Текст книги "Честь Девлина"

Автор книги: Патриция Брей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Без сомнения, он надеется, что король возместит его потери, – добавила Сольвейг.

– Тогда он не в курсе, в каком состоянии королевская сокровищница.

– Я вижу, вы поговорили с лордом Рикардом.

– Да. И сама посетила сокровищницу. Все сундуки на месте, и тем не менее больше половины пусты. А что до остальных, я не могу сказать – золото в них, серебро или простая медь.

Капитан от всей души надеялась, что в оставшихся сундуках золото или хотя бы слитки серебра. Только убедиться в этом не было возможности, потому что казначей отчитывался непосредственно королю. Совет мог бы запросить отчет о состоянии сокровищницы, но сейчас он был распущен на зиму и будет собран лишь весной.

– Есть и одна добрая весь. Девлин почти добрался до Альварена. Если ему повезет, скоро он получит меч, – проговорила капитан.

– Обратный путь будет труднее, – вздохнула Сольвейг. – Когда станет известно, что он возвращается, враги попытаются помешать ему добраться до Кингсхольма.

– Это возможно, – признала Драккен. – Если как-нибудь выяснить, каким путем он поедет, можно выслать вооруженный эскорт.

Впрочем, поскольку они не знают, какой путь выберет Девлин, то не знают этого и его враги. В небольшом быстро движущемся отряде есть свои преимущества.

– Девлин должен вернуться с мечом. Ничто, кроме этого, не сможет изменить отношения придворных к нему. А ведь только он может убедить короля и Совет усилить охрану границ и вывести армию из внутренних районов.

– Значит, вы считаете, что будет война. И скоро.

– Да.

– Почему? До сих пор наши враги не проявляли себя, довольствуясь мелкими приграничными стычками и ослаблением нас изнутри.

– Это правда. Даже неудавшееся вторжение в Коринт было скорее блефом, нежели настоящей попыткой завоевания.

– Тогда почему они должны напасть сейчас?

– Потому что король назначил Девлина генералом армии. Враги уже увидели, что Избранный занялся укреплением наших рубежей, отправил майора Миккельсона охранять северный берег, а отряды из внутренних провинций – к Нерикаатской границе. Когда он вернется, работа продолжится и королевство станет сильнее. Поэтому самый подходящий момент нанести удар сейчас, пока Девлин не успел усилить охрану границ. Если наш враг планирует попытку завоевания, то нападет на нас весной. В этом я уверена.

А если Избранный не вернется, командование армией окажется в руках недавно назначенного маршала Эрильда Олваррсона. Он же будет делать все то, что скажет король и Совет. И это в случае войны может привести к катастрофе.

– Вы знаете, что граф Магахаран остался в Кингсхольме после роспуска Совета, – сказала Сольвейг. – Он говорит, ему нравится неформальная атмосфера, царящая при дворе в это время, и я несколько раз обедала с ним вдвоем.

И в самом деле многие удивились, что посол Сельварата шил зимовать в Джорске, вместо того чтобы отправиться на родину посовещаться с императором. Правда, между двумя государствами постоянно сновали туда-сюда посланники и граф явно был в курсе того, что творится дома.

– Перед тем как отбыть на родину, граф заверил меня, что Сельварат собирается выполнить договор с нами. Весной они отправят посла к королю с официальным предложением военной помощи, чтобы защитить границы от нападения.

Это и в самом деле были добрые вести. Больше ста лет назад Сельварат и Джорск перестали враждовать и подписали соглашение о взаимопомощи в случае нападения на одну из сторон. До сих пор случая прибегнуть к нему не представлялось – хотя многие ворчали, что Сельварат по меньшей мере должен был принять меры против Нерикаата и наказать эту страну за постоянные набеги на Джорск.

– Сообщил ли он об этом королю?

– Он рассказал мне это по большому секрету. Полагаю, королю дали понять, что такая возможность существует, хотя публичного обсуждения этого вопроса не будет, пока посол не вернется с официальным предложением.

Таковы были дипломатические игры, где честный разговор заменяли намеки и полушепоты. И лучшие мастера по этой части обитали в Сельварате. Интриги джорскианцев казались детским лепетом по сравнению с хитросплетениями придворной жизни империи.

Значит, теперь есть две надежды, связанные с весной. Возвращение Девлина и обещание Сельварата послать на помощь хорошо обученные войска.

Значит, ей остается только следить, чтобы в городе царил мир, пока не прибудет подмога.

XIII

Деревня сгорела несколько дней назад, но запах дыма витал в воздухе, горьковатым привкусом ощущался во рту. Подойдя к бывшему порогу самого большого из четырех домов, Девлин сглотнул комок в горле. Среди развалин он опознал несколько балок, упавших с крыши, и обгоревшую солому, но остальное превратилось в жуткую мешанину. Даже каменные стены изрядно обгорели.

Это был третий день пути после отбытия из Бенгора. Там, во время ночного ритуала у костра в День Поминовения, Девлин встретился лицом к лицу с самым страшным своим кошмаром. И все же ничто не могло подготовить его к тому, с чем пришлось столкнуться здесь. Потому что в тот самый момент, как Хаакон мучил Избранного, последний из местных жителей сгорел заживо.

– Ты достаточно видел? – спросила Ниам. Именно она встретила их на въезде в деревушку. Девлин захотел своими глазами увидеть остатки домов, хотя женщина пыталась убедить его не делать этого.

– Этот дом нарочно подожгли. Огонь уничтожил все, и так было задумано, – заметил воин, невольно удивляясь спокойствию своего голоса. Вообще-то ему хотелось кричать.

– Здесь было два тела возле двери, накрепко заложенной изнутри, однако мы не нашли и следа их ребенка. Может быть, ее тело где-то в другом месте или сгорело дотла, – ответила Ниам.

Девлин невольно задумался, сколько лет было ребенку и поняла ли девочка, что происходит. Скорее всего родители пытались спасти ее, но все же подожгли дом изнутри…

Это был лишь один из череды ужасов, рассказанных бесстрастным, слегка гнусавым голосом Ниам. Услышав про такие кошмары, Стивен побледнел и не стал возражать, когда Девлин предложил ему побыть с лошадьми. Дидрик, который успел насмотреться на всякое за время службы в страже, спокойно выслушал Ниам, потом отправился на поле, где ее муж сооружал курган над телами. Заявив, что собирается предложить свою помощь, лейтенант заодно хотел услышать рассказ супруга Ниам и проверить, совпадает ли он со словами жены.

Девлин решил увидеть развалины собственными глазами поэтому настоял, чтобы Ниам провела его через деревню к пожарищу. Теперь он жалел, что не удовольствовался словами. Потому что сомнений не было – образ пропавшего ребенка и сгоревшего дотла дома будет преследовать его по ночам.

– А что с остальными? – спросил Девлин, указывая на оставшиеся дома.

– Их мы тоже обыскали, однако они загорелись, когда внутри никого не было. Может быть, их подожгли в приступе безумия, а может быть, те, кто еще не заболел, надеялись уничтожить источник инфекции.

– Расскажи еще раз, что произошло, – попросил Девлин, разворачиваясь спиной к остову дома и жалея, что нельзя с такой же легкостью оставить за спиной страшные воспоминания.

Ниам пошла следом, поплотнее закутавшись в шаль, словно стремясь защититься от чего-то большего, нежели просто холодный день.

– Мой муж Дуальд – родич тех, кто живет здесь. Жили здесь, – поправилась она. – Сейчас не самое подходящее время года для дружеских визитов, и тем не менее два дня назад он решил навестить брата своего отца. Почувствовал, что с ним творится неладное, и отправился пешком через горы, прочем, когда он добрался сюда, все уже были мертвы.

– Все?

– От старейшего Гэвина до младшего из детей. Остались только трупы, причем некоторым было уже несколько дней.

Она рассказывала то же самое во второй раз, но Девлину все не верилось. Правда, свежая земля у восточного края деревни могла убедить кого угодно. Если женщина говорит верно, под покровом грязи и камней находится братская могила, в которой покоятся останки более двух десятков людей.

– Когда Дуальд не вернулся к ночи, я поняла, что случилась беда, и на следующий день мы с братом отправились за ним. Дуальд искал выживших и не нашел. Нам потребовался почти целый день, чтобы собрать всех мертвецов и похоронить их как полагается.

– И вы думаете, что это было зерновое безумие?

– А что это еще могло быть? Один человек разрублен на много частей, у других распороты животы. Две сестры повесились в сарае, а у их ног лежали мертвые дети. Некоторых нашли голыми и замерзшими на дороге – они сорвали с себя одежду. Так поступают люди, охваченные безумием.

Девлину пришлось согласиться с ней. Дункейр – не Джорск. Людям не приходится опасаться ни бандитов, ни чужеземных набегов. Причины смерти этих людей могли быть только внутренними.

– Зерновое безумие случалось и раньше, но мне не приходилось слышать о вымерших деревнях.

– Уверяю вас, это именно оно, – проговорила Ниам, опуская взгляд. – Это были хорошие люди. Они не заслужили такой смерти.

Будь это деревня побольше или город, признаки болезни можно было бы распознать раньше. Не успевшие заразиться могли изолировать безумных и не дать им навредить себе. Но в таком маленьком местечке стоило хотя бы четверти населения заболеть, как они обрекли остальных.

Многие из погибших были совсем детьми. Должно быть, они пришли в ужас, когда взрослые вокруг сошли с ума и начали убивать друг друга. Оставалось только надеяться, что самого страшного дети не успели увидеть.

– А не было ли вокруг других деревень, где случались вспышки зернового безумия?

– Вы принимаете нас за дураков? – с презрением спросила женщина. – Дойди до нас хоть словечко, и мы бы сами стали как то проклятое зерно, прежде чем съесть хоть крупинку. Мой брат уже отправился предупреждать другие деревни в наших местах.

– Прошу прощения, я не хотел вас оскорбить. – И в самом деле глупый вопрос. Никто не стал бы есть зерно, которое может оказаться ядовитым.

Рожь привозили из Украденных Земель, которые теперь возделывали выходцы из Джорска. Два поколения назад в Дункейре не знали такого зерна, однако теперь дешевая рожь составляла заметную часть зимнего питания. Она была одновременно и благословением, и проклятием. Такое зерно было куда дешевле золотой пшеницы, зато время от времени оно портилось, и людей охватывала страшная болезнь. От нее редко поправлялись, а те, кто умудрялся уцелеть, нередко кончали с собой, не в силах жить с воспоминаниями о сотворенных ужасах.

Последняя вспышка была более десятка лет назад. Теперь болезнь вернулась и, учитывая, что впереди голодная зима, становилось ясно, что эта деревня первая из многих, которые пострадают.

– Кто еще покупал зерно у того же самого торговца? – спросил Девлин.

– Каждый год народ из нашей округи отправляет двоих в Альварен выменивать овец на зерно и прочие необходимые вещи. Мой народ живет в этой долине, а некоторые к югу отсюда, возле речки.

Может быть, зараженным было только зерно, доставшееся этой деревне, но рисковать нельзя.

– Вам придется сжечь свою рожь. И сообщите мне имя торговца, который продал его вам, тогда я смогу предупредить других его покупателей.

– Не надо указывать нам, что делать, – отрезала Ниам. – Мы сами в силах о себе позаботиться.

– Разумеется, – проговорил Девлин, краснея. Он начал отдавать приказы по привычке, как сделал бы в Джорске, где малые и великие ожидали от Избранного, что он поведет их за собой.

В Дункейре и в добрые, и в злые времена родичи заботились друг о друге. Правда, случившееся было одним из наихудших событий. Даже Девлин едва мог заставить себя думать о кошмарах, произошедших здесь, а ведь эти люди чужие ему. Для тех же, кто звал их родней, это и вовсе непереносимо.

И все же они сумели это вынести, почтили мертвых как смогли и нашли время предупредить остальных об опасности. А если Ниам и Дуальд презирают чужаков, вмешавшихся в их горе, кто может винить их? Путешественникам повезло, что они вообще застали здесь кого-то. Ниам и ее муж пришли, чтобы навалить последние камни на могилы, а остальные их родичи погнали осиротевших овец по долине.

– Твои родичи – твоя забота, но этот торговец – моя. Назови мне его имя, и я сделаю все, чтобы больше никто не пострадал.

Ниам кивнула.

– И еще одно. – Девлин снял с пояса кошель с деньгами и протянул его женщине.

Та отступила на шаг, всем видом показывая, что не прикоснется к золоту.

Воин кинул кошель, и тот с веселым звоном приземлился у ног Ниам.

– Зима только началась. Вам понадобится новое зерно взамен утраченного. Возьми монеты. На них ты сможешь купить золотую пшеницу, от которой станет веселее желудку и сердцу.

– Забери свое джорскианское золото. Нам не нужна благотворительность от чужаков.

Ее упрямство напомнило Девлину его самого. Только речь шла о большем, нежели просто о гордости. Пастухи, живущие в горных долинах, выращивали на своей земле овец, а не сажали зерно. Чтобы купить продовольствие, им приходилось торговать шерстью. Сейчас у них не было ни шерсти, ни надежного зерна. В лучшем случае придется продать самих овец, тем самым обездолив себя.

– Я говорю как Девлин, брат Аланны-ткача. У Аланны есть трое прелестных детей, и она не хотела бы, чтобы твои голодали. Возьми деньги ради нее.

– Я не знаю эту Аланну… – проговорила Ниам.

– Ты можешь отыскать ее родню в Альварене, когда отправишься за пшеницей. Поблагодари их за дар, сделанный во имя ее детей.

Ниам посмотрела на кошель, а Девлин невольно затаил дыхание. Если она откажется, придется искать другой способ помочь им, например, закупить в ближайшем городе пшеницы и доставить сюда. Вряд ли они отринут полную телегу зерна, не важно кто ее послал.

Наконец Ниам кивнула, и Девлин с облегчением перевел дыхание.

– Я передам благодарность Аланне, когда увижу ее, и верну долг, как только смогу.

– Я оставлю вас скорбеть о погибших, – проговорил Девлин. – И да хранит Мать-Земля тебя и твое семейство.

Они покинули разрушенную деревню, хотя даже когда она исчезла из виду, не могли думать ни о чем другом. Путники ехали в тишине, потому что о такой бессмысленной трагедии и не скажешь ничего. Вот Девлин Избранный, но он не может защитить свой народ от страшной болезни, не может избавить от бедности, которая вынуждает полагаться на такие ненадежные источники пропитания. А к ярости от собственной беспомощности подмешивался страх, что по пути им могут встретиться и другие подобные трагедии.

Девлин выехал вперед остальных, отчасти желая хоть немного уединиться, отчасти стараясь не показывать товарищем свое дурное настроение. Он знал, что не прав, но, глядя на Стивена и Дидрика, слышал голос в глубине души, который нашептывал: "Вот это джорскианцы, из того самого народа, что притесняет твой, и они тоже виновны в страданиях кейрийцев".

– Ты прав, что не доверяешь им, – проговорил низкий голос.

За последние несколько дней Девлин не раз слышал его, однако теперь он принял видимый облик – всадника в темном плаще на угольно-черном коне. Всадник повернулся к воину, и стало видно, что на лице его, лишенном черт, светятся два алых глаза.

– Вижу, утренняя находка расстроила тебя, – продолжал Хаакон. – Можешь ли представить, что испытали эти люди, видя, как муж обратился против жены, а матери убивают собственных детей? Как ты думаешь, они поняли, что сходят с ума? Или радостно встретили все эти ужасы, наслаждаясь мучениями тех, кого убивали?

Девлин покачал головой и начал негромко напевать. Он не обирался доставлять Хаакону удовольствие, отвечая на его издевательства.

И все же, как он ни старался, ненавистный голос, казалось, звучал в самом мозгу.

– Конечно, – расхохотался Хаакон, – тебе нечего и думать, что они испытали. Ведь ты чувствуешь то же самое. Потому что сходишь с ума. Как ты думаешь, скоро ли ты нападешь на своих друзей?

– Никогда, – проговорил Девлин. Он пустил коня рысью, но призрачный конь не отставал ни на шаг.

– Конечно, нападешь. Ведь ты несешь смерть всем, кто окружает тебя. Это твой дар, потому что ты – мой. Я мог бы оборвать твою жизнь в секунду, но зачем, когда ты так забавен? Интересно, долго ли ты будешь сопротивляться, прежде чем начнешь умолять меня забрать тебя? Может быть, до тех пор, пока не поведешь друзей на смерть? Или дождешься, пока твой народ начнет гибнуть от рук тех, кому ты поклялся в верности?

– Никогда, – повторил Девлин. Он будет верен себе. И не позволит прорасти семенам сомнения, посеянным Хааконом.

– Убийца родни, – тихо проговорил Хаакон. – Почему Керри должна ждать тебя одна? Подумай обо всех душах, которых ты отправил следом за ней, и обо всех смертях, которым ты еще будешь виной. Стивен. Дидрик. Меркей. Аланна. И, конечно, их дети. Это будет твой жребий – я не стану забирать твою душу, и ты останешься один горевать над теми, кого любил. А живые будут называть тебя убийцей родни и сторониться. Однако ты не сможешь сбежать в смерть. Вместо этого твоя душа останется на земле, даже когда тело твое начнет гнить. Или, может быть, ты будешь умолять меня…

– Нет! – закричал Девлин. Мгновение – и он выхватил левой рукой метательный нож и швырнул в мучителя. Стоило оружию соприкоснуться с краем плаща, как лошадь и всадник исчезли.

– Девлин! – крикнул Стивен.

Воин пришел в себя и увидел Дидрика, которому пришлось отклониться в седле, уворачиваясь от ножа, который пролетел мимо его головы и безобидно упал в придорожную траву. Промедли лейтенант мгновение, и клинок воткнулся бы в него.

Девлин натянул поводья, резко остановив коня. Тот возмущенно заржал и слегка привстал на задние ноги, прежде чем подчиниться.

Воина начало трясти от ужаса; ему пришлось сжать руки в кулаки, чтобы успокоиться. Он был так близок… Метни он нож на мгновение позже или не заметь этого Дидрик…

Хаакон прав. Девлин опасен сам для себя. И для своих друзей.

XIV

– Ему становится хуже, – проговорил Дидрик.

– Знаю, – отозвался Стивен, понизив голос и бросая взгляд на Девлина, который ехал впереди, в нескольких сотнях ярдов, по-видимому, не обращая внимания на беспокойство своих товарищей.

Шел четвертый день с отъезда из Бенгора. Четвертый день с обморока Девлина в канун Середины Зимы. Четыре дня, с тех пор как глазам менестреля предстало невозможное. Четыре дня наблюдений и беспокойства из-за все более странного поведения Избранного.

Дидрик прикусил губу, как всегда, когда сомневался.

– Дорога была длинной и трудной даже для нас, обычных людей. А Девлину приходиться выдерживать давление Заклятия два месяца, и увиденное вчера в деревне потрясло его. Неудивительно, что нервное напряжение начинает сказываться.

Лейтенант очень походил на человека, который пытается убедить сам себя.

– Дело не только в пути, – сказал Стивен. – Вчера он едва тебя не убил.

– Я и сам виноват. Все мы были на грани нервного срыва после увиденного, и я напугал его, – преданно возразил Дидрик. – В следующий раз буду осторожнее, только и всего.

– Девлину и раньше приходилось находиться в нервном напряжении, но он никогда не поднимал руку на друга. По пути в Эскер Заклятие гнало его немилосердно, однако Избранный не доходил до такого состояния. И с тех пор мастер Дренг научил его немного обуздывать силу колдовских оков.

Заклятие могло влечь свою жертву к скорейшему исполнению долга, довести его до состояния, когда он начинал действовать, невзирая на опасность или возможные последствия. Под его влиянием Девлин-человек превращался в Девлина – Избранного воина Богов. Это напоминало сумасшествие, и Стивену с Дидриком уже случалось видеть такое. Правда, никогда раньше их друг не бросался на тени и не затевал разговоров с несуществующими собеседниками.

– Может быть, его заколдовали? Хотя мы не видели никого, похожего на мага, в Килбаране мог встретиться кто угодно… – Дидрик умолк.

– Это не заклинание, – возразил Стивен. – Заклятие защищает Девлина от колдовства, воздействующего на разум. Вспомни, поэтому чародей и отправил темную тварь чтобы напасть на Девлина, а не попытался погубить его на расстоянии.

– Откуда ты это знаешь? – изумленно спросил лейтенант.

– Это существо удивило меня, и я расспросил о нем мастера Дренга.

Мастер Дренг вначале не хотел обсуждать ни Девлина, ни Заклятие Уз, но после трех бутылок вина язык его развязался, и он заговорил. К сожалению, после четвертой старик уснул, не успев ответить на все вопросы Стивена.

– Я бы отдал десять лет жизни за возможность посоветоваться с мастером Дренгом. Только он знает достаточно про Заклятие Уз, дабы подсказать, что нам делать, – проговорил Дидрик, сжимая в руках поводья. – Или можно было бы перемолвиться словом с капитаном Драккен. С кем угодно, кто способен дать хороший совет.

Стивен хорошо понимал переживания Дидрика и все же не мог отделаться от ощущения, что лейтенант ищет причину странностей их друга не там.

– А что, если дело вовсе не в Заклятии? Если речь идет о другом? Странности-то начались в канун Середины Зимы.

– Мы опять вернулись к твоей истории. Будь это кто-нибудь другой, я сказал бы, что он выпил слишком много и все выдумал.

– Однако я твердо знаю, что видел ее. Убитую жену Девлина, Керри.

Даже много дней спустя при воспоминании о видении у него начинало колотиться сердце. Он считал кейрийские легенды о бродячих душах выдумкой, а ежегодный обряд поминовения простой данью уважения умершим. Стивен предложил Девлину побыть вместе с ним исключительно из дружбы. Ему и в голову не приходило, что в старых сказках может быть правды. До той самой минуты, пока туман не сгустился прямо у него на глазах.

– Она была прекрасна, – продолжил Стивен. – Выкая хорошо сложенная, с мускулистыми руками и плечами воительницы. С первого взгляда ее черты не казались красивыми, но потом она улыбнулась и в мгновение ока преобразилась.

– Что она сказала?

– Предупредила Девлина об опасности, которая грозит ему с самой неожиданной стороны.

– Предатель при дворе. Мы ведь так и не нашли сообщников герцога Джерарда. И его хозяина, – перебил музыканта Дидрик.

Это была правда. Но об этой опасности все прекрасно знали, хотя имя врага и оставалось сокрытым. Стивен не мог отделаться от ощущения, что Керри предупреждала не о том.

– Керри упомянула имя Владыки Смерти, и Девлин рассердился. Она продолжала говорить, а он словно бы не слышал. Потом и вовсе понес бессмыслицу и повалился на землю без сознания. Когда я поднял голову, Керри исчезла.

Изумление при виде Керри сменилось тревогой из-за обморока Девлина. Стивену понадобилось несколько минут, прежде чем удалось привести его в чувство. Открыв глаза, воин прошептал одно слово.

Хаакон – Владыка Смерти.

Потом он пришел в себя. Когда Стивен помогал ему подняться на ноги, Девлин пытался успокоить друга, сваливая вину за обморок на усталость и традиционное воздержание от пищи. Стивен позволил убедить себя. Беспокойство заставило его забыть о желании обсудить только что увиденное, и он позволил Девлину уйти спать, не особенно его расспрашивая.

