Текст книги "Из пыли времен (СИ)"

Автор книги: Павел Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

С той же легкостью он орудовал и двумя короткими мечами, которые назывались "парными" – потому как использовались в паре со щитом или вторым мечом; и маскатом, который, по сути своей, являлся полуторным, но в руках юного принца выглядел, как настоящий "двуручник".

К маскату как раз Марен и питал наибольшую "привязанность". А то, что он проделывал с двумя такими мечами, повторить не смог бы никто, во всем Ардегралетте. Но никто и не видел этого – принц никогда не выходил на поединки на занятиях.

И все же ни у кого, из наблюдавших за принцем хоть краем глаза, не возникало сомнений в том, кто в школе Меча Богов является истинным Богом Меча.

Часто с принцем занимался Кригар, а порой – и друзья из Грансена. Но только после занятий, в свободное время: учителя строго следили за распоряжением главного наставника. И Марен ни в коем случае не потворствовал нарушению правил.

Со временем к ним присоединился Твеир, но опять же, после занятий.

Юноши слушали принца, перенимали движения, выпады и стойки, многие из которых, повторить могли с трудом. А если и получалось, это отнимало столько сил, что исход боя становился предрешен и, увы, не в их пользу. Но все же, стоило знать эти движения, хотя бы на крайний случай – каждое могло стать весомым "последним аргументом" при разумном использовании.

С луком принц занимался реже, но умело ложил стрелы "древко в древко". И, казалось, мог делать это с закрытыми глазами.

Но, несмотря на явную одаренность, оставалось и то, в чем принц Летар оказался несколько слаб: плохо давался конный бой. Но в том вина принадлежала, скорее, коням. Под Мареном они постоянно нервничали, норовили взбрыкнуть или встать на дыбы, а то и вовсе бросались прочь, как обезумевшие. Единственный из всех, кто не пугался принца – Альтран, белый жеребец Кригара, потомок очень древней породы, видевшей, как считалось, самих Кровавых Богов. Под принцем он вел себя спокойно, и едва ли не послушнее, чем под хозяином.

К тому же, сражаясь верхом, Перворожденные теряли естественную скорость, поэтому принц предпочитал пеший бой.

Марен не пропускал ни одного занятия. Внимательно наблюдал за обучением, слушал наставников, несмотря на то, что на него старались не обращать внимания. Но учился отнюдь не владению сталью. Наоборот, смотрел, как владеют другие. "Важно знать своего противника", – всегда говорил праотец, обучая еще совсем юных Марена с Колленом. И принц внимательно наблюдал, чему учат мастера – и признаться, они носили свои титулы по праву.

Но зная, как сражаются лучшие, можно побеждать лучших, затрачивая меньше усилий! Принц знал все их приемы, а они не знали и сотой доли того, на что он способен.

Свободного времени почти не оставалось. Да, и его юноша тратил на Зал Знаний. Изучал легенды, мифы, пророчества, которыми изобиловали рукописи и свитки. Искал хоть малейшее упоминание о Зверях, или Диких Родичах. Зал Знаний крепости Атеом хранил поистине древние артефакты.

Среди вороха пергамента принц наткнулся на окаменевшие глиняные скрижали, и не сразу понял, что это такое. Засечки и точки, покрытые ни одним слоем пыли, казались, множеством простых трещин и сколов. И лишь приглядевшись внимательней, заметил, что хоть трещины и сколы и усеивают добрую часть поверхности, основные символы стоят ровным строем. Более того – повторяются. Но это – не понятные и привычные руны, а некая клинопись, каждый символ содержал, самое большее, три штриха.

В них проглядывало, что-то схожее с символами, что наносились на кольца выпускников.

И Марен не преминул спросить об этом мастера Дайнера.

– Ты верно подметил, – подтвердил наставник. – Символы Атеом основаны на этих додревних рунах. По крайней мере, на малой их части. Считается, что это язык Древних драконов, или Тем де Сир, как его называют – Глас Небес. Взгляни сюда.

Дайнер перебрал несколько табличек, достал одну, отвернул в сторону и дунул. Серое облако поднялось в воздух, засверкав в пламени свечей.

– Давненько я не брал их в руки, – посетовал он, стирая остатки пыли ладонью. – Вот здесь, – палец заскользил по насечкам древних знаков, но читал мастер на родном языке, – "Неген сам мун ускарит офано толеф" [Тот, кто повелевает над двенадцатью]. Ничего не напоминает?

– Сеан офано толеф – первый над двенадцатью.

– Верно. Сейчас мы используем руну "тринадцать". И пишем, "тринадцать Старших Богов". Но! Если вернуться к прошлому, звучало бы: "Первый над двенадцатью Старшими Богами"!

– Бог... над Богами? – усомнился Марен. – Но мы знаем имена всех Старших: Эриан, Вардена, Акев, Хемаль, Венет...

– Я знаю имена Богов, – усмехнулся Дайнер. – Как и имена Крылатых Змеев, и некоторых Диких драконов.

– ... и везде "первым среди Старших" называют Эриана. – закончил Марен.

Дайнер кивнул, все так же усмехаясь.

– И это – верно. Но его называют "первый СРЕДИ", а не "первый НАД ". "Сеан офано толеф" – совершенно самостоятельная руна! Ни ледари, ни Дикие драконы, ни даже Боги не обозначаются ей – применительно к ним она вообще не встречается на этих скрижалях! Но, – мастер поучительно поднял палец, – такая формулировка используется в более поздних свитках и рукописях. Например, когда речь идет о командующем теаларом итлаире. В этом случае о нем пишут: "первый над двенадцатью", но пишут всегда полностью, и никогда – самой руной, всегда только руна "тринадцать".

Наставник хитро прищурился.

– И, заметь, Эриана называют – "Богом", пусть и "первым" но "Богом". Как и большинство других Старших, – он говорил воодушевленно, словно открывал некую большую тайну. – Но, к примеру, Дауру, именуют Матерью Бесконечного Времени...

– ...И Хозяйкой Истинной Ночи, – добавил Марен.

– Верно. Перворожденные называют себя ее "детьми", – мастер сделал многозначительную паузу. – Но в мифах и легендах ее никогда не называют Богиней! И так же выделяются еще двое: Томалек – Владыка Темной Бездны, и Морет...

– ...Проклятый Бог.

– Да, – нехотя согласился Дайнер, – уже после победы над Кровавыми Богами... Но у него есть и другой, более древний титул, как ты знаешь – Хозяин Серых Граней.

Наставник отложил скрижаль и принялся перебирать остальные таблички.

– Где же это?.. А, вот! – пальцы бережно смахнули пыль. – Здесь речь идет о Дауре. И здесь говорится: "...ен тоириа акон от сеанир" [давшая жизнь первым]. И в самых древних рукописях ее всегда называют именно "Матерью"!..

– То есть, Даура – Мать всех Богов? Она – "первая"?

Дайнер дернул плечами.

– Я думаю, Мать – да. Но – "Первая над двенадцатью"? Нет. Она, скорее, не входит в число Старших, куда ее обычно приписывают. И я думаю, что еще двое к ним не относятся... Ты прочел много свитков, наверняка, встречал упоминание о Первых Владыках? – он дождался кивка Марена и продолжил: – Часто, в тексте звучит, будто это – Старшие Боги... Но, что если это не так? Что если есть более древние "хозяева Мира"?

– Тогда, если отбросить этих троих, Старших Богов будет десять. Не двенадцать, опять же...

Дайнер кивнул, но сделал это так быстро, будто ожидал подобного замечания.

– А вот братьев Элеса и Радеса в скрижалях именуют просто "младшими близнецами". Так же и в древних свитках. Лишь в более поздних летописях пишут – Младшие Боги. И тогда, если отбросить троих из тех, кого мы знаем, как Старших, и добавить к ним двоих "младших близнецов"...

Наставник умолк, давая принцу время закончить мысль самостоятельно; лазурные глаза взволнованно блестели в пламени свечей, что рваным светом наполняли Зал Знаний.

– Допустим, – медленно протянул Марен, не отводя взгляда. – И кто же из трех – "первый"?

– Из двух. Думаю, Старый Закон верен и применительно к Богам: Даура, как мать, не могла быть ни главой, ни наследницей. И значит, остается двое...

– Морет и Томалек, – закончил за него Марен. – Темные. Один правит в Ифре, а второго, если верить мифам, даже Боги страшатся.

Мастер Дайнер вновь кивнул и отыскал другую скрижаль, смахнул пыль с нижней половины:

– Это о Заре Мира. Здесь говорится: "Тигиен э кальтен рокад..." [Пришедший из хладного мрака], – он довольно прищурился и отер остальную часть, палец указал выше. – Узнаешь?

На каменной табличке красовалась та самая руна – "сеан офано толеф".

– И все же, во многих рукописях Эриана называют Повелителем Золотого Пламени, – пожал плечами Марен. – А Акева – Владетелем Морских Глубин...

– И этот "камень" всегда разбивает мою теорию, – развел руками наставник. – Но заметь, королей мы не зовем "владыками", или "хозяевами", потому что они не владеют нами, а правят и повелевают!.. Да, и само слово "владетель", на мой взгляд, ближе к "распорядителю", нежели к "владыке"...И, как я уже говорил, так Старших титулуют лишь после изгнания Кровавых Богов. В древних рукописях этого нет! Подозреваю, что именно благодаря скрижалям и стал понятен "правильный" смысл руны "сеан офано толеф". Ведь именно ее по сей день называют Руной Айдомхара!

Принц нашел еще множество очень древних страниц, большая часть которых являлись обрывками какого-либо труда – куда девалось остальное оставалось только гадать. Многие из свитков рассказывали о столь далеких временах, когда о Кровавых Богах еще не слыхивали. Когда светило Золотое Солнце, а Перворожденные не боялись его света. О Черно-Белой войне – первой войне, «поглотившей весь мир», как утверждал неизвестный летописец, не упомянувший ничего, кроме названия... Заря Мира – так называлось то далекое прошлое.

Присутствовали среди свитков и легенды о Великом Воине. Но записанные разной рукой, они разительно отличались по содержанию. В одних говорилось, что Перворожденные восстали против Кровавых Богов, на помощь в борьбе с которыми и пришел Великий Воин. В других утверждалось, что Великий Воин и сам был одним из Кровавых Богов, что повернулся против собратьев и научил Перворожденных использовать Дар Морета. И именно поэтому они, Перворожденные, и попали под "гневную длань" Эриана, приговорившего всех "детей ночи" к ужасной смерти под лучами Золотого Солнца.

Нашлись даже такие, где утверждалось, что Перворожденные сами привели в мир "тьму". И что Древние драконы Элкером и Раэнсир, явились по зову Великого Воина и "обрушили на Кровавых Богов небесный огонь, обращая их в пепел, что застил небо".

Но даже эти мифы разнились. В одних говорилось, что Раэнсир потратил слишком много сил и поэтому уже не смог уйти. Он, как утверждалось, до сих пор спит под той горой, что в Ардегралетте называют Спящей. А в других – что Крылатый Змей добровольно остался и укрыл Мир своим "дыханием".

По-разному называли и Великого Воина. Где-то говорилось, что это воплощенный Айдомхар, где-то – будто он и вовсе был Смертным. Но сводилось все всегда к одному имени – Маерен Ар.

"Отец назвал тебя в его честь", – вспоминал принц слова короля.

***

Принц в очередной раз перебирал свитки, мельком просматривая содержимое – такое несметное количество, что на прочтение всех понадобится целая жизнь Смертного, – когда наткнулся на "Пророчество о Линд де Риан". Марен знал его едва ли не наизусть, но глаза все равно заскользили по строчкам:

"Когда отринут заклятые враги ненависть и жизнь в ней. И по своей Воле пойдут другим путем. Тогда дрогнут и изменятся Линии Жизни; и Первая Печать будет сорвана. И придет тогда дитя, в чьем сердце поселится черная первозданная тьма; и Вторая Печать будет сорвана. И встретит Эриан ребенка, рожденного столкновением двух миров, и признает в нем носителя "Крови Богов"; и Третья Печать будет сорвана..."

На этом рукопись обрывалась, и Марен, заглянув на пустой оборот, отложил в сторону: ничего нового – встречались и более полные версии...

Попадалось множество легенд о Великом Воине – излюбленном персонаже всех историй, что рассказывали отцы своим сыновьям перед сном. Все они перемежались с несметным количеством смутных упоминаний о сотворении Мира, о Драконьей охоте, о Прорывах Бесплотных, о Диких Родичах... Но ни в одном свитке принц не нашел ни единого слова о Зверях, или описания существ подобных им. Создавалось впечатление, что их никогда не существовало в мире.

Но ведь хотя бы мифы должны помнить!

– Нашел, что искал? – раздался за спиной знакомый голос.

Наставник не застал Марен врасплох. Принц прекрасно слышал, как открылась дверь, как шаги легли на каменный пол Зала Знаний.

Холодный воздух, бесцеремонно ворвавшись следом, переполошил спокойно чадящие огненные языки свечей и факелов, что тут же возмущенно зашумели.

Дайнер подошел ближе, неотрывно вглядываясь в юное лицо. В уголках глаз, прячущихся под нависающими бровями, расходились глубокие морщинки, четко отсекая скулы от широкого лба. Такие же складки прослеживались под короткой бородой вокруг тонких губ, при улыбке отчетливо обрамляющие "мужественный" подбородок.

Из одежды – как всегда, кожаный потертый жилет поверх шерстяной рубахи. На поясе, из-под полы темно-серого плаща, какой носили наставники Мор де Аесир, и больше походившего на мантию, выглядывала рукоять хедмора; навершие тускло блестело в полумраке.

Даже в свои более чем почтенные для Перворожденного годы, Дайнер двигался легко и уверенно: мягкая поступь, жесты точны и лаконичны.

– Нет, – принц взял очередной свиток, аккуратно развернул, но краем глаза наблюдал за мастером.

– Может, я помогу?

Как и все наставники, Дайнер не произносил обращение "мой принц" в разговоре с юношей, но в отличие от многих, делал это, скорее, по традиции, без подчеркнутой пренебрежительности. При этом слова всегда звучали уважительно, с кем бы ни разговаривал. В глазах и голосе, читалось, что ему можно доверять – принц всегда чувствовал это в собеседниках.

Наставник остановился у стола, пальцами коснулся рукописи, пробуя на ощупь древний пергамент, словно вспоминая давно забытые ощущения.

– Ищешь Зверей?

Принц поднял голову; мастер не смотрел на него, страницы шелестели под пальцами.

– Я знаю, что на самом деле произошло, – продолжал Дайнер, не обращая внимания на взгляд, прожигающий висок. – Когда ЭТО случилось с Ингеном, твоим отцом, король тоже приходил сюда. Изучал те же легенды, что и ты сейчас. Мы о многом разговаривали... Нам с королем есть, что вспомнить.

Марен вновь промолчал. Слова наставника не явились для него новостью. Праотец упоминал, что после того, как... "все случилось", он был здесь и ничего не нашел.

– Линд де Риан? – наставник поднял отложенную принцем рукопись. – Интересное пророчество... "И Третья печать будет сорвана", – с чувством прочел вслух. – Я потратил много времени на изучение этих страниц, – Дайнер перебрал несколько прочтенных Мареном свитков и вытянул один. – Обрати внимание вот на этот. Твой праотец не прислушался...

Глаза принца забегали по аккуратно выведенным рунам:

"И чем старше, и огромнее становился Мир, тем больше детей населяло его. И тем меньше Боги могли уследить за всем. И передавали они власть детям, дабы те следили за Миром, как и им самим когда-то передали эту власть. И чем стремительнее менялся Мир, чем больше власти Боги отдавали, тем большими рабами Мира становились сами, потому как улучшать его уже не оставалось времени – все время отнимало служение ему, и исправление уже содеянного.

И однажды, одни из первых детей возжелали еще большей власти, нежели имели, нежели им было отведено. Они восхотели управлять не только тем, чем им дано было управлять, но гораздо большим – прельстила их власть над самим Миром; они были сильны, и притязания их не знали границ.

И стали они брать власть над Миром в свои руки, нещадно уничтожая несогласных и подчиняя всех своей Воле. Но Мир был огромен и многие в нем отказались подчиниться.

И тогда стали они искать Силу, способную увеличить их власть легким путем. И на зов откликнулся Морет, Хозяин Серых Граней, он научил их использовать Атейу и открыл им бездонные Источники. И присягнули они Морету в верности до Конца Времен нерушимой Клятвой Крови – Оитлум. И полилась Сила – та, которую нельзя увидеть или потрогать – стремительно, словно водопад, и круша, словно лавина. И вбирать стали они Силу бесконтрольно и неразумно. И власть их стала разрастаться, и не было никого, кто мог бы им воспротивиться. Но, как и они меняли Мир, так и Сила изменяла их.

И настал день, когда Изменение стало необратимым и угрожающим всему живому. И вмешался тогда старший из Богов – Эриан, Бог Солнца.

Обратил Эриан свой гнев на Морета, кой был братом ему. Но не в силах был лишить его власти, что не им дана была, а, следовательно, и не им могла быть отобрана. И тогда изгнали его из Имале – Богов Обители, – а из Мира всех, кто был во власти его Дара. А дабы не попадали к Проклятому Богу те, кто храбро сопротивлялся легкому пути, кто жил с честью, кто был достоин Имале, отобраны были Ледари, что стали проводниками сильных сердцем. И числом их было тринадцать, и все они были детьми Богов. А знаком о достоинстве павшего служил меч, сжимаемый в руке до последнего вздоха.

И последней кара Эриана пала на тех, кто уже не мог без Атейи. Кто способен был тянуть Силу из живых, подчиняя их своей воле, или подменяя их жизнь своею. Но и здесь не мог он закрыть Источники, не им открытые, и забрать Силу, не им данную. И тогда вложил он всю свою мощь в Золотой Огонь, что лился в Мир, освещая его. Но смог лишь вернуть Детей Морета в то состояние, когда их еще не коснулось Изменение. И то лишь на время, пока его золотой огонь льется с небес, потому как ни Элес, ни Радес – вечные спутники Истинной Ночи – не поддержали Эриана.

Тогда-то и явился Великий Воин. И вступил в битву с Детьми Морета, что уже звались Кровавыми Богами. И изгнал их из Мира. И никто, ни среди существ населяющих Мир, ни среди Богов не ведали, кто он и откуда пришел, и куда скрылся после. А наложенные им Печати, охранившие Мир от возвращения Кровавых Богов, были столь могущественны, что самим Старшим Богам была непостижима Сила, породившая их".

Марен поднял на мастера непонимающий взгляд.

– Ни слова о Зверях.

Наставник загадочно усмехнулся, еле заметно, уголками губ.

– Но кое-что про Изменение. Представь, что ты никогда не видел бера. Как бы ты его назвал, если б встретил?

Слова наставника прозвучали вычурно и витиевато, но Марен понял, куда тот клонит. И все же, промолчал, желая услышать подтверждение, что понял правильно.

– Если чего-то в мире нет, – продолжал наставник, – или что-то на долгое время пропадает, об этом забывают. И когда оно возвращается, ему часто дают совершенно другое название.

– То есть, Голод "изменяет" Перворожденных?

– А чем не теория? – хитрая улыбка мастера стала шире. – К сожалению, ни доказать, ни опровергнуть ее, не представляется возможным.

– Но отец – Перворожденный. Наша кровь способна сдерживать Голод, подавлять его.

– Но Обращение – не что иное, как "победа сильной крови". И Обращенные, не способны "изменять" подобных себе... А, как ты, наверняка, знаешь, был еще один Зверь.

– Хотите сказать, Дикие Родичи, как мы их называем, не кто иные, как Звери – Дети Морета, Кровавые Боги?

Наставник видел, что принц начинает понимать цепь размышлений: даже самое невероятное может оказаться правдой, если исключить все невозможное.

– Рассуждать, как вы – так и наших предков можно назвать Кровавыми Богами? – покачал головой Марен. – Вспомнить Культ Крови, к примеру...

– И так же ответил твой праотец, ты говоришь его словами, – все так же улыбаясь, кивнул Дайнер. – Но это тоже хорошая теория. Пройдя множество поколений сказителей, любая легенда становится мифом. Но до того, как стать легендой – это история из жизни. Одна из тех, что можно услышать в тавернах и на постоялых дворах. Такую же бывальщину может рассказать любой воин за кружкой эля. И если послушать разных воинов, сражавшихся, положим, при озере Ривален в не столь далекой Долгой войне, каждый расскажет свою версию событий. Взять хоть туже резню при Содевее. Тут дело в восприятии. Те же Смертные, с их-то короткой жизнью, они и вовсе помнят лишь то, что было в прошлом поколении, да и то плохо. Не верят тому, что рассказано и записано их же праотцами. Думаешь, мы в этом сильно отличаемся? Думаешь, отличались те, кто были до нас?

– Так можно много до чего додумать. Но будет ли это правдой?

– У всех своя правда, – развел руками мастер Дайнер. – Я не стремлюсь тебя убедить. Я лишь говорю, что иногда – все не то, чем кажется. Ты отталкиваешься от своего восприятия мира, а, следовательно, обращаешь внимание не на то, что нужно. Ты упускаешь суть. Ты ищешь внешнее сходство, а оно может отсутствовать вовсе... Представь, что из мира пропадут волки. Через тысячелетия никто и знать не будет, как они выглядели, потому что для тебя – это волк, а для них – просто слово в свитке... С другой стороны, – философски добавил он, – может тех, кого ты ищешь, никогда и не было. Мир, как ребенок – всегда подавай что-то новое. И тогда – это просто Звери... Но часто новое – всего лишь старое, покрытое пылью времен. И в этом случае правильный вопрос – кто способен Обратить Перворожденного?

Он прервал рассуждения, глаза не отрывались от Марена.

– Или "подменить его жизнь своей"... – задумчиво произнес принц Летар. – "И через Возрождение обрести истинное бессмертие".

– Вижу, ты внимательно изучал эти страницы, – мастер окинул взглядом длинные ряды полок. – У короля не было столько времени... Многие авторы, считают Возрождение высшим среди всех Даров Морета, от которых у Перворожденных остались лишь: Исцеление и Обращение. Так, в частности, считают все потомки Коррин. Потому-то они и против Запрета, утверждают, что это ослабляет "древнюю кровь". Их послушать, – мастер усмехнулся, – так вскоре мы станем совсем, как Смертные... Сто витков жизни в лучшем случае!.. Что можно успеть за сто витков?!

Он сделал небольшую паузу, задумавшись на мгновение.

– Не уверен, знаешь ли ты, но в Войнах Крови мой далекий предок тоже выступал на стороне Дома Коррин, – наставник следил за лицом Марена, но прекрасно знал, что по нему трудно что-либо прочесть. – У нас в роду тоже есть...м-м-м... легенда, которую передают... передавали от отца к сыну. Но, в отличие от легенд общеизвестных, она не менялась со сменой рассказчиков. Она гласит, что один наследник отказался поддержать отца и свой род в той войне. И сына не стали судить по родителю... Отец его тогда пал в боях, и род, под тем именем, каким был известен, прервался. Наследник же дал новое имя уже СВОЕМУ роду и сражался в Войнах Крови на стороне рода Летар. Вот тебе еще один пример того, как сильно кто-то может отличаться даже от себе подобных.

Лицо Марена оставалось непроницаемым, и Дайнер даже усомнился, что принц слушает.

– Позже, конечно, потомки вновь встали на сторону Дома Коррин, во времена Второго Восстания... Что, опять же, может служить примером того, что все в мире повторяется, и ушедшее не уходит навсегда, и рано или поздно мы вновь с ним сталкиваемся, – наставник чуть задумался, но тут же продолжил: – В отличие от моего предка, я решил прервать свой род, но легенда никуда не делась...

Следующая пауза несколько затянулась. Казалось, в это мгновение мастер словно вернулся в далеко ушедшее прошлое. Пламя тихо трепетало, играя тенями, и стараясь не мешать Перворожденному.

– Ты знаешь, если верить легендам, Великий Воин участвовал во всех значимых войнах мира, – отклонился от темы мастер. – Сдается мне, что это всегда были разные... м-м-м... персонажи. Возможно, даже не всегда Перворожденные... Но я не к тому, – он тряхнул головой, прерывая пространные рассуждения. – Так вот, наследник, что первым отказался от рода, воочию видел Великого Воина. Маерен Ар, по его словам, действительно был могуч. Не только силен, словно тысячи беров, но и стремителен, как молния. Легенда утверждает, что Великий Воин был одним из тринадцати Крылатых Змеев. Тем, кто "первый над двенадцатью", тем чей "размах крыльев отбрасывал тень на целый Мир, и погружал его во мрак", как он говорил. Винден Орм Айдомхар, так гласит наша легенда... Так вот, однажды, мой предок слышал одну фразу... Я хорошо помню эти слова, что отец часто повторял мне на сон грядущий: "И когда лавина врагов иссякнет, станет ясно, что ни один из них не ступил в зону моего превосходства".

Наставник внимательно наблюдал за принцем, когда произносил слова Великого Воина, но, как и прежде, задумчиво сведенные брови Марена не дрогнули. Руки перебирали уже прочитанные страницы, глаза бегали по строчкам, и наставник решил, что принц не слушал его после "правильного вопроса". По крайней мере, он не увидел никакого отклика.

– Я рассказывал эту легенду Ингену! – вспомнил Дайнер. – Да, и король ее знает!

И развернувшись, направился к двери той же непринужденной, мягкой поступью, что вошел, оставляя принца одного в полутемном Зале Знаний.

– А когда пепел осядет, Мир погрузится в забвение...

Глава 6. 7 Эон 482 Виток 39 День Осени.

К середине ночи Саодир с Литой добрались в Денесерик – небольшое поселение недалеко от Окружного тракта, который опоясывал море Датален, а вместе с ним, и Регелстед.

Лита собиралась ехать дальше, несмотря на позднее время, но Саодир справедливо заметил, что воины Ордена, скорее всего, остановились на ночь в Маарнаке. И если они не хотят натолкнуться на Холара раньше времени, стоит заночевать в Денесерике.

Впрочем, Лита как раз хотела "натолкнуться" на них, как можно скорее: сердце требовало крови. Но то, что они узнали о Холаре, несколько остужало пыл. И голос разума превозмог порывы сердца.

Не без доводов Саодира, конечно.

Большая часть рассказа эренгатского мальчишки походила на восторженное преувеличение, но все же... Холар – не просто воин, а сильнейший магистр Ордена, глава Золотого Совета, что ныне правит Империей. По словам служки, все маги Гольхеймурина вместе взятые не равны в Силе, которой он владеет. Будто одним мановением ладони он может "гасить солнце и зажигать звезды".

К последнему Саодир отнесся с нескрываемым пренебрежением. И все же настаивал, чтобы девочка не спешила.

– Всему свое время. Удар должен быть внезапным и непредсказуемым, когда его не ждут. От этого часто зависит успех сражения, – втолковывал он, сидя в таверне «Пристанище Эрли». – Тебе стоит поступить в Магистратуру".

Лита, вопросительно изогнув брови и недоуменно наклонив голову, уставилась на охотника.

– Куда поступить? – в очередной раз откинула непослушный огненный локон, спадающий со лба, и отвела волосы за ухо, словно для того, чтобы лучше слышать, хотя уж в чем-чем, а слухе девочки, сомневаться не приходилось.

– В Магистратуру, – повторил Саодир. – Изучать магию.

Лита помнила, когда-то он упоминал о магии, о Хранительницах. Когда-то он хотел отвести ее к ним... Но тогда ее мысли все больше тянулись на юг, к Призрачным горам. И слушала она вполуха, загоняя все в дальние уголки памяти до лучших времен.

Но она помнила, как он тогда удивился...

– Разве в вашем Мире нет магии?! – и видя, что девочка не понимает о чем он, добавил: – Колдуны, варящие зелья и снадобья; чародеи, насылающие морок; ведьмы, прозревающие петли судьбы; маги, управляющие силами стихий...

– Мне о таком неизвестно, – в ответ пожала плечами Лита, мотнув головой. – Боги, знаю, обладали Силой, способной раскалывать небо и землю, выводить моря из берегов. Еще драконы – могли испепелять дыханием. Про Дар Морета знаю и... – она замялась и закончила еле слышным шепотом, – умею использовать. Но с ним может прийти Голод...

Саодир тогда долго молчал, собираясь с мыслями.

– Мир состоит из Осязаемого и Неосязаемого, – наконец заговорил он. – Осязаемым управлять легко. Из железа куют мечи, из камня и дерева строят дома и города. При должном обучении это может делать каждый. Кто-то лучше, кто-то хуже, но – каждый. А есть то, что невозможно увидеть, или потрогать, взять в руки. Например, ветер или огонь. Туман, в конце концов. Все знают, что они есть, но управлять ими способны далеко не многие. Пока понятно?

– В целом, – спокойно ответила Лита. – Ты говоришь о Силе.

Он кивнул.

– Магия, или Сила, как ты назвала, управляет Неосязаемым. Маг может призывать ее в нужный себе момент. Может бить, не касаясь, делая воздух твердым, как камень, воспламенять взмахом ладони, даже то, что гореть, вообще не способно. Это требует определенных усилий – у всех по-разному. Кому-то легко дается любая магия. Кто-то преуспевает лишь в одной, как, например, колдуны – в предметной, или чародеи – в иллюзиях. Большинству же доступна лишь столь ничтожная часть, что можно назвать скорее талантом: у кого-то цветы лучше растут, у других – сталь получается крепче, – он горько усмехнулся. – Представь, какой хаос творился бы, если бы все владели магией.

– Хорошо, суть я уловила, – не оценила шутку Лита. – Научи.

– Я не владею магией, – сокрушенно покачал он головой. – Вся моя Сила – мой лук и меч...

– ...А почему мне не пойти в стражу? – спросила Лита, выныривая из воспоминаний.

Народ в таверне прибавлялся: близился полдень. За стойкой гремели кружки, вспыхивали споры, слышались одобрительные возгласы. К рудокопам присоединились еще несколько таких же, в засаленных одеждах, и они уже не бросали в сторону Литы злобные взгляды, напрочь позабыв о "неудачном развлечении".

– В этой области тебе учиться больше нечему, – в словах Саодира слышались нотки гордости. – Я научил тебя большему, чем владеют лучшие воины Империи. К тому же, теперь, когда мы знаем, что Холар – маг, да еще и сильнейший, знания тебе пригодятся. А Зал Знаний Регелстеда – самое крупное хранилище свитков и рукописей во всем Гольхеймурине... Из доступных, по крайней мере... Можно, конечно, отправиться на север, к Хранительницам. Они тоже сведущи в магии...

– В Регелстед, – упрямо покачала головой Лита.

– ...Но твои Когти так и рвутся из ножен, – закончил Саодир, горько усмехнувшись. Он заглянул в изумрудные глаза: – Но прошу тебя, не пренебрегай Залом Знаний – там ты, может, найдешь способ свершить задуманное так, чтобы... – его взгляд дрогнул, на мгновение скользнув в сторону, – самой остаться в живых. Не спеши, взвесь свой удар, и тогда – он будет смертельным. Не хотелось бы знать, что я привел тебя на собственную гибель.

Лита протянула руку через стол, коснувшись ладони.

– Жизнь за жизнь. Я принимаю твой долг, раз ты считаешь его таковым, – и добавила, улыбнувшись: – Будем учиться...

Денесерик спал. Пустая улица тускло освещалась редкими масляными лампами, висящими над крыльцами редко разбросанных домов. И если бы не эти одинокие огоньки, ничто не свидетельствовало бы о наличии жизни.

Окружающий лес шумел листвой. Ветер качал верхушки деревьев, разнося по округе аромат свежести и чистоты природы, напрочь отсутствующий в Эренгате. Из-за невысоких изгородей несколько раз донеслись бряцанья цепей – псы почуяли посторонних, но ни один не издал ни звука.