Текст книги "Остров на тонкой ножке"

Автор книги: П. Багров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

П. Багров
Остров на тонкой ножке

Киносценарий

На вертолетной площадке, расположенной на окраине небольшого приморского городка, многолюдная толпа. Море неспокойно, свежий ветер взлохмачивает прически людей, распахивает пиджаки и куртки мужчин, теребит подолы женских платьев.

Закрутились лопасти оранжевого вертолета, и машина поднимается в воздух.

В кабине кроме пилота двое взрослых и четверо детей. Сергей Борисович Долин, представитель советского телевидения (на нагрудном кармане рубашки пластиковый квадратик с буквами «ТВ-СССР»), сидит в штурманском кресле. За его спиной – ведущая итальянского телевидения Мария Черами (карточка: «TV-Europe»). Она рассматривает карту, на которой Долин делает пометки. Сергею Борисовичу – ему лет тридцать пять – приятно близкое соседство симпатичной итальянки, ее волосы щекочут ему лицо, но он делает вид, что целиком поглощен картой. Искоса Долин поглядывает в кабину: там все спокойно, дети вроде бы не обращают на взрослых ни малейшего внимания. Но это лишь на первый взгляд.

Паренек в наушниках – советский старшеклассник Станислав Плещеев. Глядя сквозь иллюминатор вниз, он на ощупь меняет кассету в компакт-магнитофоне, торчащем из нагрудного кармана. Двенадцатилетний американец Каспар Липскомб, самый младший, делает вид, что рассматривает иллюстрированный журнал. Под журналом у него небольшая – с ладонь – видеокамера, объектив которой направлен в сторону Долина и Марии. Японец Ихара Тошии дремлет, а Анна-Луиза Торрес, маленькая, плотно сбитая кубинка – они с Ихара ровесники, им по четырнадцать лет, – следит за манипуляциями Каспара, который пытается заснять взрослых. Видеокамера Анны-Луизы высовывается из сумочки, объектив ее нацелен на Каспара.

Эти четверо подростков познакомились всего неделю назад – в день открытия «Видеофеста-36». Жюри детских видеофильмов признало их работы лучшими и вручило победителям «Пти-При» – Малый Приз – золотые статуэтки «Маленького Принца». Только после этого открылся секрет Большого Приза. Было известно заранее, что награда предполагается необычная, но конкретный план, разработанный дирекцией Видеоцентра «ТВ-Европа», оставался тайной. И вот карты раскрыты: призеров ждет поездка на необитаемый остров в Средиземном море. Там за неделю победители, которыми стали школьники из Советского Союза, Кубы, США и Японии, должны отснять еще по одному фильму – по заданию, которое сейчас спрятано в конверте, хранящемся у Сергея Борисовича. Премьера лучшего фильма из четырех – именно он получит «Гран-при» – состоится в день закрытия «Видеофеста» – ежегодного фестиваля видеоцентров и телестудий Европы. По традиции, «Видеофест» длится три недели, поэтому сроки призовой съемки очень сжатые.

Видеокамеры, с которыми работают дети, больше всего похожи на старинные «разбойничьи» пистолеты: этим сходством они обязаны слегка расширяющемуся к концу раструбу объектива. Все управление видеокамерой заключено в рукоятке пистолетного типа. На торце – в том месте, где у оружия казенная часть, – маленький экранчик видоискателя.

Положив на карту блокнот, Сергей Борисович набрасывает на чистой странице профиль Марии…

Вертолет летит на небольшой высоте. Пилот поворачивается к Долину:

– Гроза идет. Надо отворачивать в сторону или возвращаться.

За спинами взрослых в салоне – стон разочарования: дети напряженно прислушиваются к разговору.

Долин и пилот смотрят на электронный планшет. Видно, как красная точка – вертолет – приближается к островам архипелага, обозначенным на экране тонкими зелеными линиями. Один из островов – в желтой квадратной рамке. Жирная белая черта медленно наползает на острова, захватывая и квадратик, – это грозовой фронт.

– Можем сесть на Карсос, – тычет пальцем пилот в один из крайних островов. – Здесь все острова похожи, все необитаемы, разница невелика.

Долин на секунду задумывается.

– А там есть… – начинает он и переходит на шепот. Дети, как ни прислушиваются, не могут разобрать ни слова.

– Полно! – отвечает пилот. – Я сам их там до черта…

Долин, прижав палец к губам, заговорщически подмигивает. Пилот оглядывается на ребят и понимающе усмехается.

Машина отворачивает от черной тучи и устремляется в сторону Карсоса.

Разгрузка вертолета идет быстро и весело. Стас и Ихара, сжав зубы, волокут тяжелые тюки. Каспар и Анна-Луиза суетятся, подхватывая грузы в меру своих сил. Каспар и здесь умудряется то и дело вскидывать камеру: он снимает всех и все.

– Каспар, – смеется Мария, – умерь свой пыл. Смотри, истратишь все кассеты в первый день – что потом делать будешь?

– Не беспокойтесь, – кричит Каспар. – У меня этих кассет – целый чемодан!

Вскоре посреди поляны высится груда тюков, ящиков и коробок. Стоит большая палатка. Это штаб-квартира, она же столовая и комната отдыха. Стас и Анна-Луиза сжатым воздухом из баллончика надувают шесть маленьких индивидуальных палаток. На поляне вырастает разноцветный городок.

Пилот прощально машет рукой и забирается в кабину. Вертолет поднимается в темнеющее небо. Сверху красиво смотрится разноцветное становище человека XXI столетия: семь палаток – словно семь цветов, распустившихся посреди заповедной ласковой зелени необитаемого острова.

Все грузы разобраны, ящики с продуктами аккуратно сложены рядом со штабной палаткой. Стас устанавливает поблизости коробку аварийного передатчика, втыкает в землю телескопическую антенну и вытягивает штырь трехметровой длины. Вокруг кустарник, высокие деревья, с одной стороны пологий холм, обрывающийся к морю. Оттуда доносится шум прибоя.

Сергей Борисович присаживается на канистру с питьевой водой и вытирает пот со лба.

– Тентом, тентом накройте ящики, – кричит он внезапно. – Сейчас польет.

Быстро сгущаются сумерки. Тучи наползают на остров. Вдалеке уже погромыхивает.

Все набились в большую палатку. Хлещет сильный дождь.

– Ну, что же, вот и началась наша робинзонада, – говорит Долин.

Гроза прошла. Утро. Четверо детей стоят на поляне и напряженно смотрят на Долина и Марию. Сергей Борисович держит в руках большой конверт, на котором красными буквами написано: «ТВ-Европа», «Видеофест-36», «Детский Гран-при». Долин торжественно вскрывает конверт, вытаскивает лист бумаги. Судя по улыбке, которую Сергею Борисовичу никак не удается спрятать, содержание задания известно ему давно. Долин подходит к краю поляны, прислушивается, ловя какие-то звуки, улыбается и возвращается к детям.

– Значит, так, – говорит он. – За неделю – и ни минутой больше – вы должны снять фильм на заданную тему. Тема – «Тюлений остров».

Дети разочарованно переводят дух. Выражение у всех такое, будто им обещали по золотой рыбке – и вдруг фокусник вынимает из цилиндра четыре твердокаменные воблы.

– Не слышу реакции, – говорит Сергей Борисович, словно не замечая общего разочарования. – Где крики «ура»? Где восторг и энтузиазм? Повторяю: тема – «Тюлений остров».

– Тюле-е-ени… – с обидой тянет Каспар.

– Тюленей можно и в зоопарке снять, – вздыхает Анна-Луиза.

Сергей Борисович некоторое время молчит.

– Да-а, ребята, – наконец говорит он. – Не ожидал я такого от вас. От тебя, Стас, меньше всего ожидал. Вы мечтали о другом? Вы хотели получить заказ на авантюрный фильм о кладоискателях или на фантастический сюжет о пришельцах? А здесь – документальный фильм о животных. Ну и что? Откуда такой сарказм? Вы сделайте фильм так, чтобы публика на вашу картину ломилась, чтобы люди смеялись и плакали, чтобы впивались в экран и, главное, – задумывались! А сделать выигрышный фильм о кладоискательстве слишком легко… Итак, тема – «Тюлений остров». Название условное. Каждый назовет свой фильм как захочет. Стиль, жанровое решение, ключ – на усмотрение авторов. Съемочное время – неделя. Длительность фильма – сорок минут. На монтаж – два дня. Кстати, герои ваши сейчас на берегу. Можете с ними познакомиться. Итак, начали. Время – десять ноль-ноль. Старт!

Первым реагирует Каспар. Он рывком снимается с места и мчится с камерой к склону. Прыгает вниз, съезжает, не щадя шортов, к воде и оказывается нос к носу с… большим блестящим тюленем.

Смеркается. Дети сидят на поляне. Стас пытается разжечь костер. Каспар с интересом следит за его манипуляциями, в руках у него камера. Стас раздувает маленький огонек, искры и дым лезут в нос, он чихает, и огонек гаснет.

– Возьми зажигалку, – сердобольно говорит Анна-Луиза.

Это, конечно, отступление от робинзонады, но ничего не поделаешь – без зажигалки не обойтись. Вскоре пламя охватывает сучья.

Сергей Борисович присаживается у костра.

– Я связался с «ТВ-Европой», объяснил, что мы сели не на тот остров. Они сверились с картотекой и подтвердили, что наш Карсос тоже необитаемый. Лет пятьдесят назад здесь хотели разместить биостанцию для работников заповедника. Построили легкий домик типа бунгало. Но потом станцию устроили в другом месте, а бунгало забросили. Так что где-то здесь есть развалины дома.

Дети довольны: остров, костер, развалины – хорошо!

Сергей Борисович продолжает:

– Предупреждаю: с тюленями – предельная осторожность! От самцов держитесь подальше. К детенышам тоже лучше не соваться. Начнут беспокоиться – уходите. Поменьше резких движений. Словом, поделикатнее… Каспар, это к тебе относится. И без заигрываний! Целоваться с детенышами необязательно. Анна-Луиза, ты меня слышишь?..

Время за полдень. Ихара ловит рыбу и складывает в пластиковое ведерко. Каспар мечется от тюленя к тюленю, чуть ли не утыкаясь камерой в их морды. Анна-Луиза монтирует что-то в палатке на мониторе. Мария загорает на солнце. Сергей Борисович сидит неподалеку и рисует ее в блокноте. Стас привалился к дереву на самом обрыве и, слушая ритмичную приятную музыку из магнитофончика, лениво наблюдает, как внизу суетится Каспар и тянет рыбу за рыбой Ихара.

Четвертый день на острове. Погода не из лучших. Небо затянуто облаками, сильный порывистый ветер. Сергей Борисович сидит в палатке. Он недоволен: ведь условия конкурса оговаривались особо – семь ясных, солнечных дней. А что получается? Ребята только разогнались, только заработали в полную силу – и вот дождь! Значит, недельный срок будет продлен, «Видеофест» собьется с ритма…

Долин набрасывает куртку и выходит из палатки в сторону моря, на скользкий склон. По всему горизонту, во всем небосводе – ни единого разрыва в облаках.

Порывами накатывают волны дождя.

Вряд ли Долин осознавал, как он смотрится со стороны. А из кустов с разных точек за ним следят четыре объектива.

Сергей Борисович поворачивается и направляется к лагерю. Кроссовки скользят по мокрой траве. Нелепо взмахивая руками, Долин крутится на месте, пытаясь удержаться на ногах. Ребята, словно сговорившись, нажимают на пусковые клавиши видеокамер.

Долин все-таки устоял, оглядывается по сторонам, видит высунувшегося из кустов Каспара, увлеченно приникшего к видоискателю. Расхохотался.

– Ну, хулиганы! Ну, акулы репортажа! Поймаю – сотру все кассеты! А вас – на костер! На дыбу! В пропасть! За профанацию видеоискусства… – и Сергей Борисович пустился в безнадежную погоню сразу за четырьмя визжащими, хохочущими операторами. От плохого настроения не осталось и следа.

Солнечный полдень. Мария и Долин сидят под тентом и чистят картошку. Мария смотрит на небо.

– Смотри, как прояснилось, – улыбается она. – А ты переживал, детей дергал!

– Эти детки играют, играют, да переигрывают, – беззлобно ворчит Долин. – Они что, думают, мы тут им вместо кухонного робота?

– Да пусть снимают! Сколько ждали погоды…

– Ты думаешь, они съемкой заняты? Обшаривают небось весь остров, приключений ищут…

У палаток появляется Каспар. Воровато озираясь, он копается в вещах и извлекает топорик. Откладывает в сторону – не то. Потом достает складную лопатку.

– Эй, режиссер, – окликает его Долин, – как насчет почистить картошки?

Каспар, застигнутый врасплох, чешет в затылке.

– Ну ладно, – милостиво идет на попятный Долин. – Картошка – это так, к слову… Но, может, поделишься, как идут дела? Как подвигается фильм? Ты хоть название придумал?

– А как же! – с готовностью отвечает Каспар. – Фильм будет называться «Папа, мама, я и тюлени».

– Хм… – теперь уже Долин чешет в затылке. – Постой. Папа, мама… А где же ты их возьмешь?

– Ну, Серж! – восклицает Мария, досадуя на недогадливость Сергея Борисовича.

– А! – Долин хлопает себя по лбу. – Ну, негодник! Ну, следопыт!..

– Ой, что это? – вскрикивает Каспар и протягивает руку к берегу. Долин поворачивается, но там ничего нет. Когда он переводит взгляд на палатки, Каспара и след простыл – только кусты трещат.

Долин качает головой и снова склоняется над картошкой.

Шумит прибой, шелестят листья. Из глубины острова доносится протяжный скрипучий звук.

Мария прислушивается.

– Сухое дерево упало.

– Пора звать на обед. Что-то я Анну-Луизу давно не видел.

– Она на берегу, с песком возится. Строит песчаные замки, залезает в них и изнутри снимает. Или на их фоне…

Долин хмыкает и поднимает брови.

– Да, головы у них работают…

Каспар местом съемки избрал пустынный пляж у лежбища тюленей. Мальчик стоит под высоким деревом и изучающе разглядывает нижние ветви. Одна из них – толстый сук, идущий почти горизонтально метрах в пяти над землей, вполне может выдержать тяжесть мальчика.

Каспар раскладывает лопатку и с силой пускает ее в сторону дерева. Лопатка прочно вонзается штыком в ствол. Используя ее в качестве опоры, мальчишка, закинув камеру за спину, забирается на дерево и ступает на сук, пробуя его прочность. Сук вполне надежен на вид. Встав на четвереньки, Каспар осторожно продвигается на несколько метров. Вот он уже сидит на суку верхом и, вскинув камеру, изучает лежбище через видоискатель. По недовольной гримасе Каспара можно судить, что точка ему не нравится. Он передвигается по ветке несколько дальше и… кр-р-рэк! Сук обламывается.

– А-а-а! – с непроизвольным криком Каспар валится на землю.

Тюлени на лежбище приходят в движение.

Каспар сидит на земле, потирая ушибленную ногу. О падении он уже и думать забыл. Его мысли отвлечены куда более интересным фактом: на земле в том самом месте, куда он свалился, – выложена стрела из металлических заржавевших кругляшей. Острие ее указывает в заросли.

Каспар пытается выковырять один из кругляшей – ничего не получается. Поднявшись, он направляется, прихрамывая, к дереву, выдергивает из ствола лопатку – для этого приходится потрудиться – и возвращается к кругляшам.

Для начала фигуру требуется расчистить. Каспар делает это голыми руками, потом принимается обкапывать один из кругляшей лопаткой. Тот поддается, и вскоре в руке у Каспара цилиндрический предмет. Мальчишка озадаченно рассматривает его с разных сторон: видно, что он не понимает его назначения. Однако любой взрослый без труда узнал бы гильзу от крупнокалиберного пулемета.

Мария колотит половником по подвешенной к суку сковороде, сзывая на обед. Подходит Анна-Луиза, уставшая, перепачканная песком, но страшно довольная.

– Сегодня начну чистовой монтаж! – хвастает она.

– Молодец.

– Вот, – подошедший Ихара протягивает леску с рыбинами.

– Где остальные? – спрашивает Долин.

– Стас на гору полез, облака снимает, – поясняет Анна-Луиза. – Каспар грохнулся с дерева, я видела издалека, хотела ему помочь, а он умчался с лопатой в заросли.

Мария снова бьет в сковороду.

– Опоздавшим – кости! – говорит Долин.

– Надо подождать! – возражает Анна-Луиза.

На тропинке со стороны леса показывается Стас.

– Охотник вернулся с холмов! – шутит Мария.

– Ты Каспара не встречал? – спрашивает Долин.

– Полчаса назад. Около бунгало. Он куда-то с лопатой шел.

Мария качает головой и снова бьет в сковороду. Смотрит на Долина. Тот идет в палатку и возвращается с коробкой коммуникатора. Чешет в затылке «Пятый, что ли?» – нажимает на кнопку. Браслет на руке Анны-Луизы начинает бибикать. Кубинка, улыбаясь, говорит в него:

– Сергей Борисович, пятый – это я, а Кас – третий.

– Ага, третий, – говорит Долин и нажимает нужную кнопку. – Каспар, опоздаешь на обед, будешь лопать холодное.

Ответа нет.

– Что за новости? – негодует Долин. – И ответчик молчит! Может, он его повредил, когда падал с дерева?

– Если Кас с лопатой, – значит, роет. Возможно, глубоко зарылся, говорит Стас.

– Ой, не могу, – смеется Анна-Луиза. – Пиратский клад ищет…

Все смеются, но взрослые – несколько напряженно.

– Что же, он весь остров собрался перерыть? – спрашивает Сергей Борисович. – Где, ты говоришь, его видел? – обращается он к Стасу.

Стас машет рукой – там, в глубине острова. Далековато. Сергей Борисович идет по тропинке, за ним увязывается хихикающая Анна-Луиза. Следом направляется Ихара. Стас пожимает плечами, берет с раскладного походного стола булку, сует в карман и идет за ними. Мария помешивает в котелке и кричит вдогонку:

– Наберите на обратном пути орехов!

Еще светло, но день клонится к сумеркам. По тропе сквозь кустарник идут Долин, Анна, Стас и Ихара. У самой вершины пологой горы они выходят на большую площадку, там стоит полуразрушенное двухэтажное бетонное здание, опоясанное верандой. Стены в потеках, пятна плесени и мха.

– Он туда шел, – показывает Стас за бунгало.

Здесь лес гуще, больше деревьев, плотнее зеленый сумрак.

– Каспар! Каспар! – кричит Долин, но звук вязнет в листве.

– Давайте пойдем в разные стороны, – предлагает Стас. – Или цепью…

Они расходятся, перекликаясь. По тропе идет Анна. Через кусты, шумно дыша, продирается Долин. Время от времени он пробует вызывать Каспара по коммуникатору.

– Каспар! Каспар! – слышны голоса детей.

Потом доносятся только голоса Стаса и Анны – Ихара умолк. Вскоре замолчала и Анна.

Долин настораживается, оглядывается по сторонам. Впереди лишь фигура Стаса. Стас заходит за дерево и… исчезает.

Долин вытаращивает глаза и бежит к этому месту. Никого…

– Стас! Стас! Ребята-а-а! – отчаянно кричит он…

Поляна, поздний вечер. Мария у аварийного передатчика.

– Да, да, Серж сейчас ищет их в лесу, – говорит она в микрофон. Пропали все. Не думаю, что розыгрыш. Они не ели с утра… Обед мы пропустили из-за Каспара… На ужин никто не пришел… Да, как можно скорее. Спасибо.

Мария выключает передатчик. Из леса выходит Долин. Он еле переставляет ноги. Добредает до палаток, валится на траву:

– Как сквозь землю провалились!

Над островом несколько раз что-то неярко вспыхивает.

– Ты видел? – встревоженно спрашивает Мария.

– Вроде зарницы, – говорит Сергей Борисович, вглядываясь в сумрак.

– Странные какие-то здесь зарницы, – зябко ежится Мария. – Не нравятся они мне…

Темень. Негромкий лязг. Он сменяется тихим скрипом. Во мраке слышны осторожные шаги, шорох отодвигаемых предметов, звон упавшего металла… Раздается громкий звук – кто-то чихает, потом голос Стаса:

– Ага, вот он.

Щелчок. Вспыхивают лампы дневного света. Длинный коридор. Стас стоит у овального металлического люка – за спиной видны металлические ступени. Его рука – на стенном выключателе.

Стас с изумлением озирается по сторонам. В этот момент в проводке замыкание: сильно искрит, вспышка, свет гаснет. Тут же загораются редкие голые лампочки аварийного освещения.

Длинный прямой коридор уходит под небольшим углом вниз. По левой стене через каждые три-четыре метра из отверстий под потолком торчат короткие штанги, с ними шарнирно соединены свисающие почти до пола металлические трубы с захватами на конце.

Стас спокоен. Он принюхивается и качает головой. Воздух застоявшийся, и, судя по недовольной гримасе парня, пахнет в коридоре не очень приятно. На полу видны следы колес, словно кто-то проехал на трехколесном велосипеде.

Стас медленно идет по коридору. За его спиной одна из свисающих вдоль стены труб – та, мимо которой он только что прошел, – тихонько разворачивается на штанге и тянется захватом за мальчиком. Слышно слабое гудение сервомотора, затем оно стихает, труба бессильно повисает.

Стас не замечает этого. Он идет, все убыстряя шаги, по длиннющему коридору. В стенах через равные промежутки темные прямоугольные проемы. Возле одного из них какой-то предмет. Подойдя ближе, Стас поднимает его и с удивлением обнаруживает, что это шапочка Анны-Луизы.

В проемах неожиданно вспыхивает свет. Стас изучающе вглядывается в следы шин, переводит взгляд в глубь коридора – конца его не видать, просовывает в проем голову и решительно протискивается сквозь него. Пройдя метра три узким коридорчиком, он выходит на небольшую площадку.

Дверь напротив раскрыта, пространство за ней тускло освещено аварийной лампочкой. С правой стороны виднеются электрощиты, к ним тянутся толстые кабели в разноцветной оплетке.

Здесь тоже свисает труба, снабженная на конце захватом.

Стас прислушивается. Со стороны двери доносятся какие-то слабые звуки. Мальчик осторожно идет к двери, заглядывает внутрь. Видны решетчатые конструкции, которые уходят к высокому – метрах в десяти от пола потолку. Свет лампочки теряется в переплетениях металла.

Стас затаив дыхание ступает по дырчатому металлическому помосту. Звуки все громче и громче. Вот уже явственно слышны всхлипывания, раздающиеся за невысокой пластиковой перегородкой. Стас подходит, заглядывает туда и расплывается в улыбке.

– Чего ревешь? – спрашивает он негромко.

Со слабым вскриком вскакивает Анна-Луиза, чумазое лицо ее в потеках слез. Девочка радостно бросается к нему.

– Ох, как я испугалась! Думала. Думала, это.

– А где остальные? – спрашивает Стас.

– Н-н-не знаю, – удивленно отвечает Анна-Луиза. – А почему…

– Раз мы здесь, то и остальные, наверное, тоже, – перебивает Стас. Каспар, наверное, давно здесь окопался.

– Слушай, Стас, а куда это мы попали? Я так перепугалась, когда пень подо мной вдруг перевернулся и я сюда съехала. Страшно. И странно… Где это мы, а?

Над морем идет вертолет. В кабине тот самый пилот, который переправлял ребят на остров, и четверо мужчин в оранжевых комбинезонах с надписью «ТВ-Европа». У их ног лежит снаряжение – мощные фонари, веревки, крючья, ящик с красным крестом на крышке.

Пилот, не оборачиваясь, рассказывает:

– Все эти острова на одно лицо, мы с ребятами сюда иногда закатывались. Ну, рыбалка, подружки и все остальное. Здесь тихо, ни тебе москитов, ни змей. Из зверей опаснее кроликов никого нет. Вот разве тюлени…

– Делать им нечего, детей распустили! – ворчит один из спасателей.

– Пиратские клады ищут! – уверенно заявляет пилот.

Он вдруг замолкает и всматривается в электронный планшет. По экрану проходит рябь, сбивающая изображение архипелага.

– Похоже на радар, только чудной какой-то… – бормочет пилот.

– Что это? – спокойно спрашивает руководитель спасательной группы, тыча пальцем в ветровое стекло. Со стороны острова к ним тянется светящаяся черточка.

– Да ведь это же… – испуганно пытается привстать с места пилот, но в этот момент на вертолет обрушивается удар. Вспышка взрыва, грохот, кабина разлетается на куски.

Машина, горя и разваливаясь в воздухе, падает в море.

Подземелье.

– Кажется, я догадываюсь, куда мы попали, – говорит Стас. – Потом скажу. Да ты не бойся…

Анна-Луиза морщит лоб, вздыхает, поправляет волосы. Со Стасом она чувствует себя увереннее. Вдруг, встрепенувшись, начинает проверять видеокамеру. И тут же успокаивается: камера в порядке.

– Пошли, – говорит Стас и идет по помосту. Анна-Луиза – за ним.

В коридоре Анна-Луиза озирается по сторонам, поеживаясь от прохлады. Стас ищет следы шин, но с удивлением обнаруживает, что следов уже нет. И пыли тоже нет. Из проема впереди с жужжанием выезжает приземистый агрегат. Анна-Луиза испуганно хватает Стаса за руку, потом облегченно заливается смехом – это киберуборщик. Медленно перемещаясь на круглых щетках и спрыскивая пол водой, машина въезжает в противоположный проем. Через несколько минут показывается из следующего отверстия, пересекает коридор, скрывается в очередном лазе, и… до детей доносится грохот и лязг, словно рухнуло что-то большое и тяжелое.

Дети переглядываются и идут вперед по коридору. Их провожают объективы микротелекамер, висящих под потолком. Стас замечает на стене щит с кнопками и тумблерами. Останавливается, рассматривает, бормоча: «Проверка на сообразительность, что ли?» Почесывает затылок. Анна-Луиза недоверчиво смотрит на лампочки, вздыхает и направляет объектив камеры на Стаса. Она уже освоилась с обстановкой, и в ней проснулся профессиональный азарт.

Стас разглядывает условные обозначения на щите. Потом со словами «Ага, вроде бы это!» – нажимает на кнопку. Часть стены со скрежетом уходит в сторону, открывая широкий проем и площадку, огороженную невысокими металлическими перильцами. Стас и Анна-Луиза ступают на нее.

– Это же лифт, – говорит Анна-Луиза. – Сейчас мы выберемся на поверхность. Где тут кнопки?

Стас разглядывает небольшую коробку с одной кнопкой, укрепленную на перилах. Между площадкой и стенами бетонного колодца – почти метровый зазор. В слабом свете коридорной лампочки видны металлические скобы на стене колодца.

– Ну, что ты ждешь? – нетерпеливо спрашивает Анна-Луиза. – Давай скорей, есть хочется.

Стас, не отвечая, достает из кармана булку и протягивает девочке. Он все еще не решается нажать на кнопку. Анна-Луиза откусывает от булки, потом спохватывается, разламывает ее и отдает половину Стасу. Стас молча засовывает кусок булки в карман.

Анна-Луиза, прислонившись к перилам, с аппетитом жует. Стас все еще рассматривает коробку с кнопкой, он ощупывает ее, стараясь понять, куда идет от нее кабель.

Вдруг визг Анны-Луизы. Рукой с зажатой булкой девочка тычет в стену и лепечет, давясь непрожеванным куском:

– Там… Там…

Из-за края площадки показывается рука, цепляется за скобу. Затем появляется вторая рука и перехватывает скобу повыше. Наконец, высовывается голова Ихара. Его лицо в поту, он тяжело отдувается и сердито спрашивает Анну-Луизу:

– Чего вопишь?

Большая комната, в центре – внушительный пульт, по стенам – ряды мониторов. Судя по эмблеме «ТВ-Европа», свисающей с потолка, это аппаратная Видеоцентра. Основные корпуса этого мощного телевизионного объединения расположились на окраине Рима.

В вертящемся кресле сидит грузный мужчина с роскошными черными усами. В руках наушники с микрофоном.

Один из экранов включен, видна часть кабинета, обставленного деловой мебелью. Это дирекция Видеоцентра. За столом сидит представительный мужчина в строгом костюме – директор Видеоцентра. Его мы видели в самом начале во время проводов детской видеогруппы.

– Ничего не пойму, – говорит усатый директору. – Два часа назад они вышли на связь – мол, дети куда-то попрятались. Мы выслали группу Граццини. И – все! Пропали! Связи нет. Долетели или что случилось в полете – не знаем. Береговые трансляторы отказали, сильные помехи, непонятно, в чем дело. Выслали ремонтную бригаду.

– Не нравится мне все это, – медленно говорит заместитель директора. Можно было бы подождать, но все-таки дети… Вот что, Биганцоли, попробуйте через станцию. Какая там должна пройти над островом «Орбита-16» или «Орбита-108»?

– Кажется, сто восьмая.

– Пусть посмотрят, если нет облачности. И сразу же свяжитесь со спасателями на побережье. Рисковать нельзя. Есть у нас свободные машины?

– Целых три.

– Пусть будут в полной готовности. Укомплектуйте вторую группу.

Усатый Биганцоли надевает наушники и негромко говорит:

– Джу, соедините меня с береговой спасательной службой…

Площадка лифта. На перилах сидят Стас, Анна-Луиза и Ихара.

– Он только вниз идет, – говорит Ихара. – Я тоже думал выбраться, а он на самое дно ушел, глубоко. Я слез, а лифт – вж-ж-жик! – сам поднялся. Внизу ни кнопок, ничего… Пришлось по скобкам. Я ваши голоса сразу услышал…

– Что же ты не закричал? – спрашивает Анна-Луиза. Ихара пожимает плечами.

– Ну ладно, вниз так вниз, – решительно говорит Стас. Дети слезают с перил. Стас нажимает на кнопку, и площадка плавно проваливается, словно ее и не было.

В аппаратной видеоцентра собралось человек десять: представители администрации, операторы, звуковики. Шум стихает, когда из динамика раздается негромкий голос седовласого человека, появившегося на экране:

– Прокрутите еще раз телеканал сто восьмой.

«Ого, уже до премьер-министра дошло», – шепчет один из операторов своему соседу.

Усатый Биганцоли четкими движениями перебрасывает несколько тумблеров. Вспыхивает второй экран. Изображение слегка расплывчатое: это вид острова сверху. Ясно, что съемка велась со спутника, с очень большим увеличением. Видны палатки, полосы дыма, вспышки…

– Горит там что-то, – громким шепотом говорит кто-то из присутствующих, на него шикают.

Лифт останавливается. Дети выходят в коридор – точно такой же, как и наверху.

– Никакой разницы. Будто и не спускались, – шепчет Анна-Луиза.

Впрочем, разница есть: здесь гораздо светлее. Включено не аварийное освещение, а люминесцентные лампы. Заметны детали, которые не были видны в слабом свете верхнего коридора, – подтеки и пятна плесени на стенах, осыпавшаяся штукатурка, трещины и выбоины в полу, ржавчина на свисающих с потолка трубах…

– А я знаю, что это такое, – говорит Анна-Луиза. – Это старый завод.

– Нет, – возражает Стас, – это не завод. Ты посмотри, здесь же все ненастоящее, бутафория… – Он тянет на себя трубу и отпускает, труба раскачивается.

– Зачем же здесь – и бутафория? – удивляется Анна-Луиза.

– Э-э-э, – не выдерживает Ихара, – взрослые развлекаются. Устроили для нас приключение. Утром Сергей Борисович так улыбался…

– А я думаю – не просто приключение, а чтобы мы здесь тоже поработали, – говорит Стас. – Хорошо, что камера не разбилась.

– Я уже пробовала, – надувает губы Анна-Луиза. – Ничего не получится. Света мало – раз. Скукотища – два. Тюлени в тысячу раз интереснее…

– Да, – соглашается Стас, – тюлени забавнее. Но и проще. Здесь же надо работать не только камерой, но и головой. Соединить в монтаже тюленей и подземелье – это задача по уму. Кому что, конечно, но, по-моему, этот аттракцион не развлечение, а вызов. – Глаза его загораются. – Объявляется конкурс на лучший спецэффект! – трубно кричит Стас, поднеся к губам ладони, сложенные рупором.

Он замечает на полу раздавленную пластмассовую бутылку и поддает ее ногой. Бутылка отлетает к трубе, которая все еще продолжает раскачиваться.

Дети идут по коридору мимо указательной стрелки с надписью «Central Post».

Коридор упирается в большую стальную дверь. Ихара тянет ее на себя, дверь открывается, дети входят и закрывают ее за собой. В опустевшем коридоре продолжает раскачиваться труба. Вот она замирает над раздавленной бутылкой, захват удлиняется, труба разворачивается к другой трубе, навстречу ей поднимается следующий захват. В тишине, молча и беззвучно, от трубы к трубе плывет пластиковый комок и исчезает за поворотом.