Текст книги "Звезда флибустьера"

Автор книги: Патриция Поттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Ты хочешь сказать «Рыцарь печального образа»?

Снова, как прежде, они прибегли к литературным ассоциациям, к испытанному оружию в словесных баталиях.

Кэти взглянула на него. Нет, лицо у него сейчас совсем не печальное. Дорогое ей лицо. Слишком дорогое. Она должна была сделать над собой усилие, так как руки жаждали обнять его. Их взгляды встретились. Кэтрин не дождалась его двадцать лет назад. Не хочет ли он сказать ей, что теперь слишком поздно?..

Да и она сама разве захочет иметь хоть какие-то отношения с мужчиной, который наживается на лечении врагов?

– Пожалуй, мне надо уходить.

– Где ты остановилась?

– У Итана Тэйлора.

Он отвернулся и стал смотреть на огонь в камине. В карих глазах отразилось пламя, и они стали золотистыми.

– Скажи ему, чтобы он соблюдал осторожность. Он на подозрении у англичан. После всего случившегося они готовы хватать каждого, кто, как им кажется, симпатизирует… американцам.

Он говорил холодно и равнодушно.

– Ноэль… – произнесла она нежно.

Но он ее перебил, не желая слышать того, что, по его мнению, она собиралась сказать:

– Когда ты возвращаешься в Мэриленд?

Кэти попыталась скрыть боль и разочарование и пожала плечами:

– Собираюсь побыть здесь некоторое время.

– Думаю, что ты должна вернуться немедленно. Здесь опасно оставаться.

– Ну, в наши дни опасно повсюду.

– Да, «настали времена, тяжелые для нас»…

– Ты цитируешь Томаса Пэйна? Сдается, ты должен к нему относиться отрицательно, ведь это он сказал: «Бесчестные дела всегда поддерживают бесчестные люди бесчестными средствами».

Ноэль вздернул бровь.

– Он владеет словом. Йэну это должно нравиться.

– Да, он ему нравится. У него есть сборник произведений мистера Пэйна. В кожаном переплете. Но Йэн действительно хочет увидеться с тобой.

– Несмотря на мои… неуместные симпатии?

– Он единственный человек в мире, который никого не осуждает.

– Но вы с Джонни осуждаете.

Кэти закусила губу:

– Мы тебя не понимаем.

Он отвернулся, потом сказал:

– Думаю, тебе нужно поскорее уехать из Филадельфии.

– Нет, – отрезала она, внезапно приняв решение, – я собираюсь оставаться здесь до тех пор, пока ты тоже не решишь уехать.

Он круто повернулся, нахмурив брови:

– Я не желаю, чтобы ты оставалась.

Слова его задели ее гораздо больнее, чем можно было предполагать. До этой минуты она не подозревала, как сильно надеялась на его возвращение в Мэриленд.

Услышав какие-то отчаянные нотки в голосе хозяина, Аристотель встал, и в его больших темных глазах отразилось недоумение. Он взвизгнул.

– Все в порядке, – стал успокаивать его Ноэль, когда огромный пес подошел к нему. Ноэль чесал Аристотеля за ухом, а тот тихонько постанывал от удовольствия.

«Он использует пса как предлог, чтобы окончить разговор», – подумала Кэти.

Старый, испытанный способ избегать нежелательного спора. Кэти начала сердиться.

– Мне безразлично, чего ты желаешь, а чего – нет. Тэйлоры просили меня погостить у них. Почему я должна им отказывать? – Она вздернула подбородок. – И вообще, неплохо бы поразвлечься. Нет, я сама найду дорогу.

И Кэти направилась к двери.

– Подожди, – сказал он. – Англичане проверяют всех подряд. Мальком тебя отвезет.

Мальком. Не он сам.

Гордость не позволяла ей показать, как она уязвлена. Кэти выпрямилась и наградила Ноэля ослепительной улыбкой, после чего с царственным величием выплыла из гостиной. Нет, она не теряет надежды.

* * *

Ноэль смотрел из окна. Кэти стояла на крыльце, очевидно, ожидая, когда подъедет Мальком, чтобы усадить ее в экипаж. Она была так прекрасна, что у него заныло сердце. Аристотель не зря так сразу полюбил Кэти. Ноэль вспомнил, что у нее были ручные ласочки и она их просто обожала, и вообще любила животных, особенно робких. Она всегда умела вызвать их доверие и в этом умении была несравненна. Но он во что бы то ни стало должен заставить ее вернуться в Мэриленд. Ей нельзя оставаться здесь с ее нескрываемо саркастическим отношением к англичанам. Он вдруг почувствовал предельную опустошенность. Ничего он так не желал, как взять Кэти за руку и вернуться с ней в Мэриленд. Но долг призывал его оставаться здесь. Слишком много больных, которые надеются на него, слишком много разных обязательств, и прежде всего надо «убрать» за Джонни, который наломал дров. Нужно также удостовериться, что с Хью и Аннеттой все в порядке, что Мод Кэри сумеет управиться с хозяйством. Он уже нашел несколько мест, куда можно будет перевезти раненых из ее дома. Кроме того, он изо всех сил убеждал всех, что во внезапном ночном отъезде Аннетты и Хью к больной родственнице нет ничего странного.

А теперь ему еще надо беспокоиться о Кэти. Ноэль знал, какой безрассудной она может быть. После исчезновения Джонни англичане совсем не склонны терпеть свободу мнений. За последние три дня они изгнали из города нескольких подозреваемых в нелояльности и конфисковали их имущество, угрожая повесить всех «вольнодумцев».

Ноэль поглядел на Аристотеля, который беспокойно бродил по гостиной.

– Тебе, наверное, тоже хочется погулять, дружок.

Аристотель подошел к нему, лизнул руку Ноэля, сочувственно поглядывая на хозяина снизу вверх. Он тоже хотел, чтобы Кэти вернулась…

14.

Джон Патрик бросил якорь в Чезапикском заливе и теперь, стоя на палубе, озирал песчаные отмели. Айви наблюдал, как спускают на воду самую маленькую шлюпку. Теперь Джону Патрику предстояла длинная пешая прогулка до отцовской фермы, чтобы договориться об экипаже для Аннетты и ее отца. Оглядывая побережье, он вспоминал о пикниках, которые когда-то семья устраивала на берегу, о тех далеких днях, когда Ноэль учил его рыбачить, о вечерах, когда отец дарил им драгоценную радость семейных чтений. Он учил сыновей терпимости и умению уважать чужие мнения. Во время службы в английском флоте Джон Патрик утратил способность терпеть. Поэтому он понимал, почему Аннетта не проявляет добродетелей терпимости и смирения. За последние пять дней она исчерпывающе продемонстрировала ему свое презрение. На этот раз его улыбка и предполагаемое обаяние оказались бессильны.

После того как они вышли в море из устья реки Делавер, английских кораблей больше не встречалось, но плавание было тяжелым. В Аннаполисе он послал рапорт на имя губернатора, передал английским властям двоих заложников-англичан и продолжил путешествие к восточному побережью Мэриленда. Он часто виделся с Аннеттой и ее отцом, но никогда не навязывал им своего общества. Он знал, какой прием ему обеспечен с ее стороны, и не хотел обострять отношения. Как будто это было возможно.

Джон Патрик оглядел палубу в надежде увидеть Аннетту, и сердце его дрогнуло. Она поднималась по лестнице. В сером платье, одном из тех, что она так часто носила в Филадельфии. Она была прелестнее всех красавиц Англии и Америки.

Он подошел к ней.

– Это Мэриленд, – сказал он, глядя на берег. – Отсюда недалеко до фермы моего отца.

В ее глазах промелькнул интерес – но только на мгновение, и с равнодушным видом она спросила:

– Она далеко отсюда?

– Около десяти миль.

Аннетта нахмурилась.

– Нам придется идти туда пешком?

Он повернулся и пристально посмотрел на нее.

– Это мне придется. Завтра я вернусь с экипажем.

– А если ваша семья не захочет нас принять?

– Вы не знаете моего отца, – улыбнулся Джон Патрик.

– У меня нет ни малейшего желания его узнавать. Я хочу вернуться в Филадельфию. Мой отец желает того же.

Ее вызывающий тон сменился просительным, и это уязвляло Джона Патрика больше, чем ее гнев. Он знал, чего это ей стоит.

Джон Патрик прислонился к поручням.

– Будь я уверен, что вам там действительно ничто не угрожает, я бы обязательно отослал вас обратно, но я не хочу, чтобы вы расплачивались за мои поступки.

– Я уже плачу. И вас это, по-видимому, не беспокоит.

Вместо ответа он спросил:

– Вам понравилось морское путешествие?

Аннетта взглянула на океан:

– Да, у меня обнаружилась тяга к морю, если не к окружающему обществу.

– Значит, вам было не так уж плохо, – сказал он с надеждой.

Она круто к нему обернулась.

– Вы отняли у меня веру в людей. Боюсь, я никогда ее снова не обрету. Что может быть хуже?

* * *

Аннетту бесило, что ей вдруг захотелось, чтобы он обнял ее и прижал к себе крепко-крепко, и она забыла бы о событиях последней недели.

Аннетта пошла в каюту отца. У него была только одна книга для чтения, и поэтому, чтобы он не скучал, она часто выводила его на палубу. Она подождет, пока пират не уедет. Она продолжала называть и считать Джона Патрика пиратом и надеялась, что это позволит ей не думать о его зеленых глазах, которые сразу запали ей в душу, высокой худощавой фигуре и о том, как ловко, изящно он двигается, о его обаятельной улыбке.

Квинн как раз кончил брить отца. Отец улыбнулся ей. Аннетта взяла его руку и держала в своей, пока Квинн вытирал остатки пены с его лица. Отец был уже одет. Если бы не отсутствующий взгляд, он, в своем сюртуке, в очках и тщательно причесанный, вполне мог бы сойти за преуспевающего негоцианта.

Аннетта наклонилась и обняла его, на какое-то мгновение усомнившись: а может быть, пират прав? Его отец – учитель. У его тети была примерно та же проблема, что у отца Аннетты. Возможно, они сумеют помочь ему заговорить снова. Доктор Марш мало чем ему помог. При мысли о докторе у Аннетты снова сжалось сердце. Он был ее другом в течение нескольких лет. Как же он мог привезти в ее дом этого человека?

Она постаралась очень спокойно объяснить отцу, где они находятся, сказав, что скоро поедут в гости к одному учителю.

Она никак не могла решить, можно ли предавать людей для их же блага. Мораль и безнравственность, добро и зло больше не казались ей полярно противоположными категориями.

* * *

Идти пришлось чертовски долго. Несмотря на холодную ноябрьскую погоду, Джон Патрик вспотел. Раненая нога утратила гибкость, и ему приходилось широко шагать. Он настоял, чтобы пойти одному, оставив Айви командовать «Мэри Энн». Пройдя мимо делянок, засеянных табаком, он добрался наконец до фермы Уоллеса. Около конюшни Джон Патрик увидел высокую медведеподобную фигуру. Мужчина бросал вилами сено лошадям. Джон Патрик свистнул. Человек взглянул на него, и он узнал Тима Уоллеса, уже тридцать лет женатого на тетушке Фортуне. Тим был спокойным, почти застенчивым человеком, наделенным большой способностью любить. Он все готов был сделать для Сазерлендов и своего друга Джона Патрика.

И Джон Патрик платил ему сильной и глубокой привязанностью.

Лицо Тима расплылось в широкой улыбке, и, громко топая, он подошел и заключил Джона Патрика в свои медвежьи объятия.

– Господь свидетель, мы все по тебе скучали. – Он оглядел друга. – Но ты ужасно выглядишь, парень. Совсем отощал. И хромаешь.

Джон Патрик умилился, услышав вновь обращение «парень».

– Англичане потопили мое судно, – сказал он.

– «Звездного Всадника»?

– Эй. Вблизи Филадельфии. И задели мою ногу.

– Что ж, слава богу, что ты выкарабкался, – заключил Тим Уоллес.

– Это вряд ли бы случилось, не приди мне на помощь Ноэль. Но это длинная история. Слишком длинная, чтобы сейчас рассказать обо всем. Ты не одолжишь мне лошадь?

– Эй, ну конечно. Я дам тебе Крошку Бена. Он самый скорый на ногу. И буду с нетерпением ждать твоего рассказа.

– Как тетя Фортуна?

– Отправилась прокатиться верхом. Ты же знаешь, как она любит иногда побыть в одиночестве и порыскать по окрестным лесам. – Он хохотнул: – Сдается, мы ей сильно надоели.

Но Джон Патрик позволил себе усомниться: Фортуна нежно любила своего огромного мужа и своих двух сыновей.

– А как Майкл и Сэмюел?

Тим посерьезнел:

– Майкл сейчас в армии генерала Вашингтона. А Сэмюел помогает моему брату убирать урожай.

Тим повернулся к конюшне.

– Но хватит болтать. Йэн меня убьет, если узнает, что я тебя задержал на пути домой. Сейчас оседлаю лошадь.

Через несколько минут Джон Патрик уже ехал верхом на Крошке Бене. Имя ему поразительно не подходило. Это был массивный черный жеребец, который подозрительно покосился на Джона Патрика, когда тот подошел к нему, но Джон Патрик прошептал жеребцу на ухо несколько слов и потрепал его по шее. Познакомившись с конем, он сунул ногу в стремя и легко вскочил в седло. Крошке Бену это не очень понравилось, и Джон Патрик снова прошептал ему что-то на ухо. Он уговаривал его, пока Крошка Бен не перестал нервничать.

Тим улыбнулся.

– А ты не забыл свои подходцы.

– Да с кораблем почти так же, как с лошадью, – и Джон Патрик сжал коленями бока Крошки.

Как здорово опять очутиться на коне. Джон Патрик медленно выехал из ворот на дорогу и пустил Крошку Бена рысью.

Он ехал домой.

* * *

– Зачем ты это сделал? – крикнул Йэн Сазер-ленд. Он был очень недоволен.

Джон Патрик смешался как мальчишка под неодобрительным взглядом человека, которым он безгранично восхищался.

– А что мне было делать? Я боялся, что они притянут к ответу Ноэля.

– Значит, ты должен был насильно увезти своего брата.

Джон Патрик замер. Он не подумал о такой возможности. И не потому ли, что не хотел расставаться с Аннеттой?

– Англичане могли заподозрить в пособничестве и семейство Кэри. Если бы Аннетта или кто-нибудь из ее домашних проговорился…

– Вы с Ноэлем заварили хорошую кашу.

Джон Патрик вздохнул. Отец, самый порядочный человек из всех, кого он знал, не мог воспринять случившееся одобрительно. Но Джон Патрик не предполагал, что отец до такой степени будет зол.

Отец все шагал взад-вперед по комнате.

– А теперь ты хочешь, чтобы мы взяли на себя ответственность за твои поступки.

– Я бы хотел, чтобы ты помог Хью Кэри так же, как они помогли мне. Как ты помог тете Фортуне.

– Она заговорила только после того, как узнала, что меня должны казнить. Не думаю, что подобная тактика применима к незнакомому человеку.

Джон Патрик попытался зайти с другого конца.

– Тебе понравится Хью Кэри. Он любит читать. Он спокойный, тихий человек.

– Он роялист, а мы отстаиваем интересы американцев. Меня это не беспокоит, но, судя по тому, что ты мне рассказал, все это очень важно для отца и дочери Кэри. И я не собираюсь становиться надсмотрщиком, а свой дом превращать в тюрьму.

– Но им опасно оставаться в Филадельфии, – упрямо гнул свою линию Джон Патрик. – И они это скоро поймут.

– А ты бы понял, если бы кто-нибудь насильно увез тебя из дома?

Дверь отворилась, и вошла мать Джона Патрика.

– Что-то вы расшумелись, – кротко заметила она.

Джон Патрик подмигнул ей. Он уже повидался с матерью и попросил ее поговорить с отцом наедине.

– Ты знаешь, что наделал твой сын? – негодующе воскликнул Йэн.

Фэнси Сазерленд вскинула брови. В свои пятьдесят три года она была еще привлекательной женщиной, фигура по-прежнему отличалась стройностью, а седина в каштановых волосах едва-едва наметилась. Самое красивое в ее лице были светло-карие, янтарные глаза и взгляд – мягкий, теплый, сочувственный. Сейчас они сверкали от радости, что сын вернулся.

– Я и понятия не имею, – ответила Фэнси.

– Он выкрал двух человек, отца с дочерью, и полагает, что мы будем держать их пленниками у себя в доме.

Мать взглянула на сына.

– Отца и дочь?

– Эй.

– А почему, позволь тебя спросить, ты это сделал?

В ее глазах мелькнул лукавый огонек, и Джон Патрик приободрился. Она-то поймет. Она всегда его понимала. Может быть, потому что всегда умела обращаться с дикими, непредсказуемыми в своем поведении тварями. Во всяком случае, так говорил отец и – без малейшего неодобрения.

– После того как «Звездный Всадник» затонул, Ноэль привез меня в их дом. У них там был небольшой лазарет для английских солдат. Я думал, что мне удастся исчезнуть так, что они не узнают, кто я есть на самом деле, но меня выдал один английский офицер.

– Он освободил свою команду из тюрьмы и украл английский корабль, дорогая, – перебил Джона Патрика отец. – Представляю, как обозлились англичане, но это не причина, чтобы…

– Что он сделал?

Джон Патрик прислонился к стене, предоставив отцу возможность все объяснить.

– Он украл корабль, милая.

– А ты не мог украсть чего-нибудь помельче? – спросила мать.

– Да дело не в этом, дорогая! – опять воскликнул отец. – Дело в том…

– А эта девушка, она, по крайней мере, хорошенькая? – перебила его мать.

– Да какая разница, – накинулся было на жену Йэн Сазерленд.

– Нет, пусть Джон Патрик ответит, – сказала мать.

– Эй, – пробурчал Джон Патрик, – но дело не в этом.

– Ну конечно, не в этом, – поспешно согласилась Фэнси Сазерленд. – А как она относится к тому, что ты ее похитил?

– Ну, ей это, конечно, не понравилось, но я боялся, что англичане станут ее преследовать, – добавил он, – и Ноэля тоже.

– А зачем ты взял с собой ее отца?

– Ее отец болен. Несколько месяцев назад он потерял дар речи, и я подумал, что, может быть, ты сумеешь ему помочь.

На лице Иена явно отразилось неудовольствие.

Оба, и сын, и отец, знали, что Фэнси никогда не откажет в заботе больному или раненому. Да и отец был такой же, хотя не желал в этом признаться.

– Ну, конечно, мы поможем, – сказала мать, – и я бы хотела познакомиться с молодой особой. Йэн, пошли за ними экипаж, а я скажу Джону и Пэнси, чтобы они приготовили для них комнаты.

– Фэнси! – взревел Йэн.

– А что ты предлагаешь? Отослать их прочь? – полюбопытствовала Фэнси.

– Они не желают жить… у нас.

– Я помню то время, когда и ты не желал жить здесь, – тихо ответила Фэнси.

Йэн что-то проворчал в ответ, и Джон Патрик позволил себе улыбнуться. Его отца отправили в Мэриленд как ссыльно-каторжного после битвы при Куллодене, и меньше всего на свете он хотел оставаться здесь надолго. Пока не влюбился в Фэнси.

– Я пошлю экипаж, – сказал Йэн Сазерленд и воздел руки в знак того, что разбит наголову.

* * *

Джон Патрик ехал на Крошке Бене, ведя в поводу другую лошадь для Квинна. Айви должен будет остаться на борту «Мэри Энн» во избежание всяких осложнений. Повозкой управлял Йэн.

Когда они достигли Чезапикской бухты, Джон Патрик подал сигнал на корабль. Немедленно спустили на воду шлюпку. Даже издали он узнал Аннетту по легкой походке.

Она двигалась свободно и непринужденно даже в неуклюжей длинной юбке.

Отец стоял рядом с ним.

– Сколько продлится этот визит? – проворчал он.

– Пока англичане не уйдут из Филадельфии, или пока я не буду уверен, что им там ничто не угрожает.

– А Ноэль? Его положение безопасно?

– Эй, – ответил Джон Патрик. – Кроме мисс Кэри и ее отца, никто не знает, что это Ноэль привез меня в их дом. Правда, еще горничная мисс Кэри, но, думаю, она не проговорится. Она не знает, что это я – Звездный Всадник.

Он смотрел, как шлюпка приближается к берегу.

– К тому же Ноэль – друг генерала Хоу. Думаю, что ему ничто не угрожает.

– К нему поехала Кэти.

Джон Патрик круто повернулся к отцу:

– Не может быть!

– Уехала пять дней назад.

– И ты ее не остановил?

Йэн пожал плечами.

– Но ты же знаешь, какой у моей сестры характерец. Она уехала в твердой решимости вернуться сюда вместе с ним. Я, видишь ли, имею мало влияния и на мою сестру, и на моих детей. – И, помолчав, добавил: – Надеюсь, она в своем намерении преуспеет.

– Нет, это ей не удастся. Я пытался уговорить его уехать.

– Ну, Кэти, возможно, будет легче убедить его.

– Надеюсь, ты прав, – вздохнул Джон Патрик.

Шлюпка причалила, и гребцы помогли Аннетте и ее отцу выйти на берег.

Джон Патрик шагнул к Хью Кэри.

– Сэр, я бы хотел представить вам моего отца, Йэна Сазерленда. Он окончил курс в Эдинбургском университете и обладает обширной библиотекой. Там много произведений о Шотландии. Я надеюсь, они вам понравятся.

Йэн Сазерленд, в прошлом маркиз, шагнул вперед и вежливо поклонился.

– Добро пожаловать в Мэриленд и ко мне домой.

Хью улыбнулся, кивнул и принял предложенную «маркизом» руку, чтобы, не спотыкаясь, пройти по прибрежным камням к экипажу. Джон Патрик знал, что отец способен оказывать на окружающих успокоительное воздействие.

Аннетта выглядела растерянной. Затруднительно было отвергнуть столь благовоспитанное приглашение. С внезапно проснувшейся надеждой Джон Патрик протянул ей руку, чтобы помочь.

– Мне не требуется помощь моего тюремщика, – заявила она, гневно взглянув на Джона Патрика.

Аннетта подошла к экипажу и села, целомудренно расправив складки юбки.

– Да, это становится забавно, – вполголоса заметил Йэн Сазерленд сыну, садясь на место возницы.

Джон Патрик удивился, он решительно не видел в ситуации ничего забавного. И повернулся к ожидающему указаний Айви.

– Ты останешься на борту. Пошли ко мне Квин-на. Он будет жить у нас.

– Эй, сэр.

Джон Патрик изнывал от нетерпения, пока Айви снова сел в шлюпку и гребцы неторопливо повернули к кораблю. Пройдет еще двадцать минут, прежде чем прибудет Квинн, и затем им придется нагонять экипаж. Хорошо бы присутствовать при встрече Аннетты с его семьей. Ему хотелось увидеть ее успокоившейся и чтобы она улыбнулась. Больше всего на свете он хотел бы снова увидеть ее улыбку.

* * *

Аннетта едва сдерживалась. Ее подмывало желание обрушить свое негодование на высокого, красивого плантатора, который стал участником их похищения, но она опасалась испугать отца. Поэтому Аннетта приказала себе смотреть в окно экипажа, чтобы запечатлеть в памяти окрестности. Ведь она, конечно, постарается бежать. Она была беспомощна на борту корабля, но здесь – другое дело. Итак, она ехала молча, несмотря на то, что Йэн Сазерленд пытался завязать с ней разговор о Восточном побережье, Мэриленде и лошадях.

– А вы ездите верхом, мисс Кэри? – спросил он.

Она ограничилась кивком. Незачем проявлять вежливость по отношению к тем, кто тебя похитил. Одновременно в голове ее стал складываться план. Если у нее будет лошадь, она сможет бежать и обратиться к официальным властям. Разумеется, даже в Мэриленде похищение людей рассматривается как преступление.

Аннетта смотрела из окошка на засохшие бурые поля, стараясь избегать дальнейших разговоров. Отец «пирата» тоже с интересом оглядывался по сторонам. «Хотя он и молчит, – подумала Аннетта, – ему явно хочется о чем-то разузнать».

Наконец они подъехали к солидному кирпичному особняку, но экипаж замедлил ход и остановился перед уютным на вид деревянным фермерским домом за главным зданием. Вдоль аккуратного крашеного фасада тянулась веранда. На пороге стояла приветливо улыбающаяся женщина в светло-коричневом платье, выгодно оттенявшем ее каштановые волосы и необыкновенного, янтарного цвета глаза. Она поспешила навстречу экипажу. И Аннетта не смогла удержаться от улыбки в ответ.

Йэн Сазерленд ловко спрыгнул с козел. Как и его сын, он двигался с непринужденным изяществом. Аннетта отогнала подобные мысли и сделала безразличное лицо.

Йэн Сазерленд помог ей спуститься на землю, а мать Джона Патрика сразу же взяла ее за обе руки.

– Я Фэнси Сазерленд. Я знаю, что мой сын повел себя в отношении вас некрасиво, но мы постараемся загладить его проступок.

– Значит, вы позволите нам вернуться в Филадельфию?

– Но сын говорит, что это для вас опасно.

– Это выгодное для него мнение.

– Вы это мнение не разделяете?

– Нет, он хочет тем самым защитить только своего брата.

– Боюсь, что в данном случае я разделяю его чувства, – мягко ответила женщина.

– Тогда почему не попросить доктора Марша переехать в Мэриленд? Почему должна страдать моя семья?

– Я бы очень хотела, чтобы все и всегда получалось легко и просто.

Подспудное негодование Аннетты наконец прорвалось:

– Это достаточно легко и просто сделать, если вы не станете поощрять похищение людей. Как бы вы себя чувствовали, если кто-нибудь посреди ночи увез бы вас неизвестно куда, неизвестно почему?

– Я бы так же точно сердилась, как вы, но Джон Патрик считает, что мы в состоянии помочь вашему отцу, и убежден в том, что в Филадельфии вам грозила опасность, независимо от того, останется там Ноэль или нет.

Аннетта заметила, как Йэн и его жена обменялись взглядами. Сильное чувство отразилось в их глазах, но какое – было неясно. Ей снова захотелось ответить резкостью, но ведь виноват во всем Джон Патрик. Неожиданно она почувствовала, что ей не хочется изливать раздражение на его семью. Но, как бы то ни было, при первой же возможности она сбежит.

– Я приготовила ужин, – сказала миссис Сазерленд, – вы, наверное, голодны. И устали. Позвольте мне проводить вас в ваши комнаты.

– Нашу тюрьму, вы хотите сказать, – тихо возразила Аннетта.

Вдруг отец заморгал. Боже, он же все понимает! Ведь она ему сказала, что они путешествуют, не желая пугать его. Да, она попалась в свою собственную ловушку. И, протянув руку, Аннетта с усилием улыбнулась:

– Мой отец, наверное, действительно проголодался.

Глаза Фэнси Сазерленд были полны участия.

– Я потом вам кое-что расскажу, а сейчас мы сделаем все возможное, чтобы вам было удобно у нас. Джонни сказал, что ваш отец – книголюб. У Йэна прекрасная библиотека, и ваш батюшка может в любое время пользоваться ею и читать все, что хочет. А попозже он, возможно, захочет и посетить школу.

– Школу?

– В большом кирпичном доме, мимо которого вы проезжали, Иен устроил школу, чтобы учить бывших рабов, которым мы дали вольную. Это было еще до рождения Джонни.

Джонни? Странно, что его так называют. Аннетту невольно заинтриговали последние слова его матери. И она, и ее отец верили в необходимость уничтожения рабства, как многие пенсильванцы.

– А тогда кто же обрабатывает ваши табачные плантации?

– Мы нанимаем свободных работников, моя дорогая. Йэн ни за что бы не захотел использовать рабский труд.

Больше Фэнси Сазерленд ничего не сказала, но Аннетта догадывалась, что все услышанное каким-то образом связано с тем, что Фэнси собиралась рассказать ей позже. Очень любопытно, но если продолжить разговор, ситуация может постепенно сгладиться. Получится, что никто ни в чем не виноват. А этого допустить нельзя. Эта семья – преступники, похитители. Поэтому Аннетта промолчала.

Она увидела двух приближающихся всадников и сразу же узнала в одном Джона Патрика Сазерленда, а в другом Квинна. К ее огорчению, и на лошади Джон Патрик выглядел так же великолепно, как за штурвалом корабля. Его непокорные, развевающиеся по ветру черные волосы были того же цвета, что масть жеребца. Зеленые глаза пирата загорелись при виде ее. Он одним ловким движением соскочил с коня. Корабельный доктор, напротив, едва не упал мешком, слезая с лошади.

Ведя жеребца в поводу, Джон Патрик подошел к Аннетте и матери.

– Вы уже познакомились, – заметил он довольно неуклюже.

Аннетта отвернулась.

– Да, – сказала тихо мать, – я веду их в комнаты, а ты и твой друг можете расположиться в школе.

– Ты еще не познакомилась с Квинном, мама, он врач, и вы можете найти много общих тем для разговора.

Фэнси оживилась:

– О, нам найдется о чем поговорить. Меня часто зовут, когда нужно оказать помощь работникам на ферме. Может быть, вы сумеете мне что-нибудь посоветовать.

Аннетта не знала, что и подумать. Все, что они говорили и о чем они говорили, звучало так нормально. Но как же эти нормальные люди мирятся с поступками своего сына?

Фэнси Сазерленд взяла Аннетту за руку.

– Входите, – сказала она. – Джейн приготовила горячий сидр. Может быть, осмотрев комнаты, вы и ваш отец захотите отведать его.

Аннетту покоряла обворожительная любезность Фэнси так же сильно, как обаяние ее сына несколько недель назад. Она решила не поддаваться ему снова и, повернувшись к пирату, бросила на него испепеляющий взгляд: пусть не думает, что она снова уступит сазерлендовским чарам.