Текст книги "Перерождение: Древо (СИ)"

Автор книги: Пауль Эскапист

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

– Ладно. Давай перейдем к делу.

– Хочешь раньше срока узнать решение Старейшин?

– Да.

– Согласились, причем единогласно.

– Отлично. Пусть шанс на обратное был невелик, но все же он был.

На некоторое время между двумя дриарами повисла тишина. Первым её нарушил Хранитель.

– Ты точно уверен в своем решении?

– Конечно уверен. Если бы не был уверен, то не стал бы просить тебя о подобном.

– Н-да, – издал тихий вздох Хранитель, – интересный же способ ты выбрал, чтобы оставить след в истории, отец.

Гаратил неловко улыбнулся, признавая правоту сына.

– Сам знаешь – меня всегда тяготила мысль о том, что после смерти я не стану частью леса, подобно своим детям. И пусть такой способ не то же самое, что ждет вас, однако он меня вполне устраивает.

– И что, тебе совсем не страшно умирать?

– Смерть – это процесс естественный, как опадание листвы после засушливого дня. – заметил Гаратил.

– Но ведь ты даже не знаешь, что будет после нее.

– А ты знаешь?

Фарнаал лишь прикусил губу, оставляя этот вопрос без ответа и избавив этот разговор от продолжения.

– Скажи, это ведь все происходит по его задумке? – спустя какое-то время обоюдного молчания спросил старик.

– Да. Было так просто догадаться? – ответил Хранитель чуть погодя.

– Нет, наоборот. Просто я живу уже слишком долго и застал те времена, когда Лес был более отзывчив. Изменения происходили слишком медленно, чтобы другие могли их заметить, однако я-то все помню.

– И что заставило тебя усомниться в естественной природе происходящего?

– То, что ты на это слишком слабо отреагировал. Был кончено вариант, что ты просто не подаешь виду, однако я тебя слишком хорошо знаю – о надвигающейся проблеме ты бы сообщил еще тогда, когда она появилась.

Фарнаал лишь тихо рассмеялся.

– Ха-х, тут ты действительно прав. На самом деле все гораздо стабильнее и «истощение» не более чем временное явление.

Старый дриар ухватился за эти слова, ведомый проснувшимся любопытсвом.

– Можно ли мне под конец узнать о мотивах Хозяина Леса? Все равно ведь скоро сам стану его частью.

Хранитель задумался. Некоторое время он простоял в тишине, а уже потом ответил

– Пожалуй тут не особой тайны. Просто мы слишком засиделись на одном месте, в то время как Лес разрастается все дальше. А все из-за того, что нам незачем активно осваивать новые части леса, так как пропитания у нас в достатке. Детей же у нас не так много, чтобы можно было бы говорить о масштабном расселении в ближайшие лет сто или больше. Поэтому и пришлось разыграть это небольшое представление.

– Получается, раз в этом принимал участие и Мафусаил, то ты мог обойтись и без моего участия?

– На самом деле не мог. Ты за свою жизнь должен был понять, что он хочет, чтобы мы сами научились справляться со своими проблемами, так что мне действительно пришлось учиться воздействовать на Древо Рождения. Не скрою, способ изменить его без твоего участия есть, однако на то, чтобы его найти, у меня просто не хватит опыта даже если я всю оставшуюся жизнь буду заниматься только этим. Так что не думай, что я лишь ради тебя это затеял.

– Разве? Я-то думал, что любящий сын решил утолить последнее желание своего полуживого отца, а он просто попросил его от безысходности.

Рука Хранителя снова встретилась с лицом. Раньше он слишком уж часто воспринимал такие странные шутки отца всерьез, из-за чего и страдал. Теперь же он, пусть и с трудом, различал, когда старик нарочно прибедняется, а когда говорит серьезно.

– Вот только не надо строить из себя обиженного. Ты в любом случае остался в плюсе.

– Тц, – расстроился Гаратил, не добившись нужной реакции, – слишком уж вы все умными стали. Когда ты там готов будешь?

– Еще пару недель, и ты сможешь уйти как хотел.

– Нда, не быстро. Ну ладно, навещу тогда Гортора – обрадую его своим скорым уходом.

– Эмм, не думаю, что получится это сделать.

– А? Почему это?

– Он сегодня умер, поэтому я и задержался…

Старый дриар внимательно посмотрел на сына, всматриваясь в его лицо выискивая признаки обмана, и, не найдя их, лишь вздохнул.

– Вот ведь гад, первый ушел. И ведь даже не попрощался… Кто у них теперь вожак?

– Кор.

– Передай ему мои поздравления. Все же не просто было отстоять это право у многочисленных братьев.

– Обязательно передам.

На этом разговор как-то сам по себе закончился и Хранитель, попрощавшись, покинул поляну. Ну а старейшина всю оставшуюся ночь смотрел на прикрываемое листьями чистое звездное небо, отправившись домой лишь под утро.

* * *

Несколько недель назад Вождь с Воинами отправились на Битву Сильнейших, оставив в племени малую часть достаточно сильных соплеменников, чтобы, за время их отсутствия, случайно забредшие саблезубые не смогли доставить племени проблем. Более серьезных хищников в землях племени Темной Ночи не водилось.

Воины этого племени, пусть и не славились какими-либо уникальными способами применения Силы, были довольно опасными противниками, всерьез занявшись обработкой металла с минимальным участием духов, так как те мало чем могли помочь в этом деле, и оттачиванием своих боевых навыков. Это то и делало из них опасных противников.

Оставшиеся орки словно бы сидели на одном большом колючем кусте. Оно и не удивительно, ведь скоро станет ясно положение их племени среди остальных. Кто-то даже порывался отправиться в путь вместе с воинами, однако Вождь разумно решил отправиться малым отрядом, так как те земли были более богаты на опасных хищников, а подвергать племя опасности он не хотел, как бы сами орки не стремились поглазеть на предстоящее зрелище.

Все приготовления к Битве Сильнейших недавно были завершены, а время проведения уже оговорено между Шаманами всех, даже самых захудалых, племен. На последнем Большом Совете также все племена были разбиты на несколько групп, внутри которых и будет проводиться борьба за первенство. Сделано это было не очень равномерно, так критерием было не только число участвующих в одной группе, но и численность их племен, размер их земель, а также сила их духов.

Впрочем, все это пусть и волновало орков, однако происходило где-то там, далеко на восходе солнца. Здесь же, в самом племени, они продолжали жить в привычном для себя ритме, ожидая вестей от ушедших.

Охотники отдыхали после успешной вылазки, молодняк резвился, бегая между шатров, женщины занимались разделкой туши какого-то животного, по которой уже нельзя было определить его видовую принадлежность, и многое другое, что уже стало привычным для наблюдавших за лагерем людей.

Впрочем, о наличии чужаков орки не подозревали, так как еще совсем недавно в той стороне никого не было, как и не было намеков на развернувшиеся далее события. Первыми неладное заподозрили охотники, приметив шевеление высокой травы вдалеке, а затем увидели и тех, кто эту траву шевелил.

Ранее никогда не видя подобных существ, так похожих на них, но не относящихся к их виду, орки начали стремительно вооружаться, готовясь отражать готовящиеся нападение. Сомнений в намерениях чужаков у них не было, так как те шли с оружием и явно не с мирными намереньями, что тут же подтвердили выпущенные по лагерю стрелы. Времени на подготовку у орков уже не было…

От измельчения целебных трав его отвлек шум снаружи. Ар’Шос, ученик Шамана, которого сейчас не было в племени, был вынужден прервать свое занятие дабы разобраться в происходящем, однако, распознав в шуме сигнал тревоги, он тут же отбросил в сторону свое возмущение и бросился на подмогу своим соплеменникам в борьбе с неизвестной ему угрозой.

Буквально вылетев из шаманского шатра с копьем наперевес, он тут же поймал своим телом несколько стрел. Орк взревел от возмущения, ведь подобное было явным нарушением Правил Войны, однако, обратив внимание на поразившие его стрелы, он понял, что те слишком мелкие для того, чтобы стрелять ими из луков.

Этой секундной заминкой воспользовался кто-то из напавших, и попытался пристрелить выбежавшего из шатра орка выстрелом в шею, однако промазал и оставил лишь царапину на щеке. Ар’Шос взяв под контроль свою ярость и даже не обратив внимания на новое ранение, так как эти зубочистки могли серьезно навредить лишь детям, он бросился на подмогу ближайшему соплеменнику, которого взяли в оборот двое, сильно напоминающие орков, но меньше их на целый локоть и с розоватой, словно о ощипанной птицы, кожей.

Однако добежать до собрата он не успел – того объяло яркое пламя, а ноги погрузились в ставшую мягкой землю. Это заставило Ар’Шоса, так и не успевшего отбежать от шаманского шатра, осмотреться, и увиденное ему очень не понравилось.

Орки дали напавшим достойный бой, однако их было куда меньше, чем нападавших. Это не было бы проблемой, если бы бой шел лишь в ближнем бою, однако эти недо-орки непонятным для Ар’Шоса образом повелевали землей, воздухом, водой и даже вызывали огонь, что было просто немыслимо для ученика шамана. Духи тоже были способны на подобное, однако не в таких масштабах и просили за это слишком много Силы.

Наблюдая за смертью одного из охотников, голова которого в этот момент отделилась от тела, а кровь разлетелась от последующего за этим порыва ветра, он вдруг ясно понял, что это конец.

«Конец». Это слово вырвало ученика шамана из оцепенения. Да, это именно он – Вождь с сильнейшими воинами и частью охотников ушли на Битву сильнейших, без них шансов победить нового врага у племени не было, Ар’Шос умел мыслить трезво даже в столь критических ситуациях. А значит нужно заставить врага умыться кровью, но не ему. Он был уверен, что его соплеменники пришли к тому же выводу, так как за столь скоротечную схватку они, пусть и не могли ничего противопоставить этим противоестественным атакам, однако перед тем, как получить смертельные ранения, часто забирали с собой противников, что посмели к ним приблизиться со своими железяками. Однако врагов все же было слишком много.

Осознав неминуемую гибель соплеменников, Ар’Шос ринулся обратно в шатер, чтобы сделать то, что может только он – предупредить Шамана о новых врагах.

Сейчас духи всех без исключения племен наблюдали за Битвой Сильнейших, уделяя мало внимания происходящему в собственых племенах, и, чтобы передать им послание, нужно было прибегнуть к ритуалу. Однако, у молодого орка не было времени на камлание и ритуалы, а значит оставался лишь один способ, прибегать к которому, в обычных обстоятельствах, было запрещено – жертвоприношение.

Выдернув стрелу из плеча, он окунул пальцы в вытекшую оттуда кровь и провел ими от глаз до подбородка, нарисовав две алые полосы. Дальше пошли несколько простых узоров на руках и один на груди, завершивший последние приготовления.

Ар’Шос достал сделанный им самим ритуальный кинжал и затем, взяв его в обе руки, вонзил его промо в собственное сердце. Почувствовав, как холодное лезвие достигло своей цели и пронзило сердце насквозь, он, подавляя собственные инстинкты, медленно вытащил оружие из раны. Хлынувшая ручьем кровь обагрила зеленую кожу орка. Однако тот, даже чувствуя отголоски зова предков, нашел в себе силы выпустить всю скопившуюся в нем ярость в одном единственном крике, от которого даже звуки боя на время остановились.

В этот момент в шатер ворвались те, с кем еще недавно сражались оставшиеся снаружи орки. Всего за пару удар бьющегося в агонии сердца зеленого великана, воин одним ударом меча снес тому голову, отправляя Ар’Шоса на встречу предкам…

Глава 20. Изменения

Один князь три месяца осаждал вражескую крепость и никак не мог взять её. Недовольный своим войском, он велел советнику отправить письмо домой с приказанием прислать на подмогу ещё дружину из самых отчаянных храбрецов. Но советник заметил ему, что армия баранов под командованием льва лучше, чем армия львов под командованием барана. И предложил прислать лучше другого командующего.

«Притча из интернета»

* * *

В самом центре орочьих степей, недалеко от места, где подошли к концу амбиции Ур’Гаша, за долгие годы после смерти Шамана Зула из племени Белого Когтя, у реки вырос огромный, по сравнению со всеми ранее существующими, лагерь. В его создании принимали участие практически все племена, внося посильный вклад в общее дело. Чего только стоят каменные глыбы, притащенные с далеких гор на восходе солнца, без которых многие шатры рухнули бы, не выдержав собственного веса. Впрочем, они и до сих пор иногда валятся на особо разбуянившихся жителей. Сердцем же лагеря была арена, на постройку которой и ушла большая часть времени.

Она представляла из себя большую яму с плоским дном, в центре которого был каменный пьедестал. По ее краям, обложенным камнем, на равном расстоянии друг от друга стояли точные копии идолов всех племен, а между ними были проложены каменные жерди, по которым, во время ритуала, будет течь кровь принесенных в жертву животных. На расстоянии пяти шагов от края ритуальной ямы начинались трибуны, с которых остальные орки будут наблюдать за ходом ритуальных боев.

Однако сейчас арена пустовала, ведь ритуал начнется лишь через несколько дней, а шаманы еще не закончили свою обсуждения…

* * *

Ар'Нурак сидел в большом шатре вместе с шаманами других племен. В помещении царил полумрак, а единственным источником света были ярко тлеющие угли, на которых догорали приятно пахнущие травы. Это было последнее собрание Круга Шаманов в нынешнем составе, ведь после завершения ритуала право присутствовать на нем останется лишь у шестерых шаманов из прежнего состава. Именно поэтому одной из тем для обсуждения стало участие Племени Темной Ночи в Битве Сильнейших.

Шаман хорошо помнил, духи связались с ним, когда отряд его племени был уже почти у цели своего пути. Вождю и сопровождавшим его воинам пришлось спешно устраивать привал, дабы он смог разглядеть пришедшее ему видение, которое вгрызлось в его память на всю оставшуюся жизнь.

Ему явились образы лагеря и прошедшего там сражения, терпкий привкус крови и запах неминуемой гибели, что окутал его соплеменников. А также чувство ярости и гнева, перемешанные с решимостью в предсмертном крике его ученика, ощущение стекающей по щекам крови, которое и вытянуло его обратно в реальный мир. В мир, который предстал перед ним в красных тонах, ибо из глаз его сочилась кровь… Орк мотнул головой, прогоняя навязчивые воспоминания. Тогда они чуть не развернулись обратно, дабы догнать и уничтожить тех, кто подло напал на их соплеменников, однако все же нашли в себе силы продолжить путь и принять участие в ритуале.

Он рассказал о случившемся остальным шаманам. Некоторые из них, кто также оставил свои племена в тех местах, стали отправлять им послания через духов, дабы предупредить о новой опасности, ведь практически все сильные воины из их племен также отправились на Битву Сильнейших. К огромному сожалению Ар’Нурака, спасти удалось не всех – еще два племени были уничтожены злосчастными бледнокожими, что еще сильнее накалило обстановку перед предстоящим событием.

Как оказалось, новость о бледнокожих разошлась среди духов подобно кольцам по воде от брошенного камня, взбаламутив и так напряженных сущностей, не на шутку напугав остальных шаманов. Некоторые из них даже стали связывать произошедшие нападения с началом исполнения пророчества Зула, а именно со второй частью, где говорилось о смертельной угрозе с заката.

На фоне всего этого всплыл вопрос о том, должны ли воины из уничтоженных племен участвовать ритуале, что решительно не нравилось Ар’Нураку, о чем он и собирался заявить, когда придет его черед говорить перед Кругом Шаманов. Ну а пока он слушал высказывание Гор’Гора, шамана племени Крепкого Камня, что располагалось на восходе.

– …В видениях Зула Видящего говорилось о тварях, что прилетят с заката. Я не считаю это исполнения пророчества. Пусть племена с заката сами с ними разбираются. Что же об участии Воинов из племен, уничтоженных бледнокожими, в ритуале – я считаю они должны примкнуть к победителю Битвы Сильнейших из другого племени своих земель, и отомстить за погибших во время общего похода. Я все сказал.

Ар’Нурак сделал себе зарубку в памяти, что при удобном случае надо бы набить морду если не самому шаману, то хотя бы попросить пришедших с ним орков спровоцировать воинов из племени Крепкого Камня на драку. Однако это подождет, а сейчас ему надо убедить окружающих допустить Воинов из уничтоженных племен к ритуалу, а то, выслушав шаманов двух других потерпевших племен, он сомневался в их способностях доказать что-либо с помощью слов, а не кулаков.

Прочистив горло громким кашлем, заодно обратив на себя внимание всех присутствующих, он начал говорить…

– Как вы помните, Ритуал был задуман чтобы сплотить все наши племена перед лицом смертельной угрозы. И вы хотите, чтобы наши Воины, которые потеряли все по пути сюда, молча смотрели, как уходит их шанс возглавить поход на бледнокожих? Мы да конца не знаем, о чем было пророчество, однако я могу сказать одно: Какая бы опасность нам не грозила, она будет гораздо страшнее, чем битва в этом ритуале. И если мы сейчас будем бежать от этой битвы и надеется на то, что победитель захочет отомстить за наших соплеменников, то как мы будем обучать наших детей Гордости Воина? Как будем их учить сражаться, отдавая всего себя без остатка, если сами стиснули зубы и промолчали, когда надо было орать во всю глотку от гнева. Для нас осталась лишь одна дорога – дорога мести. И мы либо умрем, либо отомстим… Я все сказал.

* * *

Тем временем, в одной из многих таверн Антолии, где сейчас практически не было посетителей, двое мужчин сидели за выпивкой, переговариваясь между собой.

– Так значит, маги вас опять обставили?

– Ага, представь себе. Начальство сказало, мол вы только гибнуть и можете от этих тварей, а победить можете лишь толпой… Ик!

– Да ладно, кто же такое ляпнул?

– Градоначальник тот и ляпнул – мне знакомые из ратуши рассказали, ну я и психанул, Ик, выпил и пошел магам лицо бить.

– А им то зачем?

– А шоб носы не задирали, во как! – после этих слов он сделал еще один глоток из большой деревянной кружки, а затем продолжил, – Ну меня и отправили в наказание сюда, воришек по городу гонять.

– Так-то уж это наказание?

– И не говори, там хоть было врага видно, а в лесах что зверь, что человек следы оставляют, а тут, в городе, по следам никого не выследишь и даже не поймешь, что вор сидит перед тобой… Ик! Вот ты, например, вор?

– Я? Нет. Как тебе такое вообще в голову пришло. Расскажи лучше, что там с магами стало.

– А что с ними стало?

– Ну, ты им морду бил.

– Ну, бил, и что?

– И что с ними стало?

– С магами то? А что им будет. Я же пьяный был, бил без Силы, вот и выжили они все, пусть и с поломанными носами. – он снова приложился к кружке. – А вообще, знаешь чего?

– Чего?

– Я слышал, что глава гильдии хочет специальный отряд создать для войны с нелюдью.

– А это еще зачем?

– Ну дык, мы то пару их стоянок зачистили…Ик! Даже нескольких живьем взяли.

– Да ладно?

– Ага, представляешь? Они еще, оказывается, по нашенски понимают, да и речь их через раз понять можно.

– А ты откуда знаешь?

