Текст книги "Рубаи. Полное собрание"

Автор книги: Омар Хайям

«Что значит „путь кутил“, что значит „зелье пить“?»

600

 
Спросил ты: как узор земли и звезд рожден?
Мир древен. Многолик. Как море, протяжен…
Такой узор порой покажется из моря,
А вскоре в глубину опять уходит он.
 

601

 
Стихии сочетав, Хозяин сплел узор.
За что же выбросил его в ненужный сор?
Коль вышло хорошо, уничтожать – зачем же?
Коль вышло кое-как, тогда – кому укор?
 

602

 
Довольно плакаться! Подумаешь, беда,
Что так стремительно проносятся года.
Подумай, кто-нибудь остановил бы Время -
Пришел бы твой черед родиться? Никогда!
 

603

 
На роскошь Бытия не зарься, ни к чему,
Добро и зло судьбы равно влекут во тьму.
Ты жив, и хорошо… Круженью неба тоже
Прерваться точно так, как веку твоему.
 

604

 
Где скверное вино, пируют без помех;
Где церемоний нет, царит веселый смех.
Кончай завидовать завидной чьей-то доле,
Возрадуйся, что ты живешь не хуже всех.
 

605

 
Подай вина! От мук один бальзам – оно.
Надежду на любовь дает сердцам оно.
Милей, чем небосвод – кошмарный череп мира, -
Единственным глотком дороже нам – оно!
 

606

 
Как миской нас накрыв, небесный кров лежит.
Под ним, растерянный, его улов дрожит.
У неба к нам любовь, как у кувшина к чаше:
Склоняется он к ней, меж ними кровь бежит.
 

607

 
Пьянчуги! Суть миров в вине воплощена.
Вон – солнце: пиала небесного вина.
Хоть цель творения от всех утаена,
В брожении хмельном отыщется она.
 

608

 
Винопоклонникам известен мир иной.
Мы будем за вино платить любой ценой.
Я во хмельном пылу непостижим? Не диво.
Хмельной понятен тем, кто знает пыл хмельной.
 

609

 
Вести себя умно – с какой же стати нам?
Ни в чем и никогда нет благодати нам.
Так наливай вина, покуда не случилось
В гончарной мастерской кувшином стать и нам.
 

610

 
В какой-то день вино закончится, тогда я
Отвергну и бальзам, в нем яд подозревая.
Мой отравитель – мир, вино – целитель мой:
Хлебну, и не страшна отрава мировая.
 

611

 
Давайте же, друзья, беспутство освятим:
Не Богу пять молитв, а дружбе посвятим.
Где пиала – мы там; несут кувшин – смотри-ка,
Как шеи все длинней, как тянутся за ним!
 

612

 
Скажи певцу, пусть он свистит, а не поет.
Что странного? Взгляни на трезвый этот сброд.
Возьми такую же безмозглую скотину:
Насвистываешь ей, тогда скотина пьет.
 

613

 
Зароки прочь, когда дарю тебе вино я,
Не то стократною измучишься виною.
И роз любовный зов, и грезы соловьев…
Ну кто же на себя зарок берет весною?
 

614

 
Ах, насладись вином! Пускай спасет тебя
От скорби двух миров, от всех забот тебя
Глоток живой воды, струящееся пламя!..
Вот ветер вздует прах – и унесет тебя.
 

615

 
Хлебни! – и жалких благ, лишений – больше нет.
Семидесяти двух учений – больше нет.
Не презирай хмельной алхимии: единый
Глоток, и тысячи мучений – больше нет!
 

616

 
Рассудок выпряги, а кубок – запрягай!
Кавсаром, как ремнем, свяжи и ад и рай.
И шелк сними с чалмы, пропей. А что такого?
Без шелка голову подкладкой обмотай.
 

617

 
Сегодня пятница. Сегодня день святой.
Вино из чаши прочь! Где емкий кубок твой?
Ты каждый будний день по чаше принимаешь,
Коль праздник отмечать, то мерою двойной.
 

618

 
Где музыка – воспеть рассветное питье?
Восторгом, сердце, встреть рассветное питье.
Три счастья на земле: любовь, нетрезвый разум,
Но главное, заметь, рассветное питье.
 

619

 
Невинный чистый дух спустился в грязь и прах,
Покинув горний мир, он у тебя в гостях.
Все утро подноси вино, за кубком кубок,
И скажет он: «Весь день – храни тебя Аллах!»
 

620

 
Пусть нищ я, нечестив, пусть я в грехах тону,
Отчаянье нельзя поставить мне в вину.
С похмелья чуть живой, не прочь из ада рвусь я,
Не в рай хочу – да нет, к любовнице, к вину!
 

621

 
Дороже сотен душ – вина один глоток,
Короны мировой – кувшинный черепок.
О, Боже! Как чисты лохмотья в пятнах винных!
За сотни платьев их не отдал бы знаток.
 

622

 
Со всех сторон кричат, когда я пью вино:
«Остановись, не пей, исламу враг оно!»
Вино – исламу враг, и это мне известно;
Ей-богу, вражью кровь пить не запрещено.
 

623

 
Вино дурную спесь сбивает в пять минут;
Хлебнешь вина еще – избавишься от пут.
Испей же, Сатана! Не будешь сердцем лют,
Поклонов тысячи ты нам отвесишь тут.
 

624

 
Что значит «путь кутил», что значит «зелье пить»?
Наперекор судьбе всегда веселым быть:
Не веселить народ, когда и так веселье,
А в невеселый день веселье всем добыть.
 

625

 
Рассветный ветерок погладил луг рукой.
Заметил кипарис: «Ишь, немощный какой!
Меня-то он качнуть не смог бы». Я ответил:
«Да, ты весьма большой… чурбан, мой дорогой».
 

626

 
Запойный соловей в мой сад весну вернул,
Багрянец ликам роз и блеск вину вернул,
И снова тишину тревожит чудной песней:
«Как жизни коротки! Кто хоть одну вернул?»
 

627

 
«Не я ль – сама краса? За что ж меня – под гнет,
Где кровь мою палач выдавливать начнет?»
И соловей стенал над розой обреченной:
«Кто, день повеселясь, потом не плакал год?»
 

628

 
Прохладный ветерок – гонец весны сегодня:
Свершают тяжкий грех, кто не пьяны сегодня.
Так пей вино! Сюда собрались мудрецы,
Кровь лоз, богатства роз разрешены сегодня.
 

629

 
Потом мы в этот мир не попадем, боюсь,
А там – друг друга вновь мы не найдем, боюсь.
Наш миг не плох, клянусь, я им сполна упьюсь,
Не то последний вздох – и мы уйдем, боюсь.
 

630

 
Доколе жалобы, что участь нелегка,
Да слезы на глазах, да на сердце тоска?
Пьяни себя вином, усердствуй в наслажденьях,
Из круга этого не выгнали пока.
 

631

 
Ты алый, как тюльпан, весенний кубок взял;
Как этот же тюльпан, румянец милой ал.
Пей, радуйся, пока скрипучий обод неба
Тебя, как глину, вдруг с презреньем не подмял.
 

632

 
Лепешка хлебная, вина кувшин-другой,
Бараний окорок, развалины, покой…
Как дивно просидеть с любимой день-деньской!
Не смог бы и султан устроить пир такой.
 

633

 
Ну как же хорошо, когда прохладно днем,
И на лугу цветы, омытые дождем,
И роза желтая с веселым соловьем,
И кличет он: «Лечись рубиновым вином!»
 

634

 
Мудрец на берегу остался: он извлек
Из бедствий прадедов спасительный урок.
Смакует он вино, красавиц он ласкает…
В безумном мире он спокойствие сберег.
 

635

 
Гулять пошел вчера, спустился на лужок
И вижу: лепестки рассыпаны у ног.
«Кто подвенечные сорвал наряды, роза?» -
«Увы! К невинности подкрался ветерок…»
 

636

 
Тюльпан приотгибал багровый лепесток -
Жасмину открывал сердечный свой ожог:
«Не мне снимать чадру с лица прекрасной розы.
Увы! К невинности подкрался ветерок…»
 

637

 
Там роза, вижу я, поникла на лужок;
Поодаль – вырванный помятый лепесток.
«Кого теперь винить? Чадру с меня сорвали…
Увы! К невинности подкрался ветерок…»
 

638

 
Гуляя по лугам, заметил я у ног
Алеющий в траве печальный лепесток.
«Я разве не тебя вложил в письмо к любимой?» -
«Увы! В твое письмо прокрался ветерок…»
 

639

 
Вот мы, вино, певец и этот ветхий дом.
И сердце и душа наполнены вином,
Свободны от надежд, от страха пред Судом,
От праха с воздухом и от воды с огнем!
 

640

 
Прозрачной радостью дарящее вино
В руках моих приют нашло себе давно.
Не всматривайся, что держу в руке всегда я,
Вгляделся б, держит как меня в руках оно!
 

641

 
За кубок хмеля я сто вер отдал бы, право,
И за глоток вина – китайскую державу.
А кроме хмеля, что мы видим на земле?
Для тысяч милых душ горчайшую отраву.
 

642

 
Печали мира – яд, вино – целитель твой.
Испей и не страшись отравы мировой.
С зеленым юношей пей на лугу зеленом,
Пока твой прах не стал зеленою травой.
 

643

 
Не медли, ибо долг не выплатишь потом:
Не прячь свои куски от нищих пред столом.
Коль в этом мире ты приветишь их вином,
Я выступлю твоим заступником – в ином!
 

644

 
Не думай про мечеть, намазы и посты.
Кабацкий пьяница и жертва нищеты,
Испей вина, Хайям! Что будет с этой плотью?…
Горшком… а повезет – кувшином станешь ты.
 

645

 
Сказал я Сердцу: «Рай на всех устах подряд…» -
«На всех ли? Мудрецы о нем не говорят». -
«Но он, наверно, есть, коль все туда стремятся?» -
«Потешиться мечтой любой на свете рад».
 

646

 
А где-то не под гнет покойников кладут,
Так те не ждут Суда, они назад бегут.
И ты все говоришь, известий нет оттуда?
Но мы о тамошнем – откуда знаем тут?
 

647

 
В мечеть мы для себя добра искать пришли,
Но, Боже, не намаз мы совершать пришли.
Здесь как-то повезло украсть молельный коврик -
Он обветшал уже, так мы опять пришли.
 

648

 
Повсюду говорят, что близок пост опять
И к чаше будет вновь запретно подступать.
Закончу я Шабан блистательной попойкой,
Чтоб спьяну Рамазан до праздников проспать!
 

649

 
Пришел великий пост, и стал трезвее люд,
Нигде кабатчики вина не подают,
Запасы прежние недопиты остались,
Шалуньи милые нетронуты уйдут.
 

650

 
Мерило дней моих, вино, твоя струя
Журчала мне про суть земного бытия.
Но месяц Рамазан силком нас разлучает,
Среди священных книг обязан сохнуть я.
 

651

 
Не пей вина в Шабан! – гласит святой закон.
Раджаб – избраннику Аллаха посвящен…
Пропустим месяцы Аллаха и пророка,
Напьемся в Рамазан: святой наш месяц – он.
 

652

 
Благочестивые зароки не для тех,
Кому вино милей дозволенных утех.
Да, в месяц Рамазан, бывает, заречешься…
Но сделаешь намаз – и смоешь этот грех.
 

653

 
Ни мига трезвого! Пока живу, я пьян.
И в эту ночь, когда ниспослан был Коран, -
Уста – к устам пиал, грудь на груди кувшина,
Бутыль-наложницу ласкаю, как султан.
 

654

 
Нарушил Рамазан и днем я вдруг поел!
Но ведь не сдуру я, мой милый друг, поел:
Я света белого от мук поста не взвидел,
Подумал, это ночь, темно вокруг, – поел…
 

655

 
Смиренно, от души я в пост поклоны бил -
К cпасенью своему полз из последних сил…
Молитву как-то раз я ветром опоганил,
Теперь глотком вина весь долгий пост сгубил.
 

656

 
Ликуйте! День-другой, и месяц настает,
Когда попразднует постящийся народ.
Вон – месяц: отощал, согнулся, еле виден,
Измученный постом, скончается вот-вот!
 

657

 
Наш праздник подошел и воссиять готов.
У виночерпия кувшин опять готов.
Узду намаза и намордник воздержанья
С ослиных этих морд наш праздник снять готов.
 

658

 
Измученным, вино вновь крылья нам дарит,
На лике Мудрости вновь родинкой горит.
Прочь, трезвый Рамазан! Уж серп новорожденный
Шаввала над столом пирующих царит.
 

659

 
Шаввала дождались! Ликует праздный люд;
Сказители, певцы, плясуньи там и тут;
И бурдюки кричат, на плечи взгромоздившись:
«Спина, посторонись! Носильщики идут!»
 

660

 
О, нежная, станцуй, взяв чашу для вина,
Пусть у ручья с тобой покружится она.
Была она, как ты, прекрасна и стройна -
Вращением небес во что превращена!
 

661

 
Бухарским богачом был этот прах когда-то,
Бразды могущества держал в руках когда-то.
Еще шагни… Теперь – истлевшая ладонь:
Был славен Шахсавар – в былых веках, когда-то.
 

662

 
И жемчуг алым стал: мерещится вино.
Ах, кубок тяжек мне, расплещется вино…
Уж так мы жадно пьем! Вино повсюду хлещет,
Мы плещемся в вине, в нас плещется вино!
 

663

 
Ну, вот и праздники. Какое чудо: пьем!
Под стоны чанга мы, под звоны уда – пьем!
Сейчас как усидим с подругою вдвоем
Кувшин-другой вина!.. Совсем не худо пьем!
 

664

 
Зачем мы свой позор из их посуды пьем,
Постыдное нытье судьбы-паскуды пьем?
Сейчас как усидим с подругою вдвоем
Кувшин-другой вина!.. Совсем не худо пьем!
 

665

 
Зачем мы свой позор из их посуды пьем,
Кривляния и ложь судьбы-паскуды пьем?
Ликуй: закончен пост и всенощные бденья.
Спеши на пир, сюда: такое чудо пьем!
 

666

 
А ну, вставай! Сюда! Какое чудо пьем!
Под стоны чанга мы, под звоны уда – пьем!
Смотри: закончен пост и всенощные бденья.
Скорей давай сюда: такое чудо пьем!
 

667

 
На праздник! В толчею веселья и затей!
В азарте игроки, в восторге ротозей…
Тебе заранее Предвечный Суд пометил
Печатью Вечности страницы праздных дней.
 

668

 
Нас на развалинах сыскали в этот раз,
Перенесли в кабак и напоили нас.
Освоясь, говорим: «К вину жаркое б надо!»
И… вынули сердца – и жарят их сейчас!
 

669

 
В наш мир забредший дух, о, как тебя спасти
От буйства Четырех, Семи, Пяти, Шести?
Испей вина! Забыл, откуда ты явился?…
У нас пируй! Забыл, куда теперь идти?…
 

670

 
Смотри же! В суть входить ты не устал пока,
Среди добра и зла ты не застрял пока,
Ты – путник, ты – и путь, ты – и привал; иди же,
Путь от себя к себе не потерял пока.
 

671

 
О чем кричит петух, как только звезды прочь,
О чем он плачет так, что слушать нам невмочь?
Он видит в зеркале светлеющего неба:
Из Книги Бытия вычеркивают ночь.
 

672

 
Светило в сеть огня поймало каждый кров,
И в чаше бусинкой отметил день Хосров.
Пора открыть вино. «Вставай! Упейся утром!» -
Со светлой башни к нам летит рассветный зов.
 

673

 
О юноша, вставай! Для встречи с новым днем
Хрусталь наполни вновь рубиновым огнем.
Какой блаженный миг нам дали на мгновенье!
Такого же, хоть плачь, не выпросишь потом.
 

674

 
Все радостней рассвет, вино все розовей!..
Бутыль молвы о нас – на свалку и разбей.
Из паутины грез выпутываем руки,
Нам путы локонов и музыка – милей.
 

675

 
О милый юноша, напомнил нам рассвет:
Недопит кубок наш, напев наш недопет.
Царей минувших лет – Джамшидов! – сотни тысяч
Небрежно смыло прочь теченье зим и лет.
 

676

 
Сердца счастливые нельзя тоской губить,
Минуты радости камнями тягот бить.
Не ведает никто, чему в грядущем быть,
И надо – пировать, блаженствовать, любить.
 

677

 
Опасно стать рабом высокомудрых дум,
«Прозреньями» терзать неискушенный ум.
Лишь в вызревшем вине мы сами дозреваем.
Незрелый виноград – какой из вас изюм?
 

678

 
Рубином звать вино, так флягу – рудником.
Вино – душа, кувшин – ее телесный дом.
Хрустальный кубок мой, играющий вином,
Так на слезу похож!.. И – капля крови в нем.
 

679

 
Там туча омывать тюльпаны принялась,
Тут чаша (наливай!) хмельного заждалась.
Весеннюю траву беспечно мни сейчас,
Пока из нас с тобой она не поднялась.
 

680

 
На улочке богинь как мы хмельны сегодня,
Поклонники вина, как влюблены сегодня!
Избавясь от оков земного бытия,
В божественный чертог вознесены сегодня!
 

681

 
Подругу обними уверенной рукой.
Презрев добро и зло, создай себе покой.
Оглох от страсти ты, с трудом доходит мудрость?
Так в ухо мой совет вколи себе серьгой.
 

682

 
Дороже старое вино, чем новый трон,
Оно желаннее, чем дань со всех сторон,
И этот глиняный венец – обломок хума -
Стократ прекраснее властительных корон.
 

683

 
Короне-черепку завидовал бы Джам!
Глоток вина вкусней, чем яства Мариам!
С похмелья смутный вздох прекрасней ваших гимнов,
Святой Абу-Саид и праведный Адхам!
 

684

 
Живи с улыбкою, о горестях забудь
И с доброю душой пройди недобрый путь.
Вселенная всему небытие готовит…
Не жди небытия, до жизни жадным будь.
 

685

 
Встречаемся с весной, прощаемся с зимой…
Год выпал, будто лист из книги мировой.
Пей хмель, а не печаль, мудрец недаром молвил:
«Мой отравитель – мир, вино – целитель мой».
 

686

 
Будь рад, что не спешит стрелу нацелить Рок,
И даже шестьдесят – почти возможный срок,
И что Добро и Зло тебе, как прежде, странны,
И замыслы Судьбы все так же невдомек.
 

687

 
Судьба еще беды заставит нас хлебнуть…
Не лучше ли, мой друг, вина сейчас хлебнуть?
Не жди, что небосвод вращенье остановит,
Чтоб ты успел воды в последний час хлебнуть.
 

688

 
О роза! Ты лицу прелестному сродни.
О хмель! Ты яхонту чудесному сродни.
А ты, Судьба, со мной воюющая вечно,
Ты просто чужаку бесчестному сродни.
 

689

 
Благоуханных роз настала вновь пора.
Теперь и нам с тобой достать вино пора.
Чертоги, и чертей, и гурий, и геенну,
И болтовню про них забыть давно пора.
 

690

 
И вновь пыланье роз, ручей и поля край…
С одной-двумя-тремя игривыми играй!
Кто пьет вино с утра – потерян для мечети,
Зато не забредет в кумирню невзначай.
 

691

 
Приснился мне мудрец и так сказал: «Ты что ж,
Каких-то радостей от сновидений ждешь?
Считай, что ночь не сну, а смерти отдаешь.
Успей вина испить! Успеется, заснешь».
 

692

 
Святой одеждой мы кувшин вина прикрыли;
Для омовенья нам – щепоть трущобной пыли.
Ах, если б в кабаках мы заново нашли
Года, что в медресе когда-то распылили!
 

693

 
Пока со мной ручьи и розы заодно,
Мне с дивноликою блаженство суждено.
И сколько жил, живу и сколько проживу я,
Всегда я пил, и пью, и буду пить вино.
 

694

 
Над кубком радости блистанье глаз прекрасно.
Стенанье томных флейт в рассветный час – прекрасно.
Аскет, не смыслящий, что значит в кубке хмель,
За тысячу холмов сбежал от нас. Прекрасно!
 

695

 
Вот несколько корон. Им грош цена, продам!
Вот шелковый тюрбан. За песню – на, продам!
Оружие лжецов – смотри, какие четки! -
Всего-то за один глоток вина продам!
 

696

 
Как много выпало тебе сегодня счастья!
Так что ж на кубок свой смотришь без участья?
Судьба промешкала обрушиться с напастью,
Так пей, так пользуйся промашкой самовластья!
 

697

 
Всегда я радостью и хмелем окружен.
Мне ни безбожие, ни вера не закон.
Скажи, невеста Жизнь, какой ты хочешь выкуп? -
«Будь так же сердцем юн и вечно в жизнь влюблен».
 

698

 
Эмиром обряжал меня, бывало, Рок
И тут же обдирал, как будто я – чеснок.
Но больше не хочу вникать в капризы неба,
И без ненужных дум состарюсь, дайте срок.
 

699

 
Как мяч катящийся, миры в глазах кружат.
Вселенной грош цена!.. Блуждает пьяный взгляд.
Ах да!.. Вчерашний день я пропил этой ночью.
Кабатчик ликовал: «Ого, какой заклад!»
 

700

 
На пиршестве ума сверкнула мысль одна,
Сегодня на земле на всех устах она:
«Когда заявят, мол, вина лежит на пьющем,
Не слушайте! Творец, и Тот сказал: „Вина!“»
 

701

 
Довольно суеты! Ведь я иное чту:
Из рук прелестницы в шатре хмельное чту,
Блаженство нищеты в гульбе, в запое чту,
Меж Рыбой и Луной – вино земное чту!
 

702

 
Над глиною гончар опять занес кулак…
Глазами видит он, а разумом – никак:
Не зная удержу, он топчет и колотит
Несчастный прах отцов. Ну разве можно так?!
 

703

 
Все тысячи веков до нас тут ели-пили
То нищий, то богач, валились спать средь пыли.
Сушило солнце прах, дожди его мочили…
Куда ни наступи, все это люди были.
 

704

 
Зачат я и вспоен водой Небытия.
Огнем страдания горит душа моя.
Как ветер, я теперь по всей земле скитаюсь,
Ищу: где взяли прах, чтоб вылепить меня?
 

705

 
Возможно, Ты к земле вернешься, Небожитель;
Проникнет стон людской в небесную обитель;
Тогда, будь милостив, не признавайся нам,
Что ничего не знал, что ничего не видел!
 

706

 
Сравнить Тебя и нас – послужат образцом
Две стрелки циркуля на центре на одном.
Движенье времени разносит нас по кругу;
И все ж мы встретимся с тобой, к лицу лицом.
 

707

 
Качнутся небеса и рухнут в никуда;
Вдогонку пролетит отставшая звезда;
Тебя я в этот миг на площади Суда
Поймаю за полу: «Так Ты убийца! Да?!»
 

«В шкатулку с лалами подсыплю изумруда…»

708

 
Вселенная сулит не вечность нам, а крах.
Грех упустить любовь и чашу на пирах!
Меня – поглотит прах? Тебя – возьмет Аллах?…
Мы попросту уйдем. При чем здесь Бог и прах!
 

709

 
Взгляни-ка на траву что над рекой растет:
Из ангельских ланит она такой растет.
Над головой травы зачем заносишь ногу?!
Тюльпаноликая – былинкой той растет!
 

710

 
Под колесо небес попал – в который раз! -
Еще один Махмуд, еще один Айаз.
Не долго ждать и нам. Коль пировать – сейчас:
Изгнав из Бытия, назад не пустят нас.
 

711

 
Однажды души вдруг оставят нас с тобой,
Лежать на кирпичах оставят нас с тобой.
А там когда-нибудь помрут потомки наши,
И кирпичами стать заставят нас с тобой.
 

712

 
Земля в конце времен рассыпаться должна.
Гляжу в грядущее и вижу, что она,
Недолговечная, не даст плодов нам… Кроме
Прекрасных юных лиц и алого вина.
 

713

 
Кому бродяг-планет волшба не по нутру,
Кому распутница Судьба не по нутру,
Едва ль упустит он увидеть поутру,
Как роза надорвет жемчужную чадру.
 

714

 
О кравчий! Тем вином, что сердцу стало верой,
Как чашу, душу мне наполни щедрой мерой.
Иной глупец и губ не смеет омочить,
А надо – кубком пить! Так вот ему пример мой!
 

715

 
Коль вечером вина хорошего приму,
Дневное пьянство мне уж как-то ни к чему.
Ты говоришь: «А вдруг дневное пьянство слаще?»
Коль есть надежный друг, что ж изменять ему!
 

716

 
Встань! Руки отряхни от суетных затей:
Пропить былую честь – заведомо честней.
За пиалу вина продай молельный коврик,
Бутыль молвы о нас – на свалку, и разбей!
 

717

 
Пока пленяет уст вишневый самоцвет,
Пока на зов зурны душа звенит в ответ,
Лишь этим и живи, и хватит пустословья!
Пока смертельно пьян, живому смерти нет.
 

718

 
Вновь туча на луга слезами пролилась…
Чтоб так же не рыдать, свой век вином укрась.
Весеннюю траву беспечно мни сейчас,
Пока не мнут траву, взошедшую из нас.
 

719

 
Оставь тревоги, друг, и безмятежно пей.
В честь каждой женщины, красивой, нежной, пей.
Хмельное – кровь лозы. Спроси, лоза ответит:
«Коль я согласие дала, конечно пей!»
 

720

 
Кувшин с холодною водой для батрака -
Из сердца ханского и шахского зрачка.
Зато фиал, вином согревший старика, -
Из уст прелестницы и щек весельчака.
 

721

 
Вчера я ночью был в гончарной слободе.
Две тысячи горшков шептались в темноте.
Вдруг загудел кувшин, висевший на шесте:
«Кувшин лепивший – где? Кувшин купивший – где?»
 

722

 
Под мартовским дождем торжественно расцвел,
Неузнаваем стал вчерашний суходол.
С зеленым юношей пей на лугу зеленом
И друга поминай, что зеленью взошел.
 

723

 
Пора! – и влагою луга обновлены,
Сияньем рук Мусы сады озарены,
Дыханием Исы поля увлажнены,
Ключами облаков ключи отворены.
 

724

 
Пришла весна. Про все забыть скорей хочу,
От мудрой болтовни сбежать я к ней хочу.
О хмель, заступник мой, к тебе хочу прибегнуть.
О ива, под шатер твоих ветвей хочу.
 

725

 
Сказала роза: «Я свободы заждалась,
Чуть не сошла с ума, и вот мечта сбылась.
Неудивительно, что в кровь ободралась:
Был тесен мой бутон, наружу я рвалась».
 

726

 
Сегодня наша степь, как райская страна.
С друзьями и вином гуляем допоздна!
Назавтра свой ковер опять свернет весна,
Упущенного дня нам не вернет она.
 

727

 
Травой нетронутой наш луг порос, саки,
Зарозовели вновь бутоны роз, саки,
И – воля сломлена, как веточка жасмина.
Как соблюсти зарок? Вот ведь вопрос, саки!
 

728

 
Мечты у пьяницы – о розовом вине.
Налей и рядом сядь, приятно будет мне.
Принес мне ветер пыль от твоего порога,
Навел меня на след, и вот я в майхане!
 

729

 
Ну, а теперь вина «Иная Жизнь» налей!..
Что, много беготни из-за моих затей?
Таков ученый люд. Спешим, не спим ночей.
А ты как при смерти. Живей, сынок, живей!
 

730

 
Когда все признаки возьмет в расчет саки
И мой отряд, мой род, мой вид сочтет саки, -
Из категории измученных угрюмцев
Меня, подав вина, пусть извлечет саки.
 

731

 
Я чаша, падкая до сладкого вина,
Я жажду исчерпать все радости до дна.
Сойдутся ли опять вино, друзья и розы?
В такой прекрасный день зарокам грош цена.
 

732

 
Что делает весна с садами, о саки!
Зарок наш побежден цветами, о саки.
Пока в засаде Смерть, присядь-ка лучше с нами,
Попьем, поговорим с друзьями, о саки.
 

733

 
Вновь про мечетей свет и про молелен чад,
Вновь как пирует рай и как похмелен ад?…
Одни слова, слова! Вот на Скрижали – Слово:
Там все расписано несчетно лет назад.
 

734

 
Мы – покупатели: все вина подавай!
Мы – продавцы: за грош бери цветущий рай!
Что за вопрос: куда пойду, мол, после смерти?…
Поставь сюда вино – и хоть куда ступай.
 

735

 
Истлел и шатким стал небесный наш шатер…
Но если рядом друг, любые страхи – вздор.
Ты Время ни за хвост не словишь, ни за гриву…
Неспешно пей вино под долгий разговор.
 

736

 
А ну-ка за руки, веселый круг сомкнуть!
Уж пляской-то печаль растопчем как-нибудь.
Натешься, надышись предутренней прохладой:
Восходам впредь пылать, когда нам не вздохнуть…
 

737

 
Как славно припустить над винным кубком в пляс -
И прочь из памяти ушедшее от нас!
Мы с душ своих – рабынь, вернее, арестанток -
Оковы разума снимаем хоть на час.
 

738

 
О шах, от первых роз, от песен в стороне
Неужто усидит любой, подобный мне?
Что – рай, и гурии, и сонный плеск Кавсара,
Коль сад, вино и чанг – прекрасней по весне!
 

739

 
Так свято чтим вино, так влюблены мы все,
Что жить близ кабака осуждены мы все.
Уродство, красота – забытые заботы.
И хватит к разуму взывать, пьяны мы все.
 

740

 
С тех пор как лунный серп украсил небосклон,
Рубиновым вином наш гордый дух пленен.
Спасибо продавцу!.. Но все же странно: что же
Прекраснее вина купить задумал он?
 

741

 
Хоть гибельно для нас блуждание планет,
Печальные сердца ласкает лунный свет.
Луна, мы пьем, луна!.. Тебе, луна, веками
Искать нас по ночам… А нас давно уж нет.
 

742

 
Коль хочешь, пред тобой склонится небосвод,
Делам твоей души способствовать начнет.
Возьми пример с меня: сильнее рока тот,
Кто пьет вино, а скорбь вселенскую – не пьет.
 

743

 
Ветшает жизнь твоя, крошатся дни и ночи,
Щебенкой под ноги ложатся дни и ночи.
И ночь и день ликуй: они – твои пока!
Потом уж без тебя – кружатся дни и ночи…
 

744

 
За чашу в горький час едва возьмешься ты,
И сердце отошло, и вновь смеешься ты…
Какой тайфун беды, смотри, летит навстречу!
Спускай ковчег в вино! Как Ной, спасешься ты!
 

745

 
Я вспомнил про вино и рад пораньше встать,
Чтоб зарумянилось лицо мое опять.
А королю зануд, ворчливому Рассудку,
Плесну в лицо вином – пусть продолжает спать.
 

746

 
Торопятся, летят за часом час, саки.
Ты кубок для меня уже припас, саки?
Заря уж занялась! Мы в дверь замком колотим.
Уж солнце хлынуло!.. Впусти же нас, саки!
 

747

 
Саки! Вот мы в дверях и не уйдем вовек,
С порога, хоть убей, не отползем вовек.
Коль головы поднять из праха не поможешь -
Ходи по головам! Не уберем вовек!
 

748

 
Давно уж рассвело. Ты что же? Эй, саки!
Ты, видно, страждущих забыл мужей, саки!
Что?… О спасенье речь? Для чьих ушей, саки?!
Спасайся! Шептуна гони взашей, саки!
 

749

 
Саки! Забыты мы, как вдовы, бога ради!
Молиться на тебя готовы, бога ради!..
Мы рыба снулая, а здесь вода живая -
Ожить хотелось бы нам снова, Бога ради!
 

750

 
Саки! Мы как земля, любовь к тебе – зерно,
И только вечности снять урожай дано.
Но коль махнешь рукой на страждущих от жажды,
Так мы махнем туда, где повкусней вино!
 

751

 
Ты прибедняешься, саки. Поменьше ной
Да поскорей кувшин поставь передо мной.
Закладом за вино прими молельный коврик,
За дивный аромат – добавлю болтовней.
 

752

 
Того текучего огня налей, саки,
Плесни рубиновых живых огней, саки,
И кубок выбери потяжелей, саки,
Наполни радостью мой кубок дней, саки.
 

753

 
Саки, как дивна ночь, как светит нам луна!..
Пока не грянул гром, подай-ка нам вина.
Смерть – молнии удар в копну сухой соломы:
Пока ты вскинешь взгляд, копна уж сожжена.
 

754

 
Саки! Любуюсь я рассветом скоротечным,
Я радуюсь любым мгновениям беспечным.
Коль за ночь выпили не все вино, налей.
«Сегодня» – славный миг! А «завтра» будет… вечным.
 

755

 
Саки! Спаси, горю! Прости мою смятенность:
От лекаря-саки куда с похмелья денусь?
«Вручать надежде жизнь» – я понимаю так:
Внимать твоим шагам. Пока живу, надеюсь!
 

756

 
Багряный кубок мне преподнеси, саки, -
Как в воду из огня перенеси, саки.
Боюсь, Рассудок вдруг меня за ворот схватит,
Рванет вино из рук… Скорей спаси, саки!
 

757

 
Багровая струя!.. Вина не стану пить.
Лоза, здесь кровь твоя! Вина не стану пить!
Мой Разум начеку: «Серьезно?!» – «Ах ты, глупый,
Поверил, будто я вина не стану пить».
 

758

 
Рубиноцветного лишив вина однажды,
Мгновенной гибели, саки, меня предашь ты.
Так жажду!.. Не с вина ль при встречах дерзок я?
Все дерзости мои – от непомерной жажды.
 

759

 
Отрекся б от всего, но от хмельного – нет.
Забвение вина? О том и слова нет.
Где сказано, что я подамся в мусульманство,
Зороастрийский хмель забуду? Что вы, нет!
 

760

 
Нас выбрало вино, навек приворожа.
Нет в мире ничего превыше кутежа.
Тебе ль меня учить, неопытный ханжа!
Наш Бог – уста подруг, нам чаша – госпожа.
 

