Текст книги "Маленький скандал"
Автор книги: Патриция Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
И конечно же, даже если бы она могла заставить себя броситься в объятия того мира, из которого бежала – или, скорее, была изгнана – столько лет назад, то, будучи в здравом рассудке, никогда бы не вышла замуж за Фредди. Поскольку точно знала, что не любит его. Если предположить – только предположить, – что она вышла замуж за Фредди, а потом поняла, как случилось с матерью Изабель, что на самом деле она влюблена в кого-то другого? Как ужасно! Она не могла проделать такое с Фредди – то, что Элизабет Трэхерн проделала с маркизом. А ведь достаточно посмотреть, каким кошмаром это обернулось для всех.
* * *
Беглый осмотр комнаты, в которой она стояла, подсказал ей, что плохо это обернулось все же не для всех. Это была самая красивая спальня из тех, где она бывала, пока не умерли ее родители, и, конечно, самая красивая с тех пор, как она начала служить гувернанткой. Стены были оклеены обоями, прекрасно гармонировавшими с материалом, из которого был сшит балдахин над кроватью, – на белом фоне розовые и зеленые букеты. Здесь был также очень подходящий по расцветке гарнитур из глубоких, обшитых зеленым бархатом кресел у камина, белого с золотом туалетного столика и большого зеркала в позолоченной раме над ним. Эта комната совсем не напоминала каморку, в которой она мерзла у Следжей из-за скаредности Филлипса.
Что касается остального дома, то… Кейт не могла припомнить, когда в последний раз она бывала в более элегантном и при этом удивительно уютном доме. Все здесь, от картин на стенах до свечей в канделябрах, было великолепного качества и прекрасного дизайна.
И за жизнь в такой роскоши ей еще будут платить триста фунтов в год!
– Я не могу сказать, что ваш отец в разговоре со мной упоминал о вашем ухажере, – сказала Кейт.
– Ухажер, – усмехнулась Изабель. – Джеффри немало посмеялся бы, назови вы его так. Послушайте, мисс Мейхью, вы и вправду прочитали все эти книги?
Кейт посмотрела на коробку, стоящую у ее ног.
– Да. Конечно.
– Так для чего вы их храните? – спросила Изабель удивленно. – Я имею в виду – после того как вы их уже прочли?
– Потому что, – Кейт подняла довольно зачитанный экземпляр книги «Гордость и предубеждение», – некоторые из них настолько хороши, что их хочется читать снова и снова. К ним привязываешься. А они становятся… ну, они становятся как семья.
– Семья? – повторила Изабель.
– Да. Когда прочитаешь их много раз, волей-неволей начинаешь думать о них, как о родных – надежных, любящих родных, которые никогда не оставят в беде. Снова открыть любую из них – это как навестить любимую тетю или… или забраться на колени к любимой бабушке. – Увидев, что выражение на лице Изабель остается скептическим, Кейт проговорила с легким смешком: – Хорошо, леди Изабель, для вас, я вижу, это звучит непонятно, но ведь у вас, в конце концов, есть любящий отец и, думаю, еще кое-кто из родственников, которые в вас души не чают. У меня же вся семья – это мои книги. – Она не хотела, чтобы ее слова звучали театрально, и, поняв, что они именно такими и были, добавила шутливо: – Потом, иметь книги вместо родственников выгоднее, поскольку они никогда не станут одалживать у вас денег и не свалятся в один прекрасный момент как снег на голову. Единственная реальная опасность заключается в том, что их можно оставить в омнибусе, к моему стыду, это случалось раз или два в прошлом…
Изабель наморщила носик.
– Мисс Мейхью, как здорово, что вы такая хорошенькая. Это компенсирует тот факт, что вы довольно странная. – Она посмотрела в потолок. – Кроме всего прочего, я никогда не читала такой книги Я имею в виду – книги, которую мне захотелось бы прочесть во второй раз.
– Нет? – Кейт протянула ей «Гордость и предубеждение». – А эту вы читали?
Изабель бросила взгляд на обложку.
– Ах! – Она с отвращением оттолкнула руку Кейт. – Папа постоянно пытается заставить меня ее прочесть.
– А вам бы следовало. Вам бы понравилось. Это о девушках вашего возраста, которые влюбились.
Изабель приподняла лицо от кулачка, на котором оно до того покоилось.
– Правда? А я думала, это о войне.
– О войне? Господи, почему вы решили, что она о войне?
– Ну, она же называется «Гордость и предубеждение», не правда ли? – Изабель искоса взглянула на Кейт. Однако все-таки поднялась с кровати, подошла к Кейт, взяла у нее из рук книгу и стала просматривать ее. – Кроме того, папа имеет обыкновение читать книги, и все они, как правило, о войнах или по юриспруденции, или что-нибудь еще более тоскливое.
Кейт снова потянулась к коробке.
– Да? – спросила она равнодушно. – Значит, ваш отец любит читать?
Изабель хмыкнула.
– Он больше ничем и не занимается. В смысле – если не считать ухаживаний за дамами типа этой ужасной миссис Вудхарт.
Кейт кашлянула. Но Изабель, к сожалению, не уловила поданного ей знака.
– Клянусь, мисс Мейхью, – продолжала она со вздохом, – иногда мне кажется, что, не будь таких женщин, как миссис Вудхарт, папа вообще не выходил бы из дома! Вернувшись домой – Уингейтское аббатство, да и только, – он не поднимает головы от книги, которую в данный момент читает, разве что для краткой верховой прогулки. Просто стыд!
– Стыд? – выпрямилась Кейт.
– Ну, ни у кого больше отцы так не делают. У девочек, у которых мне доводилось бывать в гостях, когда я училась в школе, все отцы каждый день гуляют, охотятся, ходят на рыбалку или делают что-нибудь в этом роде. Но только не мой отец. Мой отец всегда сидит дома и читает. Я все время говорю ему, что это противоестественно, что ему надо больше бывать на улице. Я имею в виду, что он не становится моложе, мисс Мейхью. Ему уже исполнилось тридцать шесть лет. Он вообще не собирается искать кого-нибудь своего возраста и устраивать свою жизнь.
– А я слышала, что он уже встретил кое-кого, – с невинным видом сказала Кейт. – Вы же сами упоминали некую миссис Вудхарт.
– Но не может же он жениться на Саре Вудхарт! – вскричала Изабель. – Она актриса. Папа не может жениться на какой-то там актрисе. Она ему не пара. Кроме того, она уже замужем.
Кейт приподняла бровь.
– Да ну?
– Проблема в том, мисс Мейхью, что времени осталось не так уж и много. Мы с Джеффри скоро поженимся, и папа останется совершенно один.
– Правда? – Брови Кейт поднялись еще выше. – Вы и Джеффри?
– Да. Я должна найти папе хорошую женщину, мисс Мейхью, чтобы ему не было одиноко, когда я уйду. И уж конечно, не такую, как миссис Вудхарт. Хорошую женщину, – взгляд Изабель коварно заскользил в ее сторону, – такую, как вы, мисс Мейхью.
Кейт пришлось сделать усилие, чтобы не рассмеяться. Сама мысль, что человек вроде маркиза Уингейта опустится до того, чтобы жениться на компаньонке собственной дочери, была настолько абсурдна, что ей захотелось кому-нибудь рассказать об этом. Очень жаль, что Фредди так плохо отнесся к ее решению.
Вспомнив слова Фредди о том, что маркиз поклялся больше никогда не жениться после своего первого неудачного брака, она подумала, что было бы правильно сменить тему, пока Изабель не слишком углубилась в нее.
– А мистер… э-э… Сондерс уже и в самом деле попросил вас, леди Изабель, выйти за него замуж?
Одно только упоминание имени Джеффри, как оказалось, могло отвлечь Изабель от любого другого предмета.
– Еще нет! – воскликнула она с пылом. – Правда, у него не было пока возможности, ведь папа не отпускает меня ни на шаг от себя, где бы мы ни были. – Она наградила Кейт еще одним коварным, как бы исподтишка брошенным взглядом. – Но быть может, теперь, когда вы, мисс Мейхью…
Кейт уже было собралась сообщить леди Изабель, что скорее рак на горе свистнет, чем она пойдет против желаний человека, который ей так щедро платит за то, чтобы она присматривала за его единственной дочерью, как этот самый человек постучал в дверь, которую Кейт оставила открытой.
– А, мисс Мейхью, – улыбнулся лорд Уингейт. У него в руках была одна из тех книг, к которым с таким пренебрежением относилась его дочь, а страница, где он остановился, заложена указательным пальцем. – Простите, что прервал вас. Насколько я знаю, вы и Изабель сегодня вечером куда-то идете?
Кейт кивнула и быстро отвела взгляд, чтобы не смотреть в эти слишком ясные зеленые глаза. Берк Трэхерн передал свои нефритовые глаза по наследству дочери, но на ее не слишком красивом лице они совсем не создавали такого поразительного впечатления.
К тому же, может быть, это вовсе не глаза маркиза так волновали Кейт, а тот факт, что в последний раз, когда она в них смотрела, ей пришлось бросить в него атлас. А еще раньше она направляла острый наконечник своего зонта прямо в его сердце. И впрямь, чтобы познакомиться друг с другом, им пришлось немало пережить.
– Да, милорд, – наконец ответила Кейт. – Сначала обед у леди Аллен, затем бал у баронессы Хивершем…
– Потом завтрак у лорда и леди Блейк, – перебила Изабель, она загибала пальцы, скучающим тоном перечисляя мероприятия, – и поход по магазинам с их противными дочками. Потом ленч у Бейли, опять магазины, или, возможно, мы забежим кое к кому, чтобы выяснить, кто уже помолвлен, а кто пока нет. Дальше переодеваемся к обеду с лордом и леди Кроули, после чего – в оперу. Затем партия в карты у Элоизы Бэнкрофт и несколько мгновений сна, потом прогулка верхом с этими ужасными Читтенхаусами и опять завтрак, клянусь, уже не помню где…
– Изабель, – мягко сказал лорд Уингейт, – может, ты предпочитаешь вернуться в аббатство?
Изабель замолчала и посмотрела на него.
– Вернуться в аббатство? Ты говоришь об Уингейтском аббатстве? Конечно же, нет. Что мне делать там, когда Джеффри здесь?
– Просто если судить по твоему тону, кажется, ты находишь Лондон скучноватым.
Изабель опустила руки по швам. Кейт стояла достаточно близко от нее, чтобы заметить, как ее тонкие пальцы сжались в кулачки.
– А ты бы хотел этого, не так ли? – Леди Изабель вскинула голову, тряхнув своими кудряшками на папильотках. – Что угодно, только бы не позволить мне видеться с Джеффри!
Кейт не была уверена, что это не игра ее воображения, но лорд Уингейт показался ей несколько смущенным.
– Наоборот, – улыбнулся он. – Я уж стал подумывать, что тебе, может, нужна небольшая передышка за городом, чтобы восстановить свои силы.
Изабель фыркнула, рассерженно прошествовала к двери и что было сил захлопнула ее за собой – скорее всего желая подчеркнуть драматизм момента.
И оставила Кейт и ее хозяина вдвоем в спальне.
Глава 8
Кейт испуганно смотрела на закрытую дверь, словно, если это делать достаточно долго, она могла открыться сама и, таким образом, вернуть ситуации пристойность.
Лорд Уингейт между тем, похоже, не испытывал никакой неловкости. «Как же, – с отвращением подумала Кейт, – будет он испытывать неудобство!»
Он тут же уселся в одно из зеленых бархатных кресел у камина и стал угрюмо смотреть на пляшущие языки огня.
– Вы понимаете, конечно, – заговорил своим глубоким голосом лорд Уингейт, не отводя взгляда от огня, – против чего я выступаю. Любовь в молодые годы. Это серьезный противник, мисс Мейхью.
Кейт на мгновение повернула голову в сторону лорда Уин-гейта, затем снова стала смотреть на дверь. «Да, но удобно ли это? – подумала она. – А вдруг миссис Клири, экономка, проходя мимо, услышит голос его светлости, доносящийся из спальни новой компаньонки?» Или еще хуже, мистер Вин-сенс, дворецкий. Мистер Винсенс до сих пор никак не показал своего презрительного к ней отношения, хотя, несомненно, счел ее поведение крайне странным. Но Винсенс еще ничего не знает о Леди Бэбби – пока не знает. И он, конечно же, не в курсе, что его светлость без всякого приглашения зашел в комнату Кейт во время вечернего чая для беседы тет-а-тет…
– Изабель, – продолжал лорд Уингейт таким будничным тоном, будто они обсуждали погоду где-нибудь в Бате, – убедила себя, что влюблена в этого молодого человека, этого Джеффри Сондерса. Он, конечно, ей ни в коем случае не пара. Мистер Сондерс второй сын в семье и без гроша за душой, если не считать ничтожного содержания, которое ему выделяет старший брат. Полагали, что он займется наукой, но его выгнали из Оксфорда по настоянию нескольких человек, которым он должен деньги, проигранные в карты. На что он теперь живет, я не имею ни малейшего представления, но следует предположить, что без женщин тут не обходится. – Он наконец оторвался от камина и уперся стальным взглядом в Кейт. – Изабель следует держать подальше от него любыми способами!
Прикованная его изумрудными глазами к месту, Кейт судорожно сглотнула. Она полагала, что пара кресел у камина были довольно большими – когда она садилась на их мягкие подушки, там оставалось еще много свободного места. Но рядом с громадной фигурой лорда Уингейта мебель казалась лилипутской, что волей-неволей заставляло Кейт осознавать факт, от которого она всеми силами пыталась бежать, – что Берк Трэхерн, третий маркиз Уингейт, был по-настоящему поражающим воображение мужчиной.
Кейт вспомнила, что миссис Клири сегодня в полдень вручила ей чек на пятьдесят фунтов.
– Это задаток, – сообщила она девушке, – для оплаты возможных расходов, которые могут возникнуть при переезде к месту новой службы.
И хотя Кейт не просила задатка, она с благодарностью приняла деньги и сразу отправилась в банк и на почту, чтобы перевести всю сумму своей няне в Линн-Реджис. Она тогда ни на миг не задумалась, для чего лорду понадобилось выплачивать ей вперед двухмесячное жалованье. Кейт решила, что деньги ей даны для того, чтобы она прикупила то, что ей понадобилось бы на светских мероприятиях, где ей непременно придется бывать, дабы не ввести в конфуз своего хозяина. Но ей пока еще впору наряды, которые она носила в собственный первый сезон. Когда их проветрили, они оказались вполне пригодными, нужно только попросить миссис Дженнингс, мастерицу на все руки, над ними немного поколдовать, чтобы юбки не были слишком широкими, как того требовала последняя мода, а вырезы на платьях – чересчур низкими, что негоже для девушки, выступающей в роли компаньонки. Платья также следовало перекрасить, так как большинство из них были белыми. В свои двадцать три года Кейт считала, что уже слишком стара для белых нарядов.
Однако теперь ее посетила новая и довольно тревожная мысль по поводу того, ради чего ей выплатили задаток. Ей дали деньги, чтобы она не могла взять и уволиться. Если она вздумает это сделать, то останется должна лорду Уингейту солидную сумму денег – сумму, которую ей никогда не удастся вернуть. Маркиз, видимо, извлек урок из опыта с последними компаньонками Изабель и хотел получить гарантию, что эта по крайней мере не ускользнет от него так легко. Нужно бежать, было первой мыслью, которая пришла в голову Кейт, когда на нее взглянули изумрудные глаза лорда Уингейта. Она и в самом деле посмотрела на дверь, за которой скрылась Изабель.
Она уже было положила руку на ручку двери, когда рокочущий голос маркиза: «Мисс Мейхью?» – заставил ее опомниться.
«Господи, что это я?» Кейт Мейхью никогда ни от чего не убегала – ну, если не считать зыбких теней на улице, которые она по ошибке приняла за Дэниела Крэйвена. Но уж точно не от сластолюбивых маркизов, каким бы пронизывающим взглядом они ни обладали и насколько бы они ни заполняли собой ее кресла.
И тогда, вместо того чтобы бежать, она собралась с духом и широко распахнула дверь, чтобы все проходящие мимо могли видеть, что хозяин дома всего лишь наносит визит вежливости своей только что принятой на работу служащей.
– Я прекрасно понимаю, – начала Кейт спокойным голосом, обернувшись к нему (ей даже удалось встретить его взгляд и не покраснеть), – у вас есть возражения против этого молодого человека. Это совершенно естественно. Вы любите дочь и хотите для нее всего самого лучшего. Только я задаюсь вопросом, является ли запрет для леди Изабель встречаться с мистером Сондерсом лучшим способом контролировать ситуацию?
Лорд Уингейт из-за спинки кресла, в котором сидел, посмотрел на нее. Видимо, ему было очень неудобно сидеть таким образом, и Кейт, вдруг пожалев его, подошла ко второму креслу и облокотилась на его спинку.
– Прошу меня простить, – проговорил маркиз с легким вызовом, – но мне кажется, я и сам знаю, как мне обращаться со своей дочерью.
– Я почти уверена, что именно так думали родители Джульетты, запрещая ей видеться с Ромео.
Лорд Уингейт поднял бровь, но лицо его осталось непроницаемым.
– Мне уже давно во время беседы не бросали в лицо Шекспира.
– Тогда, если позволите, – сказала Кейт, – я напомню вам трагедию Абеляра и Элоизы. Я совершенно уверена, что дядя Элоизы, Фулберт, относился к Абеляру так же, как и вы к мистеру Сондерсу.
Маркиз усмехнулся:
– Знаете, а мне Фулберт очень симпатичен. Я бы ничуть не сожалел, если бы мистера Сондерса постигла та же судьба, что и Абеляра…
– А я считаю, – решительно перебила его Кейт, – трагедии Ромео и Джульетты, Абеляра и Элоизы произошли из-за того, что родители вмешались в их чувства…
Маркиз исподлобья взглянул на нее.
– Черт побери, мисс Мейхью, Изабель вовсе не собирается убивать себя, не говоря уже о том, чтобы бежать в какой-нибудь монастырь! Хотя, если честно, я бы предпочел, чтобы она ушла в монастырь, только бы не связывала свою жизнь с этим бездельником…
– Лорд Уингейт, и история, и литература учат нас, что запрет ребенку в чем-нибудь придает этому предмету в его глазах особый вкус, чего в противном случае не было бы. Может быть, именно то, что вы так не любите мистера Сондерса, и привлекает в нем леди Изабель.
– Так что же вы предлагаете, мисс Мейхью? – сердито спросил лорд Уингейт. – Позволить ей кинуться в объятия этого хлыща?
Кейт развела руками:
– А что плохого в том, что они несколько раз потанцуют? Чем больше времени она будет проводить с ним, тем скорее разглядит его недостатки.
– А вдруг не разглядит? – возразил лорд Уингейт. – А если их отношения станут еще теснее и меня вдруг поставят в известность, что я – дедушка?
Кейт залилась краской. Она была рада, что стоит рядом с камином, так что все перемены в лице можно было списать на жар, который оттуда исходил.
– Я сомневаюсь, что дело зайдет так далеко, милорд, – произнесла она. – Мне кажется, Изабель весьма неглупая девушка, к тому же с сильным характером. Она никогда не позволит себя скомпрометировать.
Лорд Уингейт засопел и поудобнее уселся в кресле.
– Вы ведь не очень хорошо знаете молодых девушек, да, мисс Мейхью?
– Вы имеете в виду, что мне не доводилось быть одной из них? – Кейт не удалось смягчить голос, который прозвучал чересчур сухо.
Лорд Уингейт вновь устремил на нее изумрудный взгляд.
– Мне думается, мисс Мейхью, что вы были совсем не такой девушкой, как Изабель.
Кейт посмотрела на него.
– Может, ваша дочь богаче и занимает более высокое положение в свете, но, уверяю вас, я была совершенно…
Она смущенно замолчала, увидев, что лорд Уингейт смеется. Ей еще не приходилось слышать, как он смеется, – с того вечера, когда она с ним познакомилась, он всегда пребывал в дурном настроении. Но теперь, когда смех выплескивался из него наружу, маркиз вдруг стал выглядеть намного моложе своих тридцати шести лет. Кейт неожиданно для себя почувствовала неловкость, заметив, что у лорда ослаблен галстук. Когда он, хохоча, откинул голову, воротник его рубашки открылся настолько, что стала видна шея, а внизу, у выреза, она заметила выглядывающие из-под рубашки черные волосы. Кейт почувствовала, что не в силах оторвать глаз от этих шелковистых завитков. «Что это со мной?» – лениво подумала она.
Когда лорд Уингейт прекратил смеяться и взглянул на нее, ей очень захотелось, чтобы он не заметил ее нездорового интереса к распахнувшемуся воротничку его рубашки и того, что теперь яркая краска заливала все ее лицо и шею.
– Я вовсе не имел в виду, что вы небогаты и незнатны, мисс Мейхью. – Он все еще улыбался. – Я имел в виду, что вы намного привлекательнее, чем когда-либо будет моя дочь, и скорее всего вы были такой уже в возрасте Изабель. Привлекательность компенсирует отсутствие денег. В отличие от Изабель ваши кавалеры вряд ли ухаживали за вами из-за денег.
Внезапно Кейт захотелось закрыть дверь, и не потому, что она не желала, чтобы кто-нибудь услышал слова лорда о ее якобы бедном детстве. Она поспешила к двери и захлопнула ее, бросив через плечо:
– Ш-ш! А вдруг она слышит вас?
– Ну и что из того? Изабель знает, что не красавица. К сожалению, она унаследовала мою внешность… – Он вынул из жилетного кармана часы и принялся их заводить. – И мозги своей матери.
– Это просто ужасно – так пренебрежительно отзываться о собственном ребенке! – возмутилась Кейт. – Леди Изабель довольно мила…
– В ней живут животные инстинкты, – поправил ее лорд Уингейт. – А это совсем не то, что физическая привлекательность. Людей влечет к ней из-за особой живости ее характера. Хотя я посылал Изабель в лучшие школы, она не усвоила там, как мне кажется, ничего, кроме нескольких танцевальных па. А вас, мисс Мейхью, Бог наградил и красотой, и умом, чего не скажешь о моей дочери. Теперь, конечно, вы понимаете, – он убрал часы, – отчего я считаю, что в данных обстоятельствах всякие сравнения между вами в юности и Изабель некорректны.
Потом, будто только-только заметив, что она стоит, а он сидит, маркиз смущенно поднялся и указал на кресло, которое стояло перед ним.
– Я совсем забыл о приличиях. Садитесь.
Кейт взглянула на закрытую дверь.
– Я не думаю…
– Садитесь!
Резкий тон маркиза напугал Кейт, и она поспешно села, сложив руки на коленях, и осторожно взглянула в его сторону.
– Так-то лучше, – усмехнулся лорд Уингейт, удовлетворенно усаживаясь в свое кресло. – Вы такая миниатюрная, мисс Мейхью, но я чуть не свернул себе шею, глядя на вас снизу вверх.
Не зная, как на это ответить, Кейт решила вернуться к предмету, который они обсуждали вначале.
– Я и в самом деле полагаю, что леди Изабель следует разрешить видеться с этим мистером Сондерсом – во всяком случае, в моем присутствии. Вряд ли они допустят что-либо предосудительное, если я буду находиться с ними в комнате.
– Мисс Мейхью, – сурово произнес лорд Уингейт. – Как же так, в тот вечер, когда мы встретились, у вас зародились некие подозрения по поводу моего совершенно безобидного поведения, и при этом вы весьма наивно полагаете, что двое в присутствии компаньонки не смогут… – Он замолчал, метнув в нее один из своих пронизывающих взглядов, и вдруг неловко заерзал в кресле. – Ну, хорошо, мисс Мейхью, не обращайте на меня внимания. Но достаточно сказать, что я был не намного старше Изабель, когда начал ухаживать за ее матерью. Уверяю вас, что и при компаньонке возможны все мыслимые шалости…
Кейт тихо перебила:
– Может быть, в этом-то и заключается проблема.
В глазах лорда Уингейта промелькнула досада.
– Что за проблема, мисс Мейхью?
– Возможно, вы боитесь, что ваша дочь однажды совершит ту же ошибку.
– Конечно же, я именно этого и боюсь, мисс Мейхью. – Он как-то странно посмотрел на нее. – И должен сказать, я нахожу… довольно необычным, если не сказать более, что сижу здесь и обсуждаю свою женитьбу с женщиной, которую нанял в качестве компаньонки для моей дочери.
– И тем не менее вы упускаете один очень важный момент, лорд Уингейт.
– Какой именно?
– А то, что каким бы опрометчивым поступком вы ни считали вашу женитьбу на матери Изабель, из вашей дочери получилось нечто, что вам очень дорого. Вы вряд ли вправе винить дочь за то, что она отказывается прислушиваться к предостережениям своего отца, сэр, поскольку она прекрасно знает, что, послушайся вы своего отца, она бы никогда не появилась на свет.
Он так стремительно откинулся назад, что кресло жалобно заскрипело под ним. Маска невозмутимости слетела с его лица. Он выглядел ошеломленным. Кейт, вдруг осознав, что, видимо, зашла слишком далеко, принялась рассматривать узор на ковре. Триста фунтов, сказала она себе. Три сотни фунтов!
– Милорд… – С ее губ уже были готовы сорваться извинения, но лорд Уингейт опередил ее.
– Мисс Мейхью… – начал он, и Кейт напряглась.
«Может, он собирается, – подумала она, – выбросить меня из окна?» В ее комнате было три окна, все выходили на красивый сад, раскинувшийся рядом с домом. Ей пришла в голову мысль, что благодаря весенней оттепели земля внизу должна быть довольно мягкой и она, наверное, только сломает несколько костей, но не убьется насмерть.
– Вы выражаете свою мысль, – продолжал маркиз, – удивительно честно, независимо оттого, используете ли для этого зонт или атлас или обходитесь без них.
Кейт почувствовала, как кровь, которая было отхлынула от лица, удивительно быстро прилила к щекам.
– Лорд Уингейт…
– Нет, мисс Мейхью, вы совершенно правы. Запрет Изабель видеться с мистером Сондерсом ни на йоту не охладил ее страсти к нему.
Кейт тоже встала.
– Лорд Уингейт… – снова начала она, но сразу замолчала, поняв, что обращается к серебряным пуговицам на его жилете. Берк Трэхерн был настолько выше, что ей пришлось бы задирать голову, чтобы посмотреть ему в лицо.
А потом, в ту же минуту, когда Кейт так и сделала, она пожалела об этом. Потому что, хотя и прошла почти неделя с того досадного инцидента в библиотеке Сайруса Следжа, ей вдруг отчетливо вспомнились все ее тогдашние ощущения: шок от твердости его груди, необычайная сила рук, манящий запах – запах, который не должен был бы возбуждать, поскольку это была всего лишь смесь ароматов мыла и табака, чувственные губы, столь неуместные на этом мужественном лице. Но больше всего – волны тепла, которые исходили от него и рождали в Кейт незнакомое желание отдаться этому теплу, прижаться к маркизу и забыть обо всем, забыться в этой пьянящей мужественности… И еще, конечно, ужас от того, что она могла даже подумать об этом, вместе с возмущением по поводу того, что он заставил ее об этом подумать, что, собственно, и стало причиной использования атласа…
И вот теперь она, спустя несколько дней, столь же отчетливо ощущает его физическое присутствие, как тогда, когда он держал ее в объятиях. Только в этот раз они даже не прикоснулись друг к другу, он даже не обнял ее…
Кейт резко опустилась в кресло, у нее как будто отнялись ноги.
Маркиз, однако, остался стоять на прежнем месте. Она не была уверена, так как не могла заставить себя поднять глаза, но ей казалось, что лорд все время на нее смотрит.
И вдруг, как если бы его мысли работали в том же направлении, он мрачно проговорил:
– Думаю, что должен перед вами извиниться за тот печальный инцидент, что произошел в библиотеке у Следжей.
Кейт, уверенная, что покраснела до самых корней волос, неотрывно смотрела в огонь.
– Мы оба должны извиниться друг перед другом, – сухо заметила она. – Давайте считать, что слова извинения произнесены, и покончим с этим делом.
Но лорда Уингейта такой оборот, судя по всему, не удовлетворил.
– Боюсь, так дело не пойдет, мисс Мейхью. Это я вел себя мерзко. И вы были вправе поставить меня на место.
– Но мне следовало, – Кейт теперь обращалась к своим коленям, – сделать это не так грубо. И я прошу меня простить за это.
Лорд Уингейт прокашлялся.
– Тем не менее я, как ваш работодатель, считаю своим долгом заверить вас, что такого больше никогда не повторится.
Кейт осмелилась украдкой взглянуть на маркиза, ее удивили слова, а главное, тон, каким они были произнесены. Что же, они и впрямь звучат искренне! Но это просто невозможно. Искренность не входит в число добродетелей, которые ценятся в высшем свете. Он просто механически протараторил то, что, по его мнению, джентльмен обязан сказать в подобной ситуации.
Разве не так?
Но он явно выглядит так, будто сожалеет. Разве может быть такое, чтобы среди знати нашелся хоть один человек, который не был бы двуликим паразитом? Нет. А если бы и нашелся, то, уж конечно, не этот человек. Она не скоро забудет, как он обошелся с ней в тот день в библиотеке, будто ее предназначение на земле заключается исключительно в том, чтобы потакать его развратным прихотям.
И все же Кейт встала, чтобы он не подумал, что она никак не может забыть обиду. Она протянула ему руку и, глядя прямо в глаза, когда его огромная теплая ладонь накрыла ее маленькие прохладные пальцы, с улыбкой произнесла:
– А я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы не стали дедушкой до того, как будете к этому готовы, лорд Уингейт.
На лице маркиза промелькнуло странное выражение. Оно было похоже на то, которое появилось у него в тот день за мгновение до попытки поцеловать ее, и она поспешно отступила на шаг.
Но он просто пожал протянутую руку и повернулся, чтобы уйти, пробормотав, что ей следует поторопиться с переодеванием, так как у нее не очень много времени и скоро подадут карету.
Неожиданно лорд Уингейт остановился, увидев Леди Бэбби, которая томно потянулась на подушках кровати, выпустив все свои когти.
– Господи! – выдохнул он.
Кейт почувствовала, что вся ее самоуверенность сразу улетучилась. Но прежде чем она начала извиняться за присутствие животного, лорд Уингейт спросил:
– Это ведь кот, а не кошка, не правда ли?
Кейт подняла брови.
– Это кошка. А почему вы спросили?
– Ну, просто это объясняет, почему рыжий кот Винсенса все время что-то вынюхивал на этом этаже. Советую вам держать эту дверь закрытой, мисс Мейхью, если не хотите сами стать бабушкой.
И маркиз молча вышел из комнаты.
