем. Не крепостное право."

Там же.

Чуть позже, к вечеру того же дня.

Миллер кладет перед Угрюмовым на стол бумаги с цифрами.

– "В общем мы делаем то же, что делали древние завоеватели, все эти Киры и Чингисханы. Даем людям новую экономику, организацию и законы.

Как вам шкура древнего деспота, капитан?"

– "Забавно. Но, к сожалению, правила офицера не позволяют заводить себе гарем. Да и легкомысленных аристократок среди местных не водится.

Так что одни труды, проблемы и никаких человеческих радостей."

Буро серая равнина. Лагерь отряда. По нему перемещаются по хозяйственным делам земляне в бронескафандрах и федераты индейцы, кто в биопластиковой броне, кто просто в одежде.

Палатка командира. В позе "вольно" перед полковником Васильевым стоит Ти.

– "Тимофей ххх, где ты был? И где было при этом полтора десятка твоих людей?"

– "На охоту ходил."

– "Ты ххх, что творишь? Если проводится операция, а твоих людей нет? Если дозор или случайная группа заметит твоих людей? Ты ххх вообще понимаешь зачем правила писаны?"

– "Так не говорил никто про операцию, и не готовил ничего. С чего ей быть? Заметить охотников не проще чем лагерь. А уж понять, что они часть армии и вообще сложнее."

Лицо Васильева закаменело от бешенства. Ноздри раздувались.

– "Правила пишутся кровью. И эти приказы НУЖНО исполнять. Попади ваша группа в засаду и окажись хотя бы пара языков у наших врагов, и результат похода будет другой.

Если еще раз узнаю, что вот так, кто-то куда-то ходил, не отчитавшись мне... Посажу в наручники на хлеб и воду. Всех участников. И ре, людьми которого будут участники. Ясно?"

– "Я понял слова теке ре."

– "Свободен."

Семен Васильев развернулся и сел писать отчет. Пока все шло хорошо. Первое поселение сразу приняло все условия и выговорив себе дополнительные щадящие условия поклялось в лояльности. Из-за удобства положения было принято решение разместить рядом с ним дополнительный склад, оставив в нем часть припасов. А частично добросив на него еще грузов с основного поселка.

Полковник почти улыбнулся,– "А ведь мы до сих пор так никак и не называем свой дом, где живем. Лагерь. Поселок. Деревня. И никому как-то не приходит в голову его окрестить, хотя первое что делали конкистадоры древности – это давали какое– нибудь звонкое имя. Непорядок, надо это исправить по возвращению... А пока ...Пока продолжаем операцию."

Цепь быстрым шагом двигалась к городу. Блестящие скафандры в полу десятке шагов впереди, россыпь одиночных воинов в доспехах следом. Прицельный огонь выбивал стрелков на стенах не давая высовываться.

И хотя со стороны дело могло показаться легким, внимательный взгляд бы заметил волевое напряжение командира. Оно было заметно, витало как запах над ставкой. Как подымаемая тяжесть плавно продвигался план штурма. Короткие приказы координировали группы. Дроны давали отчет с воздуха. И вопреки поговорке, пока знаменитые овраги не проявлялись.

Вот тяжелый глухой удар мини взрыва вынес створки ворот. Стрелять со стен на этом участке уже было некому и цепь быстро собралась в колонну, втягиваясь в город.

Васильев пристально рассматривал картинку на экране. Дрон ясно, как в кино, показывал вид на стены, где остатки защитников стали бросать все и бежать в вглубь поселения. Один воин... второй отряд... третий... Все.

Вот наконец группа воинов попыталась перегородить улицу сделав баррикаду и стреляя из окон, из луков и ружей. Мини гранаты в окна и град стрел на баррикаду. Остатки защитников бегут к центральной площади.

Каменное здание с толстыми стенами стояло среди площади и похоже было местным храмом, те кто не окончательно потерял голову отступили туда. Больше нигде в городе следов попыток сопротивления не наблюдалось.

– "Что с этим зданием?"

Командир штурмовиков ответил по радиосвязи.

– "Это местный храм, там засел какой-то их князь, похоже он основной баламут, который все это организовал. Остальные либо бежали, либо сдались. Но бибизянки за него стоят крепко. Стены толстые наша стрелковка их не берет, гранаты кончились. Входы они заложили камнями

Лезть внутрь через узкие щели плохая мысль. Если не свезет не поможет и скафандр. Подгоните саперов из лагеря? Взорвать -должно получиться."

– "Я пришлю. Подготовите все. Но без приказа не применяйте."

– "Тимофей – это что за вождь? Ты о нем что ни будь знаешь?"

– "Это? Это вождь Ка Та Ук. Молод, но он родовой вождь большей части племен этого города. И многим из этого племени дорог."

– "Почему он не сдался, как думаешь?"

– "Решил, что за нашими словами нет силы. Решил, что мы лжем в чем-то. Решил, что наше предложение ему не подходит, хуже смерти. Могло быть разное."

– "Плохо, придется взрывать все."

– "Теке ре предпочел бы сохранить жизнь этому молодому глупцу и его воинам?"

– "Да, и взрывчатку тоже".

Ти подумал пару минут, потом оскалился в ухмылке.

– "Я попробую. Поеду на "стрекозе" с саперами."

Монитор показывал в лагере картинку с дрона...

Стрекочущая машина плавно села на улицу. Вождь танцующей походкой вышел на площадь в своих биопластиковых доспехах. От щедрот землян к ним были добавлены шлем с прозрачным забралом и ряд композитных вставок на жизненно важные узлы. Получилось что-то похожее и непохожее на все человеческие доспехи от каменного века, с примесью скафандра. Радиосвязь и усилитель голоса для внешних сигналов были восприняты Ти с неподдельным удовольствием еще при монтаже. Пуля – была не слишком опасна, но нарываться не стоило...

Вождь вышел на середину площади и что-то проорал через динамик.

В ответ было молчание.

Минута.

Две.

Десять...

Затем с крыши упала веревка и по ней, легко как кот, слез человек.

Молодой воин лет двадцати с небольшим. Из всех племен аборигенов, пожалуй, это единственное – походило на правильных индейцев. Хотя парня приняли бы за местного и на Кавказе. Прямые смуглые черты и яркие черные глаза. Атлетичная фигура с энергетикой воина и гордой осанкой.