Текст книги "Новая «История КПСС»"

Автор книги: Панас Феденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

6. VI съезд партии большевиков

В четвертом разделе VII главы Истории КПСС говорится о VI съезде большевистской партии, который состоялся между 26 июля и 3 августа 1917 г. Новый учебник истории КПСС устраняет «культ личности» Сталина, который был навязан составителям «Краткого курса». Скрывшийся в подполье Ленин не имел возможности присутствовать на съезде. Поэтому в «Кратком курсе» руководство работой съезда приписано Сталину. В Истории КПСС воздается должное Ленину:

«В. И. Ленин не мог присутствовать на съезде, но он руководил его работой»

(стр. 220).

Сталин упоминается только как докладчик по политическому отчету Центрального Комитета Партии и по вопросу о политическом положении, причем отмечено:

«в основу докладов были положены установки В. И. Ленина».

Отмена VI съездом лозунга «Вся власть советам» связана также с именем фактического инициатора этого предложения – Ленина. В «Кратком курсе» это предложение приписано Сталину (стр. 188). Для подтверждения действительного положения, приведена соответствующая цитата из 25 тома Сочинений Ленина (стр. 220). Эта цитата характерна для взглядов Ленина на «советскую власть». Вождь большевиков признавал «власть советов» только в том случае, если она подчинялась воле его партии. Советы, в которых большинство принадлежало меньшевикам и эсерам, Ленин считал вредными, «контрреволюционными».

В этом же разделе упоминается о слиянии группы социал-демократов – «межрайонцев», во главе с Троцким, с партией большевиков. Казалось бы, что о вражде, которую Сталин питал к своему наиболее выдающемуся сопернику – Троцкому, нашедшей свое отражение в «Кратком курсе», можно было бы и не упоминать в новом учебнике истории КПСС, – однако здесь, отрицательное отношение нынешнего руководства КПСС к Троцкому сформулировано тоже в стиле «Краткого курса». В Сталинском учебнике истории ВКП(б) Троцкому приписано намерение при вступлении в большевистскую партию в 1917 г. «расшатать ее и взорвать изнутри», а в новой Истории КПСС сказано, что Троцкий

«вошел в партию, чтобы, находясь в ней, бороться против ленинизма и навязать ей свою оппортунистическую антисоциалистическую политику»

(стр. 222).

7. Подготовка к октябрьскому перевороту 1917 г.

В пятом разделе VII главы Истории КПСС описывается подготовка большевиков к Октябрьскому перевороту 1917 г. и их победа над Временным Правительством.

Попытка государственного переворота, предпринятая генералом Корниловым в августе 1917 г., изложена в Истории КПСС более сжато, чем в «Кратком курсе». Это легкомысленное предприятие дало повод для нового наступления большевистской партии против Временного Правительства. История КПСС отмечает рост влияния большевиков во многих Советах рабочих и солдатских депутатов после Корниловского восстания. При этом упоминается также о победе большевиков в Петроградском Совете. Но об избрании Троцкого председателем Петроградского Совета так же, как и в «Кратком курсе», нет ни слова и в новом учебнике истории КПСС. Авторы новой Истории сообщают только о благоприятной для большевистской партии резолюции Петроградского Совета, которая была принята 31 августа 1917 г. О выборах же нового президиума Совета, состоявшихся 5 сентября, новая История КПСС умалчивает, хотя об этом событии говорилось даже в «Кратком курсе» истории ВКП(б). В отличие от последнего, в новой Истории более подробно излагаются причины успеха большевистского переворота. Из этого изложения обнаруживается с полной ясностью, что решающим элементом в Октябрьском перевороте была армия, не желавшая воевать.

«Солдаты на фронтах убедились, что их намереваются заставить четвертую зиму провести в окопах, что правительство буржуазии и помещиков затянет кровавую войну»

(стр. 225).

И далее:

«Недовольство солдат грозило превратиться в восстание. На ближайших к Петрограду и Москве фронтах – северном и западном – большая часть солдат шла за большевиками. А только на этих двух фронтах имелось свыше 1 700 тысяч вооруженных солдат. Все запасные полки, а их было более 100, поддерживали большевиков. Гарнизоны по всей стране в подавляющей части стояли за большевиков… В запасных и тыловых частях насчитывалось без малого 4 миллиона солдат… Моряки Балтийского флота полностью поддерживали партию большевиков»

(стр. 226).

На эти массы солдат, утомленных войной, мог рассчитывать Ленин в пропаганде за немедленное прекращение войны. Тем не менее авторы Истории КПСС пытаются изобразить противников большевизма в России как «изменников родины», приписывая им намерение заключить сепаратный мир с Германией:

«Русская контрреволюция соглашалась заключить сепаратный мир с Германией, чтобы развязать себе руки внутри страны».

Для этого утверждения в Истории КПСС не приводится никаких доказательств, читатель должен принять его на веру. Исходя из этой ложной предпосылки, авторы делают произвольный вывод, будто Октябрьское восстание большевиков против Временного Правительства было необходимо для защиты России от порабощения иностранными государствами:

«Истинными патриотами выступали большевики, спасавшие Россию от разгрома ее немецким империализмом, от порабощения иностранными государствами. Сорвать предательский план буржуазии можно было только свержением правительства измены»

(стр. 227)

Эта патриотическая фраза является новинкой в сравнении с «Кратким курсом». В ней выражается стремление нынешнего руководства КПСС свалить вину за развал русской армии в 1917 г., вызванный безответственной агитацией большевиков, на Временное Правительство и на те партии, которые прилагали все усилия к тому, чтобы сохранить боевую силу армии и не допустить, чтобы революционная Россия стала жертвой германского милитаризма.

Повидимому, авантюристическая тактика Ленина, стремившегося придти к власти на волне недовольства солдатских масс войною, обещая им немедленный мир с Германией, стала теперь в Кремле «не ко двору». Поэтому вожди КПСС пытаются монополизировать патриотизм для своей партии, обвиняя своих противников в «измене». Авторы новой Истории приписывают «английским и французским империалистам» попытки «сговориться с германскими империалистами о мире для совместной борьбы с революцией». Доказательств для этого обвинения не приводится, да и было бы напрасным трудом их искать. Ситуация того времени была такова, что правительства центральных держав, добившись сепаратного мира с Россией, надеялись выиграть войну на Западе. С другой стороны, вступление Америки в войну с центральными державами в 1917 г. усилило уверенность Антанты в конечной победе над центральными державами. Слова авторов Истории КПСС об угрозе «нараставшего революционного движения» в тылу английских и французских армий, якобы принудившего правительства государств Антанты к сговору с Германией, основаны на измышлении, которое не находит подтверждения в фактах. Известны вспышки недовольства среди солдат французской армии, вызванные утомлением окопной войной, но это не было революционным движением.

8. Захват большевиками власти в Петрограде

Пассивность масс дала возможность сравнительно небольшой кучке матросов и солдат, под предводительством большевистской партии, произвести переворот и захватить власть в Петрограде. Об этом писал Л. Троцкий в своей «Истории русской революции»:

«Где восстание? Картины восстания нет. Нет действий больших масс. Нет драматических столкновений с войсками»

(Том II, ч. I, стр. 253).

В новой Истории КПСС приведены некоторые выдержки из книги Ленина «Государство и революция» и комментарии к этой работе, написанной во время пребывания Ленина в добровольном «подпольи». Авторы новой Истории опускают из этой работы Ленина все, что касается «отмирания государства», все, что связано с экономическим равенством, которое в этой книге Ленин отстаивал. Авторов Истории КПСС интересует только «диктатура пролетариата», и они пишут, основываясь на взглядах Ленина,

«что в осуществлении и проведении диктатуры пролетариата руководящей и направляющей силой является партия коммунистов»

(стр. 229).

Вопрос о том, как долго должна коммунистическая партия быть «руководящей и направляющей силой» в обществе, в Истории КПСС вообще не ставится.

В соответствии с курсом нового руководства КПСС на ограничение «культа личности» Сталина, столь ярко проявившегося в «Кратком курсе» истории ВКП(б), авторы Истории КПСС делают поправку к прежнему изложению подготовки большевиков к восстанию против Временного Правительства в октябре 1917 г. В «Кратком курсе» руководство восстанием приписывается Сталину:

«16 октября состоялось расширенное заседание ЦК партии. На нем был избран Партийный Центр по руководству восстанием во главе с тов. Сталиным. Этот партийный центр являлся руководящим ядром Военно-революционного Комитета при Петроградском Совете и руководил практически всем восстанием»

(стр. 197).

В Истории КПСС о роли Сталина не упоминается и говорится не о Партийном Центре, а с «Военно-революционном Центре». Как известно, во главе восстания в октябре 1917 г. стоял Военно-революционный Комитет при Петроградском Совете. Об этом авторы Истории КПСС пишут:

«Органом проведения в столице восстания стал Военно-революционный Комитет (ВРК), созданный по предложению ЦК партии при Петроградском Совете. Военно-революционный Комитет работал под непосредственным руководствам ЦК партии»

(стр. 233).

Исправляя заведомую неправду «Краткого курса» о руководящей роли Сталина в Октябрьском перевороте 1917 г., авторы нового учебника партийной истории «обезглавливают», однако, Военно-революционный комитет, так как не называют имени председателя этого комитета. Им был Троцкий. Еще и теперь, через 20 лет после убийства Троцкого в Мексике, имя его остается в СССР под запретом даже и в тех случаях, когда факты свидетельствуют о его выдающейся роли в революции. Сам Сталин в первую годовщину Октябрьского переворота писал в N 241 «Правды» от 6 ноября 1918 г. следующее о роли Троцкого в подготовке и руководстве восстанием в ноябре 1917 г.:

«Вся работа по практической организации восстания происходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного Комитета партия обязана прежде всего и главным образом т. Троцкому».

Имя Троцкого часто упоминается в Истории КПСС, когда руководству партии желательно бросить обвинение по его адресу (независимо от его обоснованности). Например, как в «Кратком курсе», так и в новой Истории КПСС Троцкому брошен упрек в намерении приурочить восстание против Временного Правительства ко дню созыва Всероссийского съезда Советов. Троцкий, как председатель Петроградского Совета, будучи связан своей деятельностью с массами, был уверен, что большинство участников съезда советов будет на стороне большевиков. Ленин, однако, сомневался в этом и требовал захвата власти перед началом съезда. Его целью было поставить съезд советов перед совершившимся фактом – новым, большевистским правительством. Авторы Истории КПСС приводят очень характерную цитату из письма Ленина членам ЦК партии от 24 октября 1917 г., с требованием «решать дело сегодня непременно вечером или ночью». В этом письме Ленин, последователь Маркса, который считал, что социалистический строй явится исторической необходимостью, всю надежду возлагал, однако, на восстание.

«История не простит промедления революционерам, которые могли победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя потерять много завтра, рискуя потерять все»

(стр. 235).

Эта цитата ставит социалистическое переустройство в зависимость от успеха восстания, фактически восстания крестьянских масс, одетых в солдатские шинели, желавших свергнуть Временное Правительство, чтобы избавиться от войны и военной службы.

Авторы Истории КПСС старательно затушевывают решающую роль солдатской массы в Октябрьской «социалистической революции». Поэтому они утверждают, будто бы

«в октябре в Красной гвардии насчитывалось примерно 200 тысяч передовых рабочих, готовых отдать жизнь за революцию и способных увлечь за собой массы трудящихся»

(стр. 234).

В действительности участие рабочих в Октябрьском перевороте было незначительным. Об этом писал, между прочим, один из вождей русских социал-демократов меньшевиков Федор Дан, бывший в Петрограде во время Октябрьского переворота:

«Наименьшим было участие рабочей массы в большевистском перевороте. Только сравнительно маленькие группы рабочих, главным образом из рабочей молодежи, принимали активное участие в создание „красной гвардии“»

(J. Martow – Th. Dan, op. cit., S. 304).

Троцкий приводит характерную деталь отношений, сложившихся в 1917 году между Лениным и противниками партийной диктатуры в его собственной партии. На заседании Петроградского Комитета большевиков 1(14) ноября 1917 г. Ленин полемизировал с противниками однопартийной диктатуры (Каменевым, Зиновьевым и др.). В протоколе этого заседания, случайно сохранившемся и опубликованном Троцким, Ленин вполне определенно высказался о том, на кого он рассчитывал как на опору своей власти. Он высказал предположение, что большинство в партии большевиков будут иметь сторонники «соглашателей» – Каменева и Зиновьева, и что из-за этого произойдет в партии раскол:

«Если будет раскол – пусть. Если будет их большинство – берите власть в Центральном Исполнительном Комитете и действуйте, а мы пойдем к матросам»

(Л. Троцкий, Сталинская школа фальсификаций, Берлин 1932 г., стр 120).

Итак, Ленин готов был поднять военный бунт против большинства собственной партии, если оно не было согласно с его политикой.

9. Расширение большевистского восстания и первое «законодательство» новой власти

В новой Истории КПСС еще более старательно, чем в «Кратком курсе», проводится тенденция изобразить Октябрьский переворот как пролетарскую революцию:

«Главную боевую силу восстания составляли отряды рабочих Красной гвардии», —

утверждают авторы нового учебника (стр. 236). Моряки Балтийского флота и полки Петроградского гарнизона, выступившие по призыву большевиков и левых социалистов-революционеров, упоминаются в новой Истории КПСС только между прочим. «Слава победы» приписана Красной гвардии. Цитируя слова Ленина, высказанные перед Октябрьским переворотом, авторы Истории КПСС избегают упомянуть его замечательное изречение, которое характеризует авантюристический подход вождя большевизма к поставленной задаче – свержения Временного Правительства и захвата власти партией большевиков. Ленин писал, что главное дело – захватить власть:

«политическая цель выяснится после захвата»

(В. И. Ленин, Сочинения, изд. 3, том 21, стр. 362).

А. Луначарский, член большевистского правительства в 1917 г., почувствовал опасность, которую несет гражданская война. Он предвидел, что партийная диктатура приведет к диктатуре одного человека. В речи на заседании Петроградского Комитета 1(14) ноября 1917 г. Луначарский сказал:

«Мы стали очень любить войну, как будто мы не рабочие, а солдаты, военная партия… Мы в партии полемизируем и будем полемизировать, и останется один человек – диктатор».

(Протокол названного заседания приведен в упомянутой выше книге Троцкого, Сталинская школа фальсификаций, стр. 123).

Слова – пророческие.

В изложении «законодательства» II съезда Советов, которое состояло в утверждении декретов, составленных Лениным, История КПСС дает больше места описанию первых мероприятий большевистского правительства. чем это было в «Кратком курсе» Комментируя декрет о мире, принятый II съездом Советов, авторы Истории КПСС отмечают, сообразно направлению политики Хрущева, что в декрете о мире

«провозглашена ленинская идея о возможности сосуществования двух систем с различным общественным устройством»

(стр 237).

В отличие от «Краткого курса», в новом учебнике истории КПСС изложены мотивы, которые привели большевиков к изданию декрета о земле, составленного согласно программе социалистов-революционеров, с уравнительным землепользованием. Для этого приведены слова Ленина о том, что советская власть – «демократическое правительство» – не может «обойти постановление народных низов», хотя бы правительство с этим мнением масс и не было согласно (стр. 238). Конечно, Ленин лицемерил, когда ссылался на «демократизм» своего правительства, заставивший его идти навстречу желаниям большинства населения. Дело обстояло гораздо проще: в 1917 г. большевистская власть была еще очень слаба и должна была считаться с настроениями крестьянских масс и требованиями левых социалистов-революционеров, участвовавших в советском правительстве. Как только большевики создали свой аппарат принуждения, они «забыли» о «постановлении народных низов» и начали диктовать свою волю и рабочим, и крестьянам, хотя называли себя «рабоче-крестьянским правительством».

10. Причины успеха большевистского переворота

В шестом разделе VII главы Истории КПСС сделана попытка дать объяснение причинам успеха большевистского переворота. При этом авторы нового учебника истории КПСС совершенно искажают действительность, предшествовавшую Октябрьскому перевороту. Они утверждают, что «пролетариат России был главной движущей силой всего социально-политического развития страны». Как было указано выше, Октябрьский переворот не был пролетарской революцией. Это было по существу восстание солдат, которым большевики обещали немедленный мир. Об этой основной причине победы большевиков над Временным Правительством в октябре 1917 г. авторы Истории КПСС умалчивают. Они, по-видимому сами того не замечая, ставят знак равенства между партией большевиков и пролетариатом. Например, в новом учебнике сказано:

«На собственном жизненном опыте и в результате большой работы, проведенной партией большевиков, широкие массы крестьянства поняли, что добьются земли, мира, хлеба, свободы только под руководством пролетариата. Завоевав на сторону пролетариата большинство трудящихся крестьян, большевики отвоевали крестьянские резервы у буржуазии»

(стр. 239).

Авторы Истории КПСС пишут о «союзе рабочих и крестьян под руководством рабочих». Фактически диктаторское «руководство» над трудящимися города и деревни захватила с самого начала «советской власти» партия большевиков. Эта диктаторская власть сравнительно небольшой группы людей не могла иначе править Россией, как только методами террора. Красноречивым документом, характеризующим положение, создавшееся после захвата власти большевиками, является письмо коммуниста Лозовского в большевистскую фракцию Центрального Исполнительного Комитета, напечатанное в меньшевистской «Рабочей Газете» 18 ноября 1917 г. Протестуя против партийного террора, Лозовский писал:

«Я не могу во имя партийной дисциплины молчать перед лицом уничтожения инакомыслящей прессы, обысков, произвольных арестов, гонений и преследований, которые пробуждают глухой ропот во всем населении и вызывают представление, что режим штыка и сабли и есть та самая диктатура пролетариата, о которой социалисты проповедывали в течение долгих десятилетий. Я не могу… молчать и нести моральную или политическую ответственность, когда ответственный руководитель фракции делает заявления о том, что за одного нашего мы убьем пять противников, – заявления, имеющие тот недостаток, что они уже делались Гинденбургом, обещавшим сжигать три русских деревни за одну прусскую. Я не могу во имя партийной дисциплины затушевывать глухое недовольство рабочих масс, боровшихся за советскую власть, которая по недоступной их пониманию комбинации оказалась властью чисто большевистской. Я не могу во имя партийной дисциплины молчать, когда Военно-революционный Комитет распоряжается бесконтрольно судьбами страны, когда он издает фантастические декреты об исключительных судах, когда он, помимо военных операций, вторгается в область управления страной».

Лозовский, в согласии с десятью выдающимися коммунистами, ушедшими из правительства Ленина в знак протеста против террора, начавшегося с первых дней «советской власти», предлагал

«соглашение со всеми социалистическими партиями и немедленное прекращение войны внутри революционной демократии»

(Цит. у Л. Троцкого, «1917», том II, стр. 358).

В заявлении о выходе из правительства Ленина в ноябре 1917 г. содержится требование создания «социалистического правительства из всех социалистических партий».

«Мы полагаем, – писали 10 членов первого правительства Ленина, – что вне этого есть только один путь, сохранение чисто большевистского правительства средствами политического террора. На этот путь вступил Совет Народных Комиссаров. Мы на него не можем вступить. Мы видим, что это ведет к отстранению массовых пролетарских организаций от руководства политической жизнью, к установлению безответственного режима и к разгрому революции и страны»

(Цит. у Л Троцкого, там же, т. II, стр. 355–356).

Это заявление подписали А. Рыков, В. Милютин, А. Шляпников, Д. Рязанов, Н. Дербышев, И. Арбузов, Юренев, Федоров, Ю. Ларин. Из содержания письма видно, что даже эти члены большевистского правительства не понимали существа теории диктатуры Ленина, как власти неограниченной никакими законами (т. е. деспотической), власти однопартийной, опирающейся на физическое насилие, то есть предполагающей применение террора. Коммунисты, поколебавшиеся ввиду начавшегося беззакония и террора своей партии, через некоторое время вернулись под руководство Ленина. Их сердца огрубели и совесть примирилась с кровавым кошмаром, нависшим над народами России под партийной диктатурой.

Между прочим, известный американский дипломат Джордж Кеннан в разговоре с редактором берлинского журнала «Der Monat» (январь 1960 г.) высказал мнение, будто Ленин не сознавал того, что его план ввести в России «социализм» методами политического принуждения неминуемо приведет к террору:

«Большевистское движение было принуждено к террору и жестокости необычайной цепью событий, которые их вдруг привели к власти – после революции в стране с незначительной поддержкой в народе и в слабо развитом пролетариате».

Однако еще в 1901 г. Ленин писал в «Искре»:

«В принципе мы никогда не отрицаем террора и не можем от него отказываться. Это одно из тех военных действий, которые могут быть вполне выгодными и даже существенными в определенный момент боя в известном положении армии и в известных условиях».

Об отношении Ленина к террору свидетельствует также его статья, написанная в январе 1918 г., в которой он рекомендовал засадить в тюрьму десяток богачей, дюжину спекулянтов и полдюжины рабочих, уклоняющихся от работы. Кроме того, Ленин требовал расстрела на месте одного из десяти рабочих, уличенных в лености (В. И. Ленин, Сочинения, т. 22, стр. 166). Партии демократического социализма – социал-демократы и социалисты-революционеры – и после Октябрьского переворота имели за собой большинство в стране. На это указывает победа демократических социалистических партий над большевиками на выборах во Всероссийское Учредительное Собрание в конце ноября 1917 г. Этот факт не мешает, однако, авторам Истории КПСС называть социал-демократов и социалистов-революционеров «агентами буржуазии». Шаткость позиции Ленина, стремившегося обеспечить для своей партии власть в России, не взирая на большинство населения, которое не мирилось с диктатурой, привела в первые дни после Октябрьского переворота к расколу в высших партийных и правительственных инстанциях. Этот раскол представлен в Истории КПСС как следствие «капитулянства» и «предательской линии» Каменева и Зиновьева, так как они и другие выдающиеся большевики хотели создать правительство с участием меньшевиков и социалистов-революционеров, чтобы избежать гражданской войны, к которой вела политика партийной диктатуры Ленина. Авторы Истории КПСС, судя по их изложению событий, не могут понять глубокого морально-политического кризиса, который переживали многие выдающиеся большевики в ноябре 1917 г., и поэтому искажают действительность. Каменев, Зиновьев, Рыков, Милютин и прочие большевики не отрекались от власти Советов, ведя переговоры с меньшевиками и эсерами о создании однородного социалистического правительства. Наоборот, они хотели коалицией с меньшевиками и эсерами укрепить советскую власть, которую понимали как власть демократическую. Вступая в переговоры с большевиками о создании коалиционного социалистического правительства, меньшевики и социалисты-революционеры принимали власть советов как факт. Однако Ленин отверг всякую мысль об участии меньшевиков и правых эсеров в его правительстве. Для него «советская власть» была тождественна диктатуре большевистской партии. В Истории КПСС приведены слова Ленина, сказанные им в ноябре 1917 г.:

«В России не должно быть иного правительства кроме советского правительства»

(стр. 247).

Это, в понимании Ленина, было равнозначно правительству, составленному из членов его партии. Партийную власть небольшой группы диктаторов нельзя было насадить иным способом кроме террора. Призрак гражданской войны пугал значительную часть большевиков, и этим объясняются их колебания в ноябре 1917 г.

Новый учебник истории КПСС упоминает о переговорах, которые велись между большевистской делегацией в конце октября 1917 г. с представителями Всероссийского Исполнительного Комитета железнодорожников (Викжель). Эта профессиональная организация имела во главе меньшевиков и социалистов-революционеров. Каменев, глава большевистской делегации, соглашался принять требования Викжеля об устранении Ленина с поста председателя советского правительства в случае достижения согласия между обеими сторонами об организации нового правительства, составленного из представителей большевиков и демократических социалистов (стр. 246). Эти переговоры свидетельствуют о чрезвычайной слабости большевистского правительства в первые дни после Октябрьского переворота и о нежелании многих большевиков разжигать гражданскую войну. После срыва переговоров с меньшевиками и эсерами произошел кризис в советском правительстве, о котором было упомянуто выше.

В Истории КПСС говорится о роспуске большевистским правительством демократических городских дум и земских управ, которые были избраны на основе демократического закона летом 1917 г., и приводится причина роспуска: будто бы думы и земские управы представляли «интересы буржуазии и помещиков» (стр. 248). Это измышление опровергается тем фактом, что огромное большинство членов органов демократического самоуправления в 1917 г, принадлежало к социалистическим партиям. Обвинение в «буржуазности» городских дум, избранных в 1917 г. на основе демократического закона, опровергается, между прочим, и речью А. Луначарского на заседании Петроградского Комитета партии большевиков 1(14) ноября 1917 г.:

«Значит ли, что мы отказываемся от городских дум? Да ведь в них наши сидят»

(Л. Троцкий, Сталинская школа фальсификаций, Берлин 1932, стр. 121).