761

 
«Чтоб усмирить тоску, гашиш курить – милей,
Чем слушать музыку, чем зелье пить, – милей!» -
Вот слово прежних сект. А нам глоток веселья,
Чем коноплею кровь живьем гноить, – милей!
 

762

 
Четыре обсуждать и снова Семь, саки?
А тысячу забот – забыл совсем, саки?
Мы все – земная пыль. Певец, настрой-ка лютню.
Мы все – лишь ветерок. Налей-ка всем, саки.
 

763

 
Опять: «Четыре!.. Семь!..» Да отвяжись, саки.
Коль до «Восьми» дойдешь, тогда держись, саки!
О! Дивные слова, певец: «Уходит время».
А ну, скорей вина: уходит жизнь, саки!
 

764

 
Саки! Той чашею – на что она Творцу? -
За снисходительность воздай сполна Творцу:
Упейся в честь весны! Брось торговать смиреньем,
Сия безделица едва ль нужна Творцу.
 

765

 
Вон сколько небо кровь людскую проливало!
Вон сколько чистых роз обычной грязью стало!
Оставь на молодость надеяться, сынок:
Вон сколько бурею бутонов оборвало!
 

766

 
Плесни-ка мне вина и спой свое «гуль-гуль»,
Откликнется тебе наш соловей-гюльгюль.
Ведь как без песни пить? Из горлышка бутыли,
Представь, течет вино, не делая «буль-буль».
 

767

 
Не хватит ли читать за упокой, саки?
Ты лучше нам сейчас кредит открой, саки,
И мы от всей души помянем, как покойный
Нас угощал в кредит… Был день святой, саки!
 

768

 
На смену жизни жизнь другая создана;
А прежняя, как знать, куда унесена?
Все тайны спрятаны, открыта лишь одна:
Все судьбы созданы, как меры для вина.
 

769

 
О кравчий! Раю здесь такая честь – за что?
Там тоже кравчий есть, вина не счесть, и что?
Там кравчий и вино, и здесь вино и кравчий -
Вина и кравчего превыше есть ли что?
 

770

 
В объятья гурии в раю, мол, попадешь,
Потоки меда там, ручьи вина… Но все ж
Не слишком доверяй посулам, виночерпий,
В кредит вина не лей, бери наличный грош.
 

771

 
Эй, виночерпий, глянь! Луга в цветах уже.
Неделю проморгай, и чудо – прах уже.
Пируй. Нарви цветов. Однажды обернешься,
Тюльпаны – прах уже, и луг зачах уже.
 

772

 
Скорее – к зелени, к ликующим лугам,
Чтоб вновь зазеленеть на зависть небесам,
С зеленой юностью играть в траве зеленой,
Пока зеленый луг не стал покровом нам!
 

773

 
Вино запретно, но… Коль пить не до конца,
И время выбирать, и не терять лица,
Получится, коль вы учли все три совета,
Не бражка пьяницы, а отдых мудреца.
 

774

 
Уж если ты мне друг, довольно болтовни!
Терпенье кончилось, вина скорей плесни.
Когда покину вас, кирпич слепи из праха
И мною в кабаке вон ту дыру заткни.
 

775

 
Когда я протрезвел, нет радости, хоть вой.
А хмеля перебрав, слабею головой.
Но вот сегодня хмель и трезвость уравнялись,
И – ты прекрасна, жизнь, я обожатель твой.
 

776

 
Вон – духовидцы те, о коих ходит слух,
Что мигом различат, где только плоть, где – дух.
Что ж… Я кувшин вина себе на темя ставлю:
«Ну, что здесь?» – «Гребень есть… Ну, значит, ты петух».
 

777

 
Чтоб людям не скучать, Создатель сотворил
Контрдовод на любой логический посыл:
«Бутыль из тыквы – бес придумал!..» Ну, а тыкву
Бутылочную – кто задумал и взрастил?
 

778

 
Когда неделю пить и просыха не знать,
Уж верно в пятницу нальешь себе опять.
Суббота с пятницей – дни Господа?… И что же?
Нам Бога почитать иль Божьи дни считать?!
 

779

 
Святошам святости не занимать, саки,
Но снисхождения и им не знать, саки.
Скорее кубок мой налей опять, саки:
Того, что суждено, не миновать, саки.
 

780

 
Об камень я зашиб кувшин мой обливной -
Как друга оскорбил, настолько был хмельной!
И вздрогнула душа на тихий стон кувшина:
«А я таким же был… Ты тоже станешь мной».
 

781

 
Мне вина старые – старинные друзья.
Без дочери Лозы мне все услады – зря.
Саки! Вот говорят, у пьющих нету веры.
Но я-то пью вино, вину-то верю я!
 

782

 
Прелестный юноша! Присядь, не уходи,
Напомни молодость, сердца разбереди!..
Ты запрещаешь нам тобою любоваться?
Запрет совсем как тот: «Склонись! Не упади!»
 

783

 
Вослед любому дню даю ночной зарок:
Не трогать пиалу – мой записной зарок.
Но розы расцвели – не в силах удержаться,
Зароков не давать даю весной зарок.
 

784

 
Над розами туман не тает до сих пор,
И сердце во хмелю витает до сих пор,
И сон дороги к нам не знает до сих пор,
И – пейте! – солнце нам сияет до сих пор!
 

785

 
От лишних горестей ударимся в бега!..
Как радость редкая, нам чаша дорога.
Вино – кровь мира. Мир – наш враг. С какой же стати
Откажемся мы пить кровь кровного врага?
 

786

 
Оставь себя терзать надеждой на успех
И вспомни про вино и беззаботный смех.
Ласкать нам дочь Лозы запретную – милее,
Чем мать-Лозу, всегда доступную для всех.
 

787

 
Клеймите вы мое паденье всякий раз,
Когда иду хмелен, чуть на ногах держась.
О, ваши бы грехи да вас бы подкосили,
Чтоб ложно-трезвыми никто не видел вас!
 

788

 
Любовь моя, вино, я упоен тобой,
Не прячусь от молвы, презрев позор любой.
Так полон хмелем я, что слышу от прохожих:
«Бочонок зелья, эй, откуда ты такой?»
 

789

 
Сквозь тот и этот мир я зримый путь нашел,
На каждой из вершин и в бездне суть нашел,
Но все, что я узнал, я проклял бы, коль выше,
Чем опьянение, хоть что-нибудь нашел.
 

790

 
Пораньше пробудись, премудрый книгочей,
Мальчишке-дворнику скажи про суть вещей:
«Мети с почтением! Здесь прах ты знаешь чей?
Взгляни, вот эта пыль – Парвизовых очей…»
 

791

 
В сей жизни лишь рассвет нам скрашивает путь,
Чтоб дух перевести, над кубком отдохнуть.
Упейся воздухом восхода!.. Ибо скоро
Восходам – восходить, а нам и не вздохнуть.
 

792

 
Спокойно принимай судьбой даримый путь,
Чтоб лишних горестей случайно не хлебнуть.
Слетит одежда-жизнь, умолкнут и вопросы:
Замечен где-нибудь? Замешан в чем-нибудь?
 

