Текст книги "Прекрасная обманщица"
Автор книги: Патриция Гэфни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)
12
Кэтрин проснулась, когда первый луч восходящего солнца косо упал ей на лицо. Она лежала рядом с Бэрком под его теплым плащом, их руки и ноги были сплетены в объятиях – это любопытное обстоятельство заставило ее задуматься. Через несколько минут дыхание Бэрка изменилось. Она поняла, что он тоже проснулся, и повернулась к нему лицом. Он одарил ее сонной улыбкой. Ни о чем не раздумывая, Кэтрин улыбнулась в ответ. «До чего же мы странные», – подумала она. Еще вчера они были злейшими врагами: она обманула его, а он обошелся с нею по-зверски жестоко. А сегодня ей показалось, что нет на свете ничего более естественного, чем проснуться поутру в его объятиях и улыбнуться ему.
Он высвободился с большой неохотой и встал, бормоча что-то насчет дров для костра. Кэтрин осталась лежать: ужасно не хотелось вылезать из-под теплого плаща на утренний холод. Она чувствовала себя отдохнувшей и умиротворенной, как будто за ночь в ее душе зажила глубокая старая рана. Это казалось особенно странным после того, что произошло вчера. Кэтрин поднесла руки к лицу, чтобы разглядеть повязки, наложенные Бэрком, и поняла, что он разорвал на бинты одну из своих шелковых рубашек. Почему-то эта мелочь растрогала ее до слез. Запястья немного саднили, но это совсем не мучило ее. Как странно, вновь подумала она.
– Все еще валяешься, лежебока? – добродушно проворчал Бэрк.
Он бросил охапку сухого валежника на песок и встал над нею, потирая руки.
– А ну подымайся, женщина, а не то я разведу костер прямо под твоим ленивым задом!
Кэтрин невольно улыбнулась и начала выбираться из-под плаща, но он присел на корточки рядом с нею. Его лицо стало серьезным.
– Как дела? Как ты себя чувствуешь? А ну-ка, покажи мне свои руки.
Он взял ее за руки и осмотрел повязки на запястьях, потом спросил еще раз:
– Как ты себя чувствуешь?
– Я чувствую…
Из какого-то необъяснимого упрямства она не захотела сказать ему, что чувствует себя прекрасно. Нет, этого он не заслуживал.
– Я чувствую себя немного усталой, но в остальном… – Кэтрин пожала плечами.
С минуту Бэрк смотрел на нее молча.
– Почему ты так боишься веревок, Кэт? Что с тобой случилось?
Прямой вопрос привел ее в смятение. Ей даже пришло в голову, что, может быть, стоит сказать ему правду, поведать всю ужасную историю, приключившуюся с ней четыре года назад. Пришлось взять себя в руки усилием воли.
– Я не могу об этом говорить, – решительно ответила Кэтрин.
И все же через минуту, сама себе удивляясь, она заговорила вновь:
– Нехорошие люди напали на меня несколько лет назад. Пожалуйста, не спрашивай об этом, Бэрк. Я не могу, просто не могу говорить об этом.
– Ладно, Кэт, – Бэрк не стал настаивать, хотя она сказала ему лишь то, о чем он давно уже догадался сам. – Мне очень жаль, что ты пострадала, – добавил он, легонько проводя рукой по ее щеке.
Кэтрин едва не расплакалась, услышав его слова. В один миг к ней пришло понимание того, как сильно она нуждается в его поддержке, сочувствии, утешении. Это открытие потрясло ее до глубины души. Бэрк все еще держал ее «руки; ей показалось, что он собирается еще что-то сказать, но прошла минута, а он так и не заговорил. Тогда она решила заговорить сама.
– Бэрк, прости, что я нарушила свое обещание. Ты, конечно, можешь мне не верить, но, честное слово, обычно я так не поступаю. Это не в моих правилах.
В глубине души она сама не понимала, почему ей так важно, чтобы он ей поверил. Бэрк откашлялся.
– То, что произошло потом, Кэт…
Он умолк и, с трудом оторвав взгляд от ее рук, которые продолжал сжимать в своих, посмотрел ей в лицо.
– Я тоже обычно так не поступаю. Это не в моих правилах, поверь.
С этими словами он поднялся и отошел в сторону, чтобы разжечь костер.
В этот день они тронулись в путь тихо и мирно. Бэрк обращался с нею удивительно ласково, их разговор был живым и непринужденным, как у старых друзей, и не касался никаких болезненных предметов. Если бы можно было позабыть о том, что впереди ее ждет военная тюрьма, Кэтрин сказала бы, что чувствует себя счастливой. Однако на сердце у нее лежала тяжесть, растущая с каждым часом, затаенная тоска, о причине которой она сама себя не спрашивала, прекрасно сознавая, что дело тут не только в скором приближении к Ланкастеру. На ночь они остановились в Уиндермире: поужинали у себя в номере и потом проспали до утра на одной кровати, не прикоснувшись друг к другу. Если бы она внимательнее присмотрелась к Бэрку, если бы сумела заглянуть ему в душу, то разглядела бы под маской напускной невозмутимости ту же тоску, ту же тревогу, что снедали ее саму, хотя он старательно поддерживал легкую, ни к чему не обязывающую беседу, чтобы ее подбодрить. На следующий день он начал с каждой милей все больше замедлять ход лошадей, но Кэтрин была погружена в себя и ничего не заметила.
После полудня они прибыли в Кендал, где проходила ярмарка. Дюжины палаток и пестро раскрашенных будочек расположились в открытом поле к востоку от города вдоль большой дороги, ведущей к Ланкастеру. Вся дорога была забита повозками, фургонами, верховыми лошадьми и пешеходами; в конце концов Бэрк отказался от попытки проложить себе путь через толпу. Взяв под уздцы лошадей, он отвел их с дороги к небольшому коттеджу и заплатил хозяину полкроны, чтобы оставить их попастись на его лужайке, пока они с Кэтрин пообедают.
Они съели по мясному рулету, стоя под открытым небом и наблюдая за ярмарочной круговертью. Потом, вместо того, чтобы сразу уйти, Бэрк к вящему изумлению Кэтрин предложил прогуляться по ярмарке. Он взял ее под руку и неторопливо повел вперед, то и дело останавливаясь, чтобы посмотреть на бродячих акробатов, на фокусника, на кукольный театр. Они насладились целым спектаклем под названием «Сотворение мира и Ноев ковчег в придачу» и постояли у огороженного канатами боксерского ринга, где проходил поединок между двумя женщинами. Солнце стало склоняться к горизонту, но Бэрк так и не проявил ни малейшего стремления покинуть ярмарку. До Ланкастера оставалось всего несколько часов пути; его явное нежелание собираться в дорогу встревожило и расстроило Кэтрин. Она вовсе не жаждала попасть в Ланкастер, напротив, она была бы рада, если бы он просто исчез с лица земли и растворился в тумане, но оттягивать неизбежное было мучительной пыткой. К тому же Бэрк обращался с нею так, будто они были влюбленной парочкой (по крайней мере со стороны все именно так и выглядело), и мысль об этом не давала ей покоя. Но он все вел и вел ее сквозь толпу, обняв одной рукой за талию, а другой сжимая ее руку, и у нее не хватало духу высвободиться. Откинув голову назад, Кэтрин прислонилась к его плечу, чтобы поглядеть на канатоходца, но так ничего и не увидела, потому что Бэрк обнял ее сзади обеими руками и прижался подбородком к ее темени. Остро, до дрожи, она ощущала его сильные руки, обхватившие ее чуть пониже грудей, его дыхание защекотало ей щеку, когда он наклонил голову ниже и заговорил с нею. Если бы только этот день, этот миг мог продолжаться вечно! Однако, бросив взгляд на небо, она увидела, что уже смеркается.
У какой-то торговки Бэрк купил рыбы и жареной картошки на ужин; они поели, сидя под деревом в стороне от ярмарочной толпы, и проследили за восходом луны. Тут и там на территории ярмарки стали зажигаться факелы, в отдалении кто-то развел большой костер. Заиграла музыка, и пары одна за другой потянулись к костру: начались танцы. Стало прохладнее, и все же вечерний воздух оставался на удивление теплым. Кэтрин прислонилась головой к стволу дерева и наконец заговорила вслух о том, что ее тревожило.
– Я сегодня чудесно провела день, Бэрк, и все же я не понимаю, зачем мы остановились. Разве нам не следовало отправляться в Ланкастер прямо с утра?
– Угу, – невнятно пробормотал он, не отрывая взгляда от луны. – Да, наверное.
