Текст книги "Мэри Поппинс (перевод Б. Заходера)"

Автор книги: Памела Линдон Трэверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Аф-тя-тя! – сказал Джон, открыв рот и засовывая туда ногу ягнёнка.

Слегка покачав головой, Скворец отвернулся.

– Значит, уже, – сказал он негромко Мэри Поппинс.

Она кивнула.

Скворец минутку уныло смотрел на Близнецов, потом пожал пёстрыми плечами.

– Ну конечно, я же знал, что так будет. Всегда говорил им. Но они не желали верить.

Он немного помолчал, глядя на кроватки. Потом энергично встряхнулся.

– Ну что ж, ну что ж. Мне пора. Труба нуждается в генеральной уборке, я уверен.

Он перелетел на подоконник и, на минуту задержавшись там, оглянулся.

– А странно будет без них всё-таки. Всегда любил с ними поболтать. Да, любил. Мне будет их не хватать.

Он проворно обмахнул крылом глаза.

– Расплакался? – съязвила Мэри Поппинс.

Скворец выпрямился.

– Расплакался? Ничего подобного! У меня просто… м-м-м… небольшой насморк. Подхватил в дороге. Вот и всё. Да, небольшая простуда. Ничего страшного.

Он перескочил на наружный подоконник и оправил клювом перья на груди.

– Приветик! – крикнул он задорно, взмахнул крыльями и исчез…

Глава шестая
Миссис Корри

– Два фунта сосисок – высшего сорта, – сказала Мэри Поппинс. – И побыстрей, пожалуйста! Мы торопимся.

Мясник был толстый и добродушный человек в фартуке с синими и белыми полосками. Он был вдобавок большого роста, рыжий и сам очень походил на огромную сосиску. Наклонившись над прилавком, он с восхищением смотрел на Мэри Поппинс. Потом дружески подмигнул Джейн и Майклу.

– Торопитесь? – повторил он. – Жаль, очень жаль! А я надеялся, вы немного побудете, потолкуем о том о сём. Наш брат мясник любит компанию. Да только редко удаётся поговорить с такой хорошенькой молодой леди, как… – Тут он запнулся, потому что заметил выражение лица Мэри Поппинс. Оно было так ужасно, что мясник от души пожелал, чтобы под полом его лавки был погреб и он мог туда провалиться. – Ну да, – сказал он, став ещё краснее обычного, – раз вы спешите, то конечно. Два фунта, вы сказали? Высший сорт? Будьте любезны!

И он поспешно подцепил длинную связку сосисок, висевших по всей лавке словно гирлянды. Отхватив порядочный кусок – с добрых полметра, – он уложил его наподобие венка и завернул сначала в белую, потом в коричневую бумагу. Свёрток он подвинул к Мэри Поппинс.

– Что ещё прикажете? – спросил он с робкой надеждой, всё ещё краснея.

– Ничего! – отрезала Мэри Поппинс.

Она взяла свёрток и покатила коляску к выходу с таким видом, что у мясника не осталось сомнений в том, что она смертельно оскорблена.

Но, проходя мимо витрины, она бросила на неё быстрый взгляд и полюбовалась своими новыми туфельками. Это были прелестные светло-коричневые замшевые туфли на двух пуговках, необыкновенно изящные…

Джейн и Майкл двигались у неё в кильватере, размышляя о том, когда же список покупок кончится, но не осмеливаясь спросить – такое у неё было выражение.

Мэри Поппинс огляделась, словно в задумчивости, и, приняв внезапное решение, властно объявила:

– Рыбная лавка!

Коляска покатилась к соседнему магазину.

– Одну камбалу, полтора фунта палтуса, пинту креветок и омара, – проговорила Мэри Поппинс с такой скоростью, что только тот, кто давно привык к таким распоряжениям, мог что-нибудь понять.

Рыбник, в отличие от мясника, был высокий, худой человек – настолько худой, что, казалось, у него совсем нет фаса, а только два профиля. И вид у него был такой грустный, что вы не сомневались: он или только что плакал, или вот-вот собирается заплакать.

Джейн предполагала, что у него в юности было тайное горе, а Майкл считал, что рыбника в детстве держали на хлебе и воде и он никак не может об этом позабыть.

– Что-нибудь ещё? – безнадёжно спросил рыбник голосом, который свидетельствовал о том, что он не ждёт ничего хорошего.

– В следующий раз, – отвечала Мэри Поппинс.

Рыбник грустно покачал головой и ничуть не удивился.

Он заранее знал, что больше ничего не потребуется.

Тихонько вздыхая, он завязал покупку и положил её в коляску.

– Скверная погода, – заметил он, вытирая глаза рукой. – Похоже, что лета у нас совсем не будет. Да его, в сущности, никогда и не бывало. У вас тоже не слишком цветущий вид, – обратился он к Мэри Поппинс. – Это, правда, неудивительно.

Мэри Поппинс вздёрнула голову.

– На себя оглянитесь! – сказала она сердито и устремилась к выходу с такой быстротой, что коляска налетела на бочонок с устрицами. – Какая глупость! – произнесла она, глянув на свои туфли. – Не слишком цветущий вид – это в новых коричневых замшевых туфельках с двумя пуговками! Какая чушь! – казалось, подумала она вслух.

На тротуаре она остановилась и взглянула на список покупок, вычёркивая то, что было уже куплено.

Майкл постоял сначала на одной ножке, потом на другой.

– Мэри Поппинс, мы, что ли, никогда не пойдём домой? – спросил он капризным тоном.

Мэри Поппинс обернулась и посмотрела на него крайне неодобрительно.

– Это уж как выйдет! – сказала она коротко.

Она аккуратно сложила список, а Майкл в душе сильно пожалел, что осмелился открыть рот.

– Ты можешь идти домой, если тебе угодно, – продолжала она надменно, – а мы пойдём покупать имбирные пряники!

У Майкла вытянулось лицо. Ну почему он не сумел промолчать! Если бы он знал заранее, что список заканчивался имбирными пряниками!

– Тебе туда, – сухо сказала Мэри Поппинс, махнув рукой в направлении Вишнёвого переулка. – Смотри не заблудись.

– Нет, нет, Мэри Поппинс, пожалуйста! Я ведь просто так! Я… Мэри Поппинс, пожалуйста! – взмолился Майкл, чуть не плача.

– Ну, пусть он пойдёт с нами, Мэри Поппинс, – вступилась Джейн. – Я повезу коляску, только возьмите его с нами!

Мэри Поппинс фыркнула.

– Не будь сегодня пятница, – сказала она Майклу строго, – ты бы сей секунд отправился домой. Сей секунд!

Она решительно двинулась вперёд, толкая коляску с Близнецами и покупками. Джейн с Майклом, понявшие, что она смилостивилась, поплелись за ней, пытаясь отгадать, что ж такое значит «сей секунд». Вдруг Джейн заметила, что они идут совсем не в том направлении.

– Мэри Поппинс, вы ведь сказали, мы идём за имбирными пряниками, а в кондитерскую совсем наоборот, – начала она, но замолкла.

Мэри Поппинс посмотрела на неё.

– Кому поручено сделать покупки – мне или тебе? – спросила она.

– Вам, – ответила Джейн очень жалобным голоском.

– Ах, правда? А я думала – совсем наоборот! – саркастически засмеялась Мэри Поппинс.

Она слегка подтолкнула коляску, та повернулась на месте и вдруг остановилась. Джейн и Майкл тоже остановились как вкопанные. Они оказались у входа в очень, очень странную кондитерскую.

Ребята никогда не видали такой маленькой и грязной лавчонки. В витринах её висели выгоревшие цветные бумажные ленты, на полках – облезлые коробочки с рахат-лукумом, запылённые палочки лакрицы и очень старые, очень сморщенные райские яблочки. Между окнами был маленький, тёмный вход; туда Мэри Поппинс и покатила коляску. Джейн с Майклом вошли за ней.

В лавке было сумрачно, но ребятам удалось разглядеть, что целых три стены занимает остеклённый прилавок.

А под стеклом лежали пряники. На каждом прянике была позолоченная звезда. Их было столько, что казалось, они-то и освещают лавку слабым мерцающим светом.

Джейн и Майкл оглянулись, недоумевая, где же продавец в этой странной лавке.

К их большому удивлению, Мэри Поппинс позвала:

– Фанни! Анни! Где вы?

И не успел отзвучать её голос, эхом отразившийся от тёмных стен, как словно из-под земли выросли две колоссальнейшие женские фигуры. Две громадные женщины, наклонившись над прилавком, пожали руку Мэри Поппинс и ребятам и сказали «здрассте» страшным басом.

– Здравствуйте, мисс… – Майкл сделал паузу, не зная, кого из дам как зовут. – Как поживаете?

– Меня звать Фанни, – сказала одна из них. – Ревматизм всё мучит, спасибо за внимание.

Говорила она очень грустно и робко, словно не привыкла к тому, чтобы с ней были так вежливы.

– Прекрасная погода, – вежливо начала светскую беседу Джейн с другой сестрой, которая удерживала её руку в своей гигантской лапище добрую минуту.

– Я буду Анни, – жалобно сообщила та. – А вообще – хвали день к вечеру, – добавила она ни с того ни с сего.

Джейн с Майклом подумали, что у сестёр довольно странная манера выражаться, но им не пришлось долго удивляться, потому что мисс Фанни и мисс Анни протянули свои ручищи к коляске, и каждая торжественно обменялась рукопожатием с одним из Близнецов.

Близнецы выразили своё изумление, громко заплакав.

– Ну-ну-ну! Что такое, что такое?

Тоненький, пискливый, надтреснутый голосок послышался откуда-то из глубины лавки. И при первых его звуках выражение лиц мисс Анни и мисс Фанни, и без того унылое, стало ещё печальнее. У них был страшно перепуганный вид; Майклу с Джейн почему-то показалось, что великанши очень бы хотели стать маленькими и совсем незаметными.

– Что я такое слышу? – продолжал, приближаясь, забавный пискливый голосок.

И вот откуда-то из-за угла показалась его обладательница. Это была крошечная, тоненькая, хрупкая старушка, древняя-древняя, с жидкими седыми волосами, сморщенным, высохшим личиком и на тоненьких, как палочки, ножках. Наверно, самая старая на свете, подумали ребята. Но, как ни удивительно, она побежала к ним навстречу легко и весело, словно юная девушка.

– Ну-ну-ну! Вот это да! Неужели это сама Мэри Поппинс с Джоном и Барбарой Бэнкс? Как, Джейн и Майкл тоже здесь? Вот это действительно приятный сюрприз! Я вас уверяю – у меня не было такого сюрприза с тех пор, как Христофор Колумб открыл Америку! Клянусь!

Она радостно улыбалась, и её маленькие ножки в крошечных старомодных ботиночках слегка пританцовывали.

Старушка подбежала к коляске, слегка покачала её и сделала Близнецам козу своими тоненькими, скрюченными от старости пальчиками. Джон и Барби почти сразу же перестали плакать и заулыбались.

– Так-то лучше, – сказала она, весело посмеиваясь.

Потом она сделала очень странную вещь.

Она отломила у себя два пальца и подала их Джону и Барби.

А ещё более странно было то, что на месте отломленных пальцев немедленно выросли новые.

Джейн и Майкл видели это совершенно ясно.

– Просто постный сахар – это им не повредит, – пояснила старушка.

– Всё, что вы им дадите, миссис Корри, может только пойти им на пользу, – сказала Мэри Поппинс с неожиданной любезностью.

– Лучше бы это были мятные конфеты, – не удержался Майкл.

– А иногда так и бывает! – торжествующе отвечала миссис Корри. – И очень вкусные, кстати! Я часто их сама сосу, если мне ночью не спится. Весьма полезно для пищеварения.

– А чем они будут в следующий раз? – спросила Джейн, глядя с неподдельным интересом на пальцы миссис Корри.

– Вот-вот! – сказала миссис Корри. – В том– то и всё дело! Я никогда не знаю заранее, во что они превратятся! Пробую наудачу, как сказал при мне Вильгельм Завоеватель своей мамаше, когда она советовала ему не пытаться завоевать Англию.

– Вы, наверно, очень-очень старая, – сказала Джейн, завистливо вздыхая и думая, сможет ли она когда-нибудь запомнить то, что помнит миссис Корри.

Миссис Корри, закинув свою седую, головку, залилась визгливым смехом.

– Старая! – сказала она наконец. – По сравнению с моей бабушкой я просто цыплёнок. Вот она действительно старая женщина, если хотите. Но, конечно, и я кое-что повидала на своём веку! Помню, например, как создавался этот мир, – ведь я в ту пору была уже далеко не девочка! Господи боже, ну и суматоха была тогда, доложу я вам!

Внезапно она оборвала и пронзительно посмотрела на ребят.

– Батюшки, что же это я тут болтаю, а вас никто не обслуживает! Я думаю, моя дорогая, – обратилась она к Мэри Поппинс тоном старой знакомой, – я полагаю, вы все пришли за имбирными пряниками?

– Вы правы, миссис Корри, – вежливо ответила Мэри Поппинс.

– Отлично! Фанни и Анни уже дали вам их?

При этих словах она посмотрела на Джейн и Майкла.

Джейн покачала головой.

Из-за прилавка послышались робкие голоса.

– Нет, мама, – промямлила мисс Фанни.

– Мы как раз собирались, мамочка, – начала мисс Анни испуганным шёпотом.

Тут миссис Корри неожиданно выпрямилась и свирепо уставилась на своих великанш-дочерей. Потом она сказала сладким, яростным, наводящим ужас голосом:

– Ах, вы собирались? Так-так! Интересно! А кто, позвольте спросить, милая Анни, разрешил вам раздавать мои пряники?

– Никто, мамочка! Но ведь я же не раздавала! Я только подумала…

– Она только подумала! Очень мило! Будь, пожалуйста, добра не думать! У меня, слава богу, у самой ума хватает! – сказала миссис Корри тем же ядовито-сладким тоном и вдруг разразилась злым смехом: – Эй, глядите! Все глядите! Плакса-вакса! Рёва-корова! – пищала она, показывая своим узловатым пальцем на дочь.

Джейн с Майклом обернулись. Большущая слеза ползла по унылому лицу великанши… Дети ничего не сказали, так как миссис Корри, несмотря на свой малый рост, внушала им почтение и трепет. Но как только она отвернулась, Джейн молча протянула мисс Анни свой платок. Гигантская слезища промочила его насквозь, и мисс Анни, поблагодарив Джейн взглядом, выжала платок, прежде чем вернуть его хозяйке.

– А ты, Фанни, ты, интересно, тоже думала, а?

– Нет, мамочка, – трепеща, ответила мисс Фанни.

– Хм! Тем лучше для тебя! Открой ящик!

Дрожащими, неловкими от страха руками мисс Фанни открыла одно из отделений стеклянного прилавка.

– Пожалуйста, мои дорогие, – обратилась миссис Корри к Джейн и Майклу совсем другим тоном.

Она так улыбалась и так ласково поманила их, что ребятам даже стало стыдно за свой страх перед ней. Наверно, она всё-таки очень добрая, подумали они.

– Ну, что же вы, мои цыплятки, не идёте и не берёте свои зёрнышки? Сегодня они испечены по особому способу, по рецепту, который мне дал Альфред Великий. Он был очень хорошим кондитером, должна я вам сказать, хотя, помнится, однажды пряники у него пригорели. Сколько прикажете?

Джейн с Майклом, как по команде, взглянули на Мэри Поппинс.

– Каждому по четыре, – сказала она. – Итого двенадцать. Дюжина.

– Пусть будет чёртова дюжина – тринадцать, – весело сказала миссис Корри.

И вот у ребят оказалось по целой охапке большущих пряников, и каждый пряник был украшен позолоченной звёздочкой. Майкл, не удержавшись от соблазна, тут же отгрыз уголок одного пряника.

– Вкусно? – пискнула миссис Корри, и, когда Майкл кивнул, она подобрала юбку и пустилась в пляс от радости. – Ура, отлично, ура, ура! – кричала она тоненьким голоском. Потом, сделав несколько па, она остановилась и вдруг стала серьёзной. – Имейте в виду – я не раздаю даром свои пряники! Нужны денежки, денежки! С каждого по три пенса!

Мэри Поппинс достала из кошелька три трёхпенсовика. Она дала по монетке Джейн и Майклу.

– Ну, что же вы? – сказала миссис Корри. – Прилепите их к моему платью. Так полагается.

Ребята тут только заметили, что всё её длинное чёрное платье было усыпано трёхпенсовиками, как клоунский наряд блёстками.

– Смелее, смелее! Прилепите их! – нетерпеливо повторила миссис Корри, заранее потирая ручки в приятном ожидании. – Увидите – они не упадут!

Мэри Поппинс шагнула вперёд и прижала монетку к вороту платья миссис Корри.

К удивлению Майкла и Джейн, монетка прилипла.

Тогда ребята прилепили свои трёхпенсовики – Джейн к правому плечу, Майкл в самом центре. Они тоже прилипли.

– Вот чудеса! – сказала Джейн.

– Ничего особенного, дорогая, – хихикнула миссис Корри. – Во всяком случае, по сравнению с кое-чем другим. Но об этом помалкиваем! – Она подмигнула Мэри Поппинс.

– Нам, к сожалению, пора, миссис Корри, – сказала Мэри Поппинс. – Надо сегодня испечь к обеду драчёну, значит, я должна быть дома вовремя. Эта наша миссис Брилл…

– Плохая кухарка? – переспросила миссис Корри.

– «Плохая»! – с презрением повторила Мэри Поппинс. – Мало сказать – плохая!

– Ага! – Миссис Корри приставила палец к носу с необыкновенно мудрым видом. Потом она сказала: – Ну что ж, дорогая мисс Поппинс, это был очень приятный визит, и я уверена, мои девочки получили не меньше удовольствия, чем я сама.

Она кивнула в сторону своих громадных, унылых «девочек».

– И я надеюсь, вы скоро все придёте опять, не правда ли? И пряники вы не растеряете?

Ребята кивнули.

Тут миссис Корри придвинулась к ним поближе с очень важным и таинственным видом.

– Хотела бы я только знать, – начала она задумчиво, – что вы сделаете с бумажными звёздочками?

– Мы их собираем, – отвечала Джейн. – Все-все!

– Ага! Вы их собираете. А интересно, где вы их держите?

Глаза миссис Корри были полузакрыты, но смотрели ещё внимательнее, чем обычно.

– Ну, – сказала Джейн, – я прячу их в верхний левый ящик комода, под носовыми платками. И…

– А я – в коробку из-под ботинок, на нижней полке гардероба, – сказал Майкл.

– Верхний левый ящик и коробка из-под ботинок в гардеробе, – повторила задумчиво миссис Корри, словно стараясь заучить эти слова.

Потом она многозначительно поглядела Мэри Поппинс в глаза и кивнула головой. Мэри Поппинс тоже кивнула в ответ. Казалось, они о чём-то втайне договорились.

– Да, – сказала миссис Корри радостно, – это очень-очень интересно! Вы даже не представляете, как я была рада узнать, что вы бережёте свои звёздочки. Я об этом не забуду. Я, видите ли, помню всё – даже то, что было у Гая Фокса на обед каждое второе воскресенье. А теперь – до свиданья! Приходите поскорей! Приходите поско-о-о-рей!

Голосок миссис Корри звучал всё тише и тише, и внезапно, не очень понимая, что происходит, Джейн с Майклом оказались на тротуаре. Они шагали за Мэри Поппинс, которая снова изучала свой список покупок.

Ребята оглянулись.

– Джейн! – сказал Майкл удивлённо. – А её нет!

– Правда! – сказала Джейн, озираясь.

И это была правда. Кондитерской больше не было. Она исчезла.

– Странно! – сказала Джейн.

– Ещё бы! – сказал Майкл. – Но пряники очень вкусные!

И это тоже была правда.

И ребята так увлеклись пряниками, стараясь выгрызть из них фигурки – человечка, цветок, чайник, – что позабыли и думать о том, насколько всё это было странно.

* * *

Но им пришлось об этом вспомнить в ту же ночь, когда свет погасили и предполагалось, что ребята спят сладким сном.

– Джейн, Джейн! – шёпотом позвал Майкл. – Кто-то идёт на цыпочках по лестнице! Слушай!

– Тс-с! – зашипела Джейн. Она тоже услышала чьи-то шаги.

Тут дверь осторожно отворилась, и кто-то вошёл в комнату.

Это была Мэри Поппинс – в пальто и шляпе, совершенно готовая к выходу.

Она бесшумно прошла по комнате, двигаясь быстро, но очень осторожно.

Джейн и Майкл наблюдали за ней, не шевелясь, только чуть приоткрыв глаза.

Она подошла к комоду, открыла какой-то ящик и почти сразу опять закрыла его.

Затем она на цыпочках подошла к гардеробу, открыла его, наклонилась и что-то туда положила, а может быть, взяла (ребята не разглядели).

Дверь гардероба чуть слышно хлопнула, и Мэри Поппинс выбежала из комнаты.

Майкл сел.

– Что она делала? – громким шёпотом спросил он у Джейн.

– Не знаю. Может, она забыла перчатки, или туфли, или… – Джейн внезапно замолчала. – Майкл, слушай!

Снизу – кажется, из сада – доносились чьи-то голоса. Казалось, там о чём-то спорили.

Джейн пулей вылетела из постели и подозвала Майкла. Босиком ребята подбежали к окну и выглянули в сад.

В переулке, перед самой их калиткой, виднелись три фигуры – одна крошечная и две громадные.

– Это миссис Корри, Фанни и Анни! – шепнула Джейн.

Странная это была картина! Маленькая миссис Корри подпрыгивала, пытаясь заглянуть через ограду; на могучем плече мисс Фанни раскачивались две длинные-предлинные лестницы, а у мисс Анни в одной руке было большущее ведро с чем-то вроде клея, а в другой – громаднейшая малярная кисть.

Детям, спрятавшимся за занавеской, были отчётливо слышны их голоса.

– Она опаздывает! – полусердито, полуозабоченно сказала миссис Корри.

– А может, – робко начала мисс Фанни, поправляя лестницы на плече, – может, кто-нибудь из ребят захворал и она не смогла…

– …уйти вовремя, – испуганно закончила мисс Анни фразу сестры.

– Молчать! – свирепо скомандовала миссис Корри.

Ребята ясно услышали, как она шепчет что-то о «бестолковых жирафах», и они сразу догадались, что старушка имеет в виду своих злосчастных дочерей.

– Ш-ш! – вдруг сказала миссис Корри, хотя все, кроме неё, молчали. Наклонив голову набок, как птичка, она к чему-то прислушивалась.

Тихо отворилась и опять захлопнулась входная дверь Дома Номер Семнадцать, в саду послышались чьи-то шаги. Миссис Корри радостно замахала рукой. По дорожке шла Мэри Поппинс с корзинкой для покупок, в которой что-то светилось слабым, таинственным светом.

– Скорей, скорей, скорей! У нас мало времени! – сказала миссис Корри, взяв Мэри Поппинс под руку. – Веселее вы, дылды!

И она двинулась вперёд, сопровождаемая мисс Фанни и мисс Анни, которые несомненно старались выглядеть веселее, но не очень в этом преуспевали. Они уныло плелись вслед за своей матерью и Мэри Поппинс, сгибаясь под тяжестью груза.

Все трое шли в конец переулка, к Вишнёвому Холму.

Дойдя до вершины холма, где уже не было домов, а только трава и кусты, вся группа остановилась.

Мисс Анни поставила своё ведро с клеем, а мисс Фанни сбросила с плеча лестницы и с помощью сестры установила их вертикально. Одну из лестниц придерживала она сама, другую – мисс Анни.

– Что они собираются делать? – вырвалось у Майкла.

Он был вне себя от удивления.

Но Джейн не пришлось ему отвечать, потому что он тут же получил наглядный ответ на свой вопрос.

Как только мисс Фанни и мисс Анни установили лестницы так, что они, казалось, стояли одним концом на земле, а другим упирались в небеса, миссис Корри, подхватив одной рукой юбку и кисть, а другой – ведро с клеем, принялась карабкаться по лестнице. Мэри Поппинс со своей корзинкой полезла по другой.

И тут Джейн с Майклом увидели нечто совершенно поразительное. Забравшись на самый верх, миссис Корри обмакнула кисть в ведро и принялась мазать клеем небесный свод!

Мэри Поппинс достала из своей корзинки что-то блестящее и прилепила на намазанное место.

Когда же она убрала на минуту руку, ребята увидели, что она наклеивает на небо пряничные звёзды!

И каждая звезда, попав на место, начинала изо всех сил мерцать и сиять, рассыпая во все концы золотистые лучи искристого света!

– Это наши! – задохнулся от волнения Майкл. – Наши звёзды! Она думала, мы спим, и пришла и унесла их!

Джейн молчала. Она была слишком захвачена зрелищем.

Миссис Корри неутомимо мазала небеса клеем, Мэри Поппинс приклеивала звёзды, а мисс Фанни и мисс Анни передвигали лестницы по мере того, как пустые места на небе заполнялись.

Наконец всё было закончено.

Мэри Поппинс встряхнула свою корзинку, показывая миссис Корри, что там больше не осталось ни одной звезды.

Обе спустились, и процессия снова тронулась в путь; мисс Фанни – с лестницами на плече, мисс Анни – размахивая опорожненным ведром.

На углу они на минуту остановились и о чём-то поговорили; Мэри Поппинс обменялась со всеми рукопожатием и помчалась по переулку; миссис Корри, слегка пританцовывая, двинулась в противоположную сторону.

Скоро и её крошечная фигурка, и громадные фигуры её дочерей, тяжело ступавших за ней следом, растаяли в темноте.

Садовая калитка хлопнула. По дорожке заскрипели шаги. Входная дверь отворилась, щёлкнул замок. Тихие шаги Мэри Поппинс послышались на лестнице; она на цыпочках прошла по детской и ушла в спальню к Барби и Джону.

Когда её шаги затихли, Джейн и Майкл, переглянувшись, молча отправились к комоду. Они открыли верхний левый ящик и заглянули туда.

Там ничего не было, кроме стопки носовых платков Джейн.

– Что я говорил! – сказал Майкл.

Ребята обследовали гардероб. Коробка из-под ботинок также была пуста.

– Да как же это так? Как же так? – пробормотал Майкл, усаживаясь на край кровати и глядя на Джейн.

Но Джейн ничего не сказала. Она просто села рядом с ним, обхватив руками колени, и глубоко-глубоко задумалась. Наконец она тряхнула волосами, потянулась и встала.

– Я хочу знать только одно, – сказала она, – звёзды ли делают из золочёной бумаги или золочёную бумагу из звёзд?

Ответа на её вопрос не последовало, да она его и не ожидала. Она знала, что правильно ответить на него может только тот, кто гораздо, гораздо умнее Майкла…