Текст книги "Маленькие труженики гор"

Автор книги: Павел Мариковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Сладкий дождик

После дождливого лета в середине августа в горах Тянь-Шаня установилась теплая солнечная погода, хотя утром еще холодно, к вечеру собираются грозовые тучи, а всю ночь барабанит о палатку дождь.

Сегодня, в день дальнего похода вверх по ущелью, особенно жарко. Притихли синички, умолкли крикливые чечевицы, и только насекомые вьются и радуются долгожданному теплу. Иногда от кучевого облака, плывущего по глубокому синему небу, на ущелье падает тень и, медленно вползая на крутые склоны, уходит дальше.

Жарко... Рюкзаки сброшены на землю, сняты рубахи. Как приятно отдохнуть после трудного пути в тени высокой развесистой ели. Внезапно на горячее тело падают редкие и прохладные капли дождя. Неужели слепой дождь? Но над ущельем светит яркое солнце, в стороне плывет белое облако. И тут мы замечаем, что над нами ветви елки какие-то необычные, с черными пятнами, а другие совсем почернели. Через несколько минут мы уже на дереве среди густых зарослей ветвей.

Темные пятна оказываются скоплениями черных, как уголь, тлей. Среди кишащей массы насекомых выделяются большие тли, настоящие великаны, длиной около сантиметра, с прозрачными в черных жилочках крыльями. Это тли-расселительницы. С пораженного дерева они постепенно разлетаются во все стороны и заселяют другие деревья. Расселительниц немного. Гораздо больше тлей небольших, с объемистым брюшком. Вонзив свой длинный хоботок в нежную кору ветвей, они усиленно высасывают соки растений и рожают детенышей. Новорожденная тля похожа на мать, только, конечно, очень маленькая и с более продолговатым брюшком. Маленькие тли собираются кучками, голова к голове, и сразу начинают дружно сосать дерево. Ползают в колонии и тли среднего размера с ярко-белым пятном на кончике брюшка. Их происхождение непонятно.

На светлой коре ели резко выделяются черные тли. Видимо, черная одежда – своеобразное приспособление к прохладному лету в горах, в ней быстрее согреться на солнышке, когда прохладно. Высоко в горах вообще много черных насекомых. Сейчас же, при такой жаре, черный цвет только помеха, поэтому тли собрались на северной, теневой, стороне кроны, угнездились на скрытой от солнца нижней поверхности веток.

Не опасно ли иметь такую заметную окраску? Видимо, нет. Вон сколько у них защитников: по стволу ели тянется вереница муравьев. Одни налегке мчатся вверх, другие, отяжелевшие, с раздувшимся брюшком, степенно ползут вниз. Тли щедро угощают своих защитников сладкими выделениями, брюшко муравьев так раздулось, что стало полосатым, и проступили лакированно-блестящие краешки брюшных сегментов, в обычном положении скрытые, как края черепицы на крыше. Муравьи здесь разные: и черные древоточцы, и бархатистые формики фуски. Но больше всего красноголовых. Всем муравьям хватает пищи, и нет никакой причины затевать из-за сладких угощений вражду. У спускающихся вниз красноголовых муравьев брюшко даже просвечивает на солнце, как янтарь, так оно раздуто.

В черном клубке копошащихся тлей снуют муравьи. Одни подбирают оброненные тлями круглые прозрачные шарики сладких выделений, другие, постукивая тлей усиками, просят подачки. Муравьи не умеют узнавать, кто из тлей богат сладкими выделениями, и просят всех подряд, без разбора. Вот почему в ответ на постукивания усиками некоторые «дойные коровушки» сердито крутят брюшками, размахивают ими из стороны в сторону, и в этот момент сторонись, муравей, не то получишь оплеуху. От своих товарок, попусту слоняющихся по колонии и мешающих спокойно сосать дерево, тли отделываются резкими ударами задних ног: не лезь, мол, куда не следует и выбирай посвободней дорогу!