– Разве они нас не ждут? – стояла на своем Кэтрин. – А полковник Денхольм? Разве он не удивится, что тебя все нет и нет?
Бэрк зевнул.
– Сомневаюсь, что Денхольм задержался в Дамфризе. Скорее всего он сейчас преследует твоего Красавчика принца где-то под Манчестером, и я ему в этом деле не помощник. А что касается властей в Ланкастере, они о нас ничуть не тревожатся, так как ничего не знают о нашем предстоящем прибытии.
Кэтрин молча обдумывала эти сведения.
– Разумеется, на самом деле мы задержались не поэтому, – добавил он через минуту.
Девушка молчала, выжидая, но разъяснений не последовало.
– А почему же мы задержались на самом деле? – спросила она наконец.
Он лежал на боку рядом с нею, опираясь на локоть. Его лицо в лунном свете казалось таким прекрасным, что она не могла отвести от него глаз. Особенно притягивал к себе взгляд крошечный белый шрамик, нарушавший безупречную симметрию его рта.
Бэрк взял ее руку, лежавшую на коленях, и стал поглаживать ее, перебирая палец за пальцем. Кэтрин ждала, затаив дыхание.
– На самом деле, – легчайшим движением он провел губами по костяшкам ее пальцев, а его голос перешел в шепот, – я просто не могу расстаться с тобой навсегда, потому что мы… еще ни разу друг с другом не танцевали.
Воздух, который она так долго удерживала в груди, вырвался наконец с протяжным звуком. Бэрк поцеловал ее раскрытую ладонь, и ее глаза сами собой закрылись.
– Где же мы проведем ночь? – спросила она после долгого молчания.
– О, я об этом еще не думал.
Его губы, а затем и язык легонько коснулись ее запястья.
– Ты не против того, чтобы провести еще одну ночь под открытым небом, Кэт?
Теперь глаза Бэрка неотрывно смотрели прямо на нее. Она вздрогнула, ощутив горячее дыхание у себя на ладони.
– В городе полным-полно приезжих, комнаты нам не найти, – пояснил он.
Кэтрин как раз думала о том, что согласилась бы спать на гвоздях, если бы только он… Она откашлялась и села прямее.
– Ничего не поделаешь, придется заночевать на улице.
Ей хотелось, чтобы ее голос звучал равнодушно, но из этого ничего не вышло, потому что она позволила Бэрку по-прежнему держать себя за руку.
– Может, фермер, у которого мы оставили лошадей, позволит нам переночевать в его амбаре?
– Может быть.
Бэрк завладел ее безымянным пальцем и в эту минуту проделывал с ним нечто немыслимо волнующее зубами и языком. У Кэтрин перехватило дух, не то вздох, не то стон вырвался из ее груди. Она протянула свободную руку, чтобы коснуться его лица, но ее пальцы замерли в воздухе. Нет-нет, надо непременно взять себя в руки.
– Разве ты… не хочешь потанцевать со мной? Ты же говорил… О, Бэрк, давай потанцуем!
Его губы медленно растянулись в колдовской усмешке. Он выпустил ее руку и сел.
– Ну, если ты настаиваешь, Кэт, – бросил он небрежно, но хрипловатый голос выдал его с головой.
Поднявшись на ноги, Бэрк протянул ей руку. Кэтрин тоже встала, и они направились туда, где мелькали огни и играла музыка.
Это была прекрасная ночь, лунная и звездная. Искры от костра разлетались, как тысячи светлячков, выпущенных на волю из плена. Вместе с Бэрком Кэтрин остановилась в отдалении и стала наблюдать, как два десятка пар кружатся в оранжевом свете костра, отплясывая простой и веселый сельский танец, движения которого были ей совершенно незнакомы. Кэтрин Макгрегор, как, наверное, и Джеймс Бэрк, привыкла к грациозным и плавным движениям менуэта и других бальных танцев, но она вовремя вспомнила, что Кэтти Леннокс должна уметь танцевать по-деревенски.
– По правде говоря, я не большая мастерица плясать, – замялась она, отступая подальше от костра.
– Я отказываюсь в это верить, – тихо возразил он, переводя взгляд с танцоров на нее и сцепив руки за спиной. – Хотя на самом деле я имел в виду нечто другое, когда говорил о танцах.
– Другое?
– Совсем другое.
– И что же именно ты имел в виду на самом деле?
Бэрк провел длинными сильными пальцами по ее щеке, а она неподвижно уставилась на пуговицы рубашки у него на груди. Он запрокинул ей подбородок, и ей пришлось посмотреть на него. Длинные ресницы медленно поднялись, открывая в мерцающем свете костра лилово-синюю глубину прекрасных глаз.
Его голос прозвучал тихо-тихо:
– Я имел в виду вот это…
– Эй, привет честной компании! Прошу прощения и так далее, но нельзя ли мне занять даму на этот танец?
Высокий, хорошо сложенный молодой человек с темно-каштановыми волосами и карими глазами остановился возле них. Судя по одежде, его можно было принять за фермера или мастерового, на его лице играла нагловатая самоуверенная улыбка.
– Сильно сомневаюсь, – ответил Бэрк, едва взглянув на него.
– Но послушайте, это же кадриль Болингброка![23]23
Одна из разновидностей «рила», быстрого хороводного танца шотландских горцев.
[Закрыть] – громко возразил незнакомец, не трогаясь с места.
Наконец Бэрк выпустил руку Кэтрин и повернулся всем корпусом к назойливому приставале.
– Вы же знаете правила: для болингброкской кадрили надо выбирать незнакомую партнершу, – продолжал настаивать тот. – Я сказал приятелям, что приглашу эту леди: она тут самая хорошенькая.
– Ну так скажите им, что соврали, – скучающим тоном предложил Бэрк.
– Ну уж нет, так не пойдет. – Наглая ухмылка ни на миг не сходила с лица незнакомца. – Конечно, я мог бы им сказать, что она сама мне отказала…
– Советую так и сделать, – согласился Бэрк.
Оба выжидательно повернулись к Кэтрин.
Девушка переводила пристальный, растерянный взгляд с одного на другого. Если бы кругом было светлее, они бы заметили, как сильно она побледнела. Ее голос, когда она наконец заговорила, прозвучал тихо и вымученно.
– Мне бы очень хотелось потанцевать с этим джентльменом.
– Вот так-то!
С видом победителя кареглазый молодой человек крепко схватил ее за руку.
Бэрк застыл на месте, на его лице ничего нельзя было прочесть. Кэтрин не пыталась угадать, о чем он думает, она даже не взглянула на него. Повернувшись к нему спиной, она отправилась танцевать… с Юэном Макнабом.
13
– Ну, Кэтрин, я вижу, ты даром времени не теряла. Настоящая шлюха, ни дать ни взять. А может, ты забыла, что тебе полагалось соблазнить только Моля?
Если бы он не держал ее так крепко за обе руки, Кэтрин с удовольствием стерла бы эту гнусную ухмылку с его нахальной рожи, пересчитав ему все зубы. Но, поскольку другого выхода не было, она прошипела:
– Какого черта ты так долго меня искал?
– А ты и вправду хотела, чтоб тебя нашли?
Юэн рассмеялся вслух, заметив ее ошеломленный взгляд.
– Милочка моя, я полагал, что ты все еще у Денхольма, и следовал за его отрядом всю прошлую неделю. Пришлось раскошелиться, чтобы выведать, что ты направляешься на юг в компании английского майора. Должен признать, на вид он куда краше Моля, да и под одеялом с ним, наверное, веселее, а?
Она попыталась вырваться, но Юэн больно сжал ее запястья и не дал ей уйти.
– Тихо, тихо, твой солдат стоит на страже, – предупредил он.
Его улыбка не угасла ни на секунду, но в глазах загорелся волчий огонек.
Кэтрин перестала сопротивляться и даже попыталась улыбнуться в ответ, но губы у нее свело от возмущения и стыда.
– Что ты задумал, Юэн? Как нам отсюда выбраться?
– Вот так-то лучше!
Он фамильярно обнял ее за талию и закружил в такт музыке.
– Армия Уэйда стоит у Гексэма, – продолжал он через некоторое время, по-прежнему улыбаясь и торопливо пропуская слова сквозь зубы. – Войска Чарли очень близко, они движутся к Манчестеру, поэтому английские ищейки рыщут повсюду. Одним нам не пробраться на гевер, нас непременно остановят и станут допрашивать. Придется прихватить с собой твоего дружка. Он будет говорить всем английским патрулям, что мы его пленники и что он везет нас на допрос к самому генералу Уэйду в Ньюкасл.
– Ты имеешь в виду Бэрка… майора Бэрка? И ты думаешь, он все сделает по-твоему? С какой стати?
Юэн Макнаб заглянул в ее лицо, решив, что она шутит. Но, увидев изумленные глаза, понял, что она ничего не поняла.
– С такой стати, милая моя Кэтрин, – проговорил он раздельно и веско, – что в спину ему будет смотреть мой пистолет.
Только теперь до Кэтрин наконец дошло, что он задумал.
– О, – протянула она, – ты хочешь сказать, что мы заставим его провести нас мимо английских патрулей?
Да-да, конечно. Но мы не сможем отправиться в путь в темноте, Юэн, что же нам делать с майором Бэрком до завтрашнего утра?
– Я ничего делать не собираюсь, а вот что ты с ним сделаешь, это уж твоя забота.
– Но…
– На этот вечер я уже занят.
Он кивнул в сторону смазливой девицы, которая стояла в стороне от танцующих, воинственно подбоченившись и не сводя с них негодующе-ревнивого взгляда.
Кэтрин пришла в ярость.
– Ты недоумок! – воскликнула она, безуспешно стараясь сохранить на лице веселую улыбку. – Могу поспорить, ты был с кем-то вроде нее в тот вечер, когда я пришла в твою комнату с бумагами Моля. Ничего бы этого не случилось, если бы ты…
– Нет, если бы ты пришла на следующий вечер, как тебе и было велено!
Теперь Юэн рассердился не меньше, чем она сама.
– В чем дело, Кэтрин? Моль пришелся тебе не по вкусу? Еще бы! Как-никак он мужчина, а не жалкая тряпка вроде твоего незабвенного Майкла, героя-великомученика. Ну признайся, неужели мой покойный кузен так ни разу и не затащил тебя на сеновал?
Ей хотелось заорать на него, вцепиться ногтями в его злобно ухмыляющуюся физиономию, но он крепко держал ее, не давая вырваться, и кружил в такт музыке.
– Танцуй, Кэтрин, – прошептал Юэн ей на ухо, – что ты топчешься на месте, как недоеная корова? Не ровен час майор тебя подозревать начнет!
Ей страшно было взглянуть на Бэрка, хотя каким-то внутренним чутьем она все время точно угадывала его местоположение в кругу наблюдателей. С величайшим трудом подавив свой гнев, Кэтрин даже заставила себя вновь растянуть губы в улыбке.
– Ладно, Юэн. Приходи завтра утром.
И она торопливо рассказала ему, где им с Бэрком предстояло провести ночь.
– В амбаре, Кэтрин? Как романтично! – усмехнулся он.
Пропустив колкость мимо ушей, она предупредила:
– И помни, ты все еще Юэн Рэмзи, торговец джином из Эдинбурга, спасающий свою… любовницу.
– Что? – искренне изумился Юэн. – Но почему? Уж теперь-то какая разница?
– Не будь дураком! Майор Бэрк конвоирует в Ланкастер женщину, подозреваемую в государственной измене. Если она сбежит с любовником, это одно. А если с другим участником якобитского заговора, тогда совсем другое дело. Тогда нам будет угрожать серьезное преследование после того, как мы его отпустим.
– Ты думаешь, мы его… – Юэн вовремя спохватился. – Да-да, ты права, – плавно продолжал он. – Я об этом не подумал.
Музыка смолкла.
– Приходи рано утром, – попросила Кэтрин, высвобождаясь из объятий, которые Юэн как будто не собирался разжимать, хотя танец кончился.
– Приду когда смогу, – буркнул он в ответ. – Если опоздаю, придется тебе что-нибудь придумать, чтобы его задержать. Ты справишься, я уверен.
Он притянул ее к себе и насильно наградил грубым поцелуем в губы. Кэтрин была слишком ошеломлена и не умела вовремя его оттолкнуть. Вновь ухмыльнувшись, Юэн вывел ее из круга танцующих.
– Улыбайся, Кэт! Твой любовничек с нас глаз не сводит. Ну и вид у него! Просто взбесившийся бык!
Кэтрин попыталась успокоиться и вернуть себе обычное выражение лица, но она плохо соображала, что делает.
Дурное предчувствие охватило ее, когда они подошли к мрачно нахмуренному майору.
– Ну, Кэтти… я хочу сказать, мисс Леннокс, спасибо за прекрасный танец. Вот, приятель, возвращаю ее вам в целости и сохранности. А вы – везунчик, провалиться мне на этом месте. До свидания, Кэтти, может, еще свидимся.
Он отсалютовал, приложив руку к воображаемой шляпе, еще раз одарил их своей нахальной улыбочкой и растворился в темноте.
Кэтрин посмотрела ему вслед, оттягивая момент неизбежного объяснения с Бэрком. Молчание томительно затянулась, и она уже собиралась нарушить его каким-то пустячным, легкомысленным замечанием, когда к ним подошел еще один кавалер, тоже желавший с нею потанцевать. Этот оказался низкорослым и коренастым. Манеры у него были суетливые, на макушке торчал вихор. Она открыла было рот, чтобы вежливо отказать, но Бэрк вдруг разразился фальшивым дребезжащим смешком и схватил ее за плечо.
– Давай, Кэт, потанцуй с ним. Может, у него есть друзья? Можешь потанцевать со всеми. Если у них хватит денег, можешь потом удовлетворить их прямо в поле. Ну как? Есть у тебя денежки, приятель? Много не понадобится, она девушка недорогая. Ну что же ты, Кэт? Иди пляши!
Она вырвалась из его рук и бросилась в темноту, ничего вокруг не замечая, думая лишь о том, как бы уйти от него подальше.
– Что-то не так, дорогая? – бросил он ей в спину. – Извини, дружище, она сегодня не в настроении.
Кэтрин услыхала, что он идет за нею следом, и ускорила шаг, но Бэрк догнал ее и сзади схватил за волосы, заставив остановиться.
– Ты не заболела, любовь моя? Наверное, да. А то бы ты не упустила такой легкий заработок.
– Пусти, мне больно.
Но Бэрк еще не закончил. Свободной рукой он расстегнул платье у нее на груди, да так быстро, что не успела она начать сопротивляться, как дело было уже сделано, и принялся грубо и оскорбительно тискать ее своими ловкими пальцами. Кэтрин попыталась оттолкнуть его руку. Мысль о том, что кругом люди, что на них все смотрят, приводила ее в ужас, однако Бэрк еще крепче потянул ее за волосы и сунул колено ей между ног, держа в неустойчивом положении.
– В чем дело, Кэт, разве тебе не нравится? Разве ты не к этому привыкла?
– Прекрати!
– Может, все дело в деньгах, милая? Я что, должен сперва заплатить?
Она набрала побольше воздуха в грудь, чтобы закричать, но Бэрк опять ее опередил. Он быстро приник к ее губам и заглушил так и не вырвавшийся у нее крик. Поцелуй показался ей бесстрастным, расчетливо жестоким, скорее наказанием, чем лаской, и его пальцы у нее на груди тоже двигались безо всякой нежности. Кэтрин почувствовала, что задыхается, и заколотила кулаками по его груди и плечам, но безрезультатно. Бэрк внезапно поднял голову и сделал глубокий судорожный вздох. Нечто необъяснимое в его взгляде на миг пригвоздило ее к месту. И, прежде чем она успела что-либо предпринять, он захватил губами ее нижнюю губу и начал легонько покусывать ее зубами. Одновременно он расслабил пальцы, державшие ее за волосы, а другую руку всунул за вырез сорочки, чтобы коснуться обнаженной кожи. Вот теперь, когда он держал ее почти нежно, настал самый удачный момент, чтобы высвободиться и удрать, но руки и ноги у Кэтрин вдруг отяжелели, словно налились свинцом. Она растерялась и упустила момент. Ее тело расслабилось, рот раскрылся ему навстречу.
– Тебе это нравится? – прошептал прямо ей в рот Бэрк, слегка пощипывая ее сосок с томительной нежностью, отчего в самой сердцевине ее естества поднялась горячая волна наслаждения.
– Да, да, – простонала она, не в силах солгать.
Бэрк продолжал терзать ее, пока она не задрожала всем телом. Разум попытался напомнить о себе, подсказывая ей, что нельзя поддаваться безумию, но его вспышка была слишком слаба и мгновенно угасла. Всего несколько секунд назад от прикосновения его губ и рук веяло ледяным холодом, теперь же оно живительным теплом согревало ее до самых костей. Прижимаясь к нему всем телом, она казалась сама себе утопленницей, цепляющейся за утес. Нет, этот человек – сущий дьявол! Всем сердцем Кэтрин стремилась соскользнуть на землю вместе с ним, прямо здесь, прямо сейчас, и пусть он овладеет ею в грязи, у всех под ногами. Ее пальцы вплелись в его прямые черные волосы, язык застенчиво и робко двинулся ему навстречу, словно пробуя на вкус его губы и рот. Она услышала, как участилось его дыхание, и с непривычным торжеством поняла, что сумела его взволновать.
Меж тем Бэрк убрал руку с ее груди и своевольным, хозяйским движением стал поглаживать ягодицы.
– А так? Так тебе нравится?
Кэтрин могла лишь пробормотать в ответ что-то бессвязное. Если раньше у нее и были какие-то сомнения на его счет, то теперь они полностью улетучились: упругий сладострастный бугорок, упиравшийся ей в живот, не оставил для них места. Она понимала, что все это не может продолжаться до бесконечности, но оказалась совершенно не готовой, когда Бэрк внезапно разжал руки и отступил назад, оставив ее стоять в напряжении, выгнувшуюся вперед, влекомую к нему, как магнитом.
– Прикройся, Кэт. Ты выглядишь в точности как дешевая потаскуха. Хотя, конечно, так оно и есть, но не стоит выставлять себя напоказ.
Она не сразу поверила своим ушам. В темноте ей не было видно лица Бэрка, но его голос был холоден, как смерть. Словно ледяная волна прибоя обрушилась на нее с огромной высоты и с размаху швырнула о землю. Медленно подняв руки к груди, Кэтрин проговорила задыхающимся шепотом:
– Ах ты сукин сын. Ты грязный ублюдок, Джеймс Бэрк. Я тебя ненавижу.
Она отвернулась и попыталась застегнуть платье. На это ушло много времени, так как пальцы отказывались ей повиноваться. Ноги у нее дрожали, дыхание вырывалось из груди болезненными всхлипами. Пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться от слез. Покончив с застежками на платье, Кэтрин взглянула на небо. Яркие звезды, равнодушно смотревшие вниз, почему-то немного успокоили ее. Стало ясно, что никто из окружающих, по всей вероятности, ничего не заметил: пламя костра невольно притягивало все взоры, делая невидимым то, что происходило в темноте. Но для нее это уже не имело значения.
Вновь обернувшись, Кэтрин заметила, что Бэрк так и не сдвинулся с места. Она пригладила волосы и расправила складки на платье.
– Ну, а чего вы, собственно, ожидали, майор? Я вам целую неделю твердила, кто я такая. Не понимаю, почему вы раньше не могли в это поверить.
– Я и сам не понимаю почему, – сквозь зубы зло согласился он.
Они простояли так еще с минуту, не говоря ни слова. Наконец Кэтрин опять нарушила молчание.
– Разве нам не пора идти? Вы, конечно, завтра захотите с утра пораньше отправиться в Ланкастер, верно?
Бэрк запнулся лишь на долю секунды.
– Да, конечно.
Он крепко схватил ее за руку выше локтя, словно констебль уличную воровку, и повел сквозь редеющую толпу. Убывающая луна светила тускло, и Кэтрин почти не различала дороги. В какой-то момент она споткнулась и упала бы, если бы Бэрк не подхватил ее за талию и не поддержал. Несмотря на все случившееся, ей захотелось, чтобы он опять ее обнял; в душе поднялась волна бессильного негодования против собственной предательской плоти. Как только она обрела равновесие, Бэрк немедленно отстранился, как будто не желая прикасаться к ней. Этот брезгливый жест вызвал у Кэтрин новый всплеск отчаяния, но она побоялась заглянуть поглубже к себе в душу и попытаться понять, что, помимо оскорбленной гордости, могло послужить тому причиной.
Они дошли до конца короткой аллеи, ведущей к коттеджу фермера, у которого они оставили лошадей. Кэтрин осталась ждать снаружи, пока Бэрк договаривался с хозяином по поводу ночлега. Ей стало нестерпимо холодно, хотя воздух все еще оставался довольно теплым. Вскоре Бэрк вернулся, неся фонарь и охапку одеял. Кэтрин вступила в маленький уютный кружок света, отбрасываемого фонарем, и они вместе направились по утоптанному земляному двору к амбару.
Бэрк наскоро осмотрел лошадей и, убедившись, что они накормлены и вычищены, расстелил одеяла на охапке чистой соломы. Он начал снимать с себя одежду, словно Кэтрин была пустым местом.
– Раздевайся, – приказал он кратко, увидев, что она не двигается.
Девушка отрицательно покачала головой:
– Мне холодно.
– Как знаешь.
Ощутив внезапно навалившуюся страшную усталость, Кэтрин села на одно из одеял и сняла башмаки. Бэрк задул фонарь, и стало совершенно темно. Ей было слышно, как он возится в темноте, потом он вытянулся на одеяле рядом с нею. Она лежала тихо, прислушиваясь к его дыханию.
После долгого молчания она прошептала в темноту:
– Спокойной ночи, Бэрк.
Ответа не последовало. Должно быть, он не расслышал.
* * *
– Просыпайся. Пора ехать.
Кэтрин с трудом разлепила глаза. Бэрк стоял над нею, нахмурившись, спрятав руки в карманы и подталкивая ее носком сапога. Ей показалось, что он стоит так уже некоторое время. Она села.
– Который час?
– Пора ехать.
– Разве уже рассвело?
Сквозь щели лишенного окон амбара почти не видно было света. Если час очень ранний, значит, Юэн не появится до их отъезда. Ей стало страшно.
Бэрк прошел к лошадям и начал седлать своего жеребца.
– Который час? – повторила Кэтрин, стараясь, чтобы вопрос прозвучал спокойно.
– Тебе-то что за дело? Поднимайся. За домом есть уборная.
Не говоря ни слова, она надела башмаки и вышла во двор. Небо все еще было совершенно темным, только на востоке едва-едва начинало светлеть. Сердце у нее тревожно сжалось.
Она воспользовалась уборной и вернулась к амбару. Бэрк уже закончил седлать обеих лошадей и выводил их наружу.
– Готова?
– Погоди.
Кэтрин вернулась в амбар, сделав вид, будто что-то там забыла. Ломая руки, она лихорадочно огляделась по сторонам, ища что-нибудь, что могло бы задержать их отъезд, но ничего не обнаружила. Болезненно вздрогнув, она вспомнила, как Юэн со своей подлой ухмылочкой посоветовал ей прибегнуть к испытанному средству на случай, если он задержится.
– Ну давай Кэт, – в голосе Бэрка слышалось нетерпение.
Он стоял в дверях, положив руки на бедра.
– Я… мне показалось, что я оставила здесь шаль.
– Шаль? Она в моей седельной сумке.
– Ах вот как.
Она не сдвинулась с места.
– Бэрк, а мы не могли бы позавтракать перед отъездом?
– Позавтракаем по дороге. Пошли. – Он повернулся вполоборота, но остановился, увидев, что она не последовала за ним. – Ну, ты идешь?
– Почему ты так спешишь от меня избавиться? – выпалила она на одном дыхании.
Бэрк медленно повернулся к ней лицом, оперся рукой о косяк двери и пристально оглядел ее с головы до ног сквозь прищуренные веки.
– Что?
– Мы сегодня расстанемся навсегда, – торопливо пояснила Кэтрин.
Слова срывались с губ сами собой, без подготовки.
– Я знаю.
– Тебе все равно?
Он не ответил.
Она жарко покраснела, но не отвела глаз.
– Вчера вечером ты хотел меня, Бэрк, но ты был сердит. – Кэтрин судорожно сглотнула, сама не понимая, как у нее выговариваются подобные вещи. – Можешь взять меня сейчас.
На мгновение в его глазах отразилось полнейшее замешательство, тотчас же сменившееся подозрительным и злобным взглядом. Целую минуту он смотрел на нее молча. Она едва не пустилась наутек, когда он решительным, шагом подошел к ней вплотную:
– Зачем?
– Потому что я этого хочу, – прошептала Кэтрин.
До нее вдруг дошло, что она говорит чистую правду.
Она хотела заниматься с ним любовью, несмотря на то, что прошлым вечером он обошелся с нею как грубая скотина. Мало того, в глубине души она знала: что бы он ни говорил, как бы ужасно ни унижал ее, он тоже этого хочет. Кэтрин надеялась, что теперь Бэрк прикоснется к ней, но он продолжал молча смотреть ей в лицо. Пришлось подавить искушение броситься ему на шею. Когда ей показалось, что больше она не выдержит ни секунды томительного молчания, он ответил: