Текст книги "Зимняя война. Форма одежды, снаряжение и вооружение участников советско-финляндской войны 1939-1940"

Автор книги: Павел Липатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

К другим добровольцам относились более формально. Вот свидетельство одного из студентов – добровольцев 17-го отдельного лыжбата, Павла Шипова из Иванова, – его батальон формировался в Шуе:

«Одеты мы были так: нижнее бязевое белье, шерстяные кальсоны и рубашка, бумажные, цвета хаки, брюки и гимнастерка. Поверх – шинель, плохо подогнанная по росту, шапка-буденовка, подшлемник, каска, на ногах валенки. Снаряжение: лыжи с мягкими креплениями, вещмешок, в нем яловые сапоги, лыжные ботинки с креплениями, плащ-палатка, противоипритные сапоги (по полпуда весом), противоипритная накидка. На поясном ремне: котелок, фляга, две гранаты, два капсюля-взрывателя, саперная лопатка, два патронташа, сумка с патронами (кажется, 100 патронов а обоймах). Противогаз через плечо. Вооружение на взвод разведки: гранатомет (какого-то древнего образца винтовка, а на ствол надевалась граната), у командиров… – револьверы, у остальных – пятизарядные обычные винтовки. Стрелковые роты кроме винтовок и револьверов имели из вооружении ручные пулеметы Дегтярева, станковые пулеметы „максим“ и минометы (кажется, 37-мм), но без мин».

В прифронтовой зоне ивановских добровольцев перевооружили полуавтоматами СВТ. Затем переодели. «Сняли шинели, буденовки, одели ватные брюки поверх валенок. Брюки сверху белые, из какой-то плотной ткани (типа плащовки), внутри синяя фланель. Куртка: на рукавах манжеты, снизу пояс. Вместо буденовок дали ватные колпаки из того же материала, что и куртка с брюками. Ну еще маска о прорезями для глаз и рта. На руки, в дополнение к шерстяным перчаткам, полученным в Шуе, выдали варежки с одним пальцем. И сказали, что эта одежда строго секретная».

Тяжелая и неуклюжая экипировка, придуманная тыловыми военспецами, превращала бойцов легкого лыжного батальона во вьючных верблюдов, лишала в лютый мороз и маневренности и подвижности. Когда измученные переходами и боями остатки батальона получили пополнение, им выдали вместо буденовок и ватных колпаков шапки-ушанки. Это согрело и душу и тело, воевать стало удобнее. Вместо замерзающих СВТ мало-помалу снова вооружились трехлинейками.

После окончания боев добровольцев зачем-то постригли наголо, а по прибытии в Шую спустя десять дней встретили с оркестром. Фронтовиков провели по мартовским лужам в проношенных до дыр серых валенках, а потом в клубе «раздели в полном смысле этого слова. Отобрали шинели, у кого случайно оказались, теплое белье, шерстяные кальсоны, шерстяные рубашки, гимнастерки, брюки и валенки. Оставили ватные брюки, вручили спецовочные ботинки, дырявые ватные куртки. Шапки-ушанки не отобрали. Выдали по 300 рублей рядовому составу и по 500 рублей младшим командирам, талоны на водку и забыли нас напрочь». Из всех уцелевших добровольцев наградили орденом Красной Звезды только ординарца комиссара батальона…

Так обошлись в тылу с добровольцами. Но на фронте основная тяжесть войны лежала на кадровом и призывном составе армии, в меньшей степени – на призванных из запаса. И среди этих воинов выделялись – не только геройскими подвигами, но и особенным обмундированием – любимцы народа, люди в кожаных шлемах.

ЭКИПАЖИ БРОНЕВЫХ МАШИН

Стального цвета были островерхие шлемы и шинели комначсостава бронетанковых войск, хотя младшие командиры и бойцы носили обычные буденовки и шинели. Но зимой в бою танкисты одевались иначе. В шинелях на танках не воевали, в буденовках – тоже. Символом униформы танковых войск был прежде всего ребристый шлем.

В 1934 г. танковым экипажам РККА ввели, взамен жесткого шлема обр, 1931 г., мягкий защитный шлем. Округлый колпак нового шлема с байковой серой или синей подкладкой усиливался спереди назад тремя валиками, набитыми шерстяной ватой или конским волосом. На висках веером располагались три коротких плоских валика с набивкой, между которыми пробивались вентиляционные пистоны. Спереди на шлеме был толстый валик-козырек. На наушных клапанах, соединявшихся внизу ремешком и пряжкой, имелись отверстия, прикрытые откидными кожаными подушечками, под которые вкладывались мембраны танкового переговорного устройства или радионаушники. Откидной назатыльник пристегивался пряжкой или пуговицей.

Этот шлем с 1936 г. стал заменяться похожим, но с более толстыми продольными валиками и коротким толстым налобником, упиравшимся концами в боковые валики. Клапаны слуховых отверстий отходили от вертикальных столбиков, набитых войлоком. На боковинах осталось по одному валику. Купол шлема стягивался поперек ремешком с плоской рамочной пряжкой из оксидированного металла.

Шлем изготавливался не только из кожи, но и из черного авизента. Существовал зимний вариант шлема – с уширенными наушными клапанами, не с байковой подкладкой, а на нестриженой овчине. В этом шлеме танкисты хорошо выдерживали финляндские морозы в ледяной бронированной коробке танка и снаружи.

Командирский вариант шлема дополнялся карманами-пазухами для радионаушников, а позже – встроенным радиооборудованием различных типов. Шлем прослужил всю Отечественную войну и еще много послевоенных лет. Шлем носили танкисты, самоходчики, мотоциклисты, катерники; похожий шлем был у десантников-парашютистов.

Мотоциклисты и экипажи бронеавтомобилей носили и другое обмундирование бронетанковых войск – кожанки, комбинезоны.

В походных условиях, при работе на боевой технике, командиры-танкисты надевали поверх обмундирования черные двубортные кожаные куртки с прямой кокеткой на спине и фигурной спереди. На полах куртки прорезались карманы, прикрывавшиеся прямыми клапанами. На груди также мог прорезаться карман с левой стороны, клапан его застегивался на покрытую черным лаком форменную пуговицу – на такие же застегивались борта, прямые встречные полухлястики на спине, декоративные хлястики на низках рукавов. На воротники нашивались ромбовидные шинельные петлицы по воинскому званию.

Младшие командиры и красноармейцы носили сходного покроя черные куртки на байковой подкладке, но не кожаные, а из кирзы – плотной ткани типа брезента. Покрытая мастикой и обработанная под зернистый рельеф кирза – так называемый гранитоль – шла на голенища знаменитых кирзовых сапог, полевые сумки; во время войны из коричневого гранитоля с кожаными деталями изготовляли револьверные и пистолетные кобура.

Но в тридцатые годы командирские сумки и кобуры для личного оружия изготовлялись исключительно из добротной кожи. В танковых войсках все члены экипажей носили через левое плечо кобуру с семизарядным наганом. Ствол нагана хорошо проходил в бойницы, когда надо было отстреливаться от наседающей вражеской пехоты. Принятый на вооружение комначсостава пистолет ТТ переносился в кобуре с поясными шлевками. При всех своих достоинствах ТТ не проходил в амбразуры, и перед войной не пользовался у танкистов популярностью.

Предвоенные танкистские комбинезоны шились из темно-синего молескина– черными их стали делать уже в 40-е годы. На груди и на передней части бедер нашивались три кармана, реже – четыре: на карманах обычно были клапаны с простой или форменной черненой пуговицей. Задняя часть брюк комбинезона откидывалась, по бокам она застегивалась на пуговицы, а стяжные полухлястики со скользящей рамочной пряжкой обычно скрывались под поясным ремнем. Рукава и штанины застегивались на манжеты с пуговицами. Планка комбинезона обычно выполнялась закрытой, с пуговицами, либо оснащалась «молнией». Комбинезон носили поверх шерстяного командирского или хлопчатобумажного или суконного зимнего красноармейского обмундирования, перепоясывали форменным ремнем, надевали двойные плечевые ремни.

