Текст книги "Линкоры Британской империи. Часть 3. Тараны и орудия-монстры"

Автор книги: Оскар Паркс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

В период руководства Барнаби проектированием кораблей для Королевского флота выдвигались различные предложения относительно расположения боевой рубки. На «Инфлексибле» квадратную рубку поместили на островок между трубами, сильно ограничившими видимость из неё. На «Аяксе» её перенесли на носовую настройку и водрузили на крыше ходовой рубки позади фок-мачты, так что обзор оказался замечательным, хотя основание и оставалось очень ненадёжным. При этом прямоугольный ящик из плит в 305 мм оставался не более, чем броневой рулевой рубкой, содержащей несколько переговорных труб, а обзор осуществлялся через проём высотой 460мм между броневыми плитами стен и крышей. В бою эта рубка не давала сколько-нибудь надёжной защиты, поскольку могла упасть вниз при повреждении штурманской рубки или вообще снесена за борт прямым попаданием тяжёлого снаряда. Вообще примечательно, что столь толстую броню применили для защиты важного поста, столь неудачно расположенного.

Мореходные качества

Уменьшив для «Аякса» избранное Фрудом отношение L/B, Барнаби сокрушил собственные надежды. Вместо создания экономичного корабля, способного развивать ход в 13 уз при минимальной мощности машин он обременил флот парой ненадёжных пароходов, которые относились к тем немногим проектам, которых не помянули добрым словом даже те люди, которые когда-то плавали на них. Самой заметной и неприятной особенностью их поведения в море была необходимость в постоянной и значительной перекладке руля – то на одни, то на другой борт, что требовалось производить постоянно для удержания их на прямом курсе. Отклонение руля, соответствующее удержанию корабля на курсе, могло не изменяться часами или даже суткам, но затем совершенно внезапно и необъяснимо вдруг требовало изменения, чтобы снова оставаться в новом положении на неопределённое время. На ходах до 10 уз они были достаточно предсказуемы для маневрирования в строю эскадры, однако при увеличении скорости угол перекладки руля возрастал так стремительно, что оба броненосца становились просто-напросто опасными в строю, или при плавании в узкостях или оживлённых местах. На полном ходу (13 уз) угол отклонения руля никогда не был меньше 18°, а когда машины реверсировали на задний ход и корабль начинал движение в обратном направлении, он мог сначала развернуться под прямым углом к линии курса, прежде чем его положение восстанавливали манипуляциями с рулём. Известен случай, когда «Агамемнон» с рулём при нулевом отклонении описал полную циркуляцию через левый борт за 9 мин. 10 сек.

Объяснение этого феномена лежало в неверном выборе соотношения раз-мерений этих кораблей. Будучи непропорционально широкими, мелкосидящими и плоскодонными судами с полными обводами, оба броненосца имели тенденцию вести себя на воде больше как тарелки, чем как корабли. Командир «Аякса» отзывался об этом в следующих словах: «Насколько я заметил, в таких случаях как бы огромная масса воды вдруг перетекала под водой с одного борта на другой и вся там прилипала, подобно моллюску. С этого момента руль приходилось перекладывать на другой борт в точно такое же положение, какое он занимал там до этого».

Это заключение совпадало с результатами, наблюдаемыми Р.Фрудом во время буксировочных испытаний модели этого корабля в опытовом бассейне с использованием управления рулём. Впоследствии он смог указать необходимые изменения в форме кормы, дабы устранить порочную тенденцию постоянных виляний корабля. Наделка над пером руля, увеличившая его площадь, не решила проблемы и было решено изменить очертания кормы, несколько удлинив корпус: его существующие обводы были настолько грубы, что порождали значительные «мёртвые зоны» застойной воды за кормой, которую корабль прежде имел тенденцию тащить за собой при движении вперёд. Подобное явление было характерно прежде также и для «Нортхтемптона» с «Инфлексиблом», но в случае с «аяксами» проявилось в значительной степени.

Благодаря результатам, полученным на модели с различными изменениями в кормовой части, на «Аяксе» и «Агамемноне» удлинили корму, после чего они оказались в состоянии маневрировать вместе с эскадрой, хотя всё ещё требовали постоянного контроля над положением руля на малых ходах, что весьма затрудняло их удержание на прямом курсе. В плохую погоду они становились опасными компаньонами для совместного плавания и следовали отдельно от эскадры. «Занять позицию на горизонте» – таков был обычный сигнал для них в подобных случаях.

В любую погоду они неподражаемо раскачивались с борта на борт и зарывались в волны с присущей только им манерой, и когда флот вышел из Спитхэда после смотра 1889 г., «Стандарт» сообщила: «Неустойчивый «Аякс», например, временами выкатывался из строя, делая широкую петлю; когда нос его выходил из воды, в воздух взлетали фонтаны брызг высотой в сотни футов, а огромные волны врывались на палубу».

Как и в случае с «Белляйлом» и «Орионом», пока один из кораблей нового дуэта проходил активную службу за границей, его собрат состоял в береговой охране или числился в резерве, будучи готов к службе на мелководных театрах, использование на которых было предопределено его осадкой и для которой не мог быть привлечен никакой другой современный им тяжёлый корабль.

«Агамемнон»

После вступления в строй в Чатеме в апреле 1883 г. отослан в Девон-порт в качестве учебного. В сентябре 1884 г. приготовлен для службы в Китае и в период высшей напряжённости в отношениях с Россией всюду следовал за русским броненосными крейсером «Владимир Мономах». Несколько раз садился на мель в Суэцком канале и нарушал движение в нём на несколько суток. В марте 1886 г. вернулся в Средиземное море, где на Мальте подвергся операции изменения кормы. С февраля по ноябрь 1889 г. временно состоял при Восточно-Индийской станции и включался в состав сил, блокирующих Занзибар в кампании борьбы с работорговлей (одно время из его 400 членов экипажа были больны 7 офицеров и 75 матросов). Вновь в составе Средиземноморской эскадры до октября 1892 г., когда был переведен в Резерв флота. В 1896 г. отчислен в Резервный флот и в ноябре 1901 г. разоружён. Продан на слом в 1905 г.

«Агамемнон» в светлой «средиземноморской» окраске

«Аякс»

Введён в строй 30 апреля 1885 г. в Чатеме для Эскадры специального назначения адмирала Хорнби до августа, когда перешёл в Гринок в качестве корабля береговой охраны. В 1886 г. в Чатеме подвергся операции изменения кормы, после чего вернулся в Гринок для службы в прежнем качестве ещё на пять лет, периодически выходя в море для манёвров (в 1887 г. столкнулся у Портленда с «Девастейшном»). В апреле 1891 г. переведён в Резерв в Чатеме, а через два года – в Резервный флот. С ноября 1901 г. в составе портового резерва. Продан на слом в марте 1904 г.

Глава 43. Приобретения в связи с угрозой войны с Россией

Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. перед Британией открылась реальная опасность вооружённого выступления против России. Был мобилизован резервный флот. Он представлял собой довольно пёстрое соединение кораблей, получившее название «Эскадра специальной службы» (Particular Service squadron), командующим которой назначили адмирала сэра Купера Ки. Эскадра была сосредоточена на рейде Портленда, оставаясь там в полной готовности с апреля по август 1878 г. Этот виток международной напряжённости также привёл к приобретению за 2 млн. ф. ст. четырёх броненосцев – три строившихся для Турции корабля получили в Королевском флоте наименования «Белляйл», «Орион» и «Сюпёрб», а реквизированный бразильский заказ стал «Нептуном». Построенные в соответствии с заданиями, который Рид оценивал как «в некоторых отношениях весьма своеобразные», эти корабли потребовали серьёзных затрат для доведения их до стандартов Адмиралтейства в части бронирования, общего расположения и систем. В любом случае для флота эти корабли оказались не лучшим приобретением и их присоединение к британским военно-морским силам во многом расценивалось как «один из печальных результатов куцей экономии на обороне, в итоге приводящей к экстравагантным и бесцельным тратам в крайних обстоятельствах».

Была, однако, и другая сторона этой покупки. Турецкие броненосцы следовало задержать при надлежащем соблюдении нейтральных обязательств Англии и правительству, получив их, приходилось так или иначе компенсировать строителям затраты, как уже когда-то случилось со «Скорпионом» и «Уайверном». В то время (как и в продолжении последующих 30 лет) страна позволяла своим частным верфям выполнять заказы на боевые корабли для иностранных держав, которые всегда рассматривались, в случае необходимости, в качестве потенциального резерва Королевского флота, хотя, как правило, сильно отличались от его взглядов на конструкцию боевого корабля. Позднее ситуация была несколько исправлена: стандарты проектирования иностранных заказов, насколько возможно, были увязаны с требованиями Адмиралтейства, но в 70-е гг. XIX в. частные компании ещё могли позволить себе удовлетворять требованиям заказчика во всей их полноте, так что устья Темзы и Тайна покидали весьма отличавшиеся друг от друга броненосцы. [Автор имеет в виду частные британские судостроительные предприятия, строившие броненосные корабли по заказу иностранных держав, которые располагались по берегам этих рек – «Самуда Бразерс» и «Даджен» на Тайне в Северной Англии, а также «Тэмз Айрон Уоркс» на Темзе близ Лондона.]

«Белляйл» и «Орион»

Место постройки Заложен Спущен на воду Введён в строй Стоимость, ф. ст.

«Белляйл»«Самуда» * 12 февраля 1876 19 июля 1878 267179

«Орион»«Самуда» * 23 января 1879 З июля 1882 295761

Размерения, м 74,68 х 15,85x6,37/6,43

Водоизмещение, т 4870 (корпус и броня 3270, оборудование 1570)

Вооружение 4 12» 25-тонных дульнозарядных 4 20-фунтовых 2 торпедных аппарата (вес бортового залпа 575 кг)

Броня, мм пояс 305/178/152, батарея 254/203, траверзы 229/152/127, палубы 76,51, 25, боевая рубка 229, обшивка 32, подкладка 406/254

Механизмы «Модcлей», два комплекта горизонтальных прямого действия, два цилиндра (диаметр 1651 мм), 4 котла(20 топок) мощность машин 3200 и.л.с, ход 12,2 уз

Запас угля, т 450/510

Экипаж, чел. 235/249

Эти два незапланированных приобретения Королевского флота стали единственными британскими броненосцами, которые несли их тяжёлую артиллерию калибра 12» в центральной батарее на верхней палубе. Доля нагрузки, приходящаяся у них на вооружение, достигла наибольшего среди всех британских линкоров показателя. Оба они оказались последними кораблями флота с артиллерией в центральной батарее и единственными, на которых погреба боезапаса помещались непосредственно под орудиями.

Спроектированные в Константинополе для действий в Средиземном и Чёрном морях, эти два корабля предполагалось использовать в первую очередь в качестве таранов, в то время как их артиллерия расценивалась в качестве вспомогательного оружия. Оба они не претендовали на то, чтобы считаться мореходными судами и совершенно не подходили для действий с океанским флотом, обладая невысокой скоростью и небольшим запасом угля, что также препятствовало привлечению их в качестве блокадных кораблей. Однако если бы красный крест Святого Георга в итоге действительно ополчился против голубого креста Святого Андрея6, эти два корабля ближнего радиуса действия вполне могли быть применены на Балтике или Чёрном море – хотя бы для того, чтобы не рисковать другими, более ценными линкорами. Как и впоследствии тяжёлые мониторы в обеих мировых войнах, они являлись мелкосидящими боевыми единицами, никогда не предназначавшимися для боевой линии, но идеально подходящими для прибрежных операций.

