Текст книги "Петров, к доске! Книга третья (СИ)"

Автор книги: Павел Ларин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 5

– Ты это… – Толкачев замолчал, потоптался на месте, смущенно несколько раз вздохнул, а потом все же закончил. – От души, Петров. Чет я даже и не ожидал, что ты такой нормальный пацан. Ну ладно. Пока.

Витя протянул мне руку. Я ее, естественно, пожал, а потом изобразил на лице подобие улыбки. Спасибо, конечно, большое Толкачеву, но вообще мне уже очень сильно хотелось попасть домой. День выдался крайне насыщенным, устал, как собака. Ото всего сразу.

К счастью, Наташка хотя бы вела себя более-менее нормально и тот час, которые мы провели у нее дома, вышел вполне даже терпимым. Никто никого не убил, ничего не случилось, ничего не произошло.

Дядя Андрей реально напоил нас чаем с бубликами, хотя мне и этот чай, и эти бублики были поперек горла, а потом с места в карьер перешёл к той теме, которая волновала нас с Витей обоих, но по разным причинам.

– Наталья! Наталья, иди сюда! – Громко крикнул он, зазывая Дееву в кухню.

Наташка изначально проигнорировала наши посиделки. Она притащила на стол заварник, глубокую тарелку и чашки. Навалила в тарелку бубликов, поставила металлический чайник на плиту, а потом демонстративно удалилась в свою комнату.

Полчаса мы с Толкачем слушали рассказы дяди Андрея про то, каким он был пионером, и про то, какими мы должны быть пионерами, потом, наконец, время историй закончилось и он перешел к более важным вопросам. Собственно говоря, по этой причине и была вызвана Наташка.

– Чего? – Спросила Деева, приоткрыв дверь и просунув голову в кухню.

– Не «чего», а «слушаю, дядя Андрей», – Со смешком исправил ее родственник. – Давай-ка, присоединяйся к нам. Разговор важный есть.

Он повернулся к Толкачеву, посмотрел на него хитренько и подмигнул. Мол, не ссы пацан, сейчас все порешаем.

Толкачев слегка растерялся. Думаю, в Витиной жизни еще не случалось ситуаций, в которой левый мужик решает судьбу его романтических отношений.

– Дядя Андрей, мне нужно уроки делать. – Наташка быстро зыркнула в мою сторону глазищами. Не знаю, почему именно в мою. Героем сейчас точно был не я. Девчонка сама это поняла и торопливо добавила. – Тебе, Петров, кстати, тоже. Видел, сколько по русскому задали?

– Ты погоди, племяшка, тут важный разговор. Смотри, это – Витя, что в принципе и так известный факт. – Дядя Андрей широким жестом указал на Толкачева.

Деева молча вздохнула, подкатив глаза. Мне кажется, если бы не уважение к старшим и не субординация, она бы высказала о Вите что-то крайне нелицеприятное. Впрочем, о дяде Андрее, наверное, тоже.

– Он сегодня бился за твою честь. – Сообщил девчонке дядя с такой интонацией, будто Наташкина честь была бы уничтожена окончательно и бесповоротно, если бы не Толкачев.

– Очень замечательно. – Кивнула она. – Боюсь спросить, с кем и по какому поводу. Хотя… Даже не буду спрашивать. Я Витю уже пару раз видела. Думаю, вряд ли рассказ меня порадует.

Деева даже не скрывала сарказма. Ее голос этим сарказмом буквально сочился, как губка, пропитанная мыльной водой.

– Наталья, оставить! – Пресек дядя Андрей попытки племянницы умали́ть достоинства Толкачева, который сидел между нами, как свадебный генерал.– Неважно, с кем и почему. Важно, что Витя не побоялся по мужски отстоять свои чувства. А это, Наталья, дорогого стоит. Ясно?

Толкач, который в этот момент как раз поднёс чашку с чаем к губам, подавился и закашлялся. Мне пришлось вскочить, чтоб несколько раз шлепнуть его по спине. Иначе никаких концертов могло бы завтра не быть, а вот прощание и кутья – очень даже. Видимо, Витя не ожидал настолько прямолинейного подхода.

– В общем… Разнарядка такая. Завтра Витя приглашает тебя на концерт в парк завода. Вернее, приглашает он, конечно, сегодня. Завтра – состоится концерт. Ты, как настоящий товарищ, как воспитанная девочка, естественно, не можешь отклонить его приглашение. – Продолжил дядя Андрей.

– Класс… – Наташка возмущенно посмотрела на родственника. – А может, если Витя такой молодец, он тебя пригласит? А, дядь?

– Ой, ну хватит тебе. – Подключился я к разговору. – Реально же нормальный пацан. Чего ты опять начинаешь?

Наташка перевела взгляд на меня. И этот взгляд, хочу сказать, не сулил ничего хорошего. Такое чувство, будто старосту мои слова поразили прямо в сердце. Хотя, понятия не имею, что в них было ужасного.

– М-м-м…И ты туда же? – Деева прищурилась, уставившись на меня, как на врага народа.

– Почему туда же? – Нахмурился я. – Просто на самом деле, хороший парень зовет тебя завтра на интересное мероприятие. Чего бы не прогуляться?

– А-а-а-а-а… Вот оно что. – Вскинулась Деева. Ее прямо разозлило мое высказывание. – Значит ты, Петров, меня отправляешь с этим…

Наташка посмотрела на бедного Витю раздражённым взглядом.

Толкачев тихонечко отодвинул чашку в сторону, а его голова медленно начала втягиваться в плечи. Несомненно, даже при всей своей влюбленности и веры в Наташкину исключительность, он девчонку в состоянии злости немного побаивался.

– С этим хорошим человеком отправляешь меня гулять? – Закончила Деева.

– Ну почему отправляю? – Удивился я ее формулировке. – Просто рекомендую. Витя нормальный парень. Мы вон сегодня пообщались, подружились. Поддерживаю твоего дядю. Надо идти. К тому же, дядя Андрей взрослый, он ерунды не посоветует.

– Хорошо! Обязательно пойду! – Рявкнула Наташка, будто я ей в душу плюнул, а потом убежала обратно в комнату, хлопнув дверью так сильно, что на потолке закачалась люстра.

– Женщины… – Многозначительно протянул дядя Андрей, глядя вслед племяннице. – Вообще иногда их понять невозможно.

Тут я, конечно, с ним был согласен. Особенно если рассматривать не каких-то образных, эфимерных женщин, а конкретно Дееву. У нее в голове – полчища тараканов исполняют кадриль. Даже не маршируют. Просто хаотично мечутся под музыку.

Вот сейчас, чего ее перекрыло? Я вообще ни слова не сказал плохого или обидного. А ощущение такое, будто староста смертельно обиделась. Хотя она со мной, если что, несколько дней даже говорить не хотела. Чокнешься, на фиг, с этой особой.

В любом случае, покидали мы квартиру Деевой в очень даже неплохом настроении.

Витя вообще пребывал на седьмом небе от счастья. Он, похоже, до последнего не верил, что эта авантюра с приглашением на концерт закончится чем-то хорошим. Перед тем, как выйти в подъезд, Толкачев сообщил дяде Андрею, что придёт завтра за час до мероприятия, заберет Дееву, а потом так же из рук в руки вернет обратно.

Честно говоря, я и забыл, что раньше так вообще-то и было. Пацаны не шкерились по углам, ухаживали по всем правилам. Приходили домой, отчитывались родителям избранницы, когда закончится свидание. Обязательно знакомились с отцом. Ну у Деевой насчёт отца ситуация сложная. Так что в этом случае и дядя сгодиться.

Я тоже был безумно счастлив. Не за Витю. Врать не буду. Все равно тот факт, что Наташка с кем-то пойдет гулять, немного, совсем чуть-чуть, коробил меня. Радовало, что наконец-то, хоть что-то складывается, как задумано.

Я на всякий случай, во избежании случайной встречи Толкачева с местными парнями, дошел с ним до станции. Не то, чтоб моя персона такой уж гарант безопасности, но если бы возникли проблемы, а это вполне могло произойти, дурацкое разделение по районам никто не отменял, по крайней мере Вите не набили бы морду сразу.

Потом распрощавшись с новым другом (ужас какой), рванул в сторону дома.

И вот тут меня ждал сюрприз. Видимо, судьба решила, хватит приятностей на сегодня, и радикально развернула вектор в прямо противоположную сторону.

Как только открыл дверь, по гробовой тишине, стоявшей в квартире, сразу понял, что-то не так. Мать уже должна вернуться с работы, по идее. А такое чувство, будто все вымерли. Но самое странное – никаких признаков активной деятельности младшенького. При том, что он пяти минут спокойно просидеть не может.

Я стянул кеды и осторожно, на цыпочка, прокрался сначала в зал.

В зале сидел Илюха с книжкой в руках. Книжка была перевёрнута почему-то вверх ногами, а сам младшенький выглядел… странно. На нем были одеты его самые лучшие вещи: рубашка и брюки. Брюки! Дома. Обычно Илюша носится только что не в трусах.

Волосы у братца выглядели подозрительно опрятно. Их кто-то аккуратно причесал и по-моему даже смочил сахарной водой, чтоб они лежали, как положено, а не стояли дыбом. Физиономия братца, расписанная зелёнкой, выглядела совершенно несчастной. Даже, наверное, трагичной.

– Илюша? – Настороженно спросил я, подозревая все самое плохое. – Надеюсь, никто не умер?

– Т-ш-ш-ш… – Приложил он к губам указательный палец.

Потом, посмотрев в сторону кухни, дверь в которую, кстати, была закрыта, махнул мне рукой, подзывая ближе.

– Что случилось? – Спросил я тихо, затем подошел к дивану и пристроился рядом с младшеньким.

– Алёша, случилось страшное. – Серьёзным тоном заявил братец. – Пришла беда, откуда не ждали.

Говорил он шепотом и постоянно косился в сторону кухни. Я прислушался. Оттуда, из-за закрытой двери, раздавалось какое-то бормотание. Один голос, вроде, принадлежал матери, а второй… Второй я сто процентов не знал. Похож на женский. Судя по всему, родительница вела взрослые разговоры с какой-то неизвестной особой.

– Помнишь, как я расстроился, когда к нам в детский садик приходили пионеры? – Спросил Илюха.

– Да не особо.

– Ага… Ну вот к нам прошлой весной, перед девятым мая, приходили пионеры. Рассказывали, что быть пионером очень почётно, но это большая ответственность, и нам надо сначала стать октябрятами и достойно пронести это звание, чтобы потом нас приняли в ряды пионеров.

– Та-а-а-ак… – Кивнул я, заведомо готовясь к худшему.

Если Илюша разговаривает таким серьёзным тоном, дело и правда труба. Кот, что ли, сдох? Мать-то точно жива. Сидит в кухне.

– Только тех, кто любит труд, октябрятами зовут! Октябрята – правдивые и смелые, ловкие и умелые! Октябрята – дружные ребята, читают и рисуют, играют и поют, весело живут! – Громким шёпотом выдал младшенький.– Это нас пионеры научили. Я согласен только с последним. Мне понравилось про «играю, поют и весело живут». А все остальное – не очень. Особенно эта новость про пионеров не очень понравилась. Что после октябрят придётся быть пионерами. Особенно то, что надо чего-то там нести для того, чтобы потом взвалить на себя ещё какую-то почётную ответственность. Прямо даже испугался. Собаку из соседнего двора не испугался. Тузика. Помнишь? А про пионеров испугался.

– Илюша! – Я начал откровенно нервничать. Таким странным братец на моей памяти ещё не бывал. – Ближе к делу! Что случилось?

– Вот сейчас, Лёха, мне даже страшнее, чем тогда, после пионеров…

– Да что, блин, случилось⁈

– Рубаха засучилась! – Раздался веселый, жизнерадостный голос одновременно со звуком открывшейся кухонной двери.

Я повернулся и с удивлением уставился на абсолютно незнакомого мужика, который стоял на пороге кухни, изучая нас с Илюшей хитрым взглядом. Именно хитрым. Я бы человеку с таким взглядом ключи от квартиры точно не доверил бы. Что там ключи… Я бы ему вообще ни черта не доверил.

На вид ему было ближе к шестидесяти и чисто внешне он почему-то напомнил мне героя из старого советского фильма про любовь и голуби. Такой же прощелыга, ей-богу. Захотелось даже сказать вслух:«Беги, дядь Мить. Беги».

Мужик был одет в старый пиджак, под которым виднелась клетчатая рубаха; в свободные, слегка растянутые брюки, к которым сами собой просились кирзовые сапоги. В руках он держал картуз. Картуз, блин!

Из-за спины мужика выглядывали заплаканная мать и какая-то левая тетка. Тетка, кстати, совершенно не подходила ни нашей квартире, ни нашему городу, ни мужику с картузом. Она очень сильно напоминала экскурсовода музея, но только с длинной родословной, уходящей к Рюриковичам.

На тонком, неестественно длинном носу у нее имелись очки. Волосы на голове были собраны в «шишку», которая натягивала кожу на висках настолько сильно, что глаза тетки слегка косили от напряжения. В комплекте к этому шло шерстяное платье, похожее на материно нарядное, которое она одевает только по праздникам.

Но самым выдающимся был взгляд. Тетка смотрела на меня и на Илюшу с таким выражением, будто мы – челядь и отребье. Вот почему вспомнились Рюриковичи. Я даже машинально провел рукой по волосам, проверяя, все ли в порядке с ними.

– Вот, Леха… – Тихо сказал Илюша. – Вот оно и случилось. Конец нам, братик.

Я перевел удивленный взгляд на мать. Ни мужик, ни высокомерная тетка прежде в нашей жизни не фигурировали, я их вообще видел впервые. Поэтому, конечно, хотелось бы разьяснений.

– Познакомься, Алексей. – Сказала родительница напряжённым тоном. – Это ваши дедушка и бабушка. Папины. То есть… По папиной линии. Ну… Ты понял. Мне нужно уехать в Москву. Это важно. Оставить вас одних не могу. Когда вернусь, не знаю пока. А тут… Вот… Дедушка Иван и…

Мать покосилась на тетку, которая продолжала изучать нас с Илюшей с таким выражением, будто мы – тараканы, которых хозяйка случайно увидела в квартире.

– И Людмила Владленовна. Бабушка. Они будут за вами приглядывать. – Закончила родительница.

– Конец нам, Леха. – Снова еле слышно пробормотал братец. – Деда еще ладно, переживем. А вот Людмила Владленовна…Боюсь, не вывезем.

Глава 6

Вообще, это странно, но я, хоть убейся, не мог вспомнить ничего, связанного с дедом и бабкой. Не было в моем детстве летних каникул, проведённых в деревне. И это точно не игры разума. Их просто не было.

Материны родители умерли давно. А про отцовских речь никогда не шла. Я например, был уверен, что батя – сирота. И тут вдруг – сразу двое появилось, и мама, и папа. Полный комплект.

Как оказалось, жили они километров за двести от города, в районном центре. То есть, в принципе, не было непреодолимых обстоятельств, которые могли бы мешать их присутствию в нашей жизни. Соответственно, причина совсем в другом. Просто не хотели.

Впрочем, если оценивать, с каким лицом Людмила Владленовна смотрела на мать, думаю, несложно догадаться, в чем суть. Жену сына бабка сильно не любит, вот и весь секрет. В нашу с Илюшей сторону она тоже косилась, прямо скажем, без особого восторга.

Дед, в отличие от своей супруги, претендующей на звание главной стервы десятилетия, даже не года, наоборот оказался очень простым мужиком. Он полностью соответствовал первому впечатлению, которое произвёл на меня.

Не успели мы с братцем отойти после знакомства с внезапно объявившимися родственниками, как последовал ещё один сюрприз. Родительница сообщила, что отправляется в Москву прямо сегодня вечером.

Честно говоря, такая новость сильно расстроила и меня, и Илюху. Илюху особенно.

– Нам конец… – Грустно высказался братец, наблюдая, как мать собирает чемодан под жестким бабкиным контролем.

– Валентина, что это за платье? Ты на гулянку собираешься? Жакет! Жакет клади. Вот с этой юбкой! И блузу. Чтоб нам потом краснеть за тебя не пришлось. – Командовала родственница, гоняя мать от шкафа к чемодану и обратно.

Хотя совершенно непонятно было, каким боком Людмила Владленовна к материному платью и с чего бы ей пришлось краснеть. Да и платье в чем виновато, тоже вопрос. По мне – вполне нормальное платье.

Что интересно, матушка не спорила. Она просто молча делала то, что говорила ей бабуля. Мне даже показалось, родительница ее побаивается. Впрочем, насчет деда возникла такая же мысль. Он свою жену иначе, как по имени и отчеству не называл.