В утепленных овчиной комбинезонах с меховыми воротниками ходили и командиры танков и командиры бригад. Но приходилось залезать в танк и в овчинном полушубке, а узкие люки не позволяли сделать это быстро. Если в бою требовалось под огнем покидать боевую машину, теплый полушубок мог стать помехой, подчас смертельной. Стеганый ватник и ватные штаны под комбинезоном из синего молескина, серые валенки-катанки грели, конечно, хуже овчины, но зато не стесняли движений.

Рукавицы с крагами также подбивались овчиной. По воспоминаниям одного из участников испытаний новейших тяжелых танков, Е.И. Рощина, одеты они были хорошо, «в новые полушубки, валенки, меховые шлемы, рукавицы и жестокий мороз переносили легко».

Кроме валенок и яловых сапог командиры-танкисты иногда носили фетровые бурки. В них было тепло, но белый фетр в танке очень быстро пачкался. Плечевой ремень снаряжения, положенный по форме, нередко мешал двигаться внутри танка. Но его, в отличие от лямки противогазной сумки, можно было и отстегнуть.

Для защиты глаз – летом от пыли, зимой от мороза, а в бою – еще и от огня – танкисты носили защитные очки с затяжным резиновым оголовьем. Очки были и складные дерматиновые с полукруглыми плоскими стеклышками в жестяных оправах и плоско-выгнутые. Некоторые командиры и комиссары носили пилотские очки и даже авиационные шлемы.

СТАЛИНСКИЕ СОКОЛЫ

Летные шлемы 30-х годов не отличались единообразием покроя, но были довольно схожи между собой. Мягкий колпак облегающего голову шлема сшивался из четырех клиньев или из лобно-затылочной продольной цельной или стачной детали и полукруглых боковых. От боковин отходили – пришивались или выкраивались без переходного шва – клапаны, застегивавшиеся под подбородком на длинный ремешок с пряжкой. Пряжки были рамочные с зубцом, были из двух зажимающих конец ремешка колец; встречалась и застежка на кнопку. В клапанах имелись слуховые отверстия, прикрывавшиеся откидными кожаными лепестками с застежными кнопками. Шлемы с радиооборудованием имели приспособления для крепления амбушюров телефонов, либо телефоны удерживались под защитными лепестками. Резиновое регулируемое оголовье летных очков придерживалось пришитыми к куполу узкими хлястиками с кнопками. Зимние шлемы имели широкие угловатые клапаны и подбивались нестриженой курчавой овчиной, Подшлемные шапочки с клапанами делались из шелка или перкаля.

Защищавшие глаза летчиков очки к концу 30-х гг. почти повсеместно применялись двух основных типов.

Большие плоско-выгнутые стекла с полукруглыми законцовками и прямым срезом на стыке, с выемкой внизу у переносицы, крепились в металлических оправах к толстым маскам-наглазникам из особой резины. К оправам шарнирно крепились рамочные скобы для резиновой тесемки оголовья.

Другой, более ранний образец очков стекла имел миндалевидной формы, также плоско-изогнутые. Оправы стекол соединялись коромыслом с шарниром, шарнирным было и соединение оправ со скобами резинок. Мягкие резиновые наглазники овальной формы соединялись на переносице полоской замши.

Разумеется, встречались в авиации и очки иных конструкций, преимущественно устаревших типов или иностранного происхождения. Западного авиационного оборудования и снаряжения закупали много, не жалея валютных затрат. Потом по этим образцам производили свои советские, шлемы, очки, парашюты – и не хуже иностранных, хотя совершенно такого же вида.

