Текст книги "Бумажный тигр"
Автор книги: Патриция Райс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 15
Священник уже облачился в свое одеяние с засаленными пятнами на локтях и повязал галстук, хотя и несколько криво. Когда он открыл дверь и увидел на пороге своего работодателя, глаза его поползли на лоб. Очнувшись, он торопливо отошел в сторонку, пропуская в дом Питера и двух его спутников.
Джорджина приветствовала священника ослепительной улыбкой:
– Мы вообще-то думали бежать, но Питер любезно согласился помочь нам. Надеюсь, мы не поставим вас в неудобное положение?
Дэниел мог гордиться ею в эту минуту и отдал должное ее мужеству. Для избалованной светской девчонки Джорджина вела себя образцово. Другая на ее месте давно закатила бы истерику. Впрочем, и то верно, что в такую идиотскую ситуацию могла загнать себя только Джорджина.
Он не испытывал ни малейших сожалений по поводу того, что сейчас должно было произойти. Джорджина сама довела дело до крайности. Более того, Дэниел видел в происходящем и хорошую сторону. Очаровательная девушка, предназначавшаяся в жены красивому и богатому наследнику семьи Маллони, выйдет замуж за хромого журналиста, лишенного наследства в тот самый день, когда он появился на свет. Дэниел усмехнулся, представив себе, как будет рвать на себе волосы Артемис Маллони, когда узнает об этом.
А узнать он может гораздо раньше, чем этого можно было ожидать. Дэниел понял это только сейчас. Все должно открыться теперь же, во время брачной церемонии. Дэниел был не готов к этому и подозревал, что для Питера и Джорджины правда явится еще большим потрясением.
«Будь что будет», – решил он.
Джорджина вернула ему куртку, и Дэниел надел ее. Девушка улыбалась, но ее улыбка ему не очень понравилась. Впрочем, ее можно было понять. Питер, весь красный от ярости, с ходу принялся отдавать священнику и его жене необходимые инструкции, и те засуетились. Желая снять напряжение и немного разрядить обстановку, Дэниел улыбнулся Джорджине и откинул у нее с лица выбившийся локон. Ей даже не дали причесаться, а она не настаивала. Вот тебе и светская девица.
Лицо ее было бесстрастно, но он знал, что внутри нее кипит ярость и возмущение. «Не дай Бог оказаться рядом, когда ее прорвет… Впрочем, мне, похоже, бояться нечего». Действительно, Джорджина метала молнии лишь в сторону Питера.
Дэниел чуть расслабился, но тут вновь вспомнил о том, что во время церемонии ему придется назваться своим полным именем.
Как раз в эту минуту Питер представил священнику «молодоженов» и назвал его Мартином. Конечно, можно трусливо отступить и не спорить по этому поводу. Тогда, возможно, брак будет считаться недействительным и им с Джорджиной не придется затевать скандальную процедуру аннулирования. Но Дэниел хорошо помнил, какую нервотрепку породил в свое время аналогичный обман, совершенный Эви, и ему совсем не хотелось, чтобы здесь произошло то же самое. К тому же Дэниел привык не бояться правды, какой бы щекотливой она ни была.
Поэтому когда священник попросил их выйти вперед, он с улыбкой взял Джорджину за руку и исполнил просьбу. Откровенно говоря, он совсем не жалел о том, что ему сейчас придется стать мужем Джорджины Хановер, пусть временно. Веселая, жизнерадостная девушка, неглупая и к тому же хороший фотограф. Дэниел всю жизнь мечтал о подруге несколько иного, интеллектуального склада, но что-то подсказывало ему, что ослепительная улыбка Джорджины скоро заставит его изменить сложившиеся предпочтения. И хотя она была миниатюрной блондинкой, а Дэниел всегда грезил о высокой и гибкой, как лиана, брюнетке, ему не составляло никакого труда представить Джорджину в своей постели.
И если уж быть до конца честным с самим собой, именно поэтому он сейчас и стоял с ней под руку перед священником, который скороговоркой бормотал слова брачной службы. Джорджина Хановер была весьма аппетитной девушкой, а Дэниел давно уже терпел жестокий голод.
Но все-таки как быть, когда его попросят назвать свое имя?..
Каково же было его удивление, когда священник попросил их произнести супружеские клятвы, обратившись просто по имени!
– Дэниел, клянетесь ли вы любить Джорджину и заботиться о ней до тех пор, пока смерть не разлучит вас? Джорджина, клянетесь ли вы любить Дэниела и заботиться о нем до тех пор, пока смерть не разлучит вас?
Несколько растерявшийся Дэниел перевел глаза на невесту. Девушка повторила клятву так же спокойно, как и он, но пальцы ее чуть подрагивали. Он взял ее за руку и поразился, какая она маленькая и нежная. Да, вот что значит долго воздерживаться от общения с женщинами. Впрочем, похоже, это время в его жизни закончилось.
У него не было кольца, чтобы вручить ей, поэтому Джорджине пришлось снять кольцо с правой руки и отдать ему. Дэниел надел его ей на безымянный палец левой руки. После этого она попыталась нервно отдернуть руку, но Дэниел не дал и крепко держал ее вплоть до окончания церемонии. При этом он испытывал весьма странные чувства. Раньше он никогда не задумывался над тем, как будет жениться и что почувствует, держа невесту за руку и внимая словам брачной службы. Поэтому все происходящее казалось почти нереальным. Дэниел нервничал, был даже напуган, но при этом ощущал какую-то особую, неведомую прежде нежность к женщине, стоявшей рядом.
И еще он чувствовал желание, предвкушая поцелуй, которым, как он полагал, должна венчаться любая брачная церемония. Но священник, закончив говорить, не предложил им поцеловаться. Удивленный и несколько раздосадованный, Дэниел решил не дожидаться его позволения и, обняв молодую жену за талию, привлек к себе.
Ресницы Джорджины вспорхнули, когда она поняла его намерение, но сопротивляться было уже поздно. Губы Дэниела коснулись ее губ, и по всему телу девушки прошла странная волнующая дрожь. Она невольно зажмурилась и вся отдалась нахлынувшим на нее неведомым ощущениям, чувствуя сильные руки мужа на своей талии, утреннюю щетину на его подбородке и вкус его губ. И тогда в ее голове вдруг начали вспыхивать одно за другим невероятные по своей смелости видения, навеянные этим поцелуем и близостью Дэниела. Они стояли так близко друг к другу, что Джорджина касалась его грудью и бедрами. Она была несколько разочарована, когда священник смущенно кашлянул и Дэниел отпустил ее.
Ей трудно было отвести глаза от мужа, но она все же заставила себя обернуться и взглянуть на Питера. Тот был весь красный от ярости. На лице его подергивалась жилка, которую она раньше никогда не замечала. Зеленые глаза сверкали бешеным пламенем, и Джорджине стало страшно. Никогда прежде она не пыталась представить Питера в роли классического книжного злодея, но сейчас сравнение напрашивалось само собой.
Где свидетельство и регистрационная книга, преподобный отец? – рявкнул он, отвернувшись от молодоженов. – Я хочу, чтобы все было законно.
Священник торопливо подал книгу и стал быстро заполнять чистый бланк брачного свидетельства. Потом он протянул перо Дэниелу со словами:
Поставьте здесь свою подпись, а потом распишутся ваша супруга и свидетели.
Дэниел уверенно и размашисто расписался сначала в регистрационной книге, а потом на бланке свидетельства и при этом, как показалось Джорджине, удовлетворенно хмыкнул. Ее это удивило. Что ему так понравилось, интересно? Неужели в нем нет ни злости, ни даже вполне законного в такой ситуации раздражения?
Но он молча передал ей перо и ласково улыбнулся. Появись такая улыбка хоть раз на лице Питера, и Джорджина немедленно влюбилась бы в него. Но увы…
Тяжело вздохнув, она взяла перо и наклонилась над листком бумаги, собираясь подписать себе пожизненный приговор. Мельком глянув на роспись Дэниела, она уже хотела поставить свою, но вдруг нахмурилась. Перо замерло в ее дрогнувшей руке. То, что она увидела, было столь неожиданно, что она вновь выпрямилась и обратила на Дэниела недоуменный взгляд, пытаясь понять, что тот задумал. Это шутка или, может быть, тот самый спасительный козырь, который он наконец пожелал пустить в ход? Но ведь он сам говорил ей, что им нужно временно пожениться, чтобы Питер отстал… При чем же тогда эта его подпись?
Питер заметил ее нерешительность, и глаза его сверкнули подозрением. Выхватив у Джорджины из рук бумагу, он прочитал вслух:
Дэниел Эван Маллони. Дьявол!
Швырнув свидетельство на пол и вновь взяв Дэниела на мушку, он рявкнул:
Преподобный, нам нужен еще один бланк. Похоже, молодой человек от волнения забыл, как его зовут.
Дэниел спокойно поднял свидетельство с пола и передал Джорджине. Глядя на нее, а не на разъяренного Питера, он проговорил:
Это моя фамилия, что я могу доказать, предъявив свидетельство о рождении. Запись обо мне можно найти и в ратуше. Если она тебе не нравится, что я хорошо могу понять, ее недолго поменять. Лично я ничего не имею против.
Джорджина нерешительно мяла поднятую с пола бумажку, не зная как поступить. Всего несколько часов назад она дала торжественную клятву не выходить замуж за Маллони, и вот пожалуйста. Но, может быть, это просто совпадение и Дэниел не более чем однофамилец? Он появился в городе всего несколько недель назад и до этого его в Катлервилле не было, это она знала точно. Нет, нет, он не может быть одним из них.
С надеждой глядя на Дэниела, она проговорила:
Если это просто совпадение и ты им не родственник, я не возражаю.
С этими словами она вновь взяла перо и склонилась над свидетельством.
– Какой там к черту родственник! – проревел Питер. – Он…
– Боюсь, это не просто совпадение, – негромко перебил его Дэниел.
Джорджина уже вывела первую букву своего имени, но после слов Дэниела рука ее вновь вздрогнула и замерла. Она растерянно уставилась на бланк свидетельства, словно надеясь найти решение загадки между строчек. Что будет, если она не подпишет? Тогда их брак будет считаться недействительным? Но что тогда? Домой она вернуться не могла. Равно как и стать женой озверевшего человека, который привел ее сюда силой, наставив на нее оружие. Она останется совсем одна, презираемая всем городом за свой вчерашний поступок.
Но если она подпишет, то станет миссис Джорджиной Маллони. Господи, зачем Дэниел устроил эту комедию? К чему этот обман? Если это обман…
Рука ее дрожала.
Вперед, Джорджи, – мягко проговорил Дэниел. – Я не хочу иметь ничего общего с людьми, которые ради собственного благополучия обрекают других на голод и лишения. А подписался я своим настоящим именем только потому, что не люблю кривить душой.
По-прежнему ничего не понимающая Джорджина все-таки стала подписывать, но ее вновь отвлекли. Дико вскрикнув, Питер отшвырнул от себя винтовку и с кулаками бросился на Дэниела. Тот никак не ждал нападения и поэтому не;успел подготовиться. Получив сильный удар в челюсть, он отлетел к полке, на которой были выставлены фарфоровые статуэтки, гордость хозяйки дома. Та жалобно застонала.
Но Дэниел удержался на ногах и, не дожидаясь второго удара, быстро поднял с пола винтовку. Разворачивать ее не было времени, поэтому он засадил прикладом Питеру в живот. Тот, охнув, согнулся пополам. Дэниел схватил его за воротник и резко дернул вверх, заставив выпрямиться.
Когда они встали лицом к лицу, Джорджина взглянула на обоих и тихонько ойкнула. Та же аристократическая линия носа, только у Дэниела небольшая горбинка, очевидно, травма после какой-то драки. Те же плотно сжатые губы, одинаковые подбородки, даже морщинки в уголках ртов одинаковые. Господи, и как она раньше не замечала?
Ответ пришел в голову сразу. Внешнее сходство исчезало на фоне различий характеров. Молодые люди были полной противоположностью друг другу. Общительный, дружелюбный и мягкий Дэниел, который всегда готов выслушать собеседника и понять его. И суровый взрывной Питер, чьими главными чертами всегда являлись упрямство и непреклонность. Ничего удивительного, что внешнее сходство между ними бросилось ей в глаза только сейчас.
Дэниел хорошенько встряхнул своего обидчика и толкнул его к столу, на котором лежало все еще не подписанное брачное свидетельство.
– Распишись в качестве свидетеля, дорогой братец. Ты сам хотел, чтобы все было законно. А потом беги домой и расскажи папочке, что ты наделал. Вряд ли он обрадуется, но надеюсь, все же не вышвырнет тебя в Сент-Луис, как он это сделал в свое время со мной. В противном случае у него скоро совсем не останется сыновей.
Питер побагровел, вырвался и попытался вновь ударить Дэниела, но на этот раз тот был готов к нападению и успел перехватить руку брата. Отступив на шаг назад, Дэниел встал рядом с Джорджиной.
Подписывай, Питер. Старику можешь ничего не говорить. Давай покончим с этим как культурные люди. Иначе преподобный отец и его уважаемая супруга подумают, что мы все тут сошли с ума, и откажутся нам помочь.
Питер схватил бумагу, отчаянно скрипнув пером, расписался и передал ее Джорджине. Бросив на Дэниела страшный взгляд, он направился к двери со словами:
Желаю счастья. Но не думай, что я все забуду. Если выяснится, что ты солгал, я тебя повешу своими руками. Такой мерзавец, как ты, не достоин Джорджины.
Он вышел и хлопнул за собой дверью. Миссис Хер-рон прошелестела в ответ, закатив глаза:
– О Господи…
Муж просто передал ей свидетельство, чтобы она тоже подписала.
Джорджина вся дрожала. Что и говорить, она не привыкла к таким сценам. Вела до сих пор спокойную, размеренную жизнь. А кричать друг на друга и драться, как это делали только что Питер и Дэниел, могут только пьяные простолюдины в кабаках. Боже правый, во что она ввязалась?..
Дэниел молча сложил бумагу, спрятал ее в карман и вручил священнику несколько монет за беспокойство. Почему этого не сделал Питер? Ведь это он затащил их сюда! И он всегда казался Джорджине образцовым джентльменом. Только сейчас она впервые поняла, как сильно в нем ошибалась.
«Неужели и этот человек, которого я знаю всего пару недель, окажется совсем другим?» – с испугом подумала она.
Девушку обуял почти суеверный ужас, когда Дэниел, взяв ее за руку, повел к выходу. Она совсем не знала его, не знала даже его настоящего имени. И не хотела иметь своим мужем мужчину, скрывающего свое истинное лицо и пытающегося скомпрометировать и уничтожить собственную семью.
Вырвав руку, Джорджина пошла дальше одна, но Дэниел тут же догнал ее. Выйдя на улицу, девушка не обнаружила коляски. Ну конечно, Питер уехал без них, а им теперь придется тащиться пешком по этой незнакомой части города.
– Идите прямо, через пару минут мы доберемся до центра, – посоветовал Дэниел, стараясь подстроиться под ее шаг.
– Оставьте меня, – не своим голосом прошептала Джорджина.
– Мне это будет трудно сделать, поскольку нам с вами по пути.
Он вновь нацепил на себя маску дружелюбного веселого журналиста, но Джорджина не дала себя обмануть. Дэниел может приветливо улыбаться, застенчиво протирая очки носовым платком, а уже в следующую минуту набросится на тебя с такой яростью… Он не просто устоял после удара Питера, но еще и сделал ответный выпад. Страшный человек.
Поежившись, Джорджина ускорила шаг.
Дэниел, однако, не отставал. Он, кажется, и не хромал почти. Может, это тоже часть его маски?
Девушка обидчиво поджала губы и, едва не плача, бросилась по улице почти бегом.
Мисс Ягодка, нельзя все время бегать. Вчера вы убежали, а посмотрите, что из этого вышло!
Он вновь поравнялся с нею. У него даже не сбилось дыхание. Тем временем они вышли на главную улицу. Дворники с любопытством оглядывались на молодую сердитую парочку.
Джорджина едва не налетела на газовщика, который тушил фонарь.
Ничего я не бегаю.
Как же это тогда называется, по-вашему? Утренний моцион? Вещь полезная, спору нет, но к чему же так торопиться?
– Боже мой, неужели вам так трудно замолчать и отстать от меня? Мне надо подумать.
– Прекрасно, не стану мешать. Но не рассчитывайте, что я от вас отстану. Взгляните на ваш наряд. Если вы останетесь одна, все окрестные мужчины мгновенно слетятся на вас, как…
Она не подумала об этом. Ветерок развевал ее шелковые юбки. Легкая ткань обрисовывала стройные ноги, а вырез на груди был слишком низким. Осознав, как глубоко при желании можно заглянуть ей под корсаж, она тут же перехватила взгляд Дэниела, направленный именно туда.
Он пялился на ее грудь. И, черт возьми, имел на это полное право, ибо стал ее законным мужем! Только сейчас она до конца осознала, в какую авантюру ввязалась по своей глупости.
А как же насчет его обещания не трогать ее?
Глава 16
– Дорогая, ну не съем же я вас! Кстати, о еде: почему бы нам не остановиться где-нибудь, где мы могли бы позавтракать и обсудить сложившуюся ситуацию, а? Как взрослые люди? А, мисс Ягодка?
– Не смейте меня так называть! – раздраженно бросила Джорджина и упрямо вздернула подбородок. Это прозвище будило в ней странные, незнакомые ощущения, сближало их, а к этому она была не готова.
Ей отчаянно хотелось есть, но она не могла себе представить, что вот они сядут сейчас за один стол, станут есть яичницу с беконом и Дэниел будет передавать ей масло, словно они действительно родные друг другу люди. Нет, это слишком…
Кроме того, Джорджина готова была в ту минуту отдать полцарства за визит в туалет. Она озиралась по сторонам, но спасения не было. А дома у Дэниела, кажется, нет даже водопровода. Господи, что она натворила? О чем думала, когда совершала побег из отцовского благоустроенного особянка, в котором выросла в достатке и довольстве?
Вы правы, вы ведете себя, как ваш отец. Пожалуй, мне стоит называть вас Джорджем.
Крепко взяв девушку под локоть, Дэниел свернул в боковую улочку, откуда тянуло вкуснейшими ароматами. Дома, расположенные по обе стороны переулка, были покрыты сажей. Все говорило о том, что в дождливую погоду проезжая часть превращалась в настоящее болото, а в засушливое время пыль лежала таким толстым слоем, что на ней четко отпечатывались следы подошв. Кое-где виднелись убогие витрины, над дверями висели поблекшие вывески с названиями заведений и именами их хозяев. Дэниел подтолкнул Джорджину к дому с вывеской: «У мамы Шуке».
Внутри настолько вкусно пахло едой, что у Джорджины даже ослабели колени. Дома она по утрам ограничивалась ветчиной с несколькими крекерами, но тут ей вдруг вспомнились плотные завтраки, которыми потчевала ее подруга, когда она гостила у нее в Кентукки. Горы печенья, море подливки, огромная яичница с ветчиной… От голода у Джорджины закружилась голова.
Не успела она выбрать себе место за одним из столиков, как в зал выбежала миниатюрная негритянка и, радостно заголосив, открыла свои объятия Дэниелу:
Дании, мальчик мой, где тебя носило? Я каждый день готовлю яичницу, как ты любишь, а тебя все нет и нет!
Женщина едва не задушила Дэниела в своих объятиях и далеко не сразу заметила Джорджину, стоявшую в сторонке. А заметив, оттолкнула Дэниела, уперла натруженные руки в бока и осмотрела девушку с ног до головы:
– Кто это еще с тобой, Дании? Боже, а худая-то! Ты правильно сделал, что привел ее сюда!
– Шуке, это моя жена, Джорджина. Джорджина, это Шуке, лучшая стряпуха в этой части Огайо. Она была бы лучшей и в противоположной части, но там царствует ее матушка.
Шуке вся засияла от этой похвалы.
– Так, так, значит, малыш Дании наконец вырос и завел себе жену. А что, Бен знает об этом?
– Сегодня собирался послать ему телеграмму. Кстати, где он? В Техасе или в Натчезе?
– Помчался в Натчез за какой-то приглянувшейся ему красавицей, так что думаю, он и сейчас там. Да и твои, наверно, туда приедут. Лето все-таки. Ты им все расскажи про себя, и поскорее, а то обидятся. Ладно, садитесь сюда, я мигом!
Она побежала было на кухню, но Дэниел окликнул ее. Чуть смущенно кивнув в сторону Джорджины, он проговорил:
Моей жене нужно э-э… привести себя в порядок. Я протащил ее сюда через полгорода и… Словом…
Джорджина бросила на него изумленный взгляд, но промолчала и направилась за негритянкой. Оставалось только надеяться, что уборные в этой части города были такие же чистые, как и дома.
Через несколько минут она вернулась уже с совсем другим настроением. Дэниел сидел за одним из столиков, а перед ним было столько еды, что у Джорджины засосало под ложечкой. Особенно аппетитно смотрелись поджаренные темные булочки. Они выглядели такими воздушными, что казалось, вот-вот вспорхнут с тарелки. Джорджина не имела представления о том, как должен выглядеть завтрак молодоженов, но не сомневалась, что примерно так, как этот.
Удовлетворенно вздыхая за чашкой кофе, она настолько погрузилась в себя, что не замечала взглядов, которые бросал на нее Дэниел. И только совершенно случайно натолкнувшись на его улыбку, она сурово нахмурилась и, отложив вилку, проговорила:
– Не надо на меня так нахально смотреть, Дэниел Мартин, Маллони или как там вас по-настоящему зовут. Я в ярости и еще найду способ отомстить, учтите.
– Кому отомстить? Мне? Питеру? Всему миру? – Он вновь с аппетитом принялся за ветчину. – Да и зачем? Что сделано, то сделано. Впереди много работы, и отвлекаться на месть у вас не будет времени.
То спокойствие, с которым он воспринял утренние драматические события, раздражало ее, но стоило ему упомянуть о работе, как она насторожилась. Бросив на него подозрительный взгляд, Джорджина спросила:
– Вы хотите сказать, что дадите мне какую-то работу? Какую именно?
– До тех пор пока я не придумаю способа, как забрать у вашего отца фотопринадлежности и камеру, займетесь интервью. У Маллони и вашего отца работают в основном женщины, и мне думается, вам будет гораздо легче разговорить их, чем мне.
– Кто станет с нами теперь разговаривать? Ведь эти несчастные понимают, что одно неосторожное слово может стоить им рабочего места.
У меня есть план, но для начала нам нужно привлечь на свою сторону Одри и Дженис.
«Это невозможно», – подумала Джорджина. Ей до сих пор было больно вспоминать о том, как она хотела им помочь и что из этого получилось. Вряд ли она когда-нибудь станет желанной гостьей в той части города. Да она и не хочет там больше появляться. Зачем? Чтобы снова нарваться на грабителей? Лучше уж сидеть в ратуше и рыться в документах, посещать светские вечеринки…
Должно быть, ее сомнения отразились на лице, потому что Дэниел, пристально вглядевшись в нее, усмехнулся и спросил:
– Что, боитесь?
– Просто у меня это плохо получается, – несчастным голосом отозвалась Джорджина. – Как и все остальное, впрочем.
Дэниел улыбнулся, в его серых глазах сверкнули задорные огоньки.
Недолго научиться. Вы все схватываете на лету. Взять хотя бы тот наш поцелуй. Впрочем, оставим эту тему. По крайней мере до тех пор, пока вы не определитесь окончательно, хотите вы или нет быть чьей-то женой. Честно говоря, я с нетерпением жду нашей первой брачной ночи.
Джорджина обратила на него испуганный взгляд:
Но вы же говорили, это это временно. И что все будет у нас не по-настоящему…
Дэниел пожал плечами и ловко сунул ей в рот крупную клубнику.
Верно. Все зависит от вас и от вашего решения. Только не раздумывайте слишком долго. Нелегко оставаться верным мужем, когда твоя жена на самом деле тебе вовсе не жена.
После этих его слов у Джорджины исчез аппетит. Она поняла, что выбор ее весьма ограничен. Или попытаться на свой страх и риск жить самостоятельно, или смириться с тем, что Дэниел ее муж. Он не будет ждать вечно. Воистину непросто принять решение. Слава Богу, что он не требует от нее немедленного ответа.
После плотного завтрака уже не было желания убегать от него. Она даже не возражала, когда Дэниел взял ее за руку и их пальцы переплелись. Ей было даже хорошо. Питер никогда не брал ее за руку, когда этого не требовали правила приличия.
Одно ей не понравилось: направление движения. Когда впереди показалось крыльцо с выставленной геранью, Сердце ее упало. Сейчас она вновь столкнется с ненавистью и презрением, обращенными на нее. Господи, и она добровольно туда идет?
Заартачившись, она решила удержать и Дэниела, но поскольку тот не поддался, Джорджина попыталась выдернуть свою руку и сбежать. Он не дал ей этого сделать.
Хватит прятаться от мира, Джорджина. Пришла пора взглянуть реальной жизни в лицо и преодолеть свой страх перед ней раз и навсегда. У меня много своих забот, чтобы еще заниматься вашими. Вы не ребенок, в конце концов.
Джорджина разозлилась. Смерив Дэниела гневным взглядом, она подобрала юбки и решительно направилась к дому с геранью. Пусть не строит из себя благородного рыцаря, без которого ей, слабой и беспомощной девице, никуда. Дженис Харрисон обыкновенная упрямица, и она ей сейчас это скажет в глаза.
Дверь открыла все та же юркая старуха с живыми глазами. Джорджина улыбнулась, поздоровалась и, не дожидаясь приглашения, вошла внутрь. В следующее мгновение всю ее решительность как ветром сдуло.
Дженис сидела на коленях перед импровизированной убогой постелью в центре комнаты. На ее усталом и красивом лице была написана тревога. На постели лежала хрупкая девочка с золотистыми волосами. Глаза ее были закрыты, сквозь тонкие веки просвечивали вены. Посиневшие, плотно сжатые губы, бледное и тонкое, словно фарфоровое лицо.
Потрясенная Джорджина замерла на пороге, будучи не в силах ни пошевелиться, ни сказать хоть слово. Сзади подошел Дэниел и положил руку ей на плечо.
Услышав мужские шаги, Дженис обернулась, и, несмотря на горе, которое она сейчас явно испытывала, лицо ее исказилось гримасой гнева.
– Уберите ее отсюда, – прошипела она, не отходя от постели больной девочки.
– Джорджина теперь моя жена, Дженис. Мы пришли помочь, нравится тебе это или нет. Что с Бетси? Опять приступ?
– Она пошла сегодня за город по ягоды, и какие-то скоты отняли у нее лукошко. Она испугалась и бежала оттуда до самого дома. А доктор предупреждал, что ей нельзя нагружать сердце. Оно у нее очень слабенькое, – отозвалась Дженис. При этом она уже иначе взглянула на Джорджину, но по поводу ее нового статуса ничего не сказала.
В отличие от старухи, которая усмехнулась:
Нашли себе хорошего человека? – Она кивнула на старое, полуразвалившееся кресло. – Присядьте-ка, в ногах правды нет. Приятно видеть человеческую улыбку, это по нынешним временам большая редкость.
Дженис вновь зло нахмурилась, но улыбка Дэниела ее обезоружила, и она не стала настаивать на том, чтобы гости ушли, а едко заметила, глядя на Джорджину:
– А что же ваш богатый красавчик? Испугался?
– Я не желаю становиться женой человека, который способен держать у себя таких работников, как Эган.
Джорджина опустилась в кресло, хотя заранее знала, что ее платье безбожно испачкается. Но что поделать? Сажа покрывала в этих трущобах все и вся, и избавиться от нее не было никакой возможности.
Дженис фыркнула:
Да я готова выйти замуж хоть за черта, лишь бы у него было то, что есть у Питера Маллони! Вы просто набитая дура!
Джорджина мило улыбнулась в ответ:
– Я вас с ним как-нибудь познакомлю.
– Если бы вы вышли за Маллони, то могли бы уговорить его уволить Эгана и отремонтировать наши лачуги, – заметила Дженис уже без усмешки. Смочив в тазу с водой губку, она провела ею по лбу девочки.
– Если бы я вышла за него, ничего бы не изменилось. Говорить с ним по-хорошему бесполезно, это все равно что биться головой о стену. На Питера можно воздействовать лишь в том случае, если вы держите его на мушке. – Джорджина оглянулась на Дэниела. – Кстати, это мысль! Может быть, нам стоит попробовать? А вдруг удастся? Мы пригрозим ему, и он уговорит своего отца отказаться от этих домов? А? О, как бы мне хотелось наставить на него ружье хоть раз в жизни и посмотреть на его лицо!
Развеселившийся Дэниел кивнул в знак одобрения, но улыбка исчезла, едва он вновь перевел глаза на больную.
– У тебя осталось еще то лекарство, которое доктор прописывал в прошлый раз, Дженис? – спросил он. – Оно ведь, кажется, помогло.
Джорджина расстроенно вздохнула. Когда она думала, что Дэниел способен прислушиваться к ней, то просто выдавала желаемое за действительное. Он такой же, как и Питер. Как все мужчины. Между ними нет ничего общего: они пришли из разных миров и у них разные цели в жизни. Как она могла хоть на минутку предположить, что он нуждается в ней? Для него, как и для Питера, важно только то, чем он занимается. Что ж, она утешится тем, что по крайней мере его занятие ее больше привлекает.
Она проследила за взглядом Дэниела, обращенным на Дженис. Та что-то пробормотала в ответ на его вопрос. Что-то вроде того, что они прекрасно обойдутся и без лекарства. Джорджине не составило труда уличить ее в обмане. Природная гордость не позволяла Дженис признаться в том, что у них нет денег на врача и медикаменты. Это, наверно, понял и Дэниел, но спасительный выход могла предложить с присущим ей тактом только Джорджина.
Чьими услугами вы пользуетесь? – спросила она быстро.
Дженис бросила на нее хмурый взгляд, но все же ответила:
– Доктора Фелпса.
– А, доктор Фелпс! Как же, как же… Он мне кое-чем обязан, и полагаю, пришло самое время расплатиться с долгом. Давайте его позовем? Пусть он осмотрит Бетси и даст вам лекарство. Денег не попросит, за это я ручаюсь.
Дженис начала было возражать, но Дэниел, мягко положив руку Джорджине на плечо, перебил ее:
И думать нечего, так и сделаем. Мы отправимся к нему прямо сейчас, а тебя, Дженис, если ты, конечно, не против, я хотел бы попросить об одном одолжении. Может быть, ты знаешь каких-нибудь женщин из «Хановер индастриз», которые не отказались бы поговорить с нами? Допустим, из числа тех, кто уже не работает на фабрике, а? Составь, пожалуйста, список, а мы заберем его, когда вернемся. Как Дуглас? Он согласится мне помочь с ребятами со вторым выпуском газеты? Надеюсь, он будет еще интереснее.
«Он понял меня, понял!» – обрадовалась Джорджина и, вздохнув с облегчением, позволила Дэниелу взять себя за руку.
Дженис обещала ему помощь брата в распространении газеты, и после этого Дэниел и Джорджина вышли на улицу.
Он не только понял, но еще и подыграл ей. Он просто замечательный, только лукавит иногда! О, как ей хотелось бы познакомиться с его настоящими родителями!
Уже на улице Дэниел глянул на нее и спросил:
Вы ведь не знакомы с доктором Фелпсом?
Джорджина усмехнулась:
– Впервые слышу это имя. Но у меня в кармане мое содержание на три месяца вперед. Думаю, за деньги он согласится пойти куда угодно. Девочке надо помочь, она совсем плоха.
– У нее очень слабое сердце, и, возможно, она долго не проживет. Подумайте, это ваше последнее содержание. Другого никогда уже не будет.
Джорджина вырвала свою руку и смерила его возмущенным взглядом:
Да идите вы к черту, Маллони!
Она решительно пошла вперед. В спину ей донесся веселый смех Дэниела.
«Что же будет, когда придет ночь?» – со страхом подумала она.
