Текст книги "О ком грустит Пьеро"

Автор книги: Патриция Хорст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

6

Кэтрин дала волю слезам, лишь когда за Дэвидом захлопнулась дверь. Чего ей стоила эта выдержка и те злые, намеренно жестокие слова, которые она бросила ему в лицо. Она медленно, ехала по шоссе к дому, перебирая в памяти, словно бисерные бусы, эпизоды прошедшей ночи.

Сначала все было так хорошо! Но Дэвид, едва застегнув рубашку, снова превратился в далекого безразличного чужака. Она не просила признаний в любви, но хоть одно нежное слово он мог бы найти! Нет, он сидел, как каменное изваяние, с презрительным выражением лица и, чуть кривя полные губы, смотрел в окно.

И Кэтрин не нашла лучшего выхода, чем оскорбить его. На что она рассчитывала? Что обида разобьет непроницаемый панцирь, которым он окружил себя, защищаясь неизвестно от чего? Как глупо! Собственными руками разрушить все, что только-только начало возникать между ними. Вспоминая его равнодушное лицо, она заплакала еще горше.

Вернувшись домой, Кэтрин увидела, что Сандра не спит и дожидается ее.

– Что-то случилось?

– Нет, я только хотела сказать, что заезжали ваши родители и были очень недовольны, не застав вас, – тихо сказала Сандра. – Они потом еще несколько раз звонили.

Кэтрин поблагодарила ее и поднялась к себе. Утром разразится очередной скандал: она так спешила к Дэвиду, так жаждала встречи с ним, что совершенно забыла о том, что Арчибальд и Маргарет собирались заглянуть к ней.

Завтрашний день обещал быть ужасным, и Кэтрин, чувствуя, что не сможет уснуть, до самого рассвета просидела с книгой на коленях. Буквы расплывались перед глазами, голова болела, а в мыслях был только Дэвид. Она повторяла про себя его имя, как заклинание, словно надеясь, что он там, у себя в номере, услышит и придет, что случится чудо…

Дэвид проснулся около полудня от золотистого солнечного луча, проникшего в комнату и скользнувшего по лицу. Не вставая, он потянулся всем телом и глубоко вздохнул. Надо было собираться в больницу, но он медлил, стараясь отдалить этот момент. Вернувшись мысленно в прошлую ночь и вспомнив о презрительных словах Кэтрин, он сжал кулаки. Но сегодня обида была уже не такой болезненной.

В конце концов, он сам виноват. Какая женщина простит холодность и безразличие любовника?

А Дэвид был так оглушен признанием Мэри и неожиданным появлением Кэтрин, что действовал, будто во сне, автоматически, полностью подчиняясь лишь желаниям тела. В последние дни его жизнь, прежде спокойная и размеренная, оказалась слишком богатой на события. Он просто устал душой: столько эмоций, растраченных впустую, огорчений, восторгов истерзали его, лишили сил.

Дэвид решил заехать к Кэтрин и попросить прощения: даже если их близости конец, не стоило окончательно рвать отношения. Хотя бы потому, что видеть ее бледное лицо, слышать бархатистый нежный голос стало необходимостью. И Эрни… Этот беззаботный малыш и не знал, какие вокруг него бушуют страсти.

Охранник нехотя впустил Дэвида, поинтересовавшись, ожидает ли его хозяйка.

– Да, конечно, – ответил тот и торопливо прошел по дорожке к дому.

Из-за кустов сирени вдруг послышался гудок, и навстречу ему выехал на машине Эрни.

– Привет! – воскликнул он и, оторвавшись от руля, помахал рукой, отчего колеса вильнули по песку. – Я уже быстро катаюсь!

– Молодец. – Дэвид с нежностью смотрел на улыбающегося сына. – А мама дома?

– Она пьет чай.

Эрни проехал мимо и скрылся за поворотом.

На лужайке, куда вышел Дэвид, стоял стол, сервированный к завтраку, а вокруг сидели трое. Разглядев, кто это, он хотел отступить и уйти, но Арчибальд оглянулся на звук шагов. Его глаза сузились, губы презрительно сжались.

– Мистер Колбери! – Кэтрин вскочила слишком поспешно и, задев чашку, опрокинула ее в траву. – Здравствуйте!

Она почувствовала, что краснеет под недоброжелательными взглядами родителей, и постаралась взять себя в руки. Но радость захлестывала ее, словно высокая волна в прибой. Он пришел и все остальное не имело значения.

– Добрый день. – Дэвид поклонился и, не дождавшись ответа, сказал: – Я, кажется, не вовремя…

– Нет-нет, прошу вас, садитесь. – Кэтрин умоляюще посмотрела на него. – Позавтракайте с нами.

Он опустился на плетеный стул возле Арчибальда, постукивающего кончиками пальцев по поверхности стола, и искоса взглянул на Кэтрин. Она выглядела такой грустной и беззащитной, что у Дэвида защемило сердце. Бедная девочка, несладко ей, наверное, пришлось, судя по суровым выражениям на лицах родителей.

– Мистер… э-э… Колбери, мне кажется, мы слишком часто встречаемся, – холодно сказал Арчибальд. – Мне не нравится, что вы преследуете мою дочь.

– Папа! – укоризненно воскликнула Кэтрин.

Началось то, чего она больше всего опасалась. И она не представляла, как выйти из этого неприятного положения. Нельзя же, в самом деле, попросить родителей удалиться. Хотя Элис, возможно, именно так и поступила бы, она всегда добивалась своего, и не существовало никого, кто мог бы ей помешать. Но Кэтрин так привыкла подчиняться требованиям своих родителей, что проявить сейчас самостоятельность у нее не хватало смелости.

– Я кое-что разузнал о вас, мистер Колбери, – продолжил Арчибальд, не обращая на дочь внимания. – Вы – никто, и я вообще не понимаю, как и зачем вы оказались здесь.

– Это мое дело, – сухо ответил Дэвид. – Мне нечего стыдиться в своем прошлом, так что не пытайтесь меня испугать.

– Вы мне совершенно безразличны, – монотонным голосом, глядя куда-то в сторону, сказал Арчибальд. – Но мне дорога Кэтрин, и я не позволю вам вмешиваться в ее жизнь. Вам нужны деньги? Здесь вы их не получите!

– Послушайте. – Дэвид раздраженно хлопнул ладонью по столу. – Не меряйте всех по себе, мне плевать на деньги. Ваша дочь – взрослый человек, она сама решает, с кем ей общаться.

Он чувствовал, что этот разговор ничем хорошим не закончится. Наверное, не стоило высказываться так резко, но самодовольство Хэшстропа выводило Дэвида из себя. Это был не человек, а манекен, набитый долларовыми банкнотами. Мир в его представлении делился на людей обеспеченных и на всех остальных, не достойных даже дышать тем же воздухом.

– А если вы будете упорствовать, – сказал Арчибальд, вставая, – моих связей достаточно, чтобы упечь вас за решетку. Причина всегда найдется. Как минимум, вы нарушаете пределы частных владений.

– Перестань! – Злые слезы жгли глаза Кэтрин, голос срывался. – Ты не имеешь права разговаривать в таком тоне!

– Милая моя, папа заботится о тебе. – Кэролайн, все это время спокойно курившая, тоже встала. – Если этот проходимец тебе дороже собственных родителей, мы уходим. Надеюсь, когда ты одумаешься, будет не слишком поздно.

Они удалились в молчании, и Дэвид проводил их насмешливым взглядом. Неужели они всерьез полагали, что могут испугать его такими угрозами? Гораздо больше его страшило то, что теперь, когда все точки расставлены, любые его попытки вернуть сына будут бесполезны.

Что может он один против этой сокрушительной силы? Все юристы и судьи Лос-Анджелеса встанут на сторону противника. Ему не только не отдадут Эрни, но еще и раскопают какой-нибудь незначительный эпизод из прошлого, которого окажется достаточно, чтобы превратить Дэвида в обвиняемого.

– Это ужасно, – прошептала Кэтрин. – Почему они так к тебе относятся?

– Потому что я нищий по их понятиям, вор и обманщик, покушающийся на твой банковский счет. – Он устало вздохнул и откинулся на спинку сиденья. – Как же мне все это надоело…

– И я тоже? – робко спросила Кэтрин и, приблизившись, провела рукой по его волосам.

– Нет, ты здесь ни причем. – Он закрыл глаза, отдаваясь этой мимолетной ласке, от которой напряглось все тело и закололо в кончиках пальцев. – Вчера…

– Не вспоминай, пожалуйста! – Она присела к нему на колени и обвила руками за шею. – Я… Мне было так плохо от твоего равнодушия, я сказала это назло. Ты простил меня?

– Господи, Кэтрин, если бы ты знала…

Дэвид прижался щекой к ее теплому плечу: если бы можно было остановить это мгновение, остаться в летнем полудне навсегда и сидеть вот так, не шевелясь, ни о чем не думая, вдыхая аромат ее кожи… Но то, зачем он сюда приехал, вставало между ними непроницаемой стеной. И можно было сколько угодно тешить себя надеждами, но реальность предъявляла свои права и выдвигала жестокие условия.

Кэтрин поцеловала Дэвида и улыбнулась. Сейчас счастье было так близко, что проблемы отступали перед этим ощущением. Она представила, как было бы прекрасно выйти за него замуж: у Эрни появился бы отец, нежный и заботливый, они бы чудесно жили втроем…

– Мне, к сожалению, надо идти. – Дэвид взглянул на часы и нахмурился: он уже опаздывал в больницу, Мэри будет волноваться. – Ты поужинаешь сегодня со мной?

– Да, с удовольствием, – ответила Кэтрин. Она вдруг подумала, что ничего не знает о жизни этого мужчины. Он оставался для нее загадкой, тайной, раскрыть которую оказалось не так-то просто. Куда он спешит? К кому?

– Тогда давай встретимся прямо в ресторане. – Он встал, продолжая прижимать к себе Кэтрин. – Ты когда-нибудь бывала в «Золотом лебеде»? Там отличная кухня, а столики расставлены прямо под деревьями. В восемь тебя устроит?

Она кивнула и проводила его задумчивым взглядом. Больше всего ей хотелось выяснить, куда он направляется, но она не осмелилась прямо спросить об этом. Если бы Джонни, который привел Дэвида к Элис, был сейчас в Лос-Анджелесе, он, наверное, мог бы кое-что рассказать.

Убирая чашки, Кэтрин вдруг заметила на сиденье стула надорванный конверт, забытый Арчибальдом. Оглянувшись, она взяла его и достала лист бумаги, исписанный ровным почерком. С первых же строк стало понятно, что это чей-то отчет о жизни Дэвида Колбери: значит, отец дошел до того, что нанял частного сыщика.

Кэтрин торопливо читала: тридцать пять лет, разведен, в данное время состоит на должности архитектора… Ничего нового, это она и так знала. Прежде проживал в Лос-Анджелесе… Она пожала плечами, не понимая, чем же отец пытался испугать Дэвида, намекая на его прошлое? Да, работал в какой-то фирме, занимавшейся проектированием особняков и разорившейся. Ну и что? Он не убийца, не бандит, не маньяк, просто человеку не везло.

Сложив лист и спрятав его обратно в конверт, Кэтрин направилась к дому, но ее окликнули. Элис, как всегда бодрая и энергичная, спешила к ней по ярко-зеленой траве.

– Я на минутку, – сказала она. – Сегодня у меня вечеринка, не забыла?

– О, прости! – воскликнула Кэтрин. – Я… Я никак не могу, правда.

– Дэвид? – Элис рассмеялась и покачала головой. – Ну да, конечно, у тебя все признаки сильнейшей любовной лихорадки. Будь осторожна, это опасно.

– Ничего. – Кэтрин радостно улыбнулась подруге. – Только вот отец грозится предпринять что-то страшное.

– Что ж, у него на это хватит ума, – ответила та посерьезневшим голосом. – Арчибальд решительный человек, и у него очень обширные связи. Знаешь, что бы я сделала на твоем месте? Забрала бы Эрни и уехала с Дэвидом куда-нибудь подальше.

– Что? – Кэтрин не смогла скрыть изумления. – Ты советуешь мне сбежать?

– Твои родители все равно не позволят вам встречаться. Поверь мне, для них Дэвид – не человек, они никогда не допустят, чтобы он вошел в вашу семью.

– Глупости. – Кэтрин беспечно отмахнулась от этих слов. – В конце концов, они привыкнут.

– Сомневаюсь. Если Дэвид тебе действительно не безразличен, то тебе придется когда-нибудь выбирать.

– Ну, мне еще пока никто не делал предложения. – Кэтрин, которая вдруг почувствовала себя легкой, как бабочка, чмокнула подругу в щеку. – Так что не стоит загадывать.

Элис вздохнула и развела руками: ее советы и предостережения не оказывали на Кэтрин никакого влияния. Но она действительно беспокоилась: когда-то давно Арчибальд и Кэролайн настойчиво отговаривали ее будущего мужа от вступления в брак с дочерью простых служащих. И если бы Том не проявил упорства, то неизвестно, кем бы сейчас была Элис. Им с Томом повезло: любовь оказалась сильней наговоров и хитро сплетенных интриг.

Но Кэтрин, которая никогда не принимала самостоятельных решений и жила, словно редкий цветок в теплице, не обладала силой и уверенностью Элис. Даже на разводе с Тимоти настояли ее родители, и не столько потому, что он начал превращаться в алкоголика, сколько из-за ухудшения его финансового положения.

И Элис не без оснований полагала, что ее подруга не найдет в себе смелости для противостояния Арчибальду. Дэвид нравился Элис, он принадлежал к тому миру, из которого вышла она сама. И она слишком хорошо помнила, каких трудов ей стоило расположить к себе знакомых Тома, которые сначала смотрели на нее сверху вниз. И только собственное обаяние и защита мужа помогли ей удержаться на вершине.

– Ладно, но не рассчитывай, что счастье падает в руки, как спелое яблоко, – сказала Элис на прощание. – За него иногда приходится сражаться.

Кэтрин очень тщательно готовилась к предстоящему ужину. Почему-то ей казалось, что этот вечер должен стать решающим в ее жизни. Она и сама не знала, чего ожидает, но приятное волнение охватило ее, заставляя сердце трепетать. Слова Элис нисколько не обеспокоили Кэтрин: подруга, по ее мнению, слишком мрачно представляла себе ситуацию.

Приняв прохладную ванну, Кэтрин присела за туалетный столик перед зеркалом и занялась макияжем. Немного туши для удлинения ресниц, пудра и нежно-розовые румяна, чтобы подчеркнуть очерк скул, алая помада, придающая губам сочность и блеск.

Кэтрин выбрала бледно-алое платье, открывающее плечи и спину, с низким декольте, короткое, с пышной юбкой. В нем она выглядела как юная девушка, идущая на первое свидание. Открытые туфли на высоком каблуке, красная кожаная сумочка и коралловое ожерелье, плотно облегающее шею. Золотистые волосы, после недолгого раздумья, Кэтрин заплела в две косы. Она уже собиралась выходить, когда Сандра позвала ее к телефону.

– Да?

– Вы, наверное, не помните меня, – раздался тихий женский голос. – Я Мэри Шон, мать Эрни…

Кэтрин задохнулась и прислонилась к стене, почувствовав слабость в ногах. Ее рука, сжимавшая трубку, дрожала, в голове проносились беспорядочные и бессвязные мысли.

– Что вы хотите? – хрипло спросила она.

– Не волнуйтесь, я не собираюсь вам докучать. Я умираю… Мне обязательно надо кое-что вам сказать. Вы не могли бы заехать ко мне в больницу? Это не отнимет много времени…

– Господи, что с вами? – испуганно воскликнула Кэтрин, ощущая одновременно и жалость и облегчение.

– Лейкемия, – ответила Мэри, ее голос звучал все слабее. – Вы заедете?

– Да, конечно, завтра днем я буду у вас. Где находится больница?

Записав адрес и повесив трубку, Кэтрин провела рукой по лицу. Она выпила холодной воды и, постепенно приходя в себя, медленно направилась к машине, на ходу пытаясь понять, что значил этот неожиданный звонок.

Она видела Мэри один раз, когда Эрни был еще совсем маленьким. Но Тимоти так резко с ней заговорил, что несчастная женщина поспешила уйти, не сказав ни слова. Она показалась Кэтрин красивой, но изможденной, сломленной: так сорванный цветок еще источает аромат и радует глаза яркостью, но постепенно начинает блекнуть и увядать.

Дэвид уже ждал ее за столиком, стоявшим в тени магнолии. Он встал, увидев Кэтрин, и улыбнулся так радостно, что все грустные мысли мгновенно улетучились. Осталось лишь ощущение праздника и предчувствие чего-то прекрасного. Она опустилась на стул и взяла из рук Дэвида меню.

– Я, пожалуй, возьму греческий салат и рыбу в винном соусе, – сказала она официанту, бесшумно возникшему за ее плечом.

Официант, приняв их заказ, исчез также бесшумно и незаметно. Дэвид разлил по бокалам белое вино и шутливо предложил выпить за понимание между поколениями.

– Не смейся, пожалуйста. – Кэтрин была немного задета его тоном. – Отец хороший человек, не у каждого свои недостатки. Он просто слишком переживает за меня.

– Давай сейчас не будем об этом. – Дэвид накрыл теплой ладонью пальцы Кэтрин. – Мне не хочется портить чудесный вечер спорами и выяснением отношений. Достаточно и того, что Арчибальд наговорил утром.

Кэтрин покорно кивнула и отпила вина. В конце концов, вряд ли отец всерьез станет привлекать своих знакомых для того, чтобы доставить Дэвиду неприятности. Несмотря на то, что родители иногда казались ей чересчур строгими, а порой и жестокими, Кэтрин была уверена, что сможет их переубедить. Она плохо знала жизнь, не ту, тепличную, где всегда есть кто-то заботливый, а настоящую, наполненную проблемами и горестями, которых почему-то больше, чем удовольствий и радостей.

И Дэвид, прекращая этот разговор, понимал, что ничем не докажет Кэтрин своей правоты. В двадцать девять лет она оставалась такой же наивной и беспечной, как и в пятнадцать. И стоило ли разочаровывать ее? Она была прелестной и соблазнительной, но их отношения, такие недолгие, уже зашли в тупик. Повернуть назад было невозможно, а вперед можно было пройти, лишь сломав стену из недомолвок и мелких обманов.

– Знаешь, из-за тебя я впервые за несколько лет пропускаю вечеринку у Элис, – сказала Кэтрин, надеясь, что Дэвид оценит этот намек.

– И ты сожалеешь? – насмешливо спросил он. – По-моему, там такая скука. Все эти беседы о машинах и чужих любовницах, пересказ слухов и сплетен… Неужели тебе это действительно нравится?

– Я никогда не задумывалась над этим, – растерянно произнесла Кэтрин. – Но… Наверное, я просто привыкла.

– А ты бы смогла отказаться от такой жизни? – Дэвид постарался, чтобы его голос звучал равнодушно, но весь замер, ожидая ответа.

– Не знаю… Возможно… Но зачем?

Он вздохнул и на мгновение прикрыл глаза. Зачем? Мысль о возможности женитьбы все чаще посещала Дэвида, как он ни пытался убедить себя в невозможности этого. Надежда прочно поселилась в душе помимо его воли. И какие бы доводы ни приводил разум, сердце шептало, что в жизни иногда случаются чудеса и не стоит прежде времени отчаиваться.

Пока официант расставлял блюда с закусками, оба молчали и, не в силах оторваться, смотрели друг другу в глаза. Что-то происходило между ними, тонкая ниточка, связавшая их, становилась все крепче. Но каждый боялся первым произнести заветные слова.

Солнце уже почти скрылось за линией горизонта, оставив на темнеющем небе лишь узкую розовую полосу. В саду начали загораться спрятанные в листве разноцветные фонарики, из зала доносились звуки музыки – это оркестр, настроив инструменты, заиграл какую-то грустную мелодию.

Ужин подходил к концу, вино было выпито, но оба не вставали, словно ожидая чего-то.

– Хочешь прогуляться? – предложил Дэвид. – Здесь, за оградой, огромный парк. А потом мы можем вернуться и выпить кофе…

– Пойдем, – согласилась Кэтрин. – Мне почему-то не хочется возвращаться домой.

Они предупредили метрдотеля, что скоро вернутся, и через решетчатую калитку вошли под густые ветви деревьев, свисавшие до самой земли. Взявшись за руки, они брели по выложенной плитками дорожке, все больше углубляясь в темноту. Редкие фонари почти ничего не освещали, из парка доносились какие-то странные звуки, и Кэтрин стало страшно.

– Трудно поверить, что мы сейчас в Лос-Анджелесе, а не в настоящем лесу, – сказала она и удивилась, как громко прозвучал ее голос в мягкой тишине ночи.

– Да, можно представить, что мы одни во всем мире. – Дэвид обхватил ее за плечи. – Не бойся, здесь нет ни диких зверей, ни грабителей.

Он сошел с дорожки и увлек ее за собой. Они оказались на крохотной полянке, заросшей высокой травой. Дэвид снял пиджак и бросил его на землю.

– Прошу, принцесса! Кэтрин зябко повела плечами, не решаясь сесть. Рядом с Дэвидом ей было так легко и спокойно, но тьма вокруг и ощущение заброшенности все-таки пугали. Она вдруг вспомнила, как однажды в детстве, гуляя с родителями в каком-то сквере, отстала и заблудилась. Тогда впервые в жизни она поняла с необычайной ясностью, что каждый человек одинок в этом мире и бывают моменты, когда никто не приходит на помощь.

– Ты замерзла? – Дэвид привлек ее к себе и поцеловал. – Я согрею тебя…

Его горячие ладони скользили по коже. Кэтрин казалось, что они обжигают. Уже через несколько минут ей стало жарко, сердце забилось часто-часто. Он медленно, как в сладостной дреме, снял с нее платье и отстранился, чтобы рассмотреть белеющее в темноте стройное тело, в котором не было ни малейшего изъяна.

Кэтрин неожиданно для себя смутилась и прикрыла ладонями грудь. Эта поза, невинная и влекущая одновременно, ее дрожащие губы и потупленный взгляд привели Дэвида в состояние какого-то неземного восторга. Он упал на колени и обхватил узкие бедра Кэтрин, губами прижавшись к нежному холмику.

– Ты прекрасна…

Его голос звучал приглушенно.

Он целовал ее, проникая кончиком языка в горячую и влажную глубину, а пальцами лаская затвердевшие от возбуждения соски. Кэтрин тихонько вскрикнула, когда почувствовала приближение блаженства, она хотела разделить его с Дэвидом, но он не отпускал ее. Она вздрогнула и запрокинула к небу порозовевшее лицо, закусив губу.

Это были мучительные и сладкие ощущения, раз за разом дарившие все большее удовольствие. Слезы выступили у Кэтрин на глазах, она уже не сдерживала стонов, прижимая голову Дэвида к себе, зарываясь пальцами в его волосы. Сколько это длилось – мгновение или вечность? Ее тело изгибалось и словно таяло под жаркими ласками, каждая клеточка отзывалась на нежное прикосновение. Она не могла уже стоять, коленки подгибались от странной пьянящей слабости. Кэтрин опустилась на расстеленный в траве пиджак, притягивая Дэвида к себе, требуя и умоляя утоления желания, но он не спешил. Как будто предчувствуя что-то, он хотел насладиться ею, запомнить, сохранить в памяти образ прелестной женщины, чьи губы шептали его имя. Дэвид целиком, без остатка, отдался одурманивающей страсти. Он жалел, что не может одновременно обнимать и целовать Кэтрин везде. В ней все было прекрасно – и трогательно впалый живот с ямкой пупка и крохотной родинкой, и маленькая грудь, которую можно было укрыть ладонью, – все. Но Дэвид, чье желание уже достигло предела, сдерживал себя. Он хотел дождаться того момента, когда Кэтрин совершенно потеряет голову и, может быть, произнесет те три слова, которые он боялся сказать первым.

Но нет, она только звала его – к себе, в себя, требовательно и нежно просила утолить жажду. Дэвид развел в стороны ее бедра и проник в сокровенную глубину. Их тела сплелись, превратившись в одно целое, они задыхались, они слились в поцелуе, они перестали слышать что-либо вокруг. Во всем мире не осталось ничего – только они вдвоем и темно-синее, усыпанное звездами небо. Они разделили наслаждение, обжегшее их одновременно, подхватившее и поднявшее в заоблачные выси, а затем мягко опустившее на землю, в траву, пахнувшую солнцем и медом. Когда Кэтрин открыла глаза, то сначала даже не поняла, где находится. Ей казалось, что прошла вечность с того момента, когда они очутились здесь, на полянке, окруженной со всех сторон кустами диких роз.

– Что это было? – прошептала она, встречая туманный взгляд Дэвида счастливой и благодарной улыбкой.

– Не знаю, – ответил он, нежно поглаживая ее по теплому влажному плечу. – Может быть, любовь?