– Так я же их и охранял – редкостные уроды. Все грозились, как их соплеменники вернутся и положат всех наших. И даже когда командир приказал их заколоть, они… Ик! Даже не моргнули, когда мы насадили их на свои мечи.

– А зачем тогда живьем брали?

– Вроде хотели на каменоломню отправить, не помню уже… Да и в голове что-то мутит…

– Выпей, лучше станет. Слушай, я слышал, что Гильдия Воинов объявила о награде, если кто-то сможет победить её нынешнего главу используя Силу, это правда?

– А то, – он опрокинул в себя все оставшееся в кружке питье, – одни говорят, что так он ищет новые таланты, другие же… Ик! Что тешит твое самолюбие. Ну а я считаю… Ик! Что он просто… зажрался… – после этих слов говоривший рухнул на стол, уйдя в небытие от количества выпитого спиртного.

Его собеседник встал с места, и подошел к нему.

– Эй, Нифор.

– …стань… – было ему тихое бормотание, – …ай… оспать…

– Ладно, спи боец. – он похлопал его по плечу и спокойным шагом покинул таверну.

Выйдя на улицу, и побродив по ней немного, человек забрел в темный переулок между зданиями и достал из-за пазухи небольшой кожаный кошель.

– Как ты там говорил – по следам никого не выследишь и даже не поймешь, что вор сидит перед тобой? Абсолютно верно сказано…

* * *

С начала Битвы Сильнейших прошел уже десяток дней ожесточенных боев, в которых иногда даже не было победителей, так как участники убивали друг друга в пылу сражения. Впрочем, для самого ритуала это было не фатально, ведь победители нужны были лишь в последнем, решающем этапе Битвы Сильнейших, где определиться сильнейшее племя на своих землях. В самом конце же, когда бои окончатся, духи победивших племен возьмут себе жизненную силу всех умерших, а также часть сил духов поверженных племен, обретя тем самым новые силы.

И вот сейчас Ар’Рург, Вождь племени Темной Ночи и, по совместительству, сильнейший его воин, стоял на краю ритуальной ямы, пока шаман наносил на его тело замысловатые рисунки какой-то черной смесью. Он обдумывал недавно закончившийся бой сильнейших Воинов племен Белого Клыка и Гибкой Травы, где, не без проблем, победил первый. Это были настоящие монстры, которым он бы точно проиграл, если бы пришлось сражаться насмерть, однако его последним противником оказался, Ир’Тум, Воин из Большого Облака, чье племя также было уничтожено бледнокожими.

Ар’Рург посмотрел на противоположный край ритуальной ямы и встретился с ним взглядом. Они оба хоть и не обладали выдающимися техниками, как воины из Белого Клыка и Гибкой Травы, не были сильны как воины с восточных племен, и не коверкали свои тела как племя Железного Зуба, однако они были полны решимости отомстить за свои племена, за счет чего и побеждали во всех прошлых битвах своих соперников с западной части степей.

И вот теперь им предстояло сразиться насмерть. И ни один из них не собирался жалеть своего противника, и знал, что тот не станет жалеть уже его. Это было бы проявлением неуважения к их главной цели – мести бледнокожим.

– Без победы не возвращайся. – услышал он слова Ар’Нурака, шамана своего племени.

Ар’Рург, лишь усмехнулся этому наставлению. Конечно без победы он не вернется, ведь если проиграет – вернутся не сможет. Впрочем, размышлять об сейчас смысла уже не было, ведь оба противника уже были готовы к бою, а рисунок на их телах был завершен.

Он сделал перешагнул желоб на краю ямы и спрыгнул вниз. Тоже самое сделал и Ир’Тум. Оба медленно шли к центру ямы, где на каменном пьедестале стояла металлическая чаша и лежал нож с кривым лезвием. По мере приближения Ар’Рург снова бросил взгляд на оружие своего противника – большой двуручный молот из металла, довольно неприятное оружие. Сам он предпочитал копье и полагался на скорость и точность ударов, блокируя атаки прошлых своих противников или уворачиваясь от них, в этот же раз ему придется лишь уворачиваться, что в разы усложнит бой.

Подойдя к пьедесталу, каждый из них сделал небольшой разрез на ладони, а затем капнул несколько крови в чашу, которая была уже на половину полной после всех прошедших боев. Кровь, при этом, была все еще свежей, словно бы только что выпущенной. Как только капля его крови упала в чашу, все вокруг начал окутывать красный туман, поднимающийся до самого верха ямы, а глаза идолов, что все еще стояли на ее краю, обуял красный свет.

Ар’Рург видел это уже не впервые, однако снова испытал трепет от витающей в воздухе силы. При этом, наблюдая за битвами других, он не видел ничего подобного, лишь принимая участие в ритуале, во время своих боев, он наблюдал подобное и был уверен, что с остальными твориться то же самое. Он перевел взгляд на Ир’Тума, отметив, что на этот раз ярко-красное свечение рисунков на теле стало гораздо сильнее, чем в прошлых сражениях.

Он отошел в сторону от пьедестала, готовясь напасть в любой момент. Однако его соперник просто шел в его сторону, держа двуручный молот одной левой рукой, опустив массивную верхнюю часть почти до земли. Не наблюдай Ар’Рург прошлые его поединки, решил бы напасть сейчас, однако он уже видел, чем это закончилось у его предшественника, поэтому, держа копье наготове, он начал смещаться влево, рассчитывая на то, что с той стороны ему будет удобней атаковать.

Расстояние между ними стремительно сокращалось, и вот, когда они сблизились на расстояние удара, а напряжение в воздухе между ними достигло максимума, Ир’Тум атаковал первым.

Размашистый удар справа заставил Ар’Рурга отпрыгнуть назад, а затем сделать рывок к противнику, рассчитывая ударить пока противник открыт. Однако тот на лету схватил молот второй рукой, и снова ударил.

От мгновенной смерти Ар’Рурга отделяло лишь половина ладони, когда он вновь прыгнул в сторону.

«Это было опасно. В следующий раз может не повезти.» – такие мысли были у него в голове. Однако, в то же время, он был рад сойтись в бою со столь опасным противником.

Ухмыльнувшись, Ар’Рург побежал прямо на Ир’Тума. Он понял, что его атаки хоть и быстры, но все же недостаточно, чтобы их нельзя было предугадать, а быстро изменить траекторию столь массивного оружия не получиться.

Раз за разом атакуя своего противника и уворачиваясь от ответных ударов, он ждал пока тот откроется для его удара. И он дождался. После очередного размашистого удара он оказался с незащищенного бока, чем и воспользовался, ударив копьем.

Он вложил в этот удар всю свою Силу, увеличив силу и скорость, и он… промахнулся?

Ар’Рург увидел красный росчерк справа, но успел лишь подставить древко копья под удар массивного молота. Дерево, пусть и укрепленное Силой, не выдержало такого надругательства и треснуло на пополам, однако задачу свою выполнило – защитило своего владельца от смертельного удара.

Его с силой откинуло в сторону и впечатало к каменную стену, вышибая воздух из легких. Сплюнув кровь, Ар’Рург поднялся на ноги, держа в руках обломки копья. Противник обыграл его, не показывая всех своих сил, и специально открылся, провоцируя его на атаку. Ну что ж, он даст Ир’Туму славный бой, показав ему всю кипящую в себе ярость, что предназначена бледнокожим, и плевать, умрет он сегодня или нет.

Лицо Ар’Рурга перекосила предвкушающая улыбка, обнажившая поломанный клык, и арену пронзил яростный крик, давая всем понять, что настоящий бой только начинается…

… Вечером того же дня, спустя некоторое время после окончания последнего поединка, вокруг пьедестала собрались победители Битвы сильнейших.