Чаще всего применяли американскую подвесную парашютную систему типа «Ирвинг», с большим карабином, соединявшим на груди широкие брезентовые лямки оплечий. Ранец парашюта у летчиков и штурманов подвешивался низко и мог служить подушкой сиденья. Стрелки бомбардировщиков ранцы часто носили за плечами – это не мешало двигаться в пулеметной турели. Скоба вытяжного троса («кольцо») выдергивалась правой рукой. Иногда летчики надевали и нагрудный ранец запасного парашюта, но обычно обходились без него.

Большой распашной планшет с полетной картой за створками с прозрачным целлулоидом вешался на узком ремне с карабинами через правое плечо. Кобура пистолета висела на поясе или на пасиках поясной муфты, по-флотски. Кобура могла висеть и на плечевом ремешке с пряжкой, но так носили, главным образом, наган, также состоявший на вооружении летного состава.

В зимних боях в полет надевали овчинные комбинезоны с широкими воротниками, которые можно было соединить внутренними хлястиками и прикрыть от холода шею и низ головы.

Комбинезоны были разных конструкций. Одни застегивались сверху донизу на «молнию» посередине, застежка других смещалась влево и прикрывалась подложенным овчиной правым бортом. Воротники таких комбинезонов кроились асимметрично. По талии комбинезоны выполнялись отрезными, шов прикрывался горизонтальной планкой.

Карманы на комбинезонах делались большие, но их форма, расположение, застежки клапанов изрядно различались. Чаще всего глубокие, несколько скошенные, накладные карманы с клапанами на пуговице нашивались на бедрах спереди, от середины до колена. Скошенные прорезные карманы с «молниями» имелись на груди. Нагрудные карманы могли быть с клапанами. Низки втачных рукавов с налокотниками и штанины имели шлицы с «молниями», что позволяло вправлять их в раструбы перчаток или в меховые голенища унтов.

Комбинезоны обычно крылись коричневым или защитного цвета авизентом – нагольные встречались редко. Расцветка полетной спецодежды в ВВС РККА была преимущественно в коричневой гамме – будь то овчинный комбинезон, будь то хромовый реглан, любимая одежда командно-начальствующего состава советской военной авиации и ГВФ.

Реглан у советских летчиков появился еще в 1924 г., но текстильный, темно-синий и однобортный, с открытой застежкой. Коричневый кожаный двубортный реглан ввели на снабжение ВВС в 1926–1927 гг. Эта красивая и удобная одежда, очень схожая по покрою с флотским кожаным пальто, полюбилась летчикам на много лет вперед. Реглан с голубыми командирскими петлицами ромбовидной формы на воротнике можно было носить в холодное время вместо шинели – серо-синяя байковая или фланелевая, а то и суконная подкладка грела вполне удовлетворительно. С пристежной овчинной подкладкой реглан превращался в зимнюю одежду, со съемным овчинным (цигейковым) воротником не уступал полушубку. Реглан носили и как полетную одежду, обворачивая полы вокруг ног и надевая сверху подвесную систему парашюта. Комсоставский пояс и кобура носились вместо мягкого пояса со скользящей пряжкой или пуговицами.

Единого покроя у регланов, пожалуй, не было. Выпущенные в разных местах и в разное время, отличавшиеся кривизной линий двухмысковых кокеток, очертаниями нарукавных хлястиков, шириной воротников и другими деталями, вплоть до конструкции застежки, регланы были, тем не менее, абсолютно форменной одеждой. Это подчеркивалось, помимо голубых петлиц, пилотскими крылышками, часто нашивавшимися на левом рукаве, звездой на пряжке командирского ремня.

Летчики флота носили черные регланы с ремнем и кобурой флотского образца и нарукавные галуны. В остальном применение регланов не отличалось от армейского – на них тоже надевали парашют, вешали через правое плечо планшет с картой. Шлемы и очки у авиаторов флота не отличались от аналогичного снаряжения ВВС РККА. Кожа шлемов на флоте применялась черная.

Летавшие на самолетах с открытыми кабинами летчики защищали лица не только очками, но и шелковыми масками. Такие маски меньше обмерзали, чем шерстяные или меховые. Кислородные маски, применявшиеся на больших высотах, тоже служили защитой от холода.

Летные унты, крытые лохматым собачьим мехом, летчики носили не только зимой, но в финскую кампанию обойтись без такой обуви было невозможно. Голенища унтов изнутри подбивались толстым мягким войлоком или ватином, а стопа в теплом вязаном носке согревалась овчиной, которой утеплялись головки. На носки могли надеваться «унтята» – сшитые из тонкой овчины мягкие сапожки-носки. Головки унтов из прочной юфти перетягивались по подъему ремешками с пряжками, ремешки подхватывали меховые голенища под коленями. Ушки для подтягивания голенищ можно было прикреплять к кольцам на боковых швах штанин комбинезона. Толстенные прошитые подошвы унтов обычно не имели кожаных или резиновых подметок – несколько слоев войлока защищали и от холода и от влаги. Унты весили немало, но и предназначались не для скорой ходьбы.

Носили унты все члены экипажей самолетов– и командир и младший стрелок. Летчик в меховом комбинезоне и лохматых унтах походил на медведя. Даже походка в этой громоздкой одежде становилась по-медвежьи развалистой.

Если позволяла температура воздуха, летчики поднимались в воздух не в тяжелых и толстых комбинезонах, а в регланах. Шерстяное белье, суконная гимнастерка с поддетым под нее свитером, суконная подкладка реглана, шлем, собачьи унты, мягкие пятипалые перчатки с большими раструбами, затянутые у запястий ремешками и полностью подложенные овчиной, не давали пилоту замерзнуть за час полета на истребителе.

Технический состав, обслуживавший самолеты, носил молескиновые синие куртки на меху и штаны с высоким корсажем на плечевых лямках. Техники, подолгу работавшие на морозе, обувались в валенки Но руки, соприкасавшиеся с промерзшим металлом, от холода уберечь было трудно, не помогали и меховые рукавицы.

Техники, работавшие на тыловых аэродромах, тем не менее, подвешивали к поясным ремням кобуры. На войне надо быть при оружии, даже если до линии фронта не меньше полусотни километров.

КАБИНЕТНЫЕ ТЕОРИИ И БОЕВАЯ ПРАКТИКА

Боевая подготовка мирного времени во многом носила теоретический характер, не выдержавший испытаний боями в суровом финском климате. Ценой крови обходились и умозрительные построения военных теоретиков, приходившие в противоречие с реалиями войны. Многое, не имевшее аналогов в международной военной практике, изобреталось непосредственно на поле боя, на одной из самых необычных войн в истории. Многое из того, что приходилось– опять же ценою крови – преодолевать сражающимся войскам, было следствием головотяпства и некомпетентности командиров, политработников, штабистов, интендантов всех уровней, циничным и лицемерным отношением «вождей» к рядовым труженикам войны.

Калейдоскоп приведенных ниже фактов и подробностей, почерпнутых из прессы и литературы, дает далекую от барабанно-трескучей пропаганды картину того, как действовали и выглядели на Зимней войне воины Красной Армии.

Свидетельствует командир отличившейся при прорыве линии Маннергейма 173-й стрелковой дивизии Ф. Ф.Алябушев – действие происходит во второй половине декабря:

«Стояли морозы в 35–40 градусов. Бойцы ютились в норах. Землянок не было. В такой обстановке трудно было вести серьезную борьбу с противником, которая требовала тщательной подготовки, точного плана.

Необходима было как можно скорее обогреть и ободрить бойцов Построили землянки, поставили в них печи. Получили перчатки, валенки, телогрейки, а для командного состава еще и полушубки. Усилили питание».

Полушубок тоже не всегда соответствовал условиям. Д. Ортенберг описывает, как ехал писатель Петр Павленко спецкором армейской газеты в Ухту, – «одетый уже по-зимнему, в черном полушубке в черных валенках по самые колени и черной же шапке-ушанке, – словом, в обмундировании, совсем не гармонировавшем с белым зимним пейзажем Севера».

Длиннополые шинели из прочного сукна цеплялись за колючую проволоку, и застрявший в заграждениях красноармеец попадал под огонь финнов. Маскировочные балахоны на бегу путались в ногах, капюшон сползал на каску, а сдвинувшаяся на глаза каска закрывала обзор – достаточно было слабо затонуть шнурки или подбородный ремешок. Споткнувшийся или полуослепший боец становился мишенью.

Многим бойцам и командирам приходилось подолгу лежать в глубоком снегу под огнем противника, в снайперской засаде, в разведывательном секрете. Мороз сковывал тело, а малейшее движение вызывало стрельбу с финской стороны. Суконная и войлочная одежда и обувь часто промокали насквозь, обледеневали, стесняли движения. А в мокрой одежде на морозе боец переохлаждался, получал обморожения, простужался. Больными и обмороженными войска потеряли людей не меньше, чем от огня противника.

С большими трудностями сталкивались советские бойцы при действиях на льду залива. Естественных и искусственных укрытий, как на суше, не было, а угодить в полынью или облиться ледяной морской водой при близком разрыве можно было в любой момент. В сходном положении оказывались красноармейцы на незамерзших болотах или на залитых водой из спущенных шлюзов долинах. В обледеневшей одежде, в промокших валенках держались только на силе воли. Выручала старая уловка северян – намочить снаружи валенок и дать ему обмерзнуть, чтобы не промокал дальше. Но когда ледяной коркой покрывалась вся одежда, не то что воевать – двигаться было почти невозможно. Однако, и двигались и воевали, а сушились по возможности.

Научились и зиму превращать в союзника. У финнов переняли опыт сидения в снежных норах в долговременных засадах. В снежной пещерке было не холодно и удобно.

В мирное время подготовка танковых экипажей по преодолению противотанковых препятствий была недостаточной, на занятиях допускались условности, обучение ограничивалось теорией. Учиться пришлось на войне. В качестве полигонов и мишеней использовали захваченные финские укрепрайоны, доты, проволочные заграждения и надолбы. Оказалось, например, что 45-мм танковая пушка способна раскалывать железобетонные надолбы – танки сами прокладывали себе дорогу.

Опыт боев также показал, что успешно действовать в укрепрайонах танки могут только вместе с саперами и пехотой.

Пехота в ходе боев училась взаимодействовать с танками. Тихоходный Т-26 и был изначально танком сопровождения пехоты, а в глубоком снегу скорость передвижения человека и танка была почти одинакова. Пехота продвигалась по глубоким танковым колеям – водители строго предупреждались о недопустимости заднего хода. Пехота влезала на броню, а пулеметчики упирали сошки своих ДП в крыши башен и вели огонь. На башни устанавливали даже «максимы». Танкисты прокладывали путь пехоте огнем, броней и гусеницами, а пехотинцы прикрывали ружейным огнем танки от гранатометчиков – кроме гранат финны бросали бутылки с бензином, уничтожали расчеты противотанковых пушек.

Наряду с наступательной функцией танки выполняли и транспортную. Сидящая на броне пехота в белых маскхалатах впервые появилась на финской войне. К танкам цепями прикреплялись бронированные волокуши, в которых лежа помещалось до семи пехотинцев. У переднего края бронесани отцеплялись, а пехотинцы шли в бой при поддержке огня доставившего их на рубеж атаки танка, не отставая or машины.

Пехота училась взаимодействовать и с артиллерией. наступать на короткой дистанции за своим огневым валом. Впоследствии эта тактика применялась в боях Отечественной войны. Применялась и тактика ложного переноса огня с обстрелянных участков вглубь вражеских позиций, а после паузы – новый обстрел переднего края. Так уничтожался перебравшийся на него противник. Остальное довершала пехота огнем и штыком.

Опыт финской войны показал, что уставное положение винтовки с примкнутым штыком – приклад прижат к бедру – не отвечает реальным условиям боя. Красноармейцы шли в штыковую атаку, держа винтовки перед собой, – это позволяло выиграть несколько лишних сантиметров, а также сбивало противника с толку.

На финской же родился и новый захват винтовки левой рукой за цевье – не у ложевого кольца, а у магазинной коробки. Это тоже давало выигрыш в расстоянии, не уменьшая силы удара. Через много лет Г.К. Жуков удивил индийских военных этими русскими приемами штыкового боя.

Пистолеты носили не только в кобурах – за пазухой шинели в бою держать оружие было удобнее. Оно оставалось теплым и не отказывало на холоде.

Опыт войны в снегах показал, что заправка водой кожуха «максима» через маленькое отверстие превращается на морозе в большую проблему. И с 1940 г. в войска стали поступать «максимы» с широкой горловиной наверху рифленого кожуха. Теперь можно было наполнить охладитель пулемета даже снегом и льдом. Финское изобретение сильно выручало советских пулеметчиков в Отечественную.

Смазанное автоматическое оружие при стрельбе моментально подергивалось пленкой льда и отказывало. Поэтому ручные пулеметы и самозарядные винтовки промывали в бензине или керосине и насухо протирали. Табельная зимняя смазка, оказывается, не была рассчитана на сорокаградусный мороз.

Передвижные бронированные щитки для стрельбы лежа из винтовки появились еще в Первую мировую. На финской о них вспомнили. Выбеленные стальные трехгранники с амбразурой бойцы устанавливали на лыжи и толкали перед собой.

Санки наподобие детских использовались для подвоза артиллерийских боеприпасов, саперного имущества. На лодочках-волокушах и русские и финны перевозили по снегам и пулеметы и раненых. Такие лодочки одобрил знаменитый военный медик академик Н.Н. Бурденко, посетивший один из госпиталей на фронте у Суванто-ярви. Раненых эвакуировали и на импровизированных носилках, сделанных из шинели с просунутыми в рукава лыжами. Лыжи служили полозьями для самодельных санок. Фанерные лодочки-волокуши чаще всего делали своими силами прямо в прифронтовой зоне, беря материал в развалинах населенных пунктов. На санках и лодочках транспортировали взрывчатку до линии проволочных заграждений, но по изрытой снарядами местности саперы волокли 50-килограммовые ящики на себе. Ползком, под обстрелом…

Противогазы в зимних боях почти не использовались. Но когда на одном из участков финны применили хлорпикрин – удушающее отравляющее вещество низкой токсичности, – этот факт был немедленно подхвачен советской пропагандой. Полевые войска довольно быстро справились с химической атакой без человеческих потерь. К тому же на холоде действие некоторых ОВ значительно ослабляется.

Мороз выводил из строя телефонную связь: обмерзала мембрана, отсыревал угольный порошок в микрофоне. Связисты постоянно грели телефонные трубки за пазухой. Замерзающий электролит батарей приходилось заменять перенасыщенным раствором соли.

Не хватало саперных ножниц для резки колючей проволоки. Под финским огнем заграждения рубили лопатами, рвали гранатами, неся неоправданные потери. А это было даже на четвертом месяце войны, когда войска накопили драгоценный, кровью оплаченный боевой опыт.

Чтобы избежать скручивания плечевых лямок термосов для переноски горячей пищи, бойцы подкладывали под лямки рукавицы. Но потом, оберегая руки от мороза, стали применять самодельные войлочные подушки.

Тыловые службы не сразу, но довольно успешно приспособили свою деятельность к условиям этой войны. В войска стали поступать концентраты для приготовления пищи бойцами в своих котелках, таганки и сухой спирт для них. С 1 января 1940 г. стали выдавать водочную норму (наркомовские сто грамм) и сало. На фронте оборудовались передвижные бани. Фронтовики получали возможность отдохнуть в палаточных «домах отдыха», где организовывались и мытье, и стрижка, и ремонт обмундирования и обуви. Медицинская помощь оказывалась в полевых госпиталях и медсанбатах, тяжело раненых отправляли в тыловые лечебные учреждения, вплоть до лучших клиник Ленинграда и других городов. Пересматривались многие нормативы снабжения войск, планирования и организации перевозок военных грузов. Работу войскового автомобильно-гужевого и железнодорожного транспорта приспосабливали к условиям специфического финского ТВД.

В экстренном порядке пришлось налаживать выпуск теплого и маскировочного обмундирования, организовывать санитарный транспорт всех видов. А на железных дорогах отсутствовало оборудование для экипировки и обслуживания санитарных поездов. Раненых поначалу эвакуировали в обычных товарных вагонах.

Белое безмолвие финских снегов, белые маскировочные халаты пехоты, белые халаты врачей и санитаров, белые простыни госпиталей– и опять, если вернулся в строй, белый снег, белый маскхалат… Даже противник назывался «белофинном». И на нем тоже был надет белый халат.

В «белые маскхалаты» оделась и боевая техника. Почти все советские танки были выкрашены в белый цвет. Белой краской красили щиты и стволы не только «полковушек» и «сорокапяток», но и выдвинутые на открытые позиции 122-мм гаубицы. Покрывали орудия и белыми чехлами. Даже действовавшие с закрытых позиций могучие 152-мм гаубицы-пушки окрашивали под цвет зимнего пейзажа. Белили и некоторые самолеты фронтовой авиации, командирские «эмки». На этой войне досталось не только людям и технике. На конной тяге были полковая, противотанковая и легкая гаубичная артиллерия, некоторые другие артсистемы. Лошади использовались для подвоза всевозможных грузов, и иногда конные перевозки по своим показателям превосходили автомобильные. Наконец, во многих частях существовали взводы конной разведки. Но кавалерию, как род войск, на финской почти не применяли. Конница хороша в чистом поле, в степи, в горах и в пустынях, а не в промороженной тайге, где под снегом полно валунов, мин и проволочных препятствий. Конь был у некоторых командиров пехоты и артиллерии, но только в качестве транспорта на походе. А на санях ездил даже сам командующий фронтом С.К. Тимошенко.

Лыжная подготовка красноармейцев в большинстве случаев оставляла желать лучшего. Да и лыжи в войсках имелись в недостаточном количестве. Это не только затрудняло передвижение по снегу, но и часто не позволяло преследовать отступающих финнов.

Длинные перебежки по снегу утомляли бойцов, и некоторые дальновидные командиры пускали свою пехоту короткими. Это давало бойцу несколько секунд для передышки и маскировки от вражеского огня. К тому же появлялась возможность прикрывать огнем перебегающих товарищей. На смену тактике наступления густыми цепями пехоты пришла тактика расчлененного движения. При этом каждый боец по-суворовски знал свой маневр, обладал накопленным в боях личным опытом. Таким войскам не могла нанести существенный урон даже артиллерия.

Многих красноармейцев губили беспечность и утеря бдительности. В караулах и дозорах следили только за фронтом, забывая про тыл, – а с тыла тихо подбирались финские лыжники. Но вскоре с беспечностью было покончено. Советские лыжники-разведчики двигались расчлененными группами, обеспечивая друг друга наблюдением, охранением и огнем. «Пошел в разведку– посмотри и на ветки» – эту нехитрую солдатскую заповедь тоже породил опыт войны. Действия в неразведанном лесу приводили к потерям.

Но все эти приемы ведения войны и множество других приходилось изобретать и применять в ходе жестоких зимних боев с умелым и стойким противником. Теоретические разработки и тактические руководства не могли предусмотреть всей специфики финляндского зимнего ТВД. Какой теоретик мог придумать, например, скрытный способ незаметного продвижения в глубоком снегу по-кротовьи, роя ход-нору? Руководства по обслуживанию танков не давали советов по оборудованию теплой палатки из танкового чехла на крыше моторного отделения, обогревавшейся потоком теплого воздуха из воздушного кармана вентилятора.