355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Патриция Брей » Честь Девлина » Текст книги (страница 17)
Честь Девлина
  • Текст добавлен: 6 сентября 2016, 23:24

Текст книги "Честь Девлина"


Автор книги: Патриция Брей



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Идем, – повторил Стивен.

Воин шагнул вперед. Раз, потом другой. Он сделает это. Он должен.

Они шли по городским улочкам почти час, прежде чем добрались до Дрейган Наас, где их должна была встретить Исмения. Это место было зеленым островком посреди каменных дебрей Альварена. В этом саду проводились различные обряды, включая ритуал поминовения.

Пройдя через двойной ряд терновника, окаймляющего вход, Девлин почувствовал, что весь взмок, несмотря на ночной холод. Его страх перед магией, нежелание отдавать свою жизнь в руки другого человека разом проснулись в нем и требовали бежать из этого места. Но воля была сильнее страха, и он продолжил идти вперед.

За деревьями оказалась поляна, и они двинулись по тронутой инеем траве, хрустящей под ногами, к кольцу тисов, окружавших самое сердце рощи. В канун Середины Зимы здесь бывало полно народа, тех, кто потерял друзей или родичей за прошедший год. Ритуальные костры усеивали поле, как звезды ночное небо. Однако сегодня было темно, хоть глаз выколи – луна скрылась за густыми тучами. Светильники в руках позволяли только видеть землю под ногами.

Впереди показалось пятнышко света, может быть, другой светильник. Когда они подошли поближе, оказалось, что на самом деле это ритуальный костер. Он был сложен из семи дубовых ветвей не длиннее предплечья Девлина. Такие горят быстро и жарко.

Исмения стояла у огня, одетая в свободную одежду из некрашеной шерсти. Распущенные волосы почти достигали коленей. В одной руке она держала медный посох с головой змеи на верхушке.

– Мудрая, – приветствовал ее Девлин, склонив голову.

– Вы опоздали. Луна почти над головой.

Он удивился, как же она определила это облачной ночью, потом решил, что лучше ему об этом не знать.

– Что я должен делать?

– Я хорошо обдумала это и решила, что чародей смог прикоснуться к твоему разуму, потому что ты открылся во время обряда поминовения. Если бы ты полностью завершил ритуал, связь бы разорвалась. Ты же не сделал этого, и со временем она стала лишь сильнее.

– И?

– Чтобы разорвать ее, нам придется довершить начатое. Я поделюсь с тобой моей силой, и мы применим также могущество этого места, укреплявшее всех, кто приходил сюда до нас.

– И это освободит Девлина? – спросил Стивен.

– Если Богам будет угодно, то да. А если нет, то хуже точно не будет.

– Начнем, – предложил воин.

Исмения негромко заговорила, потом воткнула свой посох в середину костра, и медь засветилась от жара. По ее знаку Девлин сел перед огнем.

– Стивен, ты был рядом с ним той ночью?

Менестрель кивнул.

– Тогда ты тоже должен помочь. Сядь справа от своего друга, а я займу место слева. Офицер может смотреть, но он не часть круга и не должен вмешиваться.

Дидрик отошел в сторону и расположился так, чтобы одновременно видеть ритуал и дорожку, по которой они пришли. Он поставил рядом с собой светильник и положил ладонь на рукоятьмеча, хотя сомневался, что сегодня ночью им встретится опасность, от которой защитит простая сталь.

Исмения протянула Девлину неглубокую медную чашу, по краю которой шла руническая надпись. Поверх женщина положила маленький кинжал, также медный.

Избранный расстегнул плащ и вынул руку, чувствуя, что нужна настоящая жертва. Левый рукав был уже разрезан, чтобы под него поместилась повязка, поэтому закатать его, обнажив плоть, было легче легкого.

На гладкой коже красовались четыре шрама. Воин прочертил кинжалом пятую кровавую линию ниже их, подставил чашу, и алая жидкость полилась в нее.

– Хаакон, Владыка Закатного царства, я Девлин, сын Камерона и Талант, ныне именуемый Избранным, приветствую тебя, – проговорил он. Выждав двадцать одну секунду, он поставил чашу перед Стивеном и протянул ему кинжал.

