Текст книги "Из Орловской губернии"

Автор книги: Павел Якушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– А съ сѣнокосомъ какъ же?

– А тамъ какъ стало дороже, дороже, все дороже. Теперь хотъ и ни нанимай вовсе той земли!.. Сперва то и люди жили богатѣй!.. Теперь и народъ то обѣднялъ!

– Отчего же народъ обѣднялъ? спросилъ я.

– Какъ не обѣднять?.. Кои пообмерли дворы, а кои и такъ: раззорились во дворѣ; раздѣлются, вотъ жизнь совсѣмъ ужъ не та и пойдетъ, не прежняя!..

– Отчего же?

– Какъ можно прежней жизни быть! И работниковъ меньше, и хозяйства меньше. Вотъ оттого должно обѣдняли – это разъ; а то знаешь, П. И., Корявые отчего обѣдняли?

– Нѣтъ, не знаю.

– Я тебѣ говорилъ, что Корявые у насъ первые богачи были, да супротивъ Корявыхъ и на сторонѣ поискать, не скоро и сыщешь. Да и съ какими людьми знался, хлѣбъ-соль водилъ! Да не то что на поклонъ ходилъ, а говорю я тебѣ, хлѣбъ-соль водилъ. Вотъ хочь Ч**; такъ тотъ Ч** ѣздилъ къ нему просто въ гости, какъ къ своему брату.

– Про Корявыхъ ты говорилъ; отчего же Корявые теперь обѣдняли?

– Съ отцомъ поссорились… Съ старикомъ еще, съ богачемъ то; старикъ взялъ деньги всѣ, да и закопалъ въ землю; а въ кое мѣсто закопалъ, про то никому и не сказалъ!.. Какъ померъ большакъ, схоронили, а такъ стали деньги искать. Весь домъ перерыли, весь дворъ перекопали, да гдѣ съищешь? Не ты положилъ, не ты и съищешь!

– Такъ и не нашли?

– Такъ и не нашли.

– У старика только одинъ сынъ и былъ: можетъ помнишь Алексѣя Коряваго?

– Помню, помню. За что же отецъ на дѣтей разсердился?

– Такъ этотъ Алексѣй Корявый не почиталъ своего отца, отецъ то деньги, всѣ что было, зарылъ въ землю, ни кому! Деньги спряталъ, а сына проклялъ. А съ отцовскимъ проклятіемъ какое житье? Богъ никакого счастья не дастъ ни въ чемъ, за что ни возьмешься.

Сабурово 28-го августа.

Сабуровскіе крестьяне наняли пастуха изъ своихъ же мужиковъ, съ уговоромъ: пасти скотъ отдѣльно отъ табуна, потому что коровы легко могутъ забодать лошадь. Въ рабочую пору всѣ заняты сильно, всѣ мужики то на жнитвѣ, то хлѣбъ косятъ, то въ скирды возятъ. Мартынъ, хозяинъ двора, обязавшійся выставлять ежедневно пастуха, въ эту пору послалъ пасти бабу, а бабѣ одной гдѣ справиться? Она и спустила вмѣстѣ и табунъ, и стадо; да на ея бѣду грѣхъ и случился: корова пропорола бокъ лошади лошадь и издохла. Хозяинъ лошади пришелъ къ мировому посреднику съ съ жалобою на Мартына.

– Такъ и такъ, говоритъ, Мартынъ взялся не спускать стада съ табуномъ, а баба Мартынова не убереглась, грѣхъ и случился: корова моей лошади бокъ спорола, лошадь издохла.

– Судиться будете – хуже будетъ, отвѣтилъ мировой посредникъ, а вы съ Мартыномъ скажите старикамъ, что они вамъ скажутъ, на томъ и порѣшите.

Спустя нѣсколько дней, мы пошли съ посредникомъ на деревню по этому дѣлу; хозяинъ лошади опять приходилъ съ жалобою. Мы вошли въ избу и послали за хозяиномъ лошади. Черезъ нѣсколько минутъ явились и позванные.

– Здравствуй Мартынъ! Что это вы не поладили объ лошади? спросилъ посредникъ Мартына, кода тотъ, войдя въ избу, перекрестился на образа и поклонился намъ.

– Да вотъ, Николай Ивановичъ, какъ не поладили: міръ что порѣшилъ, тому и быть: міръ порѣшилъ, грѣхъ пополамъ, я и не стою противъ того, да Василій [17]17
  Я не могу сказать, точно ли хозяина лошади звали Василіемъ; впрочемъ, дѣло не въ имени, а потому и будемъ звать хозяина лошади Василіемъ. Авт.


[Закрыть] несообразно проситъ.

– Я, Николай Ивановичъ, на міръ не обижаюся, что міръ сказалъ, тому и быть должно: положилъ міръ грѣхъ пополамъ, ну и пополамъ, такъ и пополамъ! Да Мартынъ-то цѣну кладетъ за лошадь ужъ больно обидную….

– За твою лошадь семь цѣлковыхъ обидно? прервалъ его Мартынъ.

– А какъ же не обидно? Какую ты лошадь купишь за семь цѣлковыхъ? А я кладу всего за лошадь десять цѣлковыхъ.

– Не грѣхъ ли будетъ тебѣ, Василій? сказалъ Мартынъ. Посмотри, Василій, на Бога.

– Слушай, дядя Мартынъ, отвѣчалъ скороговоркою Василій, вѣдь, грѣхъ какъ есть твой весь.

– Знаю, что мой грѣхъ! Не былобъ моего грѣха, же стоялъ бы и здѣсь.

– Была бъ худенькая лошаденка, я бъ на ней пахалъ, продолжалъ Василій, а какъ лошади не стало, вѣдь я нанималъ сѣять.

– Знаю, что нанималъ.

– Посѣять заплатилъ цѣлковый!

– Знаю я то, да что жь изъ этого?

– Я, дядя Мартынъ, того, какъ передъ Богомъ! Я того не ищу! я только лошадь десять цѣлковыхъ кладу.

– Да ни стоитъ того твоя лошадь.

– Слушай, дядя Мартынъ, вотъ что: я тебѣ дамъ три съ полтиною серебра, купи мнѣ такую лошадь!

– Гдѣ я буду покупать тебѣ лошадь?

– А до моему вотъ что, вмѣшался въ разговоръ хозяинъ избы, который сидѣлъ съ вами на лавкѣ, по моему пусть міръ скажетъ, чего стоитъ лошадь.

– А право, дядя Мартынъ, пусть міръ скажетъ, заговорилъ Василій, пусть міръ цѣну положитъ…

– Да что міръ?

– Какъ что міръ? еще скорѣе заговорилъ Василй, какъ что міръ? Міръ, дядя Мартынъ, ни для тебя, ни для меня, душой не покривитъ: міръ правду скажетъ…

– По моему, сказалъ посредникъ, тебѣ, Мартымъ, мириться надо; пойдешь судиться, за лошадь таки заплатишь, да, пожалуй, еще и штрафъ съ тебя положатъ; взялся за дѣло, да не исполнилъ.

– Какъ прикажешь, Николай Ивановичъ, такъ и будетъ, отвѣчалъ Мартынъ.

– Въ этомъ дѣлѣ я приказывать не могу, сказалъ посредникъ, а мой только совѣтъ такой: лучше какъ помириться, до суда не доходить; дойдешь до суда, тебѣ, Мартынъ, хуже будетъ.

– Да вѣдь десять цѣлковыхъ, Николай Ивановичъ, дорого будетъ.

– Это твое дѣло – не мирись!

– Только хуже будетъ, проговорилъ хозяинъ избы, право, братъ Mapтынъ, хуже будетъ.

– Такъ помириться, Николай Ивановичъ? еще спросилъ Мартынъ мироваго посредника.

– Ну, слушай, Василій! Хочешь ты мнѣ сдѣлать это, Богъ съ тобою, я на тебя зла не хочу!..

– Да что ты, дядя Мартымъ! Господь съ тобою! какое тебѣ зло хочу сдѣлать? Что ты?

– Ну, да хорошо! Отвѣчаю пять рублей! До суда не хочу доходить, Богъ съ тобою!

– Ну, и спасибо, братцы, что помирились, сказалъ посредникъ, до суда ходить – самое послѣднее дѣло.

Тяжущіеся проговорили что-то въ родѣ благодарности и прощенія.

Тяжущіеся вышли, а вслѣдъ за ними и мы.

А не любятъ мужики этого «штриха», какъ они называютъ этотъ проклятый штрафъ.

Оттого и завелся штрихъ, говорятъ мужики, что ни за что деньги берутъ: даромъ стряхнутъ.

Мнѣ кажется, что въ этомъ процессѣ замѣчательно, что міръ присудилъ заплатить хозяину за лошадь только половину цѣны, хотя онъ нисколько не былъ ни въ чемъ виноватъ, а терялъ другую половину и, несмотря на это Василій, повидимому, обиженный міромъ, все таки ссылался на міръ, а Мартынъ, которому міръ, по принятымъ нами понятіямъ, помирволилъ, отказывается отъ оцѣнки міромъ лошади.

Вѣрно въ русскомъ народѣ существуютъ по сю пору свои законы, кромѣ свода законовъ.

Малоархангельскъ, 25-го августа.

Много селъ на Руси – произведенныхъ въ города, но вѣрно нѣтъ ни одной деревни, которая бы менѣе Малоархангельска имѣла правъ на подобную честь: славный городъ этотъ постройкою хуже многихъ деревень, торговли никакой, стоитъ на краю уѣзда и около Курской губернія, а вдобавокъ и вдали отъ всякой дороги; была почтовая дорога черезъ Малоархангельскъ изъ Орла въ Ливны, да и то нынѣшній годъ уничтожена; теперь почта ходитъ въ Ливны, черезъ село Липовицу, оставляя Малоархангельскъ верстахъ въ сорока слишкомъ, въ сторонѣ. Обозы также не ходятъ на этотъ городъ: транспортная контора ждетъ на Губкино. Но все таки Малоархангельскъ и по географіямъ, и по уѣзднымъ судамъ – городъ, и въ этомъ городѣ, сего августа 25-го дня, былъ съѣздъ мировыхъ посредниковъ.

Засѣданія жировыхъ посредниковъ для всѣхъ открыты и мнѣ удалось быть при первомъ засѣданіи въ Малоархангельскѣ.

Я пришелъ еще до открытія засѣданія и потому могу разсказать объ немъ подробно, но я думаю, что и краткій разсказъ будетъ имѣть большой интересъ.

Послѣ нѣсколькихъ словъ, сказанныхъ предводителемъ дворянства, какъ президентомъ, чиновникъ отъ правительства предложилъ формулировать засѣданія, формулировать занятія, формулировать жалобы просителей и еще что-то такое формулировать. Всѣ посредники съ этимъ мнѣніемъ согласились.

– Такъ какъ многія дѣла намъ придется рѣшать на основаніи вышедшихъ циркуляровъ министерства и губернскаго по крестьянскимъ дѣламъ присутствія, продолжалъ тотъ же чиновникъ, то я предлагаю заняться прежде всего чтеніемъ этихъ циркуляровъ.

Съ этимъ мнѣніемъ тоже согласились; секретарь станъ читать циркуляры; чтеніе продолжалось долго и продолжалось бы еще, еслибъ не вмѣшался одинъ изъ мировыхъ посредниковъ.

– Мы, господа, всѣ эти циркуляры читали, сказалъ онъ, большой нужды нѣтъ повторять эти циркуляры. Не лучше ли ихъ прочитать послѣ, а теперь позвать просителей: теперь пора рабочая, мужику каждый часъ дорогъ; за вашимъ чтеніемъ этихъ циркуляровъ, мужикамъ просителямъ придется ждать, пожалуй, нѣсколько дней. И съ этимъ мнѣніемъ тоже всѣ согласились.

– Только на слѣдующій разъ, прибавилъ чиновникъ, должно будетъ читать циркуляры прежде, а послѣ уже принимать просителей.

– Тогда нужно какъ собираться ранѣе двадцать пятаго числа, отвѣчали ему, положимъ двадцать четвертаго, а крестьянамъ объявить, чтобъ они явились къ двадцать пятому.

– Въ губернскихъ вѣдомостяхъ можно объявить…

– Не только въ губернскихъ, я полагаю въ столичныхъ… въ «Московскихъ Вѣдомостяхъ» тоже можно…

– Можно и въ «Московскихъ Вѣдомостяхъ», одобрилъ секретарь.

– Я думаю, сказалъ предводитель, по церквамъ можно объявить тоже.

– Да, и по церквамъ можно…

– Теперь можно просителей впустить? спросилъ одинъ мировой посредникъ.

Съ этими словами этотъ посредникъ вышелъ изъ комнаты и черезъ минуту вернулся съ крестьянами – просителями.

– Вотъ проситель, сказалъ посредникъ, я разскажу какъ его просьбу и его дѣло.

Дѣло состояло въ томъ, что мужики хотѣли взять при размежеваніи съ бариномъ землю не въ одномъ мѣстѣ, а клоками, въ разныхъ мѣстахъ, лучшую землю, не обращая вниманія на неудобство черезполосицы. Посредникъ отказалъ имъ въ ихъ просьбѣ и предложилъ имъ пожелать отъ себя выборныхъ на съѣздъ мировыхъ посредниковъ. Эти выборные, въ настоящее время, являются первыми просителями.

