Текст книги "Утраченная свобода"
Автор книги: Паула Литтл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
– Никакой спешки нет, мистер Э-э-энсти. Я завтра все равно уезжаю, на неделю, или самое меньшее – дней на пять. Заходите ко мне домой… скажем, в следующий четверг. Мой адрес все знают. Где вы остановились?
Бертрам механически ответил:
– «Красный Лев», в Сити, сэр.
– Роберт! – позвал лорд Флитвуд из другого угла зала, где он что-то оживленно обсуждал с мистером Уоркуортом. – Роберт, пойди-ка сюда, рассуди нас! Роберт!
– Сейчас! – откликнулся мистер Бомарис. Он задержал Бертрама еще несколько секунд.
– Смотрите, не забудьте! Я жду вас у себя в четверг.
Мистер Бомарис рассудил, что добавить что-то еще невозможно, так как вокруг находились люди, и было ясно, что мальчишеская гордость не потерпит предположения, что его карточные долги должны быть преданы огню.
Но он все еще хмурился, когда добрался до своего дома некоторое время спустя. Улисс, прыгая и выделывая курбеты перед ним, обнаружил, что его радость не находит отклика, и залаял на хозяина. Мистер Бомарис нагнулся и рассеянно потрепал его по загривку.
– Тихо! – сказал он. – Я не в настроении для подобных излияний! Я был прав, когда говорил тебе, что ты не предназначен для того, чтобы быть худшей из моих обязанностей, не правда ли?
Я думаю, мне нужно было успокоить мальчишку: никогда не знаешь, что можно ждать от человека в его возрасте, – и мне не понравилось выражение его лица. Совершенно измученное, я почти не сомневаюсь. В то же время, будь я проклят, если выйду на улицу в это время ночи. Ему не повредят ночные размышления.
Мистер Бомарис взял со стола подсвечник, понес его в свой кабинет и поставил на рабочий стол у окна. Видя, как он садится и открывает чернильницу, Улисс проявил свои чувства, громко зевнув.
– Не заставляй меня сердиться! – сказал хозяин, макая перо в чернильницу и придвигая к себе лист бумаги.
Улисс плюхнулся на пол, два раза заскулил, и рьяно принялся чистить передние лапы.
Мистер Бомарис написал несколько быстрых строчек, посыпал листок песком, стряхнул его и совсем было собрался сложить послание, но остановился. Улисс с надеждой посмотрел вверх.
– Да, через минуту, – сказал мистер Бомарис. – Если он успел обогнать констебля…
Он положил бумагу, вытащил из внутреннего кармана толстую записную книжку и извлек из нее счет на сотню фунтов. Его он вложил в свое письмо, запечатал конверт сургучом и написал адрес. Потом поднялся и, к облегчению Улисса, показал, что теперь готов отправляться в постель. Улисс, который каждую ночь спал на коврике рядом с его дверью и регулярно, по заведенному порядку, оспаривал право Пейнсвика каждое утро входить в это священное помещение, бросился впереди него по ступенькам. Мистер Бомарис увидел, что его ждет слуга с выражением, состоящим из тонкой смеси раненой чувствительности, преданности долгу и долготерпения. Он отдал ему в руки запечатанное письмо.
– Позаботьтесь о том, чтобы оно было доставлено мистеру Энсти у «Красного Льва», где-то в Сити, завтра утром, – кратко сказал он. – Лично! – прибавил он.
Глава 13
В течение трех дней никакие вести о катастрофе, постигшей Бертрама, не доходили до его сестры. Она написала ему, умоляя встретиться у Бат-Гейт в Грин-парке, и отослала письмо с почтовой оплатой за один пенни. Когда он не появился на месте встречи и не ответил на ее письмо, она начала серьезно тревожиться и пыталась придумать способ посетить «Красный Лев» так, чтобы об этом не узнала ее крестная мать, когда мистер Сканторп прислал свою карточку в три часа пополудни. Она приказала дворецкому проводить его в гостиную и немедленно сошла вниз из своей спальни, чтобы принять его.
Ей не сразу пришло в голову, что он выглядел противоестественно торжественным; Арабелле слишком не терпелось узнать о Бертраме, и она стремительно пошла к нему навстречу, протянув руки и восклицая:
– Я так рада, что вы захотели видеть меня, сэр! Я так сильно волновалась о моем брате! У вас есть известия от него? О, не говорите мне, что он заболел!
Мистер Сканторп поклонился, откашлялся и судорожно схватил ее за руку. Несколько хриплым голосом он ответил:
– Нет, мисс. О, нет! Не заболел, совершенно точно!
Ее глаза нетерпеливо изучали его лицо. Теперь она заметила, что в его наружности чувствовалась глубокая меланхолия, и в девушке сразу же зародилось недоброе предчувствие. Она еле выговорила:
– Он не… не умер?
– Ну, нет, он не умер, – ответил мистер Сканторп тоном, который вряд ли мог кого-то успокоить. – Я полагаю, что это не так плохо. Хотя я не сказал бы, что он не умрет, если мы не позаботимся… Но не надо об этом!
– Не надо об этом? – вскричала Арабелла, бледнея от ужаса. – О, в чем же дело? Умоляю, умоляю, скажите мне немедленно!
Мистер Сканторп неловко посмотрел на нее.
– Лучше иметь наготове нюхательную соль, – предложил он. – Я не хочу расстраивать леди. Ужасное потрясение. Осмелюсь сказать, что вам понадобится нашатырный спирт и стакан воды. Позвоните слуге!
– Нет, нет, мне ничего не нужно! Умоляю, не надо! Только прекратите мои мучения! – заклинала его Арабелла, обеими руками цепляясь за спинку стула.
Мистер Сканторп снова откашлялся.
– Я подумал, что лучше будет прийти к вам, – сказал он. – Сестра… Счастлив быть вам полезным, но в бездействии. Временно, конечно, но такие уж дела. Нужно вытащить бедного Бертрама из реки Тик!
– Реки? – выдохнула Арабелла.
Мистер Сканторп заметил, что его неправильно поняли. Он поспешил поправиться:
– Нет, нет, не утонул! – заверил он ее. – Проглотил паука!
– Бертрам проглотил паука? – изумленно повторила Арабелла.
Мистер Сканторп кивнул.
– Точно так, – сказал он. – Взорвался у Пойнт Нон Плю. Бедного малого затоптали лошадиные копыта!
К этому времени в голове у Арабеллы была такая сумятица, что она не могла определить, упал ли ее несчастный брат в реку, был ранен каким-то взрывом или, как это ни прискорбно, страдал от внутреннего расстройства. Ее пульс учащенно бился; самые тревожные образы не давали ей говорить громче, чем шепотом. Арабелла спросила дрожащим голосом:
– Он ужасно ранен? Его отвезли в больницу?
– Это случай не для больницы, мэм, – сказал мистер Сканторп. – Скорее, привинчен.
Это заявление, вызвав в воображении ужаснейшее видение гроба, почти лишило Арабеллу чувств. Ее глаза уставились на мистера Сканторпа с мучительным вопросом.
– Привинчен? – слабо повторила она.
– Флот, – подтвердил мистер Сканторп, печально покачивая головой. – Говорил ему, как это будет. Не слушал. Однако если бы все пошло как надо, он мог бы заплатить свои деньги, и никакого вреда бы не было. Беда в том, что не вышло. Бывает вообще, но очень редко, если вы спросите меня.
Основное содержание этой речи дошло до Арабеллы не сразу, но вернуло краски на ее щеки. Она опустилась на стул, так как нога ее совсем не держали, и спросила упавшим голосом:
– Вы намекаете на то, сэр, что у него есть долги?
Мистер Сканторп посмотрел на нее в некотором удивлении.
– Так я вам так и сказал, мисс! – пояснил он.
– Боже милостивый, как же я раньше не могла догадаться..? О, я так боялась, что может произойти что-нибудь в этом роде! Благодарю за то, что вы пришли, сэр! Вы поступили очень правильно!
Мистер Сканторп покраснел.
– Счастлив быть вам полезным!
– Я должна пойти к нему! – сказала Арабелла. – Не будете ли вы так любезны, чтобы проводить меня? Мне не хочется брать свою горничную для такого поручения, но я думаю, что мне, пожалуй, не следует идти одной.
– Нет, меня совсем не затруднит, – согласился мистер Сканторп. – Но лучше не ходить, мисс! Это не для вас. Утонченная женщина – жалкое соседство! Напишите письмо.
– Чепуха! Вы думаете, что я никогда не была в Сити? Только подождите, пока я надену шляпу и шаль! Мы могли бы взять наемный экипаж и быть там прежде, чем леди Бридлингтон спустится вниз.
– Да, но… дело в том, что он не в «Красном Льве»! – сказал мистер Сканторп, весьма обеспокоенный.
Арабелла уже направилась к двери, но при этих словах остановилась:
– Да? Но как это случилось? Почему он ушел из гостиницы?
– Не мог заплатить, – извиняющимся тоном объяснил мистер Сканторп. – Оставил свои часы. Глупо. Могли бы оказаться полезными.
– О! – вскричала она с ужасом в голосе. – Неужели настолько плохо?
– Хуже! – уныло сказал мистер Сканторп. – Слишком рисковал и остался на мели.
– Карты! – выдохнула Арабелла потрясенным тоном.
– Фараон, – сказал мистер Сканторп. – Заметьте, никакого разговора о сделках! Но из-за этого еще хуже, потому что человеку приходится быть разборчивым во всех вопросах игры и платежа, если он идет в такое место. Я вас уверяю: клуб «Нетаковский» – самого лучшего тона. Ставки там чертовски высокие – выше моих возможностей!
– Значит, не вы отвели его туда?
– Не мог, – просто сказал Сканторп. – Я не состою членом. Это Чавкало, лорд Уайвенхоу.
– Лорд Уайвенхоу! О, какой же дурой я была! – вскричала Арабелла. – Это я познакомила брата с ним!
– Жаль, – сказал мистер Сканторп, качая головой.
– Но как непорядочно с его стороны привести Бертрама в такое место! О, как он мог это сделать? Я и не подозревала, считала его таким приятным и благородным!..
– Вежлив до конца, – согласился мистер Сканторп. – Очень хороший тип человека: очень приятный. Осмелюсь сказать, он сделал это из лучших побуждений.
– Как он мог придумать такое? – пылко сказала Арабелла.
– Весьма элитарный клуб, – пояснил он. Она сказала нетерпеливо:
– Бесполезно спорить об этом. Где Бертрам?
– Не думаю, чтобы вам было известно это место, мисс Тэллант. Оно… оно рядом с Вестминстером!
– Отлично, давайте отправимся туда сразу же!
В значительном волнении мистер Сканторп произнес:
– Нет, черт возьми! Не могу отвести леди на Уилоу-Уок! Вы не вполне понимаете! Бедный Бертрам не мог оплатить свой проигрыш, с ним не было ни пенса – ветер в кармане, кредиторы и шерифы охотятся за ним, пришлось отдать им все! Не могу сообразить, как в точности это произошло, но думаю, что он должен был вернуться в «Красный Лев» после того, как ушел из клуба, потому что с ним была его дорожная сумка. Кажется, бросился на Тотхиллские поля. Ужасные трущобы, мисс. Этот глупец должен был прийти ко мне – я был бы счастлив предоставить ему свой диван!
– Боже милостивый, почему же он этого не сделал?
Мистер Сканторп смущенно кашлянул.
– Он мог быть немного навеселе, – робко сказал он. – Еще боялся, наверное, что его посадят в тюрьму. Подумайте, такое легко могло случиться, если бы он оказался у меня. Проклятые кредиторы знают, что он мой приятель! Во всяком случае, Бертрам не со мной – не прислал мне ни словечка о том, где находится, до сегодняшнего утра – был слишком в большом унынии, смею сказать. Не упрекайте его: я сам бы так сделал!
– О, бедный Бертрам, бедный Бертрам! – вскричала она, заламывая руки. – Мне все равно, где он находится, я должна его увидеть, даже если мне придется отправиться на этот Уилоу-Уок одной!
– Боже милостивый, мисс, вы не должны этого делать! – воскликнул мистер Сканторп, ужаснувшись. – На Уилоу-Уок полно грубиянов! Кроме того, – он замолчал, по-видимому, испытывая чрезвычайное неудобство, – он не в себе!
– О, он, должно быть, в отчаянии! Ничто не удержит меня в таком случае! Я надену шляпу, и мы можем идти немедленно!
– Мисс, ему это не понравится! – в волнении сказал мистер Сканторп. – Он вполне может убить меня только за то, что я вам рассказал! Вы не можете встретиться с ним!