На следующее утро Стивен услышал, как Девлин разговаривает с кем-то, но зайдя в гостиную, не увидел там больше никого. Воин вел себя странно и довольно грубо отказался обсуждать события прошлой ночи.

Дидрик по крайней мере выслушал Стивена. Впрочем, он тоже не разделил его беспокойства, пока они вместе не увидели, как Девлин разговаривает с пустотой. Не единожды, не дважды, а трижды.

А потом, вскоре после отъезда из разрушенной деревни, Девлин погрузился в глубокий ступор. Когда Дидрик попробовал неожиданно окликнуть Избранного, чтобы вывести из этого состояния, тот обнажил нож и швырнул его в лейтенанта, едва не попав в голову. Вместо того чтобы ужаснуться собственным действиям, Девлин разозлился. Он винил Дидрика, что тот напугал его, и верный помощник согласился.

Затем, когда лейтенант спросил своего друга, все ли с ним в порядке, его жестко поставили на место. Избранный холодно посмотрел на него, и по его глазам Дидрик понял, что лучше не настаивать. Они слишком хорошо знали, что воин не рад спутникам. Стоит разозлить его, как он может приказать им уезжать восвояси. Конечно, они не послушаются, но в любой стычке сДевлином неизбежно проиграют. Если не повиноваться его приказам, их вполне могут посадить в тюрьму.

Немыслимо, чтобы дело дошло до этого. Девлин их друг, и они поклялись ему в верности. Да только Стивен был не уверен, что Избранный отвечает за свои действия. Сложно предсказать, что он может выкинуть.

– И что нам делать? – спросил Стивен.

– Наблюдать. Ждать. Это настроение может пройти так же быстро, как возникло. Или он снова станет собой, когда возьмет меч в руки.

– А если нет?

– Тогда не знаю, – ответил Дидрик. – Надо довериться Девлину. И Богам. Они вели его достаточно долго и так просто не оставят.

Стивен уже помолился Богам, хотя это и не сильно утешило. Он снова подумал о долгих лигах, отделяющих их от родины и от тех, кто мог бы помочь Девлину. Возвращаться придется почти два месяца. А в этом чужом месте он не знал, кому можно довериться и попросить о помощи. Придется положиться на судьбу и удачу.

– Ему становится хуже.

Шальной ветерок донес до него слова лейтенанта. Девлин поерзал в седле, но больше никак не выдал, что случайно услышал, как перешептываются Стивен и Дидрик. До него долетело еще несколько слов, а потом то ли ветер изменился, то ли друзья стали осторожнее, но разговор стих.

"Онизнают, – раздался голос в голове. – Даже твои друзья видят, что ты уже мой".

– Нет, – сказал Девлин. Он произнес это слово вслух, не беспокоясь, что спутники могут принять это за еще один признак странного поведения.

«Не стоит им верить. Они попытаются остановить тебя. Видишь, твои дружки уже перешептываются, пытаясь изменить неизменное, просто потому что не понимают. Они сведут твои усилия на нет. Ты должен покинуть их или твое дело обречено».

Голос сеял сомнения, и они начали прорастать в душе Девлина. Пусть Заклятие не понимало, что такое дружба, но осознавать, что одинокий путник уязвимее небольшого отряда, вполне могло. В одиночку он может пасть жертвой любой напасти. Болезни. Нападения любых живых существ – хоть двуногих, хоть четвероногих.

Его друзья, конечно, беспокоились, однако они знали о ведущем его Заклятии. Пусть они и не понимали его до конца, и все же, во всяком случае, пытались. Ни один человек не мог до конца осознать мощь Заклятия, если только оно не связывало его. Оно умудрялось заставить Избранного делать вещи, на которые не решится ни один человек.

А теперь добавился новый источник мучений, потому что в дополнение к шепоту Заклятия добавились издевательства Хаакона. Это испытание терзало измученный мозг Девлина, заставляло терять контроль над собой, что могло привести к самым плачевным результатам.

Вчера он нанес удар не раздумывая, и Дидрик едва не умер из-за его неосторожности. Только быстрая реакция лейтенанта позволила ему увернуться от ножа, летящего в цель, которую видел лишь Девлин. Если бы на месте верного помощника оказался Стивен, он мог погибнуть.

Объяснить случившееся Девлин оказался не способен, потому что друзья не поверили бы его словам. Они решили бы, что он спятил, и нельзя их за это винить.

Может быть, и в самом деле безопаснее отослать Стивена и Дидрика прочь. Правда, Девлин был не уверен, что перенесет одиночество. Другое дело, если направить всю силу воли на выполнение задания, возможно, удастся избежать потери самообладания.

Девлин сжал левую руку в кулак, ощутив теплый металл на указательном пальце. Он знал, что, если снять перчатку, можно увидеть, как камень в кольце мерцает тускло-красным. И это тоже было необычно. Прежде кольцо никогда не оживало без его воли. Интересно, может быть, оно чувствует, как они приближаются к Альварену и давно утерянному Сияющему Мечу?

Связано ли кольцо с мечом? Мастер Дренг никогда не упоминал о такой возможности, но и меч был утерян уже много десятилетий. Многие знания превратились в легенды.

Разумеется, Стивен знал все истории об Избранном. Однако любое обсуждение кольца даст менестрелю возможность начать расспрашивать про День Поминовения, а Девлин вот уже четыре дня избегал таких разговоров. Он понимал, что Стивен видел Керри и слышал ее предупреждение. Но не Хаакона. Послание Бога было предназначено только для Девлина, и открывать свое видение воин не хотел.

Может быть, все обстояло не совсем так. Отчасти он действительно верил, что его преследует Хаакон, хотя здравый смысл неустанно нашептывал, что Владыка Смерти не снизошел бы до разговора с простым смертным. Значит, то, что Девлин видел и слышал, было вовсе не явлением Бога, а признаками надвигающегося безумия.

Есть два типа людей, которые слышат голоса, звучащие только для них. Первых коснулись Боги. Вторые сходят с ума. К какому типу относится Избранный, покажет время.

Добравшись до следующей гостиницы, Девлин остановился в ней, хотя только-только миновал полдень. Дидрик и Стивен переглянулись и тем не менее смолчали. Отдав одежду на стирку хозяйке, воин внимательно осмотрел свое снаряжение. Как всегда, он раньше остального позаботился об оружии. Нападение наемных убийц напомнило ему, что нельзя рассчитывать на безопасное путешествие. Перед тем как убрать метательные ножи в ножны, Девлин тщательно смазал их маслом. Потом он пересчитал стрелы, выискивая следы ржавчины.

Однообразная знакомая работа успокаивала, потому что была призвана защитить от привычных и понятных опасностей. От преследующего же его духа Девлин никак не мог оградиться. А вот противников из плоти и крови можно сразить острой сталью и силой мышц.

Им повезло, что за всю дорогу на них напали только один раз. С тех пор они не теряли бдительности, но не заметили и следа врагов. По пятам не крались темные фигуры, в кустах не таились засады. Может быть, им удалось обогнать преследователей. А может быть, они решили поехать вперед и поджидать их в Альварене вместо того, чтобы пытаться угадать, по какой дороге поедут путники.

Или недруги догадались, что убивать Девлина нет необходимости. Не стоит марать руки, ведь он все равно обречен. Он не справится со своей задачей, как подсказывает голос в голове в минуты отчаяния.

Нет, пообещал себе Девлин. Он не сдастся. Он найдет проклятый меч и отвезет его обратно в Джорск. Какая разница, сам он выбрал свой путь или выбрали за него? Он принес священную клятву служить как Избранный и защищать народ Джорска до последней капли крови. Ни глупая судьба и ни предательские Боги не заставят его отступиться от своих слов.

Тем же вечером после обеда Девлин позвал к себе Дидрика и Стивена. В качестве примиряющего жеста он попросил хозяйку гостиницы принести кувшин вина. Стивен налил темно-красную жидкость в три кубка и подал их друзьям. Избранный из вежливости сделал глоток и отставил в сторону свою чашу. Если у тебя душа не на месте, не стоит отуманивать разум вином.