Текст книги "Охранники и авантюристы. Секретные сотрудники и провокаторы"

Автор книги: Павел Щёголев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Я позволю себе теперь снова перейти к Association Antimaçonnique, а в частности к аббату Турмантэну.

Как я уже имел честь сообщить в предыдущем донесении, одним из наиболее крупных успехов, достигнутых антимасонской ассоциацией, было разоблачение в конце 1904 года системы доносов, практикующейся секретариатом „Великого Востока“ с целью дискредитирования офицеров-немасонов (так называемое affaire de fiches). Система эта была организована адъютантом военного министра Андрэ – капитаном Моленом, который получал через секретариат „Великого Востока“ десятки тысяч диффамирующих католическое офицерство сведений, каковыми руководствовался сам министр. Получаемые из всех лож сведения сосредоточивались у Вадекара, причем вся эта организация держалась в абсолютной тайне от всех масонов. К этому времени Вадекар собирался покинуть пост секретаря „Великого Востока“, так как ему было обещано Комбом (также масоном) место директора какого-то государственного здания. Кандидатом на место Вадекара был его ближайший помощник (Secrétaire Adjoint), Иван Бидеген (Bidegain), поставленный уже в курс всех тайных операций секретариата. Аббат Турмантэн давно уже выслеживал пресловутую систему доносов и после долгих разговоров перетянул на свою сторону Бидегена, который вручил аббату все компрометирующие „Великий Восток“ документы. Было решено выждать наиболее удобного случая и разоблачить все это дело с парламентской трибуны при содействии одного из видных антимасонских депутатов. Выбранный для этой цели депутат Гюйо де Вилленев не смог, однако, держать дело в абсолютной тайне, и пришлось выступить с разоблачением несколько ранее намеченного {69} момента. Впечатление получилось потрясающее, и министерству Комб-Андрэ пришлось подать в отставку; к сожалению, масонство успело оправиться до выборных агитаций и таким образом спасло себя от полного разгрома. После этого значение аббата Турмантэна, как антимасонского деятеля, поднялось донельзя. Любопытно, что сами масоны, клеймя аббата всячески, признают успешность его работ и его удивительную осведомленность. Известный масонский деятель Освальд Вирт (Wirth), редактор масонского органа „Lumiére Maçonnique“, говорит про аббата Турмантэна: „Он относится с похвальной честностью к своим разысканиям и всячески остерегается клеветы, ошибок и лжи, которые распространяются на наш счет… Он возымел честолюбие изучать масонство научно, базируя лишь на документах, признанных достоверными. И вот, он прибегает с той поры к поразительным хитростям, чтобы выманить наши тайны, выдвигая антимасонизм на высоту увлекательного спорта…“ (Lumiére Maçonnique. 1910. Сент. С. 123). Редактор другого масонского органа – „Acacia“ – Лимузен заявляет про того же аббата Турмантэна: „Несомненно, он очень хорошо осведомлен. Мы прибавим, что это приносит нам пользу, так как именно посредством его органа „ La Franc-Maçonnerie demasquée“ мы ознакомливаемся с секретными циркулярами, посылаемыми советом ордена начальникам лож". (Acacia. 1906. Июль-авг. С. 33). В другой раз, по поводу одной статьи, помещенной в „ La Franc-Maçonnerie demasquée“, – тот же Лимузен говорит, что статья эта „могла подать повод конкурентам г. Турмантэна в антимасонстве… обвинить его в том, что он пришел в неприятельский лагерь и сделался, несмотря на видимость, официальным органом „Великого Востока…“ Это объяснило бы, может быть, обилие сведений, находящихся в „Franc-Maçonnerie demasquée“ (Acacia. 1906. Дек. С. 343). Далее Лимузен уже переходит в серьезный тон: „Именно благодаря „Franc-Maçonnerie demasquée“ мы регулярно узнаем о тайных делах масонства. Этот журнал продолжает публиковать подробный отчет (протокол) конвента „Великого Востока“ 1906 года. Очевидно, протокол этот составлен не из „шикарного“ материала: он содержит тексты {70} документов. Является действительно непонятным, что совету ордена и администрации не удается раскрыть, кто же эти братья, так хорошо осведомленные, которые дают сведения аббату Турмантэну… Нельзя допустить и объяснить себе, что… совет ордена не может еще, несмотря на старания… узнать, по крайней мере, нескольких из этих неверных братьев, которые продают нас клерикалам за 30 сребреников… (Ibid. С. 388-389). Подобных цитат можно привести множество; в большинстве из них имя аббата Т. сопровождается далеко не лестными эпитетами. Вышеупомянутый О. Вирт упрекает его даже в безнравственности: „Постарайтесь-ка дать понять аббату Турмантэну, – пишет Вирт, – всю безнравственность его знаменитого „Repertoire Maçonnique“, содержащего 30 000 имен масонов Франции и колоний, почерпнутых в архивах и делах (иначе говоря, посредством доносов) антимасонской ассоциации…“ (Lumiére Maçonnique. 1910. Сент. С. 123). Несмотря, однако, на свою ненависть к аббату Т., масоны бессильны причинить ему какой-либо вред. Бидеген, человек, несомненно, умный и компетентный, сказал мне, что масоны очень хотели бы избавиться от аббата Т., но… они уже опоздали это сделать. Теперь Т. настолько известен всем и каждому, что всякая случившаяся с ним беда будет немедленно же приписана масонам – его единственным злейшим врагам – и причинит не меньший скандал, чем „affaire des fiches“. В 1906 году „Великий Восток“ попытался все-таки добраться до аббата Т. и его потайных ящиков. Наиболее влиятельные масоны настояли, чтобы правительство от себя, под благовидным предлогом, произвело бы обыск у Т., – но так как этот последний был предупрежден своими агентами за несколько месяцев до обыска, то он успел спрятать все те документы, до которых добирались полицейские чины, специально набранные из масонов. В настоящее время „Великий Восток“, отчаявшись в своих попытках раскрыть агентов Турмантэна, озабочен лишь тем, чтобы скрыть от возможно большего числа лиц секретнейшие документы и огородить себя от какого-либо разоблачения, подобного „affaire des fiches“. Кстати – о последнем деле сейчас снова говорят. Дело в том, что {71} главным защитником масонства в этом деле выступал в парламенте один из крупнейших масонских деятелей – депутат Антуан-Баптист-Луи Лафферр. При последней смене министерств этот Лафферр назначен министром работ; назначение это представляет собою уступку масонскому влиянию и сильно критикуется. На одной из главных улиц центра (Boulevard des Italiens) выставлена даже громадная карикатура, изображающая Лафферра на арене; он тащит за веревочку корзинку, переполненную „fiches“, над которыми возвышается имя Вадекара; вдоль арены – ряд рукоплещущих еврейских лиц… Таким образом, шестилетняя давность не предала это громкое дело забвению.

Представляя при сем номер журнала „La Franc-Maçonnerie demasquée" от 10 мая н.ст. 1907 года, в котором находится вышеупомянутая статья (Choses de Russie. С. 139-143) о приеме Кедрина „Великим Востоком“ Франции, я позволяю обратить еще внимание вашего превосходительства на те несколько строчек, которые предшествуют протоколу масонского заседания, и на воззвание к его императорскому величеству государю императору, помещенное в виде „открытого“ письма на 143 странице журнала. Как во вступительных словах, так и в воззвании – ясно выражено отношение антимасонской ассоциации, в лице аббата Турмантэна, к августейшему монарху и к России. „Мы никогда не скрывали и не будем скрывать, – начинает аббат Т. свою статью, – наших симпатий к царю. Когда мы видели его проезжающим по улицам Парижа, мы приветствовали эту манифестацию франко-русского союза, столь антипатичного масонству. Его власть, его жизнь выслеживаются тайными обществами; по мере возможности, мы будем продолжать разоблачать деяния и замыслы, направленные к тому, чтобы парализовать поступок властителя, который любит свой народ“. Что же касается до воззвания, то в разговоре со мной аббат Турмантэн заявил мне, что с его стороны было крайне наивно думать, что его смиренное письмо сможет дойти до его величества, – но что он был бы страшно счастлив, если бы это произошло. У него есть знакомый, который, как говорит аббат, состоит при императорском дворе; знакомый этот {72} передавал ему, что государь лично очень интересуется масонским вопросом и даже знает его, аббата, по имени.

Докладывая о всем вышеизложенном вашему превосходительству, – имею честь почтительнейше присовокупить, что переговоры мои с аббатом Турмантэном выльются на днях в определенную форму, после чего я не премину немедленно же представить их на благоусмотрение вашего превосходительства».

5

Приводим докладную записку кол. асесс. Б. К. Алексеева № 4.

„В докладной записке от 23 октября (6 ноября) с. г. я имел честь доложить вашему превосходительству о моих переговорах с аббатом Турмантэном и почтительнейше просить инструкций для следующих моих свиданий с аббатом. Как я уже имел честь докладывать, мне удалось, еще при первых встречах с аббатом Т., добиться известного с его стороны благорасположения, каковое он вообще редко кому оказывает. Однако благорасположение это было крайне непрочно. Совершенно случайно я встретился с аббатом Т. ранее условленного для нашего свидания срока (то есть раньше 3 (16) ноября), и те обрывочные фразы, которыми мы обменялись, показали мне, что отношение аббата сильно изменилось. Он говорил сухо и нехотя, а на мой вопрос о нашем будущем разговоре ответил довольно категорически; „Вряд ли возможно сделать что-либо в смысле освещения масонского вопроса в России!“. Недоумевая о причинах такой перемены, я на следующий же день (в отсутствие аббата Т., который жил еще на даче) отправился в бюро Association Antimaçonnique, где уже раньше я перезнакомился с некоторыми из помощников аббата. Долго и безрезультатно расспрашивал я главного из этих помощников и, наконец, встретив с его стороны небывалую сдержанность, решил перевести разговор на денежную почву. Мне удалось выпытать у него в конце концов, что он нуждается в деньгах и что в {73} настоящее время его сильно стесняет неотложный платеж в 800 франков. Тогда я предложил ему свою посильную помощь, заявив, что я буду крайне рад оказать ему услугу. Мой собеседник долго и, по-видимому, непритворно, с краской на лице, отказывался, но, наконец, согласился принять от меня в виде займа 500 франков. Согласился он, впрочем, только тогда, когда я заверил его, что я все равно намеревался внести эту сумму в кассу Association Antimaçonnique и что теперь я сделаю взнос этот несколько позднее, когда он сможет вернуть одалживаемые ему деньги. Израсходованные мною таким образом 500 франков принесли мне почти немедленную пользу. Передавая деньги, я, как будто бы шутя, просил моего собеседника оказать мне, взамен моей услуги, нужное содействие в моем деле. Тогда он заявил, что аббат Турмантэн, обдумав мой с ним последний разговор, решил, что он напрасно вступает в такие долгие и откровенные разговоры с малоизвестным ему лицом, и счел за лучшее держаться от меня вдалеке, пока я не смогу доставить какую-нибудь существенную рекомендацию. Мой собеседник сказал мне, что подобное решение аббата Т. является следствием его обычной осторожности, и что он, его ближайший помощник, постарается как-нибудь добиться, чтобы аббат Т. смотрел на меня с большим доверием. Действительно, через некоторое время аббат Т. назначил мне у себя свидание, и с этих пор наши отношения более или менее уладились. Помощник аббата вызвался снабдить меня кое-какими общими сведениями о масонстве, имеющимися в папках Association Antimaçonnique, и ознакомил меня с целым рядом материалов и документов, касающихся „Великого Востока“ Франции. К сожалению, в материалах этих не имелось почти никаких сведений о России. „Если есть такие сведения, – говорил мне помощник аббата Т., – то они чисто случайного характера и находятся в личных бумагах аббата, который держит у себя все особо секретные данные и документы“. Таким образом все это время я был занят изучением разных протоколов, журналов, актов и бумаг „Великого Востока“, – поддерживая, однако, вместе с тем, знакомство с некоторыми масонами. Нередко приходилось мне говорить с самим {74} аббатом Т., причем этот последний держался со мной выжидательно, усиленно всматриваясь, насколько я действительно серьезно занят антимасонской деятельностью. Несколько раз спрашивал я аббата о том, в какую сумму обойдется полное освещение масонского вопроса в России, и каким путем можно было бы этого достичь, но аббат Т. все откладывал свой ответ. Наконец, сегодня аббат Турмантэн заперся со мной в своем кабинете и изложил мне все свои планы и предположения, каковые я и поспешаю представить на благоусмотрение вашего превосходительства.

„Мне кажется, – начал аббат, – что я могу вам вполне довериться. Я зорко наблюдал за вами и думаю, что не ошибаюсь, принимая вас за человека честного и достойного, который не злоупотребит моим доверием. Я верю в ваше желание раскрыть и изобличить масонские замыслы, направленные на вашу родину, и я хочу вам помочь. То, что я скажу вам, никто не знает и не должен знать. Малейшая неосторожность или лишнее слово – и всякая возможность блестящего результата пропадает. Я сообщу вам некоторые закулисные мои ходы и дам вам полную возможность достичь желанной цели“… Затем аббат задал мне прежде всего вопрос: есть ли у меня какая-либо возможность добыть для дела 500-550 тысяч франков? Я ужаснулся этой сумме и не скрыл своего удивления по поводу ее размера. „Подождите ужасаться, – сказал аббат Т., – и ответьте мне сперва на вопрос“. Я заявил, что ничего определенного сразу ответить не могу, но что, во всяком случае, для выискивания подобной суммы необходимо знать, на что именно она требуется и какого рода затраты покрывает. Тогда аббат Т. рассказал мне в общих чертах следующее.

Революционное масонство имеет центром Францию, а вождями – французских политических деятелей (сенаторов и депутатов). Исключительную роль играет великий секретариат „Великого Востока“, а отчасти и секретариат Великой Ложи Франции, отличающийся от „Великого Востока“ лишь подробностями ритуала и почти с ним объединенный. Главный центр тяжести всех секретных начинаний и дел находится в вел. секр. „Великого Востока“; но так как оба секре-{75}тариата действуют рука в руку, то о всех делах вел. секр. „Великого Востока“ извещен и, при желании, может узнать, если заинтересуется, и секретарь Великой Ложи Франции, а следовательно, и заменяющий его (почти полугодие) помощник – кандидат в секретари.

В настоящее время помощник этот находится в крайне критическом денежном положении, и его можно „купить“ немедленно. Аббат Т. заявил, что, если я сегодня покажу ему, что у меня имеются нужные деньги, завтра же все векселя помощника секретаря Великой Ложи Франции будут у него в руках, а через 2-3 дня „договор“ с помощником секретаря уже будет заключен. В таком же почти стесненном положении находится и вел. секр. „Великого Востока“ – сам Вадекар, к которому, конечно, приступиться несколько труднее. После диффамирующего его „affaire de fiches“ – Вадекар потерял всякую возможность иметь когда-нибудь должность или место на государственной и частной службе, кроме как состоять вел. секретарем „Великого Востока“ и получать за это сравнительно небольшое вознаграждение. Между тем его 17-летний сын кончает учебное заведение, и отец в отчаянии, что, кроме долгов и заклейменного имени, он сыну ничего не может дать, тем более, что Вадекар прекрасно сознает, что сыну долго придется ждать, пока где-либо сочтут возможным дать место сыну „известного“ Вадекара. При подобных условиях является полная возможность подкупить Вадекара, причем миссию эту должен исполнить один видный депутат – масон, с которым аббат давно поддерживает секретные сношения. Этот депутат – один из „высшего совета“ масонства, человек, не раз аббатом испытанный, берущий за каждое поручение тот или другой гонорар. По-видимому, удочка на Вадекара была уже закинута, и успех почти обеспечен: Вадекар пойдет на все, если обещать ему сумму, освобождающую его от долгов и дающую ему возможность помочь в первых шагах своего сына. Только с выполнением изложенных планов медлить невозможно. Сроки долговых обязательств помощника секретаря Великой Ложи Франции и Вадекара наступают в конце этого месяца по новому стилю. Сейчас как раз необыкновенно удачное {76} время сделать им необходимое предложение. Если пропустить срок, то можно упустить случай, который дает в руки единовременно трех главнейших двигателей масонства; если они смогут выйти из своего стесненного положения, то уговорить их пойти на предложение будет значительно труднее и во всяком случае – дороже. В случае, если проектируемые сделки состоятся, то об условиях наших с Турмантэном будут знать только он и я. Масоны будут договариваться лишь с аббатом Т., не зная, разумеется, для кого он работает. При этом, как это почти всегда делается аббатом в подобных случаях, каждый из договаривающихся масонов выдает какой-либо компрометирующий его документ, которым он отдает себя до известной степени в руки аббата. Этот документ, или сфотографированный с него снимок, аббат Т. передает мне в виде известной гарантии. Что же касается до денег, то для начала дела аббату Т. необходима уверенность, что нужные суммы находятся в моих руках или лежат в банке. Если исполнение задуманного плана обойдется дешевле, то деньги остаются у того, кто является „кассиром“. Аббат Т. рекомендовал посвящать даже в общий план задуманного дела как можно меньшее число лиц, так как малейшая огласка может испортить все. Само собой разумеется, аббатом будут выдаваться соответственные расписки. Таков план, предложенный аббатом Турмантэном. В проведении этого плана, то есть вернее в окончательном договоре с аббатом, я могу выступить или в качестве правительственного лица, или в качестве уполномоченного каким-либо частным обществом, или кружком (фиктивно), или, наконец, просто частным лицом.

Относительно всего вышеизложенного я позволю себе высказать вашему превосходительству нижеследующее.

Мне в первый раз приходится сталкиваться с подобного рода делом, ввиду чего я совершенно не знаю, поскольку сумма в 500-550 тысяч франков (то есть около 190– 210 тысяч рублей) подходит к принятым в подходящих случаях нормам. Я позволяю себе поэтому, оставив в стороне вопрос о цифре, судить лишь о сущности дела и об результатах, достигаемых затратой указанных денег. Изучив {77} масонский вопрос со всех досягаемых сторон и почти во всех его тонкостях, я могу с полной уверенностью утверждать, что для разоблачения всех масонских замыслов, касающихся России, нельзя придумать лучшего средства и найти более подходящих людей, чем те, которых предлагает аббат Турмантэн. Каждый из этих людей полезен сам по себе: депутат, как непременный советчик политических „инициаторов“, Вадекар и помощник секретаря Великой Ложи Франции, как друг друга дополняющие исполнительные инстанции, а первый еще и как хранитель документов и переписки о России. Но, представляя несомненный интерес и в отдельности, эти лица, вместе взятые, являются незаменимой и исключительной по своему положению силою против масонства. Это – идеал, о котором я даже и не смел мечтать и который достижим теперь только благодаря сцеплению всевозможных обстоятельств! Действительно: депутат знает про многие планы вождей масонства, даже, может быть, про такие, которые находятся в самом зачаточном состоянии, но зато он не посвящен в детали переписки и не может быть в курсе чисто практического осуществления планов; Вадекар же, ведя переписку, не осведомлен о многих планах главарей, так как не все планы переданы ему на исполнение; равным образом помощник секретаря Великой Ложи Франции, не столь, конечно, знакомый с материалами „Великого Востока“, как знаком с ними Вадекар, имеет над последним то преимущество, что он в состоянии постоянно следить за русскими масонами в Германии и Англии, тогда как Вадекар этой возможности лишен. Последнее обстоятельство объясняется тем, что масонство Германии и Англии, не признавая вовсе „Великого Востока“ Франции, входит в сношения и даже признает Великую Ложу Франции, в катехизисе которой идея Бога не отвергнута. Таким образом, все три лица, предложенные аббатом Т., дополняют друг друга, и, заручившись ими, мы будем держать в руках все масонство: ни одна бумага, ни одно слово не сможет от нас ускользнуть! Мы сразу раскроем всю тщательно скрываемую организацию масонства в России и раскроем ее не в виде отдельных личностей или отдельных фактов, а всю целиком! Так как {78} Вадекар будет в неведении, что для нас работает и помощник секретаря Великой Ложи Франции – и наоборот, то таким образом создается известный контроль, который обеспечит полноту сведений. Впрочем, полнота сведений достаточно, мне кажется, обеспечена опытностью Турмантэна, у которого для достижения абсолютной полноты – целый ряд легко проводимых планов.

Что же касается до важности того, что удастся таким образом открыть, то в этом сомневаться трудно. Человек, мало-мальски знакомый с масонством и изучивший хоть поверхностно его деятельность с конца XVIII века, не может не признать в этом тайном обществе злейшего и опаснейшего врага монархии и церкви. В Россию масонство успело прорваться несмотря на строжайшие запреты 1821 и 1826 годов. В настоящее время оно уже пережило зачаточное состояние и пускает все более и более глубокие корни. В число масонов вступили сперва русские профессора, потом – политические деятели; в настоящее время, по общему говору (масонов и немасонов), масонство распространяется в более широкие круги: с одной стороны, оно захватывает военную среду и знать, с другой – оно стягивает приверженцев крайних левых партий. Центры масонства определены: это правильно функционирующие ложи в С.-Петербурге, Москве и Варшаве, причем в последнем городе масонство почти исключительно польско-еврейское, с сильно левым направлением. Насколько вся масонская деятельность ведется умело и конспиративно, можно судить по тому, что за все это время ничто не подало повода подозревать, что в России существуют масонские ложи и собрания. Работа масонства сложна и многостороння. Потребовались бы специальные изыскания для получения и описания деятельности масонства в каждой отдельной стране. Но факт тот, что в стране, где масонство в достаточной мере упрочилось, не только ни одно крупное событие внутренней политики, ни один государственный переворот не обошелся без участия в нем масонства, но каждый такой переворот, каждое событие были прямыми и необходимыми следствиями тонко задуманной и настойчиво проводимой масонской политики, ведущей к од-{79}ной вполне определенной цели: к установлению всемирной республики, то есть, иначе говоря, к низвержению монархической власти.

Мне удалось с помощью знакомых масонов, научивших меня всем необходимым тайным знакам и словам, и с помощью помощника аббата Турмантэна, доставшего мне рекомендательное письмо к мастеру ложи „La Renaissance“ – брату Бон (Bon), – пробраться на заседание этой ложи 1 (14) ноября. Мне хотелось попасть на это заседание потому, что в нем должно было праздноваться (batterie ďallegresse) установление Португальской республики, и по этому поводу должен был говорить речь какой-то видный масон-депутат. Так как я знал тайный пароль („nombre“ и „numération“ до 1 января), то меня впустили в качестве брата-посетителя (fr. – visiteur) Durand, каковым я был рекомендован Мастеру ложи. Я слышал все говоренные речи: все они типичного революционного характера, даже с оттенком фанатизма. В одной из них был ясный и определенный намек на Россию, о которой обыкновенно в таких „больших“ заседаниях не говорят. Вот точный перевод этого места: „…Завоевательная деятельность масонства идет вперед крупными шагами. Мало-помалу мы покроем весь мир! Вчера, вдохновленные нашими идеями, персы и турки совершили переворот к вящей славе свободной мысли, – сегодня просветленные нашим светом либералы-португальцы провозглашают республику,– завтра соседние с Португалией страны юга и даже грозное недавно государство севера в ужасе заметят, как глубоко вонзился в них масонский топор, и как в рассеченное нами отверстие дружно ринулись все революционные силы… Увидит это прославленная деспотизмом страна севера и не сможет ничего сделать, так как мы действуем без ошибок и промаха; каждому из братьев хоть смутно, но известно, какие тонкие нити закидываются „Великим Востоком“, – нити, незаметные порой даже опытному глазу масона. И чем грознее враг, чем он опаснее, тем приятнее борьба, и тем слаще победа! А победа будет за нами, так как мы идем вместе с народом, с рабочим людом и с высшей интеллигенцией – то есть с лучшими свежими силами против прогнившего {80} и обезличенного деспотизма и тирании!…“. Я слышал это собственными ушами и не могу ярче этих фраз передать ту опасность, которая грозит России. Примеры Франции XVIII-XIX веков, Персии, Турции, Португалии, – тех стран, в которых констатировано масонское воздействие на политику, – ясно показали, что масоны не ограничиваются словами и умеют проводить свои цели на деле. Результаты их политики губительны для политического строя монархических стран. Поэтому необходимо бороться с масонским движением и уничтожить его именно теперь, когда еще оно не так широко раскинулось в России. Для того же, чтобы уничтожить врага, надо его видеть, надо знать его силы. И вот в этом случае единственным верным способом борьбы является проведение плана, предлагаемого аббатом Т. План этот раскрывает перед нашими глазами все: нам будет известна вся история постепенного насаждения масонства в современной России, имена всех русских масонов и всех французских пропагандистов, названия и адреса русских лож, дни их заседаний, все их работы, местохранилища документов и бумаг; наконец, в наших руках будет находиться вся переписка, все „дело“ о русском масонстве в подлинных документах или сфотографированных снимках. Вся тщательно сокрытая организация станет известна, и мы получим возможность в любой, наиболее удобный момент с корнем вырвать из России это зло, сгубившее столько других правительств, не потрудившихся вовремя серьезно и предусмотрительно отнестись к масонской опасности. Смотря на дело с этой точки зрения, мне представляется потребная на полное разоблачение сумма не столь уж чрезмерной, тем более, что я глубоко убежден, что если приступить к делу решительно и скоро, то сумма эта выразится в значительно менее крупной цифре, чем 550 тысяч франков. Скорость решения необходима еще и потому, 1) что аббат Т. должен уехать по своим делам в 20-х числах декабря по н. ст. на довольно долгое время и отложит свою поездку лишь в случае, если мы с ним окончательно договоримся, и 2) потому, что сроки долговых обязательств Вадекара и другого секретаря – очень близки. {81}

Ввиду всего вышеизложенного, я имею честь почтительнейше просить ваше превосходительство о точных инструкциях в смысле принципиального решения вопроса о принятии предложений аббата Турмантэна. В случае, если вопрос этот будет решен в утвердительном смысле, то я позволю себе ходатайствовать о доставлении мне телеграфного о сем известия с обозначением той суммы, до которой желательно было бы понизить требующийся расход. Равным образом, я почтительнейше прошу указаний, в качестве кого (частного или официального лица) могу я продолжать вести переговоры. Осмеливаюсь просить телеграфного извещения даже в случае отрицательного решения вопроса, так как аббат Турмантэн убедительно просил меня о возможно скором ответе и отложил свою поездку до 20-х чисел декабря исключительно по моей настойчивой просьбе. Все вышеизложенное имею честь почтительнейше представить на благоусмотрение вашего превосходительства.

Коллежский асессор Борис Алексеев 25 ноября (8 декабря) 1910 г. Париж Hôtel Richepanse»

Эти отчеты снабжены подробнейшими счетами по городам, в которых был Алексеев. Из них видно, что стоит Алексееву извозчик, швейцар-мальчик, обеды и ужины «вдвоем» (есть втроем и вчетвером, но больше вдвоем), театр «вдвоем» и прочее. «Вечер вдвоем» стоил 25 франков, порядочно израсходовано на папиросы. Одним словом, молодой ученый в средствах себя не стеснял и жил привольно (всего истратил он около двух тысяч франков). Помимо приведенных докладов Курлову, Алексеев обменивался с ним телеграммами. В телеграмме 3 декабря 1910 г. Курлов разрешает „приступить переговорам лишь качестве частного лица на условиях, сообщенных докладе номер два: ежегодный взнос, небольшая сумма единовременно на получение имеющегося материала, в виде вознаграждения за услуги орден“. Алексеев не унывает: „Секретность, сосредоточенность сведений делает бесполезным план донесения второго; мелкие агенты могут {82} добыть минимальные разрозненные сведения; не оправдывают расходов цели: главы категорически отвергли частичную оплату, ежегодный взнос, не желая неверной службы частичных торгов, согласны только крупную единовременную сумму выдачу настоящих будущих материалов; гарантия компрометирующий документ. Большим трудом удается сократить пока четыреста пятьдесят тысяч. Надеюсь еще последний срок среду утром. Ходатайствую возможно раньше телеграфных окончательных инструкций“. Это писано 5-го, а 6-го Алексеев пишет: „Умоляю стойте за четвертое“. 7-го на его имя пришла депеша: „Благоволите оттянуть дачу ответа известному лицу, мотивируя экстренным вызовом вас для окончательных переговоров Петербург. Признается необходимость вашего личного доклада“.

При деле приложен номер журнала известного нам Турмантэна „ La Franc-Maçonnerie Démasquée “. В нем – обращение Турмантэна к Николаю II: „Sire, La Franc-Maçonnerie a fait la Révolution française et tué une dynastie. La France est la victime de cette secte ténébreuse qui a faussé la mentalité de notre malheureux pays. Aujourd'hui, la Franc-Maçonnerie semble diriger ses efforts contre la Russie. En homme avisé, je pousse le cri ďalarme. Depuis plusieurs années, les Loges de Paris ouvrent leurs portes aux sujets russes. J’en ai donné déjà quelques preuves. En voici une nouvelle: Le 13 mars 1907, dans la tenue de la loge parisienne ĽAvantgarde Maçonnique, il a été tiré une „batterie ďallégresse“ en ľhonneur ďun F. élu récemment à la Douma, membre de la loge ĽAvantgarde. A cette occasion, le Président a laissé entendre que plusieurs loges maçonnique sont en voie de formation en Russie. Il y a là une indication qui mérite ďêtre signalée en haut lieu; etc’est un ami de la Russie et de son Souverain que je me permets. Sire de vous adresser ces lignes, en signe du respect et du dévouement que je porte à Votre Majesté J. Tourmantin“ [14]. {83}