Текст книги "Похождение Шерлока Холмса в России"

Автор книги: П. Орловец

Соавторы: П. Никитин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

XV

– Взять их! – крикнул Звягин, бросаясь вперед. В один момент все громилы были связаны.

– Господи спаси! – раздался вдруг отчаянный крик Холмса.

Мы быстро оглянулись на него и увидели, что он, словно буря, несется по направлению к входу в подземный склад.

Вот он добежал до какого – то предмета, лежавшего на земле, раздался глухой удар, и через минуту мы увидели Холмса, с искаженным лицом волочившего бесчувственного Бахтадьяна.

– Что случилось?! – тревожно спросил я.

– А то, что опоздай я на пять секунд, этот негодяй взорвал бы и себя и всех нас на воздух! – ответил Холмс. – Он был ранен, и мы не обращали на него внимания. Видя, что им не уйти, он собрал силы и подполз к тому месту, куда выходил фитиль от мины, заложенной в стене. Я схватил его как раз в тот момент, когда он зажег спичку, которой хотел запалить бикфордов шнур… Ну, да хороший удар помешал ему отправить всю нашу компанию на тот свет!

Раненые мучительно стонали.

Вынув из кармана бинты и походную аптечку с необходимыми в нашей жизни перевязочными средствами, я стал перевязывать раненых.

Затем, приставив к пойманной шайке караул, мы втроем отправились в подземелье, захватив с собой двух жандармов.

Вход был сделан замечательно.

Он состоял из четырех больших каменных плит, вделанных таким образом в толстую, железную раму, что в притворенном виде эти ворота ничем нельзя было отличить от стены туннеля. Войдя в подземелье, мы очутились в огромном гроте, высеченном в скале.

Грот освещался десятком светлых ламп, свет которых падал на целые горы тюков самых разнообразных товаров.

В углу стояла конторка с толстой книгой, в которой тщательно были записаны приход и расход товаров, с пометками: от кого он получен и кому продан.

– Вот все, что нам нужно! – произнес Холмс, забирая книгу. И, обратясь к Звягину, он сказал:

– Я сделал свое дело. Вот вам список лиц, замешанных в это дело. Их сто девяносто два человека из крупных, а мелких, вероятно, в десять раз больше…

Взяв в руки список, Звягин с нахмуренными бровями стал просматривать его.

– Тут люди с очень солидным положением, – произнес он растерянно. – Как с ними бороться…

Он прикусил язык и замолчал. Холмс насмешливо посмотрел на него.

– Корень зла надо искать вверху, в прогнившей среде бюрократии, за которых отвечают стрелочники, – произнес он. – Если вы серьезно хотите искоренить зло, то вас спасет лишь правильный, парламентарный государственный строй.

– Это уже не моя забота, – холодно проговорил Звягин.

– Но ведь тот факт, что в подобном деле участвуют такие лица, показывает на необходимость народного контроля, а не бюрократического, из среды которой вышли эти господа… – снова заметил Холмс.

– Я попросил бы не говорить этих вещей при нижних чинах! – резко перебил Звягин и добавил:

– Наше дело сделано. Караул расставлен, и мы можем идти.

Мы вышли и, сев на поезд, ожидавший около туннеля, велели везти себя назад.

XVI

С тех пор прошло несколько лет.

Следя за судебной хроникой, мы знали, что по этому делу, сильно измененному, были привлечены к ответственности очень многие, но пострадали лишь низшие служащие и несколько второстепенных служащих разных ведомств.

Первая и вторая Государственные Думы были распущены прежде, чем добрались до сибирских и манчжурских порядков, а третья Дума так завалилась законопроектами и так была занята благими пожеланиями, что ей было решительно не до Сибири.

Охотники на живых людей

I

Мы возвращались из Сибири в Европейскую Россию.

Водой мы не поехали.

Шерлок Холмс достаточно хорошо знал Японию и Индию, чтобы предпринять морской путь, и предпочитал еще раз прокатиться по Сибири, для более подробного изучения этого края. Лето было в самом разгаре.

От Владивостока мы доехали по железной дороге до Хабаровска, затем на пароходе добрались до Благовещенска и там пересели на другой пароход, шедший на Сретенск.

Пассажиров было много, погода стояла поистине роскошная, и ехать было весело.

В первый же день все пассажиры перезнакомились между собою, и за обедом и завтраком разговор делался общим.

В этой стране золота, рыбы и пушного зверя разговор велся преимущественно об охоте, поисках золота и лове рыбы и всегда незаметно сворачивал на темы о различных разбоях и грабежах в этой области.

Каждый раз, когда мы садились за стол, кто – нибудь из едущих припоминал какой – нибудь ужасный случай, и вслед за ним рассказы лились без конца.

Близость каторги и единственного пути, по которому проходят беглые, сделало то, что сибиряки почти не боялись беглых каторжников и относились к ним чисто по – сибирски.

– Не тронь его, накорми, и он тебя не тронет! – сказал как – то один пассажир, крепкий, статный сибиряк, про которого мы знали, что его фамилия Киселев и что он занимается рыбным делом.

– Ну, не всегда! – ответил кто – то.

– Конечно! – согласился Киселев. – Но… от крупного каторжника можно скорее ждать благодарности, чем от мелкой шпанки. (Так называют мелких воришек.) Я сам убедился в этом!

– Это интересно! – сказал кто – то.

– И будет хорошо, если вы расскажете нам что – нибудь интересное! – подхватил другой.

– Что ж… я не отказываюсь! Случай действительно интересный, – произнес Киселев.

Он надавил сонетку и приказал вошедшему лакею подать себе черного кофе и четвертинку хорошего коньяку.

Когда заказанное было принесено, он налил себе кофе, выпил рюмку коньяку и начал свой рассказ.

II

– Было это три года тому назад. У меня есть заимка под Николаевском на Амуре и находится она верстах в двух от города. На этой заимке есть дом, отдельная кухня, конюшни, погреба и вообще все хозяйственные постройки.

Одним словом, это маленькая усадьба.

Мои рыбные промыслы находятся недалеко от этой заимки, и я в сезон лова всегда живу на ней.

Так было и тогда.

Как сейчас помню, я обносил заимку новым забором.

Старый забор был разрушен, и вместо него стояли новые столбы, только что врытые в землю.

Два цепных пса сидели на цепях около дома.

День, про который я рассказываю, был воскресный, и рабочих не было никого, за исключением моего конюха Филиппа, бывшего каторжанина, отбывшего уже срок каторги за убийство из ревности своей жены.

Это был очень хороший человек, преданный мне и не раз доказавший мне свою преданность.

Другой мой рабочий, Иван, поехал в город за какими – то покупками, и мы с Филиппом оставались одни.

Мы ходили по двору и пересчитывали доски, соображая, хватит ли их на забор или нет.

Вдруг наши собаки стали отчаянно лаять и метаться на своих цепях.

В ту же минуту из высокого кустарника, окружавшего заимку и соединявшего его с тайгой, выскочил огромнейший мужик и почти бегом пустился прямо на меня.

Вид его не внушал никакого доверия.

Он был одет в арестантские коты (обувь) и серую арестантскую куртку.

Шапки у него не было, и волосы развевались беспорядочными космами по ветру.

Лицо у него было жесткое, неприятное, и видно было, что это человек отчаянный, который не умеет щадить.

В первую минуту я хотел было бежать в дом за револьвером, но потом сообразил, что поздно.

Не успел я собраться с мыслями, как верзила был уже около меня.

– Барин, спаси меня! – проговорил он, задыхаюсь от быстрого бега.

Я удивленно взглянул на него.

– Я – Муха! – проговорил он сурово.

Я вздрогнул.

Уж слишком хорошо было известно это страшное имя в Сибири.

Этот каторжник, прозванный Мухой за свою идеальную способность исчезать из всех острогов, куда бы его ни сажали, был грозой всех приисков.

Он охотился на золотоискателей и бил их, словно мух.

Поймать его – было сенсацией, но еще труднее было удержать его на каторге или в пересыльном остроге.

Каждый раз он исчезал как дым, оставляя за собой кровавый след в виде убитых часовых.

Каторга его боготворила и слушала.

Он имел на всех громил почти сверхъестественное влияние. И этот человек теперь стоял передо мною, прося спасти его.

– Откуда ты? – спросил я.

– Из острога. Теперь меня уже хватились. Спрячь… – проговорил он сурово.

Филипп, молча наблюдавший эту сцену, подошел ко мне.

– Спрячь его, барин, – сказал он. – Муха в долгу не останется.

Совершенно машинально я вынул из кармана ключи, отпер ледник и указал на него Мухе.

В один прыжок он подскочил к двери и стал спускаться вниз.

– Смотри не выдай! – сказал он строго. – Каторга за меня отомстит. Товарищи знают, что я к тебе побежал.

Я кивнул головой и запер за ним дверь на висячий замок.

Проделав это, я растерянно взглянул на Филиппа.

– Хорошо сделали, барин, – произнес Филипп. – Он, хоть его и поймают, все равно убежит, а тогда, если вы его выдадите, вам не миновать беды! Прирежет беспременно и спалит! Он таковский.

Собаки снова залаяли.

Я взглянул в сторону города.

По кустарнику двигалась спешным шагом длинная цепь солдат с офицером во главе, направляясь на нашу заимку.

– Не видали ли вы здоровенного арестанта? Он только что побежал в вашу сторону! – крикнул офицер мне на ходу.

– Нет. А что? – спросил я удивленно.

Солдаты и офицер подошли к нам.

– Никого не видали? – еще раз спросил офицер.

– Нет! Проходили здесь два мужика с час тому назад…

– Ах – нет! Этот мог пробежать здесь минуты три – четыре тому назад! Он в арестантском костюме, высокий, широкоплечий…

– Нет, такого не видал, – решительным тоном сказал я.

– Может быть, он спрятался где – либо у вас, воспользовавшись тем, что вы на него не смотрите? – спросил офицер.

Он был знаком со мною и, конечно, не сомневался в том, что я говорю правду.

Да и кому пришло бы в голову, что купец скрывает у себя нарочно величайшего злодея?

– Возможно, – ответил я. – Обыщите дом. Там, где висят замки, он не мог спрятаться, в остальных же местах он мог спрятаться за милую душу.

– А ну – ка, ребята, пошарьте! – скомандовал офицер.

Команда рассыпалась по всей заимке.

Солдаты обыскали дом, кухню, чердаки и все постройки, за исключением ледника и сарая, на дверях которых висели замки.

– Нету, ваше благородие! – отрапортовал спустя некоторое время унтер – офицер.

– В таком случае – скорее вперед! – крикнул офицер. – В цепь! Рассыпайся, да гляди хорошенько в кусты! Он не уйдет далеко!

Солдаты рассыпались и бегом пустились вперед, ныряя в кустах.

Скоро они исчезли в тайге.

Прошло часа три.

Собаки снова залаяли.

Это возвращались назад после бесплодных поисков солдаты.

От усталости они еле передвигали ноги.

Когда офицер проходил мимо меня, он сказал:

– Да, этот мерзавец недаром получил прозвище Мухи!

– Так это был знаменитый Муха? – спросил я с деланым испугом.

– Он! – ответил офицер, безнадежно махнув рукой.

Они прошли мимо, все еще зорко всматриваясь в кусты, и скоро исчезли из виду.

Я отворил ледник и выпустил Муху.

Он вылез оттуда радостный, с блестящими глазами и протянул мне свою лапу, похожую на кузнечный молот.

– Спасибо! Я все слышал! – произнес он весело. – Ну, так вот тебе за это последний сказ Мухи: от этого времени тебя никто не тронет, потому если тронет, – так не быть ему живому! Так и закажу нашим! Живи спокойно, разве только одной «шпанки» опасайся.

И он так потряс мне руку, что чуть не выломал кости.

– Сослужи, барин, последнюю службу, – произнес он после короткого молчания. – Дай мне краюшку хлеба и двугривенничек.

Я вынес ему каравай и рубль.

Он взял их с достоинством, словно получил от меня долг, сунул рубль в карман, а каравай под мышку и кивнул мне головой.

– Еще раз спасибо! Не поминай лихом!

И с этими словами он исчез навсегда из моих глаз.

III

Рассказчик умолк.

– Ну, и что же? – полюбопытствовал кто – то. – Исполнилось ли обещание Мухи?

– О, да! – ответил Киселев. – До моего знакомства с Мухой на меня было произведено несколько покушений, конечно, с целью ограбления. Но после этого случая никто не делал мне никакого зла.

– А Муха остался на воле? – полюбопытствовал Холмс.

– С тех пор его еще не удалось поймать, – ответил Киселев. – Власти даже знают, где он действует, но сделать с ним ничего не могут.

– Гм… странно! – усмехнулся Холмс. – Где же он действует?

– Скоро мы будем проезжать мимо того места.

– Вот как?

– Да. Это недалеко от ряда почтовых станций на берегу Амура. Эти станции стоят на вьючной тропе и известны под названием «семи смертных грехов».

– Какое странное название! – задумчиво проговорил Холмс.

– Да, – кивнул головой Киселев. – Темная история облекает в тайну эти станции. Говорят, что станции эти содержат семь братьев, занимающихся исключительно разбоем, в то время когда, благодаря пароходному движению, станции остаются без работы.

– Красивая легенда! – произнес Холмс.

– Не легенда, а правда! – вмешался в разговор сидевший молча мрачный исправник.

Холмс удивленно посмотрел на него.

– Мне кажется странным, что это говорите именно вы, чин полиции! – сказал он. – Раз вы уверены в том, что эти люди разбойники, то следовало бы их переловить и посадить в острог, тем более что они, как содержатели станций, наверно, и не скрываются.

Пристав нервно забарабанил по столу пальцами.

– Легко говорить со стороны! – заговорил он с оттенком раздражения. – А вот пойдите – ка поймайте сами? Ведь вот все про них говорят, а доказать не могут! Неуловимы, да и только. Несколько раз их арестовывали, судили, но… раз доказательств нет, – человека всегда оправдают. Они прямо в лицо нам смеются!

– И неужели же, если подобная охота составляет их главное ремесло, их так – таки и нельзя поймать?! – воскликнул Холмс, в котором, по – видимому, разгорался профессиональный задор.

– А вот так и нельзя! – злорадно ответил пристав. – Ведь нельзя же отряжать на каждого разбойника в тайге по нескольку полицейских на целый год! Этак и полиции не хватит, а в тайге любое преступление можно скрыть! Следы – то вы там не особенно поищете!

Пристав медленно пожевал губами и договорил:

– Вот хоть бы моя теперешняя поездка! Если уж на то пошло, так я командирован специально для того, чтобы прекратить эти массовые убийства приискателей и охотников, которые совершаются в этом районе. Ну, и что же вы думаете: моя поездка поможет делу? Как бы не так! Я буду сидеть в одном месте, а бить будут в другом; я перееду на то место, где бьют, а там перестанут бить и будут бить там, где я был раньше! Ну, разве только количество жертв уменьшится! Я получу прогонные, суточные и тому подобные деньги и приеду назад, больше и ничего!

– С печальным же сознанием вы едете в командировку! – произнес Шерлок Холмс с улыбкой, тихо покачивая своей головой.

– Ничего не поделаешь! – развел руками пристав. – В России работать легко, там преступнику деться некуда, а вот пусть – ка сунутся сюда, да поработают в тайге!

– И среди этой банды работает по вашему предположению и Муха? – спросил Холмс.

– До меня доходили эти слухи, но… насколько они основательны – не знаю. Впрочем, не удивительно, если этот негодяй находится среди них. Это как раз его общество.

Между тем собравшаяся компания стала мало – помалу расходиться, и скоро мы остались только втроем: я, Холмс и пристав.

IV

Наш предыдущий разговор, видимо, расстроил пристава.

Его, вероятно, возмущало недоверчивое и насмешливое отношение Холмса к полиции.

Наконец, он не вытерпел.

– Вот вы все говорите: как можно не поймать?! А я вам скажу, что если бы из Петербурга выслали сюда целый штат сыщиков, так они разобрались бы в этой каше еще хуже нас! Э, да что! Присылайте сюда хоть самого Шерлока Холмса, так и тот уедет не солоно хлебавши!

– Гм… не думаю! – произнес Холмс с саркастической улыбкой.

– Не думаете?! – со злостью воскликнул пристав. – А я пари держу, что он вернулся бы отсюда без головы. Это было бы все, что он смог бы здесь сделать.

– А я так держу пари за него! – сказал Холмс.

– Вероятно, вы его поверенный? – насмешливо спросил пристав.

– Да.

– Вот как! Может, даже и сам Шерлок Холмс?

– Он самый.

– С чем вас и поздравляю! У нас этаких Холмсов доморощенных сколько угодно!

Пристава бесила насмешка, звучавшая в голосе Холмса.

Он надулся и замолчал.

Однако Холмс, на которого действительно напал задор, не унимался.

– Так как же мы будем с пари? – спросил он.

– Это что же, с вами, что ли, я должен держать пари? – со злостью огрызнулся пристав.

– Конечно, со мной!

– Убирайтесь, пожалуйста, с вашими глупостями! Словно, подумаешь, действительно передо мною Шерлок Холмс сидит!

– Да я же вам и говорю, что я Шерлок Холмс!

– Из сумасшедшего дома?

– Нет, с вами. Хотите посмотреть мой паспорт? Пристав как – то тупо и недоверчиво взглянул на Холмса.

– Ну, вас! – махнул он рукой. – Придет же в голову такая глупость!

Холмс громко и от души расхохотался.

Затем он с самой серьезной миной полез в боковой карман, достал из бумажника паспорт и подал его приставу.

Тот как – то трусливо взял рукой поданный ему лист, глядя с недоверием на Холмса.

Однако в этом взгляде можно было уловить не только недоверие, но и смущение.

Его взгляд, казалось, говорил:

– А чем черт не шутит! Вдруг взаправду он Шерлок Холмс?!

Между тем Холмс продолжал смотреть на него с самой веселой улыбкой.

Вот пристав развернул лист, взглянул на его содержимое и в безмолвном удивлении, открывши рот, уставился на Шерлока Холмса.

Эта дивная, достойная кисти художника сцена продолжалась с минуту.

Пристав до того опешил от неожиданности, что положительно не мог произнести ни слова.

Но вот он наконец пришел в себя и развел руками.

– Никак не ожидал! Вот уж никак не ожидал! – заговорил он, растерянно улыбаясь.

– Только не называйте меня по имени при других пассажирах, – попросил Холмс.

– Как угодно, как хотите! – поспешил ответить пристав.

– А с нашим пари? – усмехнулся Холмс.

– Ну, вот! – воскликнул пристав. – Стану я с вами пари держать! Ведь это я только со злости.

И хлопнув себя по коленкам, он добродушно проговорил:

– Вот рад – то я, что увидел вас! Читать – то читал и всегда восторгался вами! У меня про вас вся семья читает, сына из – за вас чуть было не выгнали из гимназии!

– Вот как?! – расхохотался Холмс.

– Ей – богу! Да теперь, я вам доложу, вы в такую моду вошли, что молодежь всех родных классиков перестала читать!

Пристав чего – то завертелся, потом надавил кнопку электрического звонка и, когда в кают – компанию вошел лакей, приказал:

– А ну – ка, милейший, дай – ка поскорей бутылочку холодненького Редерера и миндаля с солью!

И обернувшись к Холмсу, он пояснил:

– Никак не могу удержаться, чтобы не вспрыснуть такое знакомство. А… ведь чем черт не шутит! Может быть, другой господин (он указал, улыбаясь глазами, на меня) и есть ваш друг доктор Ватсон?

– Он самый, – ответил я.

– Прелестно! – воскликнул пристав. – Постойте, давайте же, господа, познакомимся! Имею честь представиться: Иван Николаевич Курабко.

Мы обменялись рукопожатиями.

Пока мы обменивались рядом взаимных любезностей, лакей принес бокалы и вино.

Пробка громко щелкнула, и золотистая влага полилась из дымящегося горлышка в бокалы.

– За здоровье дорогих гостей! – провозгласил тост Курабко.

Мы чокнулись и выпили.

За первым бокалом последовал второй, потом, конечно, и Холмс приказал подать бутылку.

Вино делало свое дело, и глаза пристава постепенно делались маслеными.

– Ну – с, многоуважаемый Иван Николаевич, – заговорил Холмс, – а как же быть все – таки с нашим спором?

Пристав расхохотался.

– Неужели я так прост, что подумаю, что вас может задержать подобное дело?! – воскликнул он.

– А между тем это так! – ответил серьезно Шерлок Холмс. – Вы заинтересовали меня трудностью предприятия, тайгой и всей обстановкой сибирской жизни и я… я серьезно подумываю о том, как бы взяться за это дело и слегка побродяжить вместе с вами по сибирским дебрям.

Глаза Курабко радостно сверкнули.

– Нет… вы это серьезно? – спросил он недоверчиво.

– Самым серьезным образом, – ответил Холмс.

– Господи, вот было бы хорошо!

– Значит, по рукам?

– Но как же? Вы так… вдруг? Ведь мне скоро слезать с парохода!

– Тем лучше. Мне не надо получать и багаж. Пусть он идет в Сретенск, а вы протелеграфируете туда, чтобы его там хранили хорошенько до моего приезда.

– Это – то можно! Только как же это вы отправитесь без багажа?

– Очень просто. У меня есть и ручной багаж, в котором имеется все необходимое для меня, и с меня его будет достаточно.

– Ну, не ожидал я такой помощи! – воскликнул радостно пристав. – Эй, человек! Дай – ка еще бутылочку!

V

Пока лакей замораживал шампанское, Холмс не терял даром времени, подробно расспрашивая Курабко о своеобразной охоте, которой занимались разбойники этой местности и в том числе Муха.

– Охота ужасная! – заговорил пристав. – В эту пору эти молодцы охотятся на охотников.

– То – есть как это?

– Очень просто. В конце весны олень сбрасывает свои старые рога и у него начинают расти новые. В то время как эти новые рога представляют из себя кровяные ростки, покрытые пухом, они очень ценятся китайцами, которым они известны под именем пантов и которые они употребляют в дорогие медикаменты. Цена некоторых пантов доходит до трехсот рублей за пару. Но добыть их очень трудно. В этот период олень делается очень осторожным и уходит в самую глушь тайги. Тут охотника ждут тысячи опасностей. Он может заблудиться, умереть голодной смертью, быть убитым, растерзанным дикими зверями и тому подобное. Но, несмотря на все эти опасности, смельчаки находятся. Эти люди сжились с тайгой, знают ее и не боятся ее. Они углубляются в самую чащу и там находят свою драгоценную добычу. Но горе им встретиться с разбойниками, если у них болтаются в сумке драгоценные панты. Охотники на охотников зорко стерегут их и бьют из засады. Это – один род охоты…

– А есть разве и другой? – перебил Холмс.

– Да. Другой сезон начинается с окончанием приисковых работ. Из тайги в это время возвращается масса так называемых «хищников». Хищниками называют золотоискателей, которые работают не на отведенном золотоносном участке, где нужно работать по правилам, а на неизвестных правительственным властям участках, найденных ими где – нибудь в самой глуши тайги; там они работают хищническим способом, промывая только самый центр золотоносного участка, где процент золота больше, и оставляя бока участков, где процент золотого песку меньше. Окончив работы, они возвращаются по домам, неся с собою добытое золото, и тут их опять встречают господа вроде Мухи.

– Теперь же какой сезон начинается? – спросил Холмс.

– Пантовый уже прошел. Теперь начнется золотой, – ответил пристав.

– И в этот сезон убитых, конечно, больше?

– Конечно. Ведь приискателей в сотни раз больше, чем охотников.

– Прекрасно! – воскликнул Холмс. – Итак, дорогой Ватсон, мы попали с вами на золотой сезон. Как вы к этому относитесь?

– Вы знаете ведь, что я люблю приключения, особенно если в них участвуете вы, – ответил я.

– И значит, вы в данном случае остаетесь моим прежним товарищем и спутником?

– Само собою разумеется.

Бутылка была подана, и бокалы снова наполнились.

Попивая вино, мы уговорились о месте высадки и обсудили кое – какие детали.

А так как до высадки оставалось только семь часов путешествия, то, допив бутылку, мы решили хорошенько выспаться и разошлись по каютам.