Текст книги "Чёрный коршун русской смуты. Исторические очерки"

Автор книги: Павел Кренев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Операция «Главный»

О тамбовском крестьянском восстании под руководством А.С. Антонова написано уже много и так называемая «антоновщина» как социально-политическое явление, сопровождавшееся огромными человеческими жертвами и лютым классовым противоборством, показана достаточно полно. Поэтому автор не будет еще раз подробно на этом останавливаться. Мы ставим перед собой задачу более простую и в то же время довольно уникальную – показать на основе архивных материалов то, как действовали чекисты при подавлении этого восстания. Мы намерены как бы заглянуть внутрь чекистского ведомства того периода и рассмотреть методику его работы.

При этом, дабы максимально соблюсти историческую достоверность, мы не будем становиться ни на чью точку зрения, будем опираться лишь на факты. В то же время следует подчеркнуть, что автор не склонен причислять антоновщину к проявлениям политического бандитизма, как это до сих пор в некоторых случаях имеет место в исторической литературе. Речь, безусловно, должна идти о широком политическом движении, о крестьянском восстании, вызванном огульными продразверстками, травлей и уничтожением середняков. Нельзя забывать, что именно это восстание, в котором участвовало четыре губернии, а также Кронштадтские события, вызвали к жизни НЭП – новую экономическую политику, ненавистную Ленину и его правительству, но вынужденную для них. Бандитизм не смог бы этого сделать, потому что был бы раздавлен самим народом, как и всякое, мешающее нормальной жизни зло.

Так кто же он был – Александр Степанович Антонов? Что, какие коллизии подвигнули его на этот изначально смертоносный поступок – выступить против уже набравшей силу власти? Автор изучал этот вопрос в архивных фондах российских спецслужб и в многочисленных публикациях на эту тему в отечественных и зарубежных источниках.

…Был он русоволос, с уже наметившимися залысинами, невелик ростом и тощеват, не очень-то привлекателен лицом, здоровьем не отличался. Но характер имел твердый, был необычайно упорен в достижении цели. И вела его по жизни идея, «одна, но пламенная страсть». Когда встретил он свой смертным час, было ему, как Иисусу Христу, тридцать три года…

Антонов родился в городе Кирсанове Тамбовской губернии в 1889 году. Происходил он из сугубо трудовой семьи: отец, Степан Гаврилович, был садовником, мать – Наталья Ивановна – всю жизнь работала портнихой. Умерла она рано – в 1906 году (отец скончался в 1914 году, когда Александр сидел в тюрьме). В семье было четверо детей. Старшая сестра Валентина, выйдя замуж, проживала в Тамбове, работала в финансовых органах; вторая сестра – Анна – жила в городе Рассказово Тамбовской губернии, была домохозяйкой. Младший брат Дмитрий служил впоследствии в армии Антонова в должности командира 4-го Низовского полка. Погиб вместе с братом.

Александр закончил 5 классов реального училища. Очень рано приобщился к революционной деятельности: с 1908 г. состоял в партии социалистов-революционеров-максималистов, то есть был в числе радикально настроенных эсеров. Выполняя задания своей партии, организовывал террористические акты, устраивал «эксы»: с целью добычи денег в партийную кассу, совершал различного рода грабежи (надо сказать, что такой способ пополнения своего бюджета был характерен, как известно, для всех леворадикальных партий, в том числе и для большевиков).

3 ноября 1908 г. Антонов, тогда работник хлеботоргового предприятия Милохина, вместе с еще четырьмя эсеровскими боевиками совершил вооруженный налет с целью ограбления на железнодорожную кассу станции Инжавино. В результате налета было украдено 4362 рубля 85 копеек. Поначалу грабителям удалось скрыться, но вскоре их взяли и 15 марта 1910 г. Александр Антонов Временным военным судом города Тамбова за совокупность им содеянного был приговорен к смертной казни через повешение. Казнь, тем не менее, не состоялась: более высокие судебные инстанции заменили ее пожизненной каторгой. Как и всех других революционеров, его освободила Февральская революция 1917 года. 4 марта он был выпущен из Владимирской каторжной тюрьмы.

Сняв кандалы, Антонов вернулся в Тамбов и уже через месяц начал работать в только что созданной милиции. Поначалу его должность была – помощник (т. е. заместитель) начальника милиции 1-й городской части. Осенью 1917 г. его перевели на самостоятельную работу, назначили начальником милиции Кирсановского уезда.

Все эти годы Антонов не порывал связи с эсеровской партией. Более того, он был активным и убежденным ее членом. Поэтому, когда после Октябрьского переворота большевики во главе с Трушиным попытались захватить власть в Кирсановском уезде, именно он, Антонов, опираясь на местных эсеров и милицию, жестко и решительно пресек эти попытки. Тем самым активно противопоставил себя новой власти.

Но то была всего лишь первая, маленькая схватка. Эсеры, державшие в руках власть в Кирсановском уезде, понимали, что главная борьба еще впереди. Подготовка к ней велась заранее. Через станцию Кирсанов следовали чехословацкие войска. Уездной милиции под руководством А. Антонова и комиссара Баженова удалось разоружить несколько их отрядов. Оружие было спрятано в надежных местах.

Некоторое время в уезде парило двоевластие: уездный Совет состоял из эсеров, а в руководство основной военной силы – созданного большевиками социалистического полка – вошли главным образом большевики. Можно не сомневаться, кто должен был в конце концов возобладать в уезде – местный эсеровский парламент или же опирающиеся на штыки большевики? Аргумент винтовки, естественно, был весомее. Командир полка Авербах направил в Совет своих представителей с задачей осуществить в нем чистку, что и было с успехом сделано. Под контролем винтовок состоялись новые выборы в уездный Совет. Его возглавил большевик Гейкин…

Как известно, печально судьбоносными стали для эсеров события, происшедшие в Москве 6 июля 1918 г. Это была роковая черта, за которой началось избиение. Более решительно и более цинично действующие большевики начали отправку в небытие самой заслуженной на революционном поприще, выросшей из железной «Народной Воли», самой многочисленной, крестьянской партии России – партии социалистов-революционеров.

Александр Антонов находился в тот период в месячном отпуске, был в отъезде. Там узнал о событиях 6 июля, о том, что два его сподвижника-эсера, начальники милицейских отделов из Кирсанова Заев и Лощилин арестованы и расстреляны губернской ЧК. Он понял, что возвращаться ему нельзя, что это равнозначно гибели. И тогда Антонов перешел на нелегальное положение.

В густых лесах Кирсановского уезда он начал формировать первые партизанские отряды. В них вливались дезертиры из Красной Армии, эсеровские активисты, раскулаченные крестьяне, обиженные Советской властью люди… Уже в сентябре 1918 г. под воздействием агитации антоновских активистов имели место серьезные крестьянские волнения в деревнях Рудовка, Васильевка и Никольское, которые были, впрочем, быстро подавлены.

Но тамбовское Черноземье – край издревле зажиточных крестьян. Здесь, на тучных хлебных землях всегда жили основательные, крепкие хозяева – оплот российского единоличного землепользования. Непродуманная, сугубо вредная и утопическая по своей сути политика «военного коммунизма» пришлась тамбовским крестьянам, мягко говоря, не по душе. Какому истинному хозяину понравится, когда в его дом войдут вооруженные люди и станут отнимать собственными руками выращенный хлеб? В таких условиях эсеровская платформа агитационных воззваний Антонова и его единомышленников, требующих прекратить грабеж и третирование крестьян, была единственной отдушиной, на нее возлагались надежды на перемены к лучшему. К Антонову шли новые и новые люди. В конце 1918 года в его подчинении находилось уже около 3 тысяч человек.

Вожак крестьянского недовольства в 1919 г., когда страна раздиралась враждующими сторонами на куски, искал подмоги у какой-нибудь крупной военной силы. В августе, во время наступления деникинского генерала Мамонтова на Тамбов, Антонов посылал к нему своих делегатов Василия Якимова и Федора Санталова с предложением объединить усилия в борьбе с большевиками. Договоренность была получена, но совместных усилий не получилось по той простой причине, что Деникин довольно быстро был отброшен из Средней России на юг. Хотя тогда, в августе, из расположения деникинских войск на Тамбовщину прилетал аэроплан и разбросал над деревней Черновка Кирсановского уезда листовки, призывающие к непримиримой борьбе с большевиками.

1919-й и 1920-й годы – период разгула немилосердной, террористической продразверстки. Защиты от нее Советская власть крестьянам не давала, защита была лишь у Антонова. И к нему стекались все новые силы. Тамбовские деревни сплошь были на его стороне.

К середине 1920 года во всю мощь заполыхало крестьянское восстание. В его огне бурлили уезды Тамбовский, Кирсановский, Борисоглебский, Усманский, Козловский, Маршанский, крупные территории Пензенской Воронежской и Саратовской губерний. К октябрю 1920 года в войсках Антонова состояло около 50 тыс. человек. К этому надо прибавить население охваченных восстанием деревень, которое оказывало антоновцам всемерную помощь как живой силой, так и снаряжением, лошадьми и провиантом.

Войско, подчинявшееся Антонову, было организовано по воинскому образцу и называлось Партизанской Армией. В нее в свою очередь входило две армии – Первая и Вторая. Первая армия состояла из 10 полков (Каменский, Борисоглебский, Пановский, Савальский, Тамбовский, Волго-Караганский, Павлодаровский, Токайский, Битюкский, Архангельский). Полки действовали в составе пяти бригад. Вторая армия включала четыре полка – Кирсановский, Низовой, Пехотно-Угловский и Семеновский. Все полки были кавалерийскими, они в свою очередь, делились на четыре эскадрона каждый, те – на взводы и отделения.

В подразделениях царила строгая дисциплина. К нарушителям применялись телесные наказания, вплоть до расстрелов. В каждом полку действовал полковой суд. На высокий уровень была поставлена и партийная работа: эсеровские политработники состояли в каждом эскадроне, для всех обязательным считалось посещение партийных собраний и митингов.

С февраля 1920 г. основным законодательным и исполнительным эсеровским органом, действовавшим по всей охваченной восстанием территории, являлся СТК – Союз трудового крестьянства. Его возглавлял видный деятель эсеровской партии, ближайший политический помощник Антонова и идеолог всей антоновщины – Е.И. Ишин. СТК проводил среди населения агитационную работу, руководил деятельностью сельских и волостных комитетов, оказывал помощь малоимущим крестьянам, организовывал работу по наведению и поддержанию порядка и т. д. В каждом занятом антоновцами селе из местных жителей создавалась своя милиция – ВОХРА (в селе – 2–5 человек, в волости – 5–8).

И СТК и все антоновское движение действовало под лозунгами: «В борьбе обретешь ты право свое» (основной эсеровский лозунг), «Да здравствует Учредительное собрание!», «Долой коммунистов из Советов!», «Смерть жидам!» и т. д.

Некоторую ясность в политические и идеологические воззрения самого Антонова может, на наш взгляд, внести написанная им и распространявшаяся среди населения листовка под названием «Моя исповедь». В ней Антонов писал:

«Я старый революционер. В то время, когда большинство теперешних коммунистических заправил сидели в тюрьме за уголовщину, я уже находился за решеткой Шлиссельбургской крепости за свои политические убеждения. И я не изменил своим убеждениям до сего дня. Я остался верен тем идеалам, во имя которых началась революция и был повален Царский режим. Я всю свою жизнь посвятил на борьбу с узурпаторами народной власти и буду бороться с ними до конца. Не для того была вырвана власть у царских палачей, чтобы передать ее в руки кучки палачей-коммунистов. Власть должна быть передана народу. Я так мыслил и мыслю и, потому я записан в число изменников. С точки зрения Ленина и Троцкого я контрреволюционер.

Я охотно принимаю звание контрреволюционера, лишь бы отмежеваться от таких революционеров, как Ленин и Троцкий. Ведь дело не в названии. Ведь правительство Ленина и Троцкого называет себя «рабоче-крестьянским». И нужно быть совершенно слепым, чтобы не видеть в этой вывеске самого наглого и подлого обмана.

Ленин и Троцкий под вывеской «борьбы с капитализмом» заключают сейчас экономические договоры с капиталистическими государствами, а рабочих и крестьян держат в нищете и голоде и заставляют трепетать перед любым агентом Чрезвычайки. Под вывеской «война всему капиталистическому миру» рабоче-крестьянское правительство Ленина и Троцкого заключает мир с буржуазной Польшей только потому, что не в силах справиться с восстанием рабочих и крестьян у себя дома. Рабоче-крестьянское правительство Ленина и Троцкого для подавления восстания рабочих и крестьян посылает наемных убийц – латышей и китайцев, которые истязают рабочих и крестьян хуже татар времен Тамерлана. Правительство Ленина и Троцкого, объявив коммунистический строй, снимает последнюю рубашку с крестьянина и рабочего, а наряду с этим коммунист Троцкий кладет на свое имя в заграничных банках 80 миллионов казенного золота, а коммунист Ленин покупает в Америке целый квартал домов!

Так поступают революционеры Ленин и Троцкий, но не умею так поступать я, контрреволюционер Антонов. В этом отношении, поскольку я не иду с ними, я готов принять от них кличку изменника. Да я был в лагере коммунистического правительства и играл немалую роль, но это мне нужно было для того, чтобы изучить всю подноготную этих мошенников и кровопийц народных.

Как старый революционер, во всеуслышание заявляю, что подобных обманщиков и спекулянтов еще не знал мир. Такие проходимцы могли появиться только в такой дикой и невежественной стране, какою является матушка Россия. Да будет же известно, тем, кто еще не знает, что Ленин и Троцкий совсем не русские люди и когда ехали в Россию, то прекрасно знали, какой они пожнут здесь урожай, недаром перед отъездом они хвалились, что едут в страну дураков.

Но я не мечтатель и к тому же я чистокровный русский человек. Мне слишком дороги интересы русского народа, для благополучия которого я потратил лучшие годы моей жизни. Я верю в гений русского народа, я верю в его пробуждение, я верю, что народ на протяжении веков выдержавший осаду более сильных и многочисленных врагов, легко справится с кучей каторжников, едва держащихся у власти.

Есть два пути борьбы. Один – скрытое подтачивание советского механизма, находясь в рядах противника, а другой – открытый с мечом в руках. Я человек военный и не признаю борьбы из-за угла, а потому я избрал меч. Думаю, что это лучшее и самое верное орудие. Местом, откуда я начну борьбу с насильниками-коммунистами, я избрал город Тамбов. Мне не страшен противник, потому что я изучил все тонкости его змеиной политики и скоро революционеры Ленин и Троцкий узнают, кто такой контрреволюционер Антонов.

Антонов».

Не будем воспринимать слишком всерьез явно надуманные высказывания Александра Антонова относительно его «немалой роли» в Советском правительстве, чего, естественно не было на самом деле. Это всего-навсего «синдром Емельки Пугачева» и других самозванцев: чтобы стать на Руси народным лидером, надо обязательно провозгласить себя или представителем царской фамилии, или, как минимум, бывшим большим начальником. Иначе народ за тобой не пойдет. Не будем забывать, что Антонову было всего лишь тридцать лет, почти десять из которых он провел в тюрьме, и ему, неистовому оппозиционеру, необходимо было срочно получить кредит доверия у граждан средней полосы России, где его совсем мало кто знал… Отсюда эти маленькие спекуляции.

Антоновщина как социально-политическое явление безусловно представляло самую непосредственную угрозу большевистскому правительству. Поэтому естественным представляется то, что на борьбу с этим вооруженно-политическим движением были брошены крупные силы чекистов, которые в своей работе использовали весь накопленный к тому времени опыт оперативной деятельности.

Использовавшиеся сотрудниками ВЧК приемы и методы борьбы с отрядами Антонова можно для большей глубины их рассмотрения условно подразделить на открытые и негласные. Некоторая условность подобного разделения заключается в том, что те и другие методы применялись, как правило, не в чистом их виде, а в чередовании друг с другом, что вообще характерно для оперативной практики.

К так называемым открытым методам следует, например, отнести аресты антоновцев, обыски на их квартирах, взятие в заложники их самих и членов их семей. Отсутствие достаточного нормативного регулирования деятельности чекистов в период гражданской войны и правового контроля за ними приводило к тому, что обыски и аресты носили массовый характер или осуществлялись без санкции соответствующих юридических инстанций. Например, имела место практика проведения так называемых операций в селах, находящихся в очагах повстанческого движения. В рассматриваемый период термином «операция» обозначались все активные мероприятия по пресечению контрреволюционной деятельности.

В процессе таких операций в населенных пунктах или, точнее говоря, облав, обыску подлежали все дома и проживавшие в них граждане. При этом арестовывались для последующей проверки все подозрительные лица. О результативности подобных действий можно судить, например, по телеграмме начальника отделения особого отдела одного из военных подразделений Миньчика начальнику особого отдела армии Чибисову, отправленной в июле 1921 года. В ней сообщается, что «при операции в селе Хитрово найдено: под алтарем церкви – полевой телефонный аппарат; в отдушнике церкви – знамя с надписью: «В борьбе обретешь ты право свое! – Центральный комитет партии левых эсеров-интернационалистов Союзу Трудового Крестьянства. Тамбов. Борцам за свободу». Номера газеты «Знамя труда» с января по март сего года, листовки «Трудовому крестьянству», постановления участников Кронштадского мятежа и т. д.».

Взятие заложников производилось с целью исключения бегства или непредсказуемых действий со стороны повстанцев, захваченных в плен, а также в случаях использования их в острых оперативных мероприятиях. В заложники брались ближайшие родственники захваченных. Так, после ареста в г. Москве начальника штаба антоновских войск П. Эктова, которого намечалось использовать для подставы в операциях по физическому уничтожению руководителей повстанческого движения, в с. Коровино Кирсановского уезда Тамбовской области 7 июля 1921 года были взяты в заложники и доставлены в Тамбовскую ЧК его жена Анна Афанасьевна и дочери Мария, Анастасия и Прасковья.

Обращает на себя внимание крайняя жестокость, которой сопровождались аресты и процесс взятия заложников. Например, из телеграммы председателя Воронежской ЧК Кандыбина полномочному представителю ВЧК Левину (г. Тамбов) от 10 июня 1921 г. следует, что «из прибывших 15-ти бандитов все сознались. Многие из них проявили согласие доставить живым или мертвым Антонова, заявляя, чтобы в залог взяли их семейства». Далее Кандыбин сообщает в телеграмме, что решил использовать в операции лишь двоих и взять в заложники их семьи. Он также просит санкции у Левина «остальных расстрелять». Левин такую санкцию Кандыбину дал.

Нельзя не констатировать, что одним из основных способов открытого подавления крестьянского восстания был широкий террор со стороны органов Советской власти по отношению к гражданскому населению. При этом метод террора насаждался не только чекистами, но и лицами, делегированными Москвой в Тамбовский регион для руководства и организации борьбы с антоновщиной, местными властными структурами, военным командованием.

Вот выдержки из приказа командующего войсками Тамбовской губернии М. Тухачевского № 130 от 12 мая 1921 г. «…Всем крестьянам, вступившим в банду, немедленно явиться в распоряжение Советской власти, сдать оружие и выдать главарей для предания их суду Военно-революционного трибунала. Добровольно сдавшимся бандитам смертная казнь не угрожает.

Семьи неявившихся бандитов неукоснительно арестовываются. Имущество их конфисковать и распределить между верными Советской власти крестьянами… Бандитов, не явившихся для сдачи, считать вне закона. Честные крестьяне о всех бандах должны доносить войскам Красной Армии».

Теперь общественность хорошо уже знает о многочисленных других «подвигах» будущего маршала Тухачевского, проявленных им в войне с собственным народом в тамбовских событиях. Это и бесчисленные расстрелы без суда и следствия, это травля повстанцев и простых граждан ядовитыми газами, это сжигание деревень только за то, что там потенциально могли укрываться антоновцы.

Весной и летом 1921 г. в г. Тамбове работала Полномочная комиссия ВЦИК, которая координировала всю работу по борьбе с восстанием. Возглавлял ее видный большевик В.А. Антонов-Овсеенко, известный сторонник «красного террора». Автор данной публикации осознает необходимость оценки тех событий с позиций рассматриваемого нами периода, когда господствовал разгул классовой ненависти. Тем не менее нельзя оправдать безосновательную жестокость установок правительственной комиссии, которые безусловно, претворялись в жизнь. Приводим выдержки из приказа № 171 от 17 июля 1921 г., изданного данной комиссией:

«Дабы окончательно искоренить эсеро-бандитские корни… полномочная комиссия приказывает:

1. Граждан, отказывающихся называть свое имя, расстреливать на месте без суда.

2. В селениях, в которых скрывается оружие, властью Уполиткомиссии или Райполиткомиссии объявлять приговор об изъятии заложников и расстреливать таковых в случае несдачи оружия.

3. В случае нахождения спрятанного оружия расстреливать на месте без суда старшего работника в семье.

4. Семья, в доме которой скрылся бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, имущество ее конфискуется, старший работник в этой семье расстреливается без суда.

5. Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать как бандитов и старшего работника этой семьи расстреливать на месте без суда.

6. В случае бегства семьи бандита, имущество таковой распределять между верными Советской власти крестьянами, а оставленные дома сжигать или разбирать.

7. Настоящий приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно.

Председатель полномочной комиссии ВЦИК

Антонов-Овсеенко

Командующий войсками

Тухачевский

Председатель губисполкома

Лавров

Секретарь

Васильев»

Нетрудно понять, что «старшие работники в семье, которых надлежало расстреливать, это, как правило, подростки или женщины, так как мужское население практически все участвовало в гражданской войне, а раздача имущества репрессированных семей «верным Советской власти крестьянам» (то есть односельчанам тех, кто подвергался репрессиям) приводила в условиях деревни к никогда непоправимой вражде и расслоению крестьянства. На наш взгляд, речь безусловно идет о геноциде русского крестьянства, начавшегося в ленинский период Советской власти.

Автор этой статьи совсем не кровожадный человек, но, согласитесь, что после прочтения таких вот текстов создается устойчивое ощущение Божией кары, закономерно настигающей людей, переступивших Божьи заповеди. Как в этом случае с «видными большевиками», истязавшими людей только за то, что те выступили против несправедливости. Практически все они потом также сгинули во времена сталинских разборок. Мы ведь знаем, что и Тухачевского, и Антонова-Овсеенко и других участников незаконных репрессий ждала печальная судьба.

Надо сказать, что руководители чекистских органов, напрямую задействованные в борьбе с восстанием, довольно рельефно представляли причины крестьянских волнений. Так в телеграмме от 3 августа 1921 г., разосланной всем начальникам особых отделений армии и начальникам политбюро, полномочный представитель ВЧК Левин писал:

«Происхождение и рост бандитизма в Тамбовской губернии произошел почти исключительно на почве продразверстки. Продагенты, не считавшиеся ни с какими условиями, взимали максимум продовольствия, прибегая к крайне незакономерным, подчас диким, граничащим с произволом мерам. Полная безнаказанность их действий, нахождение в их среде шкурников привело к тому, что многие из отобранных у крестьян вещей попадали к агентам и часто делились на глазах у крестьян. Недовольство на этой почве населения, увеличившееся в связи с частичным прошлогодним неурожаем и подогретое агитацией эсеров вылилось в повстанческое движение, охватившее наиболее плодородные уезды Тамбовской губернии…»

Начальник Особого отдела Армии Чибисов в письме председателю губисполкома Заонегину и ответственному секретарю губкома Васильеву в декабре 1921 г. высказывал свою точку зрения относительно явных промахов в борьбе с антоновщиной, усматривая главную причину в бездарном руководстве этой борьбой:

«Президиум Губисполкома и президиум губкома, определенно заявляю, почивают на лаврах… Командование стало меняться с быстротой смены перчаток хорошенькой аристократки. Каждый вновь прибывающий командующий считал своим долгом произвести какой-нибудь эксперимент, совершенно не учитывая опыт происшедшего…»

В системе открытых мер борьбы чекистских органов с антоновщиной, наряду с облавами, обысками, арестами, захватами заложников, крупномасштабными действиями репрессивно-террористического характера, следует назвать открытые вооруженные действия состоящих при губернских ЧК воинских подразделений с небольшими группами повстанцев.

Другую, более многочисленную группу методов и приемов использовавшихся чекистами, составляли методы негласного(оперативного) характера.

Несомненный приоритет в системе оперативных мероприятий чекистов в отношении крестьянского повстанческого движения имела работа по приобретению и использованию на разных направлениях агентов из числа участников восстания или их связей. Это вызывалось тайным характером самой борьбы, высокой степенью конспиративности действий повстанческих групп и их лидеров. Значительные усилия в агентурной работе направлялись на нейтрализацию руководителей всего крестьянского движения и прежде всего самого Антонова, который был наиболее опасен как умелый и авторитетный организатор военных действий в условиях партизанской войны, опытный идеолог эсеровской политики, пользовавшийся непререкаемым авторитетом среди крестьян.

Материалы разработки Антонова показывают, что он и его ближайшие связи были объектами пристального агентурного изучения.

В деле имеются донесения агентов из числа лиц, знакомых с Антоновым и его семьей, в которых освещается он сам и его связи, раскрывается его характер, жизненный путь, привычки, образ жизни. Особое внимание при этом уделялось приобретению источников, которые могли бы способствовать захвату Антонова и других лидеров восстания или их физическому уничтожению.

Например, подобная задача ставилась перед агентом «Игнаткевичем», который был завербован весной 1920 года. Этим агентом являлся один из близких друзей Антонова, видный эсер, впоследствии ставший во главе Союза трудового крестьянства. Основа его вербовки чекистами нам не известна, однако судя по архивным материалам, этот мужественный человек, захваченный в следующем 1921 году обманным путем и расстрелянный за свои политические убеждения, явно был не искренен с чекистами, выдавал им или искаженную, или ничего не значащую информацию.

Вот, например, как выглядел его «План захвата Антонова», составленный по заданию Тамбовской ЧК в начале апреля 1920 года:

1. Надо работать не одному, а троем или четвером.

2. Надо иметь мандаты ссыпной комиссии или же какой другой и документы беспартийных.

3. Надо идти против Советов и заделаться бандитом.

4. Иметь сношение с гр. Адейкиной (с. Озерки) и пьянствовать с ней».

Совершенно очевидно, что, руководствуясь подобным «планом» взять Антонова было бы едва ли возможно.

Задания по выявлению и обнаружению оружия, спрятанного повстанцами, агент «выполнял» аналогичным образом. Приводим выдержки из его «рапорта» за 2 апреля 1920 года:

«Доношу, что вследствие данного мне поручения от 24 марта с/г 28 мною было сделано секретное следствие. По словам граждан Лысых гор, выяснилось, что в расположении села Лысых гор крупных орудий нет. Но, не доверяя словам граждан, я ночью сам делал наблюдение, но ничего не нашел и добавляю, что вокруг Лысых гор имеется много оврагов и лощин, но осмотреть их окончательно не удалось ввиду распутицы и ввиду того, что они занесены снегом».

Как показывают материалы дела, чекисты так и не получили от «Игнаткевича» каких-либо серьезных оперативных данных Сам он вскоре сотрудничество с Тамбовской ЧК прервал и перешел на нелегальное положение. Нам представляется, что он был вынужден пойти на это сотрудничество в силу каких-то крайних обстоятельств или был подставлен Антоновым на вербовку чекистам для выявления их планов и методов работы.

Агентурные мероприятия по розыску Антонова с целью его уничтожения осуществлялись в том числе особыми отделами воинских частей, непосредственно задействованных в борьбе с повстанческими формированиями. О том, как это осуществлялось, можно судить по письменным директивам начальника Особого отдела Тамбовской армии Чибисова руководителям местных подразделений военной контрразведки. Все приводимые ниже указания основаны на данных агентурной разведки.

Вот что, например, указывается в записке Чибисова, отправленной по прямому проводу начальнику особотделения № 6 при 6 боевом участке Осипову, от 6 июля 1921 года.

«В селе Привозе Русаксинской волости установите усиленную агентуру, дав задание установить квартиры, посещаемые Антоновым. Установите наблюдение, не производя арестов. В селе Пущине рядом с Перевозом и деревней Ширяевкой установите тщательное наблюдение за дочерью Пущинского попа, которую по точно имеющимся сведениям, часто навещает Антонов. В деревнях Шабловке и Кареевке Кордюковской волости сделайте то же, что и в Привозе Русаксинской волости. В Шабловке живет крестьянин Дмитрий Фетисович Федин, друг Антонова. Установите наблюдение. В Кареевке Фрол, примерно лет 30, худощавый – за ним то же. В деревне Беляевке, Трескинской (или Калужинской) волости установите каменный дом, во дворе к которому примыкает темный деревянный чулан. Дом с палисадником. Дочь хозяина – друг Антонова. В селе Калугине другом Антонова является крестьянин Таганов.

Разработку, инструктирование и отправку агентов производить лично, сохраняя полную тайну. Результаты доложите.