– Вы объ чемъ просите? спросилъ выборныхъ предводитель, когда было разсказано ихъ дѣло мировымъ посредникомъ.

Крестьяне начали разсказывать; оказалось, что мировой посредникъ вполнѣ передалъ ихъ просьбу.

– Ваша просьба, братцы, не дѣльная, сказалъ крестьянамъ предводитель, какъ отказалъ вашъ жировой посредникъ, и здѣсь какъ тоже отказываютъ; по вашей просьбѣ ничего сдѣлать нельзя.

Мужики поклонились и хотѣли идти.

– Этого такъ сдѣлать нельзя, заговорилъ чиновникъ отъ правительства.

Мужики остановились, надежда блеснула въ ихъ глазахъ и они отвѣсили по низкому поклону чиновнику отъ правительства: въ одномъ лицѣ они видѣли свое спасеніе.

– Этого сдѣлать нельзя.

– Какъ нельзя? Какъ же?

– Эту просьбу надо формулировать; вы, сказалъ онъ посреднику, который разсказывалъ дѣло, вы это дѣло такъ прекрасно знаете, вы и формулируйте.

Надо было видѣть лицо крестьянъ, когда они услыхали этотъ протестъ. Мнѣ кажется, что если-бы дѣло и совершенно рѣшилось въ ихъ пользу, они и тогда бы не болѣе обрадовались: такъ много они полагали надежды на своего воображаемаго посредника.

Мужики еще разъ отвѣсили по поклону ему.

– Для чего же здѣсь формулировать? спросилъ мировой посредникъ.

– Какъ для чего? отвѣчалъ чиновникъ отъ правительства, – насъ можетъ спросить объ этомъ дѣлѣ вотъ хоть и губернское по крестьянскимъ дѣламъ присутствіе, какъ мы будемъ отвѣчать?

– Для этого довольно записать ихъ просьбу, отвѣчалъ мировой посредникъ.

– Надо формулировать, продолжалъ чиновникъ отъ правительства.

Чѣмъ этотъ споръ кончился, я понять не могъ.

Первые просители ушли, были введены другіе. Этимъ тоже было отказано, хотя ихъ дѣло было и правое: они были переведены на безводное мѣсто; они жаловались, производилось слѣдствіе, жалоба, кажется, найдена справедливою, и дѣло ихъ пошло законнымъ порядкомъ, а поэтому посредники имъ ничего и не умѣли сдѣлать, имъ это было объявлено.

Ушли и эти просители.

– Вотъ господинъ такой-то, объявилъ секретарь, письменную просьбу подалъ.

Господинъ такой-то подошелъ въ предводителю, сталъ противъ секретаря, стоявшаго рядомъ съ кресломъ предводителя.

– Читайте просьбу, сказалъ предводитель секретарю.

Секретарь сталъ читать, а господинъ, подававшій просьбу, стоялъ, не спуская глазъ, противъ секретаря. Господинъ этотъ просилъ, чтобы его, по его бѣдному состоянію, называли мелкопомѣстнымъ, хоть за нимъ и числится большое 20 душъ.

Такъ какъ мелкопомѣстными по положенію называются дѣйствительно мелкопомѣстные, то это дѣло признано такой важности, что посредники положили представить это дѣло въ губернское по крестьянскимъ дѣламъ присутствіе.

Потомъ читана была жалоба одной помѣщицы на одного посредника; жалоба была курьезная. Видите: въ имѣніе мужа, лѣтъ двадцать назадъ, переведены мужики, принадлежащіе женѣ; теперь дѣлаютъ умозаключеніе такое: мужики чужіе не имѣютъ права на выкупъ земли, которую они теперь обработываютъ для себя; а какъ они въ томъ имѣніи, гдѣ приписаны, не владѣютъ землей, то и тамъ они лишаются этого права; а потому она этимъ мужикамъ земли не даетъ. Помѣщицѣ кажется будетъ отказано.

Потомъ пришло нѣсколько ратничихъ просить отъискать ихъ мужей: живы они или померли; однѣмъ надо деньги за мужей получить, другимъ – замужъ выходить. Имъ обѣщано похлопотать.

Опасаясь передать не совсѣмъ правильно, я не повторяю разговоръ крестьянъ съ предводителемъ и посредниками; но считаю долгомъ сказать, что крестьянъ выслушивали терпѣливо, объявляли имъ рѣшеніе, разсказавъ прежде, почему такъ рѣшено. Вообще глядя на человѣческое обращеніе мировыхъ посредниковъ съ крестьянами, отъ этого учрежденія должно ожидать многаго.

1861