355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Оскар де Мюриэл » Темные искусства » Текст книги (страница 3)
Темные искусства
  • Текст добавлен: 12 апреля 2021, 09:30

Текст книги "Темные искусства"


Автор книги: Оскар де Мюриэл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

3

– Эта девица, Леонора Уилберг, прислала мне записку с месяц назад. Они с ее теткой – хорошие клиентки. То есть… были ими.

– Той ночью погибли обе? – спросил я.

– Нет, только Леонора. Ее тетка умерла пару лет назад, равно как и отец, но девушка продолжала искать со мной встречи. Она очень интересовалась моими искусствами.

– Вот как?

– Да, всю свою жизнь. Она говорила, что ее бабушка тоже обладала даром.

Я покопался в нагрудном кармане и достал маленькую записную книжку, стараясь сохранять невозмутимый вид.

– С какой целью они попросили вас устроить этот… сеанс?

– Кого-то определенного хотели вызвать? – добавил Макгрей.

– Да. Ту бабку, о которой я только что вам сказала. Они называли ее бабушкой Элис.

– А не знаете, зачем? Просто поболтать? Потому что соскучились по ней?

Я допускал такую причину, потому что в последние годы спиритические сеансы стали весьма популярны. Поговаривали, что даже королева Виктория частенько их устраивала, чтобы побеседовать со своим любимым Альбертом (мы с Макгреем доподлинно знали, что это был не пустой слух).

Ответ Катерины, впрочем, оказался неожиданным.

– Леонора так и сказала, но она соврала.

– В каком смысле? – удивился Макгрей.

Катерина понизила голос.

– Они хотели что-то у нее выведать. Что-то весьма конкретное.

Я терпеливо осведомился:

– Кто вам так сказал?

– Никто. Им и не нужно было. Я это почувствовала.

Макгрей встрял ровно в тот момент, когда я собирался отпустить язвительнейшее замечание.

– Расскажите подробнее.

Катерина покачала головой.

– О, там всюду это чувствовалось, Адольфус. В записке Леоноры, в лакее, которого за мной прислали, в скатерти, в стенах гостиной… Ох, ну и дом же это был!

– Вы бывали там до сеанса?

– Да, ты же знаешь, я всегда так делаю, когда люди вызывают меня к себе домой. – Она передернулась, в этот раз всем телом, словно ее внезапно обдало ледяным сквозняком. – Нечто витало там в воздухе, мальчик мой, как вонь, которую улавливаешь еще до того, как войдешь внутрь. Ненависть… Чувство вины… Ложь… Что-то жуткое давным-давно оставило там свой отпечаток, и он так и не стерся.

Повисла долгая тишина: Катерина, по всей видимости, пыталась справиться с нахлынувшими эмоциями, Макгрей был задумчив, как Иоанн Богослов, записывающий Откровение, а я крутил в руках карандаш.

– Я была вынуждена попросить Леонору очистить все комнаты с помощью освященных свечей, – продолжила Катерина. – И этого едва хватило. Мне даже пришлось принять особые меры, к которым я редко обращаюсь.

– Особые меры? – спросил я.

– Чтобы уберечь свою душу – и жизнь. Спиритический сеанс – это нечто очень… Очень…

Она не могла подыскать слово, и Макгрей пришел ей на помощь.

– Очень личное. Я понимаю. Грубо говоря, это почти как залезть к кому-то в постель. Если у него есть, ну, скажем, вши, то ты их подхватишь.

Я изогнул бровь.

– То есть… Вы защитили себя от заражения духовным сифилисом?

– Да чтоб тебя! – крикнула она, вскочив и грохнув ладонями по столу. Я порадовался, что ногти у нее были обрезаны, иначе она выцарапала бы мне глаза. – Да! Можешь глумиться сколько хочешь, но та защита сохранила мне жизнь. И жизнь, и душу! А те сукины дети – все шестеро – теперь горят в аду.

Я примирительно поднял руки.

– Замечательно, но давайте не будем сейчас углубляться в эту тему. Нам нужно больше подробностей.

Макгрей кивнул ей. Катерина возмущенно засопела, но все же села на место.

– Вы сказали, что Леонора связалась с вами больше месяца назад, но сеанс состоялся лишь в прошлую пятницу?

– Да. Нужно было дождаться, пока сойдутся звезды. Каждой душе подходит свое сочетание.

Мой карандаш замер, я вник в ее слова, а затем продолжил писать.

– Можете перечислить присутствовавших?

Она сурово посмотрела на меня.

– Ты имеешь в виду погибших?

Вопрос не требовал ответа, так что я промолчал, и Катерина начала загибать пальцы.

– Там была Леонора… Дядя, который переехал к ней после смерти ее родителей…

– Как его звали?

– Все звали его или Уилберг, или мистер Уилберг.

– Кто еще?

– Я так поняла, что один из них был вдовцом этой самой бабушки – тот немощный старик… Мистер Шоу. Гектор Шоу.

Я записал имя.

– Продолжайте.

– Еще там был мужлан, который очень любил командовать – все называли его полковником…

– Это, видимо, полковник Гренвиль, – сказал я, вспоминая заметку из газеты. – Он был из кровной родни?

– Свояк. Его жена тоже присутствовала – еще одна внучка той Элис.

– Получается, что Гектору Шоу она приходилась внучкой?

– Да, она обращалась к нему «дедушка». По-моему, ее звали Марта. Украшения у нее были богатые. И еще там был робкий долговязый мужчина. Дядя Леоноры постоянно им понукал. Его звали Бертран.

Я посчитал.

– Хорошо, это соответствует количеству найденных тел. Кто-нибудь из них показался вам странным?

– Я уже сказала вам, что все они были прокляты.

– Даже юная Леонора, столь заинтересованная в ваших искусствах?

– О да! Она всегда требовала больше, чем следовало. Той ночью она даже фотографический аппарат принесла.

– Там был фотографический аппарат? – вскричал Макгрей. Я тоже удивился – и подчеркнул это слово в записной книжке.

– Да, – ответила Катерина. – Леонора сказала, что духи иногда показываются на снимках.

Она презрительно фыркнула.

– Думаете, так не бывает? – спросил Макгрей.

– Откуда мне знать? Эти чертовы штуки только богачам по карману.

– Но вам все же не по нраву эта затея с фотографиями покойников, – заметил я.

– И то верно. Это же мучительство! Души тех, кто недавно умер, иногда застревают в стекле и зеркалах. Если духи и правда могут появляться на фотографиях, то наверняка потому, что эти машины тоже способны их поймать.

Я уставился на нее, открыв рот. Поверить не мог, что в наш век до сих пор существовало столь вопиющее невежество. Тем не менее присутствие фотографического аппарата на сеансе могло оказаться весьма полезным.

– В ту ночь делали фотографии? – спросил я.

– Да.

– Сколько?

– О, точно не знаю. Я была занята своим делом. Кажется, несколько сделали. До и во время сеанса.

Это я тоже у себя подчеркнул, а Макгрей уже с предвкушением потирал руки.

– Мы должны найти этот аппарат, Фрей. Наверное, он все еще на… – ему пришлось прикусить язык, чтобы не произнести слова «на месте преступления». – В гостиной. Мне сообщили, что дом заперли на замок. Все там должно быть в нетронутом виде.

– Я, черт возьми, надеюсь на это, – сказал я, после чего со вздохом повернулся к Катерине. – А теперь к делу, мадам. Расскажите в подробностях, как прошел сам сеанс.

Она помрачнела и часто задышала, собираясь с силами, чтобы поведать нам историю. Ту самую, за которую газетчики готовы были убивать. Ту самую, которую не терпелось услышать всему Эдинбургу.

4

– Я поняла, что у нас все получится, еще не успев войти в дом. Дух был зол. Зол и готов встретиться со своими родственниками.

Я проверила стены, проверила воздух. Условия там вполне подходили для сеанса. Не идеально, как я им и сказала, но этот дух преодолел бы любые преграды.

Так называемый полковник отослал своего прислужника, и мы остались без свидетелей. Перед тем как мы собрались за столом, Леонора сделала общий снимок. Я почувствовала, что духа разгневало легкомыслие этой девчонки, ее фанатизм и непочтительность, само ее желание сделать эти фотоснимки, чтобы потом ими бахвалиться… Духам приходится пересечь границу миров ради встречи с нами! Они испытывают боль!

Но я ничего ей не сказала, хотя стоило бы. Мы продолжили. Я велела им запереть двери и погасить весь свет, кроме свечей.

Я также попросила их подготовить подношение. Духов нужно чем-то привлечь. Иногда может сгодиться то, чем бедолаги наслаждались при жизни – их любимый аромат, напиток или блюдо. Иногда они так жаждут увидеться с любимыми людьми, что достаточно одного их присутствия…

Но только не в этот раз. Я знала, что дух потребует самую ценную жертву. Бабушка Элис хотела их крови. Так я им и сказала.

До того, как я приехала, каждый из них сделал надрез на коже и капнул немного крови в графин. Мы сели в круг, взялись за руки, и я приступила к делу.

То ли тот полковник выпустил маловато крови, то ли Элис требовала от него большей жертвы. Я им об этом сказала. Леонора и жена полковника ахнули, а другой мужчина – дядя Леоноры – ухмыльнулся, весь такой хитрец. Но полковник даже не возразил. Он взял мо… Он взял нож и опять себя порезал. Куда сильнее, чем надо, и даже не моргнул. Хотел продемонстрировать, какой он стойкий.

И вот тогда-то мы смогли начать сеанс. Я чувствовала, что бабушка Элис рвется к нам, ох как рвется. Она, хладнокровная и коварная, просто распирала меня изнутри – жуткое ощущение.

Я закрыла глаза, назвала ее по имени… Сообщила ей, что все мы собрались здесь ради встречи с ней.

В этот момент в комнате стало холодно. Я сидела с закрытыми глазами, но сквозь веки видела, как мерцают огни свечей. Колеблются, будто на сквозняке… Больше мы ничего не чувствовали, ничего, кроме замогильного холода.

И мы ждали. Она явилась, но заговорила со мной не сразу. Я чувствовала, что она наблюдает за ними.

Она… Не знаю, как это описать… Было чувство, что она питается их страхом. Отвратительное чувство, Адольфус. Как будто смотришь на бродячую собаку, пожирающую окровавленную требуху.

Я пыталась ее успокоить, но Элис была как пожар. В комнате становилось все холоднее и холоднее, и затем она заговорила через меня.

Она сказала: «Как вы смеете? Как смеете вы призывать меня?»

Я едва узнала собственный голос. Я чувствовала ее гнев как свой собственный, и он рвался наружу из моей глотки.

Все подскочили. Кто-то толкнул стол, и мне показалось, что пара свечей упала. Потом старик спросил, действительно ли это она. Когда она ответила «да», он просто забыл как дышать. Я думала, он потеряет сознание.

Он спросил ее, в покое ли она пребывает, но она рассмеялась… То есть я рассмеялась за нее.

Она сказала: «Я горю в аду. И всех вас ждет адское пламя».

Старик пролепетал какие-то слова, которых я не разобрала, но Элис все поняла. Он молил ее о прощении.

Она сказала: «Все вы грешники! Изверги! Будьте прокляты!»

Затем Леонора разорвала круг. Я не видела ее, но почувствовала. Я думала, что связь прервется и Элис уйдет, но она никуда не делась. Хватка у нее была крепкая.

Я услышала шум вспышки. Леонора, глупая девчонка, решила пофотографировать! Элис была в ярости. Но куда сильнее она рассвирепела, когда заговорил полковник.

Он сказал: «Спросите ее, где оно! Спросите, куда она его подевала!»

Лучше бы он этого не произносил. Она хотела, чтобы я выкрикнула самое непристойное, ужаснейшее проклятие, но я воспротивилась.

Меня затрясло. Я держала за руки полковника и дядю Леоноры. Я чувствовала, как отчаянно сжимаю их ладони – они мычали от боли. Слава богу, рядом со мной не сидел старик, иначе я сломала бы ему кисть!

Но полковник настаивал, и второй мужчина его поддержал.

Элис давила на меня. У меня из глотки раздался какой-то звук, вроде рыка. Нечто жуткое. Жена полковника рыдала от ужаса.

Элис заставила меня сказать: «Я никогда вам не расскажу. Никогда! Все вы обречены. Все вы умрете».

Все просто ахнули. Даже вскрикнуть не смогли.

Я думала, она лжет. Она была не первым призраком, которого я ловила на лжи. Самый простой способ для злых духов кому-нибудь навредить – это наплести всякого. Видимо, Элис прочитала мои мысли, потому что она повторила свои слова – в этот раз всерьез.

Она вынудила меня прореветь: «Сегодня вы все умрете!»

Никогда я не испытывала такой одержимости. Она собиралась навредить всем нам, и я была первой на очереди.

Я открыла глаза – обычно это разрывает связь, – но она все равно не ушла! Она будто огнем сжигала мое сердце и внутренности. Я почти ничего не видела – мешала вуаль.

Мне хотелось визжать и кричать, но я лишь исторгала ее проклятия.

И тогда передо мной что-то возникло. Это было похоже на тень, выросшую среди свечей; нечто осязаемое воплотилось просто из воздуха. Сначала я не поверила своим глазам, но это была…

Длань Сатаны.

Я… не верила своим глазам, но все остальные тоже ее видели. Они вопили и показывали на нее.

Перед нами были его пальцы, искореженные и обгорелые. И кожа его пахла серой… Сам дьявол выходил из огня. Обретал в огне жизнь.

Я потянулась вперед, чтобы задуть свечи, но мужчины меня не пускали. Они оцепенели.

И тогда длань спрыгнула на стол, чудовищные пальцы вцепились в скатерть, и рука поползла в мою сторону.

Голос Элис был повсюду. Все кричали. Вспыхнул свет и…

И потом…

Все поглотила тьма.

5

Рассказ измотал Катерину, так что мы отпустили ее отдыхать. Когда тюремщики уводили ее, Макгрей еще раз пригрозил, что им не поздоровится, если с ней будут плохо обращаться. Перед уходом Катерина стиснула Макгрееву четырехпалую ладонь и взглянула на него влажными глазами.

– Помоги мне, мой мальчик. Умоляю тебя. Мы так давно знакомы… Ты же меня знаешь. Знаешь, что я не способна

Она не смогла закончить предложение, и Макгрей, судя по всему, тоже был слишком взволнован, чтобы говорить. Он только похлопал ее по плечу и махнул ей на прощание.

И снова мы прошли через тюремную эспланаду. В этот раз я внимательнее присмотрелся к каменным плитам и заметил следы, явно оставленные подпорками виселиц. Все семьдесят лет – с момента возведения тюрьмы – их явно сколачивали на одном и том же месте.

Макгрей заговорил, как только мы оказались за пределами слышимости тюремных стражей.

– Как думаешь, что там произошло?

– Не имею ни малейшего понятия. Мне в голову приходит дюжина способов одновременно умертвить шестерых людей в запертой комнате, но сам факт того, что лишь одна из них осталась в живых… Неудивительно, что весь город теряется в догадках. Нет ни орудий убийства, ни повреждений на телах, а единственная выжившая свидетельница случившегося – она.

– Не веришь в ее историю, да?

– И ты еще спрашиваешь? – Я открыл записную книжку. – Позволь мне резюмировать ее показания. Злой дух убил всех, кроме нее. Ее спасли амулеты, обряды и талисманы… Макгрей, все это звучит так же нелепо, как тот пьяница-фермер, который клялся, что был одержим дьяволом, когда жена застала его кувыркающимся с дояркой.

Макгрей нервно пошарил в карманах в поисках сигары.

– Перси, неужто ты думаешь, что она и вправду убила шесть человек?

– Что ж, может, она и пройдоха, и мошенница, и шарлатанка, и вероломная шваль… – проворчал я.

– Но?

– Но нет, я не считаю, что она способна на убийство. И у нее не было очевидного мотива, чтобы…

– Вот видишь? Все верно она говорит. Я изучал эту тему. Все, что она рассказала о поведении духов, – правда. Все-все.

– Господь милосердный, Макгрей! – несдержанно рявкнул я, чем напугал стражей, открывавших нам ворота. – Не меня тебе надо убеждать! Позволь напомнить тебе, что речь идет о деянии, преследуемом по обвинительному акту. Если мы не найдем совершенно бесспорных доказательств ее невиновности в той комнате или в трупах, Катерину будет судить Высокий суд. Какую реакцию, по-твоему, вызовет у судьи и присяжных ее история?

В этот раз фыркнул уже Макгрей. Пока он зажигал сигару, руки его дрожали от бессилия.

– Если ты действительно хочешь ей помочь, – продолжил я, – предлагаю тебе забыть о злобных духах и приступить к поискам разумного объяснения. Такого, которое можно предъявить в суде. А если таковое не найдется, то лучшим вариантом для нее будет объявить себя невменяемой. Возможно, тебе стоит съездить в лечебницу для душевнобольных и поговорить с доктором Клоустоном. Быть может, он согласится выписать для нее заключение. Только помни, что их нужно два. И, возможно, ему придется держать ее в лечебнице до конца ее дней.

Макгрей покачал головой.

– Клоустон никогда на это не согласится. Для него обязательства и моральный долг на первом месте.

Я прыснул.

– Да неужели? Прежде он уже выписывал сомнительные заключения.

– Одно! Одно заключение. И тот говнюк точно был чокнутым!

Сил спорить о наших старых делах у меня не было.

– Я просто пытаюсь предложить тебе альтернативу.

Пока мы спускались с крутого Кэлтонского холма, Макгрей раскуривал сигару. Я видел, что он очень старается держать себя в узде. Он понимал, что я все еще горюю по погибшему дяде и с трудом сохраняю присутствие духа.

Наконец он набрал воздух и заговорил.

– Я съезжу к Клоустону, если до этого дойдет, хоть и знаю, что он скажет. А сейчас…

– А сейчас нам нужно составить план действий, сосредоточиться на уликах и обсудить теории. Правдоподобные теории. У меня уже есть парочка.

Пока я разглагольствовал, мы дошли до перекрестка у Северного моста: слева лежал обшарпанный средневековый Старый город, справа – богатый Новый город.

– Как насчет стаканчика виски и тарелки стовиса[5]5
  Стовис – традиционное блюдо шотландской кухни, тушеный картофель с мясом.


[Закрыть]
в «Энсине»? – предложил Макгрей. – Я умираю от голода и капельки в рот не брал со вчерашнего дня. Можем там все обмозговать.

– Нет, я иду в «Нью-клаб». Мне нужно как следует поесть, и я не желаю ужинать за грязным столом.

– Фрей…

– Я перефразирую, – возвысил я голос. – Я иду в «Нью-клаб». Если хочешь обсудить дело сегодня, можешь проследовать за мной. И если тебя что-то не устраивает, можешь подать жалобу тому долбаному клоуну, который ныне руководит вашей распроклятой шотландской полицией. Мне совершенно наплевать.

И я быстро зашагал в сторону показавшихся вдали огней Принсес-стрит.

– Ох, раньше с тобой попроще было, пока ты яйца не отрастил!

* * *

В своих цветастых клетчатых брюках, изношенном пальто и несвежей рубашке Девятипалый, сидевший посреди главной обеденной залы «Нью-клаба», выглядел как горящий маяк в ночи. Его застольные манеры отвечали облику: он чавкал, причмокивал, ковырял в зубах ногтями и, расправившись со стейком, издал такую мощную отрыжку, что чуть стекла из окон не повыпадали. Мне пришлось забрать свой бокал с вином из области поражения.

– Неплохой бычок, – сказал он. – Сыроват, правда.

Я молча пригубил вино, ощущая на себе укоризненные взгляды ужинавших вокруг, сплошь одетых в черное и белое. Я видел, что Макгрей очень переживает; несмотря на внешнюю беспечность, его выдавало нервное блуждание глаз.

– Мадам Катерина упомянула, что вы с ней старые друзья, – сказал я, когда официант унес наши тарелки. – Ты не рассказывал мне, когда вы познакомились.

Прежде чем ответить, Макгрей заглотил полпинты эля (за которым официантам пришлось сбегать в ближайший паб).

– Лет пять назад, что ли. Она была одной из первых провидиц, которых я встретил, когда сестра… попала в беду.

Он перевел взгляд на культю недостающего пальца, и я решил больше не заговаривать об Эми.

– Как ты ее нашел? Я о Катерине. На мой взгляд, она не из тех ремесленниц, что рекламируют свои услуги в «Скотсмене».

Девятипалый ухмыльнулся.

– Это она меня нашла. Прослышала о том, что с нами случилось, и сама предложила помощь. Сначала я ей не доверял, но она рассказала мне, какие богачи ходили у нее в клиентах. Она и сейчас работает на многих толстосумов из Нового города.

– Серьезно? Мы же несколько раз были в ее… пристанище. Ни разу не замечал там солидных клиентов.

– О, это потому, что она исключительно осторожна. Она или сама к ним ездит, или принимает их в строго оговоренный час, когда уверена, что никто их не увидит. Готов поспорить, что сам лорд-провост[6]6
  Глава одного из главных городов Шотландии. Лишь четыре города – Эдинбург, Абердин, Глазго, Данди – имеют право именовать своих глав титулом лорд-провост вместо провост (мэр) (Википедия).


[Закрыть]
однажды да советовался с ней.

– Помню, ты как-то говорил мне, что она не такая, как другие ясновидящие… В каком смысле?

Он чуть улыбнулся, одновременно с горечью и ностальгией.

– Ты считаешь меня легковерным болваном.

– О, правда? И какие именно из моих слов тебя в этом убедили?

– Ой, да брось. Я сразу видел, когда гадалки пытались меня надуть. Они сразу заговаривали о деньгах или сообщали, что чувствуют трагедию в моем прошлом. Конечно, мать их, чувствуют! Об этом шумели все газеты, история была у всех на устах. Это была сенсация!

Я решил умолчать о том, что его до сих пор считали местной легендой. Завтра весь «Нью-клаб» будет обсуждать, как здесь побывал Девятипалый Макгрей, тот еще невежа.

– Катерина вела себя иначе, – сказал он. – Она единственная призналась, что услышала мою историю из сплетен. А еще она…

На мгновение он уставился на свой эль.

– Она кое-что видела… То, что случилось в ту ночь, когда сестра вот это сделала. – Он постучал по обрубку пальца. – То, что видел только я.

Я чуть не поперхнулся.

– То есть она знала, что ты… – я наклонился к нему и прошептал, – что ты, как тебе показалось, видел дьявола?

– Угу.

Я кивнул. У Катерины действительно была раздражающая привычка сообщать то, чего она никак не могла знать.

– Она подробно описала то, что я видел, и сказала, что это… видение было ключом к возвращению Фиалки. Сказала, что мне нужно в этом разобраться и тогда я найду способ исцелить сестру.

– Значит, с этого началось твое увлечение оккультизмом? С совета Катерины?

Голос предал меня. Может, эта женщина просто умело его обработала? Она и правда была умна. Она наверняка поняла, что Макгрей, настрадавшийся бедолага, готов был поверить любому, кто посулил бы ему надежду. Эта женщина сама говорила мне о своем умении распознавать, что именно люди хотят услышать. Она пользовалась им, когда это ей было на руку – а внутреннее око и прочие потусторонние силы здесь вообще ни при чем.

Макгрей сверлил взглядом свой стакан. То ли подыскивал слова, чтобы о чем-то рассказать, то ли сомневался, рассказывать ли вообще. И все-таки решился.

– Я и до этого изучал ведовство и оккультизм, но после знакомства с ней гораздо глубже во все это погрузился. Катерина сама подыскивала мне книги и делилась полезными связями. И если ты думаешь, что все это она затеяла ради того, чтобы меня обобрать, то знай, что она не взяла с меня ни пенни за то, что рассказала о Фиалке. Я плачу ей, но только за помощь в полицейских делах.

Для меня это было достаточным резоном, чтобы усомниться в ее мотивации. В прошлом году мы не раз с ней советовались, и из бухгалтерских книг нашего отдела я точно знал, сколько она получала за свои «советы». Большая часть этих денег, естественно, шла из кармана Макгрея.

Я не стал делиться с ним этими мыслями, иначе мы проспорили бы до рассвета.

– Знаешь, что вот мне интересно, – ехидно сказал Макгрей. – Ты правда пил с ней вино при свечах?

Я надулся. Вот это действительно пришлось бы долго объяснять. К счастью, именно в этот момент официант снова наполнил мой бокал.

– Вряд ли это можно так назвать. Я был у нее в июле, в разгар того скандала с Генри Ирвингом. Я хотел, чтобы она рассказала мне – ну, все, что могла.

Макгрей выгнул бровь, губы его медленно растянулись в улыбке.

– Ты советовался с ней! Ты и правда пошел к ней за советом!

Я фыркнул.

– Именно поэтому я тогда тебе об этом и не сказал!

Его улыбка растянулась до ушей.

– А что там про бутылку вина?

– Я решил, что выпивка поможет развязать ей язык.

– Ага, так ты и подумал, кобель! – Макгрей издал нечто среднее между смешком и озорным рычанием. – Странно, что она вообще тебя впустила! Что она тебе сказала?

Я вздохнул. Я знал, что Макгрею не понравится то, что я скажу.

– Она… Она призналась, что лгала.

Он поперхнулся элем. На миг я решил, что сейчас он меня им оросит, но, к счастью, он успел схватить салфетку, и впервые в жизни я увидел, как он прикрывает рот.

– Она что?! – возопил он, когда наконец прокашлялся.

– Иногда, – пояснил я. – Она призналась, что лгала – иногда.

Макгрей посмотрел на меня с откровенным неверием. После чего достойным погонщика мулов свистом подозвал официанта.

– Эй, парень! Давай-ка топай в паб. Скоро мне еще одна понадобится. – Затем он склонился ко мне с суровым видом. – Что ты имеешь в виду? Кому она лгала?

Должен признаться, я наслаждался этим моментом.

– Боишься, что она и тебе наплела сказочек?

Он треснул кулаком по столу, и все на нем зазвенело.

– Отвечай на чертов вопрос!

Часть меня порадовалась, что Макгрей по-прежнему был вспыльчивее, чем я.

– Она заверила меня, что тебе никогда не лгала, – сказал я, хоть в тоне моем и прозвучало изрядное сомнение в ее честности. – Я спросил, как она проворачивает свои фокусы с прорицанием. Она призналась, что часто наблюдает и угадывает или задает вроде как отвлеченные вопросы – мы и сами так делаем, опрашивая свидетелей. Еще она призналась, что большинство ее клиентов – «простой люд», который всегда нуждается в помощи. – Я остановил Макгрея жестом, не давая ему запротестовать. – Тем не менее она настаивала, что у нее есть «око» и что она унаследовала этот дар от бабушки.

Произнес я все это опять-таки с откровенным скепсисом, но пыл Макгрея, судя по всему, поостыл.

– Так что, по-твоему, случилось в прошлую пятницу?

Я ненадолго задумался. Я уже говорил, что мне не верилось в виновность Катерины. Однако наша беседа пробудила во мне сомнения.

– Для начала я хотел бы услышать твои теории, – уклончиво ответил я. – Только будь добр, избавь меня от тех, где фигурируют злые духи.

Макгрей пожал плечами.

– Мне на ум приходят только два варианта. Либо один из тех дурней решил – или решила – убить себя вместе со всеми остальными, либо кто-то все это затеял, чтобы убить их и подставить Катерину.

Я кивнул.

– И я так думаю, но больше склоняюсь к последнему варианту.

– Почему же?

– Я не исключаю первую возможность, но если бы это было делом рук самоубийцы – или нескольких самоубийц, – то мне непонятно, зачем они позвали Катерину. Или зачем оставили ее в живых.

– Может, она понадобилась им для исполнения ритуала.

– Для какого-то смертельного обряда? – предположил я. – Например, для искупления грехов?

– Ага, и это объяснило бы то, что слышала Катерина. Посмотрю у себя в книгах.

– А я подумаю, как это могло быть устроено с технической точки зрения… чтобы убить их всех, но не ее… Надеюсь, это прояснится после осмотра тел и места преступления. – Я глотнул вина. – А еще нам надо установить личности тех, кто был связан с шестью жертвами. Всех, кто мог бы желать им смерти.

Макгрей потер бороду.

– Камердинер полковника…

– Логичное предположение. Он ушел из дома последним и первым туда вернулся. И он мог найти тела только в том случае, если у него были свои ключи – с которыми он мог попасть в дом в любой момент. Надо допросить его – и поскорее. Но прежде всего я хочу взглянуть на тела.

Макгрей стал загибать пальцы.

– Морг, гостиная, где проходил сеанс, камердинер… Еще что-нибудь?

– Пока больше ничего не приходит в голову.

– Хорошо, а то у меня пальцы закончились. Если нам чутка повезет, то со всем этим мы уложимся в один день.

– Хотелось бы. Нам нужно представить убедительную версию на предварительном слушании, если мы хотим избежать судебного процесса.

Девятипалый кивнул и осушил свою пинту. Едва он поставил стакан на стол, как к нему тут же подошел официант и подлил из кувшина еще.

– Угощайтесь, сэр. Мы с запасом для вас принесли.

Макгрей широко улыбнулся.

– Хорошо здесь обслуживают. Может, и вступлю в этот клуб.

– Прошу, не надо. Умоляю тебя.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю