Текст книги "Слов драгоценные клады"
Автор книги: Паола Утевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
А случается совсем неожиданное: едва заметные, выцарапанные несколько веков назад, маленькие буквы намекают на события, о которых нет упоминаний в официальных документах. Не все, что происходило, фиксировал верный князю летописец. Князья не склонны были разглашать некоторые свои дела. В одном из алтарей, на столбе, найдена надпись, первые две строки которой легко читаются и переводятся: "Месяца мая в 25-е утоплен..." В третьей строке несколько загадочных букв, возможно, чье-то имя, но так зашифрованное, что его не удалось прочитать. И дальше еще одно слово: "князе". Стало быть, вся надпись читается: "Месяца мая в 25-е утоплен... князе".
В "Повести временных лет" упоминается, что 26 мая 1093 года в битве на реке Стугне утонул младший брат Владимира Мономаха – Ростислав Всеволодович. Спустя сто лет с горечью упоминает об этом событии автор "Слова о полку Игореве":
Не такова-то, говорит он, река Стугна:
скудную струю имея,
поглотив чужие ручьи и потоки,
расширенная к устью,
юношу князя Ростислава заключила.
На темном берегу Днепра
плачет мать Ростиславова
по юноше князе Ростиславе.
Уныли цветы от жалости,
и дерево с тоской к земле приклонилось.
Похоронен Ростислав Всеволодович в Софийском соборе. Если сопоставить две даты (на граффити 25 мая, а в летописи 26-е), можно предположить, что речь идет о смерти Ростислава. Но почему неизвестный нам автор написал не "утонул", а "утоплен"? И не 26-го, а 25-го?
Среди литературных памятников времен Киевской Руси широко известен "Киево-Печерский патерик". В нем рассказывается не только о житиях святых, но и о жизни Киева в XI – XIII веках, о стычках, а порой открытой борьбе Киево-Печерского монастыря с князьями. Один из эпизодов этой борьбы, кажется, раскрывает перед нами тайну загадочного граффити. Однажды монах Киево-Печерского монастыря Григорий вышел на берег Днепра помыть посуду. В это время мимо него проезжал Ростислав со своими отроками-дружинниками. Молодой князь хотел перед битвой с половцами помолиться в монастыре. Дружинники Ростислава стали смеяться над Григорием. Разозленный монах пригрозил им: "За то, что насмехаетесь надо мной, все вы потонете, вместе со своим князем". Ростислав возмутился – не привык княжич выслушивать подобные слова. И повелел привязать Григорию на шею камень и утопить его в Днепре. Дружинники с хохотом выполнили приказ, а Ростислав объехал монастырь, так и не помолившись. А дальше произошло то, о чем "Слово о полку Игореве" рассказывает с горечью и сочувствием, а патерик со злорадством: Ростислав вместе со своими отроками, отступая перед половцами, утонул в Стугне... Было это 26 мая, а встреча с Григорием произошла накануне, 25-го.
Возможно, жестокую расправу Ростислава над монахом Григорием и имел в виду неизвестный автор граффити. Киево-Печерский монастырь стремился использовать этот печальный случай (а быть может, драматическую легенду) как доказательство того, насколько губительно пренебрежительное отношение к монастырю и его служителям. И вот человек, вероятно, близкий к монастырским кругам, вспомнив, что в Софии похоронен Ростислав, записал страшное обвинение молодому князю. Но назвать Григория этот человек, по всей вероятности, не решился...
Среди множества имен на стенах собора имеется одно имя – имя легендарного певца Бояна. В одном из самых больших граффити -четырнадцать строк. Идет речь о покупке земли. О том, что княгиня Всеволодова "купила землю Боянову". В довольно подробном тексте не упоминается, где она, эта Боянова земля.
Если автор граффити имел в виду Бояна-певца, которого в то время уже не было в живых, то объяснять, где именно находится его земля, не было нужды: память о нем жила в народе.
Большинство граффити совсем короткие: "Господи, помоги рабу своему Василию, грешнику, помоги ему, господи", "Раб божий, грешный Пантелеймон писал", "Господи, помоги рабу своему Петру Феодулу". А слова "Господи, помоги рабе своей Агафье" найдены на хорах, там, где обычно молились женщины. Стало быть, и киевлянки знали грамоту.
Нелегко найти и прочитать граффити. Фрески Софии – шедевр древнего искусства – были в позднейшие времена покрыты новыми росписями. Художники старательно зашпаклевывали малейшую царапину на стене. Прочитать и понять почти стертые надписи – очень сложное и кропотливое дело.
Первым заинтересовался и попытался изучать граффити Софии Киевской Борис Александрович Рыбаков. Изучением их занимался и другой советский ученый, Павел Николаевич Попов. Ныне над древними надписями работает Сергей Александрович Высоцкий. Два десятилетия отыскивает он все новые и новые надписи. А недавно нашел особенно интересное граффити.
ПОКА ЧТО ГИПОТЕЗА
Был обычный рабочий день. Высоцкий не торопясь рассматривал какую-то надпись. Вдруг услышал:
– Сергей Александрович, подите-ка сюда.
Невдалеке работали реставраторы. Соскабливали аляповатую роспись XVIII века, сделанную поверх древних фресок. Когда часть штукатурки, положенной в XI веке, освободилась от более поздних наслоений, реставраторы заметили на стене цепочку букв.
Это была не фраза, даже не слово, а действительно отдельные буквы. Рядом нарисована корова, а над ней нацарапано "муу". Высоцкому вспомнилось граффити, выцарапанное неумелой рукой подростка: "Пищан писал в дьяки ходив выучеником".
– И тут школьники, – улыбнулся он.
Еще и еще раз внимательно вглядывается Высоцкий в новую находку. Азбука!
Ему хорошо известно, что в X веке – об этом писал и Храбр -славянская азбука состояла из тридцати восьми букв: двадцати четырех греческих и четырнадцати славянских. В кириллических памятниках XI века было уже сорок три буквы: двадцать четыре греческие и девятнадцать славянские. А здесь? В азбуке, которую он внимательно читает и перечитывает, двадцать семь букв: двадцать три греческие и только четыре славянские – Б, Ж, Ш, Щ. Правда, эти буквы особенно необходимы для передачи языка славян, свойственных ему звуков. И еще одно удивило Высоцкого. Кириллица, как известно, происходит от византийского уставного письма VIII – IX веков. А здесь есть буквы, напоминающие по форме греческое письмо VII века.
С. А. Высоцкий считает, что найденная азбука отражает первый этап "устроения" славянского письма – приспособление греческого алфавита к фонетическим особенностям языка наших предков. Существовала она значительно раньше, чем построен собор, на стенах которого обнаружена. В соборе хранился государственный архив. Могли там быть и договоры с Византией Олега, Игоря, Святослава. И какой-нибудь книжник, историк, а быть может, тогдашний архивариус, изучая древние документы, для удобства нацарапал на стене возле своего "рабочего места" буквы, которыми они были написаны.
Не потому ли так быстро освоена в Киевской Руси болгарская кириллица, что похожая на нее азбука существовала у восточных славян издавна, по мнению Высоцкого, не позднее IX века.
Предположение Высоцкого, что найдена докириллическая азбука, пока что только смелая гипотеза. Ее не подтвердили никакие другие памятники письменности. А может, мы их еще когда-нибудь найдем, как нашли эту удивительную азбуку...
Помимо Софии, граффити найдены в Киеве и на остатках штукатурки Десятинной церкви, на стенах Выдубецкого монастыря, в Зверинецких пещерах. В летописи сказано: "И был около града лес и бор великий", и люди "жили в нем Зверинецком образом". Это люди – монахи древнейшего киевского монастыря.
От зверей и непогоды иноки прятались в пещерах. Вначале в созданных самой природой, а их было немало на диких склонах Днепра. Потом стали рыть искусственные пещеры, углубляясь в землю, прокладывая длинные галереи, а в них ниши и келий, даже построили две подземные церкви. Потом над пещерным поднялся высокостенный, увенчанный куполами Выдубецкий монастырь.
В 1240 году на Киев напали татары. Разрушили новую обитель, а несчастных, спрятавшихся в подземных келиях, обрекли на страшную смерть, засыпав входы и выходы из пещер...
Древность пещер подтвердили обнаруженные на их стенах надписи -граффити. Влажная глинистая почва сохранила не все слова, тем более не все отдельные буквы. Если на пергамене или. на камне буквы кириллицы всегда были четкими, стройными, то на стенах Зверинецких пещер они точно написаны наспех. Внешняя красота букв, видимо, не интересовала тех, кто выцарапал когда-то эти короткие, скупые строчки. Форма букв характерна для письма XI столетия.
ГРАФФИТИ СОФИИ НОВГОРОДСКОЙ
Новгород строился. Из десятилетия в десятилетие рос он, но постройки в нем были все деревянные. Возведенная в конце X века церковь Софии тоже была деревянной. И только в 1040 году, при князе Владимире, в центре новгородского кремля, детинца, стали возводить каменный собор – одно из замечательнейших сооружений мирового зодчества – Софию Новгородскую.
Она похожа на киевскую. Такое же парадное сооружение, только контуры, пожалуй, чуть строже. Строительство закончилось в 1050 году, но лишь в 1108-м, как сообщает летопись, "почаща писати святую Софию", то есть началась роспись стен храма.
На этих стенах, иногда еще на голой штукатурке, иногда поверх фресок, жители древнего Новгорода оставили сотни надписей, граффити. К сожалению, значительная часть надписей уничтожена. Сейчас ученым известно всего 253 граффити. Большинство погибло не в древности, а сравнительно недавно, в конце прошлого века.
...Новгородский архиепископ гневается. Даже со своим помощником и любимцем, церковным казначеем, разговаривает до крайности раздраженно:
– Я ж тебе приказывал денег на ремонт не жалеть. Торопи подрядчиков. Сколько времени возятся с ремонтом собора! Сколько времени можно править службу в малой церкви? В ней духота, я после каждого моления сердечные капли принимаю. И теснота, убогость, никакого благолепия, храму приличествующего...
– И верующие жалуются на тесноту, – подхватывает казначей.
– Сам знаю, что недовольны. И дворянство, и богатое купечество не одного благочестия ради в храм жалуют. Покрасоваться друг перед другом спешат, жены – наряды показать...
– Мирские грехи, – угодливо поддакивает казначей.
– А за их грехи я не в ответе, – запальчиво отвечает архиепископ. -А вот если знатные и богатые прихожане отвыкнут в церковь ходить, мне ответ держать. И надо мной есть старшие. И на мое место не один зарится...
Помолчали. Архиепископ, кажется, жалеет, что сболтнул лишнее. Потом снова говорит:
– Комиссия археологическая требует сберечь надписи, что на стенах нацарапаны. Не покрывать новыми росписями.
– Так это ж грех – на стенах храма писать, – начинает казначей.
– Грех, грех... Этим надписям скоро тыща лет будет. Сам понимаю, для истории ценность. Но у меня тут не кунсткамера, а собор, храм божий. Археологическая комиссия уже к обер-прокурору синода обращалась. Безбожники.
– Истинно безбожники, вольнодумцы, смутьяны...
Все же "безбожникам и вольнодумцам" кое-что удалось сберечь. Но сколько надписей погибло безвозвратно! Что могли поделать археологи, если сам архиепископ торопил с окончанием ремонта, уничтожившего и граффити и древние фрески?..
Фрески... Граффити сохранили нам имена художников, некогда расписывавших стены собора. Особенно часто встречается имя какого-то Стефана. "Господи, помоги рабу твоему. Стефан писал, когда расписывали стены собора", – сообщает одна надпись. А в другом месте под небольшим рисунком стоит лишь одно слово, имя художника – Стефан. Буквы надписей Стефана архаические, видимо, художник принадлежал к старшему поколению живописцев. Упоминаются имена и других мастеров: Олисей, Микула, Радко.
Оставили свои "автографы" и строители храма: "Начали делати на святого Константина и Елены". Это, видимо, сообщение о закладке храма, тем более что день Константина и Елены часто выбирали для начала строительных работ. В "Сказании о Софии" также сообщается, что Софию Новгородскую начали строить 21 мая 1045 года.
Как и в Софии Киевской, большинство граффити – это обращения к богу, традиционные "господи, помоги рабу твоему".
Геометрически четкими буквами уставного письма выведена одна особенно интересная надпись: "О господи, помилуй христиан, а еретиков прокляни". Форма букв говорит о времени их написания. Это конец XI – начало XII века, время народных восстаний под предводительством языческих жрецов -волхвов. Надпись перекликается с новгородской летописью, сообщающей о восстании в Новгороде волхвов.
София Новгородская была центром не только духовной, но и светской власти. Большинство граффити сделаны не простолюдинами, а церковниками, представителями знати, верхушкой ремесленников. Это отражено и в языке и в тематике надписей. Кто именно писал – исследователи устанавливают по целому ряду признаков, например по тому, где сделано граффити. В соборе были места, куда простым людям входить запрещалось.
Но есть надписи, явно процарапанные представителями низших сословий. Интересна своеобразная анонимная жалоба низшего духовенства архиепископу новгородскому, на "неустроение" своей жизни.
В другом месте собора кто-то записал народную песню, кто-то стихи. Как правило, большинство этих записей перечеркнуто. Но в одном месте исследователям все же удалось прочесть: "...пироги в печи, гридьба в корабли". Это поговорка – "как сидят пироги в печи, так и гридьба в корабле". Гридьба или гридь – младшая княжеская дружина, конвой.
Вторая часть надписи восстановлена целиком: "Перепелка парит в дубраве, поставила кашу, поставила пироги, туда иди".
Не предшественница ли это современной детской фольклорной песенки:
Сорока, сорока,
Сорока-белобока
Кашу варила,
На порог скакала,
Гостей созывала...
Почерк, манера письма некоторых граффити похожи на надписи берестяных грамот. Что ж, и те и другие сделаны приблизительно в одно время, а иногда, быть может, и одной рукой. Форма букв в таких граффити, как и на берестяных грамотах, характерна для письма XI – XII столетий. А так как граффити сделаны поверх фресок XII столетия, то нетрудно установить время, когда они были написаны: конец XII – начало XIII века.
ПРИНОСЯЩИЕ ВЕЛИКУЮ ПОЛЬЗУ
Как создавались в Древней Руси книги? Нужно помнить, что печатного станка тогда еще не было. В своеобразных мастерских, называвшихся скрипториями, работали писцы, переписчики рукописных книг. Скриптории обычно бывали при княжеском дворе, при монастырях. А там, где книги переписывались, они часто и хранились.
В уставе одного монастыря, среди "правил поведения" и "распорядка дня", обязательных для братии, сказано, что в свободное время иноки должны собираться в келье, в которой хранятся книги, брать их, читать до вечера, а когда стемнеет, возвращать обратно. Вот вам и библиотека XI столетия!
Основателем и устроителем первой большой библиотеки на Руси был Ярослав Мудрый. Летописец рассказывает: "Ярослав же... любил книги и много их, переписавши, положил в церкви святой Софии, которую создал сам". София Киевская действительно построена в годы его княжения.
Заглянем, хотя бы мысленно, в центральный зал собора и пойдем туда, где стоит многотонный саркофаг – гробница Ярослава. Для этого нужно пройти под аркой, с которой реставраторы сняли часть верхнего слоя позднейшей росписи. Они думали, что найдут очередной орнамент, обычный на стенах и арках собора.
Каково же было их удивление, когда на древней стене стал вырисовываться чей-то портрет. Раздались взволнованные голоса:
– Смотрите, вокруг головы нет нимба...
– Значит, не святой...
– Светский портрет. Чей же?..
Пестрота красок утеряна. Остались только контурные линии. Со стены на реставраторов смотрел мужчина средних лет, в высокой шапке, в богатом костюме.
– Видно, портрет князя. Но кого именно? – говорили реставраторы, спрашивали друг друга историки, интересовались художники.
Загадка была разгадана, когда советский историк, антрополог и скульптор Михаил Михайлович Герасимов изобрел и разработал способ восстановления по черепу лица давно умершего человека. Им создан ряд скульптурных портретов, и среди них портрет Ярослава Мудрого. Сходство с портретом на стене под аркой оказалось разительным. В 1969 году в честь основания Ярославом Мудрым первой на Руси библиотеки во дворе заповедника против входа в собор установлен памятник. На каменной глыбе портрет князя и слова из летописи, восхваляющие его за то, что он "сеял в сердцах людей книжные слова", говорится о "великой пользе", которую приносит людям книжное учение.
"ЗАМЕЧЕННЫЕ ОПЕЧАТКИ"
В современных книгах нередко бывает вклеен листочек, на котором помещены допущенные в тексте ошибки, так называемые "замеченные опечатки". А ведь каждую строчку не раз проверяли и выверяли: первым вчитывался автор, потом редактор, корректоры.
Тем более возможны ошибки в древних рукописях. Их опечатками не назовешь: когда они создавались, печатного станка еще не было. Правильнее будет сказать "описки". И действительно, сколько слов написано по-разному!
В одной рукописи читаем: глава, град, брег, ладия, нощь, одежда, аз, единъ. В другой: голова, город, берег, лодья, ночь, одежа, язъ, один.
Да описки ли это? Что-то уж очень их много, и почему-то в одних и тех же словах постоянно одинаковые ошибки. Исследователи внимательно изучают язык рукописных книг. И оказывается, что в большинстве случаев это не случайный промах рассеянного писца.
Первые книги в Древней Руси были богослужебные, и переписывались они со старославянского языка, который стал образцом для русских книжников и сыграл большую роль в развитии русского литературного языка. Старославянский язык был понятен всем славянам, где бы они ни жили, в Преславле или Киеве, в Охриде или Новгороде. Об этом говорится в летописи "Повести временных лет": "Бе един язык словенск..." И дальше: "Словенский язык и русский одно есть..." Однако то, что старославянские книги были понятны русским читателям, еще не означает, что старославянский полностью совпадал с древнерусским языком, кстати, далеко не однородным. В нем одновременно существовали два основных типа: книжный, или литературный, и разговорный. В древнерусских книгах старославянские слова соседствуют с русскими. Они часто друг на друга похожи. Отсюда и кажущиеся описки. Таким образом, можно восстановить разговорный язык наших предков, узнать, каким был он. Это не только интересно, но и очень нужно историкам, изучающим быт времен Киевской Руси. Ведь каждая вещь имеет свое название. Зная ряд названий, можно догадаться, какие вещи окружали людей в прошлом -домашняя утварь, одежда, орудия труда, оружие.
Даже переписывая старославянские книги, писцы делали это не механически, не переносили все без исключения старославянские формы в книги, предназначенные для русских читателей. Они вдумчиво отбирали и подбирали слова, нередко заменяя старославянские русскими. И тогда, вместо старославянского глава, град, брег, писалось голова, город, берег. Иногда это были слова книжные, иногда разговорные. Кстати, не всегда легко их одно от другого отличить. Часто русское слово попадало в старославянский текст и случайно.
Но хоть и бывали действительно случайные описки, в общем переписчики обогащали язык. Старославянский богат синонимами. А они добавляли к ним и русские значения того или иного понятия. Таким образом рождались цепочки синонимов. Лингвисты называют их синонимическими рядами. Например, зол -лукав – лют. Или совсем длинный ряд: домысел – домышление – замышление – мысль – помысел – размышление – разум – разумение – смысл – ум.
Выбор слова чаще всего зависел от темы произведения. В богослужебных книгах, в рассказах о "чудесах" или в "житиях святых", преобладают старославянские слова, метафоры, аллегории, цветистые эпитеты.
В рассказах на бытовые темы или в повествовании о битвах и подвигах героев, о которых издавна существовали устные, фольклорные произведения, преобладает разговорный язык, тот, на котором разговаривал народ. И в нем немало эпитетов, образных сравнений, но уже на фольклорной основе. Употребляются русские слова в деловых документах.
В Древней Руси существовала особая деловая литература. Это различные грамоты, договоры с греками, о которых мы уже вспоминали, древнейший русский свод законов – "Русская правда".
Содержание деловой литературы отразилось на ее языке. Это уже не высокий литературный слог церковных книг, торжественных проповедей или поучений. Когда речь идет о законе, который карает за кражу или драку, то и записан этот закон теми словами, которые употреблялись в обыденной жизни. О понятиях, предметах и явлениях чисто русских также говорится простым русским языком, почти лишенным старославянского влияния. Точность содержания деловой речи требовала и применения русских слов, имеющих точное значение. В рукописных книгах обычно имелись послесловия переписчиков, так называемые выходные записи. Они очень интересны. В них можно найти не только легенды да выдумки, как в текстах многих книг религиозного содержания. В выходных записях нередки правдивые описания действительных событий. Интересны они и как источник для изучения разговорной речи того времени.
Переписывая богослужебную книгу, писец обязан был строго придерживаться оригинала, повторяя узаконенные традицией книжные выражения. Но как мы уже говорили, это правило частенько нарушалось. А вот в выходной записи, хотя ее обычно составляли в принятой, традиционной форме, можно услышать и отголоски живой разговорной речи того времени, когда писалась книга. Традиционная форма записи писцами варьируется, писец строит ее по-своему, внося в нее и поэтические выражения, красочные сравнения. Например:
Как радуется жених невесте,
как радуется кормчий, приведя свой корабль в гавань,
а странник, вернувшись в родную землю,
так радуется писец, закончив последний лист своей книги...
В библиотеках и музеях нашей страны, в библиотеках и музеях других стран, в частности в Болгарии, хранятся книги, которые помогают нам при изучении истории возникновения, изменения и развития славянского алфавита, происходившие на протяжении почти десяти веков.
Кроме библиотеки Ярослава, были и другие книгохранилища, а книг сохранилось очень мало. Причину этого нетрудно отыскать, если заглянуть в прошлое, во времена вражеских нашествий и междоусобиц, битв, пожаров и разорения. Сколько раз дотла сгорали города Древней Руси! В огне пожаров погибали люди, гибли их жилища, домашняя утварь, сгорали и книги. Даже такой шедевр древнерусской светской литературы, как "Слово о полку Игореве", уцелел лишь в одном экземпляре. Впрочем, и эта книга разделила судьбу многих своих современниц. И ее не пощадил огонь военного пожарища. Случилось это, правда, не в древности, а во время Отечественной войны 1812 года. В пламени московского пожара погибла ценнейшая коллекция древних рукописей, принадлежавшая ее собирателю А. И. Мусину-Пушкину. В его собрании было и "Слово о полку Игореве".
О нескольких таких чудом уцелевших книгах хочется рассказать подробнее.
ВО ВРЕМЯ ОНО
За девять лет, что прошли со дня смерти Екатерины II, ее бывший личный секретарь Я. А. Дружинин обрюзг, заскучал. И когда узнал, что ему поручено разобрать архив императрицы, обрадовался.
– Многие сии бумаги я сам составлял, – хвалился он своему помощнику, молодому человеку, для которого все во дворце было интересно.
Интересным кажется ему и полученный сегодня новый приказ: разобрать личные вещи умершей царицы, в том числе ее гардероб. Иначе отнесся к этому Дружинин.
– Такое занятие больше пристало фрейлинам, – ворчит он. – Не мужское дело тряпки перебирать, даже если их сама матушка-государыня носить изволили...
В одном шкафу платья свалились с вешалки. Помощник Дружинина осторожно вынимает их одно за другим.
– Постой... – останавливает его Дружинин. – Что это там? Какая-то книга? Как она-то сюда попала?
Книга большая, тяжелая. Вдвоем достают они ее из шкафа, кладут на стол. Рассматривают. И чем дальше, тем больше удивляются.
Каждый лист исписан двумя колонками ровных, точно по линейке выведенных, строчек. Так писали только в особенно парадных книгах. Коричневые чернила, которыми написаны буквы, кажется, отливают золотом. Буквы почти квадратные, расстояния между ними одинаковые. Не сливаются, каждая стоит отдельно, но слова не отделены друг от друга.
– Евангелие, и писано уставом, древнее, – удивляется Дружинин. – Ты только посмотри, как знатно сделано. Все чтения, нужные для церковной службы, по дням недели, начиная с пасхи.
В глаза бросаются мастерски выполненные заставки, замысловатые инициалы. Почти каждое чтение начинается со слов: "Во время оно или "Рече господы". Потому и инициалы все или В или Р. И ни одного В, ни одного Р похожих на остальные. Художник нашел для каждой особую форму, разноцветный, причудливо переплетенный рисунок: сказочные птицы, фантастические животные, человеческие лица.
Рисунки инициалов напоминают перегородчатые эмали, только на страницах книги различные краски отделены друг от друга, конечно, не металлическими рамками-проволочками, как на эмалях, а тонкими золотыми линиями.
– Говорят, киевские эмальеры в старину и книги разрисовывали, -обращается к своему помощнику Дружинин.
Если внимательно всмотреться, становится ясным, что иллюстрировали книгу два художника.
Вокруг фигуры евангелиста Иоанна богато расписанная рамка -квадрифолий, квадрат с четырьмя полукружиями. Полукружия квадрифолия украшены тонко нарисованным растительным орнаментом. Блестит золото. И сейчас не потускнели краски – красная, синяя, зеленая, белая.
Эта миниатюра напоминает фрески Софии Киевской. Уж очень похожа манера письма. Заполняющий рамку полукружия орнамент также похож на орнаменты, украшающие стены собора. Возможно, что рисовавший Иоанна художник был одним из тех, кто расписывал храм. В старину художники летом разрисовывали стены церквей и княжеских палат, а зимой, когда строительные работы приостанавливались, занимались иллюстрацией книг.
А вот миниатюры Луки и Марка сделаны другим мастером. Как и инициалы, они напоминают киевские перегородчатые эмали. Этот художник явно стремился отразить в своих рисунках блеск и величие княжеского двора, парадность религиозных служб. Умело сочетает он роскошь дворцовых палат с картиной покоя, окружающего евангелиста во время его "богоугодного" труда.
Дружинин и его помощник снова и снова листают пожелтевшие страницы чудесной книги.
Найденная Дружининым книга – ныне всемирно известное Остромирово Евангелие, краса и гордость древнерусского книжного мастерства.
В 1056 году новгородский посадник Остромир заказал мастеру-переписчику Евангелие. Остромир – имя языческое. В те времена многие русские люди имели два имени, языческое и христианское. Христианское имя Остромира -Иосиф. Жену же его звали Феофана. Были у них и дети. В летописи говорится, что Остромир погиб в 1054 году. Но летописец ошибся: Евангелие посадник заказал в 1056 году.
Знаем мы все это из выходной записи, которой оканчивается Остромирово Евангелие. Переписывал его диакон Григорий. Надо думать, с помощником. Первые двадцать четыре листа написаны несколько иным почерком, чем остальные, в том числе и выходная запись. В ней Григорий не ограничился повторением традиционной формы. Его запись – своеобразный исторический очерк, напоминающий летопись. Григорий рассказывает и о киевском князе Изяславе, сыне Ярослава Мудрого, и о заказчике книги посаднике Остромире.
Излишней скромностью диакон Григорий не отличался. Свое имя он написал буквами, если не считать инициалов, самыми большими во всей рукописи, значительно большими, чем имя князя, посадника, его жены.
Григорий сообщает, что начал он переписку 21 октября 1056 года, а закончил 12 мая 1057 года. В книге 294 листа, чтениями заполнены 290. На трех миниатюры, а один остался чистым. Продолжалась его работа 6 месяцев и три недели, то есть всего 203 дня. По 10 листов в неделю, по 100 строк в день. Труд немалый!
Сейчас Остромирово Евангелие хранится в Ленинграде, в библиотеке имени Салтыкова-Щедрина. С него снята точная копия, которой пользуются исследователи, чтобы не нанести вреда древней книге.
В годы Отечественной войны Остромирово Евангелие было бережно вывезено в глубокий тыл и лишь по окончании войны вернулось в Ленинград, на свое постоянное место.
Рядом с ним хранятся еще две замечательные книги – Лаврентьевская летопись 1377 года и Изборник 1076-го.
ДВА ИЗБОРНИКА
Изборником в Древней Руси назывался рукописный сборник, в который входили статьи и отрывки из различных книг. Так называли подобные книги и в 1073 году...
В 1073 году киевский князь Святослав Ярославович, сын Ярослава Мудрого, заказал для себя книгу – ныне широко известный Изборник Святослава. "Великий в князьях князь Святослав, державный владыка, желая объявить скрытый в глубине многотрудных книг смысл, повелел мне, несведущему в мудрости, перемену сделать речей, соблюдая тождество смысла".
Надо полагать, что слова "несведущему в мудрости" написаны переписчиком из скромности и приличия.
На четвертом листе Изборника сказано также, что в нем собраны из многих книг "объяснения непонятных слов в Евангелии и Апостоле".
Оригинал, с которого нужно было переписать книгу для киевского князя, создан в Болгарии, при дворе царя Симеона. В одном стихотворении, написанном при жизни царя-книголюба, поэт, имя которого, к сожалению, неизвестно, говорит:
Великий среди царей Симеон,
всемогущий повелитель и владетель,
желаючи выявить сокровенные мысли
из глубин многотрудных книг...
собрал все божественные книги,
которыми заполнил свои палаты,
чем оставил о себе вечное воспоминание.
Изборник Святослава был найден в 1817 году, в Ново-Ерусалимском монастыре под Москвой. А через сорок лет, в другом монастыре, Кирилло-Белозерском, найдена такая же книга, только без иллюстраций, датированная 1445 годом. Ее переписчик полностью скопировал выходную запись оригинала, в которой сказано, что она составлена для царя Симеона.
Кому же поручил Святослав переписку Изборника?
Сам о себе переписчик ничего не рассказывает. Выполняя заказ Святослава, он в выходной записи вместо имени Симеона назвал имя киевского князя, написав: "А конец всем книгам: если тебе не любо, то того и другому не твори. В лето 6581 (по современному летосчислению в 1073 году. – П. У.) писал Иоанн диак великому князю Святославу".
В этой выходной записи есть нечто не совсем обычное. Во-первых, запись сделана не книжным языком, а разговорным. Даже слово "диак" вместо принятого "диакон" характерно для просторечия. Но употребление живой разговорной речи встречается в выходных записях и других книг. А вот уж совет-поучение – не делать другому того, что самому не нравится, – это что-то новое, написанное от себя, характеризующее Иоанна как человека с определенными нравственными устоями.