Не все тли ждут муравьев-просителей. Многие, высоко подняв кверху брюшко, застывают на мгновение: из конца брюшка выделяется прозрачный, как стекло, шарик, быстро растет и вдруг стремительно отскакивает в сторону, будто им выстрелили. И в этом есть резон. Если бы тли не умели «стрелять» своими шариками, то вскоре колония тлей была бы перепачкана липкими выделениями, в которых ее обитатели погибли бы, завязнув ногами. Не потому ли тли уселись на нижнюю сторону веток елки: стрелять прямо вниз куда легче и безопаснее для окружающих?

Видимо, в еловых лесах давно не было этой тли, так как сейчас ею поражены только отдельные деревья, и еще не успели появиться у нее враги. Придет время, и елочки начнут спасать многочисленные ярко расцвеченные жуки-коровки, личинки изумрудных златоглазок, осы – охотники за тлями и многие другие. Впрочем, в этой колонии тлей уже кое-где видны трупы с раздувшимся брюшком. У иных от брюшка осталась только оболочка с зияющим отверстием. Это начал действовать маленький наездник – афелинус. Он откладывает в каждую тлю по яичку, из которого быстро развивается новый наездник.

Кроме муравьев около тлей крутятся многочисленные крылатые сладкоежки, а больше всего вороватых мух. Прилетают бабочки-траурницы с почти белой каемкой на крыльях. Появляются и пчелы. Когда плохо цветут травы, мохнатые труженицы переключаются на сбор выделений тлей, и тогда между ними и муравьями возникает глубокая вражда.

Наглядевшись на тлей, мы слезаем с дерева и тогда вспоминаем о слепом дождике. Он продолжает капать, но только не из белого облака, как нам раньше казалось, а с ветвей елочки. Теперь мы ощущаем на губах вкус капелек. Дождик оказался сладким. Это тли «стреляют» прозрачными капельками. От этого обстрела загорелая кожа товарища вскоре становится пятнистой, так как каждая капелька, высохнув, блестит маленьким лакированным пятнышком. Прежде чем надевать одежду, приходится нам в ручье смывать следы сладкого дождика.

Кроваво-красный муравей

Он похож на рыжего и красноголового муравьев, но немного меньше их, а кроваво-красным его назвали за яркую окраску груди. Отличить же его можно по маленькой выемке на голове между челюстями. Он широко распространен в Европе и Азии. Живет он в горных лесах и степях, полупустынях, тугаях. Так же, как и амазонка, совершает грабительские походы, но может жить и самостоятельно, без муравьев-помощников. Называют его формика сангвинеа.

Затворницы

Вчера я долго сидел на большой просеке возле муравейничка кроваво-красного муравья в ожидании чего-нибудь интересного, но ничего не увидел, кроме неуемной суеты и обычной трудовой деятельности. Сегодня, проходя мимо него больше по привычке, вновь присел на минутку и...

Но пока несколько слов о самом муравье. Кроваво-красные муравьи – интересный народец. Они, как и амазонки, совершают грабительские набеги на другие виды муравьев, с боем отбивают куколок (больше им никто не нужен) и уносят в свое гнездо. Если добычи много, часть нежных и беспомощных куколок муравьи съедают, а из оставшихся выходят муравьи и живут в гнезде своих хозяев на положении полноправных помощников.

Если муравьев-помощников много, то они наравне с хозяевами занимаются всеми делами: и холят малышей, и строят дом, и доят тлей, и ходят на охоту. Если же помощников мало, то они сидят в гнезде и занимаются только воспитанием личинок. В этом муравейничке их было мало. Но вот из темного входа выскочил наружу черный муравей-помощник – формика фуска, покрутил усиками, потер их щеточками, снова помахал в воздухе и только собрался пробежаться по самому верху жилища, как на него набросился крупный кроваво-красный муравей, ударил несколько раз по голове челюстями и загнал обратно в подземелье. Поведение хозяина меня озадачило. Неужели в этом муравейнике помощникам не разрешается выходить наружу, а полагается сидеть в темных ходах и заниматься уходом за новорожденными. Печальная участь! Хорошо бы еще раз убедиться в этом. Я долго торчу возле муравейника. Но зря.

Сколько же в этом гнезде помощников, чем они занимаются, все ли они такие затворники? Все ли хозяева ведут себя как суровые надсмотрщики?

Прошел год. Проезжая мимо большой просеки, я иногда наведывался к знакомому муравейнику. Один раз не вытерпел, решил его раскопать. Стояла жаркая погода. В лесу пахло хвоей, воздух застыл, и вся природа, казалось, погрузилась в сладкую дремоту. В разрытом муравейнике наступила тревога и суматоха. Обеспокоенные черные помощники суетливо хватали личинок и куколок и в величайшей спешке прятали их во всевозможные укромные места. Быстрые кроваво-красные воины метались в поисках врага, заскакивали на лопатку, с лопаты на руку и впивались в кожу.

Но что случилось с одним черным помощником! Он как-то странно закрутился, потом упал на бок, замахал ногами, скорчился, замер. И за ним второй, третий. Жители подземных ходов, они привыкли к темноте и прохладе и не вынесли высокой температуры, нагретой солнцем земли. Для них она оказалась смертельной. Не поэтому ли им, затворникам, не разрешалось выходить наверх?

Жаль бедных муравьев фусок. Печальна их жизнь среди чужих, в темноте и в подчинении, плохо оказаться пленником.

Сладкоежки

Небольшое гнездо кроваво-красных муравьев я переселил в сад своего знакомого: пусть очищают деревья от вредных насекомых. Муравьи тотчас облюбовали большой камень, вырыли под ним ходы.

Городские сады бедны насекомыми: все уничтожено химическими обработками. Опасаясь, что муравьи будут голодать, хозяин сада подкармливал их мясом. Однажды он решил угостить переселенцев сахаром. Муравьи долго и тщательно щупали усиками светлые кристаллики, но есть их не стали. Чем-то они им не понравились.

В это время произошло непредвиденное. На муравейник напали небольшие коричневые жалоносные муравьи – мирмики левинодусы. Они ринулись толпой на муравейник и стали свирепо сражаться с его хозяевами. Весь камень покрылся копошащейся массой. Наверное, они, старые обитатели сада, решили разорить поселенцев. Как спасти кроваво-красных муравьев? Не гоняться же за каждой мирмикой, вон их сколько!

Я случайно застал это событие. Муравьи разных соседних муравейников всегда незаметно наведываются друг к другу и знают, что где происходит. Такая тайная слежка существует всюду. Оказывается, мирмики вовсе не собирались разорять гнездо поселенцев. Просто разведчики разузнали о сахаре, он им пришелся по вкусу и вот пошло паломничество. Появление чужаков муравьи сангвинеи приняли за нападение, страшно переполошились, объявили тревогу, высыпали все наружу и ввязались в драку.

Многие мирмики корчились от тяжелых ранений, но упрямо шли вперед и кто схватил кристаллик сахара, мчался к себе домой в дальний угол сада. Пришлось насыпать на пути сладкоежек горку сахара, чтобы устранить кровопролитное сражение. Мирмики были очень рады и трудились до самой ночи, перетаскивая добычу. Им никто не мешал в этом занятии.

Почему же муравьи-поселенцы отказались от сахара, столь любимого лакомства всех муравьев? Они, жители леса, оказывается, не распознали его в сухих кристалликах. Стоило сахар смочить водой, как к нему тотчас началось паломничество. Мирмики же оказались догадливей...

Испорченное «отопление»

Необычна весна 1969 года: холода, дожди, непогода – и зеленая, как степь, пустыня. Давно пора наступить испепеляющей жаре, и мы ждем горячего солнца и насекомых, столь инертных во время непогоды. Недостаток тепла сказался на их развитии: кобылки, кузнечики еще совсем малы, хотя пора им стать взрослыми; до сих пор нет цикад, а раньше в это время воздух звенел от их трескучих песен; гусеницы походного шелкопряда, большие, неповоротливые, замерли на кустиках полыни, им же давно пора окукливаться...

Ущелье в Чуилийских горах пестрит от бабочек-боярышниц, деловито порхающих по цветкам. Не находит тень от облака, становится холодно, и окоченевшие бабочки повисают кучками на травах, свободно бери их руками.

Среди травы небольшая полянка. Тут гнездо кроваво-красного муравья. Каким-то путем заботливые хозяева ухитрились защитить площадку гнезда от наступления растений. На ней я вижу необыкновенное: прямо на земле лежит кучка довольно крупных личинок. Их вынесли сюда рачительные няньки, очевидно, чтобы погреть на столь редком ныне солнышке.

Мое появление вносит переполох. За каких-нибудь четверть минуты все личинки расхвачены, и поток носильщиков с ними уже толпится во входе. Еще минута – и будто не было никаких личинок наверху, все спрятаны до единой. Уж не вели ли за ними неусыпное наблюдение особые сторожа?

Обычно муравьи, к какому бы виду они ни принадлежали, никогда не выносят на поверхность земли свое потомство. Здесь опасно: могут поклевать птицы, появиться коварные наездники. Да и кожа личинок не для солнца – нежна и прозрачна. Их полагается воспитывать в темнице, а если необходимо тепло для ускоренного развития, то для этого предназначены самые верхние залы жилища.

Только ли для прогрева вынесли наверх своих детей муравьи? Быть может, они, кроме прочего, еще нуждались в солнечной ванне, целительных лучах для изгнания недуга? Очень вероятно.

Нашлось в ущелье еще гнездо кроваво-красных муравьев. Тоже старое, без помощников. Но густая трава совсем закрыла его от солнца. «Отопительная система» жилища оказалась испорченной. Что делать? В поверхностных камерах не прогреешь потомство: земля постоянно в тени. И муравьи вышли из затруднения. Из соринок, палочек, соломинок они возвели над травой два небольших и полых холмика и сложили в них куколок. Добрались до солнечных лучей! Точно так же прогревочные камеры делают в траве муравьи тапиномы.

Потом мне довелось увидеть такой же полый внутри земляной холмик, напичканный личинками и куколками муравьев тетрамориусов. Смелые крошки оказали отчаянное сопротивление нашему вмешательству и лавиной пошли в атаку на наши ноги и руки. С тетрамориусами связываться опасно. Уж очень их много. Поэтому мы поспешили оставить их в покое. Может быть, в борьбе за тепло и у других муравьев появились такие же холмики? Только разыскивать в густой траве муравьев очень трудно.

Состязание в силе

На стволе дерева встретились два кроваво-красных муравья. Один большой, другой заметно меньше. Тот, что поменьше, быстр и энергичен. Он, видимо, один из распределителей муравейника или, как их называют мирмекологи [2]2
  Мирмекологи-энтомологи, специалисты по муравьям.


[Закрыть], инициатор. Он схватил за челюсть большого и потянул к себе.

Сейчас, по муравьиному обычаю, большой обязан сложиться тючком и отдаться во власть носильщика. Раз так требует, значит, не зря, значит, есть какое-то важное дело, на которое его и поставят. Мелкие муравьи – самые верткие и распорядительные, и поэтому часто занимаются переноской сложившихся тючком собратьев, распределяя их по нужным местам.

Но разве в сложном муравьином обществе существуют законы без исключения! Большому муравью не хочется складываться, ему не нравятся притязания малого собрата, он не собирается отступать от начатого дела. И маленькому муравью, бедняге, достается. Он прилагает все силы, цепляется ногами за кору дерева, тянет великана в свою сторону. Вот уже почти сломил его сопротивление: тот подался вперед, подогнул брюшко. Но одумался, распрямился, сам рванул противника, потащил в свою сторону. Теперь, выходит, пора тому складываться, и по муравьиным законам правота на стороне сильного. Вот он согнулся скобочкой, почти стал тючком, но... тоже одумался и, собрав все силы, стал упираться и снова тянуть великана к себе. На стороне большого муравья – сила, на стороне мелкого – ловкость и уйма упорства... После долгого похода хорошо бы сбросить рюкзак, растянуться на траве и расправить уставшие ноги. Но не дают покоя двое забияк. Скоро ли они закончат свое состязание?

Долго муравьи пытались одолеть друг друга. Времени у них масса, а силы и терпения хоть отбавляй. Наконец, малый муравей отступился, выпустил челюсть большого, почистился и отправился искать другую ношу, более послушную да незанятую.

Впрочем, в случившемся виновен, видимо, сам носильщик: мало у него опыта. Другие, прежде чем хватать за челюсть, приглядываются, принюхиваются, узнают, кто перед ними и стоит ли привлекать его к другим муравьиным делам.

Желтый лазиус

Маленький, желтый, робкий муравей. Живет на влажных почвах. Большую часть времени проводит под землей, не показывается наверх. Строит земляные кочки, иногда большие. Селится в лесах на полянках, по краям оврагов. Называют его лазиус флавус.

Горные кочки

В предгорьях Заилийского Алатау, на склонах высоких холмов, поросших буйными травами, часто встречаются большие кочки. Они какие-то странные, с крутыми боками и покрыты злаками настолько редко, что между растениями видна светлая голая земля. Откуда взялись кочки на сухом месте?

Надо копнуть такую кочку. Она очень плотна, вся задернована и с трудом поддается лопате. В ямке что-то закопошилось, показалась желтая с черными глазами муравьиная головка, помахала усиками и будто спросила:

– Что вам надо, зачем трогаете наше жилище?

За ней выглянули вторая, третья головки. Прошло полминуты и все закопошилось от массы желтых встревоженных муравьев. Большая кочка, оказывается, – муравейник и очень густо населенный, а жители его – лазиусы флавусы – подземные обитатели. Снаружи их замок кажется необитаемым и на него можно смело садиться, как на стул, не то что на лесную муравьиную кучу.

Желтые лазиусы мирного нрава. Они ушли в подземелья от опасной жизни на поверхности земли, где так много недругов, – там спокойней. А пища нашлась. В земляные ходы то и дело проскальзывают то личинки насекомых, то дождевые черви. Но это не главная добыча. Под землей лазиусы разводят тлей, держат их на корнях растений и питаются их сладкими выделениями. А когда тли стареют, их поедают. Не пропадать же добру...

Почему же на кочках-муравейниках так мало растений, только одни редкие злаки? Чем муравьи питают своих «коровушек»? Для них лазиусы устраивают в земле, под густой травой возле муравейника просторные «хлевы». Здесь обилие сочных корней. А самому муравейнику полагается находиться на открытом месте, на солнце, в тепле. В его поверхностной части устроены специальные помещения, в которых прогревается многочисленное потомство – яички, личинки, куколки. Да и сами муравьи любят тепло. В глубоких же подземных камерах, если они находятся в затененной земле, сыро и прохладно. Вот почему муравьи на своих кочках уничтожают травы, перегрызая их корешки. Если раскопать муравейник, то за такой подземной «прополкой» можно застать специальных агрономов-строителей.

Редкие злаки на муравейнике, с виду такие чахлые, играют большую роль. Их тонкие и цепкие корешки-ниточки пронизывают кочку во всех направлениях и делают ее прочной и устойчивой. С таким укреплением не страшен дождь, он не размоет высокую крепость.

Местами, особенно на крутых горных склонах, муравейников-кочек бывает очень много. Это колонии содружественных муравейников. Существуют они издавна, многие, наверное, не менее тысячи лет. Такие колонии надежно укрепляют склоны гор от размывания и задерживают селевые потоки. Но об этом, к сожалению, никто не знает.

Иногда такими кочками пестреют склоны холмов, пригодные для сенокоса. Тогда поругивают муравейники за то, что они мешают косить траву. Ну и, конечно, в каждой кочке-муравейнике течет очень сложная жизнь. Вот только какая – об этом мы тоже почти ничего не знаем.

Странный вкус

Но попробовать ли содержать гнездо желтых лазиусов в неволе? Поздней осенью я вешаю возле нескольких гнезд на кусты кусочки ваты. А когда приходит зима, мы отправляемся на лыжах за обитателями подземных жилищ.

Быстро отгребаем в сторону снег, раскапываем землю. В сложном переплетении ходов и камер едва шевелятся полусонные муравьи. Берем несколько комков земли вместе с муравьями, тщательно укладываем в большой цветочный горшок из обожженной глины и спешим домой. На следующий день в горшке царит оживление. Муравьи проснулись от зимнего сна и принялись наводить порядок в своем жилище, роют новые ходы, подправляют старые. А мы рады бьющей ключом жизни.

Вскоре в муравейнике устанавливается свой порядок. Но тлей нет, муравьи голодают, не желают сидеть под землей и посылают своих охотников в разведку за съестными припасами. Придется кормить наших невольников. Муравьям предлагается раствор сахара и меда. Любители сладких выделений, они предпочитают мед. Вскоре между горшком с муравьями и тарелочкой с едой устанавливается торная тропинка по краю стола, покрытого стеклом.

Иногда, забывая о правилах муравьиной жизни, во время уборки настольное стекло вытирается мокрой тряпкой, и тогда муравьи долго не могут найти путь к тарелочке, бродят повсюду в растерянности. Оказывается, по пути к еде муравьи разбрасывают по стеклу крохотные капельки прозрачных выделений особых желёзок, и они, затвердевая, служат пахучими ориентирами.

Впрочем, не все теряются, когда пахучая дорожка разрушена. Вскоре находятся смельчаки и умельцы, которые быстро распознают путь и ставят свои вешки. Однажды рано утром, когда муравьи спали, мы повернули настольное стекло в другую сторону, и все, кто только вышел за едой, пошли старой дорогой, а не туда, где находилась муравьиная столовая.

За долгие зимние недели муравьи обжились в неволе и, наблюдая за ними через лупу, можно было увидеть множество разных случаев из их жизни. Все шло как будто хорошо, но желтые лазиусы не желали заводить потомства. По-видимому, чего-то не хватало в питании. Пришлось разработать специальное меню и как можно больше его разнообразить. На тарелочке «столовой» были выложены и раствор меда, и молоко, и творог, и кусочки мяса. Вскоре выяснилось, что раствор меда или сахара особенно вкусен, если к нему добавить дрожжи. У тарелочек с дрожжами сразу скопилось множество подземных жителей.

Почему муравьи так любят дрожжи? Не потому ли, что дрожжевые грибки, разлагая сахар, выделяют спирт? А что, если добавлять к сладкому раствору немного алкоголя?

Возле тарелочек с сахарным сиропом и добавкой спирта настоящее столпотворение! С какой жадностью муравьи накинулись на новую еду, как быстро стали наполнять ею зобики, и с какой поспешностью мчались добытчики с раздувшимися брюшками в свое жилище, будто опасаясь, что лакомство исчезнет, а им надо как можно скорее запастись впрок.

Но никто из наглотавшихся алкоголя не пьянел. У муравьев пища из зобика поступает в желудок ничтожнейшими порциями и очень медленно, так как все содержимое полагается скормить муравьям, сидящим дома и занимающимся другими делами.

С тех пор наши желтые пленники стали регулярно получать по нескольку капель спирта вместе с жидкими блюдами и эта добавка так привилась, что к тарелочкам без нее муравьи не желали притрагиваться.

Чем же объяснить столь странный вкус желтых лазиусов? В жизни муравьев все строго регламентировано и целесообразно. Наверное, в выделениях тлей всегда бывают дрожжевые грибки, которые перерабатывают какую-то часть сладкого вещества в спирт. Эта ничтожная часть спирта и стала необходимой в рационе питания крохотных «скотоводов».

Наблюдения над нравами желтых лазиусов вызвали разные отклики.

– Всякие опыты в искусственной обстановке никогда не заслуживают серьезного внимания, – утверждали скептики.

– Знаете, – сказал один ученый-физиолог, – алкоголизм вызывается многими причинами и имеет самое различное происхождение. Но одна из причин, имеющая отношение к объектам нашего исследования, бесспорна. Это – неполноценное питание!

Кто знает, быть может, физиолог был в какой-то степени прав. Во всяком случае, он стоял ближе к истине, чем скептики. Ведь наши муравьи питались не тем, к чему привыкли на воле, у себя дома.

Но жизнь муравьев так сложна...

Когда наступила весна, мы отнесли в поле наш муравейник, нашли для него подходящее место, вырыли ямку и пересадили в нее наших пленников. К осени там оказался отличный, хотя и небольшой, муравейник, и уж в нем муравьи, конечно, не нуждались в добавлении к своей добыче алкоголя.