Текст книги "Семь Толстых Ткачей"

Автор книги: Павел Блинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Мир меняем мы сейчас, – констатирует Марит.

– Мир меняется без нас, – возражает Кольт.

– Явись Муза, не молчи! – просит Болт.

– Просят Толстые Ткачи! – представляет всех Шалит.

Прошептав эти строки, они садятся ровно и открывают глаза. У каждого зрачок расширен настолько, что угрожает занять все глазное яблоко. У всех, кроме Шалита, на голове есть хоть какие-то волосы, они начинают завиваться и медленно шевелиться. Они заплетаются, скручиваются, полностью отражая тот хаос, что творится в голове.

– Итак, что мы имеем? – спрашивает Фарит, хотя в комнате он один.

– Нам нужна высокоморальная, или аморальная история? – спрашивает Шалит, находясь за несколько тысяч километров от Вольта.

– Я думаю, как всегда – серединка на половинку, – говорит Вольт.

– Понятно, – сказал Фарит, и его пальцы забегали по клавиатуре. Синхронно с ним, еще шестьдесят пальцев повторяют ту же операцию. – Допустим главная героиня женщина.

– В возрасте, – соглашается Кольт.

– Правильно, – вторит ему Гнолт. – Сейчас старики смотрят фильмы больше всего, к тому же можно будет привлечь одну из пожилых актрис.

– Мудрая бабка, но тогда она будет в кадре не всегда, – говорит Шалит.

– Положим, история ее жизни. Она рассказывает внучке о том, что случилось с ней в прошлом.

– Только не надо превращать все в любовный фарс.

– Но без любви тоже нельзя. Любовь – ключ к сегодняшнему зрителю. Скажи спасибо за это Шалиту.

– Спасибо Шалит.

– Не за что.

– Не отвлекаемся! Итак, она рассказывает внучке…

– Внуку.

– Правильно внуку. Слишком много баб может отпугнуть мужскую аудиторию.

– Но о чем?

– История должна повествовать о чуде. Принепременно о чуде, но не слишком…

– Верно – никаких эльфов.

– Может, хватит зубоскалить?

– Кстати, надо добавить несколько забавных сцен.

– Да, но только в диалоге. Что-то вроде игры слов…

– Негры?

– Афроамериканцы Фарит, они себя переименовали.

– Ничего не имею против. Кого будем приглашать?

– Уилл Смит?

– Морган Фриман?

– Холли Берри?

– Нет! Только не негритянку! Их в последнее время и так полно…

– Значит Смит?

– Нет, найдем молодого и неизвестного. Только ради политкорректности, а сделаем ставку на белых.

– Тогда кого?

– Молодого и красивого. Посмотрим…

– Вы опять отвлекаетесь! С черными разберемся позднее, а сейчас надо нормально начать! Бабушка говорит с внуком…

– Но о чем она говорит?

– "Знаешь бабуль, а ведь ты, наверное, видела много за свою жизнь" – по-моему, слишком лениво.

– Напротив, уважение к старикам сейчас в моде и этим мы польстим великовозрастным особам.

– Это выражение избито, и не думай вставлять!

– Не буду.

– Так о чем она ему рассказывает?!

– Это просто. О том, как в детстве она заметила…

– И может ей даже показалось…

– И такой знаешь голос за кадром…

– Да-да! Что она видела…

– Эльфа!

– Никаких эльфов!

– Фею?

– Гнома?

– Принца!

– Да! Принца! Принца, из загадочного королевства!

– Слишком банально.

– Нет, позвольте, я настаиваю! Именно принца и именно из загадочного королевства!

– Похоже на…

– Алису да, но это не такое королевство.

– А какое?

– Никакое!

– Принца из Никакого Королевства, так и запишем. Название хорошее, но в чем смысл?

– А смысл в том, что он взрослый!

– Да, и она в него влюбилась!

– Поехали дальше. Пока выходит второсортное фэнтези…

– Ха! Добавим реализма, и все будет в ажуре.

– Что за выражение, мы не в России!

– Это ты не в России, а я в России.

– Дальше!

– Дальше, больше. Ее увезли и она забыла.

– А он?

– А он и не помнил. Да и вообще он не причем. Это Никакое Королевство – всего лишь завязка. Тонкий намек на то, каким будет весь фильм.

– А-а-а, аллегория значит. Ну-ну.

– Да, типа познать непознанное, найти потерянное, а в действительности это фигня ведь…

– Жизнь – это не поиск чудес и самовыражения, а дети, внуки и теплое тело под боком. Ну как обычно…

– Ага, стандартная хрень. На это люди косяками идут.

– И она всю свою жизнь, будет искать принца из Никакого Королевства.

– Станет археологом?

– Журналистом!

– Точно! И будет ездить повсюду…

– Брать…

– В…

– Интервью Шалит, интервью.

– Ну, можно и интервью.

– У кого?

– Обязательно какой-нибудь арабский шейх.

– А еще самурай. Я настаиваю на самурае!

– Ага. Шейх окажется просто душкой…

– Но у него гарем.

– А самурай?

– Элементарно. Он ведь служит своему как его…

– Оябуну?

– Шалит, откуда ты берешь эти слова?

– Из кино, ну и понравилось, как звучит.

– Нет, Императору. Она познакомилась с ним на приеме у Императора.

– Но двоих мало.

– Простой парень, может работник на ферме…

– Это само собой, но ближе к концу и между вторым и третьим.

– Тогда сын миллиардера?

– Можно, но лениво.

– Фантазер!

– Да. По профессии…

– Художник, археолог, писатель, поэт, актер…

– Последнее. Можно привлечь Джонни Деппа…

– Он в подобной тематике сниматься любит.

– Троих достаточно. А перед актером, тот самый парень с фермы.

– Бурная ночь, внезапная беременность, а пока она на сносях, как раз роман с актером.

– А почему разошлась?

– Актеры очень самовлюбленные. Застукала с любовницей.

– С тремя. А когда приехала к сельскому парню, он уже женился.

– Она так ему ничего и не сказала.

– Пришлось родить, потом воспитывать и найти в этом смысл жизни. Но пока растила ребенка, она повстречала еще кого-нибудь?

– Быть может. Старого мудреца, который говорил ей о том, что надо жить сегодняшним днем, а в душе надеяться на чудо. Он помогал ей, и она вышла бы за него замуж, если бы он не был слишком стар и не умер очень быстро.

– Потом рассказ о том, как она наблюдает за взрослением дочери, за тем как та делает ошибки, как принимает правильные решения, взрослеет, превращается в женщину, а главная героиня стареет и увядает.

– Но она счастлива. Да, она не жалеет. Подходим к концу.

– Рассказ кончается, внук говорит, что бабушка ты, типа, жжешь!

– И уходит. Потом дочь, с молодым красивым мужем, забирает внука и уезжают. А она сидит в том самом доме как в детстве и вспоминает то, с чего все начиналось.

– И приходит принц!

– Разумеется. Приходит и сажает ее на лошадь, а потом увозит в недоступное никому Никакое Королевство.

– А на завтра ее тело находят. Она сидит в кресле качалке с посиневшими губами, но на них улыбка.

– И заключительный кадр. Она в том же возрасте, что в середине фильма и смотрит с высокой башни в подзорную трубу.

– И видит, как ее тело опускают в могилу.

– Она поворачивается, перед ней мужчина ее мечты.

– По-моему, диалоги у нас получились достаточно реалистично.

– Да, но описание местности…

– Это не книга, а сценарий. Вольт?

– Я думаю, у нас есть, что противопоставить Чану. Возьмем режиссера получше, и он все сделает.

Зрачки глаз сужаются, Семь Толстых Ткачей откидываются на спинку. Они глубоко вздыхают. Перед ними семь абсолютно одинаковых текстов, но они ничего не видят кроме лица, горящего черными волосами. Теперь, когда их связь прервана они перестают двигаться синхронно. Каждый дает себе передышку, но ненадолго. Всех обуревает страшная жажда и голод. Еще бы – они не пили и не ели двое суток.

Дмитрий

Дима сидел в офисе и курил вторую сигарету подряд. Три месяца назад его произвели в заместители директора, дали вот этот кабинет, но счастья не дашь. Можно повысить в должности, увеличить зарплату втрое, можно заставить сотрудников лебезить и фальшиво улыбаться, можно дать власть, но не счастье. Вроде Диме стоит только завидовать. На работе все хорошо, дома жена и пара детей, оба отличники. Здоровье тоже в порядке, вполне позволительно и отдыхать, и работать. Но счастья все равно нет.

Зазвонил телефон. Дима затушил сигарету в пепельнице и поднял трубку.

– Ало, – сказал такой знакомый голос. – Ало Дмитрий Захарович. Мне передали, что вы звонили.

– Да Максим. Я хотел узнать, есть ли сдвижки по делу?

– Простите Дмитрий Захарович, но все по-старому.

– Господи Максим прошло уже полгода, а вы так ничего и нашли?

– Дмитрий Захарович, я же уже сто раз вам говорил – в таких делах, если не нашли ничего по свежим следам, можно считать глухарь. Вашего брата убил профессионал это совершенно ясно, но мы даже не можем сказать какой у него был мотив. А без мотива тоже очень трудно работать. Из-за пожара все улики сгорели, хотя я сомневаюсь, что там что-то было с самого начала.

– Но ведь у вас же был след. Унесли системный блок компьютера…

– Но зачем и что там было, мы не знаем Дмитрий Захарович. Ваше предположение о том, что его убили из-за книги, не подтвердилось. В издательстве нам сказали, что книга им сначала понравилась, но ничего особенного в ней не было. Просто обычная фэнтези. Занятная вещь, но совершенно не провокационная.

– А вы читали ее?

– Нам предоставили текст, и я все прочел. Типичная книга про колдунов там и про вампиров. Ничего что могло бы дать реального следа. И ваши предположения о том, что здесь замешано издательство тоже не подтвердилось.

– Да, но они так и не издали книгу.

– В этом нет ничего удивительного. Главный редактор сказал, что у них куча интересных рукописей, а возиться с той, у которой умер автор им совершенно не нужно. Так что вы уж простите Дмитрий Захарович, но мы сделали все, что в наших силах.

– Я найму частного детектива.

– Дело ваше, но я бы не советовал. Только потратите деньги впустую. Мы тщательно занимались убийством вашего брата, поверьте. Хоть про нас и говорят много гадостей по телевизору, но мы умеем работать.

– Спасибо Максим.

Дима повесил трубку и не стал слушать прощание милиционера. Он вытащил сигарету из пачки и закурил.

Вечером того же дня Дима сидел в зале своей квартиры, примерно в той же позе. В помещении можно вешать топор, на журнальном столике бутылка пива, в руках старая засаленная рукопись. Книга его брата. Что бы ни говорил тот мент, Дима не сомневался – дело в ней. Он знал ее почти наизусть, потому как перечитывал уже раз двадцать, но ответа все не находилось. Неплохое городское фэнтези. О литературных достоинствах языка или фабулы, Дима ничего сказать не мог – просто не разбирался в таких вещах, но книга интересная, это точно.

Дима читал где-то на середине, когда окурок догорел и обжег пальцы. От досады он захлопнул книгу и сделал глоток из бутылки – курить и пить он начал полгода назад. До этого, редкий трезвенник и любитель здорового образа жизни, Дима посмеивался над братом, который как раз придерживался другой точки зрения. Правда, курил он в квартире только, когда оставался в одиночестве. Но жена и дети уехали к теще на выходные, и он позволил себе расслабиться.

Нет, так не пойдет. Дима попытался поставить себя на место убийцы. Уже в сотый раз попытался! Но, то ли выпивка помогла, то ли до сего момента мозг не хотел работать правильно, однако дельная мысль пришла в голову только сейчас. Перед смертью, Сашка удалил свой раздел на одном популярном литературном сайте. Тогда, сразу после убийства, это проверили, но не на что не вышли. Предположение о том, что это сделал убийца, не подтвердилось. Нет, мог и убийца, но с той же вероятностью, мог и Саша. Когда тебя собираются напечатать, интернетовские публикации могут помешать раскупке тиража. На том милиционеры и сошлись. Впрочем, их действительно нельзя обвинить в плохом ведении дела. Взрыв в квартире унес жизни четырех человек, не считая самого Сашки – тот к тому времени уже умер. Громкое дело даже попало в газеты, но быстро затухло. Ни следов, ни мотивов, ничего. Но все равно, Дима не сомневался – разгадку надо искать в книге.

Как убийца вообще узнал о ней? Ответ напрашивается сам собой – наткнулся в интернете. Разрабатывалась версия о том, что это кто-то из завистников. На сайте, публикуемых авторов капля, а остальных море. Но даже если и так, найти убийцу из шестидесяти тысяч писателей со всей России – бесперспективное занятие. Милиция просмотрела восстановленные данные его отдела, но опять никаких зацепок не нашла.

Дима взглянул на первую страницу рукописи. Просто ворох бумаг, отпечатанный на принтере и сшитый степлером. На странице название: "Когда приходит Муза". Главный герой, писатель, попавший в разборки между вампирами и колдунами. В конце он спасается, угрожая и первым и вторым, напечатать книгу их жизни. Ничего особенного и ничего уж очень оригинального, если честно. Но ответ где-то здесь, где-то рядом.

Так, ладно. Если бы кто-нибудь убил его брата из-за книги, он должен ее вначале прочитать. Вряд ли это маньяк букинист. Судя по тому, как совершено убийство, профессионал. А профессионалов нанимают. Значит, есть еще и заказчик. Допустим, он случайно натыкается на книгу. Таких книг миллионы, но что-то ведь его заинтересовало. Первое – название книги. "Когда приходит Муза" – что здесь такого? Пока неясно. Тогда с чего начинается книга? С того, как главный герой, писатель прозы, неожиданно для себя, пишет роман о вампирах. С этого все и завязывается. Книгу публикуют, и оказывается, что писатель очень точно попал и описал вампирскую жизнь такой, какая она на самом деле. И что отсюда получается? Убийца вампир? Бред! Значит что-то другое. В самом начале, писатель впадает, в так называемый "творческий затык". Он не может ничего написать вот уже полгода, встает на колени и молится Музе. Потом засыпает и снится ему как раз про вампиров. Он просыпается и решает написать о них роман. Тот становится бестселлером и дальше все пошло-поехало. Так постой, тут что-то не так.

Дима встал и пошел в спальню за ноутбуком. В нем электронная версия книги, восстановленная с отдела литературного сайта. Отдел действительно восстановили, а еще поместили на нем некролог и пожелания родным и близким крепиться. Правда, впоследствии на сайт совершили нападение хакеры и почти половина книг пропала. По случайности и раздел его брата, но у Димы хранились копии. Он вернулся с компьютером в комнату, открыл файл. Начало… все пока сходится… Точно!

Дима откинулся на спинку и трясущимися руками полез за сигаретой. Рукопись, присланная братом незадолго до смерти и та, что скопирована с интернета, отличались! С сигаретой в зубах, Дима пролистал рукопись, сверяя с книгой в компьютере. На первый взгляд отличий нет, только молитва в самом начале, но если присмотреться…

Дима просидел, сверяя куски рукописей, до трех ночи и нашел пятнадцать мелких различий и одно крупное – замеченное в самом начале. Кто бы ни редактировал книгу, сделал он это мастерски. В некоторых местах текст менялся, но смысл сохранялся и на основном повествовании это не отражалось. Дима вернулся к первой странице. На ней все, то же самое, что и в компьютере, только на бумаге есть текст молитвы к Музе, а на экране нет.

– Прошу тебя моя Королева, – начал читать Дима, – не оставляй меня в этот час. Упорядочи хаос в голове, протяни холодные пальцы разума и соверши волшебство. Прими меня в Ледяные Чертоги логики, придай вымышленному узору моего ума, правдивый узор вечности. Прошу тебя Муза, приди ко мне…

Ну и что в этой молитве такого? Ответ не приходил, мысли все больше запутывались, и страшно хотелось спать. На журнальном столике выстроилась батарея из бутылок и открытый ноутбук. Дима протянул руку, чтобы закрыть его, но ладонь, не по своей воле, упала на клавиатуру. Пальцы сформировались в подобие куриной лапы и, опустившись на черные квадраты клавиш, напечатали: "Вечно". Внезапное безразличие охватило Димой. Он протянул вторую руку и напечатал "сть". На странице, заполненной словами брата, слово "Вечность" сияло, хоть и ничем не отличалось от остальных. Дима положил ноутбук себе на колени, зажал две клавиши Ctrl и "А". Весь текст окрасился синим, Дима нажал на стрелочку, направленную к плюсу. Экран очистился, но перед глазами застыло одно слово. Вечность. Дима никогда не умел быстро печатать на компьютере, а тем более не владел десятипальцевым методом, но руки легли на клавиатуру как надо и написали:

Тихий прохладный вечер опустился на Валгаллу. Знал ли Один, что там, за длинным мостом обитают те, кто поклоняется ему и сейчас. А если знал, почему оставил их? Ведь не пропали в мире герои, не сгинули воины, и кровь по сей день закипает в сердце, как в скороварке. Но Один больше не смотрел сквозь густые и мокрые облака. Для Одина все герои погибли, со смертью Бальдра. Для мрачного и некогда бравого бога, уже наступил Рагнарек. Но поверь мне читатель, герои не пропали, а Один неправ, что не приходит больше в Подлунный Мир. Об одном таком герое, я тебе сейчас расскажу…

Пальцы летали, а время текло. Не бежало, а именно текло, словно река заполненная шугой – тихо, вальяжно. Дима не увидел, как в открытом окне забрезжил рассвет, и не почувствовал голода, до того как на плечо опустилась рука. Он вздрогнул и увидел взволнованное лицо жены и детей. Выходные прошли, они вернулись домой.

Кахома

Чан шел по золотым коридорам довольно долго. Хозяин огромного отеля «Голден» в Токио, выложил к себе дорогу из драгоценного металла, как бы говоря всем, кто шел к нему: «Я богаче тебя, я лучше». Как и в Гонконге, кабинет находился на самом верху, только принадлежал не Чану. Кахома – богатейшая корпорация, владеющая частью акций таких гигантов, как Тойота, Кока-Кола, Макдоналдс и Майкрософт, однако из недвижимости у нее, лишь пять отелей Голден и офис в Гонконге. Акции самой Кахомы распределись между двумя людьми – сорок процентов принадлежало Чану, шестьдесят основателю корпорации, Ушито Кахоме. А вернее, теперь сыну Ушито. Ли Кахома тридцатилетний мужчина, работающий в корпорации уже восемь лет, великолепно зарекомендовал себя еще при жизни отца. Блестяще окончил Кембридж, потом проработал в корпорации семь лет, и почти честно занял пост вице-президента. И уже год как управляет ей в качестве президента. Чану пришлось немного попотеть чтобы подтолкнуть его, и начать войну против Семи Толстых Ткачей. Впрочем нельзя сказать, что Ли сильно противился. Толстые Ткачи давно надоели еще Ушито, и большая часть ненависти перешла к сыну.

"Кахома корп." заработала свои немалые капиталы на биржевых махинациях и никогда не лезла на рожон. Всегда исподтишка, всегда из-за угла, всегда тайно никогда в открытую. Такой лозунг Чан и Ушито сформировали для себя сорок лет назад, и к концу жизни оба подошли миллиардерами. Но у Ли, виденье будущего корпорации серьезно отличалось. Наверное, его молодая кровь требовала славы, войны и сильного противника. Толстые Ткачи подходили под все категории. Имели славу, которую можно отобрать, любили воевать и не найдешь противника сильнее, под голубым небом. Победи их, или хотя бы ограничь власть – тебя ждет почет, невиданный со дня сотворения. Но задача сложна, очень сложна. Практически невыполнима.

Перед золотыми дверьми стояли два серьезных мужчины. За спинами каждого меч, но это скорее дар причудам хозяина отеля. Ли очень любит истории о самураях, его эго импонирует таким эффектам. Но Чан не сомневался – под пиджаками у них пистолеты и они умеют пользоваться ими гораздо лучше, нежели тонкими полосками стали.

Оба поклонились Чану и открыли дверь. Войдя, старый китаец попал в большую комнату. В правом углу притаился рабочий стол, в другом диван, а посредине большая бадья с горячей водой. В ней, президент корпорации Кахома, с двумя голыми девицами. В руках бокалы шампанского, девушки не азиатки, а какие-то европейские модели.

– Простите Чан сан, что встречаю вас в такой неформальной обстановке, – сказал молодой президент. – Я скоро окончу и мы поговорим.

– Ничего страшного Ли, – ответил Чан.

Старик прошел к дивану и сел. Он уже давно почти не пил – здоровье не позволяло – и с завистью наблюдал за молодыми крепкими телами, вылезающими из офуро. Девушки не настолько заинтересовали его, насколько Ли. Безупречно сложен, мышцы играют и переливаются – явно Ли не обижает вниманием тренажерный зал. Когда-то и он был таким – здоровым и сильным, готовый проводить дни и ночи в любовных утехах. Но время проходит и Чан понимал, его время уже подходит. К концу естественно. И ничего нельзя вернуть назад. Невозможно возвратить рельеф мышц и крепость чресл. А у таких как Ли, еще все впереди. Им не надо пить корень женьшеня, или унизительные таблетки, просто чтобы жить. Девушки обтирают его, а он стоит – гордый, сильный и красивый. Как лев, достигший статуса царя джунглей, он достоин восхищения и даже больше того – требует, чтобы им восхищались. Две красавицы, всего лишь игрушки в руках, деньги тлен, а его интересует только одно – слава и почет. И это правильно, таким и должен быть настоящий мужчина. Сильным и бескомпромиссным, увлеченный исключительно собой и тем, что надо ему. Он улыбается дурочкам, он шутит, он заигрывает, но для него это, как павлину распустить хвост. Да, может у Ткачей, наконец, появился достойный противник? А может, семь страшных толстяков сотрут его в порошок, как сделали с миллионами предшественников. Но одно можно сказать наверняка. Даже если он примет смерть от страшных демонов, примет с высоко поднятой головой. Как и положено настоящему мужчине. А он точно умрет. Если не от их руки, то от Чана.

Ли небрежно накинул халат, хлопнул девушку по попке и пошел к Чану. Походка вальяжна, халат запахнут кое-как и Чан продолжает видеть совершенство форм. Стариковские пальцы сжимают ручку дивана. Лет сорок назад он сломал бы ее, сейчас могут сломаться пальцы. Ничего, если у этого породистого похотливого щенка получится, если все пройдет по плану…. Ли даже не может себе представить, во что ввязывается и что поставлено на карту. У старости перед молодыми, есть одно преимущество – опыт. Чан не Толстый Ткач, но плести сети умеет не хуже.

– Простите Чан сан, – сказал Ли улыбаясь. Зубы ровные и белые, хоть сейчас зубную пасту рекламируй. И что самое главное – свои. – Я не думал, что вы приедете так быстро, вот и позволил себе расслабиться.

Он сел в кресло напротив, плеснул в высокий стакан виски. Полы халата окончательно распахнулись, а нижнего белья он надеть не удосужился. "Этот молокосос, что хочет меня смутить?" – подумал Чан. И едва сдержал улыбку. Да, Ли крепок телом, дерзок духом и лишен большей части моральных устоев своего народа, но он даже не догадывается, кто здесь акула, а кто дельфин. Может Чан старая дряхлая акула, спрятавшаяся в водорослях и с гнилыми зубами, но зато с бездонной пастью и с легкостью проглотит проплывающую добычу целиком.

– Ничего Ли, я понимаю. Дело молодое…

– Да, – просто согласился Ли. Он и не думал запахнуть полы и продолжал потягивать виски. На широких скулах усмешка и Ли подмечает каждый завистливый взгляд старика. Кахома вовсе не нигилист, но хочет им казаться. Просто поднося стакан ко рту, он старательно напрягает мускулы. Чтобы пресс казался еще рельефней, чтобы грудь играла и даже добился легкой эрекции. Пусть дряхлая развалина видит, что он может поиметь даже его страшного и некрасивого, не говоря уж обо всех остальных.

– Я приехал, чтобы сообщить – игра началась. Я уже сделал первый шаг, вскоре надо ожидать ответного удара.

– Чан сан, я не понимаю, почему мы начинаем действовать настолько издалека? Снимаем какой-то фильм, играем в прятки… Не проще ли подослать к ним кого-нибудь из якудза?

– Ты можешь попробовать, но я заранее гарантирую провал. Толстые Ткачи осторожны и у них связей с преступниками не меньше чем у нас. Если мы ввяжемся в боевые действия, они разотрут нас. Ведь ты тоже человек и лихой снайпер может убить и тебя.

– Я не боюсь, Чан сан. – Ли небрежно почесал промежность. – Меня уже пытались… убивать.

– Их тоже. И они остались живы и все еще правят планетой.

– Ну, так прям и правят. Мне кажется, вы преувеличиваете.

– Ничуть Ли. Может, даже преуменьшаю.

– Но если они такие сильные, почему вообще позволили нам начать заварушку?

– Они отвечают только ударом на удар. Толстые Ткачи не действуют в отрытую. Их сила в таинственности. Пока о них никто не знает, они затягивают в сети миллиарды…

– А откуда это известно вам?

– Я изучал их. Двадцать долгих лет я следил, вызнавал. Мне в руки попадались кусочки информации, и я просеивал их сквозь решето правды. И поверь, много из того, что я узнал, покажется тебе сказкой. А я лишь на сотую часть проник в их тайны.

– И где вы только научились так выражаться Чан сан?

– Жизнь иногда учит лучше престижного колледжа мальчик.

И опять Чану пришлось скрывать улыбку. После "мальчика" Ли поморщился и наконец, запахнул халат. И у льва есть слабые места. Ли как раз в таком возрасте, когда метаешься между надвигающейся зрелостью и уходящей молодостью. Он знает, что шаг к могиле уже сделан, знает, что сейчас перед ним на диване сидит то, во что он когда-нибудь превратиться. Он боится старости, но не желает, чтобы его воспринимали как "мальчика". Искренне хочет усидеть одним седалищем на двух унитазах, да еще и облегчиться в оба.

– Хорошо Чан сан, и что теперь?

– Будем снимать фильм. Нам очень повезло, что этот сценарий уплыл из толстых лап.

– Как вы вообще нашли его?

– Мой племянник служит в России послом и там он прочитал книгу одного нового автора. И скажу тебе, когда он прислал мне перевод, я не мог оторваться. И тут меня осенило! Из книги получится отличный фильм…

– Не надо мне рассказывать все настолько подробно, Чан сан.

– Да ты прав. От тебя требуется в основном финансирование.

– А кто станет режиссером?

– Пока не знаю, но мировые имена заполучить будет сложно. Они все под пятой у Ткачей.

– Хорошо дяди работают. Слушайте, Чан сан?

– Да.

– А можно я стану…

– Режиссером? Прости Ли, но это слишком ответственная часть плана, чтобы на ней пробовать способности.

– Да нет, – отмахнулся Ли, но Чан понял – он хотел именно этого. – Мне не надо быть режиссером – что у меня дел больше нет? Пусть мое имя стоит, как продюсер.

– Конечно мой мальчик.

Наконец Чан позволил себе улыбнуться. Правда, не снисходительно. Выказывать снисходительность Ли пока опасно.

– А что будет, когда мы снимем фильм? – Ли не показал, что доволен, но Чан знал – сейчас на у него душе запели ангелы гордыни.

– Трудно сказать. Уже очень скоро Ткачи начнут давить. Робко и осторожно, но начнут. А мы будем ждать ошибки.

– Мне кажется, это не очень смело Чан сан.

– В нашем положении главное не допустить ошибки самим. Ты пока не понял, с кем мы вступили в битву. На протяжении сорока лет Толстые Ткачи правят миром, и ни у кого не получилось одолеть их…

Чан врал. Не в том что Ткачей никому не удавалось победить – это как раз, правда. Но, по данным Чана, Семь Толстых Ткачей существовали много-много дольше.

Дмитрий

Дима проспал весь понедельник. Он сказал жене, что заработался и очень устал, а на работе, сослался на болезнь. И это действительно так, наполовину… Дима чувствовал себя просто потрясающе! Уставшим да, но невероятно легким и правильным. Он прислушивался к ощущениям, и не мог вспомнить в жизни более счастливого дня.

Проснувшись в понедельник вечером, Дима, первым делом пошел к ноутбуку. Файл "Один" сиял на рабочем столе, он открыл его. Включил окно статистики – шестьсот тридцать тысяч знаков. За два дня, такое количество написанного! Правда, он до конца не помнил, о чем писал. Ну то есть основная фабула помнилась отчетливо, но, допустим, некоторые диалоги или сцены, как будто стерли из головы ластиком. Но прочитав пару страниц, Дима понял – это шедевр. Совершенно точно, он написал что-то великое. И Дима не заметил, как уселся за компьютер и застучал по клавишам.

– Что есть смерть Алиса? Неужели ты думаешь, что это старуха с косой, или прекращение физической деятельности, или остановка химических процессов в твоем теле? Кто-то говорит, что это Великая Всесокрушающая Сила Вселенной, кто-то, что врата к новой жизни.

– А что думаешь ты? Так просто задавать вопросы о жизни или смерти, гораздо сложнее давать на них ответы.

– Тут ты не права Алиса. И задавать вопросы и отвечать на них просто и даже приятно. Сложней и противней сделать это.

– Что ты имеешь в виду?

– Прожить жизнь, умереть… не правда ли это сложнее?

– Но это неизбежно. В смысле, тебе придется прожить или умереть.

– Отсюда можно сделать вывод Алиса. Самое сложное то, что мы обязаны делать.

– Так что там со смертью?

– Смерть это просто окончание отрезка. Точка В, противоположная зачатию – точке А.

– Это ничего не объясняет.

– Напротив это объясняет все…

Пока Дима писал жена несколько раз отвлекала его, но он отмахивался. В три ночи он вывел под текстом «Конец» и поставил свое имя. Ноутбук подключен к интернету, Дима написал в поисковике «Издательство». Открыл первую попавшуюся ссылку и отправил рукопись на указанный электронный адрес. Правда, там что-то писали о синопсисе, но Дима пропустил это мимо глаз. ЭТУ книгу, напечатают в самое ближайшее время.

Отключив ноутбук, он пошел в спальню. Жена уже давно спала.

– Это потрясающее чтение! – говорил полноватый мужчина в очках. – Признаюсь Дмитрий, давно я не брал в руки ничего подобного. Мы готовы подписать с вами контракт на пятьдесят тысяч экземпляров. Ваш гонорар составит десять процентов от продажи, но не волнуйтесь, я думаю, мы напечатаем дополнительный тираж, не позже чем через два, максимум три месяца.

– Это здорово, – ответил Дима. – Я и не думал, что все будет так быстро…

– Тут вы правы. Обычно мы рассматриваем пару месяцев, а потом еще приходится ждать, пока сверстают в типографии. А если вы еще и ранее не печатались… Но бывают и исключения. Тут и без лупы видно, что ваша книга – шедевр. Вы говорите, это ваш первый роман?

– Да. Но почему-то мне кажется, что не последний.

– И это очень хорошо. Если вы напишите продолжение, мы его обязательно напечатаем. И пусть оно будет хуже все равно. В успехе этой книги можно не сомневаться…

– Мне тоже понравилось. Скажу честно, за эти две недели я уже начал печатать другой роман.

– И о чем, если не секрет?

– Понимаете, это довольно странно. Ну, в смысле, тематика. Я никогда не увлекался радиоэлектроникой. Да у меня даже в школе по физике трояк был! Но на прошлой неделе возникла одна интересная мысль…

– Ну, Дмитрий наше издательство не выпускает прикладную литературу…

– Я знаю. Я уже заключил контракт с другим…

– Дима! Дима, оторвись от этого долбаного экрана и посмотри на меня!

– Дорогая не кричи, дети спят.

– Это ты мне говоришь о детях?!

Таня стояла позади Димы с бокалом вина в руках. На голове растрепанные волосы, да и одежда требует исправления. Под глазами образовались два широких полукруга, а на щеках аляповое пятно косметики.

– Да дорогая. – Пальцы летают по клавиатуре, слышится частое, похожее на выстрелы "щелк-щелк-щелк".

– Тебе же плевать на все! Ты только и делаешь, что тыкаешь эти дерьмовые кнопки!

– Милая я работаю.

– Ты не работаешь, а отталкиваешь нас! Сколько раз мы занимались любовью за последний месяц?