Текст книги "Мэр"

Автор книги: Павел Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Да, подобные органы были и на Западе, и Лущенко сразу сообщил, что видел такие и в Германии, и в Голландии, и в Великобритании. Но первое же собрание, как это обычно бывает, быстро превратилось в крик и склоку. – Что можно сделать Советом в пятнадцать человек?! – Почему предпринимателей только треть?! И ни объяснения, что тот же принцип формирования у Общественной палаты, ни указания на то, что по трети от Думы, администрации и бизнеса – это самое оптимальное и вполне демократичное сочетание, никого не устроили. А едва начали зачитывать список членов Совета, поднялся крик. – А куда Дрынцалова дели?! – А как Батанин туда попал?! – А где Козин?! Где? – Я очень прошу соблюдать порядок, – внятно, размеренно произнес первый вице-мэр, – Совет уже сформирован. Всем дадут слово. У всех будут равные права. Не главное входить в этот Совет. Главное – работать. Честно. – Ага! Как Сабурова! Сериканов прекрасно понимал, что Алена Сабурова, жена мэра, и есть его ахиллесова пята. Разумеется, Алена занималась коммерцией и до избрания мужа депутатом, а затем и мэром. И Лущенко был готов отстаивать ее право на предпринимательство и реализацию своих коммерческих талантов… но такова жизнь: только начни оправдываться, и на это будет уходить все твое время. Сериканов, избавляясь от воспоминаний, тряхнул головой, глянул на часы – 10.05 – и прошел к трибуне. – Ну что, начнем, господа? Шум и гомон спали. – На повестке дня – санитарное состояние наших торговых точек. – Наших? – издевательски спросил кто-то. – Ваших, – поправился Роберт Шандорович, – а если быть совсем точным, то тех мест неупорядоченной торговли, что так портят кровь и нам, администрации, и вам, серьезным бизнесменам. Зал мгновенно затих. Неупорядоченная мелкая торговля не только была источником всякого мусора и антисанитарии – она сбивала цены магазинам. Так что придушить разного рода «лоточников» руками администрации было соблазнительно. Храм Удивительно, однако, пока они говорили о душе самого Лущенко, им не помешали ни разу. Но едва Игорь Петрович сообразил, что владыка пришел сюда с какой-то просьбой, и вспомнил, что он еще и мэр, телефоны как взорвались. – …До Октябрьской революции в городе нашем церквей было сорок сороков… – волнуясь, заторопился Гермоген. Звонок. Долгий, настойчивый. – …Звон стоял от окраины к окраине. Так и звали: малиновый звон. А нынче едва-едва по одному храму в год восстанавливаем… Снова помеха – два телефона сразу. – …Ладно, что власть не торопится помогать. А то еще и мешать начинает. Мэр сорвал звенящие трубки и с грохотом водрузил их обратно. – Можно подробнее, владыка? Кто это вам мешает? – Рашид Абдуллаевич, прокурор наш городской… – развел руками Гермоген. – Сколько раз я предупреждал его, что предам анафеме… – За что? – опешил мэр. Гермоген развел руками: – Он считает, что священников пускают в тюрьмы неоправданно часто. Потрясенный мэр моргнул и с грохотом поднял и опустил на рычаги еще две трубки. – А кого же еще пускать, если не адвоката да священника? Гермоген вздохнул: – Прокурор говорит, священники мешают следственным действиям. Уж я ему объяснял, что спасение даровано не одним прокурорам… Мэр, соглашаясь, кивнул. – …что первым вошел в Царствие Небесное разбойник, что покаялся на Голгофе, а уж никак не Понтий Пилат. Лущенко хмыкнул, но было видно: он согласен и с этим. – Так он дал следователям прокуратуры указание не допускать священнослужителей в качестве общественных защитников! В отместку, что ли… – Вы пытались что-нибудь сделать? – нахмурился мэр. – Конечно, – закивал Гермоген, – сразу протест написал. А он, нехристь, отвечает, что церковь от государства отделена, вот и выполняйте, мол, Конституцию. Лущенко озадаченно поднял брови и быстро глянул на часы: – Я спрошу у Сериканова… он должен знать. Разберемся, обещаю. Телефоны буквально разрывались. – Да и это все еще терпимо, – взмахнул рукой Гермоген. – Он ведь строительство нового здания городской прокуратуры затеял! Вот где ужас! Мэр непонимающе качнул головой: – А в чем ужас-то? Гермоген на мгновение замер и тяжело вздохнул: – Земля-то эта святая, кровью политая. На этом самом месте храм Иоанна Предтечи стоял – до советской власти. Когда большевики надумали его снести, прихожане и служители внутри заперлись… – И что? – застыл мэр и не выдержал – выдернул шнуры из розеток одним пучком. Наступила полная тишина. – Взорвали, – выдохнул Гермоген. – Вместе с людьми. Ларьки Уже в следующий миг Лущенко знал, что разберется с этим делом до конца. А митрополит оперся на посох и на кресло; вставая, расправил широкие полы черной мягкой рясы. – Не смею больше задерживать, Игорь Петрович. И так я у вас отнял больше положенного времени. Он поднял руку и совершил крестное знамение в сторону мэра. Благословил. Вышел из кабинета и величественно прошествовал к выходу из приемной. За ним поспешил помощник в одежде монаха или послушника. Игорь Петрович проводил их взглядом и поймал себя на мысли, что с ним случилось дежавю. Именно так пришла и ушла председатель городского суда Егорина со своим незаметным помощником. Ей нужны были квартиры… Мэр тряхнул головой. Сравнение было явно чрезмерным, и он прогнал глупую мысль прочь. Так случается: едва человек соприкоснется с духовной чистотой, со святынями, поговорит со священником, тут же ему Лукашка морду состроит – мысль дурацкую подкинет или глупость какую в голову занесет… Дверь мягко закрылась, и Лущенко почти бегом двинулся по коридору – в сторону зала заседаний. Он опаздывал на целых двадцать минут. «Ничего… Роберт справится…» Положа руку на сердце, на плечи Сериканова легла самая грязная часть работы – завести аудиторию. Случись рассматривать этот вопрос в узком кругу собственно Совета, и его бы просто-напросто запороли. Но в аудитории всегда срабатывал закон стада, и голоса наиболее осторожных и вдумчивых просто тонули, терялись среди шуток и подначек. Собственно, это и было главной целью всякой массовости. Лущенко подошел к приоткрытой двери и, кивнув милиционеру, заглянул в щелку. Они уже голосовали – судя по лесу рук, почти единогласно. – Добрый день, – толкнул он дверь. – До-о-обры-ы-ый… – завертел головами зал. – Ну, что ж, решение принято, – с облегчением кивнул мэру Сериканов. – Переходим к следующему вопросу. Прошу вас, Игорь Петрович. «Отлично, – торжествующе улыбнулся мэр, благодарно кивнул Сериканову и взял из рук секретарши протокол. – Та-ак… по деньгам прошлись… уход от налогов заклеймили… по мусору нужное решение приняли». – Так, Роберт Шандорович, а почему вы главный вопрос не рассмотрели? Сериканов виновато моргнул, а зал насторожился. Лущенко сокрушенно покачал головой и подошел к трибуне. – Вы приняли очень верное решение, – оценил он работу расширенного Совета, – но, сказав «а», надо говорить и «б». Давно пора оптимизировать и работу киосков. Бизнесмены обмерли. Но через мгновение опомнились и загудели. – Главная-то грязь в городе именно от них! – продолжил наступление мэр. – Криминал! Крысы! Контрафакт, наконец! Перед всей Европой стыдно! Как хотите, а нам с вами надо с этим покончить. Коробейники Игорь Петрович сказал обо всем. И о том, что эти ларьки уродуют город своим мерзким видом и вечной помойкой вокруг каждого из них, и о горах бутылок, оберток, объедков и пакетов, о пирующих крысах, бездомных кошках и о символе не мира, а запустения – наглых серых воронах. И понятно, что ответная реакция последовала почти сразу. В зале тут же поднялись человек семь, но первым выбежал к трибуне и схватился за микрофон парень в расшитой рубахе-косоворотке и – мэр не поверил своим глазам! – красных шароварах. – Меня зовут Веня Чучмарков. Компания «Евротелефон». О чем мы тут говорим?! О бабулькиных лотках? Если посмотреть, как мы работаем, то станет ясно, что нас всех держат в положении бабулек с лотками! Мы все варим яйца. И продаем. А сами жрем бульон! Лущенко взыскующе посмотрел на странного коммерсанта: – Вы что имеете в виду? Парень повернулся к мэру: – Налоги безумные. Все это знают. Но и это полбеды. Научились. Ищем схемы. Но городские поборы – просто бред! Что это за «тротуарный сбор»? Какие еще дорожные взносы? Лущенко стиснул зубы. Тему о поборах можно было развивать до второго пришествия, и заседание Совета грозило превратиться в очередную склоку. – Дальше – хуже, – с напором продолжил коммерсант. – Каждый день приходят инспекторы: пожарный, санитарный, торговый, административный, префектурный и еще хрен знает какие! «И как его с этой трибуны стащить?» – едва не застонал мэр и повернулся к парню: – Вы не выражались бы, молодой человек! – А я не выражаюсь! – хлопнул наивными глазами коммерсант. – Я так говорю. А выражаюсь я по матери! Вот вы, мэр! Вы готовы пересмотреть хоть часть этих идиотских поборов? Мэр вскипел, но к нему тут же наклонился заместитель Роберт Сериканов. – Игорь Петрович, – углом рта процедил он, – вы с ним лучше не связывайтесь. Он у нас за городского сумасшедшего слывет. А на деле – миллиардер. Мэр прищурился: «Веня… точно! Есть такой!» Алена говорила ему о каком-то Вене. С уважением говорила. Вроде как за два года бизнес поднял, а начинал на вещевом рынке. Позже, правда, весь этот рынок на память себе выкупил. Лущенко посмотрел еще раз внимательно на Веню и поднял руку: – Все ясно! Спасибо за информацию, будем разбираться. Но согнать Веню с трибуны было непросто. – При чем тут спасибо?! Я вам говорю, надо действовать! А вы «разбираться»! Мэр скрипнул зубами и с облегчением увидел, что Веню все-таки вытеснил рвущийся к трибуне толстенький лысый человек в галстуке «пожар в джунглях». Сериканов снова склонился к мэру: – А вот сейчас начнется самое страшное… – Я Николай Николаев, – представился толстяк. – Объединение коробейников. Ну-ка, Игорь Петрович, поподробнее про киоски? Что вы там надумали? Лущенко даже не стал вставать, а просто пододвинул микрофон ближе. – Киоски, ларьки, лотки будем убирать с улиц. Эта позиция уже поддержана гордумой. Зал загудел. – Совсем очумели! – Ну, блин, приехали! – Кранты бизнесу! Лущенко окинул быстрым взглядом волнующиеся ряды. Он видел, что возмущаются далеко не все; большинства бизнесменов судьба киосков не касалась. А значит, едва пар будет спущен, все встанет на нужные рельсы. Бандиты Петр Владиленович наблюдал за дебатами очень внимательно. В свое время понеся крупные убытки от действий Лущенко-Сабуровых, он сумел диверсифицировать свой бизнес, вновь занявшись торговлей из ларьков и киосков. Даже с учетом податей и поборов прибыль выходила приличная. Теперь этому относительному благополучию мог прийти конец. А тем временем к трибуне все подходили и подходили как естественные союзники Козина, так и посланные его сыновьями фигуры. И все они уводили разговор в сторону от киосков – к реальным городским бедам. – Меня звать Борис Абрамович… – представился очередной оратор – старый, маленький и совсем седой, – и я так скажу: некуда нам, крестьянам, податься… одни проблемы… В зале рассмеялись: – Что за беда в стране! Что ни Борис Абрамович, так проблема! Мэр жестом привлек внимание оратора: – Борис Абрамович! Нельзя ли поконкретнее! Вы о чем печетесь? Оратор с глубокой тысячелетней грустью в глазах вздохнул: – Вы таки хотите конкретнее? Будет конкретнее. Скажите, господин мэр, вы можете гарантировать нам защиту? – Защиту? – удивился Лущенко. – Да-да! Не удивляйтесь! За-щи-ту! Лущенко весело глянул в сторону Сериканова. – А какого плана защиту? – поинтересовался Роберт Шандорович. – Страховку? Адвоката? А может, врача? – Я имею в виду не медицину, а бандитов, – сокрушенно покачал головой старик. – Защиту от бандитов в погонах, от бандитов в халатах, от бандитов в мантиях. Можете? Вот так-то! Молчите? Очень грустно! Оратор всплеснул маленькими ладошками, и мэр постучал карандашом по столу: – Борис Абрамович, уважаемый! Какие такие бандиты? Я считаю, у нас в городе с бандитизмом покончено. Слава богу, никто не стреляет. Не взрывает. Не режет. Мне начальник ГУВД докладывает два раза в день: утром и вечером. С преступностью боремся и будем бороться. – А я, господин мэр, – о другом бандитизме. О том бандитизме, что ваше ГУВД нигде не учитывает! Наезды-то не от криминала идут, а… как бы это сказать… совсем наоборот! Мэр помрачнел. Он прекрасно понял, о чем речь, но признаваться в этом не мог. – Это как же – наоборот? – От милиции, простите. Суды душат. Без подношеньица или без команды палец о палец не ударят. А проверяющие и вправду замордовали. Спасенья нет! Каждый день по два, а то и по три! «Пора…» – понял Петр Владиленович и двинулся к трибуне. Козин «А вот и Козин…» – невольно напрягся мэр. К трибуне решительно протиснулся высокий мужчина в строгом черном костюме. Его мужественное лицо могло служить моделью для плаката «Они не пройдут!». В зале моментально стало тише. – Меня знают все? – оглядел он зал, даже не взглянув на мэра. – Все-е-е-е! – гораздо более дружно, чем мэру, отозвалось собрание. – Ну и отлично! – кивнул Козин. – А теперь – к делу. Во-первых, киоск, лоток и место неупорядоченной торговли – не одно и то же. Мэр Лущенко смешивает эти понятия неправомерно. Хотя, конечно, преднамеренно. Зал с одобрением загудел. – А во-вторых, здесь ни для кого не секрет, ради кого Игорь Петрович старается на этом, с позволения сказать, совещании. Что-то щелкнуло, и Лущенко понял, что это сломался в его руках карандаш. – Естественно, для своей супруги Алены Сабуровой. Зал зашелестел голосами, и Лущенко почувствовал, что его лицо наливается кровью. – Ты за языком следи, Петя! – выкрикнул кто-то. – А то ведь объясняться заставят! – Я готов, – выпрямился Козин и кивнул в сторону Игоря Петровича. – В отличие от нашего главы, у меня совесть чиста. Мэр стиснул кулаки, и его ухватили под столом за край пиджака. Он медленно, с угрозой развернул голову. Это был Сериканов. – Не надо, Игорь Петрович. Пусть выскажется. Козин оглядел зал: – И главное… Все это «демократическое» обсуждение, как и весь ваш Совет, – фикция и останется ею до тех пор, пока не будет восстановлена реальная справедливость. Реальное равенство для всех. С этого, с «головы», надо начинать. Мэр побагровел, а Сериканов постучал карандашом по стакану: – Извините… Петр Владиленович. Вы ведь, если не ошибаюсь, не член Совета? – Нет, – отрезал Козин. – Тогда вы имеете право на участие в прениях, но не имеете права вносить изменения в повестку дня. Подайте заявление в Совет, его там рассмотрят и в течение двух-трех дней вам дадут ответ. Козин пожал плечами: – А заявление у меня короткое, и условие одно: предприниматель Сабурова работает в городе на общих основаниях. Мэр вскочил: – Послушайте, вы! Я вижу, что вы решили саботировать нашу работу! Но учтите, я не принимаю ультиматумов! Если вам не нравится участвовать в обсуждении городских проблем, вы можете идти! – Он выбросил руку в сторону двери: – Никто не держит. Козин заиграл желваками: – Не вы меня приглашали, господин Сабуров. Я сам пришел. Не вам и гнать. – Сабуров? – вскипел мэр. – Сабуров… Сабуров… Сабуров… – прошелестел смешками оценивший подначку зал. – Вы… вы… – не мог найтись мэр. И тогда в зале пошли выкрики – не в пользу Козина: – Хватит, Петя, хамить! – Мы сюда не на тебя смотреть пришли. – Освобождай трибуну… – А я все уже сказал, – развел крупные крестьянские ладони в стороны Петр Владиленович, – не будет у нас ничего, пока справедливости не будет. Вы и сами это знаете. Козин повернулся к Лущенко, но мэр уже взял себя в руки. – Вы же слышали, что вам люди говорят? Можете уходить, Козин! Вы свободны! – Он уже чувствовал, что выиграл схватку, усмехнулся и зачем-то добавил: – Пока! Козин сошел по ступенькам в зал и пробрался сквозь плотно забитые ряды к выходу. За ним двинулись еще несколько человек. Сериканов наклонился к Игорю Петровичу и шепнул: «Сыновья и племянники». Выйдя в проход между рядами кресел, Петр Козин остановился. Повернулся к мэру. Ожег его ненавидящим взглядом. И произнес почти по слогам, очень ясно и четко: – И ты свободен! Пока! Волки В городе Козина боялись. Не то чтобы все поголовно. Кто-то его и не знал вовсе. Или знал шапочно. Но те, кто знал близко, боялись точно. Как-то в начале 90-х залетные казанские братаны наехали на его винные ларьки. Вытрясли выручку, забрали ящиков двадцать спиртного, избили пятерых продавцов и показательно побили остальной товар. Видимо, чтобы семья Козиных не строила иллюзий насчет того, кто будет контролировать их торговую сеть «Козерог».