– Почему?
– Он немного принял! Вы видите – это не очень-то понятно! – Его вывернуло!
– Вывернуло?
– Вы не должны его упрекать! – взмолился мистер Сканторп. – Я не сказал бы вам, если бы вы так не настаивали на свидании! Чувствовал себя ужасно – его вывернуло, почувствовал лучше – стал опять глотать шаровые молнии – в результате нализался в доску, когда я его увидел!
– Вы хотите сказать, что он пил? – спросила Арабелла. – Что это такое, во имя Неба, за шаровые молнии?
– Бренди, – сказал мистер Сканторп. – К тому же дьявольски плохое. Говорил ему, чтобы он пил другое. Безопаснее.
– Каждое слово, которое вы говорите, заставляет меня еще решительнее настаивать на том, чтобы пойти к нему! – провозгласила Арабелла.
– Уверяю, что лучше бы вам послать ему немного денег, мисс Тэллант!
– Я отдам ему все, что у меня есть, но этого так мало! Я все еще не имею понятия о том, что нужно делать!
Мистер Сканторп многозначительно показал пальцем на потолок.
– Вы не думаете, что достопочтенная леди?.. – деликатно предположил он.
Арабелла покачала головой.
– О, нет, нет! Невозможно!
Мистер Сканторп задумался.
– В таком случае, мисс, лучше отвести вас к нему. Мы очень бурно разговаривали сегодня утром. Нельзя сказать, что он может натворить.
Она почти побежала к двери.
– Тогда у нас нет ни минуты на промедление!
– Нет, нет! – заверят он ее. – Не обязательно так мучиться! Он не перережет горло сегодня! Сказал девчонке, чтобы спрятала бритву.
– Какой девчонке?
Он очень смутился, покраснел и проговорил:
– Девчонке, которую он послал в мой дом с письмом. Она присматривает за ним.
– О, благослови ее Бог! – горячо вскричала Арабелла. – Как ее зовут? Как многим я ей обязана!
Так как дама, о которой шла речь, представилась мистеру Сканторпу как Болтливая Пег, ему пришлось увиливать от ответа и искренне надеяться на то, что они не столкнутся с ней на Уилоу-Уок. Он сказал, что не расслышал ее имени. Арабелла казалась немного разочарованной, но у них не было времени, чтобы терять его на пустяки. Мисс Тэллант больше ничего не сказала и выбежала из комнаты, чтобы взять шляпу и шаль.
Для нее было невозможным уйти из дома так, чтобы об этом не узнал дворецкий, который посмотрел на нее удивленно, но ничего не сказал. Через несколько минут Арабелла и мистер Сканторп сидели в ветхом экипаже.
Проехав несколько зловонных переулков, экипаж повернул на Уилоу-Уок и продолжал путь по нему некоторое время, прежде чем остановился у закоптелого здания, окна которого представляли жалкое зрелище. Кое-где были видны трепыхавшиеся вещи, вывешенные для сушки после стирки, из некоторых окон торчали разбитые стекла.
Старая ирландка, сидевшая у порога, первая обрела дар речи, разразившись радостным кудахтаньем и сообщила, что ее зовут Сью Четверть Пинты. Оправившись от своего недавнего остолбенения, Сью Четверть Пинты вдохновенно пустилась в перечень просьб, с намеком держа свою руку чашей.
Мистер Сканторп, на лбу которого застыли капли пота, взял на себя задачу побыстрее протолкнуть в дом свою подопечную, шепча ей на ухо, что она не должна вступать в разговор с дурными женщинами. Сью Четверть Пинты, никогда не упускавшая возможности добиться своего, последовала за ними, ее нищенское нытье нарастало крещендо, однако атака старой ирландки была отбита у подножия расшатанной лестницы молодой женщиной с лохматой копной жирных светлых волос, наружность которой разрушительное действие джина еще не полностью лишило миловидности.
Она была в безвкусном платье, испачканном в разных местах, с таким глубоким вырезом, будто предназначенным для того, чтобы открывать нижнюю грязную сорочку. Эта дама, прогнав Сью Четверть Пинты серий замечаний, ни одно из которых не показалось знакомым Арабелле, повернулась и встретила благовоспитанных посетителей воинственным выражением лица и подбоченясь. Она потребовала от мистера Сканторпа, который был, видимо, ей знаком, объяснить, зачем он привел с собой гостей. Мистер Сканторп сдавленным голосом издал одно слово:
– Сестра! – После этого белокурая красавица обратила пару своих свирепых, налитых кровью глаз к Арабелле и воскликнула:
– Хо! Сестра, правда?
– Девушка, которая принесла мне записку! – застенчиво объяснил Арабелле мистер Сканторп.
Другого пропуска к расположению Арабеллы белокурой красавице не требовалось. Если мисс Тэллант сознавала сильный аромат сумасбродства вокруг Болтливой Пег, то не подала вида, но двинулась вперед, протянув руки, с импульсивными словами на губах.
– О, вы та девушка, которая была добра к моему брату? Вы должны позволить мне поблагодарить вас! Я никогда, никогда не смогу отплатить вам! Мистер Сканторп говорил мне, что вы позаботились о нем, когда он… когда он пришел сюда!
Болтливая Пег мгновение пристально смотрела на нее, потом сказала враждебно:
– Я нашла парня, зеленого, как тоска, ясно? Он в жутком похмелье! Наполовину воображала, наполовину дурак – вот он кто. Убейте меня, не знаю, что вы в нем находите!
– Мисс Тэллант, пойдемте лучше наверх, – сказал тоскующий мистер Сканторп, для которого словарь Болтливой Пег был более понятен, чем Арабелле.
– Ты заткни свое поддувало, придурок! – посоветовала Болтливая Пег. – Оставь меня в покое, а то лопнешь от гордости! – Она снова повернулась к Арабелле и грубо сказала. – Жулик, а? Он говорит, там за ним легавые. В карманах у мошенника не было ни монеты, когда я его нашла там, где он вдрызг надрался. Я привела его с собой; убейте, не знаю, зачем! – Она показала большим пальцем на лестницу. – Вы хотите забрать его: это притон не его и не мой тоже! Купила ему жратву, которую он не ест! Вы хотите забрать его – добро пожаловать!
Заключая из этих слов, что Болтливая Пег снабжала Бертрама едой, Арабелла со слезами на глазах схватила ее за руку, сжав с горячей благодарностью, и произнесла дрожащим голосом:
– Как вы милы! В самом деле, спасибо! Он только мальчик, понимаете, и что стало бы с ним без вас, я не смею даже подумать!
– Ну, от этого я мало выручила, – с неподдельным сарказмом заметила Болтливая Пег. – Вы с ним со своими словами, от которых язык сломаешь! Идите наверх, вы и этот бездельник рядом с вами, похож на зубодера! Первая дверь направо: он еще не очухался!
С этими сердечными словами она повернулась на каблуках и гордо вышла из дома, толкая перед собой Сью Четверть Пинты, у которой хватило наглости снова ступить на порог. Мистер Сканторп поспешил проводить Арабеллу вверх по ступеням и укоризненно сказал:
– Не следовало говорить с Ней! Это вам совсем не пристало! Уверяю вас!
– Не пристало! – презрительно воскликнула мисс Тэллант. – У нее доброе сердце, сэр!
Изумленный, мистер Сканторп попросил прощения и толкнул дверь, на которую указала Болтливая Пег.
Из комнаты послышался голос Бертрама, и, не ожидая приглашения своего сопровождающего, Арабелла подняла щеколду и быстро вошла.
Бертрам приподнялся с кровати на локте, когда открылась дверь. Лицо его выражало мрачное предчувствие. Он был полностью одет, а вокруг шеи обернута косынка. Молодой человек выглядел больным и неряшливым. Увидев Арабеллу, он издал что-то вроде всхлипа, с трудом сел на кровати, потом поднялся на ноги.
– Белла!
Она кинулась в его объятья, едва сдерживаясь, чтобы не разразиться слезами, горячо к нему прижимаясь. Его дыхание отдавало спиртным перегаром. Хотя это и потрясло ее, она не отпрянула от него, только обняла еще крепче.
– Ты не должна была приходить! – нетвердо сказал он. – Феликс, как ты мог привести ее сюда?
– Предупреждал, что ей это не понравится, – оправдывался мистер Сканторп. – Очень настаивала на том, чтобы повидать тебя!
Бертрам застонал.
– Я не хотел, чтобы ты знала!
Она освободилась, вытерла слезы и села на один из стульев.
– Бертрам, ты знаешь, что это чепуха! – сказала она. – К кому же тебе обращаться, если не ко мне? Мне так жаль тебя! Что ты должен был пережить в этом ужасном доме!
– Симпатичный, не правда ли? – язвительно сказал он. – Я не знаю, как очутился здесь: меня притащила сюда Болтливая Пег. Ты должна знать, Белла, я был таким пьяным, что не помню ничего, что случилось после того, как я убежал из «Красного Льва»!
– Я понимаю, – сказала она. – Но, Бертрам, умоляю, не пей! Все и так плохо, а от этого делается еще хуже! Ты плохо выглядишь, и не удивительно! У тебя болит горло, родной?
Он вспыхнул, его руки инстинктивно поднялись к косынке вокруг шеи.
– Это! О, нет! Обманываю торговца мануфактурными товарами, дорогая!
Он увидел ее обескураженный взгляд и добавил с коротким смешком:
– Ты будешь удивлена, какому жаргону я научился от здешних хозяев! Я попался в лапы к старьевщику – по крайней мере, Пег проворачивает за меня дела! В закладе, Белла, в закладе! Мне скоро нечем будет прикрыть спину, хотя это не имеет значения!
Мистер Сканторп, сидевший на краю кровати, обменялся многозначительными взглядами с Арабеллой. Она отрывисто сказала:
– Это имеет большое значение! Мы должны подумать о том, что делать. Только скажи мне, сколько ты должен!
Он не испытывал желания разглашать сумму, но Арабелла настаивала, и через некоторое время Бертрам выпалил:
– Она превышает семь сотен фунтов! У меня нет никакой возможности рассчитаться!
Девушка была ошеломлена, так как не могла предположить, что можно задолжать такие деньги. Это было выше ее понимания, так что она не стала удивляться, когда Бертрам, бросаясь на другой стул, начал говорить о способах положить конец своему существованию. Арабелла позволила ему продолжать, догадываясь, что отчаяние нуждается в таких безумных излияниях, и не опасалась по-настоящему, что он приведет свои угрозы в исполнение. Пока брат говорил, она мучительно думала о том, как разрешить его трудности, слушая Бертрама вполуха, но время от времени похлопывая его по руке. Наконец вмешался мистер Сканторп, вкладывая в свои слова большую долю здравого смысла:
– Не думаю, что тебе нужно прыгать в реку, дорогуша. Сестре твоей это не понравится. Может стать известно знакомым. Хотя твоему гувернеру, кстати, это может прийтись по душе: никогда нельзя в точности сказать!
– Нет, в самом деле! – сказала Арабелла. – Ты не должен больше об этом говорить, Бертрам! Ты знаешь, как это грешно!
– Ну, полагаю, я не стану убивать себя, – сказал Бертрам угрюмо. – Только вот что я вам скажу: я никогда не предстану перед лицом отца с этим!
– Да, да, – согласилась она. – Семьсот фунтов! Бертрам, как это оказалось возможным?
– Шесть сотен я проиграл в фараон, – сказал он, опуская голову на руки. – Остальное… Ну, был там один портной, и лошадь, которую я нанял, и мой счет в гостинице – ох, дюжина разных вещей! Белла, что мне делать?
Когда он так говорил, то был похож на того младшего брата, которого она знала, с выражением испуга на лице и безосновательной зависимостью от ее способности помочь ему выбраться.
– Счета не имеют значения, – произнес мистер Сканторп. – Уезжай из города: за тобой не последуют. Не жил под своим именем. Карточные долги – другое дело. Нужно раздобыть денег. Долг чести.
– Знаю, черт тебя возьми!
– Но все долги – долги чести! – сказала Арабелла. – В самом деле, сначала ты должен оплатить свои счета!
Между двумя джентльменами промелькнул взгляд, показавший их молчаливое согласие не терять времени на спор с женщиной о предмете, который ей никогда не понять. Бертрам провел рукой по лбу, коротко вздохнул и сказал:
– Можно сделать только одно. Я все обдумал, Белла, я хочу поступить на военную службу под чужим именем. Если меня не примут в кавалерию, я присоединюсь к пехотному полку. Мне нужно было сделать это вчера, когда я только подумал об этом, но сначала я должен кое-что сделать. Дело чести. Я напишу отцу, конечно, и он вырвет меня из своего сердца, но этому нельзя помочь!
– Как ты мог подумать такое? – пылко вскричала Арабелла. – Это будет для него таким горем – о, я даже не смею подумать об этом! – но ты должен знать, что никогда, никогда наш папа не поступит так не по-христиански и не выбросит тебя! О, не пиши ему пока! Только дай мне время продумать, что я могу сделать! Если бы отец знал, что ты должен все эти деньги, я уверена: он заплатил бы все до последнего пенни, хотя бы это разорило его!
– Как ты можешь думать, что я окажусь таким болваном, чтобы сказать ему об этом? Нет! Я скажу ему, что все мои мысли только об армии и что я должен поступить на военную службу!
Эта речь испугала Арабеллу гораздо больше, чем предыдущий разговор о самоубийстве, ибо она полагала, что он вполне может отважиться перейти на королевское довольствие. Она почти прошептала:
– Нет, нет!
– Это должно случиться, Белла, – сказал он. – Я уверен, что армия – это все, на что я гожусь, и я не могу показаться перед людьми с висящими на мне долгами. Особенно с долгом чести! О Боже, я, наверное, потерял разум!
Его голос прервался, и он не мог говорить некоторое время. В конце концов он сумел выдавить подобие улыбки и сказал:
– Хорошенькая мы парочка, да? Ты-то не сделала ничего такого вроде меня.
– О, я так ужасно вела себя! – воскликнула она. – Это моя вина, что ты дошел до такого состояния! Если бы я не представила тебя лорду Уайвенхоу…
– Ерунда! – сказал он. – Я бывал в игорных домах и до встречи с ним. Он не был обязан знать, что я не так хорошо обеспечен, как он! Я не должен был идти с ним в игорный клуб. Только я проиграл деньги моментально и думал… я надеялся… О, от разговоров выгоды не будет! Но вся эта болтовня на твоей совести!
– Бертрам, кто выиграл твои деньги в «Нетаковском»? – спросила она.
– Банк. Это был фараон.
– Да, но кто-то ведь держит банк!
– Несравненный.
Арабелла уставилась на него.
– Мистер Бомарис? – выдохнула она. – Бертрам кивнул. – О, нет, нет, не говори этого! Как он мог тебе позволить… Нет, нет, Бертрам!
Она выглядела такой же удрученной, как он озадаченным.
– Отчего же, черт возьми, ему нельзя?
– Ты просто мальчик! Он должен был знать! И принимать счета с твоей подписью! Несомненно, он должен был отказаться делать это!
– Ты не понимаешь! – нетерпеливо сказал он. – Я пришел туда с Чавкало, так почему же он должен был отказать мне в игре?
Мистер Сканторп кивнул.
– Очень неудобная ситуация, мисс. Чертовски оскорбительно отказывать человеку в игре.
Арабелла могла не оценить щепетильности законов чести, которые разделяли оба джентльмена, но вынуждена была признать, что так принято в мужских кругах.
– Я не могу думать по-другому, – сказала она. – Но не будем об этом! Дело в том, что он… что я лично знакома с ним! Не отчаивайся, Бертрам! Я убеждена, что если пойду к нему, объясню, что ты несовершеннолетний и не сын богача, он простит тебе долг!
Мисс Тэллант замолчала, потому что нельзя было ошибиться в выражении потрясенного неодобрения, написанного на лицах Бертрама и мистера Сканторпа.
– Боже милостивый, Белла, что же ты скажешь в следующий раз!
– Но, Бертрам, он в самом деле не такой гордый и неприветливый, каким его считают многие люди! Я… я нашла его весьма любезным и добрым!
– Белла, это долг чести! Если даже у меня уйдет вся жизнь на то, чтобы расплатиться, я должен это сделать, и так я ему и скажу!
Мистер Сканторп кивнул с рассудительным одобрением такого решения.
– Потратить свою жизнь на то, чтобы расплатиться с человеком, который настолько богат, что для него эти шестьсот фунтов все равно что шиллинг для тебя? – вскричала Арабелла. – Ведь это нелепо!
Бертрам в отчаянии посмотрел на своего друга. Мистер Сканторп старательно сказал:
– Ничего не поделаешь, мисс Тэллант. Долг чести есть долг чести. Никак не отвертишься.
– Я не могу согласиться! Я признаю, мне не нравится это, но я могла бы так поступить, и я знаю, что мистер Бомарис никогда бы не отказал мне!
Бертрам схватил ее за руку.
– Послушай, Белла! Я думаю, ты не понимаешь – действительно, я вижу, что ты не понимаешь! Но если ты посмеешь сделать подобную вещь, я клянусь, ты меня никогда не увидишь! Кроме того, даже если он действительно порвал бы мои долговые расписки, я все равно буду чувствовать себя обязанным выплатить этот долг! Теперь ты еще предложишь просить его, чтобы он оплатил за меня счета!
Арабелла виновато покраснела, потому что подобная идея только что промелькнула у нее в голове. Неожиданно мистер Сканторп, чье лицо секундой раньше выражало оцепенение, издал три сакраментальных слова:
– Есть одна мысль!
Брат и сестра тревожно посмотрели на него: Бертрам – с надеждой, Арабелла – с некоторым сомнением.
– Знаете, что говорят? – вопросил мистер Сканторп. – Банк всегда выигрывает!
– Это мне известно, – с горечью сказал Бертрам. – Если тебе больше нечего сказать…
– Подожди! – сказал мистер Сканторп. – Открой себе банк! – Он увидел тупое недоумение на лицах собеседников и добавил с оттенком нетерпения: – Фараон!
– Открыть казино для игры в фараон? – недоверчиво сказал Бертрам. – Ты, должно быть, сошел с ума! Ведь даже если это не самое сумасшедшее предложение, которое я когда-либо слышал, нельзя открыть игорный дом, не имея капитала!
– Подумал и об этом, – сказал мистер Сканторп не без гордости. – Иди к моим опекунам. Иди сразу же. Не теряй ни секунды.
– Боже милостивый, ты же не предполагаешь, что они позволят трогать твой капитал по такой причине?
– Не знаю, но почему бы и нет! – возразил мистер Сканторп. – Всегда пытаются увеличить его. Постоянно пилят меня, чтобы прибавлял состояние! Очень хороший способ это сделать: удивляюсь, что они сами его не придумали. Лучше пойти и сразу повидаться с моим дядей.
– Феликс, ты простофиля! – раздраженно сказал Бертрам. – Никакой опекун не позволит тебе сделать это! А даже если позволят, Боже мой, никто из нас не захочет провести свою жизнь в управлении игорным домом!
– И не нужно, – сказал мистер Сканторп, упрямо не сдавая позиций. – Только чтобы расплатиться с долгами! Хватит только одной удачной ночи. Потом закрыть банк.
Он так страстно увлекся своим проектом, что его нельзя было так просто отговорить от этого желания. Арабелла обратила взгляд к Бертраму, который откинулся на спинку стула после оживленной дискуссии в состоянии безнадежного уныния.
– Я подумала кое о чем, – сказала она. – Я знаю, что должна изобрести что-то! Только, пожалуйста, не вступай в армию, Бертрам! Не сейчас! Только если я потерплю неудачу!
– Что ты хочешь сделать? – спросил он. – Я не поступлю на военную службу, пока не увижу мистера Бомариса и не объясню ему положение дел. Это я должен сделать. Я… я сказал ему, что в Лондоне у меня нет средств и я намерен послать за ними в Йоркшир, так что он просил обратиться к нему в четверг. Бесполезно так смотреть на меня, Белла! Я не мог сказать ему, что проигрался в пух и прах и не имею средств, чтобы расплатиться, когда вокруг нас стояли все эти люди, слушая наш разговор! Я скорее бы умер! Белла, есть ли у тебя хоть какие-нибудь деньги? Ты не могла бы одолжить мне немного, чтобы выкупить мою рубашку? Я не могу пойти на встречу к Несравненному в таком виде!
Она вложила свой кошелек в его руки.
– Да, да, конечно! Если бы я не покупала себе перчатки, и туфли, и новый шарф! Осталось только десять гиней, но этого хватит для того, чтобы у тебя было больше удобств, пока я не придумаю, как помочь тебе, не правда ли? Пожалуйста, переезжай из этого ужасного дома! Я видела много постоялых дворов на дороге, и один-два из них показались мне приличными!