Ир’Тум убрал руку от лица, на котором красовался свежий шрам через бровь и щеку – последний удар его противника, который сильно повредил ему глаз. Лишь стараниями шаманов удалось его спасти и немного ускорить заживление раны. Однако, даже несмотря на возможную потерю глаза, он не испытывал зла на Ар’Рурга. Он показал ему свою решимость, сражаясь до самого конца, невзирая на многочисленные переломы и раздавленную одним из последних ударов ногу. Ир’Тум испытывал к нему неподдельное уважение и пообещал себе, что передаст всю ярость Ар’Рурга бледнокожим, когда настанет время…

Он невольно перевел взгляд на то место, где еще недавно стоял идол племени Темной Ночи. После смерти Воина этого племени он начал трескаться и рассыпался на мелкие кусочки, впрочем, тело Ар’Рурга постигла похожая судьба – оно рассыпалось в пыль и смешалась с песком на дне ритуальной ямы. Сейчас же по ее краям, позади оставшихся идолов, стояли шаманы. Настала последняя часть ритуала, приготовления к которому начались раньше, чем родился самый старой орк в степи из ныне живущих.

Снова начал появляться кровавый туман, однако на этот раз со времен он становился все плотнее, а вот кровь в чаще стремительно убывала. Рисунки на их телах теперь были просто светящимися красными линиями, потеряв все признаки того, что они были кем-то нарисованы.

Туман становился все плотнее, и вот уже Ир’Тум не мог разглядеть стоящих рядом с ним орков, а дышать становилось все труднее, словно бы при погружении в воду. И вот, когда вдохнуть было уже практически невозможно, туман начал рассеиваться, вот только ощущения никуда не делись.

Ир’Тум проследил за оставшимися клочками тумана и заметил, что они входят в красные линии на его теле, а затем, когда туман окончательно исчез, он почувствовал, словно внутри него плещется целая река, которая ищет выход. И выход этот был сверху.

Он запрокинул голову назад, подчиняясь внутреннему чувству, и смог наконец глубоко вдохнуть. Вот только на выдохе красный туман полился из его рта, устремившись вверх, а затем изогнулся, направляясь к идолу его племени. Это было последнее, что он смог увидеть, прежде чем красный туман пошел из его глаз…

…Ир’Тум пришел в себя, когда его лица коснулись первые лучи рассветного солнца. Пусть он и был истощен после ритуала, однако он был жив, что не могло не радовать. Шаманы говорили, что слабые не смогут пережить последнюю его часть, и раз он смог, то слабым не является. Не его лицо сама собой налезла довольная ухмылка, и тут же исчезла, потревожив рану. Когда боль прошла, Ир’Тум с удивлением ощутил слабое покалывание в своем пострадавшем глазу, которого не было при начале последней части ритуала…

* * *

Со дня преобразования Древа Рождения прошло уже около половины месяца, которые я потратил на завершающие штрихи в этом маленьком представлении, которое вышло вполне себе удачным.

После долгих размышлений о способах расшевелить общину дриар, я вспомнил об одном из стимулов развития цивилизаций – дефицит ресурсов, вот только сам по себе он возникнуть никак не мог, а значит надо было его устроить. Что я, в общем то, и сделал, временно уменьшая плодородность фруктов и затрудняя попытки ее восстановления. Разумеется, пришлось посвятить Хранителя в свои планы, а также убедить его в необходимости подобных действий по отношению к его народу.

Впрочем, когда стали подходит сроки о восстановлении работы Древа Рождения, Фарнаал предложил мне свой вариант, а именно – дать его отцу шанс стать частью леса слившись с Древом. Этот вариант тогда показался мне странным, однако я все же на него согласился с тем условием, что большую часть работы будет делать именно он, а я же, в свою очередь, научу его нужным для этого действиям и проведу завершающие этапы, связанные с временной привязкой души старика к новому вместилищу на тот же срок, который в среднем проводят в этом состоянии его потомки, что, по моим расчетам, составит лет двести или триста. Думаю, не стоит говорить, что Хранитель согласился с моим предложением.

Также, помимо плетения интриг против дриарского народа, я все же использовал Запрос системе, чтобы лучше понять принципы работы аспектов, получив, в итоге, новую особенность: