Текст книги "Очерки истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (1917—1922 гг.)"

Автор книги: Павел Софинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

3. «Все на борьбу с Деникиным!»

Поход Антанты, в котором главную роль играл Колчак, закончился полным поражением. Но Советская республика не получила после этой победы ни одного дня передышки.

На западе панская Польша, пользуясь тем, что Советская власть не могла бросить против нее достаточных сил, продолжала захватывать территорию Белоруссии.

На северо-западе империалисты Антанты объединили потрепанные белогвардейские части под руководством генерала Юденича и вновь бросили их на Петроград. С юга надвигались полчища Деникина, ставшие летом 1919 г. основной силой во втором комбинированном походе Антанты. 10 июня Деникин занял Бердянск, 14 июня – Купянск, 24 июня – Белгород, 25 июня – Харьков. Части Южного фронта терпели одно поражение за другим.

Для того чтобы обеспечить продвижение своих войск на север, Деникин решил во что бы то ни стало взять Астрахань и Царицын. Астрахань нужна была белогвардейцам как морской порт на каспийском побережье, через который можно было получать дополнительное снабжение от англичан. Как и летом 1918 г., в осажденном городе действовала подпольная контрреволюционная организация, подготовлявшая вооруженный мятеж. В конце июня в Астрахань для ускорения выступления заговорщиков прибыли переодетые деникинские офицеры. Однако проходили дни, а мятежа, ожидаемого белогвардейцами, не было. Не вернулись и посланные в Астрахань лазутчики. Вскоре деникинская контрразведка узнала, что они вообще никогда не возвратятся в стан белых: в ночь с 1 на 2 июля 1919 г. Астраханская чрезвычайная комиссия арестовала всех главарей заговора[218]218
  ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС. ф. 17, оп. 4. д. 28, л. 27.


[Закрыть].

«Правда» писала по этому поводу: «ЧК давно уже знала, что в Астрахани существует и энергично действует белогвардейская организация. ЧК знала всех главарей и участников этой организации. Месяцы подряд ЧК упорно хранила молчание, выжидая момент, когда можно будет одним махом уничтожить всю организацию…

…1 июля ночью на квартире одного из местных «военспецов» происходило тайное пленарное заседание всей заговорщической братии с участием зафронтовых друзей… Как раз в тот момент, когда один из зафронтовых гостей доказывал необходимость немедленного выступления, в комнату незаметно вошло несколько гостей из «чрезвычайки»…»[219]219
   «Правда» № 157, 19 июля 1919 г.


[Закрыть].

На следующий день заговор был окончательно ликвидирован. ЧК арестовала 160 участников организации – офицеров, монархистов, эсеров и меньшевиков.

Героические защитники Астрахани упорно обороняли город. Их лозунгом стали слова руководителя обороны С. М. Кирова: «…Пока в Астраханском крае есть хоть один коммунист, устье реки Волги было, есть и будет советским»[220]220
  С. М. Киров, Статьи, речи, документы, т. I. Партиздат, 1936, стр. 87.


[Закрыть].

Провал наступления белогвардейцев на Астрахань несколько восполнялся их успехом в районе Царицына. 30 июня части 10-й Красной Армии под давлением превосходящих сил врага оставили Царицын.

Спустя три дня, 3 июля, Деникин подписал приказ о переходе своих армий в решительное наступление, которое, по его словам, имело «конечной целью захват сердца России – Москвы».

На Советскую республику надвигалась новая грозная волна контрреволюции.

Для отпора Деникину вновь потребовалась мобилизация всех сил страны и напряженная работа по обеспечению тыла. 9 июля 1919 г. было опубликовано написанное В. И. Лениным письмо ЦК РКП (б) «Все на борьбу с Деникиным!», наметившее конкретную программу ликвидации угрозы, надвигавшейся с юга. «Советская республика осаждена врагом, – указывалось в письме. – Она должна быть единым военным лагерем не на словах, а на деле» [221]221
  В. И. Ленин, Соч., т. 29, стр. 403.


[Закрыть].

ЦК РКП (б) призывал советский народ организовать всестороннюю помощь Красной Армии, сократить всю невоенную работу в тылу, мобилизовать все население для борьбы с Деникиным, повести правильную партийную линию по использованию старых военных специалистов, усилить борьбу с контрреволюцией в тылу Красной Армии.

Вопросам борьбы с контрреволюцией в тылу был посвящен специальный раздел письма. Предупреждая, что контрреволюция в тылу поднимает голову, ЦК РКП (б) предлагал принять «все меры предосторожности, самые усиленные, систематичные, повторные, массовые и внезапные…»[222]222
  Там же, стр. 415.


[Закрыть]

Громадное значение для мобилизации масс на борьбу с Деникиным имело также письмо В. И. Ленина к рабочим и крестьянам по поводу победы над Колчаком. Это письмо являлось руководящим документом в деятельности всех трудящихся, всех советских органов, в том числе и ВЧК. Отмечая, что многие помещики и капиталисты пролезли в советские учреждения, чтобы изнутри подрывать Советскую власть, В. И. Ленин указывал:

«Надо всеми силами выслеживать и вылавливать этих разбойников, прячущихся помещиков и капиталистов, во всех их прикрытиях, разоблачать их и карать беспощадно, ибо это – злейшие враги трудящихся, искусные, знающие, опытные, терпеливо выжидающие удобного момента для заговора; это – саботажники, не останавливающиеся ни перед каким преступлением, чтобы повредить Советской власти. С этими врагами трудящихся, с помещиками, капиталистами, саботажниками, белыми надо быть беспощадными.

А чтобы уметь ловить их, надо быть искусным, осторожным, сознательным, надо внимательнейшим образом следить за малейшим беспорядком, за малейшим отступлением от добросовестного исполнения законов Советской власти» [223]223
  В. И. Ленин, Соч., т. 29, стр. 515.


[Закрыть].

В. И. Ленин предостерегал трудящихся от легковерного отношения к демагогии лжесоциалистических партий меньшевиков и эсеров. «Все меньшевики и эсеры, – писал Владимир Ильич, – предлагают нам «союз» на условиях, чтобы мы делали уступки капиталистам и их вождям, – Колчаку и Деникину, например, «отказались от террора» (когда против нас стоит террор миллиардеров всей Антанты, всего союза богатейших стран, устраивающих заговоры в России), или чтобы мы открыли дорожку свободной торговле хлебом и т. п.»[224]224
   Там же. стр. 516.


[Закрыть].

Разоблачая эсеров и меньшевиков как пособников белогвардейцев, В. И. Ленин призывал «научиться оценивать политические партии по делам их, а не по их словам»[225]225
   Там же, стр. 515.


[Закрыть].

Ленинский анализ обстановки в стране, его четкие и ясные указания об очередных задачах партии и трудящихся раскрывали перед народными массами республики перспективы борьбы, повышали их революционную бдительность, укрепляли веру в окончательную победу над объединенными силами контрреволюции.

Одной из крупных побед ВЧК в этот период была ликвидация заговора в Полевом штабе республики. В заговоре принимал активное участие ряд лиц, занимавших ответственные военные посты. Они готовили предательский удар в момент начавшегося наступления Деникина на Москву. Но в ночь с 2 на 3 июля все заговорщики были арестованы.

Проходивший в этот период пленум ЦК РКП (б) (3–4 июля 1919 г.) принял важнейшие решения по укреплению обороны республики. На должность главкома вместо И. И. Вацетиса был назначен С. С. Каменев, а Реввоенсовет республики реорганизован. Еще раньше был снят с работы начальник Полевого штаба Костяев. При осуществлении этих мероприятий, естественно, были учтены и данные ВЧК. Таким образом, ликвидация белогвардейского заговора в Полевом штабе способствовала укреплению боевой мощи республики.

Много внимания уделяла ВЧК районам, которым непосредственно угрожало нашествие деникинских армии. В течение июня – августа в районе Воронеж – Курск– Орел курсировал специальный поезд ВЧК, главной задачей которого являлось оказание помощи местным чрезвычайным комиссиям. На Украину в помощь местным работникам была направлена большая группа чекистов во главе с членом коллегии ВЧК М. Я. Лацисом.

В. И. Ленин лично следил за работой ЧК на Украине и помогал своими советами. В начале июня 1919 г., ознакомившись с докладом уполномоченного Совобороны, он написал письмо председателю Украинской ЧК о недостатках в работе чрезвычайных комиссий. В. И. Ленин потребовал: «Надо построже проверить состав, – надеюсь Дзержинский отсюда Вам в этом поможет. Надо подтянуть во что бы то ни стало чекистов и выгнать примазавшихся»[226]226
  Ленинский сборник, XXXIV, стр. 161.


[Закрыть].

Во исполнение этого указания на Украине, по примеру РСФСР, были упразднены уездные чрезвычайные комиссии, приступлено к чистке аппарата ЧК от примазавшихся элементов, основное внимание чекистов было сосредоточено на борьбе с контрреволюцией[227]227
  См. «Из истории ВЧК», стр. 295.


[Закрыть].

В июле – августе 1919 г. украинским чекистам удалось разоблачить и ликвидировать несколько крупных белогвардейских заговоров. Так, в Одессе были разоблачены шпионы граф Стибор-Мархоцкий, бывший городской голова города Николаева Матвеев и их сподручные. Белогвардейский заговор был раскрыт в Херсоне.

Черниговская губернская чрезвычайная комиссия ликвидировала в конце июля контрреволюционный заговор в Городнянском и Черниговском уездах. Заговорщики имели свои ячейки во всех городах губернии. Руководил заговором некий Карл Лайкс-Шантоль, поддерживавший регулярную связь с деникинской армией, откуда к нему со специальными заданиями приезжали офицеры.

Заговорщики предполагали поднять восстание в уездах, двинуться на Чернигов, захватить его и перестрелять всех советских работников. Они даже успели поднять мятеж в селе Хриновке, но при попытке захватить город Городню кулацкие бандиты были разбиты. Руководители заговорщиков были выловлены и уничтожены.

В середине августа ВУЧК раскрыла в Киеве контрреволюционную организацию во главе с бразильским консулом графом Гїирро. В распоряжении этой организации имелось много оружия и военного снаряжения, которые доставлял заговорщикам заведующий оружием инженерных командных курсов. Граф Пирро имел связь с англофранцузскими империалистами и выполнял их задания.

Тогда же, в августе 1919 г., в Киеве был раскрыт заговор петлюровцев. Главари заговора Стодоля и Корис установили связь с шайкой атамана Зеленого и предполагали при ее помощи захватить Киев. Одновременно намечалось восстание с целью захвата Бахмача, Крут, Гребенок и Чернигова. При выполнении этой части плана киевским заговорщикам должен был оказать поддержку атаман Ангел. Штаб петлюровских заговорщиков был арестован в тот момент, когда он разрабатывал план захвата мостов, прилегавших к Киеву.

Для охраны Киевского района по постановлению РВСР и НКВД были сформированы специальные отряды  во главе с Военным советом внутренней охраны в составе Петерса, Лациса и Наумова. Руководство охраной Южной Украины и ликвидация мятежен в районе Гайсин и Умань поручались К. Е. Ворошилову[228]228
  ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС. ф. 76. on. 1. д. 1168, л. I.


[Закрыть].

Несмотря на обилие на Украине всевозможных кулацких банд и контрреволюционных заговоров, украинские рабочие и крестьяне, несомненно, справились бы с внутренними врагами Советской власти, если бы на помощь украинской буржуазии и помещикам не пришла деникинская белогвардейская армия. Наступление Деникина привело к временному падению Советской власти на Украине.

4. Разгром петроградской и московской организаций «Национального центра»

Наиболее крупной и активной организацией внутренней контрреволюции являлся в 1919 г. так называемый «Национальный центр». Основной состав его был кадетский.

Во главе «Национального центра» стоял кадет Η. Н. Щепкин, бывший член Государственной думы и председатель туркестанского комитета Временного правительства. В руководящее ядро «Национального центра» входили: Петр Струве, князь С. Е. Трубецкой, Λ. Д. Алферов и другие кадеты-монархисты.

Руководящие кадры заговорщиков были сосредоточены в Москве, но отделения «Национального центра» существовали в Петрограде, Сибири, на Урале и Кубани. На Кубань, в армию генерала Деникина, были направлены члены «Национального центра» для создания «всероссийского» правительства под председательством генерала Алексеева.

В тесном сотрудничестве с «Национальным центром» проводил подрывную работу «Союз возрождения России», состоявший из меньшевиков и эсеров.

Первоначально «Союз возрождения» и «Национальный центр» выступали каждый со своими особыми программами, причем «возрожденцы» мечтали созвать после свержения Советской власти Учредительное собрание.

Но, поскольку и тех и других объединяла ненависть к Советской власти, «Национальный центр» и «Союз возрождения» уже в 1918 г. установили тесный контакт, а в марте – апреле 1919 г. «Национальный центр», «Союз возрождения» и бывшие германофильские элементы из развалившегося «Правого центра» образовали так называемый «Тактический центр». Прежние разногласия между контрреволюционными группировками различных ориентации отпали ввиду разгрома Германии. Теперь у русской контрреволюции остались хозяева из одного только лагеря – англо-франко-американского. Вот почему так легко состоялось объединение всех антисоветских сил внутри страны. «Тактический центр» являлся штабом всех контрреволюционных организаций, объединившихся на автономных началах для выполнения обшей задачи – свержения Советской власти путем организации мятежей и оказания всевозможной помощи белогвардейским армиям.

«Тактический центр» выделил из своей среды Военную комиссию в составе Η. Н. Щепкина, О. М. Леонтьева и Н. А. Огородникова для общего руководства офицерской военно-заговорщической организацией, возникшей еще в 1918 г. Военно-заговорщическая организация представляла наибольшую опасность для Советской власти, так как располагала в Москве значительными вооруженными силами. Она имела серьезную опору в Высшей стрелковой школе, в Высшей школе военной маскировки и в Окружной артиллерийской школе, в которых обучались преимущественно бывшие офицеры.

Во главе военных заговорщиков вначале стоял бывший царский генерал Селивачев, сотрудник Исторической комиссии при Всероглавштабе. Вскоре Троцкий «выдвинул» генерала Селивачева на должность помощника командующего Южным фронтом. Уезжая на фронт, Селивачев передал руководство контрреволюционной организацией полковнику Стогову, начальнику Всёроглавштаба. Находясь в действующей армии, Селивачев не прерывал связи с московскими заговорщиками. Из Москвы он получал шпионские материалы и переправлял их Деникину.

Ближайшим помощником Селивачева и Стогова являлся начальник штаба заговорщиков генерал-лейтенант Соколов, также служивший во Всероглавштабе.

В Петрограде помимо отделения «Национального центра», во главе которого стоял крупный капиталист кадет Штейнингер, существовала шпионская организация, созданная английским разведчиком Полем Дюксом.

Поль Дюкс пробрался на советскую территорию через финскую границу в конце 1918 г. под видом английского социалиста. Он имел задание восстановить связи с агентами, завербованными в свое время Сиднеем Рейли, создать крупную заговорщическую организацию и подготовить падение Петрограда.

Главной помощницей Поля Дюкса была эсерка Петровская, врач по образованию, авантюристка по профессии.

Между всеми главными контрреволюционными и шпионскими организациями к лету 1919 г. имелась тесная связь. Объединенные ненавистью к Советской власти, все они являлись прямой агентурой империалистических государств.

Первые следы преступной деятельности «Национального центра» и его военной организации были обнаружены в мае 1919 г. В этот период Особому отделу ВЧК стало известно, что Селивачев и Устинов поддерживают связь с Деникиным. Устинова арестовали и при обыске у него в кровати, под матрацем, обнаружили шпионские донесения, а также блокнот с записями телефонов, в том числе телефона генерал-лейтенанта Соколова. Соколов также был арестован. Однако на следствии не удалось выяснить что-нибудь существенное. ВЧК располагала данными о шпионской деятельности Стогова и Селива-чева, однако Троцкий воспротивился их аресту. В конце концов Стогов все же был арестован за хозяйственные преступления, а Селивачев оставался на свободе. Через несколько месяцев контрреволюционная организация устроила Стогову побег, и он был принят с распростертыми объятиями Деникиным.

В начале нюня 1919 г. на лужском направлении (под Петроградом) при попытке перейти к противнику был убит неизвестный мужчина. Во время осмотра трупа были найдены документы на имя Александра Никитенко и пачка папирос. В мундштуке одной из папирос оказалось письмо на имя генерала Родзянко. Оно гласило:

«Генералу Родзянко или полковнику С.

При вступлении в Петроградскую губернию вверенных вам войск могут выйти ошибки, и тогда пострадают лица, секретно оказывающие нам весьма большую пользу.

Во избежание подобных ошибок просим вас, не найдете ли возможным выработать свой пароль. Предлагаем следующее: кто в какой-либо форме или фразе скажет слова: «во что бы то ни стало» и слово «Вик»– и в то же время дотронется правой рукой до правого уха, тот будет известен нам; и до применения к нему наказания не откажитесь снестись со мной. Я известен господину Карташову, у кого обо мне можете предварительно справиться. В случае согласия вашего благоволите дать ответ по адресу, который вам передаст податель сего»[229]229
  «Из истории ВЧК», стр. 324.


[Закрыть].

Письмо было подписано краткой кличкой «Вик». Перехваченное письмо подтверждало имевшиеся в Особом отделе ВЧК сведения о наличии в Петрограде крупной контрреволюционной организации. Но оно не давало нитей для раскрытия самой организации.

Разоблачение контрреволюционной организации задерживалось. ВЧК стала еще более тщательно наблюдать за прифронтовыми и пограничными районами, полагая, что петроградские заговорщики не откажутся от своих связей со штабом Родзянко и Юденича. И вот месяц спустя, ночью 14 июля, на финской границе, в районе Белоострова, были задержаны А. А. Самойлов и П. А. Боровой. Оба они служили в сестрорецком разведывательном пункте и, прикрываясь маркой советских служащих, шпионили в пользу Юденича. При аресте Боровой выбросил из кармана напечатанное на машинке зашифрованное донесение от 14 июля 1919 г. Когда его расшифровали, то оказалось, что в ВЧК попал чрезвычайно важный документ. Прежде всего, он уличал его автора в военном шпионаже; далее, он показывал, что заговорщическая организация в Петрограде существовала на средства, получаемые от Юденича, и, наконец, он сообщал о наличии подобной же организации в Москве.

Это донесение, так же как и донесение, перехваченное на лужском направлении, было подписано словом «Вик».

Допрос Самойлова и Борового приоткрыл завесу над белогвардейской организацией. 23 июля были арестованы: владелец фирмы «Фосс и Штеннингер» кадет В. И. Штейнингер и его брат Кальян, а вслед за тем барон Штромберг, артистка Островская (Семечкина) и  другие шпионы Юденича. На квартирах у них было обнаружено много уличающих документов. Так, у Островской были найдены точные сведения о запасах взрывчатых веществ на станции Колпино Николаевской железной дороги. У барона Штромберга были обнаружены: таблица, отражающая наличие огнеприпасов в базах 7-й Красной Армии на 1 июля, письмо из штаба Юденича, подробная записка о деятельности петроградской и московской шпионских организаций[230]230
  ЦГАСА, ф. 4, on. 1, д. 184/с, л. 310–315.


[Закрыть].

У Штейнингера была изъята переписка со штабом Юденича. В письме от 30 июня, обнаруженном среди этой переписки, уполномоченный «Национального центра» при штабе Юденича Никольский (он же Новицкий) сообщал Штейнннгеру: «Дорогой Вик… Считаем… Вами пересылаемые сведения очень ценными и с чисто военной и с политической точек зрения».

Далее Никольский информировал петроградскую контрреволюционную организацию о возможном сроке захвата Петрограда войсками Юденича. «До сих пор, – говорилось в письме, – нельзя сколько-нибудь верно установить срок взятия Петрограда. Надеемся не позже конца августа. Но твердой уверенности в этом у нас нет. Хотя в случае наступления давно ожидаемых благоприятных обстоятельств, в виде помощи деньгами, оружием, снаряжением в достаточном количестве, этот срок может сократиться…

Весьма вероятно, – писал Никольский в заключение, – что в ближайшие дни Юденич (с которым мы в полном единении) и все мы переедем на русскую почву, на тот берег, чтобы целиком влючиться в непосредственную работу»[231]231
  «Известия ВЦИК № 213. 25 сентября 1919 г.


[Закрыть].

Арестованный В. И. Штейнингер вначале отговаривался незнанием и задетых ходом следствия лиц, и обнаруженных документов. Однако уже через несколько дней, припертый к стене неопровержимыми уликами, он вынужден был сознаться, что кличка «Вик» относилась к нему и что он являлся центральной передаточной инстанцией между «Национальным центром» и генералом Юденичем.

Засада, оставленная на квартире Штейнингера, вскоре арестовала генерала Махова, являвшегося представите-лем Юденича при «Национальном центре», и меньшевика Розанова – одного из главарей эсеро-меньшевистского «Союза возрождения».

Распутывая постепенно заговорщический клубок, Особый отдел ВЧК выявил агентов «Национального центра» в штабе 7-й армии, в военных, пограничных и железнодорожных учреждениях Петрограда. Генерал Юденич лишился многих своих шпионов, которые должны были подготовить почву для его нового наступления на Петроград.

Из Петрограда нити заговора тянулись в Москву. О существовании в столице контрреволюционной организации ВЧК было известно и из других источников.

Летом 1919 г. в Особый отдел ВЧК пришла учительница 76-й советской школы и сообщила, что к директору этой школы А. Д. Алферову часто приходят какие-то подозрительные личности. За школой и за подсобным хозяйством этой школы, находившимся под Москвой, было установлено наблюдение. Одновременно из Особого отдела Южного фронта пришло сообщение, что при попытке перейти к Деникину задержан белогвардейский курьер. При первом осмотре у задержанного не было обнаружено компрометирующих его документов. Но потом чекисты обратили внимание на его ногти – необычайно длинные и грязные. Оказалось, что под ногтями курьер носил узкую фотопленку, свернутую в тончайшие трубочки. Когда фотопленку отпечатали и увеличили, то увидели, что она содержала зашифрованные шпионские донесения, подписанные псевдонимом «дядя Кока». Шпиона расстреляли, а фотопленку отправили в ВЧК.

Документы, расшифрованные в ВЧК, содержали секретные данные о состоянии Красной Армии, о политических настроениях в тылу и т. д. Они еще раз подтвердили, что в Москве орудует хорошо законспирированная и крайне опасная белогвардейская организация. Однако достаточных материалов для ее ликвидации в распоряжении ВЧК еще не имелось. Те немногочисленные данные, которые удалось получить у арестованного Штейнингера, а также в результате наблюдения за Алферовым, не могли еще служить основанием для проведения операции.

Новые нити, ведущие к центру заговорщиков, неожиданно были обнаружены далеко от Москвы.

В июле 1919 г. по северной части Вятской губернии, через хмурые и безлюдные леса пробирались два агента из ставки адмирала Колчака. Они несли с собой по миллиону рублей для московского «Национального центра». Когда агенты достигли реки Вятки, они разделились и пошли в Москву различными путями. Агент по имени Василий Васильевич добрался до Москвы и передал «Национальному центру» деньги, посланные Колчаком. Другой же лазутчик, Николай Павлович Крашенинников, был пойман. Его задержал милиционер в селе Вахрушеве Слободского уезда Вятской губернии 27 июля 1919 г. Обнаружив у задержанного два револьвера и огромную сумму денег и получив путаные объяснения, милиция отправила его сперва в уезд, а потом в Вятку. Здесь агент Колчака назвал свою настоящую фамилию и признался, что он – сын помещика Орловской губернии, офицер колчаковской разведки, по поручению ставки Колчака вез деньги для контрреволюционной организации в Москве.

Признав, что дело задержанного Крашенинникова имеет серьезное значение, Вятская губчека 8 августа отправила арестованного в Москву.

Сидя в тюрьме, Крашенинников попытался передать своим московским сообщникам две записки. В одной из записок (от 28 августа) говорилось: «Прошу В. В. М. (т. е. Василия Васильевича Мишина, спутника Крашенинникова. – П. С.) или, если нет его. то кого-либо заготовить несколько документов для 35–40 летн., 25–30 летн. и 22–25 летн. и передать их-по требованию предъявительнице сего, кто узнает условленный знак: В. В. М. для меня прошу обязательно к 30 августа достать 1 кг цианистого калия или какого другого сильно действующего яда, необходимого в интересах дела. Прошу также сообщить к 30 августа, арестован ли Η. Н. Щ. и другие, кого я знаю, можно ли их назвать или нет[232]232
  В «Известиях ВЦИК» это место напечатано так: «можно их вызвать или нет». Но это, видимо, опечатка, так как трудно предположить. чтобы Крашенинников вызывал заговорщиков к себе в тюрьму.


[Закрыть], также прошу сообщить общее положение. Н. Крашенинников»[233]233
   «Известия ВЦИК» № 225, 9 октября 1919 г.


[Закрыть].

Обе записки были адресованы Щепкину или супругам Алферовым. Но ни одна из них не попала адресатам.

В ночь с 28 на 29 августа ВЧК арестовала Алферова и Щепкина. При обыске квартиры Алферова чекисты вначале не обнаружили никаких вещественных доказательств его шпионской деятельности. Один из участников этой операции, старый чекист Ф. Фомин, рассказывал впоследствии, что оперативная группа уже собиралась уходить, когда руководитель ее – член коллегии ВЧК Аванесов обратил внимание на массивное мраморное пресс-папье, лежавшее на столе. Он осторожно развинтил эту канцелярскую принадлежность и внутри обнаружил бумагу, исписанную мелким почерком. Когда той же ночью эту бумажку показали Ф. Э. Дзержинскому, он улыбнулся и сказал: теперь все в наших руках. Оказалось, что в записке содержался список заговорщиков[234]234
   См. «Нева» № 12, 1957 г., стр. 140–141.


[Закрыть].

При аресте Щепкина чекисты захватили связного, прибывшего от Деникина. Во дворе дома, в дровах обнаружили жестяную коробку, в которой хранился своего рода архив «Национального центра».

Из коробки извлекли следующие шифрованные и не-шифрованные документы:

1. Записка с изложением стратегического плана действий Красной Армии от Саратова.

2. Сводка о составе армий Западного, Восточного, Туркестанского и Южного фронтов на 15 августа 1919 г. с указанием номеров дивизий и мер, принимаемых советским командованием для укрепления Южного фронта (переброска частей с Восточного фронта), а также с описанием плана действий одной из армейских групп на Южном фронте.

3. Сведения о численности и дислокации частей 9-й армии Южного фронта (по дивизиям) по состоянию на 20 августа. ·

4. Подробное и весьма точное описание Тульского укрепленного района с указанием количества и мест расположения зенитных батарей, а также сведения о расположении базисных складов на Южном фронте.

5. Датированное 22 августа письмо членам «правительства», содержавшее сведения о сношениях, деньгах и планах московской организации «Национального центра» и тексты лозунгов, которые должны быть провозглашены при продвижении «добровольческой» армии к Москве.

«Ваш лозунг, – писал Щепкин, – должен быть: долой гражданскую войну, долой коммунистов, свободная торговля н частная собственность, – о Советах умалчивайте».

6. Письмо, содержавшее военно-шпионские данные об отдельных армиях, предположительных стратегических планах советского командования и сообщение об имевшихся в Москве белогвардейских силах. Это письмо начиналось таким обращением: «Начальнику штаба любого отряда прифронтовой полосы. Прошу в самом срочном порядке протелеграфировать это донесение в штаб Верховного, Разведывательное отделение полковнику Холтулэри, затем курьера отправить в ставку».

Все документы были написаны мелким шрифтом на узких полосках бумаги шириной в два пальца и длиной в пять вершков, т. е. приготовлены к отправке через линию фронта.

Одно только краткое изложение содержания захваченных у Щепкина материалов показывает, какой огромной важности сведения собирал и отправлял Колчаку и Деникину «Национальный центр». Обладая такими сведениями, белогвардейские штабы действовали бы наверняка, ибо знали все секреты наших войск. Когда документы, взятые у Щепкина, были направлены на заключение члену Реввоенсовета С. Гусеву, тот поразился точности и быстроте информации, собранной шпионами. Так, например, сведения о переброске штаба Восточного фронта в Брянск были получены деникинскими шпионами в тот день, когда об этом было принято постановление Реввоенсовета. Сведения о состоянии артиллерии Южного фронта расходились со сводкой, имевшейся в распоряжении РВС, всего на 4 орудия. Только по калибрам орудии числа не совпадали, но, отмечая это расхождение, С. Гусев оговаривался, что еще «неизвестно, чьи сведения ближе к истине» – официальные советские или шпионские.

Легко себе представить, в каких тяжелых условиях нашим армиям, предаваемым на каждом шагу офицерами-заговорщиками, проникшими в высшие военные штабы, приходилось отбивать наступление Деникина.

На допросе Щепкин признал, что обнаруженные у него документы переписаны им лично для отправки в штаб Деникина.

Материалы, взятые при обыске у Щепкина, говорили о подготовке в Москве контрреволюционного мятежа в момент подхода белогвардейцев к столице. В письме от 22 августа сам Щепкин писал Деникину, что «будет сделана попытка свергнуть иго. Это может быть недели через две. На этот сличай вам надо подготовить нам помощь и указать, где ее найти и куда послать для установления связи, на случай захвата нами (дальше слово не разобрано, очевидно – Москвы). Сообщите все технические данные для сношения по радио… без денег работать трудно, оружие и патроны дороги».

Сведения о подготовке контрреволюционного мятежа содержались и в письме от 27 августа, в котором говорится: «Надо думать, что имеющиеся наши в Москве в момент переворота вполне справятся со взятием стихии в свои руки…»

Сила, которая должна была «справиться со стихией», заключалась в военно-заговорщической организации «Национального центра».

Арестованный 29 августа на квартире у Щепкина белогвардеец Мартынов признался, что руководитель «Национального центра» был связан с подпольной офицерской организацией. Таким образом, все данные, полученные следствием, показывали, что в Москве имелась военно-заговорщическая организация, с которой «Национальный центр» имел самую тесную связь.

История раскрытия военной организации «Национального центра» такова.

В конце августа 1919 г. в ВЧК пришел скромно одетый человек и попросился на прием лично к Ф. Э. Дзержинскому. Когда Ф. Э. Дзержинский его принял, посетитель отрекомендовался врачом одной из военные школ и сообщил, что он состоит в белогвардейской организации. Он пришел в ВЧК. так как усомнился в правильности той политики, которую преследовали заговорщики. Врач не знал состава всей организации, но указал, что видную роль в ней играет полковник Миллер, начальник Окружной артиллерийской школы.

Выслушав сообщение, Ф. Э. Дзержинский поблагодарил врача и попросил его и впредь оказывать содействие ВЧК.

После беседы чекисты пригласили врача поужинать вместе с ними. Ужин был более чем скромным – селедка и кусочек черного хлеба. Врач охотно поел вместе со всеми ржавой селедки, но когда ему предложили взять кое-что с собой, он категорически отказался. Отказался он и от денег на извозчика, хотя ему и предстояло пройти пешком через всю Москву, так как трамваи в то время не ходили. Свой отказ он мотивировал тем, что принятие денег или продуктов от ВЧК может создать впечатление, что он сделал свое сообщение из материальных побуждений, тогда как он пришел сюда, имея самые искренние намерения – помочь Советской власти ликвидировать заговор.