– Не ссыкуй. – Ответил дед Иван Илюше. Он сидел рядом с младшеньким и его страдания вполне мог оценить. – Людмила Владленовна, конечно, с первого взгляда производит неизгладимое впечатление. Это, да. Тут не поспоришь. Если тебе показалось, малец, что она вас недолюбливает, оно не так. Людмила Владленовна не конкретно вас недолюбливает. Ее все детишки раздражают. Просто ей жизненный опыт подсказывает, что сразу, с первого дня с детишками расслабляться не стоит. Если пускать всё на самотёк, то всей деревне придёт песец. В войну и то спокойнее было, чем нынче в детском обществе. Ни тебе почета с их стороны, ни уважения.

– Почему деревне песец? – Не понял братец. – Мы же в городе живём.

– Та что твой город? – Махнул рукой дед. – Одно, что и деревня. Только малясь поболее будет. А Людмила Владленовна… Она теперь вас будет держать в узде и до кучи в ежовых рукавицах. В районном центре у нас директором школы работает. У нее эта…

Дед пожевал губами, подбирая приличные слова. Судя по зависшей паузе, приличных слов у него не имелось.

– Чего у нее? – Испугался Илюха, ожидая самом страшного.

Что такое узда, он мог себе представить, в книжках читал, но ежовых рукавиц пока не встречал, а потому заведомо приготовился к худшему.

– Профессиональная деформация у нее. – Закончил дед свою мысль. – Так вот про ежовые рукавицы…Теперь, малец, жопу береги. Бабушка ваша, она строгая, но справедливая.

Естественно, ни я, ни Илюша в справедливость новой родственницы не поверили ни на грамм. А младшенький даже поплотнее прижал зад к дивану. На всякий случай. Мало ли. Сказали же, беречь надо.

Лично мне это внезапное воссоединение семьи было вообще некстати. Судя по тому виду, с которым бабуля косилась в нашу сторону, предстоящие дни без матери будут напоминать известный сюжет истории про Малыша и Карлсона. Естественно, роль Людмилы Владленовны – злая женщина Фрекен Бок.

А это о чем говорит? Правильно. О том, что бабуля будет сильно мешать своим присутствием. Мать хоть на работу ходила, в мои дела не лезла, если я не косячу. А Людмиле Владленовне заняться точно нечем. Будет нас дрессировать с утра до ночи.

– Ну что? Домчу до вокзала с ветерком. – Потер ладоши дед Иван, поднимаясь с дивана. – Мать провожать поедете?

Вот так выяснилось, что вместе с внезапно объявившимися родственниками в нашей жизни появилась еще и машина. Горбатый запорожец, видавший за свою долгую жизнь сразу все.

Я поначалу даже усомнился, исправно ли средство передвижения. За что получил долгую и проникновенную речь о качестве отечественного автопрома.

Собственно говоря, на этой машине и прикоптили дедуля с бабулей. Последняя, кстати, от слова «бабушка» кривилась так, будто это ужасное оскорбление. Что, естественно, сильно вдохновило Илюху.

Братец при каждом удобном, и не очень, случае демонстративно «бакал», чем совершенно не улучшал ситуацию, а очень даже ухудшал.

– Людмила Владленовна. Неужели сложно запомнить? – Процедила новоиспеченная родственница сквозь зубы. – На лицо – проблемы у ребенка. Он тугодум. Валентина, надеюсь, хотя бы класс коррекции вам не светит? Ему через год в школу идти. А какая школа, если мальчик не может запомнить имя и отчество?

При этом выражение лица у бабули, не смотря на неудачную попытку растянуть тонкие губы в улыбке, стало такое, что я, например, понял, как только мать уедет, нас с Илюшей ждут драконовские методы воспитания.

Илюша тоже понял, но в отличие от меня у него к этой ситуации явно сложилось совсем другое отношение. Он Людмилу Владленовну воспринял как личный вызов. Зная братца, я сразу догадался, это не сулит ничего хорошего. Выживет кто-то один из них. И тут большой вопрос: кто именно? Илюха тот еще тип.

К счастью, на вокзал ни бабка, ни младший брат с нами не поехали. Мне кажется, Людмила Владленовна и деда не пустила бы, но машина сама без водителя матушку не отвезет.

Всю дорогу я сидел молча. Хотя, там и не было возможности поговорить. Дед без перерыва рассказывал какие-то деревенские байки, потом сам же над ними хохотал. Мать тактично улыбалась, но разговор тоже не поддерживала. Думаю, она сильно переживала, что оставляет родных детей в обществе Людмилы Владленовны.

– Это что за новости? – Спросил я мать, как только мы остались одни. – Откуда у нас взялись дедушка с бабушкой? У меня почему-то нет радостных детских воспоминаний, в которых фигурируют эти граждане. Подарки там на новый год, письма с «приветами».

Мы стояли с матушкой в здании вокзала, ожидая московский поезд.

– Алексей, ты просто их не помнишь. Пару раз они приезжали к нам, но очень давно. Ты совсем маленький был, а Илья еще не родился. Скажем так, Людмила Владленовна не согласна с выбором сына. Изначально ей наша свадьба встала костью поперек горла. А потом, когда отец пропал, она совсем на меня ополчилась. Винила во всем. Но сейчас мне просто некого было попросить. Мои родители, как тебе известно, умерли. Подруги, знакомые – это на день, два. А я не знаю, сколько меня не будет.

– Это из-за отца? – Спросил я коротко.

– Да. Он сейчас в Москве. Я должна приложить все усилия, чтоб ему помочь. Одноклассник мой бывший в Комитете Государственной безопасности служит, потом еще кое-какие знакомые имеются. В общем, попробую вернуть вашего батю домой. Надеюсь, получится. О, вон, смотри. Мой поезд на посадку подали.

Матушка схватила чемодан и бросилась к выходу из здания вокзала. Я, естественно, за ней. Куда делся дед Иван, честно говоря, не понял.

Вот он только что, буквально пять минут назад, стоял неподалёку, изучая расписание поездов, хотя на кой черт оно ему, а вот – его уже нет.

Надеюсь, дед не сбежал от своей Людмилы Владленовны по шпалам. Я бы точно сбежал. К тому же, он не подходит этой женщине от слова «совсем». Или она ему. Что, наверное, будет точнее. Может, почувствовал запах свободы и рванул, не глядя.

Просто Иван Иваныч, в отличие от супруги, выглядел вполне простым, свойским мужиком. Этакий деревенский балагур и весельчак. У него в каждом предложении непременно фигурировали шуточки-прибауточки. Чувство юмора, правда, было приблизительно на уровне Илюхи. Наверное, поэтому братец деда принял нормально. Не то, что бабку. Вот с Людмилой Владленовной у младшенького сразу не сложилось.

Я догнал мать, отнял у нее чемодан, помог найти нужный вагон и загрузил родительницу в плацкарт. Она пыталась всплакнуть, но это было совсем ни к чему. Поэтому я крепко обнял родительницу, заверил, что все будет хорошо, а потом вышел из поезда на перон.

Деда по-прежнему нигде не было видно. Я постоял, покрутил головой. В принципе, горбатый запорожец – это тебе не Ламборджини. Там и замок вскрыть – плёвое дело, и завести, и доехать. Но идея прямо скажем не очень. Поэтому я отправился искать родственника.

Дед Иван нашёлся через десять минут моих брождений – в привокзальном кафе. Он стоял возле стеклянного прилавка, в котором виднелись одинокие, заветрившиеся бутерброды и салат с гордым названием «Витаминный». Картуз дедуля залихватски заломил на затылок, одной рукой опирался о прилавок, а второй размахивал в воздухе, вдохновенно рассказывая буфетчице о своей насыщенной жизни.

Если верить словам деда, чего точно делать не нужно, он всю жизнь проработал в цирке, где дрессировал слонов и жирафов. Жирафы ходили по арене на задних лапах, а слоны балансировали на канате под куполом. И все это, конечно же, заслуга Ивана Ивановича Петрова.

Буфетчица восторженно «охала» и по-моему искренне считала деда удивительно интересным человеком.

– О, Алексей! – Обрадовался родственник, заметив меня. – А что, мамку отправил в Москву?

Я в двух словах объяснил деду и про мамку, которая уже минут пять как едет в поезде, и про не очень разумных взрослых, которые без предупреждения уходят в буфет, чтоб заигрывать с продавцами котлет и бутербродов.

Деда мои слова мало тронули. Он распрощался с буфетчицей, пообещав ей непременно на днях снова заглянуть в гости и рассказать, как его чуть не проглотил тигр, а потом, как ни в чем не бывало, довольный и счастливый, направился к выходу.

Наконец, вокзальная эпопея была окончена и мы, усевшись в «Запорожец», отправились домой.

– Ты, поди, нас и не помнишь? – Спросил родственник, как только машина отъехала от вокзала.

Видимо, сидеть молча дед Иван не может физически. Ему постоянно нужно о чем-то говорить.

– Нет. – Я пожал плечами. – Мать говорит, вы приезжали к нам.

– Да, было дело. Так и ты к нам один раз тоже приезжал. Годо́в-то тебе исполнилось… Не помню. Четыре, может, пять. Ох ты, конечно, и шустрый был. Только глаз да глаз нужен. В первый же день собрался корову доить. Подружился с соседским пацаненком. Витька, он постарше был. Ему тогда уже все семь стукнуло. Или восемь…В школу пошел уже, в первый класс. Так вы чего удумали…Собрались, значит, корову доить. А чтоб она вас не лягнула, связали ей ноги. Каждую ногу обмотали и аккуратненько так привязали к столбам в стойле. Витька-то он хоть и старше, а ума не особо много. Видал, как мать доит, да решил, что сам тоже могёт. Ну и что? Схватил Витька корову за вымя и со всем уважением к своему делу дёрнул его вниз. Корова, она всяко поумнее вас, оболтусов. И мычала, бедняжка, и ногой пыталась возмутиться, но верёвки, вишь какое дело. Они ее держали на месте. Ну Витька видит, молока нет. Решил, что это просто слабо тянет. Взял да и дёрнул сильнее. Корова хотела брыкнуть обеими ногами, чтоб вас, бестолочей, проучить, а ноги же связаны. Ну и все, повалилась горемычная на левый бок. Корова мычит, стойло сломано. Форменное светопреставление. Это еще хорошо, что вы с Витькой успели вовремя отскочить, а то бы и вас завалило. Хотя одной коровой там не обошлось. Куры в истерике выбегали на улицу, свиньи визжали так, будто следующие на дойку стоили в очереди они. В общем, в хозяйстве, как будто наступил маленький конец света. В дополнении ко всему орал ещё и ты, когда вылетающие куры перепрыгивали через твою голову. Людмила, значит прибежала и увидев носящихся в беспорядке кур, отмахивающегося от них внучка и валяющуюся на полу корову, сразу почуяла неладное. С коровой конечно всё в порядке было, да и загон я потом починил. И что? Неужто не помнишь?

Я слушал деда, открыв рот, потому что на самом деле ничего подобного о своей жизни, пусть и очень юной, не знал. Но зато теперь хотя бы понятно, в кого у нас Илюша такой дурной. Похоже, история семейная и вся по батиной линии. Потому что вспоминал этот случай дед Иван с восторгом. Такое чувство, будто ему было очень жаль, что это не он додумался столько шороху навести.

– А ты чего такой смурно́й, Алексей? – Поинтересовался дед, покосившись на меня озабоченным взглядом.

– Все нормально. Думаю просто кое о чем. – Ответил я чистую правду.

Потому что несмотря не внезапные перемены, меня все равно волновало завтрашний день, а вернее вечер.

Главный вопрос я, конечно, решил. Наташка в парк пойдёт и на концерте будет. Но этого, как бы, мало. Нужно еще с ней помириться, но так, чтоб она сама была инициатором. А еще лучше, если Наташка будет себя чувствовать виноватой. Пока не знаю, конечно, в чем. Решил, буду импровизировать. С импровизацией у меня лучше получается. Стоит вспомнить недавнюю ситуацию с Толкачевым.

– Ого! – Подмигнул дед. – Небось, с девчонкой какой-нибудь дело-то связано. Не боись, Лёха. Теперь у тебя целый дом советов имеется. Вот тут.

Родственник постучал указательным пальцем себе по лбу.

– Я тебе столько советов надаю, закачаешься.

В тот момент я просто тактично улыбнулся, хотя мысленно, естественно, отреагировал совсем иначе. Вот уж кого-кого, а деда Ивана в советчики брать точно нельзя. За несколько часов, проведенных в его обществе, я уже понял, что там за советы могут быть.

Однако… Я не учёл одного фактора. А вернее, пока еще не знал о нем. Это – настырное желание деда во всем принять участие. Честно говоря, если бы я мог предположить, чем закончится завтрашний день, лучше бы вообще никуда не пошел.

Но я не знал. Я пребывал в святом неведении относительно того, во что все выльется, искренне веря, что все под контролем.