793

 
Еще один мой день промчался без следа,
Как суховей в степи и как в реке вода.
Два выдуманных дня его мне не заменят,
Я в «завтра» и «вчера» не верил никогда.
 

794

 
Коль хочешь мудро пить, так мудрецу налей.
С подругой можно пить прелестною своей.
Но не излишествуй, не хвастайся повсюду,
Пореже, по чуть-чуть и потаенно пей.
 

795

 
О, сердце, воздержись от пьянства и похмелья,
Не слишком дружбе верь привязчивого зелья.
Вино – веселый врач, но пьянство-то – болезнь.
Не накликай болезнь и не страшись веселья.
 

796

 
Совсем не пью вина? – Юнцом меня считай.
И можешь презирать, коль пью, да через край.
Вино – для мудреца, для шаха, для гуляки.
Ты не из этих трех? И рта не разевай!
 

797

 
Надежды сеем мы – сожнут потом без нас.
Останутся и сад, и старый дом – без нас.
Богатства до гроша друзьям раздай, иначе
Полакомится враг твоим трудом без нас.
 

798

 
Ты увеличишь век – душою умалясь;
Сокровище найдешь – смертельно изнурясь.
И станешь ты над ним похож на снег в пустыне,
День поискрясь, и два, и три, и… испарясь.
 

799

 
«Коль дух незамутнен, а также зорок глаз,
Сумеешь ты любой отшлифовать алмаз».
Так было. Но теперь без помощи богатства
Едва ли что-нибудь получится у нас.
 

800

 
О городской судья, к порокам беспощадный!
Из наших пьяных уст звучит вопрос нескладный:
«Мы пили кровь лозы. А ты людскую кровь.
Бесстрастно рассуди: кто самый кровожадный?»
 

801

 
Богатство – тот же мед. Лепешка с ним сладка,
Но ой как жалом бьет пчела исподтишка!
Правитель ест кебаб из сердца бедняка…
Вгляделся б: сам себе он обглодал бока!
 

802

 
Хоть все сокровища – давай, сгреби! А там?
Все наслаждения – давай, скупи! А там?
Ведь ай как хочется сто лет прожить! Ну ладно,
Вторую сотню лет – давай, скрипи! А там?
 

803

 
Смертельным ужасом пьяна душа твоя,
Боится вечности среди Небытия.
А я на вздох Исы откликнулся душою,
И – отступила смерть. Теперь бессмертен я!
 

804

 
Всего-то раз помрешь, ну и помри разок,
Чем так себя терзать, оплакивая впрок
Свой драгоценнейший – и с жилами, и с кровью,
И с нечистотами! – свой кожаный мешок.
 

805

 
Чем желчью истекать над сундуком своим,
Чем, разорясь, людей терзать нытьем своим,
До капли насладись житьем-бытьем своим,
Пока не вздумал рок сверкнуть серпом своим!
 

806

 
Пока котел судьбы не вскипятила Смерть,
Из кубка радости допить бы нам успеть!..
Кувшинщик! Из меня слепи кувшин, который
Лишь продавцу вина захочется иметь!
 

807

 
Под круговертью звезд известны, милый друг,
Два способа прожить без страхов и без мук:
До тонкости ль познать добра и зла секреты
Иль намертво забыть про все дела вокруг.
 

808

 
Весельем обогрей оставшиеся дни,
Сегодня пир устрой, до завтра не тяни,
Не то друзья твои, быть может, не дождутся,
Делами здешними измучены они.
 

809

 
Пируй! Тебе пылать не дольше, чем поленьям,
Веселье сменится потусторонним тленьем.
Безбедно пей вино, а горечь Бытия
Оставь расхлебывать грядущим поколеньям.
 

810

 
Сей караван-сарай вселенной мы зовем;
Вповалку – ночи, дни… Пестрит ночлежный дом.
Пиры здесь вел Джамшид – объедки лишь кругом;
Сюда забрел Бахрам – спит беспробудным сном.
 

811

 
Идет куда-то жизнь – бездомный караван…
Блаженством отдыха живет полночный стан.
А завтра, мой саки… Что говорить про завтра!
Успей вина подать: уже восток багрян.
 

812

 
Круженье Бытия, коль нет вина – ничто,
Пока иракская молчит струна – ничто.
Вселенная, уж как ее ни изучаю,
Нужна для радости, а так она – ничто.
 

813

 
О сердце! Прояви над этим миром власть,
Мечтой про доброе застолье окрылясь.
В юдоли горестной рожденья и распада
День-два, а то и три желаньями укрась.
 

814

 
На нас управы нет, один указ – вино,
Мы все поклонники твоих проказ, вино.
И вот рука саки на горлышке бутыли,
Вот-вот волшебное вольется в нас вино!
 

815

 
А ну, пока здоров, а ну, пока живой,
Чем попусту звенеть скопившейся казной,
Быстрей, чем на лету остыл бы выдох твой,
Пока не хапнул враг, для друга пир устрой!
 

816

 
Ты каплей жидкости в отцовских чреслах был,
Вчера тебя исторг огонь – любовный пыл,
А завтра высохнешь, и прах развеет ветер.
Дано мгновение, чтоб ты вина попил!
 

817

 
Вчера, позавчера, тот, этот год – прошли,
Среди пиров, трудов, забот, невзгод – прошли.
Сегодня радостей не упусти доступных:
Ведь и они уйдут, уже вот-вот прошли.
 

818

 
Лишь от невежества вину такой запрет,
Он может частным быть, но абсолютным – нет:
«До двадцати – нельзя. До сорока – с оглядкой.
Доступно полностью – мужчине зрелых лет».
 

819

 
Горсть пыли – в небеса, в тот неотвязный глаз,
И лишь красавицы пускай глядят на нас!
Кому поможет пост, кого спасет намаз?
Ушедший, хоть один, вернулся ли хоть раз?
 

820

 
Строитель глину мял. Вынослив и здоров,
Он не щадил своих ни ног, ни кулаков.
А глина, слышал я, обиженно пыхтела:
«Дождешься, и тебе достанется пинков!»
 

821

 
Будь камнем твердым я, полировать начнут;
Будь воском мягким я, бездумно изомнут;
Будь луком согнутым, прихватят тетивою;
Будь я прямей стрелы, подальше запульнут.
 

822

 
Безмозглый небосвод, бездарный страж планет,
Гонитель тех людей, в которых гнили нет,
Ценитель подлецов, каких не видел свет,
Растлитель мальчиков, – привет тебе, привет!
 

823

 
Не наша в том вина, что хают нас с тобой,
Злорадно высмотрев у нас порок любой.
Мы – зеркала для них, в нас не глядят – глядятся:
«Ну хороши! Ой-ой!» – смеются… над собой.
 

824

 
Хотя на серебре и не взрастить ума,
Богатство плюс к уму сгодилось бы весьма.
В ладони нищенской фиалка сразу вянет,
А розы – рдеют там, где полны закрома.
 

825

 
О небо! Чем тебя озлить мне довелось?
В безумной беготне в жару я и в мороз:
Еды не дашь, пока не пропылюсь насквозь,
Воды не дашь, пока не притомлюсь до слез.
 

826

 
О колесо небес! Пытать меня – доколе?
Клянусь Создателем, с меня довольно боли!
И так-то каждый миг – ожог. А ты еще
На каждый мой ожог спешишь насыпать соли.
 

827

 
О колесо небес! Плодишь ты грязь и мразь,
Извечно с чистотой душевной не мирясь.
Недаром – колесо: стараешься, крутясь.
Кто мразь, тот будет князь, а если князь, то в грязь!
 

828

 
Судьба! Сраженье вновь ты повела со мной.
К другим приветлива, уж так ты зла со мной!
Иль не на всякий лад мирился я с тобою?
Иль не на все лады война была со мной?
 

829

 
Вращаясь, небосвод запутал мне пути,
И тело мне назло клянется не дойти.
Кто знает: воспарить смогу, лишь испарившись?
Кто скажет, как еще свободу обрести?
 

830

 
За то, что к счастью я бежал не чуя ног,
Мне руки повязал жестокосердый рок.
Увы! В число потерь бесплодный век отпишут,
Который без вина и без любви протек.
 

831

 
Как сердцу тягостно, что в клетке жить должно,
Как стыдно, что навек всего лишь плоть оно!
Шепчу: «Снести тюрьму, а стремя шариата
Стряхнуть, на камни встать – неужто суждено?»
 

832

 
Ты, небо, – прялка лет. Не хлебом кормишь, нет,
Так хоть прядешь-то – что? Как рыба я раздет.
Вот прялка женская хоть двух людей одела б,
Та – с делом кружится, о небо – прялка лет!
 

833

 
Блеск Каабы, кумирни мгла – вот рабство, вот!
Поющие колокола – вот рабство, вот!
И церковь, и михраб, и крест, и четки… Боже!
Все показное – корень зла: вот рабство, вот!
 

834

 
Решили пьянству мы установить запрет,
И даже в руки чанг, считаю, брать не след.
Легко забыл вино любой гуляка, только
На пьяницу-судью никак управы нет.
 

835

 
Ленивцев, дум ночных не знавших, сколько их!
Спесивцев, напролом шагавших, сколько их!
Слуг, из себя господ игравших, сколько их!
Скотов, чужую честь поправших, сколько их!
 

836

 
Увы! Душистый хлеб – бездушным сухарям;
Срамящим род людской – хоромы словно храм.
А диво тюркских глаз, как сердце убедилось, -
Безродной челяди, гулямам и юнцам.
 

837

 
Коль по сердцу нигде мы друга не найдем,
В предательский наш век себя не подведем.
В любого из друзей, пока не грянул гром,
Внимательней вглядись – окажется врагом.
 

838

 
Друзей в рассаднике стяжанья не ищи.
Пощады за свои страданья не ищи.
С мученьями смирись, лечения не требуй.
Глуши весельем боль. Вниманья не ищи.
 

839

 
Прославься в городе – ославите тотчас;
Запрись, уединись – что прячет, мол, от нас?
Уж лучше, будь я Хизр, будь даже сам Эльяс! -
И вам не знать меня, и я не знал бы вас…
 

840

 
Где голь кабацкая, непризнанная знать,
В тех кабаках меня и вам бы воспевать,
Торговцы святостью в чалмах законоведов,
Мои ученички в искусстве плутовать!
 

841

 
Гончарным рядом шел, кувшин себе искал;
Вдруг самого себя в кувшине я узнал!..
Пока действительно кувшином я не стал,
Такой кувшин вина сейчас бы опростал!..
 

842

 
Не розы жизнь у нас, а куст колючий? – пусть.
Геенной подменен небесный луч – и пусть.
Коль даже рубища и шейха мы лишимся,
Зуннар и колокол взамен получим – пусть.
 

843

 
Нищает винохлеб, обогащая вас,
И жалобами всех смущает каждый раз…
В шкатулку с лалами подсыплю изумруда,
Чтоб горя моего ослеп змеиный глаз.
 

844

 
Земля в унынии, она больным-больна…
И к ней нагрянула весна, хмельным-хмельна, -
В зеленой шали вновь лицо земли прекрасно,
И снова в кубках жизнь (испей!) полным-полна!
 

845

 
Вчера я шел одной из розовых аллей.
Две тысячи Лобат, проливших кровь на ней,
На тайном языке все как одна шептали:
«Ты чашу наклони! Но капли не пролей!»
 

846

 
Саки! Ночная мгла зарей разорена:
Проснись и посмотри! Доспишь потом сполна.
Нарциссы сонные раскрой, как два окна,
Зороастрийского подай скорей вина!
 

847

 
Встань! Сердце снадобьем известным успокой,
Душистым, пламенным, прелестным – успокой:
Вином рубиновым, желая нас утешить,
Да чангом яшмовым чудесным успокой.
 

848

 
Стряхни скорей, стряхни остатки сна, саки,
Плесни скорей, плесни вина-пьяна, саки!
Пока из чаш-голов не сделали кувшина,
По чашам расцеди кувшин вина, саки!
 

849

 
Саки! Как телу хлеб, душе – рубин хмельной.
Рассветным солнцем ты встаешь передо мной.
Припасть к твоим стопам и умереть со вздохом
Милей тысячекрат, чем вечно жить, как Ной.
 

850

 
Саки! Пока скорблю, у счастья не в чести я.
Блаженства вне вина не смог нигде найти я.
Налей! Глоток с утра – тот миг, тот взлет души,
Какой из всех людей познал один Мессия.
 

851

 
Саки! Хороших вин и поутру не прячь,
Лежащим во хмелю целебный хмель назначь.
Я, развалившись, пью среди развалин Смерти.
О развалившейся вселенной посудачь!
 

852

 
Саки! Я как свеча, уставшая пылать,
Живым огнем вина зажги ее опять.
Ах! Чистое вино, рубиновое чудо:
Устами припадешь – и уст не оторвать.
 

853

 
Вставай, притопни-ка! Мы будем хлопать в лад.
Нарциссы свалит хмель, пока на нас глядят!
Что двадцать?! Хорошо, когда плясун в ударе.
А как ударим мы, коль будет шестьдесят!
 

854

 
Луна своим лучом пронзила мрак ночной.
Прелестней (пей вино!) найдешь ли миг иной?
Повеселясь, другим уступим любоваться
Над прахом без конца кружащейся луной.
 

855

 
Влюбленный и про пост забудет. Будь что будет!
Толпа хмельную страсть осудит… Будь что будет!
Вам, жертвы трезвости, не мило ничего,
А пьяным любо все, что будет: будь что будет!
 

856

 
Хайям! Ты вновь хмелен, ты пьешь – как хорошо!
А к луноликой вдруг прильнешь – как хорошо!
Вселенная всему небытие готовит.
Представь: Небытие… Живешь?! Как хорошо!