Текст книги "Комедианты неведомо для себя"

Автор книги: Оноре де Бальзак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Как вам будет угодно, сударь; вино нынче дорого, – сказала Карабина, смерив Газоналя взглядом и не найдя в нем ничего примечательного.

Газональ, пораженный туалетами, ярким освещением, позолотой, жужжаньем голосов, которые, как ему казалось, говорили о нем, с трудом пролепетал:

– Сударыня... сударыня... вы так добры.

– Что выделывают на вашей фабрике? – спросила, улыбаясь, хозяйка дома.

– Кружева. Предложите ей гипюр! – шепнул Бисиу на ухо Газоналю.

– Ги... ги... ги...

– Гири! Ну, знаешь, Кадин! Гири! Ты просчиталась, крошка.

– Гипюр! – выговорил наконец Газональ, смекнув, что ужин придется оплатить. – Я сочту за величайшее удовольствие предложить вам платье... шарф... мантилью с моей фабрики.

– О! Целых три подарка! Ну что ж! Вы любезнее, чем можно было предположить, – сказала Карабина.

«Париж завладел мною», – сказал себе Газональ, заметив Женни Кадин и приветствуя ее.

– А я что получу? – спросила его актриса.

– Но... все мое состояние, – ответил Газональ, решив, что пообещать все – значит не дать ничего.

Вошли Массоль, Клод Виньон, дю Тийе, Максим де Трай, Нусинген, дю Брюэль, Малага, супруги Гайар, Вовине – целая толпа гостей.

Обстоятельно поговорив с фабрикантом о его тяжбе, Массоль, ничего не обещая, сказал ему, что заключение еще не составлено, но что граждане всегда могут положиться на обширные знания и независимость членов Государственного совета. Придя в отчаяние от этого холодного и надменного ответа, Газональ счел необходимым обольстить очаровательную Женни Кадин, в которую уже успел без памяти влюбиться. Леон де Лора и Бисиу отдали свою жертву во власть самой проказливой из женщин этого странного общества, ибо Женни Кадин – единственная соперница знаменитой Дежазе. За столом, где Газоналя привело в восхищение чеканное серебро работы Фроман-Мериса, современного Бенвенуто Челлини[12]12
  Бенвенуто Челлини (1500—1571) – итальянский скульптор и ювелир.


[Закрыть], причем все, что подавалось, стоило не многим дешевле того, в чем это подавалось, – оба шутника постарались сесть подальше от южанина; но они исподтишка следили за успехом лукавой актрисы, которая, соблазнясь необдуманным обещанием Газоналя обновить ее обстановку, задалась целью увезти его к себе. Агнец Иоанна Крестителя – и тот вряд ли следовал за ним более покорно, чем Газональ за этой сиреной.

Три дня спустя Леон и Бисиу, не видевшие Газоналя с того вечера, разыскали его часа в два пополудни в меблированных комнатах.

– Ну вот, кузен! Государственный совет вынес решение в твою пользу.

– Увы! Это теперь ни к чему, кузен, – ответил Газональ, уныло взглянув на своих друзей. – Я стал республиканцем...

– Что такое? – спросил Леон.

– У меня нет больше ничего, нечем даже заплатить адвокату. Женни Кадин получила с меня векселей на сумму, превышающую мое состояние.

– Действительно, Женни Кадин обходится недешево, зато...

– О! за свои деньги я изведал немало, – ответил Газональ. – Ах! Какая женщина!.. Что и говорить, провинция не может соперничать с Парижем – я ухожу в монастырь траппистов.

– Отлично! – заявил Бисиу. – Наконец-то вы образумились! А теперь признайте величие столицы...

– ...и капитала! – закончил Леон, протягивая Газоналю его векселя.

Южанин растерянно смотрел на свои обязательства.

– После этого вы не скажете, что мы не умеем оказывать гостеприимство: мы вас просветили и спасли от нищеты, попотчевали и... позабавили, – сказал Бисиу.

– И все – задаром! – добавил Леон, сделав жест уличного мальчишки, когда тот поясняет, что значит стибрить.

Париж, ноябрь 1845 г.