Текст книги "Алабай (СИ)"

Автор книги: Павел Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 14

Проснулся я поздно. Поздно, по деревенским меркам. Всё‑таки, умотался я вчера капитально. Не из‑за боя, а из‑за затеянной Крис перестройки организма, связанного с увеличением моей энергетики. Особенно, если учесть, что половину этой перестройки, я перенёс на ногах. А это было очень тяжело. Ходил как зомби, отрубаясь на ходу, своим видом распугивая людей.

А пришлось ещё и лечением заниматься. И убийствами тоже. Из почти трёх сотен раненых варягов и киевлян, на службу ко мне согласились перейти почти все. Хотя, десяток пришлось там же прибить. Да и то, все они согласились, впечатлённая тем, как я хладнокровно убиваю их недавних товарищей. Не уверен, что не попытаются сбежать – нарушив клятву, но выбора я им не оставил. Был один приём в менталистике, называется 'Клятва верности'. Вот её я и использовал. Само по себе заклятье не сложное и достаточно эффективное. Человек, давая определённые клятву, под воздействием этого заклятья, теряет возможность её нарушить. Наказание – боль или смерть. Всё зависит от того, догадается ли он отказаться от нарушения данных им самим обещаний или предпочтёт сдохнуть? В принципе, я это всем объяснил, но человек – такая тварь, что пока не попробует, не успокоится. Так что, будем ждать очередные смерти.

Условия клятвы были простые. Личная верность мне – беречь, защищать, охранять, выполнять всё что скажу. Всё…

Единственный, кого я освободил, это был Илья Муромец, который всю битву провалялся на поле, потеряв сознание от удара об землю. Контузию и ушибы я ему вылечил, так что, он был здоров и бодр. И морально подавлен. Ещё бы! Признанный всеми богатырь, самим князем Владимиром поставленный во главе войска и как какой‑то мешок с навозом провалялся всю битву на земле. Хотел я над ним подшутить, сказать, что это он сам всех тут побил, но не стал. Такого издевательства над своим мозгом, он бы точно не пережил. И так‑то очнулся в полном раздрае – кругом трупы, а кто их навалял, абсолютно не понятно.

Честно сказать, я думал, он себе голову расшибёт, так он страдал и головой бился об землю. Требовал поединка со мной – что бы погибнуть, но не жить в позоре. Пришлось его обездвижить и покрутить фигой у носа. Как не удивительно, но этот жест был известен уже в этом времени, так что смысл ему был понятен. Поэтому, Илье только и оставалось, как дико крутить глазами и страдать. На большее, под воздействием моего заклятия он не был способен. Ну, а потом закрутилось… Допросы, расспросы, клятвы верности…

Немного позже, почувствовав, что Илья Муромец, не собирается продолжать 'нарушать беспорядки', я его освободил. И предложил перейти ко мне на службу, предупредив, что если он откажется, препятствовать ему не буду. Он нахмурился, но ответил, что вернётся к Киевскому князю Владимиру, которому клялся на верность. Я только пожал плечами, его дело. Так что, вернул я ему и коня и свободу и оружие. Пусть делает что хочет – моё дело предложить.

В какой‑то момент, прискакал Сармат со своими отроками, они потерь вообще не понесли. Опытный степняк Сармат, вовремя уводил подопечных из‑под удара, снова и снова закручивая карусель. Так что, большая доля победы была и на нём.

Подскакав, он спрыгнул с коня и, упав на колени, ткнулся носом в землю:

– Хан, взяли волхвов, – проговорил он, – Шибко быстро убегали, колдовали однако. Насилу догнали.

Я чуть мясом не подавился от удивления. Как раз, ногу конскую доедал. Надо же, и ханом обозвал и носом в землю тыкается. Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

– Встань Сармат, – проговорил я, – Передо мной не нужно гнуть спину, нет у нас такого обычая. Ты воин и я воин, мы уважаем друг друга и этого достаточно.

– Хорошо, Арес, – ответил Сармат, поднявшись на ноги и приложив руку к сердцу, коротко поклонился. Я одобрительно кивнул и жестом пригласил его присесть рядом. Заметив его жадный взгляд на конскую ногу, хмыкнул – оказывается, не я один сырое мясо люблю. Отрезав хороший шмат мяса, подал Сармату. Тот не стал скромничать и, достав нож, приступил к еде – прикусывая зубами мясо и отхватывая кусочки ножом у самых губ. Блин, ловкач… А если промахнётся?

Некоторое время он насыщался. Потом доев, сыто рыгнул и хлопнув в ладоши, что‑то крикнул отрокам. Что он сказал, лично я не понял, но видимо, отроки уже достаточно хорошо знали своего командира, поэтому, подогнав двух лошадей, скинули с них два связанных тела. И аккуратно сняли и положили рядом со мной два мешка.

– Мешки волхвов, – пояснил Сармат, – Что в них смотреть не стали. Не нашего ума дело, лезть в дела слуг богов. Долго за ними гнались, хан. Один из отроков заметил, когда они в лес побежали, мы следом за ними. Сначала они двигались как обычные люди, но когда увидели, что мы их догоняем, побежали так, что лошади еле за ними успевали. Хорошо, что силы у них быстро кончились, так бы ушли. Когда они попадали, тогда мы их и взяли.

– Как интересно, – проговорил я, магическим зрением рассматривая тела волхвов. По аурам было видно, что оба сильно истощены и что у обоих есть несколько магических вещей.

Поднявшись, я выдернул у одного из них – из‑за пазухи, ту самую палку, из которой они мне дыру в теле пробили. Присмотрелся, кустарщина… Но мощная. Это надо же, на палку приделать драгоценный камушек, снаряжённый заклятием магии Света. Как раз тем самым заклятием 'Луч Света', который имелся и у меня в арсенале. Интересно, откуда они этот камушек выковыряли? Но сам камушек достаточно интересен, заклятие в нём было с самоподзарядкой и ключом активации.

Затем, осмотрев оба тела, я снял с них несколько колец и кулон, тоже с магическими начинками. Как и ожидалось, у каждого были простенькие кольца на скорость, одно на усиление убеждения – из менталистики, и кулон со слабым щитом от физических атак. И все снабжённые элементами подзарядки. Как интересно…

– Сармат, у тебя есть какие‑то желания? – спросил я, посмотрев ему в глаза.

– Есть, хан, – ответил он и ненадолго задумался, – Позволь привести на твою землю мой род. Я привёл сюда только свою семью, но в степи остался мой род, это ещё несколько семей.

– Хм… – теперь задумался уже я, – Большой род?

– Нет, род небольшой, десять рук, – ответил Сармат, – Мы из калис – хазар, по – вашему – белых хазар. Нас мало осталось, кара – хазары при любом случае нападают. Угоняют наш скот, крадут наших женщин, убивают мужчин. Мы лучшие воины, но нас мало. Если не увести род из степи, скоро его не станет – всех убьют. Кара – хазары, не люди чести, они не держат своё слово, предают всегда. Мы не такие, мы другие. Позволь жить на твоей земле и под твоей рукой. Когда потребуется – род умрёт за тебя.

– Я услышал тебя, – я прикрыл глаза, усталость накатывала волнами, и сделал вид, что задумался. Тем временем, взял кулон и развеял в нём старое заклятие и вложил своё, снабдив более эффективным щитом и подзарядкой. Потом, напитав его энергией, подал Сармату, – Возьми, это мой тебе подарок. Я не знаю, какая у тебя будет дорога, но это спасёт тебе жизнь, когда будет угрожать опасность. Как только тебе это потребуется, скажи – 'Арес, защити' и ты сможешь удержать десять выстрелов стрел или двадцать ударов саблями. Когда нужда в защите исчезнет, скажи – 'Арес, спасибо'. Но после такого боя, мой подарок будет двое суток бесполезен. Помни это. И… Пусть приходит твой род на эту землю.

– Благодарю тебя хан, – обрадовался Сармат, – Я завтра же отправлюсь в путь и через двадцать ночей, я приведу сюда свой род. Это великая честь, служить такому достойному хану.

И убежал. А я поморщился. Не люблю, когда меня хвалят, хотя он от чистого сердца это сказал, а не пытался польстить.

– Эй, отроки, – окликнул я пацанов из банды Сармата, – Кто такой глазастый, что волхвов увидел, когда они убегали?

– А вот он, дядька Арес, – зашевелилась молодёжь, выпихивая ко – мне парнишку, – Серко его зовут.

– Серко, возьми мой подарок за твою службу, – сказал я, протягивая ему одно из колец, – Это не простой подарок. Раз ты такой глазастый днём, теперь будешь глазастым и ночью. Иди сюда, на ухо чего‑то скажу…

Я на ухо шепнул ему слова – ключи для активации ночного зрения и восхищённый Серко, запинаясь и бормоча слова благодарности, ушёл к остальным отрокам. Которые с восторгом начали рассматривать уже надетое на палец колечко и хлопать его по плечам. Через какое‑то время раздался ожидаемый мной вопль боли. Как всё предсказуемо, подумал я. И крикнул, что бы подвели ко мне беднягу Серко, который не утерпел и опробовал зачарованное колечко. Серко плотно закрыл глаза ладонями и что‑то невнятно лепетал.

– Серко, я вот что сказал? Колечко для того, чтобы ночью видеть, а не днём, – хмыкнул я, накладывая на него исцеление, – Днём ты и так хорошо видишь. Что надо сказать, что бы ночное зрение выключить? Ну? Вот, молодец. Убирай руки, не бойся. Ты Серко, в другой раз думай. Зачарованные вещи иногда могут быть опасны, если ими пользоваться неправильно. Ночью, в темноте, свою игрушку опробуешь. А вы отроки помните, хорошая служба всегда будет достойно вознаграждена. Ну, всё, идите…

* * *

С похоронами тут не затягивали. Натащив деревьев, сложили из них огромные костры, на которые, не разбирая – где свои, а где чужие, сложили тела погибших. Потом, подав мне факел, предложили эти костры поджечь. Прикинув, сколько придётся гореть этим кострам, поместил внутрь сложенного дерева заклятия из стихии Огня, под красивым названием 'Огненный туман' чем, по сути, он и был. В локальной зоне, образуется светящийся туман с очень высокой температурой. Насколько высокой, мне ещё предстояло узнать.

Для антуража и эффектности, я поднял руки к небу и громко выкрикнул – 'Перун, прими детей своих!' и, пустив между ладоней электрическую дугу, активировал заложенные в кострища заклятия. Это было… Неожиданно.

Мой, усиленный магией голос – обращение к Перуну, молния среди рук, и разом вспыхнувшие костры, с рёвом выбросившие струи пламени в небо, произвели неизгладимое впечатление на всех присутствующих. А присутствовал практически весь город. Так вот… После всего этого, в небе сверкнули молнии и пророкотал гром. Все повалились на колени. Ну, кроме меня, конечно. Хотя, я вообще упал, от накатившей слабости и вырубился. Как потом попал домой, я уже не помню. Но на другой день, проснулся в своей постели и даже раздетый. Говорят, тащили меня чуть ли не всем городом. Каждому хотелось, хотя бы на мгновение прикоснуться ко мне. Чего только люди себе не нафантазировали за день, глядя на меня. Версия, что я Дух Леса, их уже не устраивала. Маловато будет – не солидно как‑то.

Было несколько основных предположений. Это то, что я сильный волхв, служащий Перуну. Затем, было обоснованное мнение, что я самый натуральный сын Перуна, не зря же я огнём и молниями повелеваю? Да и сам 'папа' отозвался на мой призыв. Ещё было мнение, что я могу быть каким‑то неизвестным богом. Давно забытым но, тем не менее – могущественным. Ну и напоследок, что я и есть сам Перун, в обличии человека. Спустился вниз, погулять, посмотреть и напомнить детям своим о своём существовании. Ну и род людской продлить – вон, сколько девок обрюхатил.

Всё это мне рассказал Коростень, придя навестить, когда ему сообщили, что я очнулся. Ну и заодно выяснить, в состоянии я принять участие в делёжке добычи. Вождь я или не вождь? Состояние у меня было великолепным, Крис отрапортовала, что энергетика у меня возросла чуть ли не вдвое, что не могло не радовать. Поэтому, позавтракав, отправился выполнять ответственную миссию – забрать свою часть добычи.

С выбором, я не затягивал. Всё самое ценное, было заранее отложено в сторону и я, немного поразмыслив, забрал себе несколько килограмм золота, в виде гривен и золотых украшений. После чего, сказал – на остальное не претендую. Народ изумился. Еруслан сказал, что вся эта куча отобрана и отложена для меня, но я пожал плечами и снова повторил – не претендую. Сами решайте, куда и чего. А я пошёл домой, там меня молодые жёны ждут. Одна даже ещё не беременная, а это непорядок. Ну и пошёл…

* * *

Пролетело ещё несколько дней. Город вернулся в своё неторопливое, повседневное состояние. Погибших оплакали, прибыль поделили, так что все занялись привычным делом – охотились, занимались хозяйством, детей строгали. Купцы нас своим вниманием не обходили, считай, каждые два дня караван заходил. Ярморочную площадь для этого дела Коростень всё‑таки организовал, так что, улицы нам теперь не засирали.

Несмотря на благостное состояние города, я не находил себе места. И тому были веские причины. Это и хреновы волхвы со своими амулетами и князь Киевский со своими амбициями.

Я хоть и неуч в истории, но помнил, как метался князь Владимир между верами. То капища Перуну строил, а как турнули его с престола, так он тут же 'уверовал' в Христа и потом жёг и грабил эти капища. Что мне ещё запомнилось со школы, так это сарказм преподавателя, когда он рассказывал про этот отрезок истории. Дружина Владимира была в своей массе наёмной. Денег на её содержание у него не было. Да и так, прихлебателей – любителей халявы в Киеве было пруд – пруди. И когда деньги закончились, он обратился к волхвам, типа – помогите, я же такой хороший, капища вам какие построил… Но его жёстко обломали, волхвы делиться не хотели. Сказали, строил ты не для нас, а для богов – вот у них и проси. И когда остался Владимир без денег, без дружины и без поддержки, послали его далеко и надолго. А князюшка был злопамятный. Свалил к византийцам, получил у них денег и дружину и вернулся… И так залил кровью Русь, что трупы по рекам тысячами поплыли, вперемешку с идолами павших богов.

Не хотели люди креститься добровольно, пришлось огнём и мечом нести им веру. А несогласных резать без жалости, руками наёмных дружин нанятых за византийское золото.

Княгиня Ольга, была не в пример мудрее. На подобное предложение византийцам ответила просто – сама приму Христа, но народ неволить не буду. Хотите нести свет христовой веры людям – несите. Но убеждением, а не мечом и огнём.

Скрипнули византийцы зубами, но деваться некуда. Молельные дома образовали, церквушки построили, прихожане появились. Но не то, не то… Мало. Не интересен был заморский Бог киевскому люду. А княгиня Ольга, наотрез отказалась принуждать народ к чужой вере. А вот с князем Владимиром, это дело прокатило.

И вот теперь, для меня вопрос стал ребром – что делать дальше? Владимира ещё не пнули с престола. Дружина и бояре его поддерживают. Волхвы сейчас тоже за него руками и ногами – общий враг, в моём лице их объединил. И получается, что ждать, когда они снова соберут войско и придут нас убивать – не выгодно. Это сейчас они нахрапом пришли на разборки, но потом могут и умнее поступить. Обложат постами все дороги, возьмут в планомерную осаду, запретят всякую торговлю, разведут пропагандистскую деятельность. И народ тут сам взвоет от тоски и безнадёги. А я этого не хочу. Вывод? Вывод простой – идти и мочить князя в сортире. Или что там у него? А, не важно. Мочить, короче.

Можно сделать это по – простому. Сбегать быстренько в Киев одному и прирезать всех заинтересованных лиц. Но тогда исчезает воспитательный процесс. Намёк поймут, но не оценят. А надо заронить в массы мысль, что трогать наш город – себе дороже. Что у города не один защитник, а весь город категорически возражает. И делать это надо сейчас, до наступления осеннего бездорожья. Дожди зарядят, не до войны будет. Да и зимой народу воевать лениво станет.

Не став затягивать этот вопрос, отправился на разговор к Коростеню. Этот хрен, после моего лечения стал бурно активным. А после ряда побед над киевскими дружинниками, так и вообще обнаглел. Как только я заикнулся о своей идее похода на Киев, как он впал в прострацию и на его морде появилось мечтательное выражение.

– Эй, Коростень! Вернись на землю, – хмыкнул я.

– Чего? Куда вернуться? – удивился он.

– Да морда у тебя мечтательная такая стала, как будто в небесах паришь, – ответил я, – О чём задумался‑то?

– Ну, дык, Киев‑то город большой, – ответил Коростень, – Это сколько там добра‑то скопилось? Вот я и подумал, нам для нашего города, оно очень даже не лишним будет.

– Ты чего? Совсем перегрелся? – покачал я головой, – Я же не грабить зову, а князя вразумить, да его бояр. Что бы к нам не совались. Я бы и сам их наказал, но с дружиной интересней.

– Так, а я про что? Сам же знаешь, дружина должна кормить князя, а не князь дружину. Вот пойдёшь с дружиной, она значит, на прокорм себе и наберёт добра, – возразил Коростень.

Рациональное зерно в его рассуждениях было, нужно признать. Мы туда что, бесплатно пойдём? Город весь грабить мы не будем, но вот князя и бояр пощипать, так это мне очень даже по душе. Так‑то, у меня и своих воинов было в достатке, с которых я клятву верности получил – считай, навечно. Но, они сейчас были на балансе города, так что, надо было этот момент с Коростенём утрясать. Ну и ещё людей кликнуть, большой толпой интересней было идти. Тут силу уважают. Ну и, исходя из меркантильных планов Коростеня, награбленного добра больше утащим. Хотя, потери ожидаются большие, о чём я ему и сказал.

– На всё воля богов, – пожал плечами Коростень, – Погибнуть в бою, это честь для любого мужчины. Да и проводишь ты их в Ирий сам, если погибнут. Нигде не заплутают, все про то знают. Так что, не думай про это.

Вот тебе и на… Меня тут уже за 'потустороннего проводника' держат. Сколько я тут прожил, но так и понял до конца местную культуру. Фаталисты все, конченные фаталисты.

По примерным подсчётам, в поход пойдут примерно пятьсот воинов. Почти три сотни моих и две сотни горожан и отроков. А сколько реально соберётся, кто его знает. После такой убедительной победы и красочных похорон, народ окончательно поверил в 'светлое будущее' и горел энтузиазмом 'пойти и наказать' Киев. Ну и пограбить маленько. В победе никто не сомневался.

Сами сборы заняли около трёх дней, выехали поутру. Деньки были жаркие, поэтому ехали неторопливо. Все были на конях, при оружии и бронях. Спасибо варягам – снабдили с запасом.

Хотя в прошлом сражении я и не использовал магию, но в предстоящем штурме придётся. По моим планам, всё должно быть грозно, красочно и напоказ. Киевская власть должна для себя уяснить, что нас трогать – опасно для здоровья. Ну и для кошелька…

Глава 15

– …самозванец, называющий себя Духом Леса! Слуга Чернобога! Убийца! – с пеной у рта вещал с крепостной стены какой‑то лохмато – бородатый дедок, размахивая здоровенным посохом.

Не спеша, с перекурами, наше доблестное войско добралось до Киева за неделю. Конный одиночка доехал бы и за четыре дня, я бы на лапах добежал и за два. Но с такой толпой колхозян, это было не реально. Я для них хоть и авторитет, то такую ораву народа заставить торопиться – задача почти нерешаемая. Сначала они собирались, телеги ремонтировали, оружие готовили. Потом два часа из города выезжали… Это же надо на дорожку выпить, с жёнами попрощаться, ну так, вообще поговорить перед отъездом. Пока выезжали, я вздремнуть успел. Потом ехали… Не спеша.

Я сначала психанул, а потом подумал, а какого собственно хрена? Никуда от нас Киев не сбежит. Плюнул на всё и в образе собаке в свободное время носился по лесу, проверяя дорогу – вдруг засаду нам организовали? Неа, не организовали. Толи воеводы нормального у них не нашлось, толи ещё какая причина, но засаду нам киевляне не додумались устроить. Так и ехали, по пути поедая и выпивая набранный провиант.

Вот и добрались. Киев встретил нас открытыми воротами, в которые мы попробовали сходу въехать. А вот нихрена! Стража вовремя спохватилась и ворота закрыли, потом начали орать – кто такие и зачем приехали? Ну, мы особо и не скрывали, так им и ответили честно, глядя в глаза – что приехали Киев воевать и контрибуцию поиметь за грубые наезды на наш город. Они там сильно изумились, долго совещались, ну а мы, отъехав за пределы прицельной стрельбы из лука, расположились на стоянку.

Местность была совсем не пустынная, поэтому, постепенно у ворот собирался разный местный люд, как пешком, так и на транспорте. Естественно, возникали вопросы – а чего стоим и кого ждём? Наше войско, в пятьсот рыл, всерьёз никто не воспринимал. Нет, толпа солидная, но что такое пятьсот воинов – против стольного града Киева? Плюнуть и растереть. Поэтому, выяснив обстоятельства, ожидающие зрители, стали располагаться в отдалении, предвкушая бесплатное зрелище.

Ну а мой воевода, стал раздавать распоряжения – кому где стоять и чем заниматься. Так как Сармат уехал за своими соплеменниками, временно его обязанности исполнял один из воинов по имени Дымок. Не знаю, каков из него командир, но выражается он красиво. Чего стоит одна его фраза – 'Кто будет стоять не там, где ему сказано, тот будет иметь бурную ночь с толстой, старой женой любимого конюха киевского князя'. Я даже на несколько секунд подзавис, обдумывая всю глубину мысли, которую вложил Дымок в своё выражение. Судя по лицам отроков, остальные тоже сильно задумались. Поэтому стояли там, где их настигло это мудрое изречение. Глядя на них, Дымок одобрительно кивну – результат достигнут.

А потом на стены Киева пожаловало высокое начальство…

* * *

– …и постигнет тебя кара небесная! Богохульник! Христопродавец! Гореть тебе в Гиене огненной! – орал второй бородатый мужик, одетый в знакомую рясу.

– А это ещё кто? – изумлённо спросил Еруслан, глядя на поповскую рожу, – Что‑то не пойму чей это жрец.

– О… А это, Еруслан, жрец нового бога, – ответил я, – Безымянного, иноземного бога. Для которого другие боги не существуют, а все люди являются рабами.

– Это как так? – удивился Еруслан, – Как так безымянного и почему рабами?

– А вот так, – хмыкнул я, – Это у них такой бог, типа он так велик, что ему имя не нужно. А все люди должны безропотно исполнять волю – таких вот жрецов, вроде как он говорит их устами. Для этого бога все люди – покорное стадо, а он его пастух. Короче, не забивай себе голову. Плохой это бог и слуги у него поганые.

Я сплюнул себе под ноги, Еруслан подумал и тоже сплюнул. После чего мы ещё какое‑то время слушали гневные выкрики в наш адрес от разных деятелей религиозных конфессий и особо приближённых к княжескому престолу лизоблюдов. Подумалось, что сейчас перед лицом общего врага, попы и жрецы вместе, а как притихнет – начнут козни друг другу строить. Да мне пофиг. Я уже решил, что христиан щадить не буду. Лишние они тут, сильно лишние.

– Еруслан, видел этого раба божьего? Так вот, таких как он – не щадить. И тех, кто в его бога верует, тоже не жалейте. Дома их молельные разрушайте, всех кого с крестами на шее увидите – под нож. От мала до велика. Хотя нет… Детей не трогайте, пусть живут. Но взрослых не жалеть. Понял? И ещё, если увидите кто делает такое вот движение, – я перекрестился, начнёт стращать божьей карой, или взывать к жалости – 'За ради бога', рубите без жалости. Это вот и есть те самые – христовы овцы и бараны. Стадо, мать их… Это сейчас их мало, а пройдёт время и запылают костры, сжигая заживо несогласных с новой верой и поплывут по рекам порубленные идолы наших богов – осквернённые прислужниками новых жрецов. Страшное время грядёт, Еруслан, ежели не укоротить этих прислужников Чернобога.

Впечатлённый Еруслан кивнул и пошёл инструктировать войско. А я, сканируя окрестность, ощутил, как за воротами собирается большой отряд, прибывающих киевских дружинников. Значит, скоро будет атака, о чём тут же крикнул Еруслану и остальным.

* * *

В этот раз, я не возлагал надежды на победу, за счёт противостояния живой силы. По самым примерным прикидкам, Киев мог выставить против нас до десяти тысяч дружинников и примерно пятьдесят тысяч городского ополчения. Поэтому, сразу сказал своим, что этот бой целиком и полностью будет на мне. Их дело добивать недобитков и экспроприировать экспроприаторов. То есть, грабить город, когда мы туда войдём. Но перед этим, противника нужно будет деморализовать. Впечатлить по самое не могу. И вот, ворота распахнулись…

С криками и грохотом, вывалилась конная масса примерно голов в три тысячи и радостно ломанулась на нас размахивая разными орудиями убивания. А следом за ними попёрла масса разнообразного люда пешим способом, тоже очень радостная. Ну, эти скорее всего чисто пограбить шли. Если реально, то нас эти конники растоптали бы как делать нефиг. Но не в этот раз.

Выйдя слегка вперёд нашего строя, я выбросил вперёд обе руки, формируя перед наступающей лавиной конных воинов одно хитрое заклинание под названием 'Ёж'. В принципе, для того, чтобы сформировать заклятие, мне не нужно было делать какие‑то жесты, или говорить слова, всё делалось мысленно. Но тут была игра на зрителя. Все должны были видеть, что это сделал я и всё проявление сверхъестественного – это моих рук дело. Время сейчас такое, что любое выходящее за рамки обычного – деяние богов. Вот и работаю на свою репутацию.

Была идея применить 'струну', но проблема была в расстоянии, всё‑таки, 'струна' оружие ближнего боя. А вот 'Ёж', можно было накладывать на расстоянии прямой видимости. И вот, выставив ладони в сторону противника, я сделал жест – как будто что‑то от себя отталкиваю. И этот же миг, конная лавина как будто на что‑то напоролась. Повалились на землю кони, закричали от боли умирающие люди и животные. Было страшно… И красиво.

Не знаю, как неведомые создатели добились такого эффекта, это заклятие из стихии воздуха, при активации, на определённом участке местности или даже любой поверхности – по желанию мага, создавало некое подобие воздушного 'покрывала', из которого периодически выскакивали тридцатисантиметровые иглы, спрессованного до стальной твёрдости воздуха. Визуально, смотрится очень красиво. Эдакое, колышущееся, колючее марево у самой земли, похожее на лед, искрящийся на солнце.

Вот этот самый 'Ёж' и возник под копытами наступающей конницы. Время действия заклятия было не долгим, около пяти минут. Но этого хватило, чтобы вся конница исчезла как боевая единица. Но мне этого было мало. Не зрелищно, понимаешь…

Поэтому, на всю площадь земли, где орало и копошилось бывшее киевское воинство, я стал накладывать заклятия 'Морозного тумана' – аналога 'Огненного облака', только с эффектом заморозки. Заклятие достаточно быстрое, в течение двух – трёх секунд, всё находящееся в пределах его действия промерзало до насквозь. Если рассматривать его с точки зрения физики, то оно как‑то воздействовало на молекулы, просто останавливая их движение. Вот и сейчас, на кровавом поле копошащихся и орущих от боли протыкаемых иглами организмов, прекращалось всякое движение. А затем, они просто стали разрушаться, превращаясь в мелкое крошево – ёж‑то ещё действовал. Вот и крошились замёрзшие тела, перемалываемые работающим заклятием.

На поле боя обрушилась тишина, нарушаемая только хрустом шевелящегося кровавого ковра между нашим воинством и замершей в ужасе толпы ополчения. Хотя, наши были не лучше. Меньше чем за пять минут, на их глазах исчезло три тысячи конных ратников киевской дружины. Впечатлились…

А я, следуя заранее подготовленному плану, поднялся над землёй на 'Воздушной ладони' – тоже из стихии воздуха и не торопясь поплыл в сторону противника, прикидывая, что моему воинству придётся обходить эту кровавую кашу, мало приятного брести по колено в кровавом киселе, в который превратились киевское воинство. Заметив, что 'Морозный туман' и 'Ёж' дезактивировались, махнул своим – показав рукой, что бы обошли проблемное место по кругу, ну а сам так и полетел над ним в сторону ополчения.

При моём приближении, толпа заметалась, не зная, то ли на меня броситься, то ли назад бежать. А вот я не сомневался и принялся раздавать 'Струны' и 'Молнии'. Всех конечно не убил, часть успела разбежаться, не став дожидаться решения свои командиров. Но и этого хватило, что бы стража закрыла ворота.

Я остановился, дожидаясь своих земляков, а киевляне, отошедшие от шока и чувствуя себя пока в безопасности, начали дружно забрасывать меня стрелами, которые легко отражала наложенная на меня защита. Правда, я с некоторым напряжением ожидал, что снова проявит себя вражеская магия. В прошлый раз мне очень не понравилась дырка в моём теле. А если бы в голову попали? А я ведь ещё такой молодой…

Наконец, дождался. В защиту ударила какая‑то хрень, которую мой симбиот определил, как 'ледяная игла', затем прилетел знакомый фаербол. А на закуску я почувствовал, как меня неудержимо потянуло в сон. Но тут же Крис доложилась:

=Ментальная атака средней силы воздействия. Заблокировано. Информация внесена в логи памяти. Рекомендация – постоянная ментальная защита.

– Крис, мы же договорились. Вся защита на тебе, – укорил я её, – Вот и поступай как считаешь нужным.

=Принято, – с удовольствием отозвалась Крис. Растёт 'девочка', уже и эмоции появились.

– Направление атаки зафиксировала?

=Да. Даю подсветку.

Тут же на моём сканере отобразились несколько точек моих противников, располагающихся на крепостной стене. Не мудря особо, ударил в эти места заклятиями 'Кузькина мать'. До этого я даже не подозревал, насколько точно давала определения матрица Учителя заклятиям – по эффектам, которые они вызывали. Теперь, стоя под градом падающих камней, и ковыряя в ушах после грохота сработавших заклятий, я почему‑то вспомнил читанную когда‑то инфу о самой большой атомной бомбе времён СССР под названием 'Кузькина мать'. Это конечно не атомная бомба, но вообще‑то я планировал, что мы просто войдём в ворота…

Впрочем, ворот тоже не было. Как тех частей стены, где находились мои предполагаемые противники с магическими возможностями. Домов, располагавшихся за стеной – тоже не было, всё было сметено взрывом. Согласно логике заложенной в мои заклятия, вся сила взрыва была направлена вверх и в сторону от меня. Что‑то вроде мины МОН из моего времени. Поэтому, кроме временного оглушения и немногих мелких камней, никаких особенных негативных последствий от заклятия я не получил. Но впечатлило, впечатлило… Интересное заклятие. Его действие было объёмным и воздействовало на молекулярные связи предмета, на которое налагалось. Маленький предмет – маленький взрыв. Большой предмет – большой взрыв. Вот и тут, получилось так, что наложено было на достаточно большой участок стены. Хорошо рвануло, громко.

Обернувшись в сторону моих дружинников, я невольно усмехнулся. Моё 'доблестное' воинство, беспорядочно сбилось в кучу, глядя в сторону проломов, над которыми клубилась туча пыли. Крикнув им и повелительно махнув рукой что бы быстрее шевелили булками, я направился к отсутствующим воротам, сканируя местность. Живых почти не было. Ощущал несколько засветок неподвижно лежащих среди развалин и несколько удалявшихся с разной скоростью от нас – кто мог, тот убегал. И это правильно.