«Белляйл» с полным рангоутом и короткой трубой

«Белляйл», приобретённый первым, был классифицирован при вступлении в состав в Королевского флота как «броненосный таран», а присоединённый несколько позднее «Орион» назвали уже «броненосным корветом». Позднее оба возвысили до ранга «линкоров 2-го класса» а затем, и на этот раз окончательно, остановились для них на наиболее подходящем термине – «корабль береговой обороны». Они имели короткие и кургузые корпуса, на 6 м длиннее и 2 м шире чем «Циклоп» (полная ширина корпуса простиралась на почти половину длины), с острыми скулами и полными обводами в оконечностях, но погибь палубы практически отсутствовала. Запас плавучести был невысок, однако при этом водонепроницаемые переборки не достигали уровня верхней палубы. Конструкция их оказалась практически уникальной: фактически, на корпус «Хотспура» водрузили вместо неподвижной башни центральный каземат, так что для своего водоизмещения они получились довольно сильными кораблями, вполне удовлетворяющими требованиям турецкого заказчика. Однако включённые в состав британского флота, эти корабли должны были следовать уже новым условиям, в соответствии с которыми орудийная мощь расценивалась как гораздо большая необходимость, нежели способность к таранному удару. Вице-адмирал Коломб подвёл итог их боевой ценности с артиллерийской точки зрения во фразе: «Белляйл» являл собой отрицание любой принятой формы морского боя; он оказался равно и слабым, и сильным во всех отношениях, безнадёжно отвергая саму идею какого-то конкретного способа вооружённой борьбы на море». Действительно, этот корабль совершенно не подходил для линейного боя. С другой стороны, его орудия были практически идеально расположены для таранной тактики – широкие сектора обстрела носовых орудий для боя на сближении и такие же широкие у кормовых пушек для боя на отходе при неудаче атаки.

Вооружение

Рид всегда утверждал, что при одинаковой квоте веса артиллерии в составе нагрузки восемь орудий, размещённые по четыре вдоль бортов будут так же эффективны, как четыре в двух башнях, но зато будут представлять собой целых восемь целей вместо всего двух. «Орион» подтвердил это (правда, при половинном числе орудий), поскольку нёс четыре 12» пушки против двух на «Глаттоне», одной на «Хотспуре» и двух 10» на «Руперте», хотя и при более лёгкой их защите. Определённо, на «Глаттоне» на бронирование был отведён чрезмерный вес, хотя Совет отверг двухбашенный альтернативный проект объяснив это тем, что вторая башня привела бы к неприемлемому уменьшению толщины брони. Одиночное орудие «Хотспура» с его ограниченными секторами обстрела не давало ему шансов в поединке один на один и «Руперт», хотя и получился больше по водоизмещению, имел немало всевозможных недостатков, но только не в части броневой защиты.

Первоначальный состав вооружения включал четыре 18-тонных орудия, таких же, как на «Сюпербе», поэтому как только «Белляйл» перешёл в «английское подданство», первая же запись в списке его переделок гласила: «Расширение портов под 25-тонные орудия». Другие конструктивные изменения для приведения в соответствие с британской практикой состояли в оборудовании дополнительных угольных ям и помещений для команды, подкрепление протяжённого тарана и установку торпедных аппаратов.

Четыре 25-тонных орудия располагались по углам восьмиугольного каземата на верхней палубе, порты которого допускали горизонтальную наводку орудия в 120° – это позволяло сосредотачивать огонь двух орудий прямо по носу или корме и двух, в ограниченных секторах [60°. – Ред.], по борту. Эта четырёхорудийная «боевая коробка» была эквивалентом двухорудийной одиночной башни Рида, вращавшейся в пределах диапазона 270°, но, хотя и обеспечивала наилучшим образом действие тараном, не давала никаких преимуществ при сражении в лини баталии. Что же касается будущих тяжёлых единиц Королевского флота, то, если требовалось дурное предзнаменование к перспективе батарейных броненосцев, «Белляйл» его вполне собой являл, и если «Орион» мог претендовать на какую-либо известность, то она заключалась единственно в том, что он стал последним британским броненосцем с подобным расположением артиллерии. В иностранных флотах эта схема продержалась ещё некоторое время: её носителями стали аргентинский «Альмиранте Браун» (1880), Французский «Курбэ» (1882) и германский «Ольденбург» (1884).

То, что 12» орудия вообще оказались установленными на палубе вдоль бортов, было примечательным опровержением точки зрения, существовавшей в 1865 г., ещё до принятия на вооружение установок капитана Скотта. На «орионах» четыре тяжёлых орудия отняли большую долю нагрузки, нежели отводилось на средства нападения у любого другого британского линкора. Хотя бы одна пушка на них всегда могла держать противника на прицеле – и корабль, таким образом, при определённых обстоятельствах был способен иметь дело с четырьмя целями на различных курсовых углах: спорное преимущество в свете последующего развития тактических идей, когда концентрация орудийного огня посредством залпов означала пик огневой эффективности, но вполне реальный плюс в свете тактики 80-х. Британские однобашенные корабли, оперируя в прибрежных водах против одиночного противника, довольно легко могли оказаться в положении, когда их тяжёлые орудия не могли быть наведены на неприятеля; у корабля с исключительно бортовой батареей или несущего артиллерию по схеме «Монарха» существовали довольно широкие «зоны недосягаемости», которых были начисто лишены и «Белляйл», и «Орион». Несколько лет спустя после вступления обоих кораблей в строй, а именно в 1886 г., шесть 3-фунтовых пушек и пара прожекторов были добавлены на крыше каземата; тогда же корабли оснастили сетями противоторпедной защиты. На средней палубе установили два 14» торпедных аппарата.

Бронирование

Хотя и не такое массивное, как на «Глаттоне», бронирование «орионов» было более чем адекватным для противодействия тем типам кораблей, которым они могли противостоять при обороне Дарданелл, и определённо более прочным, чем это было принято Королевским флотом для «циклопов». Пояс по ватерлинии высотой 3,03 м (1,5 м под водой в нормальном грузу) в середине корпуса имел толщину 305 мм и утончался к носу до 178 мм – здесь он упирался в шпирон тарана -и до 152 мм корме. Батарея в средней части корпуса начиналась от уровня средней палубы и имела два этажа: верхний (орудийный) защищался 263мм бронёй с бортов и 242 мм с торцов. Для нормального обслуживания 12» 25-тонных орудий он был довольно тесным. В нижнем ярусе батареи располагались подготовленные к подаче наверх снаряды и заряды, здесь же располагались шахты подачи боезапаса; с бортов он защищался 229мм плитами, а с торцов – 203мм. Выдающимся достижением проекта было расположение артиллерийских погребов прямо под батареей – особенность, для того времени уникальная.

«Белляйл». Схема распределения броневой защиты

Прямоугольная в плане боевая рубка, защищенная 229мм бронёй, в процессе последующей службы корабля была перекрыта длинным, от борта до борта, поперечным ходовым мостиком, на крыльях которого установили по прожектору. Средняя палуба поверх поясной брони над машинно-котельными отделениями имела толщину 76 мм, и 51 мм – далее к оконечностям.

Двигательная установка

Для таранной тактики управляемость была гораздо более существенным качеством корабля, нежели собственно скорость и, поскольку вес механизмов и запас топлива пришлось всемерно ограничить для установки возможно более мощной батареи тяжёлых орудий, оба корабля не выжимали более 12 уз, принимая лишь по 450 т угля (510 т в перегрузку). Двухвальная машинная установка отлично подходила для обеспечения наилучшей поворотливости (что было немаловажно и для маневрирования на прибрежном мелководье, как изначально планировалось для обоих кораблей), недостижимой в случае использования единственного винта большого диаметра.

Мореходные качества

Не предполагавшиеся как мореходные корабли, оба броненосца никогда не выходили в море в по-настоящему бурную погоду, однако записи в корабельных журналах свидетельствуют, что «Белляйл» отличался быстрой и лёгкой качкой и начинал сильно зарываться уже при ветре в 6 баллов. В разыгравшемся море он держался практически ровно, в то время как при обычной погоде был склонен раскачиваться до такой степени, что из его орудий было невозможно вести огонь. Протяжённый, выдающийся на 3 м за носовой перпендикуляр таран (увесистая железная поковка 2,5 м длиной), был причиной огромной носовой волны и вечной сырости на баке – даже в относительно спокойную погоду. Но для тех условий, для которых они были спроектированы, оба корабля оказались очень хорошо управляемыми, описывая на полном ходу циркуляцию диаметром 380 м за 3,5 мин. Радиус действия на полном ходу составлял порядка 1000 миль.

Общее

Оборудование и системы в целом оказались неудачны. «Орион», приобретённый в полуготовом виде, получил паровой шпиль и паровой рулевой привод, но «Белляйл» проходил в течение всей своей службы со шпилем, выхаживаемым вручную. Периодически подавались рапорта о замене его ручного шпиля паровым, но, как первый лорд Адмиралтейства Нортбрук грубо отрезал в 1884 г., «эти корабли являются невыгодной покупкой, и я не намерен выбрасывать на них деньги», – типичный пример скупости, обрекавшей команду корабля на постоянные проявления того, чему лучше походило определение «сизифов труд». Требование было удовлетворено лишь в 1886 г. и «Белляйл», наконец, перестал быть последним британским броненосцем с ручным шпилем.

По вступлении в строй «Белляйл» получил прямое вооружение на фок-мачте с реями длиной соответственно 15,85 м, 12,50 м и 8,23 м. В 1880 г. их сняли; с этого момента и до самого конца гафели на обеих мачтах скромно именовали «оснасткой шхуны». «Орион» не нёс полной оснастки никогда. В проекте удалось удачно избежать прохождения дымовой трубы через батарею. В 1879 г. трубу «Белляйла» увеличили по высоте на 4,8 м, на «Орионе» высокую трубу установили ещё в период достройки.

Белляйл», 1889 г. Труба удлинена, шесть 3-фунтовых пушек установлены вокруг прожекторного мостика

Во время спуска «Ориона» на воду пресса отзывалась о нём весьма доброжелательно. Так, «Борд Эрроу» в номере от 8 февраля 1879 г. сообщала:

«В отношении вооружения, бронирования, скорости хода, запаса угля, боевых качеств и стоимости постройки, мы полагаем, что «Белляйл» и «Орион» остаются непревзойдёнными никакими из типов ныне существующих боевых судов. Каждый из них стоит 300000 ф. ст., так что за цену «Вэнгарда» можно получить два таких корабля, а за цену «Инфлексибла» – целых три. Королевский флот просто обязан обзавестись не менее чем шестью подобными судами… Нам следует держать на Тихоокеанской станции именно корабли типа «Орион», поскольку из уже существующих ничего более подходящего для этого просто выдумать невозможно… Они гораздо предпочтительнее с точки зрения боевого использования, чем «инвинсиблы», не говоря уже о «Гекторе», «Вэлиенте», «Резистенсе» и «Лорде Уордене».

В редакционных выкладках, однако, ничего не сообщалось о том, каким именно образом эти корабли с дальностью плавания, по справочнику Брассея, в 1000 морских миль, будут оперировать на огромных просторах театра, имея при этом дело с погодой, присущей бассейну Тихого океана. Не удивительно, что это была последняя благожелательная пресса, которую собрали оба броненосца. После начала совместных плаваний с флотом их недостатки в части мореходности навсегда заклеймили их как совершенно неподходящие для полноценной активной службы корабли. Как и в случае с «Аяксом» и «Агамемноном», один из кораблей провёл весь свой век в водах метрополии, в то время как другой по большей части находился за границей.

«Белляйл»

Получен от компании «Самуда» в законченном виде и 2 июля 1878 г. официально введён в строй Королевского флота в качестве корабля береговой охраны в Кингстоне, где и проходил службу в течение последующих четырнадцати лет. Покидал свою якорную стоянку лишь на время визитов в другие порты ирландского округа, ежеквартальных практических стрельб и ежегодных совместных плаваний с эскадрой, а также для ремонта в Девонпорте.

В апреле 1893 г. выведен в резерв «В» в Девонпорте, переведён в резерв флота в мае 1894 г. и окончательно исключён их списков в мае 1900 г. Переведён в Портсмут и переоборудован в судно-мишень – первый броненосный корабль, запланированный к использованию в подобном качестве со времён «Резистенс». Обстрел вёл «Маджестик», выпустивший 15 12» и 100 6» лид-дитных снарядов по броневому каземату и носовой оконечности, а также 100 6» снаряжённых чёрных порохом снарядов – по корме (кроме этого, также 400 3» разных типов и 750 3-фунтовых). Лиддит был тогда новинкой и действие снаряжённых им снарядов на небронированные оконечности корабля-мишени оказалось опустошительным. В то время как стандартные снаряды, при действии по корме, как бы рубили корпус топором, лиддитные уничтожали дерево совершенно, не оставляя ничего, кроме пыли. Пробоины в палубе имели края, как после процесса сухого гниения, без какого-либо намёка на обгорание – подобного эффекта действия снарядов ещё не наблюдалось никогда. 6» снаряды прежнего типа, разрываясь между палуб, не наносили верхней (пробитой) палубе особо видимых повреждений, лиддитные же в этом случае делали огромные пробоины, коверкая палубу вместе с её бимсами, оставляя впечатление тщетности всякого сопротивления. Один из снарядов влетел внутрь батареи через пушечный порт и снёс все прицелы, не нанеся, однако, сколько-нибудь существенных повреждений самим орудиям. Попаданий по боевой рубке достигнуто не было.

Искалеченный корабль отбуксировали назад в Портмут, подремонтировали и покрыли плитами в 152 и 102 мм, воспроизведя броневую защиту крейсеров классов «Дрейк» и «Каунти», и 19 февраля 1902 г. вновь подвергли расстрелу. Огонь, который вели канонерские лодки «Пинчер» (9,2» калибр) и «Комет» (6м), дал интересные результаты. 3 сентября 1903 г. «Белляйл» использовали для выяснения действия торпедного взрыва на «макет», заполненный целлюлозой, исследуя метод защиты, используемый французским флотом. Однако эффект запирания разбухшей целлюлозой пробоин в борту изучению подвергнуть не смогли, поскольку силой взрыва корабль буквально подбросило в воздух, после чего он заполнился водой и постепенно погрузился в толстый слой придонного ила. Через пять недель судоподъёмных работ останки «Беляйла» 8 октября 1903 г. были подняты на поверхность и проданы на слом за 8600 ф. ст.

«Орион»

Не будучи в столь продвинувшейся стадии постройки, как его собрат, к моменту приобретения флотом в феврале 1878 г., «Орион» в процессе завершающих работ подвергся многим усовершенствованиям. Введён в строй 24 июня 1882 г. с назначением в Средиземноморский флот.7 Столкнулся с «Темерером», меняя место в строю в процессе манёвров; мае 1883 г. выведен в резерв на Мальте. Вновь в составе флота с апреля 1885 по 1888 г. По пятам следовал за русским броненосным крейсером [«Владимир Мономах». – Ред.] на Востоке 8 во время витка напряжённости между двумя державами вследствие «Пянджского инцидента», затем оставался в качестве корабля береговой охраны в Сингапуре (тогда совершенно незащищённом) до 1890 г., когда вернулся на Мальту и был выведен в Резерв 2-го класса. Отремонтирован и переоборудован. В сентябре 1893 г. выведен в Чатеме в Резерв верфей и в ноябре 1901 г. признан «неэффективным». С апреля 1902 г. – плавказарма экипажей миноносцев на Мальте, а с июля 1904 г. – корабль-склад Резерва флота на Мальте. В декабре 1906 г. на короткое время вновь введён в строй. Переименован в «Оронтес» и состоял кораблём-складом в Девонпорте в 1910 г. до самого момента продажи на слом в июне 1913 г. за 13725 ф. ст.

«Сюпёрб» (б. «Гамидие»)

Место постройки Заложен Спущен на воду Введён в строй Стоимость, ф. ст.

«Тэмс Айрон Уоркс» 1873 16 ноября 1875 15 ноября 1880 351846

Размерения,м 101,28 х 18,00x7,44/8,08

Водоизмещение, т 9710 (корпус и броня 5830, оборудование 3340)

Вооружение 16 10» дульнозарядных 6 20-фунтовых казнозарядных 10 шлюпочных орудий 4 торпедных аппарата «модель П» (вес бортового залпа 1473 кг) с 1891: 12 10» дульнозарядных 10 6735 казнозарядных 6 6-фунтовых 10 3-фунтовых 4 торпедных аппарата

Броня, мм пояс 305/254/178, батарея 305, траверзы 254/178/152/127, палубы 38, боевая рубка 203, обшивка 32, подкладка 305/203

Механизмы «Моделей», горизонтальные прямого действия, два цилиндра (диаметр 2946 мм), ход поршня 1219 мм, 4 коробчатых котлов, давление 2,1 атм, мощность машин 6580 и.л.с, ход 13,2 уз, 67 об/мин, один винт (диаметр 7010 мм, шаг 5,94 м),

Запас угля, т 600/970

Экипаж, чел. 620/654

«Гамидие» был спроектирован Ридом по заказу турецкого правительства и закончен постройкой в 1877 г., но задержан в Англии по причине соблюдения той нейтралитета. В феврале 1878 г. состоялось его приобретение у фирмы-строителя. Корабль вступил в строй Королевского флота более чем через два с половиной года после значительных переделок.

Самой выдающейся его особенностью стало то, что он имел самую большую батарею тяжёлых орудий из когда-либо установленных на британском боевом корабле. Он стал первым кораблём с двумя боевыми рубками и последним, а также наиболее защищенным линкором с бортовой батареей. Среди современных ему линкоров Королевского флота он имел наибольший вес бортового залпа.

Согласно исходному проекту он представлял собой просто увеличенный «Геркулес» с 12 10» дульнозарядными орудиями в центральной батарее, двумя 7» дульнозарядными на верхней палубе в носу и одному такому же в корме в качестве погонных и ретирадного орудий. Для службы в составе британского флота корабль подвергся переделкам, задержавшим его у стенки завода-строителя на полтора года.9 Они заключались в приподнятии и удлинении полубака и полуюта для установки там 10» дульнозарядных орудий, ведущих огонь через бортовые амбразуры (взамен прежних 7м пушек, перетаскиваемых по необходимости с борта на борт по палубным погонам). В новом качестве корабль, таким образом, получал однокалиберную артиллерию из 16 10» орудий – самую многочисленную из устанавливаемой когда-либо на британском тяжёлом корабле. Были добавлены также мелкокалиберные орудия, торпедные аппараты, прожектора; оборудованы дополнительные угольные ямы и помещения для экипажа. Жилая палуба получилась расположенной очень высоко, так что ниже бимсов настелили дополнительную деревянную палубу, которая предназначалась для подвески коек команды на ночь – её обычно в шутку именовали не иначе как «невольничья палуба» [«slave deck»]. Позднее для размещения экипажа стали использовать и батарею, и «невольничью палубу» демонтировали.

И полубак, и полуют получились длинными и просторными (последний вообще стал самым протяжённым во всём флоте). Управление кораблём осуществлялось с поперечного мостика поверх фальшборта перед бизань-мачтой; нововведением стала установка двух боевых рубок, по одной у носовой и кормовой оконечности батареи.