В мерцающем свете костра менестрель казался даже бледнее, чем обычно, но лицо оставалось спокойным. Он закатал рукав. На коже не было никаких отметин, и слегка дрогнувшей рукой Стивен провел по ней кинжалом.

– Хаакон, Владыка Закатного царства, я, Стивен, менестрель, сын леди Геммы и Бринйольфа, барона Эскера, приветствую тебя сегодня.

Порез был глубоким, и кровь полилась в чашу, смешиваясь с Девлинской.

По знаку Исмении музыкант поставил чашу перед ней и передал окровавленный кинжал.

Девлин протянул ему кусок ткани, и менестрель замотал порез.

Исмения повторила ритуал, добавив к их крови свою. Потом она положила обагренный кинжал в костер так, чтобы он касался ее посоха.

Затем колдунья протянула руки, и все трое образовали кольцо вокруг огня.

Взгляд Девлина приковывал медный посох, сияющий белым. Разум подсказывал, что костер слишком мал, чтобы так раскалить металл, значит, здесь действуют другие силы. Он посмотрел на навершие жезла и увидел, что голова змеи медленно поворачивается, а сам посох не двигается.

Избранный сглотнул, чувствуя, как резко пересохло во рту.

– Я призываю Семерых в свидетели. Мы трое собрались на священной земле под открытым небом в тени дерев мудрости. Мы принесли жертву крови и огня силам, что правят всеми живыми существами. Услышьте нас, мы просим наказать тех, кто осквернил священный ритуал, используя его в своих целях. Изгоните злобного духа, который хочет вынудить Девлина исполнять его приказы. Освободите его душу, чтобы он мог идти своим путем.

Последовала тишина, а потом Исмения сжала руку Избранного и выпустила ее. Из-под одежды она вытащила маленький сосуд и долила в чашу прозрачной жидкости. Потом подняла ее к небесам и начала называть имена всех Семерых Богов, испрашивая их благословения.

Нервы Девлина напряглись до предела, и он едва мог сохранять спокойствие.

Наконец осталось назвать только одного Бога.

– Хаакон, этот обман был совершен твоим именем, и злодей посмеялся над твоим могуществом. Услышь нас и разрежь узы, связывающие этого человека, своим мечом справедливости.

Исмения снова подняла чашу к небесам и, повернув запястья, вылила ее содержимое в огонь.

Во все стороны полетели яркие искры. Кто-то издал возглас, когда языки пламени поднялись до роста человека и столь же быстро опали. Не успел Девлин перевести дыхание, как огонь погас, оставив после себя только серый пепел, где лишь мгновение назад пылали ветви.

Воин моргнул, пытаясь разглядеть что-нибудь во внезапно наступившей тьме.

– Все кончено? – спросил Дидрик, подходя к ним.

Исмения поднялась на ноги и потянулась за посохом.

– Подождите, вы обожжетесь, – предупредил ее Стивен.

Колдунья не обратила на него внимания, и когда голая рука коснулась металла, стало ясно, что боли она не испытывает.

Девлин дотронулся до пепла и нисколько не удивился, обнаружив, что тот давно остыл.

Взяв посох в левую руку, Исмения положила правую на сердце воина. Подержав ее, коснулась макушки Избранного.

– Связь разорвана, – объявила она.

У Девлина почти подогнулись колени от облегчения.

– Вы уверены? – спросил Дидрик.

– Да.

– А Заклятие Уз? – спросил Избранный. Исмения просила Богов освободить воина от всех цепей, сковавших его, и Заклятие, безусловно, тоже цепь.

В глазах колдуньи читалось сочувствие, и Девлин понял, что надежда тщетна.

– Заклятие принуждения не в моей власти. В отличие от связи ты добровольно согласился на него, поэтому оно и сковало твою душу. Даже маг, наложивший его, скорее всего будет не в силах избавить тебя.

Девлин попытался скрыть разочарование. Он уже знал, что мастер Дренг не может помочь ему. Только те, кто придумал это заклятие, знали, можно ли от него избавиться, но они давно лежат в могиле. И все же разрывание связи с чародеем само по себе великое дело, и надо им удовольствоваться.

– Я буду вечно благодарен вам за помощь, – проговорил Девлин. – Этот долг нельзя отдать, хотя если я смогу оказать вам услугу, стоит только попросить.

Исмения покачала головой.

– Ты ничего мне не должен. Я изучаю невидимое царство, и мой долг помогать тем, кто пострадал от избравших темный путь.

Будучи магом, Исмения выходила за рамки обычной для кейрийцев системы родственных и ремесленных связей. Верность своему искусству была для нее всем, а поэтому народ уважал, но боялся чародеев. Микал называл ее другом, но даже если она некогда была его родичем, эту связь никто из них не признал бы. В некотором смысле колдунья была так же отрезана от своего народа, как и Избранный.

– Если вы не хотите признать мой долг перед вами, то я предлагаю дружбу. Хотя и предупреждаю, что в Дункейре немного тех, кто открыто принял бы такой дар от Избранного.

– Друзей мало не бывает, – заметила Исмения.

– Вам удалось узнать что-нибудь о чародее во время ритуала? Где он или, может быть, даже имя? – спросил Дидрик.

– Нет. Я только почувствовала, что он очень далеко, вот и все.

– А насколько далеко? В низинах? Кингсхольме? В Нерикаате? – вступил Девлин.

– Далеко, – повторила Исмения. – Он не из тех земель, что некогда принадлежали кейрийцам. Я почуяла огромное расстояние, однако я не знаю других царств, поэтому не могу сказать, где это.

Значит, враг снова избег сетей.

– Я поняла лишь, что он очень могуществен, раз сумел установить связь на таком огромном расстоянии и поддерживал ее. И как друг, хочу предупредить тебя. Если ты окажешься с этим колдуном лицом к лицу, тебе будет грозить страшная опасность.

– Я запомню твои слова, – выговорил Девлин, хотя не представлял, как можно скрыться от безликого и безымянного противника.

– А что ты будешь делать теперь? – спросила она.

– Сделаю то, ради чего приехал сюда. Верну меч Избранного.

XXIV

Вернувшись из рощи, Девлин впервые за долгие недели насладился сном. Он проснулся на рассвете и, несмотря на жалкие несколько часов отдыха, почувствовал прилив сил, поскольку точно понимал, что ему надо делать.

Все это время у него была возможность найти Детей Инниса. Такая очевидная, что странно, как он раньше ее не заметил. Видимо, оттого, что разум Девлина разрывался между Заклятием Уз и шепотом голоса, который Избранный принимал за Бога смерти. Теперь, незамутненным рассудком, воин видел свою ошибку. Он позабыл, кто он. Титул Избранного затмил ему взор, и Девлин предоставил искать меч другим людям.

И не важно, что остальные повторили его ошибку. Даже Дидрик и Стивен, на чьи советы он более всего полагался, считали правильным то, что войска методично обыскивают дома подозреваемых или просят городскую дружину помочь им в розысках Детей Инниса. Будь они по-прежнему в Джорске, подобная тактика была бы совершенно верной.

А вот Девлину не следовало так ошибаться. Ведь он в Дункейре. Более того, он сам происходит из Дункейра, хоть и забыл об этом на некоторое время. Настал момент отринуть слепоту и рассуждать как кейриец.

И следует понять, хватит ли у него сил на то, что предстоит сделать. Невзирая на цену, которую, возможно, придется заплатить.

Поднявшись и торопливо одевшись, Девлин позвал слугу и приказал ему принести свежую каву и позвать лорда Коллинара. Тот возразил было, что лорд еще в постели, но когда Девлин предложил лично разбудить наместника, слуга поспешно вызвался сделать это сам.

Он допивал вторую чашку кавы и обдумывал, не сходить ли за Коллинаром самостоятельно, когда командующий все же появился.

– Что заставило вас так срочно вызвать меня? – спросил наместник. Он еще не оделся, а накинул шелковый халат поверх шерстяной сорочки. Изящество наряда портили поношенные кожаные тапочки. Его лицо опухло от недосыпа.

Девлин поднялся и подошел к столу, на котором стоял поднос с едой. Наполнив пустую чашку кавой, он протянул ее лорду Коллинару.

– Я хочу, чтобы арестованную Муиреанн перевели из вашей тюрьмы к дружинникам.

– Почему? – Лорд Коллинар сделал глоток кавы и решительно отставил чашку в сторону.

– Мы не узнаем ничего нового, если ее будут допрашивать армейские офицеры. Мне нужно, чтобы она находилась в руках городской дружины.

Девлин вернулся к дивану и сел на него, держа чашку обеими руками. Коллинар продолжал стоять.

– Это слишком большой риск. Мы предполагаем, что среди городской дружины могут быть сторонники мятежников. Вдруг кто-нибудь поможет ей сбежать или убьет до того, как она расколется? Глава Микал уже два раза допрашивал ее – и безрезультатно. Он может пробовать столько, сколько хочет, но она останется под охраной у меня.

– Нет.

– Нет? – недоумевающее переспросил Коллинар.

– Арестованная должна быть передана дружинникам. Тогда она подпадет под действие кейрийского правосудия и законы моего народа.

– Она виновна в измене. По законам королевства ее должны казнить за совершенное преступление. После того, как мы вытянем из нее все, что сможем.

Так считает и Муиреанн. И об этой ошибке она еще пожалеет.

– Садитесь, – велел Девлин, устав изгибать шею. Он дождался, пока Коллинар опустится в одно из кресел с высокой спинкой, расположенное на противоположной стороне комнаты от дивана, на котором устроился воин.

– Как вы думаете, почему Муиреанн отказывается отвечать на наши вопросы? Потому что ей нет никакого смысла это делать. Независимо от того, что она расскажет, ее все равно казнят.

Коллинар покачал головой.

– Вы что, хотите ее простить? Я этого не позволю. Подумайте, что из этого выйдет. Что будет со следующим, кто решит напасть на моих солдат или королевского гонца? Или с тем, кто решится поднять меч на меня? Может быть, их тоже надо помиловать в обмен на крохи информации?

– Муиреанн не хочет помилования. Она не боится смерти. Зато я знаю, чего она боится куда больше, чем казни, и именно это использую против нее.

Коллинар нахмурился в сомнении.

– И что же может быть страшнее участи повешенного? Дружинники никогда не пытают арестованных.

Может быть, наместник и способный администратор, однако воображения ему явно не хватает. Хуже того, такой вопрос показывает, как плохо он понимает людей, которыми управляет. Не важно, живут ли они в тесных городах или в одинокой пастушеской хижине, кейрийцы почитают одно и то же. И все прекрасно знают: собственная смерть – далеко не самое плохое, что может приключиться с человеком.

Даже ребенок понял бы то, перед чем стал в тупик Коллинар. Ведь есть такие страшные вещи, которых не отыщешь в своде законов Джорска и даже в якобы не существующих камерах пыток. Эти ужасы Девлин может обратить против Муиреанн, если отважится.

Он мог бы попытаться объяснить, но это приведет лишь к потере сил. Коллинар провел десять лет в Дункейре и по сию пору ничего не понял. Значит, слова Девлина ничего не изменят, а время на исходе.

– Потом вы и сами увидите, – ответил Избранный.

– Вы не хотите ничего рассказывать. И, полагаю, не станете утруждать себя объяснениями, почему ускользнули отсюда прошлой ночью, никому не сказав ни слова и не взяв никакой охраны, помимо помощника и арфиста?

– Арфист – это Стивен, сын лорда Бринйольфа, о чем вам не следует забывать. А что до объяснений, я ничего не должен вам говорить.

Лорд Коллинар слегка вздрогнул от ледяного тона Девлина, наконец осознав, что зашел чересчур далеко.

– Я отвечаю за все, что происходит в этой провинции. Включая вашу безопасность.

– А я в ответе за все королевство.

Девлин выждал с десяток секунд, убеждаясь, что Коллинар хорошо его понял.

– Арестованную должны перевести сегодня утром. Я сообщу главе Микалу, чтобы он ожидал этого. Когда я буду готов судить ее, то сообщу вам, чтобы вы присутствовали в качестве свидетеля.

– И это все, милорд Избранный?

– Пока да.

Коллинар поднялся и, прижав руку к сердцу, отдал формальное приветствие офицера старшему по званию. Он горько улыбнулся, но Девлин решил, что тот сделает, как велено. Когда наместник вышел из комнаты, Избранный поднялся на ноги. Передача пленника только первый шаг. Пришло время подготовить остальных участников представления и убедиться, что все они знают свои роли.

Дидрик удивился, когда его разбудили вскоре после рассвета и сообщили, что Девлин желает видеть офицера, как только он оденется. Лейтенант торопливо умылся, стараясь проснуться. По пути в покои Избранного он забежал на кухню, торопливо съел миску овсянки и выпил кружку чая, надеясь, что еда поможет рассеять туман в голове. По его прикидкам, поспать удалось не больше трех часов. Они вернулись довольно поздно, и, несмотря на это, Дидрик не мог уснуть. Виденный ритуал произвел на него впечатление – почти такое же, как и осознание того, что чародей каким-то способом нашел способ пробраться в мысли Девлина.

Теперь его друг свободен. И чересчур бодр и весел для того, кто едва успел отдохнуть и к тому же еще не оправился от ран.

– Ты поел? – спросил Девлин.

– Да.

– Отлично. Тогда пойдем, нас ждет много дел.

– А Стивен?

– Пусть спит.

Дидрик невольно позавидовал менестрелю.

– Ты собираешься допрашивать арестованную?

Если Коллинар сделал, как они договорились, то вечером Муиреанн должны были еще раз допросить. Предположительно офицер более искусный, нежели Ранвигга. Дидрик собирался еще раз поговорить с заключенной сегодня утром, надеясь, что преуспеет там, где остальных постигла неудача.

– Не сегодня, – ответил Девлин. – Я велел Коллинару организовать ее перевод к дружинникам.

Интересно, зачем? Может быть, воин разделяет его сомнения в том, как солдаты обращаются с пленницей? Или происходит что-то еще? В любом случае лорд Коллинар и его подчиненные будут в ярости от такого оскорбления.

– Значит, мы идем к дружинникам?

– Со временем. Сначала сходим к Передуру Труче. Он живет довольно далеко, поэтому лучше выйти сейчас, чтобы застать его дома.

Девлин не стал ничего объяснять, а Дидрик не пытался на него давить. Они надели зимние сапоги и плащи и отправились к дому Передура Тручи в сопровождении шестерых солдат. После покушения на Избранного лорд Коллинар лично отобрал людей для охраны, а потом с ними побеседовал и Дидрик. Теперь он знал всех солдат по именам и поприветствовал их командира, капрала Хролфссона.

Судья Передур действительно проснулся, хотя и был удивлен их приходом. Он пригласил незваных гостей в дом, угостил свежим печеньем, которое прислала сестра его ученика. Девлин не отказался, и они сели за маленький столик на кухне у Передура. Закусывая печеньем, они беседовали о всяких пустяках, а потом Девлин заговорил с судьей по-кейрийски. Передур, его ученик и Избранный вступили в короткую, но оживленную дискуссию.

Стивен по крайней мере понял бы, о чем шла речь, и, должно быть, именно поэтому Девлин не взял его с собой.

Дидрик же оставался в полном недоумении. И лейтенанту это совсем не нравилось. Подобное недоверие обижало того, кого Девлин называл другом. Впрочем, речь шла о большем, нежели дружбе. Дидрик был помощником Избранного. Капитан Драккен поручила ему охранять Девлина. Как он может служить ему, если тот не сообщает о своих намерениях? Как может защитить, не имея понятия, какой облик может принять опасность? Если Девлин планирует что-то, лейтенанту следует об этом знать.

Наконец кейрийцы договорились о чем-то. Они покивали, потом попрощались, сначала на родном языке, потом, ради Дидрика, на торговом наречии.

Девлин остановился на пороге и коснулся руки лейтенанта, стремясь успокоить его невысказанный гнев.

– Мы не пытались скрыть что-либо от тебя. Я хотел обсудить один важный аспект закона с Передуром, а некоторые понятия невозможно перевести на торговое наречие.

Дидрика отчасти успокоили слова друга, хотя он поклялся, что непременно вытянет из Девлина все его замыслы. Позже, наедине, где их ссора не привлечет внимания.

– И Передур рассказал тебе все, что было надо?

Девлин кивнул, невесело улыбнувшись.

– Да. К тому же он согласился быть свидетелем, когда я буду судить Муиреанн.

И в самом деле неплохо, чтобы на суде присутствовали представители Дункейра. Тогда не возникнет сомнений в законности решения. Хотя приговор и без того не оставляет сомнений. Муиреанн напала на Избранного с явным намерением убить его. Вопрос вины не стоит. Какой еще может быть приговор? Смерть через повешение, а тело оставить на виселице в назидание прочим предателям.

От дома Передура они направились к дружинникам. Казармы располагались на другом конце города, и по пути пришлось подняться на несколько крутых холмов. Хотя у Дидрика болели икры и он начал подозревать, что кейрийцы в родстве с горными козами, лейтенант с удовольствием отметил, что телохранители и не подумали отстать и даже на самых узких и забитых народом улицах держатся вокруг Девлина, чтобы ни у кого не было возможности совершить еще одно покушение.

Главу Микала нашли на тренировочной площадке, где он наблюдал, как одна из дружинниц колотит кожаное чучело, обучая новичков применению деревянной дубины против врага. Объяснения прерывали резкие и точные удары. Молодежь наблюдала за воительницей с неослабевающим вниманием.

Дружинники чаще ходили с дубинками, нежели с мечами, но методы обучения не сильно отличались от принятых в Джорске, и на Дидрика нахлынула неожиданная тоска по дому. Кажется, не меньше ста лет назад он стоял на такой же тренировочной площадке, надеясь хоть что-нибудь вбить в головы зеленых новобранцев. И еще дальше ушли дни, когда он беспокоился лишь о том, как научиться владеть мечом и избегнуть гнева сержанта.

Девлин перехватил его взгляд и кивнул в сторону их телохранителей. Дидрик велел капралу Хролфссону подождать на краю поля.

К ним подошел глава Микал.

– Все прошло хорошо?

Он осмотрел Девлина с головы до ног, словно выискивая на нем следы примененной магии.

– Исмения преуспела, – ответил Избранный. – Я у нее в долгу. И у тебя.

– Нет, – поспешно возразил Микал, делая правой рукой жест, призванный уберечь от сглаза. – Что произошло между вами – дела магические, и я не хочу иметь к ним никакого отношения.

Разумно. Но мне нужна твоя помощь в другом деле. Коллинар отправляет к вам Муиреанн, чтобы вы охраняли ее до тех пор, пока я не вынесу приговор.

– В самом деле? – Кустистые брови Микала, казалось, всползли на самый верх лба.

– Это еще не все. Мне нужна вся доступная информация о Муиреанн из Таннерсли. Включая ее семью и родичей.

Глава Микал коротко кивнул.

– Мы должны поговорить. Наедине.

– Согласен.

Они беседовали на торговом наречии, однако в их словах прослеживались скрытые намеки, которых Дидрик не понимал. Ясно становилось одно – Девлин и в самом деле что-то задумал. И не считает необходимым делиться этим со своим помощником.

Мысль, что Стивен и даже лорд Коллинар находятся в таких же потемках, нисколько не утешала. Лейтенанта беспокоило, что его друг обратился за советом к чужакам вместо того, чтобы довериться тем, кто не раз доказывал свою верность.

– Нильс Дидрик – моя правая рука и лейтенант Кингсхольмской стражи. Может быть, кто-нибудь покажет ему, как у вас тут все устроено, пока мы беседуем?

Это был неприкрытый приказ убираться, и Дидрик решил, что с него хватит. Он не позволит обращаться с собой подобным образом, и наплевать, что придется ссориться при свидетелях.

– Девлин, я не…

– Позже, – бросил тот. – Объяснять слишком долго, а я не хочу отнимать время у главы Микала.

Дидрик сжал руку в кулак, чтобы дать выход ярости.

– Ты расскажешь мне все, что задумал.

– Я объясню и тебе, и Стивену. Но позже.

Глава Микал подозвал женщину, которая вела тренировку. Один из учеников занял ее место, а она прошла по площадке и остановилась возле них.

Оказавшись перед Микалом, воительница вытянулась в струнку и прищелкнула каблуком. Видимо, в Дункейре так приветствовали старшего по званию. Для женщины она была высокой, примерно на дюйм выше Дидрика, и крепкого сложения. Коротко подстриженные темные волосы торчали в разные стороны, отчего дружинница немного напоминала дикого зверя. Бросив короткий взгляд на гостей, женщина, как и положено, перевела глаза на своего командира.

– Саския, это лейтенант Дидрик, который, по словам Девлина, дружинник в собственной стране. Прошу тебя, прояви гостеприимство, покуда мы с его начальником побеседуем.

– Разумеется, – кивнула женщина. Потом она посмотрела на Девлина и добавила: – Нежное сердце, давненько мы не виделись.

Воин немного покраснел под ее взглядом.

– С нашей последней встречи многое изменилось.

– Когда до нас дошли страшные вести, мы устроили бдение за нее. Всем отрядом.

– Ей бы это понравилось. – Только человек, пристально глядевший Девлину в лицо, заметил бы, как Избранный поморщился. Дидрик нисколько не удивился, когда его друг встретился взглядом с Микалом, и без дальнейших церемоний они удалились прочь.

Саския посмотрела им вслед, потом повернулась к Дидрику, глядя на него так, будто он подозревался в целой куче преступлений.

– Далеко же ты уехал от дома. Расскажи, а ваши дружинники пользуются такими вещами? – Женщина крутанула в руке дубинку, будто детскую игрушку, а не смертельное оружие.

– Дубинки у нас известны, но применяют их не часто, – ответил Дидрик. Он не хотел обижать ее, сообщая, что у них только беднейшие преступники дерутся дубинами. – Мы носим короткий меч во время патрулирования и учимся пользоваться щитом на случай волнений. Копья с собой берет только почетный караул.

– Без сомнения, вместе с ужасно неудобной формой. Здесь нам везет, потому что почетный караул для наместника обеспечивает армия. Наши обязанности сводятся к поддержанию порядка в городе и привлечению к суду нарушителей закона.

– Достойная задача. – Особенно учитывая небольшую численность городской дружины. Их было меньше сотни, считая новобранцев, а ведь они отвечали за порядок в десятитысячном городе, построенном на пространстве, могущем вместить не более половины жителей. Даже будь стражников вдвое больше, и то справляться было бы непросто.

Командуй здесь Дидрик, он не успокоился бы, пока не собрал бы пару сотен полностью обученных дружинников. И еще не выбил бы возможность получить под свое командование армию в случае народных волнений.

– Здесь слишком холодно, чтобы стоять без дела, и мне не хочется, чтобы потом говорили, будто я увиливаю от долга. Пойдем, посмотришь, как у нас устроена жизнь. Если Девлину больше не понадобится твоя служба, может быть, удастся уговорить тебя присоединиться к нам, – улыбнулась Саския. – В конце концов, вы забрали одного из наших, и будет только справедливо, если Джорск даст нам взамен своего человека.

Она провела его по грязной тренировочной площадке, где новички занимались физической подготовкой. Дыхание вырывалось у них изо рта облачками пара – утро выдалось холодное. Демонстрируя либо крайнюю обязательность, либо странное чувство юмора, Саския принялась показывать гостю все, начиная от оружейной до казарм, где спали новички. Ему предложили оценить даже умывальную комнату.

Дидрик кивал в нужных местах и даже делал подходящие к случаю замечания, но мысли его были далеко. Казалось, спутница не замечает недостатка энтузиазма, поскольку из умывальной комнаты его повели в кухню, которая располагалась в отдельном здании – опасались пожаров. Интересно, почему Девлин так задерживается? Может, они с Микалом обсуждают таинственные планы воина? Или прибыла арестованная, и они вместе допрашивают ее?

– Разумный порядок, не находишь?

Дидрик моргнул, понимая, что напрочь прослушал последние объяснения Саскии.

– Разумеется.

Женщина рассмеялась.

– Я только что сказала, что нерадивых учеников мы зарубаем и кормим ими остальных, чтобы поддерживать бодрость духа.

– Сержант учил меня экономить, – улыбнулся Дидрик, – однако я не уверен, что он имел в виду именно это.

К счастью, вместо того чтобы обидеться, Саския повеселилась над его невнимательностью.

– Ну что, довольно видел?

– Да. Прошу прощения за рассеянность. В других обстоятельствах я бы, несомненно, заинтересовался сравнением наших ведомств, однако…

– … сейчас ты думаешь о Девлине и о том, что они с Микалом замышляют.

Вот уж не знал, что его чувства так очевидны.

Саския коротко переговорила с поваром, и тот исчез в смежной комнате, а вернувшись, вручил женщине завернутый в ткань сверток, от которого исходил запах свежего хлеба.

– У офицеров есть комната в главном здании. Оттуда прекрасно виден коридор, ведущий к кабинету главы Микала, так что мы сразу узнаем, когда они закончат.

– Идем.

Саския уже показывала гостю казармы городской дружины, но на сей раз завела его в небольшую комнату, где стояло два квадратных стола и дюжина деревянных стульев у стены. Женщина положила на стол сверток, а плащи повесила на крючки. Дидрик принес два стула и поставил их так, чтобы без помех глядеть на дверь. Тем временем Саския подошла к деревянному шкафу и вернулась с двумя высокими стаканами и керамическим кувшином. Вытащив пробку, она наполнила сосуды темной жидкостью.

– Спасибо, я не пью на службе, – отказался лейтенант.

– Я тоже. Но это не настоящий эль. Сладкий и не пьянящий.

Дидрик осторожно попробовал. Напиток действительно оказался сладким и не таким густым, как кейрийский эль. Сделав еще глоток, лейтенант решил, что для тех, кто не пробовал лимонад, довольно неплохо.

Саския налила и себе стакан, потом развернула ткань. Внутри оказались две плоские ржаные лепешки. Дидрик узнал их. Обычно такие наполняли колбасой и сыром и давали их тем, кто не знал, когда служба позволит как следует поесть.

Приняв булку, лейтенант с готовностью откусил от нее. За годы работы в страже он научился никогда не отказываться от еды – как знать, куда тебя позовет долг в следующий миг.

Жуя, лейтенант оглядывал комнату. Она оказалась довольно уютным местом с небольшим камином и двумя высоко расположенными окнами, сквозь одно из которых струился солнечный свет. Деревянные стулья явно немало пережили на своем долгом веку – у нескольких проглядывало более свежее дерево там, где заменяли ножку или спинку. На дубовой столешнице красовались темные кольца от стаканов и большое пятно – видимо, кто-то опрокинул чернильницу.

Посмотрев на дверь, Дидрик заметил, что на деревянной раме видны странные отметки, а в некоторых местах она продырявлена почти насквозь.

Через пару секунд он понял, в чем дело.

– Ножи.

Саския перехватила его взгляд.

– Да, метательные ножи. Раньше мы здесь соревновались, пока Уллмер не напился и не промазал мимо мишени. Нож вылетел в коридор и зацепил ухо посланника.

Дидрик поморщился, непроизвольно коснулся уха правой рукой.

– И что посланник?

– Ухо уцелело, но Микал запретил нам тут резвиться. Теперь мы должны уходить или к себе, или в таверну.

– У нас тоже были проблемы с молодежью. К счастью, Девлин вмешался, прежде чем дело дошло до серьезных увечий.

– В этих соревнованиях он просто блистал. Мог попасть в мишень размером с птичий глаз с двадцати шагов, – вздохнула Саския. – Даже Керри ему уступала.

– А какая была Керри?

Дидрик давно хотел это узнать, а то его друг почти никогда не говорил про покойную жену.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю